Круглая печать. Повести

2

Когда учителя Касыма повесткой вызвали в милицию, он ничуть этому не удивился и не встревожился. Он близко знал Махкам-ака и понимал, что как свидетель может кому-то показаться полезным. Он пришел в милицию в середине дня. Там было много народу, и ему пришлось долго ждать во дворе. Наконец на крыльце появился толстый милиционер в форменных галифе и тапочках на босу ногу и спросил:

- Учитель Касым Насыров здесь?.. Пройдите.

В маленькой комнатке с земляным полом сидели двое: узбек-следователь, человек с узким лицом и быстрыми колючими глазами, и какой-то русский молодой человек в полувоенной форме, в кепке блином.

- Садитесь, - сказал следователь. - Мы вызвали вас в связи с убийством председателя махалинской комиссии, о котором, я надеюсь, вам известно.

Следователь, видимо, ждал, что учитель что-то скажет ему, но тот промолчал.

- Что вам известно по этому делу? - спросил следователь.

- О самом убийстве, - сказал учитель, - я знаю, видимо, то же, что известно всем. Но вы спрашивайте о том, что вас интересует. Боюсь только, что нового я могу сообщить вам мало.

- Хорошо, - сказал следователь. - Где вы находились в момент убийства?

Учитель пожал плечами:

- Мне трудно ответить на ваш вопрос, потому что я не знаю точно, когда был убит председатель.

- Так… - Следователь поглядел на человека в кепке. - Я переменю свой вопрос. Где вы находились между восемнадцатью и двадцатью часами накануне того дня, когда вам стало известно об этом убийстве?

- Я был в гостях, - ответил учитель. - Точнее, к восьми или чуть позже я уже вернулся домой.

- У кого вы были?

- Я был у одного старика, который когда-то учил меня.

- Как его зовут? - спросил следователь.

Этого вопроса учитель Касым очень не хотел. Он действительно был у друга своего отца, у своего бывшего учителя, у одного из самых образованных стариков Ташкента. Он действительно вернулся от него в восемь или даже позже, и доказать это было бы легко, потому что старик всегда подтвердил бы его слова, подтвердили бы и соседи. Но назвать имя - значит заставить старика ходить в милицию, ждать здесь во дворе, давать показания. Этого учитель Касым никак не хотел. Старик был слишком стар и слишком слаб, чтобы впутывать его в дело об убийстве. Всякий раз, когда учителю Касыму нужно было пойти к старику, он долго сомневался, боялся потревожить его покой и уединение.

- Ну, так как же его зовут? - повторил следователь.

- Мне не хотелось бы отвечать на этот вопрос, - сказал учитель.

- Почему?

- Потому что это не имеет отношения к делу.

- Об этом можем судить только мы, - возразил следователь.

- Я тоже могу судить об этом, - сказал учитель. - Вы спрашиваете, где я был в тот вечер, я вам отвечаю. Если вы знаете, что убийство было совершено именно в это время, то я вам говорю, что меня тогда поблизости не было.

- И все-таки я настаиваю, - сказал следователь. - Сказать правду в ваших же интересах.

Учитель промолчал.

- Мы не можем перейти к дальнейшему, не выяснив, где вы были в тот вечер.

Человек в кепке вмешался в разговор:

- Я думаю, что мы сможем к этому еще вернуться. Продолжим. Вы хорошо знаете бухгалтера Таджибекова Уктамбека Таджибековича?

- Давно знаю, - сказал учитель Касым.

- Что вы можете о нем сказать?

- Говорят, он хороший бухгалтер.

- А еще?

- Во всяком случае, ничего плохого об этом человеке я не знаю.

- Сколько лет вы его знаете?

- Тридцать, - сказал учитель.

- Тридцать? - удивился следователь. - Вы с ним дружили?

- Нет. Мы учились вместе в школе и жили на одной улице.

- В школе вашего отца?

- Да, в школе моего отца.

- А ваш отец и отец Таджибекова дружили?

- Нет.

- Ну хорошо. А почему же вы не дружите? Тридцать лет знаете друг друга, вместе учились. Почему вы не дружите? Он вам чем-нибудь неприятен?

- У меня плохой характер, - сказал учитель Касым. - Я человек замкнутый, сержусь по мелочам.

- Как вы думаете, - спросил русский, - Таджибеков годится на пост председателя махалинской комиссии?

Учитель удивленно посмотрел на него. Во-первых, странно было то, что этот русский так хорошо и без акцента говорил по-узбекски, а во-вторых, еще более странным было то, что он спрашивает его о таких вещах.

- Почему вы спрашиваете меня об этом?

- Потому что вы один из уважаемых людей, член махалинской комиссии, учитель, воспитатель подрастающего поколения. - Все это русский говорил по-узбекски. - Ваше мнение дорого стоит.

- Вы меня простите, - сказал учитель, - но вопрос о том, кто достоин и кто не достоин быть председателем комиссии, могут решить только выборы. Разве в милиции решать этот вопрос?

Узбек-следователь обиделся за своего товарища.

- Значит, вы ничем не хотите нам помочь, - сказал он. - Идите, мы вас еще вызовем.

Когда учитель вышел, русский поднялся.

- Ну, я пошел в управление, - сказал он, - Что ты, Абдулла, думаешь про этого?

- Темнит, - сказал следователь.

- А на меня он производит хорошее впечатление. То есть, может быть, что-нибудь он и знает, конечно, но что к убийству он не причастен, в этом я не сомневаюсь. Просто твой Таджибеков никому не доверяет.

- А Иса? - спросил следователь.

- Ну что Иса… Нашел тоже Шерлока Холмса!