Кто убил?

ГЛАВА XIV ОТКРЫТИЕ

Крофт отвез молодую девушку обратно в Доун-Хэд-Парк и вернулся в Сельчестер, недоумевая, что предпринять дальше. Теперь, когда все его первоначальные предположения рухнули и когда, с помощью Стэнсби, Врелитта и, наконец, Кэт, начали вырисовываться новые подробности, ему более чем когда-либо казалось, что дело это окутано какой-то непроницаемой тайной.

Но как раскрыть эту тайну?

Он надеялся напасть на след пропавших банкнот, но, хотя номера их были сообщены куда следует, о них не поступало никаких сведений. Ему казалось, что обыкновенный грабитель не замедлил бы заложить или продать часы, цепочку и кольцо, однако никто ничего не слышал о подобной сделке. Все яснее и яснее вставала перед ним необходимость повидать Бренсона, ибо, если Кэт говорила правду (в чем он, по примеру Фиппса, не сомневался), то кто же мог быть высокий и стройный молодой человек, виденный ею в конторе, если не Марк Бренсон?

Он прямо направился в контору Постлетуайта, едва ли зная заранее, что он скажет Бренсону: поставить ли вопрос ребром, или просто спросить его, нет ли у него новых сведений.

В конторе, однако, Бренсона не было.

— Господин Бренсон вышел, сэр, — сказал ему Стэнсби, учтиво поклонившись. — Мне кажется, что он пошел к вам.

— Почему же он пошел ко мне? Разве что-нибудь произошло? — изумленно промолвил Крофт.

Стэнсби улыбнулся, и на лице его выразилось сожаление.

— Вы забываете нашу профессию, сэр, — ответил он. — Господин Бренсон — воплощенная сдержанность. Он ни за что не сообщил бы мне, зачем ему нужно вас видеть.

Крофт осмотрелся и спросил:

— А вы имеете мне что-нибудь сообщить?

— Боже упаси, — воскликнул молодой человек. — Ведь я уже отдал дань болтливости.

Крофт вышел снова в Паллант и, не успел он пройти и нескольких шагов, как увидел обоих братьев Бренсонов, выходящих из-за угла. С ними был гласный констебль. Крофт остановился, как вкопанный.

— Вероятно, что-то произошло, — подумал он про себя. — Вот не ожидал встретить их вместе! Неужели Фиппс уже сообщил Бренсону рассказ Кэт?

Он подождал, пока все трое не поравнялись с ним. Вглядевшись в их лица, Крофт тотчас же догадался, что опасения его были напрасны и что Фиппс ничего не рассказал Бренсонам.

Очевидно, инициатива свидания исходила от одного из братьев. Когда они поравнялись с Крофтом, Марк Бренсон сказал:

— Я искал вас, господин Крофт. — Мой брат и я желали бы побеседовать с вами и господином Фиппсом с глазу на глаз. Я хотел просить вас зайти в нашу контору, где никто нам не будет мешать.

— Отлично, — ответил Крофт. Однако, он успел отвести Фиппса в сторону и шепнуть ему о результате наблюдения Кэт. — Главное, ни слова о рассказе этой девушки. Мы должны держать это в тайне, — прошептал в заключение Крофт.

Марк Бренсон повел их в контору, в комнату Постлетуайта. Проходя по конторе, он обратился к Стэнсби и сказал:

— Пожалуйста, позаботьтесь о том, чтобы нам никто не мешал, — слышите: никто и ни под каким предлогом. И сами не входите в ту комнату. Если же будут приходить посетители, принимайте их сами.

— Отлично, господин Бренсон, я понимаю, — ответил младший клерк.

Он продолжал работать за своим письменным столом, пока Бренсон не закрыл за собою дверь. В следующую же минуту Стэнсби навострил уши, ибо он услышал, что Бренсон запер дверь на ключ. В высшей степени заинтригованный, он от любопытства не мог усидеть на месте. Глаза его скользили по стенам, по полкам с нагроможденными на них кипами бумаг, по портретам светил юриспруденции и по объявлениям о продаже имений,

Одно из этих объявлений вдруг вдохновило его.

— Эй ты, бездельник, — обратился он к рассыльному мальчику, от нечего делать практиковавшемуся в переписке бумаг, — я вспомнил, что мне нужно зайти в типографию. Ты сдыхал, что сказал господин Бренсон? Если придут клиенты, скажи им, что господин Бренсон никого сегодня не принимает, а что господин Стэнсби вышел на полчаса. Понял?

— Да, сэр, никто не должен входить, — кротко ответил мальчик.

— Ты не можешь помешать людям войти, но должен уметь любезно их выпроводить, понял?

— Да, сэр, чтобы они не входили дальше этой комнаты.

— Из тебя со временем выйдет большой дипломат, — пошутил Стэнсби.

И он быстро вышел из конторы. Однако у парадной двери он осмотрелся: на улице никого не было видно, и из окон противоположного дома также никто не выглядывал на улицу. Тогда Стэнсби, вместо того, чтобы идти в типографию, повернул налево и исчез в двери, ведущей в боковой коридор.

Это был тот коридор, который вел в мастерскую Постлетуайта и который Крофт осматривал несколько дней тому назад. Стэнсби прошел вдоль сырых стен, пока не дошел до этой двери, которая, к радости его, оказалась незапертой. Он очутился в мастерской и стал жадно прислушиваться. Из соседней комнаты доносились голоса Бренсона и его спутников.

Около самой стены этой комнаты стоял старый пустой шкап, и к нему-то направился Стэнсби: он часто часами просиживал в этом шкапу, подслушивая разговоры Постлетуайта с клиентами или со старшим клерком. Это был весьма полезный для него шкап. Через секунду он очутился в нем и насторожил уши.

— Мы с братом считаем, — говорил Марк Бренсон, — что теперь настало время, когда мы можем вам, майор Фиппс, и вам, господин Крофт, поведать все, разумеется, под строжайшим секретом.

— Значит, до сих пор вы что-то скрывали? — спросил Фиппс.

— Да, это было необходимо, ибо мы не знали, будет ли разумно говорить об этом. От природы мы очень осторожные люди и тщательно обдумываем все наши слова.

— Вы хотите сказать, что вы все это время что-то знали и скрывали? — воскликнул Крофт.

— Да, по причинам, которые я только что вам изложил. Мы предоставляем вам самим судить о важности и значительности известных нам фактов. Теперь приступим к изложению самих фактов. По всей вероятности, вам известно, что мой брат Людвиг уже в течете многих лет состоит секретарем Сельчестерского Строительного Общества, председателем которого был избран девять месяцев тому назад Постлетуайт. Теперь прошу вас выслушать то, что имеет вам сообщить мой брат по поводу разговора, который он имел с Постлетуайтом в самый вечер его убийства.

Стэнсби сгорал от любопытства в своем шкапу и старался не проронить ни слова. Однако, если бы он мог заглянул в соседнюю комнату, он увидел бы, что Крофт всецело разделял его любопытство.

— Значить, вы были здесь в тот вечер? — воскликнул Крофт, обращаясь к Людвигу Бренсону.

— Господин Постлетуайт послал за мной, — спокойно ответил тот. — Он прислал мне записку, прося меня и брата тотчас же зайти к нему в контору. Брата моего не было дома, и я оставил ему записку. Господин Постлетуайт вышел ко мне без пиджака с каким-то столярным инструментом в руке и начал мне тотчас же излагать причины, по которым он меня вызвал: он хотел, оказывается, узнать хорошо ли я знаком с финансовыми делами нашего общества. Я тотчас же ответил отрицательно и сказал, что исполняю только секретарские обязанности, а что казначейские обязанности всецело лежат на казначее.

— А кто же является казначеем? — спросил Фиппс.

— Беннивелль. Он уже был казначеем, когда я сталь секретарем Общества.

— Ведь я почти ничего не знаю о Сельчестерском Строительном Обществе, — заметил Фиппс. — Скажите мне, был ли Беннивелль то, что называется почетным казначеем, или же это была платная должность?

— Он получал вознаграждение в сто фунтов в год, — последовал ответ.

— Отлично. Что же дальше? — спросил Фиппс.

— Господину Постлетуайту нужны были сведения. Ведь он только несколько месяцев был председателем и очень мало был осведомлен о делах общества. Я рассказал ему, что кроме него есть еще пять директоров, в число которых входит и Беннивелль. За время моего пребывания в Обществе Беннивелль все время был казначеем и вел все денежные дела. Правда, был еще финансовый комитет, но он заседал лишь два раза в год для того, чтобы заслушать отчет Беннивелля и утвердить его. Он действительно олицетворял Общество во всем, то касалось денежных дел. Затем, господин Постлетуайт спросил меня, существовал ли над казначеем какой-нибудь контроль. Я ответил отрицательно и сказал, что к нему все жители города относятся с таким доверием, что директора и прежний председатель на него полагались. Тогда господин Постлетуайт предложил мне прямо вопрос: нахожу ли я, как секретарь, подобные действия правильными? Я ответил, — что — между нами говоря — нет, и что, с каким бы доверием ни относились к человеку, всегда нужно иметь над ним какой-нибудь контроль. Я сказал, что, занимая сам платную должность, не находил возможным вмешиваться в финансовые дела Общества. Тогда господин Постлетуайт сказал, что хочет мне что-то сообщить и что позволяет мне рассказать это моему брату и спросить его совета и что Марк может впоследствии сам переговорить об этом с ним.

— Значит, ваш брат также должен был прийти в тот вечер в контору? — спросил Крофт.

— Да, но он пришел позднее.

— Ну, а что же сказал вам Постлетуайт?

— Он рассказал мне, что ездил днем, по просьбе сэра Джемса, в Доун-Хэд-Парк и что сэр Джемс попросил его сделать для него какое-то дело, но не сказал, какое именно. Однако, перед тем, как расстаться с ним, сэр Джемс вернулся к одному делу, о котором уже раньше говорил с Постлетуайтом в клубе: а именно: за последние два года Беннивелль под разными благовидными предлогами занял у него значительные суммы денег и не приступал еще к погашению своего долга. У сэра Джемса были векселя Беннивелля, которые он и передал Постлетуайту для взыскания по ним.