Круглая печать. Повести

4

Талиб проснулся раньше Леры. Он умылся, приготовил все к завтраку, сел на веранде, вытряхнул из пачки тоненькую, как гвоздик, папироску с высыпавшимся табаком и закурил. Папироска быстро кончалась. Талиб все сидел, держа ее в зубах, и думал о разговоре с Саидмурадом. Еще вчера он понял, что роль Таджибекова и его чрезмерная активность в отношении ребят и учителя Касыма выходит далеко за рамки деятельности временно исполняющего обязанности председателя махалинской комиссии.

Вся улица уже проснулась, а Лера еще спала. Талиб написал ей записку, что скоро вернется, и ушел. Он решил еще раз зайти в милицию, но не к следователю Акбарходжаеву, который ему категорически не понравился, а к самому начальнику. Если начальник не поймет его, что ж, он пойдет в горком партии. Если нужно будет, он задержится в Ташкенте на неделю, на две, до тех пор, пока в дело не будет внесена ясность.

- Начальник милиции занят, - сказал Талибу дежурный, - у него совещание.

Талиб уселся на слабоногий венский стул. Из-за плотно прикрытой двери кабинета слышался только один голос. Интонации были грозные, и Талиб понял, что совещание будет долгим и бурным.

Минут через пять дверь растворилась, и оттуда красный как рак вылетел следователь Акбарходжаев. Вдогонку ему полетели слова, значения которых Талиб не понял: «В пожарную команду! Воду качать! Ручным насосом!» Дверь опять закрылась, и в комнате наступила тишина.

- Что ж вы сидите? - сказал дежурный. - Заходите.

- Но там же совещание, - ответил Талиб.

- Нет, нет, совещание кончилось, - сказал дежурный, - заходите.

В кабинете начальник был действительно один. Он ходил вокруг стола и ладонью ожесточенно растирал себе бритый затылок.

- Я вас слушаю, садитесь.

Талиб сел и стал ждать, пока начальник успокоится.

- Говорите, говорите, - повторил начальник, - я слушаю вас.

- Я относительно убийства председателя махалинской комиссии с улицы Оружейников, - начал Талиб. - Дело в том, что у меня есть основания сомневаться в принятой вами версии, и я совершенно не согласен с мнением, которое сложилось у следователя.

Ответ начальника милиции ошарашил Талиба.

- Вы считаете, что Таджибеков здесь ни при чем? - спросил он.

- Видите ли… Я недавно приехал из Москвы, точнее - только вчера, но то, что я узнал здесь про учителя Касыма Насырова, противоречит моему представлению об этом человеке.

- Учитель нас сейчас не интересует, - сказал начальник, - с учителем все ясно. Минуточку… - Он открыл дверь и крикнул дежурному: - Проверьте, освободили учителя Насырова или нет. Если нет, немедленно освободить и извиниться. От моего имени.

Талибу нужно было время, чтобы понять, что происходит. Он не знал, что еще на рассвете Таджибеков и Иса рассказали в милиции все. Он не знал, что за час до его разговора с начальником в милицию позвонили из поселка Чирчик и сообщили, что мальчик Кудрат, проживающий на улице Оружейников, найден и дал важные показания, полностью подтверждающие все то, в чем признались Таджибеков и Иса.

Начальник милиции успокоился только после того, как дежурный доложил, что учитель Касым минут десять назад отпущен домой.

- Значит, с учителем все ясно, - сказал начальник. - Что вы еще можете сказать?

Талибу оставалось рассказать только о разговоре с Саидмурадом. Но и тут начальник знал что-то такое, чего Талиб не знал.

- Да, да, - сказал начальник, - это очень интересно. Он работает на сушильном заводе?

- Не знаю, - сказал Талиб, - не спросил.

- Да, да, на сушильном, - сказал начальник. - Видимо, это он написал анонимку. Проверим, спасибо.

Талиб не понял, о какой анонимке идет речь, но спрашивать не стал.

Когда он вернулся домой, Лера, причесанная и умытая, сидела у накрытого стола.

- Я тебя жду, жду, - сказала она, - а ты где-то гуляешь. Чай остыл.