Кто не спрятался

Глава 35

— Какую игру? — уточняю я.

Мелисса улыбается. Она все еще сидит за столом, но повернулась к нам, чтобы видеть наши лица. Она косится на экран компьютера.

— Уже больше сотни скачиваний. — Мелисса смотрит на Кейти. — А ты популярна.

У меня сводит желудок.

— Ты не посмеешь выложить данные Кейти на свой сайт!

— Они уже там.

Еще пара кликов — и я вижу фотографию Кейти на экране. Дочь смотрит на нас со снимка, надув губки с беспечной самоуверенностью, столь не вяжущейся с нашей текущей ситуацией. Кейти вскрикивает, и я обнимаю ее за плечи, прижимаю к себе так сильно, что ножки стула царапают плитку на полу.

— Вот как все будет. — Мелисса говорит со мной точно таким же деловым тоном, как с поставщиками кафе или с менеджером банка, объясняя необходимость очередного кредита. Раньше она со мной никогда так не разговаривала, и от ее голоса кровь стынет в жилах. — Я выложила анкету Кейти на сайт, некоторое ограниченное время ее данные можно будет скачать бесплатно. И разослала ссылку всем подписчикам.

Компьютер издает мелодичное «пинг!», и на экране выскакивает оповещение, потом еще одно и еще:

Профиль скачан

Профиль скачан

Профиль скачан

— Как видите, они времени зря не теряют. Неудивительно — обычно им приходится платить по пять сотен фунтов за куда менее… — она долго и со вкусом подбирает подходящее слово, — соблазнительных барышень.

От ее тона меня начинает тошнить.

— Кейти никуда не пойдет.

— Ой, прекрати. Где твоя жажда приключений? Не у всех моих клиентов сомнительные цели в отношениях, знаешь ли. Некоторые из них — настоящие романтики.

— Она никуда не пойдет.

— Тогда, боюсь, для вас обеих это добром не кончится.

— Ты о чем?

Она игнорирует мой вопрос.

— Правила такие: Кейти следует своим привычным маршрутом на работу, и если она доберется до ресторана без каких-либо… скажем так… помех, то я отпущу вас обеих. А если нет… вы обе проиграете.

— Безумие какое-то, — говорит Кейти.

— Брось, Кейти, как будто ты упустишь возможность оказаться в центре общего внимания, — ухмыляется Мелисса.

— Это еще что значит?

— Это твой шанс стать звездой представления. Мы все знаем, что ты несчастна, если не привлекаешь к себе внимания. И тебе плевать, что Джастину тоже хотелось бы получить шанс на признание. Или кому-то из твоих друзей. Речь всегда должна идти о тебе, верно? Яблочко от яблоньки, как говорится…

Я потрясена ненавистью в ее голосе. Кейти плачет, на ее лице — то же ошеломление, что и у меня.

— Итак, вот такая игра, — продолжает Мелисса. — Готовы сыграть? Или сразу перейдем к тому моменту, когда вы обе проигрываете? — Она дотрагивается кончиком пальца до ножа, проводит лезвием по ногтю, и острие оставляет след на ярко-красном лаке.

— Ты не воспользуешься моей дочерью как приманкой для каких-то извращенцев. Только через мой труп!

Мелисса пожимает плечами.

— Как скажешь. — Встав, она направляется ко мне, выставив перед собой нож.

— Нет! — Кейти цепляется за меня, слезы градом катятся по ее щекам. — Я это сделаю, я пойду… Я не позволю ей навредить тебе!

— Кейти, я не разрешаю тебе идти. Ты можешь пострадать.

— Если я не пойду, мы обе погибнем, неужели ты не понимаешь? Она сумасшедшая!

Я смотрю на Мелиссу. Ей нет дела до обвинений Кейти. На ее лице — ни следа волнения или гнева, и от этого становится еще страшнее. Она зарежет меня, вдруг понимаю я, и глазом не моргнет. Я все еще не могу смириться с мыслью, что женщина, которую я считала подругой, женщина, которую я так хорошо знала, внезапно оказалась совершенно другим человеком. Человеком, который меня ненавидит. Настолько ненавидит за способность иметь детей, что готова навредить и мне, и моей дочери.

Кейти сжимает мое плечо:

— Я справлюсь, мам. В метро сейчас полно людей, они будут повсюду, никто не осмелится причинить мне вред.

— Но, Кейти, на других женщин нападали! Их убивали! Насиловали! Ты не можешь пойти.

Уже произнося эти слова, я думаю, что же еще можно поделать. Если Кейти останется здесь, что с ней будет? Я не сомневаюсь, что Мелисса убьет меня, но я не позволю ей убить Кейти.

— Другие женщины не знали, что за ними следят. А я знаю. У меня есть преимущество. И я знаю этот маршрут. Я пойму, если кто-то будет идти за мной.

— Нет, Кейти…

— Я справлюсь. Я хочу попробовать.

Она уже не плачет, на ее лице — знакомая решимость. У меня перехватывает дыхание. Она думает, что спасает меня. Кейти и правда верит, что может выиграть: может доехать на работу и не попасться ни в чью ловушку. Верит, что если она победит, то Мелисса меня отпустит.

Она ошибается. Мелисса ни за что меня не отпустит. Но пока Кейти будет пытаться спасти меня, я попытаюсь спасти ее. Снаружи у нее есть шанс сбежать. Если она останется здесь, то погибнет.

— Ну хорошо. — Эти слова кажутся мне предательством.

Кейти встает и, с вызовом выставив подбородок, поворачивается к Мелиссе. На мгновение я вспоминаю ее персонаж в пьесе — девушку, утаивавшую свою подлинную личность и пытавшуюся укрыться за умными словами. Если Кейти и страшно сейчас, она этого не показывает.

— Что я должна сделать?

— Добраться до работы. Что может быть проще? Тебе нужно выйти… — Мелисса сверяется с часами на экране компьютера, — через пять минут. Ты проследуешь своим обычным маршрутом до ресторана. Отдашь мне свой телефон. Не станешь нигде задерживаться или менять маршрут. И не натворишь никаких глупостей — например, не станешь звать на помощь или пытаться поговорить с полицией.

Кейти вручает ей мобильный. Мелисса подходит к столу и нажимает пару клавиш на клавиатуре. На экране возникает уже знакомая картинка с камер наблюдения: вход на станцию «Кристал Пэлас». Слева от входа в метро — парковка такси, рядом — граффити на стене, оно было там все время, что мы живем здесь. На экране какая-то женщина торопливо идет к станции.

— Отклонишься от маршрута — и я пойму. Не надо быть гением, чтобы догадаться, что случится тогда с твоей матерью.

Кейти прикусывает губу.

— Ты не обязана этого делать, — мягко говорю я.

Она приглаживает волосы.

— Ничего. Я не допущу, чтобы со мной что-то случилось, мам. Или с тобой.

В ее глазах — мрачная решимость, но я слишком хорошо знаю свою дочь и понимаю, что она только пытается казаться уверенной. Играет роль. Вот только это не пьеса. И не игра, как бы Мелисса это ни называла. Что бы ни произошло, кто-то пострадает.

— Пора идти, — говорит Мелисса.

Я крепко обнимаю Кейти, прижимаю к себе.

— Будь осторожна. — Наверное, я тысячи раз произносила эту фразу с тех пор, как стала матерью, и всякий раз имела в виду что-то другое.

«Будь осторожна». — Кейти едва исполнилось десять месяцев, и она ползала по комнате, натыкаясь на мебель. Тогда я имела в виду: «Смотри, там ваза, не разбей ее».

«Будь осторожна». — Кейти научилась ездить на велосипеде. Тогда я имела в виду: «Не попади под машину».

«Будь осторожна». — У Кейти появился первый в жизни парень, их отношения показались мне достаточно серьезными. Тогда я имела в виду: «Не дай ему разбить тебе сердце. И не забеременей».

«Будь осторожна», — говорю я сейчас. «Не позволь им поймать тебя. Оставайся начеку. Опереди их. Беги быстрее» — вот что я имею в виду.

— Буду. Я люблю тебя, мам.

«Притворись, что это обычный день, — говорю я себе, чувствуя, как слезы наворачиваются на глаза. — Притворись, что она просто едет на работу, а потом вернется домой и мы включим телевизор, посмотрим серию «Отчаянных домохозяек», полакомимся пиццей. Притворись, что сейчас ты видишь ее не в последний раз». Я уже рыдаю, как и Кейти: ее бравады оказалось недостаточно, она не выстояла под напором чувств. Я хочу попросить ее присмотреть за Джастином, когда меня не станет, убедиться, что Мэтт поддерживает сына, не позволяет ему слететь с катушек. Но если я скажу что-то подобное, то признáю: меня уже не будет, когда Кейти вернется. Если она вернется. А я не хочу, чтобы моя малышка думала об этом.

— Я тоже тебя люблю.

Я обращаю внимание на все в моей дочери: запах ее волос, блеск для губ в уголке рта. Я пытаюсь запечатлеть ее образ в памяти, и тогда, что бы ни случилось в течение следующего часа, я буду уверена, что смогу в мельчайших подробностях вспомнить ее лицо перед смертью.

Моя малышка.

— Довольно.

Мелисса открывает дверь кухни, и Кейти идет по узкому коридору к выходу из дома.

На мгновение я думаю, что это мой шанс. Можно броситься за Кейти, когда откроется входная дверь, вырваться наружу и сбежать, мчаться до тех пор, пока мы не окажемся в безопасности. Но хотя нож сейчас у Мелиссы за поясом, она сжимает его рукоять с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Мелисса успеет им воспользоваться.

«Ножи…»

Нужно было подумать об этом раньше. В подставке на столе есть еще нож для разделки мяса и три ножа для овощей. Я слышу, как ключ поворачивается в замке, дверь захлопывается, и представляю себе, как Кейти идет к станции метро. Идет навстречу угрозе. «Беги, — мысленно умоляю я. — Беги в другую сторону. Найди телефон-автомат. Позвони в полицию».

Но я знаю, что Кейти так не поступит. Она считает, что Мелисса убьет меня, если не увидит ее на камерах наблюдения через восемь минут.

И я знаю, что Мелисса все равно убьет меня, даже если Кейти победит в этой игре.

Когда Мелисса возвращается в кухню, я уже на полпути к столику. В руках у нее моток скотча.

— Куда это ты собралась? Садись. — Мелисса придвигает мой стул к компьютеру, указывая на него острием ножа. Я повинуюсь. — Руки за спину.

Приходится выполнять ее указания. Я слышу треск скотча, и Мелисса связывает мне руки, а затем приматывает их к деревянной спинке стула, чтобы я не могла пошевельнуться. Оторвав еще скотча, она привязывает мои лодыжки к ножкам стула.

Я смотрю на часы в правом углу экрана.

Еще шесть минут.

Меня несколько утешает мысль, что Кейти будет ехать в метро в час пик и пока еще светло. На ее пути нет темных переулков, где могут устроить засаду, и если моя малышка будет действовать с умом, то с ней все будет в порядке. Женщины, ставшие жертвами преступников, — Таня Бекетт, Лора Кин, Кэтрин Таннинг — не знали, что на них охотятся. Кейти это знает. У Кейти есть преимущество.

— Готова к представлению? — осведомляется Мелисса.

— Я не стану смотреть.

Но я понимаю, что не смогу удержаться. Мне вспоминается, как я отвезла Кейти в больницу, когда она была совсем крохой, и заставляла себя смотреть, как ей ставят капельницу, чтобы предотвратить обезвоживание после серьезного отравления. Мне так хотелось, чтобы моя доченька не страдала, но я ничем не могла ей помочь, и мне казалось, что можно взять часть боли на себя, глядя, как в ее тоненькую ручку втыкают иглу. Словно я могла помочь, проживая ее боль с ней.

Ранка на горле уже начала закрываться, но от неудобной позы кожа натягивается, и порез нестерпимо чешется. Я вытягиваю шею, пытаясь избавиться от этого ощущения, и на колени мне опять капает кровь.

Четыре минуты.

Мы молча смотрим на экран. Мне столько всего хочется спросить, но сейчас у меня нет ни малейшего желания слушать голос Мелиссы. Я позволяю себе погрузиться в пространство грез, где прямо сейчас по Энерли-роуд мчится полицейская машина, и вот-вот я услышу, как копы выламывают входную дверь. Эта греза кажется настолько реалистичной, что я прислушиваюсь: не звучат ли вдалеке полицейские сирены? Но вокруг тихо.

Две минуты.

Проходит целая вечность, прежде чем мы видим Кейти на экране. Не останавливаясь, глядя прямо в камеру, она проходит мимо. «Я тебя вижу, — мысленно говорю я. — Я рядом». А слезы все катятся и катятся.

— К сожалению, мы не можем увидеть, как она будет проходить турникеты, — весело заявляет Мелисса. Как будто мы просто болтаем. Или вместе работаем над каким-то проектом. Уж лучше бы она кричала на меня или угрожала, только не этот привычный тон, от которого становится еще страшнее. — Но как только она зайдет на платформу, мы ее заметим.

Мелисса двигает курсор по экрану, и передо мной высвечивается какой-то список — наверное, условные названия камер наблюдения: «Олдгейт-Ист — вход; Энджел — вход; Энджел — южная платформа; Энджел — северная платформа; Бейкерлоо — турникеты…» Список продолжается.

— Во многих анкетах, которые я изначально выкладывала на сайт, был указан маршрут, который нельзя проследить при помощи этих камер полностью, но в случае с Кейти мы увидим почти все ее перемещения. Смотри, вон она.

Кейти стоит на платформе, руки в карманах. Она оглядывается, и я надеюсь, что она высматривает камеры или пытается понять, кто из пассажиров представляет для нее опасность. Я вижу, как к ней направляется какой-то мужчина в деловом костюме и плаще. Кейти отступает на шаг, и я впиваюсь ногтями в ладонь, глядя, как мужчина проходит мимо. Сердце гулко стучит у меня в груди.

— Наша маленькая актрисочка, да?

Я не отвечаю. Вскоре подъезжает электричка, и Кейти заходит в вагон. Двери закрываются. Я хочу, чтобы Мелисса переключилась на очередную камеру, но она не смотрит на экран. Мелисса стряхивает с полы жакета какую-то нитку, подхватывает ее, хмурится, затем разжимает пальцы. Я опять позволяю грезам подхватить меня: Саймон приходит домой с собеседования, в доме пусто, дверь не заперта. Каким-то образом он понимает, что я здесь. И спасает меня. Я представляю себе все это в мельчайших подробностях, но моя надежда постепенно угасает.

Никто не спасет меня.

Я умру здесь, в доме Мелиссы. Интересно, она избавится от моего тела или оставит меня здесь и мой труп будет разлагаться, пока Нейл не вернется из командировки и не найдет меня?

— Куда ты поедешь? — спрашиваю я.

Мелисса удивленно поднимает голову.

— После того как убьешь меня, куда ты отправишься?

Она собирается что-то сказать — возможно, заверить, что я вовсе не умру, — но сдерживается. На мгновение в ее взгляде вспыхивает что-то вроде уважения, но уже через мгновение это впечатление рассеивается. Мелисса пожимает плечами:

— Коста-Рика. Япония. Филиппины. В мире есть много замечательных стран, с которыми у нас нет договора об экстрадиции.

Я думаю о том, как скоро меня найдут. Успеет ли Мелисса сбежать в другую страну?

— Тебя задержат на таможне, — уверенно заявляю я, хотя на самом деле сильно в этом сомневаюсь.

— Только если я воспользуюсь настоящим паспортом, — с издевкой отвечает Мелисса.

— Но как… — Я не могу подобрать подходящих слов.

Я словно очутилась в параллельной вселенной, где люди размахивают ножами, хранят дома поддельные паспорта и убивают своих друзей. И вдруг я кое-что понимаю. Мелисса умна, но она не разбирается в таких вещах.

— Откуда ты обо всем этом узнала?

— О чем? — рассеянно спрашивает Мелисса. Ей явно наскучил наш разговор.

— О камерах слежения, о поддельных паспортах. Констебль Свифт сказала, что объявления в газету принес мужчина и что почтовый ящик был зарегистрирован на мужское имя. Веб-сайт невозможно отследить. Кто-то помогал тебе. Ты бы сама не справилась.

— Даже как-то обидно, Зоуи. По-моему, ты меня недооцениваешь. — Мелисса отворачивается, и я понимаю, что она лжет.

Она ни за что не смогла бы провернуть все это в одиночку. Нейл действительно в командировке? Или он в доме, на втором этаже? Подслушивает нас? Ждет, пока Мелиссе понадобится помощь? Я нервно поглядываю на потолок. Мне почудилось, или где-то в доме скрипнула половица?

— Пятнадцать минут уже прошло, — отрывисто бросает Мелисса, взглянув на часы. — У меня нет доступа к камерам в вагонах метро, но вскоре мы увидим, как Кейти переходит на «Канада Уотер».

Она переключается на очередную камеру, и я вижу новую станцию. Три учителя в ярких куртках оттесняют от края платформы группку школьников. Подъезжает электричка, я высматриваю Кейти, но не нахожу ее. Мой пульс учащается: вдруг с ней уже что-то случилось? В пути от «Кристал Пэлас» до «Канада Уотер»? Но затем я замечаю ее белое пальто. Руки все еще в карманах. Кейти крутит головой, высматривая опасность. Я с облегчением вздыхаю.

Затем она исчезает с экрана, и, хотя Мелисса подключает еще две камеры, в следующий раз мы видим ее только на платформе Юбилейной линии. Кейти стоит близко к краю, и мне хочется сказать ей, чтобы она отступила назад, ведь ее могут толкнуть под поезд. Эта трансляция с камер наблюдения напоминает мне фильм, в котором вот-вот должно произойти что-то ужасное, но главный герой об этом даже не подозревает, и зрителям хочется предупредить его, крикнуть, чтобы он не натворил глупостей: «Не выходи на улицу, обрати внимание на тот странный звук… Ты что, сценарий не читал?! Не знаешь, что случится потом?!»

Но Кейти, в отличие от главных героев фильмов ужасов, читала сценарий. Она знает, что ей грозит опасность, пусть еще и не догадывается, от кого она исходит.

За спиной Кейти — какой-то мужчина. Вон еще один, слева. Смотрит на нее. Я не вижу его лица — камера слишком далеко, но его голова повернута в ее сторону, он будто осматривает мою дочь с головы до ног. Подходит ближе, и я хватаюсь за край сиденья, подаваясь вперед в тщетной попытке разглядеть подробности. На платформе есть и другие люди. Почему они не обращают на него внимания? Они ведь не увидят, если он что-то сотворит! Раньше я всегда чувствовала себя в безопасности в метро. Столько камер, столько людей вокруг. Но на самом деле никто не присматривает за остальными. Каждый словно едет в своем отдельном мирке, крошечном мыльном пузыре, равнодушный к тому, что может случиться с другими пассажирами.

Я шепчу ее имя, и Кейти, словно услышав меня, оглядывается. Смотрит на того мужчину. Он делает еще один шаг — и она отступает. Я не могу понять, напугана она или нет? Кейти идет к противоположной стороне платформы. Мелисса ерзает в кресле, пристально смотрит на экран, но она, похоже, ничуть не напряжена: откинулась на спинку, опустила локти на подлокотники, соединила кончики пальцев под подбородком, на губах играет улыбка.

— Потрясающе, — говорит она. — Мне всегда нравилось, что женщины не подозревают об охоте на них, но такая ситуация тоже представляет определенный интерес. Игра в кошки-мышки в метро. Можно предлагать клиентам и такой вариант — за дополнительную оплату, конечно.

От ее равнодушия меня охватывает ярость.

Мужчина на платформе не последовал за Кейти, но, когда подъезжает электричка и пассажиры выходят из вагонов, я вижу, как он в сутолоке проталкивается к моей дочери. Добраться до нее он не успевает, но от этого мне не легче — он все-таки сел в тот же вагон, что и Кейти.

— Ты можешь подключиться к камере в вагоне? Мне нужно узнать, что там происходит! Я хочу это увидеть!

— Невозможно оторваться, верно? Нет, я пыталась получить доступ, но взломать эту систему не удалось. У нас с тобой… — она сверяется с таблицей в компьютере, — семь минут до того, как Кейти доедет до станции «Ватерлоо». — Она барабанит пальцами по столу.

— В вагоне полно людей. Никто не станет нападать на девушку в забитом вагоне метро. — Я говорю это скорее себе, чем Мелиссе.

Если Кейти закричит, кто-то придет ей на помощь? Я всегда учила ее, что если что-то происходит, то нужно обратиться за помощью к окружающим. «Старайся крикнуть погромче, — говорила я. — Если к тебе прижмется какой-то извращенец, не разговаривай с ним, говори с остальными. Закричи: «Немедленно убери руки!» Пусть весь вагон знает. Может, окружающие ничего и не сделают, но он тут же отпустит тебя, вот увидишь».

От станции «Ватерлоо» до «Лестер-сквер» — всего четыре минуты. Так сказала Мелисса. Но каждая секунда тянется часами. Как только Кейти пересаживается на Северную линию на «Ватерлоо», Мелисса переключается на новую камеру. Теперь на экране видны эскалаторы, ведущие на поверхность, к выходу со станции «Лестер-сквер».

Мы сидим в тишине.

— Вон она. — Мелисса указывает на Кейти на экране.

И я сразу замечаю того же мужчину. Он следует за Кейти по платформе, он уже в нескольких метрах от нее… Сердце болезненно сжимается у меня в груди.

— Тот мужчина… — Я осекаюсь. Что тут можно сказать?

— Настойчивый, да?

— Ты знаешь, кто он? Кем работает? Сколько ему лет? — Не понимаю, почему сейчас это имеет для меня такое значение.

— Анкету Кейти скачали почти двести человек, — отвечает Мелисса. — Это может быть любой из них.

Мужчина протискивается мимо женщины с детской коляской. Кейти ступает на эскалатор.

«Поторопись!» — мысленно призываю я, но Кейти останавливается. Мужчина поспешно поднимается за ней, маневрируя среди стоящих на эскалаторе людей, и останавливается за ее спиной. Он что-то говорит. Кейти качает головой, но в этот момент они исчезают с экрана.

— Следующая камера! Переключись на следующую камеру!

Мелисса наслаждается моей паникой и нарочито медленно нажимает на клавиши. На «Лестер-сквер» много людей, и, когда картинка на экране наконец-то меняется, я не сразу вижу Кейти. Она идет рядом с тем мужчиной. Что-то не так. Мое сердце выскакивает из груди. У Кейти изменилась походка, она идет согнувшись. Голова опущена, и, хотя моя девочка не сопротивляется, по ее позе понятно, что она не может сбежать. Присмотревшись, я понимаю, что мужчина правой рукой сжимает ее предплечье, а левой вцепился ей в запястье. Должно быть, у него оружие. Наверное, он ей угрожает. Иначе почему она не кричит? Не пытается бороться?

Кейти направляется к турникетам, ее рука неестественно вывернута. Рядом с картой метро стоят два контролера, они болтают о чем-то, и я надеюсь, что они заметят происходящее, но контролеры не обращают на Кейти внимания. Как подобное может происходить средь бела дня? Почему никто не видит того, что вижу я?

Я неотрывно смотрю на экран.

Как только Кейти доберется до турникетов, мужчине придется ее отпустить, верно? Это ее шанс сбежать. Я знаю Кейти, она прямо сейчас планирует побег — думает, в какую сторону бежать, каким выходом воспользоваться. Адреналин бурлит в моих венах. Кейти справится. Она сбежит от него.

Но они не доходят до турникетов. Мужчина ведет ее к левой стене коридора, к пустому газетному киоску и двери с надписью «Вход воспрещен». Он оглядывается: не смотрит ли кто-то в их сторону?

Меня бросает в холод: мужчина открывает дверь и заводит Кейти внутрь.