Крылья черного ворона

2

Ив проснулся на рассвете от сильной боли. И это в такой глухомани! Наверняка здесь не было и в помине врачей. А если и были, то уж точно колдуны.

А от них Ив предпочитал держаться подальше.

Ему стало так плохо, что он вынужден был разбудить дядю. Все утро дяде пришлось ставить Иву компрессы и опорожнять деревянное ведерко, стоящее возле кровати.

Дядя был не в восторге от этого занятия.

Но его не покидало беспокойство: мысль о потере попутчика была для него невыносимой.

И когда, ближе к полудню, приступ начал стихать, оба вздохнули с облегчением.

Ив в изнеможении откинулся на подушке. Губы его стали бледно-серыми, голос звучал еле слышно.

— Мне уже лучше, дядя. Но я не думаю, что смогу навестить дам.

— Нет, нет, я понимаю. Хочешь, чтобы я остался с тобой?

— На этот раз все обошлось. Но как только мы окажемся в городе, я разыщу врача. Жаль только, что… я так хотел сделать что-нибудь для этой несчастной Николы… Не могли бы вы поподробнее разузнать, в чем там дело? И если вы увидите, что девушка очень страдает, попытайтесь увезти ее из этой деревни!

Лицо барона выражало нетерпение.

— Я посмотрю, что можно сделать, — торопливо пообещал он. — Только я не знаю, где они живут. Поехав по этой дороге, я наверняка увижу какой-нибудь дом или новую деревушку.

— Не похоже, чтобы за этой скалой была обжитая местность, — сказал Ив. — Вы передадите мои извинения?

— Конечно! А теперь попытайся уснуть.

— Думаю, это будет сделать нетрудно.

И он оказался прав: стоило барону покинуть комнату, как он заснул.

Когда он снова проснулся, было темно.

Точнее говоря, не совсем темно. Небо на востоке начинало уже светлеть перед восходом солнца.

«Я проспал почти целые сутки, — испуганно подумал Ив. — Дядя наверняка будет недоволен!»

Но барона не было в постели. Постель была нетронутой. Дядина безрукавка и шпага лежали там, где он их оставил — на коврике возле постели.

Со двора доносился шум, начиналась утренняя суета. Ив быстро оделся, с облегчением констатируя, что боль в боку затихла, и спустился в трактир.

Жена трактирщика подметала пол.

Как жаль, что он не знал их языка! Или, вернее, что они не говорили по-французски.

Он увидел также несколько девушек, работающих на кухне и выносящих помои. Пожилой батрак сгружал во дворе овощи.

И снова ему бросилось в глаза, что женщин здесь намного больше, чем мужчин. А те мужчины, которых он видел, были либо стариками, либо мальчишками, либо малопривлекательными типами.

Если бы не те несколько сравнительно молодых, но весьма отталкивающих мужчин, которых они видели на площади в день приезда, Ив подумал бы, что страна ведет с кем-то войну и потеряла всех своих мужчин в лучшем возрасте.

Он, как смог, спросил у хозяйки о своем друге.

Она не поняла.

— Мой дядя! Барон!

Он указал на своего воображаемого спутника.

Женщина только покачала головой и принялась дальше подметать пол в трактире. Из кухни пришел трактирщик и предложил ему поесть. Нет, Иву нужно было сначала узнать, где барон.

— Ах… — ответил трактирщик и произнес длинную речь на своем непонятном языке. Иву удалось все же разобрать кое-какие слова. Как-никак, румынский и французский языки принадлежали к одной, романской, группе.

Трактирщик показал в сторону высокой скалы. «Ага…» — подумал Ив и поблагодарил его. Они видели, как его дядя поскакал туда, но обратно он не вернулся.

Но ведь прошли уже целые сутки! Разве мог барон так долго отсутствовать, не предупредив об этом больного Ива?

Трактирщик ушел — подозрительно быстро, как показалось Иву. Но он ничего не сказал по этому поводу, его все равно бы никто не понял. Он был возмущен. Может быть, эти проклятые местные жители нападают на своих гостей и грабят их? Неужели они…

Нет, деньги хранятся у Ива. Они лежат в комнате наверху. И он поспешил туда, чтобы посмотреть, целы ли они.

Деньги были на месте.

Ослабевший, но все же полный решимости отправиться в путь, он дал всем понять, что отправляется за своим дядей. Те только кивнули, не поднимая глаз от своих занятий. Только во взгляде одной девушки он заметил что-то вроде мольбы. Мольбы или предостережения?

Чепуха! Если ему не понравится у княгини, он ничем ей не обязан. Что же касается его дяди, то пусть поступает, как хочет. Со стороны дяди было просто бесстыдством сладко есть и пить в свое удовольствие, не думая о своем больном племяннике!

Аппетита у него не было, но он отнесся к этому спокойно. Ведь если он проголодается, его накормят там, куда он собирается. Княгиня — особа состоятельная, судя по ее добротному, хотя и мрачному, экипажу.

Взошло солнце, озарив своими лучами маленькую площадь. В дневном свете деревушка казалась очень красивой. Как и большинство деревень в Зибенбюргене, она состояла из старинных построек. Веяния времени не доходили до этой отдаленной горной местности. Весь Зибенбюрген представлял собой горное плато, называемое Трансильванией или Сильванией или… Господи, как это неудобно, когда одно и то же место имеет такое множество названий!

Луга на противоположной стороне деревни были покрыты туманом. Туман, поднимаясь из «чертова леса», как он мысленно назвал лес, постепенно таял. День обещал быть жарким.

Целый день Ива тошнило, такого с ним никогда раньше не было. Это говорило о том, что болезнь прогрессировала. Ему нужно было как можно скорее попасть к врачу.

Извилистая тропинка вела вверх к уступу скалы. По самому дну ущелья медленно текла речка. Деревня осталась позади.

Местность эта и в самом деле была красивой, хотя и слишком гористой, с обилием лесов, от чего Ив был не в восторге. Он тосковал по своему родному французскому городу, занятому теперь плебеями. Их особняк, возможно, тоже был конфискован республиканцами.

Нет, лучше совсем не думать о революции. Им предстояло начать здесь новую жизнь, в Клюе или Шибью, вдали от тех, кто преследует французских дворян.

Тропинки свернула в сторону, и показался новый луг. И тут он увидел пасущегося на траве дядиного коня! Это очень обрадовало его!

Увиден его, конь радостно заржал и во всю прыть побежал навстречу. Ив поговорил с ним, похлопал его по спине. И конь побежал за ним следом по тропинке.

Объехав вокруг подножия скалы, Ив с изумлением остановил своего коня. Его взору открылся замок, о котором они так мечтали! Несомненно, это была крепость Штрегешти. Не замок, а именно крепость: старинное, четырехугольное здание, лишенное многочисленных башен, подъемных мостов и развевающихся флагов, какие обычно бывают в замках.

Эта крепость напоминала руины какого-то гигантского сооружения, взметнувшегося ввысь на гребне скалы. Но это было лишь первое впечатление. Присмотревшись, он заметил, что в крепости кипела жизнь. Крепость, старая, но обжитая, была сложена из огромных каменных блоков. Дорога, по которой он ехал, упиралась в высокие ворота. В стенах крепости было множество окошек и амбразур. Вдоль дороги, до самых ворот, росли красивые деревья.

И когда Ив подъехал к стенам крепости, перед ним открылся вид на долину: внизу было небольшое озеро, вокруг которого он смог различить следы прежних поселений. Возможно, население деревни когда-то поменяло место жительства, или же сама деревня была когда-то гораздо больше, чем теперь… Об этом он хотел спросить дам.

Как хорошо, что княгиня говорила по-французски! Он надеялся, что юная Никола тоже знает его родной язык. В этом случае все было бы намного легче. Впрочем, язык любви подчас бывает лишен слов…

Он много думал о Николе и о том, что он может сделать для нее. Но прежде всего ему нужно увезти ее от этой красивой, властной княгини.

Дубовые ворота были массивными, темными и тяжелыми. Он слез с коня и отпустил его пастись, а сам подошел к воротам и постучал.

Удары отдавались гулким эхом за крепостными стенами. Но очень скоро ему открыл тот самый, тощий, как скелет, кучер. Он молча поклонился Иву. О чем можно говорить с человеком, не понимающим цивилизованный язык?

— Где мой дядя? Он здесь? Могу ли я нанести визит дамам?

Жестом своей костлявой руки кучер пригласил Ива войти — и тот так и не узнал, понял его кучер или нет. Сдержанно поблагодарив, Ив вошел в небольшой дворик, окруженный со всех сторон постройками.

Красивые боковые фонари придавали тяжеловесному стилю постройки оттенок изящества. Он увидел также небольшой балкончик. Крепость была двухэтажной, и возле ворот располагались конюшня, кухня и помещение для прислуги. Кучер повел Ива прямо в господские покои.

Они вошли в темный зал, и сначала он ничего не видел, пока глаза еще не привыкли к темноте. Но кучер шел впереди него и открыл еще одну дверь, ведущую в старинное помещение, напоминавшее Иву рыцарский зал. Сравнивая эту крепость со своим комфортабельным домом во Франции, он пришел к выводу, что много людей полегло здесь в свое время. Но он не забывал о том, что находится в варварской стране. Все, что не было французским, казалось Иву варварским.

Ему навстречу вышла княгиня, протягивая для поцелуя свою холеную руку.

— Ну, как, месье Ив, вам уже лучше? Я слышала от вашего дяди, что вам было плохо.

— Это так, Ваша светлость, — ответил Ив, целуя ее руку, — а как вы себя чувствуете?

— Превосходно, спасибо.

— Где мой дядя? Он по-прежнему здесь? — нервозно спросил Ив.

Княгиня Феодора звонко рассмеялась.

— Ах, ваш дядя ранняя пташка! Вы должны извинить нас, господин Ив, но мы с ним так поздно засиделись, что не было смысла возвращаться на постоялый двор. Поверьте, для меня и для Николы было большой радостью встретить такого образованного человека. Мы так изголодались по культурному обществу. И когда наступило утро, ваш дядя еще не устал и захотел осмотреть наши роскошные охотничьи угодья вблизи озера. Там совершенно безопасно, диких зверей в долине нет, все они обитают высоко в горах. Он должен вернуться примерно через час, и тогда мы сможем позавтракать все вместе, и если бы вы сами не явились сюда, он, естественно, сразу же вернулся бы на постоялый двор. Но ведь у него не было причин для беспокойства, вам стало уже лучше, когда он покинул вас, не так ли?

— Да. Значит, Вы ждали меня?

— Да, ждали. Никола!

Она повернулась к двери, из которой вышла. Оттуда сразу же появилась робкая девушка и сделала реверанс перед Ивом, который тут же поцеловал ее руку. При этом он заметил, что рука ее задрожала.

— Может быть, ты займешься пока господином Ивом, а я пойду дам распоряжение насчет завтрака? — сказала княгиня.

— Да, конечно, — прошептала девушка. Она показалась ему еще более очаровательной, чем в прошлый раз. Она пригласила его сесть на покрытую бархатом скамью, стоящую возле окна, завешенного гардинами.

После небольшой паузы Ив спросил:

— Вы говорите по-французски?

Она кивнула, испуганно взглянув на свою тетю — или кем там приходилась ей княгиня.

Ив тайком посматривал на Николу. Было совершенно ясно, что это ребенок с большими проблемами, потому что она беспрестанно грызла ногти, обкусанные до основания. Впрочем, было бы неверно называть ее ребенком, потому что ей наверняка было уже лет двадцать. Но девочки, воспитанные в строгости, часто задерживаются в своем развитии.

Ему любопытно было узнать, почему она так боится свою родственницу, княгиню.

Никола была очень хороша собой. Зубы ее слегка выступали вперед, отчего губы казались постоянно надутыми — и это ей очень шло. Глаза ее были большими и томными, а волосы, расчесанные на прямой пробор, были черными, блестящими и очень длинными. Теперь они были собраны в узел на затылке. Ее полосы были точно такие же, как и у княгини. И все-таки они были совершенно разными. Насколько самоуверенной и элегантной была княгиня Феодора, настолько пугливой и застенчивой была юная Никола. Иву хотелось прижать ее к своему сердцу, укрыть ее, оградить ее от всех бед.

Он никогда еще не встречал девушки, вызывавшей в нем подобные нежные чувства.

— Здесь… здесь очень красиво… — начал он.

Улыбка ее была сияющей — и он почувствовал, что готов умереть за нее. И тут до него дошло, почему княгиня так сурова с Николой: она видела в девушке соперницу. Как злая Снежная королева…

Но такие выводы не следовало делать, общаясь с человеком всего несколько минут — и Иву стало стыдно.

Дневной свет почти не проникал в комнату, поэтому в серебряных подсвечниках горели восковые свечи.

Комната, в которой они сидели, была невзрачной. Стены были сложены из бревен, повсюду висели деревенские коврики. Мебель тоже была деревенской, как этого и следовало ожидать в такой глуши. Ножки стола и скамеек были массивными, половицы были такими широкими, что можно было только гадать о размерах распиленного дерева. На полу лежали большие куски меха. Воздух в помещении был сырым, как это бывает в каменных зданиях. Казалось, влага сочится здесь из камня, проникая через дерево и висящие на стенах ковры. Жить в такой комнате вряд ли приятно.

И снова у него появилось желание забрать отсюда девушку…

Он не в силах был оторвать от нее глаз. Ее точеная шея казалась еще более прекрасной благодаря свернутым в узел волосам. Длинная, гибкая, грациозная шея с такой гладкой кожей, что хотелось без конца ласкать ее, дотрагиваться до нее пальцами. И эта чувственная шея принадлежала неиспорченному юному созданию.

Никола была одета совсем не так, как это было принято в Париже. Такие платья носили в этой части страны представители высшего сословия — старомодный, чопорный наряд. Поверх платья из плотного золотистого шелка была надета безрукавка… что-то вроде сарафана или кафтана, доходящего до пят. Он не знал, как это точно называется. Во всяком случае, одежда эта не скрывала от него то, что Никола была на редкость хорошо сложена. Она была соблазнительна и невинна одновременно.

— Мадемуазель Никола… — начал он и тут же запнулся от избытка чувств, — Вы много путешествовали?

— Я не была нигде, кроме этой долины.

— Ах, — прошептал Ив, — как бы я хотел показать вам все красоты мира…

Она подалась к нему, в глазах ее горела страстная тоска.

— Тогда возьмите меня с собой! Не уезжайте без меня! Я живу здесь, как в тюрьме, будьте так добры…

Она пугливо огляделась по сторонам, словно мрачные стены могли услышать ее. Потом прошептала:

— Моя тетя… Да она мне не тетя, а дальняя родственница, просто я называю ее тетей… Она сторожит меня! Мне не позволяют ничего делать без спроса! Я хочу уехать отсюда!

Непонятный страх охватил его. В голосе и во взгляде девушки было что-то такое, что заставило его почувствовать опасность. Тем не менее, он сказал:

— Ваша тетя кажется такой приветливой.

— Она опасна, — прошептала Никола, — она может…

— Что же? — спросил Ив, когда она замолчала.

— Нет. Ничего. Об этом не принято говорить.

— Она умеет колдовать? — с улыбкой произнес он. Однако девушка приняла его слова всерьез.

— Тс! — прошептала она, приложив палец к губам и пугливо оглядевшись по сторонам. — Я ничего вам не говорила. Будьте так добры…

— Я буду молчать. Но вы не можете оставаться здесь…

— Нет. С тех пор, как я встретила вас, я не хочу оставаться здесь ни дня! Вы должны…

Она замолчала, как только княгиня вернулась. Ив поспешно встал.

— Дитя, завтрак ждет в гостиной, — сказала она девушке. — Впрочем, неверно было бы назвать это завтраком, когда время перевалило за полдень.

— Мой дядя… — начал было Ив.

Подняв руку, княгиня сказала:

— С ним ничего не случилось. Просто он любуется здешними красотами природы. У нас бывали гости, которые бродили в окрестностях по двое суток только потому, что не могли покинуть этот великолепный лес.

«Великолепный…» — подумал Ив, с дрожью вспоминая лес, через который они ехали верхом. Тогда им приходили в голову мысли о смерти и несчастьях. А ведь крепость окружал тот же самый лес! Этот ни на что не похожий, дремучий лес фактически покрывал всю долину, словно защищая ее от чего-то. Этот лес вызывал у него отвращение, и он не мог себе представить, что его дядя может восхищаться им.

Ив последовал за дамами в гостиную, продолжая с тревогой думать о бароне. Ему хотелось тут же отправиться на поиски. Но, возможно, дядя уже вернулся на постоялый двор? Мысль об этом успокаивала его.

Княгиня повернулась к нему, и теперь, после сказанных Николой слов, он смотрел на нее с предубеждением: ему казалось, что в ее черных глазах светятся все колдовские тайны мира. Однако он не склонен был думать так на самом деле: было бы несправедливо заранее осуждать человека!

Мягким, но властным голосом она произнесла:

— Я дала распоряжение слугам принести еду и уйти, так что нам никто не будет мешать.

Он пробормотал что-то вроде благодарности, будучи полностью согласен с ней. Без сомнения, его дядя и он были людьми очень культурными — и не только здесь, в этой варварской части Европы.

Идя вслед за княгиней Феодорой, он обратил внимание на то, что ее уложенные в прическу волосы были еще длиннее, чем у Николы. Черные и блестящие, они напоминали ему крылья воронов, кружащих над ним и его дядей. Княгиня была одета так же, как и Никола, только платье у нее было другого цвета — и ее одежда была столь же необычной, заманчиво-мистической.

Никола назвала ее колдуньей — или, вернее, это он ее назвал так.

Да, в этом не было ничего удивительного. Княгиня Феодора вполне могла бы быть колдуньей.

Стол был красиво сервирован, были поданы только местные блюда. Овощи, мясо и рыба. Но Иву, который с детства был привередлив в еде, все это показалось безвкусным. Дядю неизменно приводили в ужас его привычки.

Теперь он думал только о Николе. Думал о том, как бы забрать ее с собой.

Разумеется, княгиня ничего не должна была знать об этом. Она и в самом деле, как уже сказала Никола, была опасной. Эти мечущие молнии черные глаза, этот голос, то мягкий и воркующий, то резкий, как стальной клинок. И эта жуткая суровость во взгляде, появляющаяся всякий раз, когда она смотрела на Николу. И не только суровость, а почти ненависть!

Еще бы! Иву не нужно было быть особенно самонадеянным, чтобы заметить, что у Феодоры появился к нему эротический интерес. Другими словами, эти женщины стали соперницами!

Впрочем, Никола вовсе и не собиралась бороться. В этом у нее не было необходимости. Он и так увлекся ею. К тому же ее застенчивая, девическая, целомудренная натура не позволяла ей навязываться мужчинам.

Чего нельзя было сказать о княгине Феодоре. Единственное, что мешало ей, это возраст. Ив был на несколько лет моложе ее, но не настолько, чтобы при других обстоятельствах не пофлиртовать с нею. Эта женщина была ослепительно красивой, все ее существо излучало чувственность.

Но он уже сделал свой выбор: Никола или никто!

Поэтому ему было неприятно чувствовать на своей руке мягкую ладонь старшей женщины, видеть ее красноречивый взгляд, слышать недвусмысленные намеки. Впрочем, он хорохорился, как петух, видя это женское восхищение, льстящее его самолюбию.

Может быть, он мог соблазнить обеих сразу? Княгиня была такой привлекательной…

Нет, нет, как он только мог подумать такое! Никола была для него всем, и к тому же он думал, что его дядя уже присмотрел для себя княгиню.

Но почему дядя не появлялся?

Ив осмотрел остатки поселений вблизи озера. И в самом деле, здесь когда-то был центр горного района, здесь, в этой крепости, находилась резиденция воеводы. Но потом в долине стали происходить несчастья — одно за другим, пояснила княгиня.

— Чума? — спросил Ив.

— Да, что-то в этом роде, — вскользь заметила княгиня и добавила, что почти вся деревня вымерла, а оставшиеся жители перекочевали в другое место, где теперь находится постоялый двор и все остальное. Она сказала, что они с Николой являются последними отпрысками когда-то многочисленного семейства воеводы, поэтому и не хотят покидать Штрегешти.

«Так я и поверил, — подумал Ив. — Это ты не хочешь уезжать отсюда. А Никола… Ты хоть раз спрашивала ее об этом?»

— Должно быть, деревня эта вымерла уже давно, — заметил Ив. — Я вижу, что лес подступает к самым развалинам домов, плющ обвивает руины…

— Да, это произошло много лет назад, — мягко ответила Феодора.

Ив не сказал того, что пришло ему на ум: лес подбирается и к самой крепости, растительность готова опутать стены и задушить их в своих объятиях.

Он думал о том, что крепость выглядит устрашающе: со своей приземистой четырехугольной башней и могучими стенами из грубого камня, сдерживающими натиск леса.

Но внутри крепости было красиво. Мрачной, тяжеловесной красотой.

После завтрака дамы повели его осматривать дом — возможно, чтобы отвлечь его от мысли о том, что дядя все еще не вернулся.

Они стояли в освещенной канделябрами комнате и разговаривали. Ив чувствовал себя просто ослепленным красотой обеих женщин. Весь облик княгини излучал эротику, в облике же Николы таилась сдержанная чувственность.

— Значит, эта дорога не ведет в Шибью? — сказал он и указал на восточную часть долины. Точнее, указал туда, где, по его мнению, должна была быть долина, хотя окна на ту сторону не выходили. — Значит, нам следует вернуться на постоялый двор, а потом ехать по дороге, по которой мы пришли сюда?

Княгиня Феодора обратила к нему свой гипнотизирующий взгляд. И, глядя в ее глаза, он почувствовал странную слабость.

— Вам ничего не остается, как поехать по этой дороге. Есть еще одна дорога, старинная, заросшая… И я помню, как Ваш дядя задавал мне тот же самый вопрос. Меня не удивит, если он направился именно по ней — возможно, поэтому он так и задержался.

— Но ведь это опасно …

— Ничего подобного! Вы видели пасущихся в долине овец? Они мирно и спокойно щиплют траву. И если вдруг на дороге покажется дикий зверь, можно тут же найти убежище в крепости.

Ив ничего не ответил. Он был совершенно шокирован своими мыслями — и думал он не о диких животных.

Он думал о лесе.

Они прошли через множество прекрасных комнат, и княгиня все говорила и говорила. Ив узнал историю этой крепости.

Но он обратил внимание на то, что, охотно показывая ему все исторические ценности — а их было немало, — она ни разу не зашла с ним в одну из комнат, хотя они не раз проходили мимо темной, резной двери, ведущей туда. Это была та комната, из которой вышла она вместе с Николой, чтобы приветствовать его. И он был уверен, что за этой комнатой есть еще и другие. Возможно, это были спальни дам, куда мужчинам входить не полагалось.

Теперь он узнал много нового: запутанную историю крепости и всей страны. Одно время Штрегешти был опорным пунктом и преградой на пути кочевых народов, желавших захватить страну. Теперь же долина эта не имела никакого стратегического значения. Хотя совсем рядом, в Валахии, правили турки.

В замке хранились бесценные сокровища. Феодора показала Иву корону отца. Она показала ему также саблю воеводы: в одном из сражений он обезглавил с ее помощью пятнадцать вражеских солдат. Ива мало восхитило то хладнокровие, с которым она рассказывала ему все это.

Куда больше его тронула рассказанная ею легенда об Ансиоле, юной невесте из их родни. Она показала ему подвенечное платье, которое все еще хранилось в гардеробе. Это роскошное платье было сшито из парчи и тюля и украшено золотом и драгоценными камнями, но от времени ткань истончилась и мостами расползлась.

— Она так и не надела это платье, — с грустью произнесла Феодора. — Ансиола напрасно ждала замужества. В день свадьбы жених изменил ей ради другой женщины. Целую неделю она лежала, словно парализованная, не в силах перенести позор. Потом она встала и бросилась вниз со скалы.

Подойдя к большому, добротному столу, Феодора улыбнулась.

— Вы видите пометки на этом столе? Их оставил безумец Богдан. Во время большого пира он въехал в зал верхом на коне. Будучи тоже воеводой, этот мой предок собрал на пир примирения всех своих врагов. И когда все они сидели за столом, отяжелевшие от обжорства и пьяные, он вскочил, сидя верхом на коне, прямо на стол и принялся косить мечом всех подряд. Те, которые пытались улизнуть, были схвачены его верными стражами и повешены вверх ногами на солнцепеке — и висели так, пока не скончались. Вы можете увидеть остатки столбов неподалеку от ворот…

Ив заметил в ее глазах отсвет мрачного восхищения, когда она рассказывала все это.

Никола молчала все это время, и глаза ее искали глаза Ива. Он подбадривающе улыбался ей, и в этой улыбке было обещание увезти ее из этой тюрьмы Штрегешти.

Вошел тощий кучер и что-то сказал Феодоре. Она просияла и повернулась к Иву.

— Как чудесно! Ваш дядя только что прислал известие о том, что ждет вас на постоялом дворе. И поскольку он смертельно устал, он лежит теперь в постели. Он передает вам привет и сообщает, что находится в добром здравии и завтра утром ждет вашего возвращения, полагая, что вам также интересно будет поговорить с нами и провести здесь вечер.

В последнем Ив не был уверен. Он уже наслушался вдоволь страшных историй, которыми княгиня добросердечно потчевала его. Но он хотел остаться здесь — по другой причине. Теперь у него появлялось больше возможностей забрать с собой Николу.

И, конечно же, для него было большим облегчением услышать, что дядя в безопасности.

— Ваш дядя просил передать, чтобы вы отправлялись обратно рано утром. Ах, как нам будет не хватать вас обоих! Но я понимаю, что вам теперь не до нас.

Ив с сожалением улыбнулся и развел руками.

— Да, нам нужно ехать дальше, — сказал он не без облегчения. — Но, должен вам сказать, это была неожиданно приятная встреча!

После обеда у него, наконец, появилась возможность переговорить с Николой наедине. Во всех же остальных случаях тетя не спускала с нее строгих глаз. Глаз, смотрящих с подозрением.

Молодые люди торопливо и лихорадочно шептались. После краткого обмена мнениями они решили, что Никола придет в комнату Ива поздно вечером и будет ждать там до рассвета, а потом они вместе, когда все еще будут спать, улизнут.

— Но нам следует соблюдать полнейшую тишину в вашей комнате, — прошептала Никола. — Княгиня Феодора спит в соседней комнате и может войти, если как следует не запереть дверь. Она умеет открывать двери.

От этого замечания у него волосы встали дыбом: он знал, что Феодора желает его. Возможно, она надумает войти к нему с весьма специфическими намерениями…

— А нельзя ли нам переждать до утра в вашей комнате? — спросил он.

— О, нет, — испуганно прошептала она. — Вы не сможете пройти туда незамеченным. Будьте спокойны, я приду!

«И мы проведем целую ночь одни, в моей комнате! — с восхищением подумал Ив. — Об этом я не смел даже мечтать!»

Мягкие, таинственные сумерки упали на долину. Бедняга Ив, ничего не подозревая, ждал наступления ночи. Он был в полном неведении относительно того, что значит провести ночь в крепости Штрегешти…