Купидон

Глава 16

Двадцать семь раз. Ровно двадцать семь раз за последние два часа. Если он поставит эту песню еще раз, плюну на собственную неконфликтность, прописанную в характеристике, и пойду разбираться. Скандально, с вызовом милиции, и пеной у рта.

Глянула на часы. Стрелки дружно сошлись на тройке. Через четыре часа вставать. Послал же Бог соседа. И почему молчат остальные? Или я одна, не могу заснуть этой ночью?

«Приходите в мой дом, мои двери открыты.

Буду песни вам петь и вином угощать…»

Щаз как зайду! Ну, Антонов! Ну, полуночник! Спасибо, хоть репертуар сменил.

Ни ватные тампоны в уши, ни подушка на голову, ничего не помогает.

Ладно, схожу. В конце концов, ну что он мне сделает? А я ему? Это вопрос.

И отношения ухудшать не хочется. И, все же, нужно их выяснить.

Халат, тапки, взгляд в зеркало, куртка, шапка. Или, все же, обойтись как есть? Увидит, помятую и встрепанную, может, совесть взыграет? Скорее, у меня взыграло воображение. Он ведь, еще, может не открыть, под дверью придется постоять. Тапки прочь. Сапоги. Вперед.

Не угадала. Дверь открыта, валит дым сигаретный, аж в глазах режет. С кухни доносится женский смех и звон чокающихся бокалов. Он не один. Не подумала. Сходить переодеться? Еще чего! Щаз как выскочу! Как выпрыгну! Пойдут клочки по закоулочкам. Угу. И завтра придется брать больничный.

Музыка гремит из зала. Заглянем. Ну, ничего себе! Напарник спит сном праведника на диване. А рядом сидит какая-то девица, смолит как паровоз, и периодически толкает в бок Антонова, в тщетной попытке добудиться. Наивная. И, видимо, притомившись, ложится рядом, трогательно приобняв его за плечи. Я, прям умилилась. Какая идиллия!

Внезапно, дверь в кухню распахнулась, явив гигантского детину, бородатого, в коже. И двух девушек, удивительно хрупких и воздушных. Особенно, учитывая клубы дыма, окутывавшие их.

Застигнутая врасплох, я дернулась к выходу.

— А ну стой! — Звуковой волной, меня едва не впечатало в стену. Когда так просят, отказать невозможно. Внутри аж все замерло от дурного предчувствия.

— Ты кто такая? — здоровяк стоял, буквально в метре от меня, слегка наклонив голову, чтобы не задевать люстру. — Что здесь делаешь?

— Соседка. Волнуюсь. — Голос дрожал, подтверждая сказанное.

— Соседка? Так ты что ль, Тамара? — И откуда такая осведомленность?

— С чего это Вы взяли?

— Догадался. — И гадкая улыбочка, расползлась по его широкой физиономии. — Кое-кто умеет давать очень точные описания.

— С чего бы это, кое-кому, так усердно меня описывать? — Мне-то лучше не улыбаться. Не поймут.

— Да есть у меня некоторые соображения, на этот счет…

— Что здесь происходит? — Здоровяк обернулся, я встала на цыпочки. Не помогло. Подошла ближе, и выглянула из-за мощного торса собеседника.

Ага, спящий красавец проснулся. Что-то он не сильно заспанный.

— Слышь, Кирилл, это что ль твоя наездница? — осведомился верзила, и взмахнул рукой в ту сторону, где я стояла всего минуту назад.

— Это, в каком еще смысле? — Возмутилась я, подныривая, под пролетающую над головой, лапу.

— Да в таком, что на шею села, и ездишь. Бесплатно.

— А я ему за это еще и платить должна?! — сначала обиделась, потом задумалась, что вообще спросила. Покраснела. — То есть, никому, никуда не садилась.

Из зала, все так же грохотала музыка, и приходилось поднапрячься, чтобы услышать друг друга. Антонов это тоже понял, развернулся, гаркнул:

— Музыку вырубите! — и захлопнул дверь в зал.

— Кирюха, ты че мне девочек обижаешь? — проявил бугай заботу.

— Шел бы ты, Бублик, со своими девочками. — Помрачнел напарник.

Бублик? Как интересно.

— Раньше ты не особо сопротивлялся, когда мы у тебя зависали. Что-то изменилось? Анжела, два раза за вечер жаловалась на твое невнимание.

— Рот закрой! — в конец рассвирепел Антонов. — Я вымотался. Дайте мне отдохнуть! Все вон. Все! И ты тоже! — вызверился он на меня.

А я что? Я ничего. Просто, тоже хочу отдохнуть. А одна переменчивая натура, мне этого не дает. Не, ну как всегда, страдаю ни за что!

Не дожидаясь продолжения, пробкой вылетела вон. Благословенная тишина, накрыла квартиру, минут пятнадцать спустя. И я моментально отключилась.

Ух, ты ж, как все запутанно. По карте выходит, что указанный в маршрутном листе, адрес, представлен аж в четырех экземплярах. Причем, в разных концах города.

А ведь все казалось проще некуда. Переулок Пилотов дом три. Доставить бланки. И всего-то. Я, не долго думая, отправилась в центр, припоминая в том районе нужное название. Но искомой компании там не оказалась. Помыкалась, выясняя у прохожих, где возможен еще один вариант. Народ не в курсе. Купила в киоске карту города и обалдела. Куда направиться сперва? Да, какая, в сущности, разница? Пару попыток спустя, все и выяснится.

Предыдущие разъезды, результата не дали. Все, лишь пожимали плечами, объясняя, что подобной конторы, тут отродясь не было. В последней надежде, поехала на окраину города.

Передо мной, во всей красе, простирался частный сектор. Без конца и края. По собственному опыту, могу смело заявить: частный сектор, это в первую очередь собачки, собаки и цепные песики. Брехуны и забияки еще те. Темнеет рано, фонарей мало, прохожих кот наплакал, номеров домов не видать из-за заборов. Ситуация патовая.

Впереди замаячила группка подростков. Вроде как, спросить бы надо, вроде как, не хочется связываться с неустойчивой психикой переходного возраста. Стою, раздумываю.

— Тетенька, а Вы не местная. — Констатировал пацан, лет тринадцати.

— Какая я тебе тетенька? — опротестовала я, наиболее спорную часть заявления.

— У моей мамки такая же фуфайка. А у бабки сапоги. — Непосредственность мальца била на повал.

— А, ну тогда конечно. — Покивала я.

Так, мост, вроде, наведен. Переходим к делу.

— А не подскажешь ли ты мне, милый мальчик, где у вас тут, переулок Пилотов, дом три.

Компания заржала, мальчишка покраснел.

— Я не мальчик! — распетушился он.

— А кто?

— Меня зовут, Дюха!

— В смысле, Андрей? — попыталась сориентироваться я.

— Нет, Дюха. — С нажимом повторил пацан.

Ну, не умею я общаться с подростками. Мой опыт общения, в принципе, сводится к прогулке по тонкому льду. И стоять нельзя, и куда наступать не знаешь, а оступился — провалился.

— Давай знакомиться, — протянула руку, — Тамара.

Смущенно пожав мою ладонь, он улыбнулся.

— У меня сестру так зовут.

— Значит, мы с ней тезки. — Улыбнулась я в ответ, облегченно переводя дыхание.

— Так, Вам надо в наше лесное хозяйство?

— Да. Кое-что отдать. Только, боюсь, сама не найду, да и до темноты, не выберусь.

— Не вопрос! — просиял парнишка, — Я Вас в миг туда домчу!

Может отказаться, пока не поздно? Все-таки, дорожки подморозило. И простыть — раз плюнуть. Это, в целом, не зимний транспорт.

Пока я размышляла, Дюха вытащил из гаража старенький мопед. Его сиденье, явно рассчитано на одну детскую попку, и еще одна взрослая, там будет лишней.

— Это не опасно? — осторожничала я. — Может лучше пешком? На край, может, велик найдется?

— Я на него шипованную резину поставил! — гордо вскинулся мотогонщик, указывая на колесики, из которых торчали какие-то колючки.

— Твои шипы, резину не проткнут? — меня терзали сомнения. — Не получится так, что мы будем ехать на ободах?

— Обижаете. Все проверено. Мы с ребятами на нем с ледяной горки съезжали. Какие после него выбоины остались! — Неподдельный восторг пацаненка, заставил меня устыдиться своих сомнений.

— Успокоил. Раз, твой зверь выдержал испытание русскими горками, то из-за нас, точно не убудет.

Мы разместились, взаимно постучав мослами. Деть ноги, мне было некуда, пришлось просто поджать. Думаю, они скоро устанут. Поездка обещает быть запоминающейся.

Ветер в волосах, слезы на глазах, сопли из носу, и морозит так, что, Боже мой! Шапка слетела на первом же повороте, пришлось убрать ее в карман. Я и предположить не могла, что на этом, можно так быстро ехать. Правда, трясло, как, если бы мы ехали, поперек распаханного поля. И держаться за того, кто меньше тебя по размеру, немного неудобно. Но в целом, к цели я продвигалась гораздо быстрее намеченных темпов.

Парнишке-то хорошо. Он натянул на глаза летные очки, и, думается, не страдает от режущего глаза, морозного ветра.

Минут пятнадцать разудалой езды, и мы на месте.

— Подождешь меня? — спросила я, натягивая шапку на отмороженные уши.

Парень кивну, доставая сигарету.

— Будешь курить, так и останешься ниже меня. — Как бы, между прочим, заметила я, направляясь к деревянному зданию. Краем глаза отметила, что сигаретка исчезла в сугробе.

Пока разбиралась с посылкой и получала роспись, отогрелась. Но мысль о замерзающем на улице товарище, не давала с полна насладиться теплом. Как только все было окончено, поспешила на выход.

Перед тем как сесть на этого жутика, обвязала голову шарфом, прямо поверх шапки, что бы ее снова не унесло.

— Готовы?

— Всегда готова. — Вздохнула я, зажмуриваясь.

— Я ж говорю — тетенька! — хохотнул пацан. — Еще пионеров застала. А мне о них даже мамка не рассказывает. Не помнит.

— Откуда же ты про них знаешь. — Решила я подловить его.

— Да, бабка ностальгирует.

От такого заявления, глаза сами собой распахнулись, и тут же получили порцию ледяного ветра, когда мы тронулись в обратный путь.

— Том, перестань ломаться. Ну, хочешь, я заплачу тебе?

— Что? Ты пытаешься меня купить? Не ожидала от тебя такого!

— Да, причем здесь это? Не купить, а взять на себя материальную сторону дела. Ну, Том, ты единственная, из моих знакомых девушек, изучала в школе английский.

— Не изучала, а отсиживала. И, ни в жизни не поверю, что среди твоих подруг нет ни одной, хоть как-то изъясняющейся по английйски.

— Я серьезно тебе говорю! Половина — немецкий, половина — итальянский, парочка — японский, а одна — жертва моды — латинский мертвый. Мне, в общем-то, нужен французский, но это еще большая редкость, а английский знают все европейцы. И дело даже не в том, что ты говоришь по-английски, а то, что ты одна не имеешь на меня виды. А на это мероприятие необходимо прийти с парой. Там будет столько девчонок! Не упускать же мне такую возможность! Пока ты отвлекаешь кавалера, я — увожу его спутницу, и все дела!

— Ох, Георгий, толкаешь меня на преступление. И, не говорю я по-английски, а просто отсидела курс занятий. Это не дает знания языка, а лишь указывается в аттестате. Сам знаешь.

— Да брось, эти французы сами по-английски ни хрена. Тебе-то и нужно — представиться. А дальше слушать, улыбаться, и делать вид, что понимаешь.

— Гоша, я не хочу туда идти! Мне страшно! Это же светское мероприятие, туда абы кого не пускают!

— Пускают, если у абы кого есть пригласительные. Тома, ты нужна мне. Помоги.

— У меня складывается впечатление, что меня все воспринимают, как некую палочку-выручалочку, не дающую осечек. Но это не так. Я обычный человек. Со своими комплексами и моральными запретами, которые стараюсь не нарушать. Гош, я хочу помочь, но давай сменим способ.

— Никаких изменений! Все продумано! Все классно! Тебе, потом, будет что вспомнить, чем похвалиться.

— О, да! Или, чего стыдиться всю оставшуюся жизнь!

— Ни в коем случае, я обещаю — стыдно тебе не будет! Пожалуйста, Тома.

— Ладно. — После долгой паузы ответила я, и положила трубку, пока не передумала.

Поверить не могу! Сорок минут препирательств, с твердым намерение отказать, во что бы то не стало. И в результате — согласиться! С ума сойти! Мне можно на лбу делать татуировку «безхрибетная простушка». Пойду собираться…

Что надеть? Этот вопрос встал передо мной во второй раз, за всю мою жизнь. Причем, оба раза в течение последней недели. Тенденция, однако… Припоминалось мне одно платьице в пол, среди принесенных Ольгой вещей. Посмотрим.

Посмотрела. В пол оно на Оле, на мне… как бы это сказать… в общем, длинновато. Вот, подверну в половину, и будет в самый раз. Но, поймут ли мой креатив светские львы и львицы. Рискованно.

Смотрим дальше. А это что? Интерееесно. Платье под горло, длинный рукав, обтягивающее, короткое. Едва прикрывает тылы. А как же Оля его носила? О, еще и этикеточка не оторвана. «Водолазка женская. Стрейч. Черная.». Ага. Ясненько. Хотя, кто будет знать, что это не платье, а кофта на пару размеров больше нужного.

Теперь колготки. Салатовые сразу отпадают. По-хорошему, выкинуть бы их, от греха подальше. Время еще есть, схожу до магазина, разорюсь на пару адекватной расцветки.

Сходила. Моего размера уже не было, пришлось брать чулки. Я никогда их не носила, и наивно поинтересовалась у продавщицы, не свалятся ли они с меня. Девушка просияла, и посоветовала купить еще и пояс с подтяжками. Общая стоимость кружила голову, и назад я шла слегка неуверенной походкой. Быть женщиной очень дорого!

Когда все это надела, меня немного заступарило. Из под «платья» критической длины, выглядывали ажурные резинки, приковывая взгляд к бедрам. По крайней мере, пока я любовалась своим отражением, оторваться не могла от этой области. Тома, ты похожа на шлюху! Контраст рыжих волос и черного платья только усугублял положение. Меня так заворожило собственное преображение, что телефонная трель, заставила испуганно вздрогнуть, возвращая в реальность.

— Алло?

— Ты готова?

— Как сказать. — С сомнением протянула я, снова всматриваясь в зеркало. — Скорее нет, чем да.

— Оставь свои женские штучки для другого раза. Сейчас ответь конкретно.

— Мне нужно еще несколько минут, переодеться.

— А чем ты занималась до сих пор? Я и так дал тебе достаточно времени, мы даже к началу не успеваем, приедем едва ли не последними. — Надо отдать ему должное, он проявлял максимум терпения, боясь, что я вообще откажусь ехать.

— Гош, у меня возникли некоторые затруднения.

— Какая у тебя квартира?

— Сто восемьдесят девятая. А что?

— Жди. — И отключился.

Я открыла код, и послушно ожидала, когда он поднимется. Зайдя в квартиру, осмотрел меня с ног до головы, и удивленно спросил:

— И что за затруднения? По-моему все отлично.

— Отлично? Да я на проститутку похожа! — Я была поражена, насколько представления мужчин о женской привлекательности отличаются от женских. По крайней мере, от моих.

— Тома, относись к этому проще. Представь, что идешь на маскарад, или хеллоуин, и одеться нужно именно так. В конце концов, ты этих людей увидишь в первый и последний раз в жизни. Кроме того, твой внешний вид, как нельзя лучше подходит для осуществления нашего плана.

Успокоил, что и сказать. Насколько помню, в хеллоуин принято нечистью обряжаться. Ладно, раз его все устраивает, то чего мне переживать? Он прав, никого из тех, кого я сегодня встречу, больше не увижу.

Обулась, надела дубленку, и собралась выходить. Гоша стоял намертво, преграждая выход.

— Ты так и пойдешь?

— Что еще? — простонала я, умотавшись с этими сборами.

— Может, хоть глаза подкрасишь?

Хлопнув себя по лбу, прошлась кисточкой по ресницам, и, с чувством выполненного долга, снова повернулась к выходу.

— Ты уником, Тома. Ты знаешь об этом? — задумчиво спросил Гоша.

Думаю, вопрос риторический, нет смысла отвечать.

— Пойдем уже. — Поторопила я. — Быстрее доедем, быстрее уедем.

— Как скажете, мадам. — Отбил он земной поклон, галантно открыл передо мной дверь. — Главное не забудь свою задачу.

— Если такой казус и случится, уверенна, ты мне скоренько напомнишь.

Не знаю, как обозвать это мероприятие, пусть будет светский раут. Так вот, проходил он во Дворце Культуры, имени великого русского классика. Все подъезды к ДК перекрывали роскошные блестящие автомобили, по сравнению с которыми небольшая Гошина машинка выглядело несколько непрезентабельно. Но он особого внимания на это не обращал, с руганью выискивая место для парковки.

— Понаставили тут своих Поршей, приличному вагену втиснутся некуда. Восполняют свои комплексы крупногабаритами. Нам это ни к чему, да Томка? Мы и на Оке чувствуем себя королями дороги?

— Ну, не скажи. Лично я рождена для скорости. Во всяком случае, так думают все, с кем мне приходилось ездить. Гонщики без стыда, совести и чувства самосохранения.

Наконец, место нашлось, машина стала, и мы пошли.

Внутренности Дворца вполне соответствовали торжественности случая. Все сверкает: люстры, начищенная мебель, натертый паркет. На балконе разместился мини-аркестр, наигрывающий незатейливую легкую мелодию. Множество гостей, официанты, халявная еда и выпивка. И иностранная речь, доносящаяся из каждой второй группы беседующих.

Мои худшие ожидания сбылись. Я прогадала с нарядом. Не вписалась в дресс-код, так сказать. Все дамы были одеты в вечерние туалеты. Самый короткий, не открывал колен. Руки непроизвольно потянулись одернуть платье.

— Не суетись. — Гоша, ударил меня по рукам, схватил под локоть и поволок к какой-то паре, шепча на ухо. — Ты хорошо выглядишь. Да, немного неуместно, но, привлекаешь внимание, а это то, что нам сейчас нужно. В общем, подходим, сразу перетягивай на себя его внимание, пока я займусь девушкой. Если она начнет возмущаться, не обращай внимания.

— Ничего себе! А если мужик встанет на защиту своей дамы?

— Да он по русски не понимает. Если что, объяснишь, что это специфика приветствия близких знакомых.

— А, если она сама ему все начнет объяснять?

— Для этого мне и нужна ты. Отвлекай его, как можешь, чтобы он перестал обращать на нас внимание. И, судя по взгляду, каким он осматривает тебя, особенно напрягаться не придется.

Я чуть не разрыдалась. На что я подвязалась?!

— Привет, Сонечка! — Жизнерадостно начал беседу Гоша.

Девица, к которой он обратился, прожгла его презрительным взглядом, демонстративно поворачиваясь к своему спутнику, и о чем-то переговариваясь с ним на французском. Гоша пихнул меня локтем и многозначительно выпучил глаза, поводя ими в сторону иностранца. Я вздохнула и решительно вступила в беседу, на своем корявом английском.

— Hi. How are you doing? — выдала я почти весь свой арсенал знаний.

Француз заинтересовался и перешел на такой же ломаный английский.

— Thanks, that's all right. My name is Klod. - он улыбнулся и протянул руку для приветствия.

— My name is Toma. - улыбнулась я в ответ, и подала свою ладошку, которая была тут же тщательно обцелована.

— Toma? — переспросил он, делая ударение на последнем слоге. — This French name?

— I do not think so. — Поднапрягшись, сформулировала я.

— You are very attractive. I think it there is Russian exotic.

Не очень поняла. Надеюсь это комплимент.

— Thank you. — На всякий случай поблагодарила я.

— It is pleasant to you in Russia? — Вспоминай, вспоминай, Тома, что еще?

— Yes, very much. The beautiful country, beautiful people. The tremendous women. — После этих, мало понятных для меня слов, скорчил еще менее понятную физиономию. Я насторожилась. Это, что это он хочет сказать?

— Yes, you are right. - не стала спорить я. Что бы он там не говорил.

Дальнейшая наша беседа, шла в том же ключе. Он что-то говорил, я, понимая с пятого на десятое, отвечала. Когда было совсем туго, улыбалась. Слегка, чтобы не шокировать. В целом, все шло, как запланировано. Про свою спутницу он забыл, и та, обидевшись, слегка оттаяла по отношению к Гоше. Они уже, куда-то направились на пару.

— Will not refuse, to take a walk with me? Here there is a… lonely room… with tea little tables.

С формулировкой предложений и подбором слов, у него тоже возникали проблемы. Хотя, даже, если бы их не возникало, мне это вряд ли помогло бы. В очередной раз кивнув, на свой страх и риск, вспомнила, последнее, из зазубренных когда-то фраз.

— With huge pleasure.

Клод остался доволен ответом, и куда-то направился. Я осталась на месте. Что же он сказал? С чем я согласилась? Через пару минут, он вернулся с бутылкой шампанского и двумя бокалами.

— It will help to relax.

— OK.

Приглашающе оттопырив локоть, дождался, пока я соображу, уцеплюсь за него, и проследую, как овца на заклание. Пока шли, глазами выискивала Гошу. Его нигде не было. Внутри зарождалось чувство беспокойства.

Мы прошли по коридорам, везде попадались беседующие группы людей, потягивающие шампанское, и веселящиеся в меру своей чопорной фантазии. Я уже перестала ориентироваться, когда Клод остановился и открыл одну из многочисленных дверей. Внутри было довольно уютно. Стояли диваны, и столики. Из-под потолка текла негромкая музыка. Я, может, девушка неопытная, но дурой назваться не могу. Похоже, краткий период обольщения планируется завершить в этой самой комнате. Глазами пробежав по интерьеру, отметила вазочку у одного из диванов. К нему и направилась. Чтоб, потом далеко не бегать. Лучше перебдеть. Кавалер примостился рядом, разлил шампанское по бокалам. Один протянул мне.

— I want to say a toast. For the most unusual girl!

Он что, не может выбирать эпитеты попроще?! Я пригубила вина, отказаться, когда пьют за тебя, было бы некрасиво. Поставив недопитый бокал на столик, его рука плавно заскользила по моему колену и выше. Я, с улыбкой, сняла ее, и для наглядности покрутила головой. Мол, не стоит. Меня не поняли, и рука снова на колене.

— Do not touch me. — Раздельно произнесла я, снова сбрасывая руку.

Видимо, уяснив для себя, что добровольно я не сдамся, шевалье пошел на штурм. Сильный, зараза! Побрыкавшись немного, я поняла, что толку от моих потугов чуть, и в ход пошло секретное оружие. Пока я нащупывала вазу, подол платья оказался где-то подмышками, а моя полуголая задница, неприятно елозила по кожаной обивке дивана. Я даже не пыталась звать на помощь. Когда мы шли, в коридоре света почти не было. И вероятность, что поблизости хоть кто-то окажется, бесконечно стремится к нулю. Долбанула без замаха, на него времени уже не оставалось. Секунда промедления, и я уже не девушка. Так что, пришлось поторопиться. Ваза в дребезги. Осколки посыпались мне на лицо. Начинающий насильник безвольно обмяк. Однако, мягкотелый он какой-то. Ваза-то совсем хрупкая.

Столкнув с себя бесчувственное тело, поднялась, одергивая платье. Меня колотило крупной дрожью. Француз не шевелился. По его виску потекла струйка крови. Грохнула! Япона мать, убила! Знала б, что так получится, неужто не дала бы?! Господи, о чем я думаю?! Знала б что так получится, первым бы прибила Гошу! Подставил, овец долбанный! Что ж теперь делать-то?

В панике бросилась к двери. Распахнула, и с размаху в кого-то врезалась. Чуть не упала, но меня придержали, оригинальным способом — схватив за шею. Дышать, сразу стало нечем. Я забарахталась, ухватившись за душившую меня руку, пытаясь ослабить хватку. Отпустили. Я начала жадно глотать воздух.

— Что здесь происходит?

Сердце пропустило удар, и забилось вновь, с удвоенной силой. Я подняла глаза. Я попала.

— Тамара?!

— Антонов?!

— Ты что здесь делаешь?! — Хоровое исполнение вопроса! Какое единодушие!

Антонов, собственной персоной, застыл в дверях. Само изумление. И глаза такие большие-большие.

— Ерофеева, ты что здесь делаешь в таком виде?!

Это замечание, да еще в таком тоне, заставило натянуть платье по самые колени. Как оно еще не порвалось?

— Это не то, что ты думаешь. Меня друг попросил…

— Ты где таких друзей себе находишь, которые подкладывают тебя под мужиков?!

— Он не подкладывал… — Всхлипнула я. Неужели разревусь? — Я его убила!

Все таки, расплакалась. Позорно. Наверно, у меня все же есть оправдание. Не каждый же день совершаешь убийство.

Больше не произнеся ни слова, Антонов направился к свежеубиенному иностранцу, и начал нащупывать пульс на шее.

— Не убила. Перестань ныть. Просто оглушила. — Успокоил он меня, и, повернувшись, опять уставился своим фирменным взглядом. Я привычно почувствовала себя ничтожеством. — Что здесь произошло?

— Это недопонимание. То есть, я то понимала к чему все шло, — не стала я отпираться — но, так сказать, до последнего надеялась…

— На что? — поинтересовался напарник, поторопив затянувшуюся паузу.

— Что он не полная сволочь. — Вот так, честно, наивно, откровенно. Подставила незащищенную шею, под удар хищника.

— Он не сволочь, Тома. Он мужчина. Мужчина, привыкший получать, все что хочет. — Со вздохом попытался он объяснить мне прописные истины. — И, я так понимаю, ты пришла сюда, по своей воле?

Я кивнула, и сжалась, в ожидании, когда меня добьют. Какой смысл отрицать очевидное? Видимо, в этом и заключается смысл выражения, «благими намерениями выложена дорога в ад»? Ведь, ничего плохого я не замышляла. Просто, хотела помочь другу. А теперь не знаю, как ко всему этому относиться. Вроде бы, сама виновата. Но и Гоша мог предупредить.

— Что мне делать? — спросила я, не надеясь на ответ.

— Забыть обо всем. — Пожал он плечами.

— Как?!

— Я все сделаю сам.

Он поднялся, подошел ко мне и заглянул в глаза.

— А ты пообещаешь больше не совершать, столь необдуманных поступков.

Я кивнула, не веря своему счастью, и ломанула к двери.

— И, Ерофеева! — Я оглянулась. — Ты меня здесь не видела! И в этой комнате не была! Вообще, забудь обо всем, что здесь происходило.

Я не поняла, но кивнула. Антонов, не самый коммуникабельный человек на планете, но он определенно имеет побольше опыта в таких делах. Думаю, ему можно довериться. Тем более в моем положении. Я закрыла дверь, отрезая себя от всех событий сегодняшнего вечера. Ничего не было! И Гоши, скорее всего, в моей жизни тоже больше не будет. Не успела я об этом подумать, зазвонил телефон. Звонил Гоша.

— Тома, ты где? Я закоченел уже, ожидая тебя. — Едва ли он теперь дождется от меня сочувствия. — У меня уже яйца от холода звенят!

— И весь город это слышит! — Зло ответила я. — Что тебе от меня нужно?!

— Я жду тебя, чтобы отвезти домой. Подходи на стоянку.

Я проглотила желание нагрубить ему. «Ничего не было», повторяла я как мантру, спускаясь по лестнице, и ища Гошину машину. «Ничего не было», убеждала я себя, поднимаясь пешком на четырнадцатый этаж. «Ничего не было?», спрашивала я себя, понимая, что меня опять спас самый противоречивый мужчина в моей жизни.