Круглая печать. Повести

ДЕНЬ ПЯТЫЙ
1

На склад Ташэнерго доставили большую партию новых фарфоровых изоляторов. С раннего утра, когда в городе выключилось освещение, Иван Кустов лазил на столбы, забивал костыли и менял изоляторы.

Чем раньше утром начнешь, тем больше успеешь. Обычно до наступления полуденного зноя Иван успевал сделать большую часть дневного задания. В пять утра он уже был на столбе. Отсюда, сверху, были видны сады, внутренняя жизнь двориков и далекие синие горы. Руки делали привычную работу, ноги прочно стояли на «кошках», а голова была свободна. Он думал о том, что в день он лазит на десять или даже двадцать столбов, значит, никак не меньше, чем три тысячи столбов в год, за пять лет работы пятнадцать тысяч. Для удобства каждый столб можно считать по пять мэтров, получается семьдесят пять тысяч метров, семьдесят пять километров. Конечно, не каждый столб пять метров. Есть выше, есть пониже. Все равно высоко. Пускай не семьдесят километров. Пусть тридцать. Ничего себе… Вот бы с такого столба сфотографировать Ташкент. Жалко, что не придумали цветную фотографию. Придумают, наверно…

В сторону базара потянулись первые арбы и тележки. Брякая жестяными колокольчиками, появился небольшой караван одногорбых верблюдов. Погонщики шли рядом с верблюдами. Иван заметил, что в походке верблюдов и погонщиков есть что-то общее. Не останавливаясь, прогрохотал внизу грузовой трамвай, моторный вагон с ручной лебедкой и платформа со щебнем.

Почему-то внимание Кустова привлекла одна арба. Понятно почему. Она ехала навстречу утреннему движению, не на базар, а куда-то, видимо, в сторону Кибрая, за город. Все на базар, а эта в сторону гор. На арбе всего один мешок, правда большой. Издали похоже, что в мешке арбузы. Но чего их за город везти? Может, мясо? Наверно, мясо. Закололи барана и везут кому-нибудь на праздник в подарок. Но лучше везти живого барана. Здесь принято дарить живых баранов. Хозяин сам режет при гостях, Иван видел много раз. Страшное дело: связывают, кладут на бок и острым ножом перерезают горло.

Пыль еще не поднялась, она только начала отрываться от мостовых. Дальние горы казались совсем близкими, а на самом деле идти и идти. Иван давно собирался с Мишей в эти горы. Вот будет меньше работы - нанять лошадей и махнуть с ружьями дня на три, на четыре.

Иван думал о том, что они редко видятся с Мишей.

Пять лет назад беспризорник Ваня попал на Алайском базаре в отделение милиции. Он украл большую дыню. Сначала его хотели бить, но, как из-под земли, появился какой-то парень в кепке, вернул дыню хозяину и увел Ваньку с собой. Парень был смуглый, почти черный, а глаза у него были светло-голубые. В милиции парень снял кепку, и оказалось, что голова у него совершенно голая, с кожей какого-то странно бледного цвета и в рубцах. Иван засмеялся. «Вот дурак! - ругнул он себя тогда. - Теперь уж точно не выпустят». Однако лысый - он оказался оперативным дежурным по базару - ничуть не обиделся.

- Ты откуда? - спросил он. - Самарский?

В то время русских беспризорников в Ташкенте называли самарскими, даже ругательство было: «У-у, Самара!» Но Иван-то действительно был из Самары, вернее, из-под Самары.

- Самарский. Ну и что? - сказал он нагло. Он сообразил, что за одну дыню ему ничего не будет. Главное, что не побили.

- Самарский, а нескладный, - сказал оперативник. - Я за тобой уже неделю на базаре смотрю. Не умеешь воровать. Если бы не здешняя доброта, с голоду бы помер. Вот ты вчера мешок с остатками гороха тяпнул. Так ведь хозяин видел, только рукой махнул. И я видел.

Оперативник выкатил из-под деревянного диванчика крупный арбуз и сунул Ивану нож.

- Порежь-ка, пить чего-то хочется… Я ведь тоже самарский. С двадцатого года здесь. Тоже воровал. Сухово слышал, под Самарой?

- От нас четыре версты, - удивился Ванька.

Ночевал Иван у лысого. Его звали Михаилом Сазоновым. Они разговаривали долго, и Ваньке все не терпелось спросить, почему он молодой, а такой лысый. Михаил говорил о чем угодно, только не об этом, а когда они уж совсем засыпали, сказал:

- Завтра я тебе, может быть, расскажу, почему я лысый стал.

Назавтра Михаил отвел Ивана к какому-то своему приятелю на электростанцию.

- Наш, самарский, - сказал ему Михаил.

- Нынче все самарские, - ответил тот. - На столбы лазить умеешь?

Тогда Ивану было шестнадцать лет, теперь, значит, двадцать один. Он уже монтер четвертого разряда.

Да, надо бы с Михаилом в горы съездить. Сколько по Узбекистану бегал, а все по равнине, ни разу в горах не был.

Иван слез со столба, закинул «кошки» на плечо и пошел к следующему.