Купидон

Глава 12

Высадив меня у подъезда, Антонов поехал по своим делам, а я поплелась домой. Едва успев раздеться, и поужинать, пошла открывать дверь. Звонила Ольга. Домофон работал отвратительно, и мне с трудом удалось различить ее голос. Она ураганом пронеслась по квартире, поминутно морщась, и критикуя все, от расцветки люстры до планировки комнат. Я согласно кивала, впрочем, не особо вникая в ее замечания. Минут через пятнадцать, смогла выяснить причину ее визита, и клятвенно пообещать себе, ни одной живой душе больше не называть свой адрес. А заехала Оленька, ни много, ни мало, взять меня на свидание.

— Пора менять образ жизни! У тебя сейчас золотая пора. Ты молода, перспективна, готова к экспериментам! Хорош спать, черт возьми!

Возможно, где-то она была права. Но экспериментирование, явно не моя стезя. За многие годы, я привыкла к своему стилю (или, как говорят некоторые, к его отсутствию), и мне в нем комфортно. Полная гармония внутреннего мироощущения, и внешнего облика.

— Я тут кое-чего тебе привезла. — Оля, вытащила из микроскопической сумочки, упаковку краски для волос. — Ты посмотри, какой цвет. Такой должна быть и твоя жизнь. Яркой, искристой, сочной. А что ты?! Бледная, тусклая, и если чем и сочишься, то только ядом. Ты обозлилась на весь мир. Хотя, в сущности, он тебе ни чем не обязан. Хватит ждать подачек. Пора брать все самой!

Глядя, на пламенные переливы, краски, оттенка «красное дерево», я твердо покачала головой.

— Эксперименты, экспериментами, но костер на голове мне не нужен. Оля, это слишком кардинально.

Она немного разочарованно, но в целом спокойно вздохнула, и положила упаковку на стол, выудив из сумочки еще одну.

— Нечто подобное, я и предполагала, поэтому захватила другой вариант. Надеюсь, против «шоколада» ты ничего не имеешь?

Судя, по образцу представленному на обложке, этот оттенок не сильно отличался от моего натурального, разве что чуточку сочнее. Но тогда, я вообще не вижу смысла в окраске. Все это я и высказала.

— Эх, Тусик, Тусик… — Она б еще Тузиком обозвала. — Оставь эти вопросы специалисту. Стоит женщине покрасить волосы дорогой краской и сделать укладку, как она, даже голову начинает держать ровнее, ходит гордо, смотрит с вызовом.

Я представила реакцию товарища Антонова, когда заявлюсь с вышеуказанным видом на работу, и поежилась. Бучи не миновать. Хотя, если смена имиджа будет касаться только цвета волос, скорее всего он даже не заметит. А, ладно. Впереди зима, а значит, шапки, а значит, заметят не скоро, и все, еще успеет смыться.

— Уговорила, вверяю себя в твои умелые руки, только не перестарайся.

— В этом деле перестараться нельзя! — Сообщил мой личный стилист-визажист, с предвкушением потирая руки. Но, прочь сомнения! Сказала «да», держи слово!

После нанесения краски, у нас появилось двадцать минут свободного времени. Я заварила чай, и начала прояснять ситуацию.

— С кем? Куда? И по какому поводу? — Похоже, переборщила с менторским тоном.

— Отличные ребята. Светленький — Тимур, темненький — Гоша. Выбирай любого. Сгоняем в «Навик», посидим, сыграем в боулинг. Повеселимся, Тусь, не кисни!

Угу, жди. Уже не кисну. Уже вся расцвела, и первая рванула на встречу бедным мужикам. Интересно, они хоть в курсе, кого эта милашка приведет на рандеву, или им все еще весело?

— Черт! Передержали! Бегом смывать! — я, в панике ринулась в ванную, на ходу срывая полиэтиленовую шапочку.

— Успокойся. Двадцать минут — для получения легкого оттенка. А таким женщинам как мы, ничего легкого, кроме салатика и флирта, не надо. — Невозмутимо вещала Оля, продолжая попивать чай.

— Легкий оттенок? Шоколад? — хриплый шепот, с элементами заикания.

— Да-а, переборщили.

Мы ошалело таращились в зеркало, на творение рук своих. Вместо ожидаемого вкусного оттенка, получился черный ужас, лишь с небольшим коричневым отливом.

— Ничего, все поправимо — внезапно оживилась Оля — Все легко убирается перегидролью!

— Ты собираешься лить мне на голову перекись?!

— А ты желаешь остаться пугалом?!

Я еще раз взглянула на себя, зажмурилась и решилась.

— Обесцвечивай!

Страстная надежда, что все кончиться хорошо, не оправдалась. Волосы обесцветились не равномерно, а прядями. Еще пара минут завороженного созерцания в зеркало, и Оля загорелась новой мыслью.

— Я знаю! Сейчас все исправим! — Я с ужасом следила за ее метаниями.

Схватив ту самую упаковку с «красным деревом», она решительно выдавила себе на перчатку щедрую дорожку кремообразной массы, и стала наносить на многострадальные волосы. Потекли минуты обреченного ожидания.

— Перестарались…

— Ты же говорила, что в этом деле перестараться нельзя.

— И я действительно так думала.

Впервые в жизни у меня появилось желание причинить человеку физический вред. Прямо-таки руки зачесались. Под впечатлением от моей зверской мины, Оля начала лихорадочно соображать, смешно хмурясь в раздумьях.

— Дай-ка мне ножницы.

Я задумалась. У меня были только тяжеловесные и крупногабаритные, для раскройки ткани. Вряд ли они подойдут. Да и видеть их в руках этой экспериментаторши не очень хочется. Я неопределенно пожала плечами.

— Нет? У меня с собой только маникюрные. Но можно попробовать. Если подступиться к этому с творческой жилкой… подрезать тут… да, главное, подобрать тип укладки. — Оля, уже была, где-то на своей волне.

У меня прям, язык отнялся. Она, все еще не угомонилась? Сколько можно издеваться? Я с тоскливым стоном опустилась на пол и схватилась за голову. Да, мне всегда было плевать, что у меня на голове, но раньше, это самое «на голове», не привлекало внимания. Как я теперь шапку сниму?! А Антонов? Да он же мне теперь житья не даст! При этой мысли я опять схватилась за голову, с намерением повыдергивать этот пестрый кошмар ко всем чертям!

— Эй, эй! Ты что делаешь?

— Оля, лучше скройся с глаз моих, пока я твои не выцарапала!

Я была настроена весьма решительно. Видимо почувствовав это, она присела рядом, немного помолчала, и, толкнув плечом, рассмеялась.

— А знаешь, мне на одном показе, наложили автозагар, как утверждали, ультра стойкий. В общем, стойким он оказался местами, смывался проплешинами, а то, что оставалось, приобрело морковный оттенок. А наносили-то его и на лицо, в том числе. Я потом неделю из дома выйти не могла. Три показа пропустила, кучу фотосессий, я уже не говорю про свидания. Всем говорила, что у меня крапивница.

К концу ее рассказа я уже успокоилась.

— Это не автозагар, и за неделю не смоется.

— Но и это не смертельно. Это просто волосы. Отрастут. В конце концов перекрасить можно.

— После сегодняшних перегрузок, они не скоро придут в себя. Может вернуть парик?

— Да ну, какой парик! Сейчас мы это уложим, и ты увидишь, что все не так плохо.

Устало, взглянув на нее, я призналась:

— Знаешь, Оль, уже никуда идти не хочется. Завтра с утра на работу. Давай в другой раз?

— Другого раза может и не быть. — Она ободряюще подмигнула, легко вскочила на ноги, и протянула руку, помогая встать. — А если ты сегодня выйдешь с новым цветом волос, завтра будет не так страшно. Пообвыкнешься немного.

— Если бы так. Ладно, доводи дело до конца. Что там осталось? Укладывай, крась. Словом, действуй, и покончим с этим кошмаром.

— Сейчас все будет, не извольте беспокоиться!

— Лучше уж молчи! Все равно успокоиться в твоем обществе, я уже не смогу.

— Ой-ой, подумаешь, просчиталась разок, так теперь и доверия нет?

— Оля!

— Все, молчу и делаю. Делаю и молчу.

Не смотря на мои опасения, относительно того, что макияж будет повторением того, что из меня сделали на показе, все выглядело вполне прилично. Чудо-косметика скрыла шрам, и его наличие можно было заподозрить, лишь, когда я улыбалась. Улыбка выходила слегка неровная, скособоченная.

— Признайся, я тебе нужна, чтобы на моем фоне, ты смотрелась еще привлекательнее?

— Взгляни на меня! — Грудь гордо выдвинулась вперед, живот подтянулся, подбородок взлетел до небес. — Я на любом фоне смотрюсь, выгоднее некуда!

С этим заявлением трудно не согласиться.

— Одевайся и пошли, и так слегка опаздываем.

— А на сколько ты договаривалась?

— На восемь. — Беззаботно ответила Оля.

Я взглянула на часы. Десять. Десять?!

— Два часа! Подумать только, на два часа! И ты называешь это слегка?! — орала я, в спешном порядке натягивая джинсы.

— Ну, а что тут такого? Придти во время — позор для приличной девушки. — Заявила она, поправляя пилочкой и без того идеальные ногти.

— Так то для приличной, — фыркнула я, — я-то себя и девушкой почувствовать не успела.

— Вот мы и собираемся поправить это безобразие. — Наконец оторвала взгляд от маникюра. — Ты что делаешь?!

— А что? — Поинтересовалась я из безразмерного свитера.

— А ну стаскивай этот хлам! Неужели нет ничего поприличнее?

— В смысле? А чем тебе это не нравиться? Между прочим, совсем новые вещи. В том году покупала.

— О, Господи! — решила, проявить набожность «приличная девушка». — У меня иногда создается впечатление, что ты из другого мира.

— В смысле, не от мира сего? — Перевела для себя я.

— Можно сказать и так. Где твой гардероб?

— В шкафу. — Пожала я плечами, махнув в сторону спальни.

Оля, направилась по указанному направлению, комментируя оттуда все, заслужившее ее внимания.

— Это шкаф? Нет, это не шкаф. Это — ДСПэшный монстр, мэйд ин юэсэсар. Инкубатор для моли. Разорись и купи себе, что-нибудь поприличнее. Хотя… да, для ЭТОГО гардероба, приличный шкаф — это издевательство. Слушай, а пионерский галстук у тебя не завалялся? Не удивлюсь его тут встретить. Ага, ага, привет восьмидесятым. Это что, вещи твоей мамы?

Я переминалась рядышком. Не объяснять же ей, в самом деле, что это все вещи, с интернатовских времен. Помнится, у меня там, даже школьная форма есть. Кстати, с единственной юбкой.

— Есть! Нашла! Вот, надевай! — Я с ужасом уставилась на протянутую мне вещь. Это была та самая юбка, коричневая, плиссированная. В свое время она мне была велика, и длиной до колена. Десять лет спустя, она попадала под определение мини, и отнюдь не смотрелась скучным мешком. А, очень даже игриво оголяла, даже то, что хотелось бы прикрыть.

— Хватит тянуть ее вниз, сейчас порвешь. — Оля хлопнула меня по рукам. — Длина как надо.

— Я в ней не пойду, это же неприлично.

— Неприлично прятать ноги в штанах, до старости. Надень еще вот эту водолазку и чулки, и поскакали.

— Чулки?

— Ну, колготки. Давай живей, а то, мы-то, конечно, девушки приличные, кто спорит, но ребята могут не знать, и свалят.

— Оля, у меня нет колготок.

— Да? — Она задумалась, опять смешно насупившись. Вот уж действительно, некоторым женщинам, думать не идет. — А это что? — Показала она на достопамятные колготки, выручившие меня на корпоративе.

— Не находишь, что они излишне… смелой расцветки?

— Как будто у нас есть выбор. И, Туся, не забудь обуть новые сапоги и надеть новую дубленку! Пойду пока машину прогрею. Спускайся.

Пятнадцать минут спустя, покидая квартиру, даже не стала бросать прощальный взгляд в зеркало, опасаясь, от увиденного, передумать, и, поплевав на все, остаться дома.

— Ну, что, красивая, поехали кататься? — Хмыкнула Оля, лихо стартуя с места.

Мне показалось, или вопрос, с издевкой?

Ребята и впрямь оказались отличными. Ни пошлых шуток, ни приставаний не было. Мы хорошо и весело провели время. Гоша, с юмором прокомментировал мой внешний вид, на тему «весеннего солнышка, осенней порой», имея в виду мою красочную прическу. Благо, про «зелень лугов» не ляпнул, учитывая мои ножки, обряженные в салатовый капрон.

Оля с Тимуром пили чай, поскольку были за рулем. А вот Гоша не стеснял себя, заказывая спиртное, параллельно знакомя меня с многообразием коктейлей, имеющихся в меню. После третьего брудершафта мы стали свои в доску.

— А, пойдем-ка, Томочка, я тебя в боулинг играть научу.

Я была совсем не против, и мы, по синусоидальной траектории направились на второй этаж. Мне было велено, все в точности повторять за ним. Я взяла шар, и, стараясь следовать образцу в лице Гоши, послушно разбежалась, метнула шар, и, вслед за Гошей же, растянулась по дорожке, проехав на пузе, на сколько хватило инерции. Если учесть, что парень, помимо коктейлей, выпитых со мной за компанию, оприходовал прилично водки, удивительно, как он вообще попал по кеглям. Мой шар, благополучно скатился в боковую канаву. Не знаю уж, как она называется.

Позже, отсмеявшаяся Ольга, объяснила мне, что падать совсем не нужно, просто Гоша, с пьяной головы, запутался в ногах и рухнул. Мне было ужасно стыдно, поэтому вечер пришлось поспешно закруглять. Договорившись как нибудь встретиться, мы разъехались в разные стороны.

— Вот видишь, все было не так страшно, как ты думала. Разве тебе не было весело? — Спросила Оля, останавливая машину у моего подъезда.

— Было. — Признала я. — Ровно до того момента, пока, не показала свою задницу, доброй полусотне незнакомых людей.

— Ну, во-первых, их было гораздо меньше, а во-вторых, поплюй на это. Тебе стыдиться нечего, поверь мне.

Я кивнула, оставшись при своем мнении.

— Ладно, пойду я. Спасибо и до встречи.

— Пока-пока. Поднимайся аккуратнее. Я сегодня, думала, сдохну, пока к тебе поднималась. Что с лифтом?

— Ломается периодически. Счастливо.

Я вылезла из машины, вдохнула морозного воздуха, прокашлялась от выхлопных газов, оставленных, отъехавшей машиной, взглянула вверх, на звезды. Вместо звезд, я увидела балкон Антонова, и огонек горящей сигареты. «Попалась таки», как-то отстраненно констатировала я, и пошла домой.