Купидон

Глава 18

Интересная штука — жизнь. Я в «Купидоне» и месяца не проработала, а столько пережила, сколько не переживала за все предыдущие двадцать лет. И повторная ночевка в гробу уже не пугала. Но спать там я отказалась из принципа. Все-таки, не правильно это как-то, чувствуешь себя не в своей тарелке. Мне пожертвовали единственную кровать, а ребята расположились на полу. Храпят. Не могу заснуть. Мало того, что шумно, так еще и спать приходится в непривычной позе. Сережа не обманул, пружины действительно очень растянуты. Так что, попа свисает аж до пола, а колени почти утыкаются в нос. Неудобно.

Хмель из головы давно выветрился, но им об этом знать не обязательно, так что, если и найдут меня по утру у себя под боком, спишут на то, что перебрала. Выкарабкалась из «ямки», взяла одеяло с подушкой и расстелила рядом со священником, укрылась пуховиком. От спящих несло теплом и перегаром, что создавало потрясающе уютную атмосферу. Заснула очень быстро.

Я редко вижу сны. Если и приснится что-то, просыпаюсь в холодном поту. И это в лучшем случае… Кошмары, чтоб их, наследство беспризорного детства. «Последствия психологической травмы», как сказал на обследовании психиатр. В детском доме, поначалу приходилось спать в изоляторе, а то от моих воплей просыпалась вся комната.

И, видимо навеянный откровениями исповеди, сегодняшний сон, был хуже любого кошмара. Проснувшись, обнаружила, что скоро рассвет, за окном едва светлело. Сережи рядом не оказалось, через матрас от меня, лежал Антонов. И смотрел на меня.

— Ты плачешь. — Тихо сказал он. Я опять уставилась в окно. — Что тебе приснилось?

Вот, что-что, а говорить на эту тему не хотелось совсем.

— Мне снилось, как мы втроем, бредем по пустыне. Жара, песок, сухость. Дико хочется пить. И нет сил идти. Как вдруг, Серега победно вскрикивает: «Вода!!!», и припускает бегом. Мы тащимся следом, ты успеваешь раньше меня, и до дна осушаешь бутылку минералки, не оставив мне и капли.

Врать в святом месте не хотелось, но откровенничать хотелось еще меньше.

— Это называется похмелье. — Понятливо пояснил напарник, вставая. — Спускайся, там Серый уже приготовил чего-нибудь. Да поедем домой.

Наскоро перекусив и попрощавшись с Сережей, я сказала Антонову, что буду ждать его у машины и выскочила вон. Хотела до отъезда еще кое-что успеть.

Зайдя в часовню, растерялась. Не знала что делать. Потом решила, что если и ошибусь, меня простят. И взяв со столика свечу, направилась к иконе…

— Ты где была? — Недовольно поинтересовался Антонов, когда я села в машину.

— Облегчалась. — Честно ответила я.

— А. Это правильно, ехать нам долго, а останавливаться я не собираюсь.

По-моему, он меня слегка неправильно понял, ну да ладно. Приземленная натура.

Понедельник день тяжелый. Но, весь понедельник я провела, попивая вино, в приятной компании, и вся тяжесть навалилась на вторник. По дороге домой меня нещадно мутило, и, не смотря, на все антоновские психи, ему, все же приходилось останавливаться. В противном случае, я грозилась разукрасить салон во все цвета завтрака. Так что, домой мы приехали только к обеду. Высадив у подъезда и велев сидеть дома и лечиться, сам рванул на работу. К тому моменту мне было поплевать на все. Закрыв дверь, завалилась в душ и спать. Проснувшись вечером, думала, что тошнить будет от одной мысли о еде. Напротив, под громкое урчание желудка, собралась до магазина, ужасно захотелось рыбки. Выйдя из подъезда, чуть не кончилась на месте. У дверей меня поджидал тот самый громила, живописавший меня в воскресенье. Я вжалась во входную дверь и зажмурила глаза. Добивать пришел. Стою, жду, а ничего не происходит. Открываю глаза. И только тут замечаю, что бритая головушка моего обидчика прикрыта бинтами. И в виноватой улыбке, недосчитаешь трех зубов. Правая рука в гипсе на перевязке, а в левой огромный розовый букет. Сильно прихрамывая, подошел ко мне, встал на одно колено и протянул букет. Не поняла. Он что, собрался просить моей руки? Оказалось, нет. Прощения. Прочистил горло и, пришепетывая начал толкать речь:

— Уважаемая, Тамара — тут бугай запнулся, припоминая — Викторовна, я пришел выразить Вам глубочайшее уважение, и просить нижайше прощения Вашего, за недостойное поведение свое.

Говорилось все, как заученный первоклашкой стишок, то есть без выражения и пауз на знаках препинания. Он еще что-то бормотал, а я пыталась выдернуть из его лапы букетик. Мне еще никогда не дарили цветы. И очень хотелось поторопить первый раз. Наконец он замолчал, разжал руку, и розы поступили в мое единоличное владение.

— Извинения приняты. — Величественно кивнула, и собралась пройти мимо. Кушать все еще хотелось. Но вместо того чтобы пропустить, мне вновь перегородили дорогу. Я снова испугалась и прикрылась цветами.

— Тамара Викторовна, не откажите в одной просьбе. — он замялся — Скажите Кириллу Алексеевичу, что я извинился перед Вами. Хорошо? — я ошалело кивнула. — Обещаете?

Я опять кивнула и засеменила по скользкому тротуару к магазину, то и дело оглядываясь. Осчастливленный браток, помахал мне на прощание, и хромая, двинул к машине, стоявшей у соседнего подъезда. Из автомобиля выглядывали такие же счастливые лысые головы. Вот незадача. А говорил, что их уволили за превышение полномочий. Скорее уж за профнепригодность.

В магазине я чувствовала себя немного неловко, с цветами. Люди поглядывали косо. Наверное, думали, что стянула где-нибудь, такой роскошный букет. Возвращаясь домой, глянула на окна. Судя по отсутствию света, Антонов либо спит, либо в отъезде. А мне-то что за дело?

Сильно утром. Сильно рано, мне звонят на телефон. Алла Афанасьевна, сильно бодрым голосом:

— Ах, Томочка, я тебя не разбудила? Нет? Ну и хорошо. А я чего звоню-то… А чего я звоню-то? — Я застонала. Раньше, как-то не замечала за секретарем садистских наклонностей. — Ах, да! Я звоню сказать, чтобы ты на работу сегодня не ехала. Кирюша сам за тобой заедет. Ну, доброго дня. — И, не дожидаясь ответа, она отключилась.

Кое-как разлепив глаза, посмотрела на часы. Пять тридцать. Без комментариев. Повернулась на другой бок и заснула.

Тем же утром, чуть позже. Мне звонят на телефон. Андрей Борисович, бодрячок:

— Тамара, с добрым утром! Хорош дрыхнуть! Ты посмотри какое солнце, какое небо голубое!

— Какое солнце? Какое небо? Андрей Борисович, мне на работу надо? Нет. Алла Афанасьевна уже уведомила. А, даже если и надо, то к скольки? К восьми! А значит еще минимум час на сон есть! И я хочу его спать! — Честно, я старалась сохранять спокойствие.

— Ладно, Тома, не рычи. Уже отключаюсь.

Охренели! Прокомментировала, повернулась на другой бок и заснула.

Не успела проснуться и открыть глаза, раздался звонок в дверь. Пошла открывать. В глазке усмотрела фигуру напарника и задумалась. Вроде как неодета, может через дверь? Но он сам разрешил мои опасения.

— Дверь открывать не надо, я все еще помню твой утренний туалет. Дай дожить хоть до тридцатки без седины!

— Пол года что ли? — Не удержалась и подколола.

— Остроумно — оценил он сухо. — Собирайся, зайду за тобой чуть позже. Купальник возьми. — И ушел к себе.

Я уже привычно обратилась к Олиным вещам. Во всем этом многообразии, как ни странно, завалялась и пара купальников. Три штуки. Два отложила сразу, потому как потому. При всей Ольгиной стройности, она была пофигуристей той бледной глисты, что я ежедневно вижу в зеркале. А вот третий, с саморегулирующимися резиночками на плавках и верхнем… эээ… топике. На мне, по крайней мере, это смотрелось полноценным купальным КОСТЮМОМ. Ничего, зато весь срам прикрыт. Стою, любуюсь отражением, и начинаю думать вот о чем: нифига себе, без объяснения причин, мотивов, побудителей и целей, вот так вот «взяла купальник и на выход». Да что ж я, как тварь бессловесная, в самом деле. И ведь даже в голову не пришло возмутиться, возразить. Да что там возразить, хотя бы просто уточнить: куда? зачем? и почему? Пора с этим заканчивать.

Не смотря на бунтарские мыслишки, продолжала собираться. К десяти сидела как на иголках, оставалось только обуться и в пуховик нырнуть. Напарника не было. Одиннадцать — сижу. Двенадцать — без изменений. Час дня — начинаю звереть. Два тридцать — дошла до нужной кондиции. Иду к Антонову домой. На звонки не реагирует, переходим к рукоприкладству. И ногоприкладству. Эх, мне бы только это бы суметь. Но нет, дверь стоит намертво. Его что, нет дома? Не успела об этом подумать, открывает заспанный напарник. И я забыла, зачем пришла. Открыла рот, глаза пошире и ни одной мысли в голове. Дожила. Хотя, ну, кто бы не отреагировал, на девичью мечту в плавках? На расстоянии вытянутой руки. Мой первый полуголый мужчина. Офигеть. Сравнивать мне было не с чем, разве что, с журнальными мальчиками. Но, тут уже можно поспорить, кто кому уступает. Так. Ерофеева начала интересоваться мужиками. Хуже, Ерофеева начала интересоваться Антоновым. Напиться что ли?

— Ну? — Кратко, но доступно.

— А? — Зашибись, лучше б молчала.

— Я спрашиваю, что надо? — кажись, проснулся окончательно.

Я тряхнула головой, вспоминая, что мне надо.

— А, я это… когда едем-то?

Вздохнул, протер глаза:

— Сейчас и едем. — И хлопнул дверью.

Батюшки святы, че творится-то! Ввалилась к себе, и бегом в ванную. Умылась холодной водой и дала зарок «Никогда, никогда, никогда, не ходить к Антонову без предупреждения!».

С самого момента нашего выезда, не произнесла ни слова. Забыла про все свое возмущение. Старалась вообще смотреть на него как можно реже. Хотя с привычной мрачной гримасой и в драных джинсах, он воспринимался гораздо спокойнее. Думаю, скоро все вернется по местам. Подъехали к зданию. Остановились. Вылезли из машины. Читаю: «Областной оздоровительный комплекс». Решаюсь уточнить:

— Мы на задании?

— Нет. Оздоравливаться. — Едко ответил он. — Абонемент на пол года, за счет организации.

Ясно, что ничего не ясно. Неужели трудно ответить нормально?! Пока я мысленно возмущалась, успели купить два талон на один сеанс, подняться на второй этаж и остановиться напротив двух дверей. На правой написано «Ж», на левой «М».

— Расходимся. Переодеваешься. Тебе нужен вот этот мужик. — Протягивает мне фотокарточку с клиентом. — Твоя задача привести его ко мне. Жду в мужской раздевалке. — И зашел в левую дверь.

Стоя в коридоре и напевая: «От чего, от чего, от чего так хорошо?..», ощущала странное спокойствие. Даже безразличие. Что со мной не так? С чего он взял, что подобное отношение ко мне, единственно верное? Дело даже не в отношениях. Он ведь и в работе такой же. Ну, разве это инструкции? Я устала разбираться на месте.

За дверью оказалась обычная женская раздевалка. Правда, кроме меня, в ней больше никого не наблюдалось. Подойдя к свободному шкафчику, разделась, натянула купальник и двинулась к двери напротив входной, логично решив, что мне туда. У самой двери расположилась толстая тетка, которую я вначале не заметила. Окинув меня отсутствующим взглядом, утвердительно спросила:

— Принадлежности свои?

— Ну, да — слегка замешкалась с ответом, потому как, не сразу въехала в суть вопроса.

— Так доставайте.

— Что доставать?

— Сланцы и шапочку.

— А… у меня нет.

— Тогда оплачивайте и берите казенные.

Я вернулась к ящику, взяла из пуховика деньги, оплатила тетке. Получила резиновые шлепки сорокового размера и резиновую шапку, надев которую, видела только все те же шлепки на моих ногах.

— Простите, а размерчика поменьше у вас нет? — робко поинтересовалась я. Злить тетеньку мне совсем не хотелось.

— Бери что дают.

Обреченно вздохнув, отвернула край шапочки наверх и потопала вперед. Прошла через пустующую душевую и вышла в шумный зал с огромадным бассейном. Сердце екнуло, дыхание перехватило. Что делать? Я же плавать не умею! Народу было битком. К вышке выстроилась целая очередь. Подумав, решила не идти на крайности, а для начала поискать нужного человека «на суше».

Прошлась, осмотрелась. Обзору сильно мешала шапка, постоянно сползая на глаза, приходилось поддергивать ее, а это отвлекало. Так и не найдя никого в низу, подняла взгляд на вышку. Нашла! Он как раз собирался нырнуть с самого верхнего трамплина. Вот он вытянулся стрункой, подпрыгнул вверх и полетел. Я зажмурилась. Потом вспомнила, что могу потерять его из виду, и рванула по бортику к месту приземления. Видя, как клиент вынырнул, я стала махать ему руками, досадуя, что не спросила у Антонова его Ф.И.О. Махами рук я не ограничилась, и, с воплем «Эгей, товарищ водолаз!», почувствовала, что меня толкают в спину. И без всплеска ушла под воду. Я не успела толком запаниковать, как поняла, что вполне могу дышать. Открывшемуся взору предстала натура для фотокарточки. Он держал меня над водой и спрашивал, все ли в порядке. Я счастливо улыбнулась, и поняла, как загнать его к Антонову.

— Огромное Вам спасибо! Я так испугалась! Если бы не Вы, меня бы точно утопили!

— Утопили? — взволновался он.

Я закивала.

— Да, меня толкнул паренек в красной шапке. И убежал в мужскую раздевалку.

— Вы уверены?

Я опять закивала. Оставив меня у бортика, он рванул по указанному направлению. Мне, собственно, тоже пора. В рекордные сроки, отмывшись в душевой от хлорки, и даже не высушив толком волосы, я сдала весь госинвентарь и рванула на выход. Антонов уже ждал меня в машине.

— Молодец. — Похвалил он меня, делая печку посильнее. — Ну, что? Домой?

После окончания рабочего дня, в здании компании остались только я и секретарь. Я оформляла бланки, дописывала отчеты, и параллельно помогала Алле Афанасьевне ликвидировать последствия вчерашнего праздника. А вчера у ее внука был день рождения, и последствий было много. Причем все рукотворные, в домашних условиях созданные, и, как всегда, бесподобно вкусные. А еще бутылочка французского коллекционного вина. Наверно бешеных денег стоит. Да только зря потраченных. Вино оказалось сухое и жутко кислое. Смахнув выступившие слезы, поняла, что сегодня попойки не выйдет, дальше одного глотка в меня не полезет. Подналегла на выпечку.

— Ну, Томочка, как продвигаются дела с Новогодним вечером? — добродушие из нее так и перло. Еще бы, считай в одиночку прикончить бутылку.

Я не стала волновать милую женщину, и сказала неопределенно:

— Сценарий в стадии разработки.

— Расскажи хоть что-нибудь, меня же ж, любопытство разбирает! — заерзала секретарь.

— Нет! Так будет неинтересно. Это тайна. — Угу, даже для меня самой.

Пора бы за это дело взяться поосновательней. Осталось ведь всего две недели.

Я разобралась с делами, Алла Афанасьевна с вином, обе свободны как птицы. Не сумев отказать секретарю в просьбе, отправилась провожать ее до дома пешком по вечернему городу. Прогулка приятная, с вокальным сопровождением слегка навеселе попутчицы, исполняющей песни советской эстрады, конца семидесятых. Что-то знала и я, поддерживала в меру сил. Подниматься к Алле Афанасьевне отказалась, распрощались, я повернула назад. Звонит мобильный.

— Хай, Туся! Бегом собирайся, дуем в клуб!

— Кто сказал? — удивилась я такой осведомленности. Спокойная атмосфера вечера разбилась в дребезги об Ольгину гиперактивность.

— Я сказала. Через час заеду. О деньгах не волнуйся, у меня флаеры, и знакомый пропускник. Да и бармен давно клеится, так что, гуляем! Угощают!

А завтра на работу. Обреченно вздохнув и обозвав себя тряпкой, поймала маршрутку и покатила домой. Собираться.

Через час, моя выдержка вновь подверглась серьезному испытанию. Забраковав наряд, подруга вытряхнула меня из брюк, всунула в узкие джинсы. И уступила лишь в одном. Разрешила надеть водолазку, а не кофту, типа «макси-лифчик». Все-таки, синяки, только сходить стали, хотелось бы прикрыть.

— А это откуда? — ужаснулась она, показывая на желтеющие бока.

— Сеанс антициллюлитного массажа. — нашлась я.

— На ребрах? — С сомнением уточнила Оля.

— А где же еще оставаться синякам?

— Ладно, ладно, замяли. Ты знаешь, чего я придумала?! Я знаю, что делать с твоей физией!

Торжественно вынула из принесенной коробки странное приспособление. Больше всего оно походило на вытянутую прямоугольную вафельницу. Обозвав ЭТО «утюжок», она жадно уставилась на меня.

Рефлекторно прикрыв лицо, я с ужасом рванула в ванную, и там заперлась.

— Ты чего творишь?! Я ж как лучше стараюсь, а ты…

— Как лучше? Да ты угорела?! Гладить мне морду?!

— Почему морду? — Озадаченный голос доносился из замочной скважины, я тоже присела, прижавшись к ней ухом.

— Ты ж сама сказала…

— Да не, ты не въехала! Мы волосы выпрямим, сделаем косую челку, и все!

— И что все? — в свою очередь озадачилась я.

— Все все. Из-под нее шрама будет незаметно. Сможешь лыбиться во все тридцать два, без опасений.

— Дался тебе мой шрам!

— Дался, блин! Ты б себя со стороны видела! Вечно, как каменная, улыбнуться, лишний раз боишься. Если выдавишь из себя что, то не ясно, то ли тебе плохо, то ли в туалет охота.

— Я уже так привыкла. — С обидой высказала я.

— Вот! Так нельзя. Жизни нужно радоваться открыто! Будем учиться.

— Ну, ладно.

Я осторожно открыла дверь, впуская неутомимого экспериментатора…

А не плохо вышло. Всего двадцать минут, а уже, как другой человек. И когда улыбаюсь, поврежденная щека прикрыта волосами, и не портит весь вид. Правда, ощущение, что волосы дымятся от этого «утюжка», никак не пропадает. Как бы, не облысеть, в поисках идеальной прически. С Олей станется.

— Другое дело. — Похвалила она свою работу, оглаживая меня по голове. — Теперь и в мир выйти не стыдно. Погнали, что ль?

— Погнали.

И мы погнали. На выходе из подъезда, «споткнулись» на Антонова.

— Куда это ты собралась? — И ни грамма сомнения в том, что получит ответ. В принципе оправданно.

Оля, не мигая, смотрела на напарника, намертво вцепившись в мой локоть. Испугалась, что ли? Это она зря, пока я нахожусь в поле его зрения, больше опасность никому не грозит.

— Прогуляться, а что?

— Не нравиться мне, как ты прогуливаешься в последнее время.

— А я Оля, Тусина подруга. — Невпопад представилась она.

Раздраженно взглянув на подружку, он лишь кивнул и снова повернулся ко мне.

— Куда конкретно?

— Не знаю. — Пожала я плечами. — В какой-то клуб. Я в них не разбираюсь.

— А я Оля. — Теперь уже мы оба с подозрением глянули на девушку. — Тусина подруга.

— Я понял. — Решил уточнить Антонов. — С первого раза.

Потом кивнул мне, мол, отойдем, поговорим без свидетелей. Удивилась, но спорить не стала. Кое-как отцепив Олю, предупредила, что бы ждала в машине, и зашла в подъезд, за напарником.

— Кто эта Оля?

— Но, но. Не раскатывай губу. Эта девушка тебе не по карману. — Всполошилась я. Не хватало, чтобы он еще за моей подругой единственной стал ухлестывать.

— Да на хрена, мне эта профурсетка?! — Ого, какие мы слова знаем. — Не нравится она мне. Поаккуратнее с ней.

Я глаза закатила.

— Эта, с вашего позволения, профурсетка, моя единственная подруга. Единственная, которой не наплевать на меня!

— Вот! — Уцепился он за сказанное. — А с чего бы такой интерес? Вы то с ней, чего уж там, не одного поля ягоды!

Меня это, в общем-то, тоже смущало. Но, после того как этим озадачился Антонов, я уже не отступлюсь.

— Все, мы поехали! А если тебя так волнует моя безопасность, едем вместе.

Ляпнула, не подумав. И поплатилась.

— Заметано. — мстительно заявил он. — Еду следом. Оле своей, ни слова.

Я сплюнула и вылетела вон. О, как я зла! Ну, никакого доверия! И, главное, от кого?!

Сев в машину, сильно хлопнула дверью, насупилась. Оля намека не поняла и стала нарываться на общение.

— Тусь, а кто это? Тааакой мужчина! — спрашивает, а сама витает где-то далеко.

Я почесала нос. Не поняла.

— Какой такой мужчина? Это не мужчина, это мой сослуживец.

— Это для тебя он сослуживец, дура слепая. А для меня… — Ее мечтательно прикрытые глаза мне очень не понравились.

— Мы поедем или мне можно идти домой? — Это ее странное внимание к Антонову меня напрягало.

— Ой, да ладно тебе. Уже едем.

Выехали и еще пару минут я наслаждалась тишиной.

— Тусь, а как его зовут? А что он здесь делал? Живет рядышком? А номерочек его дашь?

— Зовут Антонов… то есть Кирилл. Какая нелегкая принесла так не вовремя, понятия не имею. А живет по соседству.

— В соседнем доме?

Я испытующе глянула на подругу. Если я все правильно поняла, то от моего ответа зависит мое же спокойствие. Что-то мне не хочется, что бы эта милая девушка у меня прописалась.

— Ну, можно сказать и так. Но дома он бывает редко. Весь в делах, в разъездах.

— А что насчет телефончика?

— У меня, его номера нет. — Отрезала я все дальнейшие вопросы.

Дальше последовали дифирамбы в честь напарника в Олином исполнении. По ним выходило, что он просто образец совершенства.

— Ах, Туся, это ж ходячий секс! Ты понимаешь, о чем я?

— Откуда? — Обреченно вздохнула я. — У меня-то и лежачего еще не было.

— Да что с тобой разговаривать?! Ты в мужиках как я в колбасных обрезках!

И по новой. Он такой, он сякой. Не поездка, а сплошные мучения. Плевалась всю дорогу. Стоило Оле припарковаться у клуба, рванула что есть мочи. Потому как мочи, слушать ее, уже не было.

В клубе, первым делом направилась к барной стойке.

— Сто пятьдесят белого полусладкого. — Бармен кивнул, и полез за бутылкой.

Подошла Оля.

— Тусь, давай ты как-нибудь договоришься с ним о встрече, а потом «забудешь» о ней, и «пришлешь» меня, извиниться за неявку. Ну? Что ты думаешь? Как тебе моя идейка?

Я посмотрела на нее диким взглядом, повернулась к бармену:

— Лучше водки. Двести.

Спокойно приняв смену заказа, паренек налил мне в стакан. Залпом расправившись со спиртным, уже ничего не видя и не слыша, загребла из общей чашки арахиса, набила полный рот, и стала отходить. Последний орешек дожевывала, с осознанием красивости жизни. И желанием пойти потанцевать. Оставила Олю на середине ее пламенной речи и ломанула на танцпол. Минут десять спустя ко мне присоединилась подруга. Судя по счастливому лицу, у нее созрел еще один «гениальный» план. Эх, наивная чукотская девушка. Еще минут пятнадцать спустя, с силой развернув меня за плечи в сторону входа, страстно зашептала на ухо:

— Это он! Он пришел. Наверное, следом ехал. А, черт! Мне надо срочно привести себя в порядок! — И бросилась в сторону дамской комнаты.

— Ну и где твоя подружка? Уже кинуть успела? — Поворачиваюсь на голос. Стоит родимый.

— Нет. Просто тебя увидела и испугалась.

— Я такой страшный? — самодовольно усмехнулся Антонов.

— Жди. Просто я дала подробную характеристику. — Удивительно, но он только расхохотался. Поди, пойми этих мужчин.

— Чего это ты не танцуешь? — Просто так спросила, интересу ради.

— Музыка не подходящая. — Пожимает плечами.

Заиграла медленная мелодия. Народ разбился на парочки, одни мы стоим, как два идиота, посреди танцпола.

— Может тоже?.. — Робко спрашиваю я, глядя в сторону.

— Приглашаешь меня на танец?! — Черт, и кто меня за язык тянул?!

— Не хочешь, не надо! — собираюсь уходить.

— Ерофеева. Ты куда? Разве я сказал нет?

Танцуем. По правде говоря, это мой первый медленный танец. Ужасно волнуюсь. Как бы ноги не отдавить. Да еще, что б руки не вспотели. Хотя, уже. Незаметно вытираю ладошку о его куртку, проводя по спине. Судя по его удивленному виду, меня неверно поняли. А, плевать! Пусть думает что хочет.

Музыка обрывается, на сцену выходит ведущий.

— Дамы и Господа! А сейчас, внимание, конкурс! Для этого, я приглашаю на сцену трех очаровательных девушек! Ну же, девушки, смелее! Ничего страшного здесь не будет! Поднимайтесь сюда! — Дамы не спешили, выходить на сцену. — Тогда мне придется самому выбрать этих трех прелестниц. Вот Вы, дама в красной кофточке. Не стесняйтесь, подходите. Так. Теперь Вы! Да, да, Вы, в ультракоротком платье. О, как приятно Вас здесь видеть. Ну, а теперь последняя участница! Ну, кого же выбрать?!

Бедная овца в моем лице, ничего не подозревая, с интересом наблюдает за происходящим. Коварный лис Антонов, выталкивает меня из круга зрителей, прямо к сцене. Что мне оставалось? Лишь испуганно заблеять.

— А вот и третья участница! — Ведущий протягивает мне руку, помогая подняться по лесенке. — Какая смелая девушка! А теперь, я предлагаю нашим трем прелестницам, выбрать себе пару. По одному молодому человеку.

Мое счастье не знает границ! Как на крыльях спускаюсь в зал, и выдергиваю из толпы Антонова. Теперь и ты попрыгаешь!

— Внимание, пары, объясняю условия конкурса. Каждой из девушек, я выдам по одному пластиковому шарику. Вот, это Вам, это Вам, а этот Вам. Ваша задача, переместить эти шарики из одной штанины в другую, не снимая брюк с вашего партнера!

А-бал-деть! Э, нет, товарищи, мы так не договаривались! Я в этом не участвую! Господи, сделай так, чтобы под тем слоем грима, который на меня наложила, шаловливая Олина ручка, мой супер румянец не был виден!

— Ну что, Ерофеева, ты готова? — Я вымученно улыбнулась, переложив шарик из одной потной ручки в другую. Господи, прости мне все!

— Надеюсь, ты не жертва моды, и трусы носишь.

— Вот сейчас и проверишь. — О, эта гадкая ухмылочка. Так бы и стерла ее чем потяжелее.

— Итак! На старт! Внимание! Начали!

Ну, приступим помолясь.

Не знаю, как так вышло, наверное, я просто мечтала разделаться с этим как можно скорее, но, не успела я начать, как шарик, сам выскочил из соседней штанины. И укатился, куда-то в закулисье. Я была совершенно опустошена. Не было сил даже встать с колен. И слова «А вот и победители!», застали меня врасплох. Повернув голову, в сторону других участников, поняла, что их деятельность заступорилась, на стадии ширинки. Да, я-то эту область прошмыгнула, себя не помня. Стоп! Это же означает, что мучилась я не зря! Это же означает, что я победитель! Ура! Хоть одно светлое пятно, в беспросветном сумраке сегодняшнего дня!

— Спасибо всем участникам! Победителям просьба, не уходить! А остальные свободны!

— Ну, как ощущения? — шепотом спросил Антонов, пока мы ожидали церемонии награждения.

— Я так и не поняла, носишь ты трусы или нет. — Так же тихо ответила я.

Ответа я не дождалась, к нам подлетел ведущий с призом.

— Итак, дорогие мои, а вот и ваша, заслуженная награда!

Я взяла протянутую коробку. Прочла надпись. Антонов заржал. «Презервативы». Занавес.