Куда идем мы… 5

Глава сто восьмая Г. Челябинск

(где Псих выступает в качестве лекаря)

г. Челябинск

столица Челябинской локации

55°09′ с. ш. 61°24′ в. д.

Камера в челябинском КПЗ была очень даже неплохой, и Псих прекрасно выспался. Утром их с Жиром, которому Псих присвоил звание младшего фельдшера, повели — руки за спину — в мэрию.

Как выяснилось, сегодня Псих был единственным претендентом на излечение мэра. Если не считать Четвертого, конечно, который к моменту появления демонов уже начал служить молебен.

Поэтому демонам пришлось битых два часа ожидать своей очереди не в приемной даже, а в комнате охраны, пристегнутыми к батарее — демонстрировать их демонические рожи в людном месте сотрудники мэрии не рискнули.

Наконец, в комнате появился Четвертый, которому уже рассказали о злоключениях его подопечных. Монах был в плохом настроении — молебен не дал абсолютно никаких результатов, поэтому Четвертый долго ругался, Псих сваливал всю вину на свиноида — к чему были немалые основания, и только Жир никому не прекословил — виновато прижимал свои огромные уши, смотрел взглядом наказанной собаки и покаянно кивал.

Процесс дрессировки питомцев прервал охранник, заглянувший в комнату и рявкнувший:

— Кто здесь демон-лекарь? Дулин вызывает.

Псих встал, а Четвертый возмутился.

— Какой еще лекарь? Псих, с каких пор ты стал доктором⁈

— Есть многое на свете, друг Горацио… — непонятно пояснил обезьян и вышел. Неугомонный монах последовал за ним.

— Нет, я, конечно, знаю, что у тебя есть лечилки, но почему ты думаешь, что они сработают? Неужели ты думаешь, что здешние маги не пытались их применить?

— А кто тебе сказал, что я буду применять магию? Ты еще очень плохо осведомлен обо всем моих талантах, Босс, — посетовал Псих и зачем-то добавил. — Вы меня знаете? Нет, вы меня не знаете! Может быть, конечно, вы меня знаете с хорошей стороны, но…

Что «но» так и осталось неизвестным, потому что как раз в этот момент они подошли к обитой хорошо выделанной кожей двери и конвоир рявкнул:

— Заткнись, демон!!! Я стучу.

Аккуратно постучав, он приоткрыл дверь, и заглянув, доложился.

— Лекарь-демон по вашему приказанию доставлен. Разрешите ввести?

— Да заводи уже! — раздалось изнутри.

Внутри обретался уже знакомый нам Иван Сергеевич Дулин.

Он первым делом отпустил конвоира и попросил референта проследить, чтобы посторонних в приемной не было.

— Давайте поговорим без лишних ушей, — пояснил свои действия он. — Во-первых, я рад знакомству с вами, уважаемый Псих. Не могу сказать, чтобы в Челябинске сильно интересовались демонами, но про вас даже мы наслышаны.

Псих сдержанно кивнул.

— Во-вторых, я очень хотел бы понять — каким образом вы собираетесь лечить Михалыча? Когда мы поймем это, можно будет думать о дальнейших действиях.

Повисла недолгая пауза, потом Псих, наконец, открыл рот.

— У меня встречный вопрос: что вам известно о медицине демонов?

Чиновник пожал плечами.

— До сего момента я полагал, что она ограничивается анестезией посредством бития дубиной по башке. О чем вы, какая медицина может быть у дикарей? Максимум — водка с перцем от простуды, водка с солью — от поноса.

— И тем не менее она существует, — улыбнулся Псих. — Несколько столетий — вполне достаточный срок, чтобы худо-бедно научиться лечить себе подобных. Особенно при возможности заимствования достижений более высоких цивилизаций. У нас, конечно, немного другие болезни, но, жить, знаете ли, все хотят. Именно поэтому врач — она из первых возникающих профессий что у людей, что у демонов, что у любого другого социума. Правда, наша медицина пошла немного по другому пути и больше напоминает традиционную китайскую, чем европейскую. Не могу сказать, что я знаю медицину демонов профессионально, но за свою долгую жизнь кое-каких знаний я нахватался.

— А при чем тут Михалыч? — сухо осведомился Дулин. — Вы же сами сказали, что болезни у людей и демонов разные. Как же вы его лечить собираетесь.

— Во-первых, я сказал «немного другие болезни». Основа все равно одна. Более того — даже у людей и животных список болезней во-многом общий, спросите у любого ветеринара — что уж говорить про демонов. Во-вторых, — и Псих достал сорванную вчера листовку, — здесь весьма подробно изложены все симптомы болезни Михалыча, как вы его называете. Если это описание корректно, то я почти уверен, что знаю — чем болен ваш мэр.

Чиновник задумался почти на минуту. Потом сказал:

— Допустим. Что вам надо, чтобы начать лечение?

— Во-первых, осмотр пациента. Я должен удостовериться в диагнозе.

— Исключено! — сразу отрубил чиновник. — Михалыч часто приходит в сознание, а к вашему брату он относится весьма э-э-э-э нервно, скажем так. Если он очнется и увидит рядом с собой демона — это станет для него настоящим шоком и, скорее всего, это потрясение убьет его. Нет, об этом не может быть и речи.

— А если я буду под личиной?

— Без разницы, — покачал головой чиновник. — У Михалыча проницательность прокачана почти под пробку — это одна из главных характеристик для любого политика. Он увидит вашу суть под любой личиной.

— Если мэр не может смотреть на меня, — спокойно сказал Псих, — сделаем по-другому. Я умею определять пульс по шелковой нитке, привязанной к руке больного. Мне нужно послушать верхний, средний и нижний пульс. Я дам вам три нитки и покажу — куда привязать каждую. Сам я буду в соседней комнате и ваш Михалыч будет гарантирован от неприятных неожиданностей.

Обезьян вырвал у себя из хвоста три волоска и дунул на них, превратив в три длинные нитки золотого цвета.

Примерно через полчаса Псих под взглядами Четвертого, одновременно удивленными и подозрительными проводил осмотр — натягивал и ослаблял нитки, привязанные к его длинным обезьяним пальцам.

При этом он что-то неразборчиво бормотал себе под нос. Потом крикнул Дулину:

— Достаточно! Теперь перевяжите нитки на правую руку.

Сцена повторилась.

— Вон оно чё, Михалыч… Все, я закончил! — минут через пять крикнул Псих Ивану Сергеевичу. — Отвязывайте нитки и возвращайтесь сюда.

Пока чиновник шел обратно, нити были вновь превращены в волоски и вернулись на свои места.

— Михалыч пришел в себя, но я ему все объяснил, — заявил явно волнующийся Дулин еще в дверях. — И он одобрил мои действия. Ну, что скажите?

— Да у меня все записано, — махнул рукой Псих. — Сейчас зачитаю.

— И погромче читай, демон! — раздался вдруг сварливый голос из соседней комнаты. — Чтобы я тоже слышал! А то ты у меня быстро самоликвидируешься.

— Как скажете! — закричал Псих зычным голосом. — Вот, извольте. Нижний пульс на левой руке бьется очень сильно и напряженно; средний пульс — неровный и медленный, верхний пульс — в середине слабый, а по сторонам — сильный и глубокий. На правой руке нижний пульс поверхностный и быстрый, средний пульс запаздывающий и неровный, а верхний пульс частый и тяжелый.

Итак, то, что на левой руке нижний пульс сильный и напряженный, означает болезнь сердца, которое недостаточно заполняется; то, что средний пульс неровный и замедленный, указывает на потливость и слабость мускулов, то, что верхний пульс слаб в середине и глубок по сторонам, свидетельствует о том, что моча красного цвета, а при испражнениях бывают выделения крови.

То, что на правой руке нижний пульс поверхностный и быстрый, доказывает, что закупорены внутренние артерии, то, что средний пульс дает перебои, подтверждает застой пищи и жидкости в желудке, а то, что верхний пульс частый и тяжелый, дает основание утверждать, что у вашего мэра периодически случаются «эмоциональные качели» — почти мгновенные переходы от эйфории до чувства безысходной тоски и одиночества. Не исключены панические атаки.

Таким образом, после осмотра правителя города можно констатировать, что мой первоначальный диагноз полностью подтвердился. Болезнь известная и излечимая, хотя среди людей весьма и весьма редкая. Возникает, правда, вопрос — что спровоцировало столь быстрое и жесткое протекание болезни? И я, пожалуй, поставлю на сильное эмоциональное потрясение, возможно — потерю близкого человека.

— Не врет, тварь харамная, — раздался скрипучий голос мэра. — Все так и есть. Дулин, дай ему что попросит, пусть лечит, рожа звериная. Слышь, ты, демон, если на ноги меня поставишь — не обижу. Дам, что захочешь, слово даю.

— Что нам теперь делать, я вас внимательно слушаю… — обратился к Психу чиновник. Глаза Дулина сияли надеждой

— Теперь? Теперь дайте ему молочный сахар, или, как его ваши врачи называют, моногидрат лактозы. Он не вылечит, но симптоматику снимет, вашему Михалычу должно стать легче. А я пока займусь изготовлением лекарства.

— Какие ингредиенты вам понадобятся? — поинтересовался Дулин. — Мы все предоставим.

— Ага, так я тебе и сказал, — хмыкнул Псих. — Рецепт снадобья — коммерческая тайна. Пусть доставят в гостиницу все ингредиенты, что есть в ваших аптеках, грамм по сто каждого. Я сам отберу нужные.

— Можете считать, доставка уже началась, — сказал Дулин и махнул референту, который тут же куда-то убежал, громко топая. — В гостинице есть кому принять?

— Да. Длинный, лысый и усатый демон. Зовут Тот. Он все примет под роспись. Да мы сейчас сами туда пойдем. Разве что перекусить куда-нибудь зайдем, да, Жир?

— Со вчерашнего дня маковой росинки во рту не было! — громко пожаловался на жизнь свинота. — Кроме разве что миски пустого риса, но это вообще ни о чем! Издевательство над организмом. У меня тоже скоро начнется потливость и слабость мускулов, отягощенная закупоркой артерий.

— Покормят вас, это проще всего… — улыбнулся Дулин.

— Проще? Вы плохо знаете Жира, — хмыкнул Псих.

— Только еще один момент, — вкрадчиво сказал чиновник. — Видите ли, ваша компания произвела такое сильное впечатление на Михалыча, что он бы хотел бы поближе познакомиться с вашим боссом. Почтенному Четвертому наверняка будет интересно пообщаться с нашим мэром. Убежден — во время вашего паломничества происходило огромное количество самых невероятных историй.

— Понятно… — Псих почесал в затылке и повернулся к монаху. — Босс, тебя оставляют заложником, не побоюсь этого слова — аманатом! Надеюсь, хоть обращаться с тобой будут прилично. Не псы, я постараюсь управиться побыстрее.

До гостиницы Псих с Жиром добрались только через два часа — раньше свиноида невозможно было вытащить из столовой мэрии, где Дулин широким и очень неосмотрительным жестом велел поварам «накормить этих двух всем, что они захотят».

Едва зайдя в номер, сыто отдувающийся Жир присвиснул и сказал:

— Брат! Теперь я все понял!

— Что ты понял? — подозрительно поинтересовался Псих.

— Понял, что на третий раз ты все-таки решил окончательно соскочить с паломничества. А денег, чтобы заняться каким-нибудь делом, у тебя сейчас нет. Поэтому, увидев, что Челябинск — городишко богатый, ты и решил открыть здесь свою аптеку.

— Перестань болтать! — одернул его Псих. — К вечеру я приготовлю лекарство, мы исцелим Михалыча, выпьем с ним по стопке, распрощаемся с Дулиным и завтра же утром отправимся в дальнейший путь. О какой же еще аптеке ты бредишь⁈

— Я брежу⁈ — оскорбился свин. — Тот, братан! Скажи мне, брат, сколько ингредиентов ты сегодня принял под роспись?

— Восемьсот восемь ингредиентов, каждый весом по сто грамм, — отозвался аутист. — А также всевозможные вальки, терки, сита, эмульсии, вместе со ступками и пестиками.

— Вот! — наставительно поднял палец Жир. — Восемьсот восемь, да по сто — это больше восьмидесяти килограммов волшебных порошков! А еще всякие аптечные весы! Много ли нужно, чтобы вылечить одного человека? Сколько потребуется лет, чтобы израсходовать все это количество лекарств? Нет, сто пудов — либо ты в провизоры собрался, любо решил садиться по еще более серьезной статье!

— Блин, я однажды на свою беду согласился довести одного туповатого подростка в Москву. Но в соглашении ни слова не было о том, что я обязан годами слушать лютый бред одержимого фантазиями свиноида. Надо претензию Гуа написать. Либо пусть доплачивает за вредность производства. Хватит нести ахинею, займись лучше делом — иди скреби котел.

— В смысле? — опешил свин. — Какой котел?

— Кухонный, — невозмутимо ответил Псих, — мне надо грамм двадцать мелко растертой сажи, а наш алкоголик-кипер котел отродясь не чистил. Там и полкило собрать можно.

— Что ты такое делать собрался? — подозрительно поинтересовался свин.

— Пилюли, — пояснил обезьян.

— Ну-ну… — сказал Жир и ушел.

Когда он вернулся с сажей и грязный, как из мусорной тачки выпал, Псих дал ему баночку и следующее поручение.

— А теперь иди на конюшню и собери немного мочи Драка.

У свинтуса глаза стали как у рака.

— Зачем⁈

— Затем, что мне нужна моча крупного животного. Я, например, в животной форме был средним, ты — явно тоже не очень большим. Тот… Тот, ты был крупным сомом перед трансформацией?

Охранник Четвертого пожал плечами.

— Метра два. А что?

— Ну вот видишь? — Псих повернулся к Жиру. — Крупнее Драка у нас никого нет. Он что в той, что в другой форме явно больше нас всех.

— Я не об этом! — замотал головой Жир. — Зачем тебе нужна моча крупного животного?

— Скатать на ней пилюли, разумеется, — пожал плечами Псих.

— Ну нам-то не гони! — взъярился Жир. — Я, может быть, и не доктор, но, слава богу, в армии начальную медицинскую подготовку проходил, и уж азы знаю. Никто не катает пилюли на моче, никто! Звериная моча обладает резким и неприятным запахом, как же можно примешивать ее к лекарству? Нас учили, что пилюли можно катать на уксусе, на густом рисовом отваре, на растопленном меду или просто на чистой воде. Но где это видано, чтобы пилюли катали на лосиной моче?

— У меня видано, — отрезал Псих. — Иди и добывай мочу! Между прочим, это ты, свинота, нас всех подставил! Если бы не твое идиотское поведение в самоволке, мы бы еще сразу после молебна из Челябинска свалили, и пусть их мэра хоть черти заберут! Я плакать не буду! Ну? Ты идешь или нет?

Жир еще немного злобно посопел своим пятаком, но сказать ему было нечего, поэтому он злобно цапнул баночку у Психа, повернулся и молча вышел.

— Псих, а Псих! — вдруг подал голос Тот. — Скажи честно, ты мэра Челябинска лечишь или травишь? Потому что твой рецепт больше похож не на рецепт, а на мелкую пакость.

— Ты прав, мой друг, это и то, и другое, — не стал запираться Псих. — На самом деле рабочих ингридиентов в моих пилюлях только два. И я их из этой кучи сам выберу, без вас. Без обид, но рецепт я вам не скажу — я за него кучу денег в свое время отдал. Но проверен он многократно — эти два ингредиента вылечивают эту хворобу мгновенно и с гарантией.

— А моча крупного животного зачем? — не унимался Тот.

— А вот не надо было выгонять демонов на мороз! — мстительно сказал Псих. — Будет теперь глотать пилюли на основе мочи. Слушай, а где наша свинка? Он что там — бочку мочи надоить решил? Пойдем-ка, посмотрим, куда наш ветеран вооруженных сил делся.

Жир обрадовался их появлению как ребенок, которому подарили планшет.

— Брат! — побежал он им навстречу. — Брат, в задницу мэра! Забудь об этом склочном старикашке и займись лучше лечением нашего Драка! У него там все пересохло и ни одна капля мочи не выходит! Я реально боюсь за пацана! Я, главное, его как человека прошу, давай, мол, брат, пись-пись-пись, а он башкой мотает и рогами меня отпихивает. Я полез туда — разобраться, что там у него с агрегатом, а он злобствует и чуть мне копытом по темечку не залудил! Я тебе точно говорю — на нашего лосемота нашла самая страшная болезнь, которую только можно себе представить. Я как представлю, если бы у меня там неполадки случились — да я бы сразу, наверное, помер. От ужаса. А Драк, бедный, даже сказать ничего не может! Молча несет эти муки адовы! С ангельским, я бы сказал, смирением!

И Жир совсем было уже собрался пустить слезу над тяжкой долей лосемота, но тут случилось неожиданное — лось заговорил человеческим голосом.

— Какая же ты сволочь, Жир! — сказал он прочувствованно. — Мне за все паломничество всего три раза разрешено выйти из животной формы, и только два раза — заговорить по-человечески без преображения! А я из-за тебя, дурака, только что один раз потратил! Куда ты там у меня лезть собрался, какие неполадки изучать⁈ Ты вообще — нормальный? Ты много раз видел, как я по-маленькому ходил?

Жир глубоко задумался, а потом удивленным голосом сказал:

— Вообще ни разу не видел!

Драк фыркнул как лошадь.

— Ну слава богу, начинает доходить. Моча гибридов неблизкородственных видов — это ценнейший алхимический ингредиент. Мы ее почти не вырабатываем! Она годами по каплям собирается! Потому и продается даже не на вес золота, а один к трем!

— Драк, братан, извини, — виновато сказал Псих. — Мы просто не знали всего этого. Знал бы — не присылал к тебе Жира. Я же фармацевт не настоящий, я же маску на стройке нашел. Не надо мне твоего сокровища, вон, свинота сейчас в баночку помочится — меня вполне устроит.

— Поздно! — все еще злобно сказал Драк. — Я уже начал процесс слива накопленного. Главное — я этому хряку и так, и сяк намекаю — да не лезть ты, подожди пять минут, все будет. Нет, блин! Этот неутомимый зоолог исследователь лезет своими лапами изучить — что там у меня творится! Убил бы!

Внезапно Драк замолчал на полуслове и деловым голосом скомандовал:

— Так, всё, пошла вода в хату. Приготовились! Что стоите? Доставайте тару.

— Всегда готов! — козырнул свин и поудобнее перехватил баночку.

И тут с Драком начало происходить что-то странное. Вы бы видели, читатель, как он подался вперед и стал бить землю передними копытами, потом присел на задние ноги, пятясь назад, и громко лязгая при этом зубами. Наконец с большим трудом ему удалось выделить из себя небольшое количество жидкости, и он успокоился.

— Да уж… — сказал Псих, разглядывая баночку на просвет. — Что-то ты совсем экономно. В поликлинику люди больше носили.

— Куда? — не понял Драк.

— Неважно, — отмахнулся обезьян. — Ладно, хватит. Ну что — пойдемте пилюли доделывать?

— Вы без меня обойдетесь? — вдруг просил Тот. — Потому что я хочу с Драком пообщаться, пока он разговаривать еще умеет.

— Конечно, оставайся, — кивнул обезьян. — Вы вообще, я заметил, сдружились?

— Конечно, — кивнул Тот. — Потому что я охранник Четвертого и постоянно иду с ним рядом. А Четвертый постоянно едет на Драке. Вот мы с ним постоянно и болтаем, потому что у нас морды на одном уровне.

— Как же ты с ним болтаешь, если ему разговаривать нельзя?

— А зачем обязательно разговаривать? — удивился Тот. — Можно и без этого общаться. Я ему показываю, например, рукой — смотри, Драк, какой красивый закат сегодня! А он мне головой рогатой кивает — да, мол, брат Тот, красота какая! Лепота!

Жир хрюкнул и даже Псих улыбнулся.

— Ладно, приятного вам общения. Пошли, свиноид, работу закончить надо. Да аккуратней копыта переставляй, разобьешь банку — я тебя прибью!

Вдруг обезьян остановился как вкопанный.

— Да, Драк, я самого главного не спросил — у твоей бесценной мочи никаких неприятных побочек нет?

— Нет, — покачал рогатой головой лосемот. — Она просто усиливает действие любого препарата в полтора раза. Поэтому так и ценится.

— Так это же просто замечательно! — просиял обезьян. — Теперь это даже не мелкая месть получается!

Примерно через полчаса Псих и Жир склонились над тремя черными пилюлями размером с грецкий орех.

— Ну вот, все готово, — сказал обезьян. — Пошли выкупать нашего заложника?