Культивация рунного мастера 3

Глава 57

Джино очнулся от ноющей боли в глазах. Он приподнялся на локтях. Попытался разлепить веки, но они не открывались. Он поднял руки, чтобы потереть их, но вместо глаз коснулся лишь запекшихся корок.

— А-а-а! — застонал он, сжимая зубы.

Темнота вокруг и боль напомнили о том, что произошло. Хранитель времени забрал свою плату, вырвав его глаза.

Какой же он был наивный… Джино горько усмехнулся, хотя боль по-прежнему пронизывала его. Считал, что за сотню лет найдет чьи-то другие такие же зеленые глаза и подсунет их вместо своих. Но только сейчас до него дошло.

Хранитель времени пребывал одновременно в тысячах временных линий. За несколько дней он прожил сотню лет. Чертова птица…

Немного передохнув, Джино попытался понять, где находится.

Прислушался к ощущениям, стоявшим за непроницаемой чернотой, прерываемой болью. Где-то с потолка капала вода. Он лежал на чем-то твердом и холодном. Каменный пол. Пахло затхлостью и сыростью. Подвальное помещение? Темница, — осенило его. А значит капающая вода это шум дождя, что доносится из-за решетки.

Вдруг неподалеку лязгнул металл.

— Кто здесь? — спросил Джино, резко привстав с пола.

Только сейчас он заметил, как что-то саднит на руках. Холодное. Это были металлические браслеты. От них шли цепи, устремлявшиеся в пол.

Спереди послышался звон цепей, волочившихся по полу. Чужих цепей. Звон становился все ближе.

Бах!

Что-то тяжелое и твердое ударило Джино в челюсть, отчего его отшатнуло в сторону. Кажется это был удар чьего-то ботинка. Следом еще один удар ноги влетел в грудь и впечатал его в стену позади.

«Активируйся!» — мысленно вскричал Джино рунам неразрушимости на одежде.

Руны молчали. Он попробовал мысленно коснуться тех, что были на обуви. Те тоже никак не отреагировали.

Вновь раздался звон приближающихся цепей. И чьи то шаги. Джино вздрогнул. Он попытался создать перед собой заслон из эфирной энергии, но энергия осталась глуха к нему.

Бах! Кулак невидимого противника прилетел под дых.

Джино согнулся пополам. Кха… Кха… Выплюнул изо рта болезненный стон.

Краем уха опять уловил шорох металла. Справа! Инстинктивно отпрыгнул в сторону.

Удар влетел в стену.

Повезло. Увернулся.

— Кто ты? Почему ты нападаешь на меня? — прохрипел Джино, отходя от предполагаемого противника подальше.

В ответ молчание, и снова звон волочащихся по полу цепей. Джино попятился. Затем принялся ходить по кругу на максимальной длине цепей, чтобы держать на дистанции невидимого врага.

Он чувствовал эфирную энергию бурлившую внутри сосуда, но не мог управлять ею. Вообще никак. Браслеты на руках будто препятствовали его воле. Неужели они были из империала? Джино сглотнул. Каждый в Луноцвете знал об этом металле. Им сковывали преступников, чтобы подавить эфирные способности.

Между тем он время от времени получал удары, но наработанные годами тренировок рефлексы давали знать о себе. Ему удавалось сглаживать или минимизировать ущерб от атак. Это был его максимум. Драться вслепую не получалось.

— Кто ты? Твою мать, почему ты молчишь⁈

Долго так продолжаться не могло. Рано или поздно он пропустит фатальный удар, упадет на землю и тогда враг просто добьет его.

Мозг отчаянно искал выход из сложившейся ситуации. Спина покрылась холодным потом. Думай Джино. Думай. Спасительные идеи никак не приходили в голову.

Вновь приближающиеся шаги. Бренчание цепей.

Джино сделал обманное движение влево, а после нырнул с кувырком вправо. Вскочил на ноги и побежал подальше от купившегося на уловку врага.

Он потерял способность видеть, но его слух вдруг усилился. Это усиленное чувство подсказывало где находится враг.

Усиленное чувство… Точно! Догадка засветилась как яркая лампочка в беспросветной тьме его разума.

Сверхчувствительность!

Алисия сказала, что у него развита сверхчувствительность. Человек с такой способностью может видеть мир с закрытыми глазами через свою ауру. Аура была энергетическим полем вокруг эфирного тела.

И вправду. Браслеты препятствовали контролю эфирной энергией, но он по-прежнему чувствовал ее.

Возможно тренировки отца с постоянными побоями пробудили в нем этот навык. Осталось только научиться пользоваться им.

Джино сделал глубокий вдох. Открыл внутренний взор. Серая эфирная энергия циркулировала по меридианам внутри него, проходила через органы и через определенные точки в коже, выходила за пределы тела. Взор попытался протолкнуться вслед за нею наружу.

Быдыщь!

В плечо прилетел удар. Джино рефлекторно отклонился и смазал его.

Удары неслись один за другим.

Джино поднял руки защитить голову и инстинктивно закачался змеей. Из стороны в сторону, снижая урон от ударов. Все это время его взор пытался прорваться за пределы тела. Но для непривыкшего ума, это было тяжело сделать с первой попытки.

Бах! Бах! Он входил в клинч, обхватывая руками врага, затем резко разрывал дистанцию. И так несколько раз. Терпел сыплющиеся удары, только ради того, чтобы удержать концентрацию на внутреннем взоре.

Удар… Удар. Вдруг снаружи что-то мелькнуло. После очередного пропущенного удара Джино почувствовал. С кровью из носа. С тупой болью в ребрах. Он почувствовал!

Это чувство было настолько ярким и непривычным.

Эфирная энергия витала вокруг него по одним и тем же путям. Беспрестанно. Как бесконечный поток автомобилей на скоростной магистрали. Эти пути для энергии были как силовые линии в электромагнитном поле.

Странные очертания вдруг появились в них, нарушая поток. Кулак!

Джино пригнулся.

Удар просвистел над ухом.

Он тут же выстрелил встречным в предполагаемую челюсть врага. Хруст! Это оказался его нос. Уже свернутый нос.

Враг отшатнулся.

— Я вижу! Я вижу тебя, ублюдок! — вскричал Джино и побежал на врага. Теперь он вдруг видел все в радиусе метра вокруг себя. Сверхчувствительность!

Без цветов. Только очертания. Как летучая мышь с эфирной эхолокацией.

Уклонение. Замах.

Удар!

Уклонение — Удар!

Джино обрушил шквал атак на противника. Годы суровых тренировок тут же позволили переломить исход боя. Жар разливался по венам. Горячий пот проступил на коже. О, да!

Он вколачивал во врага удар за ударом.

Через несколько минут тяжело дыша, Джино завалил противника на пол. Обмотал цепь вокруг его шеи. Ярость вдруг захватила его. Он хотел задушить его. Отомстить за избиение, которое только что получил. Отомстить за боль.

Убить этого человека было не жалко. Раз он сидит в этой темнице, значит преступник. Значит он заслуживает смерти.

Джино натянул цепь, стиснув зубы.

Еще чуть-чуть… да…

Внезапно что-то щелкнуло в его разуме.

Стоп!

Что-то здесь было неестественное. Ложное. Нет, это не гнев. Любой человек разгневался бы, в сердцах желая смерти врагу, если бы его также избивали. Что-то было неправильное в поведении врага.

Судя по стилю, навыки боя врага были безупречны. Джино в начале пропускал от него удары так, что тот мог убить его любым из них. Если бы соперник хотел, он бы убил его сразу, но вместо этого будто бы поддавался. Джино нахмурился. Зачем тот тогда напал на него? Кто он?

Джино отшатнулся. Он осознал кто перед ним.

— Отец? — удивленно спросил он, когда заметил, что у врага всего лишь одна рука, а затем получше присмотрелся к очертаниям его лица. В пылу боя он не давал оценку однорукости, заботясь совсем о другом. — Зачем ты напал на меня?

— Сынок… все просто. Ты еще не завершил последний урок, — улыбнулся отец.

Ах. Так это просто чертова тренировка. Тогда понятно, почему невидимый враг не убил его сразу и поддавался. Джино облегченно вздохнул и встал, сойдя с отца.

— Где мы? — он так давно мечтал встретить отца, поговорить с нем по душам, но к сожалению обстановка не располагала. Нужно было разбираться с проблемой, в которой они оказались.

— Мы в казематах академии, сынок, — тоже встал с пола Гилберт. — Завтра нас отправят на стену за совершенное преступление, где при первом же нападении химер выставят в авангард в качестве пушечного мяса.

Завтра их отправят на смерть… Быть пушечным мясом… Осознание этих слов ввергало в шок.

Из окна доносился шум продолжающегося дождя.

Они оба совершили преступления. Сын совершил покушение на убийство человека, а отец убил человека, вступившись за сына. Джино застыл, не в силах проглотить комок в горле. Если бы у него были глаза, он бы вперил виноватый взгляд в пол.

Почему все дошло до такой степени, что их участь теперь только стать кормом для химер? Он понял причину всех бед.

Джино рухнул на колени, не обращая внимания на каменную плитку.

— Отец, прости меня. Все это время я ненавидел тебя, — с сожалением прошептал Джино и уперся лбом в пол. — Если бы я не сбежал из дома, этого бы не случилось. Из-за меня мы сейчас в таком положении… Я виноват и не заслуживаю быть твоим сыном. Прости…

Джино ударился лбом об пол. Затем еще раз. И еще раз… Он не знал, как мог по другому загладить свою вину.

— Перестань винить себя. Это все неважно, — остановил рукой Гилберт голову сына. — Сейчас нам нужно поговорить о другом. Осталось мало времени.

Джино поднялся, и не понимающими пустыми глазницами уставился на отца.

— Сынок, ты боишься не тех хищников. Пока мы в темнице, мы в безопасности. Но завтра нас выпустят и поведут на стену отбывать наказание. В это время мы будем наиболее беззащитными, — Гилберт задумчиво почесал щеку. — Я нарушил клятву не нападать на Дом Найт, теперь Кристофа не сдерживает ответная клятва. Он знает, что я восстановил культивацию и представляю угрозу для него. Поэтому он воспользуется этим моментом, чтобы избавиться от меня. От тебя он тоже избавится, чтобы ты не создавал угрозу в будущем.

— Хорошо. Какой у нас план?

— Все просто. Ты сбежишь отсюда. После побега проследуешь на стену в четырнадцатый гарнизон, — Гилберт принялся объяснять. — Начальница гарнизона обязана мне жизнью, поэтому сделает все возможное, чтобы оплатить долг. Она определит тебя в помощники инструктора городских стражей, чтобы ты не рисковал жизнью в боях с химерами. В этом гарнизоне нет влияния Найтов, так как он находится в ведении Великого Дома Эйнц, которые не жалуют их. Поэтому стена для тебя будет самым безопасным местом.

— А как именно сбежать? — Джино обреченно поднял руки, показывая на сдерживающие браслеты. — С этим вряд ли что-то получится сделать.

— Насчет браслетов не переживай. Браслеты слишком хрупкие. Пробудишь родословную и сразу же совершишь естественный прорыв на облачную ступень. Браслеты треснут от флуктуаций эфирной энергии прорыва.

— Хорошо, даже если так. Где я возьму силы? Я уже видел прошлое в Хрониках. После того как ты меня воскресил, мне закрыли доступ к небу. Мне заблокировали родословную, — настойчиво заговорил Джино. Помимо пробуждения родословной его еще кое-что смущало, но он не мог понять что именно, чтобы озвучить это.

Гилберт погладил Джино по голове.

— Сын, в Найтах течет кровь Хранителя Черного неба, которая дарует силу родословной Хранителя Черного неба. Но сила Черного неба — черный эфир, который они используют, это не сила их родословной.

Джино почесал затылок. То, что он сейчас услышал звучало странно, так как Гилберт говорил две взаимоисключающие вещи.

— Черный эфир, который они используют, это сила родословной Дома Найт, но не их личная, а заемная. Та, которой с ними поделился Хранитель Черного неба. Понимаешь? — принялся объяснять Гилберт, видимо понимая недоумение Джино. — У меня как и у тебя закрыли доступ к небу, но я все-равно использую черный эфир. Такой же как и они. Как думаешь, почему?

Хм… Джино задумался. Кажется он начал понимать о чем говорил отец.

Хранитель Черного неба смог пробудить родословную, а остальные члены Дома Найт — нет. Под доступом к небу имелось ввиду не использование своей собственной родословной силы, которая спит в крови, а заимствование пробужденной родословной силы основателя Дома.

Вся их напыщенная гордость пробужденной родословною была всего лишь обманом.

— Отец, получается ты смог пробудить собственную родословную силу? — робко спросил Джино.

— Верно. Можно закрыть доступ к небу, но нельзя лишить силы, которая дремлет в каждой клетке твоего тела. С силой родословной можно раскрыть истинный потенциал техники Черного вихря, которой я тебя обучил, — гордо сказал отец. — Подними голову, Джино! Чтобы выжить в Муэрто, сегодня ты тоже пробудишь мощь спящую в тебе.

Джино почувствовал теплоту и заботу в словах Гилберта. Так мог говорить только тот, кто по-настоящему любит своего сына. Но ему не давало покоя дурное предчувствие.

— Как ее пробудить? — с опасением спросил он.

— Все просто… — возникла небольшая пауза. Цепи со звоном лязгнули друг о друга.

Джино вспомнил, что отец только что напал на него. Его дыхание замерло. Он понял для чего это было сделано. Шокирующая догадка зависла в сознании как звенящая пустота.

«Пожалуйста, только не говори, что мне нужно сделать это!» — произнес про себя Джино. — «Пожалуйста!»

— … тебе нужно будет убить меня, — Гилберт тепло улыбнулся. — На этом твой последний урок будет считаться завершенным.

— …

Сердце Джино пропустило такт. То, чего он боялся, подтвердилось…

В разговоре Гилберт не упомянул свой побег, он говорил только про побег Джино.

Джино вспомнил, что Варан сказал во время дуэли про резонанс пустоты. Вспомнил, как Хранитель Черного неба убил своего отца, а затем внезапно стал с легкостью убивать химер, которые раньше были ему не по зубам. Раньше он уже видел этот способ пробуждения родословной.

Звенящая тяжелая пустота ошарашила его голову.

Внутренний взор Джино словно покрылся пеленой, на которой появилось старое воспоминание.

— Старик, скажи честно! Почему ты так холодно относишься ко мне? Зачем избиваешь каждый день? Называешь сыном… но разве так должны поступать родители со своими детьми?

— Сын, я избиваю тебя, потому что ты для меня самый близкий и дорогой человек на свете, — глаза Виктуса заблестели.

Тогда он не понял этих слов. Воспринял их как издевку садиста над своей жертвой. Сегодня все кусочки пазла сложились воедино. Джино осознал, почему любящий отец с таким холодом относился к своему сыну. Почему всеми своими действиями он воспитывал лишь ненависть к себе.

Все было лишь ради одного момента. Чтобы сын смог без колебаний убить отца!

Блеск в его глазах в те моменты был не проявлением страсти к избиению, а едва сдерживаемыми слезами от причинения страданий ребенку.

— Сын, я избиваю тебя, потому что ты для меня самый близкий и дорогой человек на свете, — глаза Виктуса заблестели.

В словах отца не было ни одного признака лжи. Гилберт всегда говорил только правду. И Джино знал это. Но он не хотел верить его словам, поэтому решил считать их обманом. Он просто поверил в свою собственную идею о том, что отец соврал.

Джино замер от глубочайшего потрясения.

Он лучший в мире эксперт по определению лжи других людей, не смог распознать ложь самому себе…

ложь самому себе…

— Сын, ты хочешь жить? Так сделай это. Не надо жалеть меня. Я заслужил это. Я издевался над тобой. Я испоганил твою жизнь. Просто сделай это, — вывел из шока Гилберт, потряхивая цепями. — Только пробудив родословную, ты сможешь защитить себя. Найты мстительны, нападения с их стороны не прекратятся.

Пробуждение родословной это последний шаг для того, чтобы использовать технику Черного вихря в полную силу. Все движения техники уже заложены в твоей памяти. Остался только получить подходящую эфирную энергию.

Джино медленно встал. Криво усмехнулся. От осознания всего этого и того, что предстоит сделать, его трясло.

За шестнадцать лет жизни в Луноцвете Гилберт умудрился стать самым близким и одновременно ненавистным человеком для Джино.

— Отец, ты прав. Я хочу жить. И чтобы выжить мне нужна сила, — медленно произнес он.

Это был тяжелый выбор, но он его сделал.

Он отвел руку в сторону.

Замах.

Удар!

Щеку обожгло болью, а тело от полученной атака отшатнуло в бок. Джино со всей дури хлестнул себя по лицу еще раз.

— Такой сын как я, заслуживает хороший порки. Извини, отец. Я не буду пробуждать родословную.

Отхлестав себя по щекам, он выдохнул. Ему вдруг полегчало от сделанного выбора. От того, что не придется убивать отца. От того, что он наконец принял Виктуса и осознал ложь самому себе. А его нынешнее положение в темнице… Не беда.

Найдется другой способ сбежать из нее. Душа аж возрадовалась. Стала воздушной.

Джино уставился на Гилберта пустыми глазницами, улыбнулся. Весело махнул рукой, дескать все будет хорошо.

— Не переживай, отец. Мы найдем другой способ.

Они стояли в сырой темнице и тепло улыбались друг другу.

Как вдруг в груди Джино начал распространяться жар. Сердце вздрогнуло.

Она опять активируется? Нет, только не это. Пожалуйста… Джино в панике попытался отшатнуться подальше от Гилберта, но было уже поздно.

Рука, которой он хотел обнять отца, внезапно наполнилась эфиром. Концентрация энергии была настолько большой, что в воздухе послышался треск как от электрических искр. Ее напряжение чувствовалось даже на кончике языка.

Браслеты из империала блокировали волю узника, но не волю снаружи — из рунной печати.

— Сопляк, три месяца истекли, а ты до сих пор не достиг облачной ступени! Придется мне забрать самого дорогого для тебя человека, — губы Джино криво усмехнулись, против его воли. — Милосердная Селун, прими мое подношение.

Джино с ужасом слушал, что говорит его рот. С ужасом ощущал, что делает его рука. Он был абсолютно беспомощен против рун на груди.

Заряженная энергией рука медленно прикоснулась к Гилберту…

Джино не хотел смотреть, что происходило дальше. Проклятье. Почему отец так спокойно стоит и улыбается?

В ушах звучал этот отвратительный электрический треск.

Через несколько секунд все закончилось. Джино держал фрагмент позвоночника в руке… Гилберт валялся на полу. В воздухе по прежнему звучал этот отвратительный электрический треск.

— А-а-а! Будь проклята эта печать! — прокричал Джино, когда печать раба отпустила его. Он упал на колени.

— Не говори так, сынок. Печать спасла твою жизнь, не стоит ее проклинать, — успокаивающе сказал отец. Его голос звучал слабее чем раньше.

— Но, но… Она же убила тебя, отец!

— Такова моя судьба, пришло мое время. Я ни в чем не виню тебя, Джино, и ни о чем не жалею. Видя твой рост, я со спокойной душой встречусь с твоей матерью.

Джино хотел не согласиться. Хотел как обычно начать спорить с отцом, доказать ему свою правоту. Но с каждой секундой голос Гилберта становился все слабее. Времени оставалось все меньше.

— Отец, я должен тебе кое в чем признаться… — Джино замер в нерешительности, думая над тем говорить или нет дальше. Но так как времени оставалось все меньше, он в конце концов выпалил. — Я не твой сын. Твой настоящий сын погиб во время родов. Моя душа пришла из другого мира и вселилась в его тело, когда городской лорд использовал рунную печать. Прости, что обманывал тебя.

Джино стоял в ожидании разочарования на лице Гилберта.

— Тебе не за что просить у меня прощения, Джино. Я знал об этом. Я догадался об этом, когда ты спросил про другие миры и перерождение душ. И все-равно… ты — мой сын…

Голос Гилберта затих.

— Отец! Отец! — звал Джино, но в ответ лишь раздавалось молчание.

Он хотел заплакать, но не мог. Травмы в глазах оказались слишком сильными, слезные железы были повреждены.

Не в силах даже рыдать, его тело безмолвно сотрясалось на холодном каменном полу.

— Городской лорд, я ненавижу тебя!

Из-за решетки по-прежнему доносились звуки дождя. Тело Джино замерло в лихорадочной дрожи. Его сердце переполняла боль, которая темными волнами омывала эфирное тело. Под давлением этих волн и лихорадочной дрожи тело Джино необъяснимо менялось. Оно вибрировало, трещало и скручивалось…

Из него то и дело выходили густые клубы черного эфира…