Куропаты - змеиный поцелуй Америки

13. Оккупация и каратели

Оккупационный режим. Айнзатцгруппа «В». Доктор Бредфиш. Витовт Тумаш. Наталья Арсеньева и Кушель. Роль Белорусской народной самопощи (БНС). Еврейское гетто. Зондер-гетто. Сотрудничество с гитлеровцами. Изворотливость Арсеньевой. Любовь к Ленину, Сталину. Редактор «Менскай газэты». Сотрудник «Беларускай газэты». Преданность Гитлеру. «Магутны Божа». Душевные порывы. Каратели: муж и сын Ярослав. Крест от Гитлера за предательство. Просьбы. Пожелания. Большой «умолот». Сожжение жилья вместе с людьми. Казни соотечественников.

Гитлеровские войска вступили в Минск 28 июня 1941 года. Оккупация началась с установления оккупационного режима. Этим занялась айнзатцгруппа «В» войск СС, в лице её ЕК-8 во главе с Бредфишем, а также команды абвера, СД, гестапо, полиции безопасности. Будущий командир айнзатцкоманды № 8 Отто Бредфиш, 1903 года рождения, уроженец Кайзерслаутерна, после окончания средней школы в 1922 году изучал право в университетах Лейпцига, Гейдельберга, Инсбрука. 20 сентября 1935 года он сдал два обязательных государственных экзамена в университетах Эрлангена и Мюнхена. В последующие годы Отто посвятил себя учёбе в университетах Фрайбурга, Лейпцига, Гейдельберга и Инсбрука, изучал право и экономику. Работал в правительстве Баварии. В 1937 году его пригласили на службу в секретную государственную полицию. Весной 1941 года Брэд фиша отобрали для использования в России.

На суде в Мюнхене в июле 1961 года в качестве обвиняемых привлекали Отто Бредфиша и его четверых подчинённых карателей из айнзатцкоманды № 8. В протоколах суда зафиксировано, что незадолго до начала восточной кампании в пограничной школе в Пречче состоялось совещание на уровне министров, на котором присутствовали некоторые высшие руководители СС из Главного управления безопасности рейха, втом числе Гейдрих, начальник полиции безопасности и СД, а также начальник отдела IV (гестапо) Мюллер. В ходе встречи Гейдрих объявил о неизбежности вторжения в Советский Союз и о том, что перед аинзатцгруппами и входящими в их состав айнзатцкомандами стоит прямая задача «особого обращения», то есть физического уничтожения «потенциальных противников» в рамках умиротворения тылов армии. Согласно приказу Гитлера, эти группы должны будут уничтожать прежде всего еврейское население на территориях, которые подлежат оккупации. Уничтожению подлежали и другие «расово низшие элементы» (например, цыгане, монголы и т. п.), а также чиновники и все члены Коммунистической партии. Гейдрих в этой связи говорил о том, что сам Гитлер отдал приказ уничтожить еврейское население Востока и что это предстоит исполнять СС совместно с ответственными властями вермахта. Достигнуто соглашение о разделении обязанностей между айнзатцгруппами и военными подразделениями.

Под впечатлением от объявления этих целевых задач, хотя первоначально требовалось только изгнать евреев из Германии, правительственный советник и штурмбанфюрер СС «Э», который уже был назначен руководителем айнзатцкоманды № 8 (ЕК-8), решил уйти с должности командира. Он обратился к руководителю целевой группы «В» Небе и попросил освободить его от должности командира на том основании, что он из-за занятости ранее на полевой службе малопригоден для руководства ЕК-8. Небе удовлетворил это желание, и вместо «Э» должность командира занял Бред фиш.

Примерно в начале русской кампании (22 июня 1941 г.) айнзатцгруппа «В» выдвинулась из Германии в Польшу, а далее — в поход на Москву. Кампания против Советского Союза дала Гитлеру и его самым близким единомышленникам, в частности Гиммлеру и Гейдриху, возможность перейти к запланированному ранее «окончательному решению еврейского вопроса», то есть физическому уничтожению еврейского народа. И прежде всего, предстояло приступить к истреблению всего еврейского населения Восточной Европы. Тем не менее, этот план изначально держали в секрете, как, впрочем, и его последующее исполнение. Операцию рассматривали как «секретную акцию рейха».

В ходе подготовки русской кампании, для которой выбрали наименование «План Барбаросса», начальники полиции безопасности и службы безопасности заключили соглашение с вермахтом, в котором определили разделение ответственности между айнзатцгруппами и их айнзатцкомандами с одной стороны и объединениями вермахта — с другой. Айнзатцгруппы были назначены ответственными за оперативный район в тылу армии, их айнзацкоманды должны были использоваться сразу же после боевых действий в тылу армии для установления оккупационного режима и непосредственного проведения акций по уничтожению евреев и коммунистов. Это положение было отражено в приказе главнокомандующего армией от 28.4.1941, в котором войска ставили в известность о существовании айнзатцгрупп и их задачах в тыловой зоне армии. Указ фюрера лишил представителей гражданского населения на оккупированной советской территории военной юрисдикции.

Выполняя приказ об уничтожении еврейского населения Востока, а также других «расово низших» слоёв населения и должностных лиц коммунистической партии СССР после пересечения демаркационной линии, установленной в 1939 году между германским рейхом и Советским Союзом, ЕК-8 осуществляла зачистку тыла армии и непрерывно уничтожала евреев и коммунистов. Обнаружение и уничтожение евреев в определённых местах на языке военнослужащих айнзатцгруппы называлось «Капитальный ремонт». Происходило это так. Часть айнзатцкоманды окружала деревни или улицы, а другие в это время выгоняли евреев из домов и окружали их во дворе. После захвата жертв доставляли грузовиками или пешим строем на ранее подготовленные места для расстрела или содержания под арестом в подходящих постройках (школах, фабричных зданиях). Отсрочка казни длилась лишь несколько дней, затем следовала неизбежная гибель узников.

В самом начале оккупации Белоруссии роль пособников исполняли привезённые с собой гитлеровцами из Польши «белорусы», а также некоторые привлечённые к этому делу местные жители, являвшиеся, как правило, давними агентами спецслужб нацистской Германии. В дальнейшем гитлеровцы обросли прихвостнями из числа местных предателей. Были прикреплены к айнзатцгруппам также ранее арестованные и специально подготовленные в Германии, Австрии и Чехословакии лица еврейской национальности со знанием русского языка. Их использовали временно — в качестве переводчиков и специалистов по организации жизнеобеспечения на оккупированной территории. В оперативной сводке из Белоруссии № 21 от 23 июля 1941 года руководство айнзатцгруппы «В» сообщало в Берлин о положении дел в Минске: «Привоз с собой примерно 30 человек из числа белорусской интеллигенции из генерал-губернаторства и новых восточных областей оправдал себя, в особенности после прибытия оперативной группы в Минск, и оказался неизбежной необходимостью… Поэтому оперативной командой доктор (Витовт) Тумаш был назначен городским комиссаром, до сих пор он как заместитель доктора Щорса в Варшаве работал в Лодзи и поддерживал связь с местной СД (службой безопасности). Доктору Тумашу придали трёх надёжных белорусов, привезённых сюда оперативной группой. Доктору Тумашу и его сотрудникам удалось установить контакты с местными оставшимися здесь бывшими участниками белорусского националистического движения, которое с 1928 года систематически преследовалось и было разгромлено большевиками» [2].

Среди «надёжных белорусов» числились давние агенты абвера Наталья Арсеньева, её муж Франц Кушель. 28 июня 1941 года гитлеровцы доставили в обозе и готовые структуры «Беларускай народнай самапомачы» (БНС), которые были подготовлены в оккупированных Польше и Чехословакии. В содружестве с айнзатцкомандой № 8, являющейся подразделением айнзатцгруппы «В», лидеры и члены БНС помогали устанавливать в Минске и его окрестностях оккупационный режим, привлекали в свои ряды националистически настроенных антикоммунистов из местного населения. Гитлеровцы отделили участок города, в основном вокруг еврейского кладбища, что на улице Сухой, на котором разместили еврейское гетто. Приказ о создании гетто оккупанты издали 18 июля 1941 года.

Территорию гетто обнесли забором из колючей проволоки. Уже в июле сотрудники СС из айнзатцкоманды № 8 при активнейшем участии функционеров БНС занялись там грабежами, изнасилованиями, убийствами, систематическими еврейскими погромами. До сотрудников СС довели обязательные к выполнению планы по количеству ежедневного (не менее двух сотен человек) уничтожения евреев и других советских людей. Отбирали среди обитателей гетто группы евреев, в первую очередь из числа интеллигенции, а также больных, непригодных к трудовой деятельности, которых угоняли на расстрелы. Гитлеровцы по своему усмотрению назначили из числа евреев юденрат — для видимости самоуправления гетто. Юденрат вёл поимённый учёт жителей гетто, взимал налоги, объявлял о сдаче и приёме ценных вещей, металлов, кож. В помощь назначили полицаев из числа евреев.

Для трудоспособных и специалистов организовали «Трудовой лагерь» на улице Широкой. Его комендантом назначили Городецкого. В последующем от общей территории гетто каменным забором отделили участок для «зондер-гетто», в котором с февраля 1942 года расселяли только евреев, пригнанных из Германии и стран Западной Европы [3]. Подробно о мучениях узников минского гетто изложено в документальной повести Давида Гая «В десятом круге». Потрясающая своей документальностью и тщательностью описания событий повесть, буквально по дням воспроизводящая муки узников минского гетто и издевательства над ними! Рассказывающая о погромах, облавах, расстрелах. Самым страшным испытанием для узников был постоянный голод, подавляющий волю к сопротивлению.

Однако узники гетто сопротивлялись насилию. Об этом подробно описано в документальной повести Новикова «Руины стреляют». В гетто организовали антифашистское подполье во главе с большевиками. Первым секретарём Минского горкома ВКП(б) и руководителем подполья города избрали Исая Павловича Козинца (Героя Советского Союза, звание присвоено посмертно) [4]. Он организовал и возглавил подпольную борьбу против оккупантов во всём Минске… О карателях же из числа местных жителей у нас упоминают намного реже, щадяще. Хотя мои родители, пережившие оккупацию, всегда подчёркивали, что «свои» — полицаи — были страшнее всех других карателей. Они в живых свидетелей не оставляли, со всей тщательностью уничтожали поголовно всех. Не было у них жалости ни к кому.

Военная разведка Германии — абвер — совместно с гестапо и СД ввела, как отмечено выше, в группу Тумаша своих давних агентов, литератора Наталью Алексеевну Арсеньеву и её мужа, майора польской армии Франца Кушеля: их немцы завербовали ещё в Польше, в период службы главы семьи перед войной на границе Польши с гитлеровской Германией. Арсеньеву как литератора и проверенного агента абвера гитлеровцы сразу же назначили редактором «Менскай газэты». А Кушелю как польскому майору гестапо поручило формирование под их неусыпным присмотром структур БНС из местного населения, а также поставило перед ним задачу отбирать белорусов для формирования полицейских сил, организацию их обучения и воспитания. Под него даже создали полицейскую офицерскую школу.

Отбор в структуры БНС осуществляли из числа русофобски настроенных местных жителей. После последующей идеологической обработки в духе воспитания ненависти ко всем русским и России, прохождения ускоренного курса обучения с привлечением к карательным операциям для закрепления сотрудничества кровью истязаемых и уничтожаемых советских людей большинство из них становилось начальниками полицейских отделов, управ, бургомистрами, старостами, агентами гестапо и других спецслужб гитлеровцев. Эти люди (или нелюди?) активно сотрудничали с оккупантами. Заслуживает особого внимания личность первого бургомистра, которого гитлеровцы назначили в оккупированном Минске, — Витовта Тумаша. Этот обладатель исключительно «белорусского» имени и фамилии на польский лад ещё до нападения Германии на СССР из таких же, как и сам, «белорусов» в оккупированной Польше под руководством и присмотром СД и гестапо (по сохранившимся документам) создавал структуры БНС в оккупированной немцами Лодзи, в тамошнем городском отделе СД.

Тумаш привёз с собой в Минск отобранных при помощи СД из среды интеллигентов, состоявших в БНС в Лодзи «белорусов», около трёх десятков человек. Они все вошли в оккупационную администрацию, «управу» города. «Белорусская народная самопомощь» (БНС) начала ускоренно пополняться местными предателями. Эта организация в Минске взяла под плотную опеку еврейское гетто и жителей окрестных еврейских местечек. Они работали бок о бок с айнзатцкомандой № 8, выявляли нелояльных к оккупационной власти людей, подпольщиков, коммунистов, обкладывали узников гетто налогами, насиловали, грабили, убивали, колесили с той же целью по Белоруссии.

Убийствами, грабежами населения, особенно еврейских местечек в окрестностях Минска, БНС создавала материальную и финансовую базу для организации. Так выглядела «самапомач» по-БНС и Тумашу. Лучшее из вещей отдавали немцам, вещи чуть похуже распределяли среди членов БНС. Испорченное добро чинили, отстирывали от крови жертв и продавали на рынках. В заслугу Тумашу, называя его для значимости и солидности доктором, современные последователи гитлеризма приписывают эффективные мероприятия по недопущению в Минске эпидемий. На судебном процессе над гитлеровскими палачами зафиксировано, что «профилактика» эпидемий по Тумашу состояла в том. что пациентов больницы вывозили в Куропаты (Комаровский лес), на место подготовленных Красной Армией для обороны фортификационных сооружений, в оборудованных землянках их садили (клали) на землю и взрывали Глубокие раны на земле к югу от холма, который ныне называется Куропатами, тогда оставили после себя гитлеровцы. Они хорошо видны на местности и сегодня [5].

Следы гитлеровской оккупации в Белоруссии проявились в 2020 году в душах наследников коллаборационистов, которые сотрудничали с оккупантами, в душах их детей, внуков, правнуков

Казнь подпольщиков 26 октября 1941 г. (современная площадь Я Коласа)

Вспоминается, как на площади Я Колоса в Минске, начиная с 13 августа 2020 года, на ступеньках Белорусской государственной филармонии выстраивался хор её штатных работников. Они исполняли песнопение на слова Натальи Алексеевны Арсеньевой [5]. К сожалению, наверное, не знают служители муз, что именно напротив здания филармонии, в 20 метрах от неё в сторону площади, гитлеровцы в годы оккупации возвели виселицу и периодически казнили здесь советских патриотов. В архиве хранится ужасная фотография виселицы с тремя повешенными на фоне уже возведённого до войны здания института физкультуры. Тяжело видеть даже сегодня такое изображение.

А ведь Арсеньева видела эти казни вживую, рукоплескала палачам в своей газете. Находила для палачей тёплые слова благодарности. Какая горькая символичность! Песнопение на её слова в те месяцы 2020 года исполняли на месте этих казней не один раз по подсказке и при явном поощрении агентов западных спецслужб. Исполняли на всех сборищах националистически настроенной горстки «оппозиционеров»… Министр обороны Беларуси с одобрения общественности, чтобы оградить священные для народа места от поругания новоиспечёнными преемниками гитлеровцев, издал приказ о приёме здания Белорусского государственного музея истории Великой Отечественной войны под вооружённую охрану белорусской армии…

Автор слов песнопения Н. А. Арсеньева, русская по национальности, родилась в Баку в 1903 году. Училась в школьные годы в Ярославле, окончила гимназию в Вильнюсе. В 20 лет вышла замуж за польского офицера Франца Кушеля. Как жену польского офицера (после интернирования мужа в 1939 г.) её выслали в Казахстан. Арсеньева в довоенные годы писала: «Я злажыла б грымотны, магутны, урачысты Гімн аб Сталіне, мудрым, вялікім і чыстым» (ЛІМ, 1940). Кушель и Арсеньева в 1940 году на Лубянке дали подписку о добровольном сотрудничестве с органами государственной безопасности Советского Союза. По велению души, как подчеркнули собственноручно в подписке, стали агентами НКВД. Письменно поклялись не только выявлять, но и уничтожать врагов советской власти, бороться с ними до последней капли своей крови, не щадя собственной жизни.

Однако с оккупацией Минска немцами они в первые же часы побежали к своим давним шефам из абвера. Мужа направили в гитлеровскую полицию. Арсеньевой рекомендовали возглавить нацистскую «Менскую газэту». По стопам отца последовал и старший сын Ярослав. Второй сын пригрелся в редакциях гитлеровских газет при матери. В Белоруссии Арсеньева, переняв опыт геббельсовской пропаганды, продвигала в жизнь её изощренные методы. Она вдохновляла мужа Кушеля и сыновей на преданность Гитлеру. Кушель организовывал в Минске подготовку карательных формирований полицаев, его усилия по идеологической обработке предателей активно поддерживала Арсеньева. На литературном вечере, устроенном Кушелем вместе с активистами так называемой «Беларускай народнай самапомачы» (БНС), Арсеньева озвучивала издевательские строки антисемитской направленности против евреев и пропитанные ненавистью к «врагам-москалям» сочинения. Именно на это особо обратил внимание литературовед Валентин Тарас, обвинив её в антисемитизме, русофобии и антисоветизме в статье «Поэзия превыше творца» в журнале «Литература и искусство» за октябрь 1989 года [7].

В феврале 1944 года Кушель возглавил гитлеровскую Белорусскую краёвую оборону (БКО). В БКО в его подчинении служили, воспитывались, наливались злобой ко всему советскому, русскому, зверствовали будущие творцы Куропат, братья Луцкевичи: старший Юрий был офицером-пропагандистом, а младший Леонид — бойцом. Позже они прошли полный курс обучения методам разведки в школе абвера для белорусов в Дальвитце. Весь путь семьи Куше лей по территории СССР и Европы окрашен реками крови мирных людей, пепелищами тысяч сёл и деревень, которые в Белоруссии нередко сжигали вместе с жителями. Арсеньева сотрудничала с гитлеровскими спецслужбами, редакциями нацистских газет и журналов.

Кровь каждого третьего жителя Белоруссии, замученного оккупантами, повешенного, заживо сожжённого, замордованного в гетто, ударенного головой об угол дома и брошенного живым в колодец, запечатлена на белом (красное на белом) полотнище флага, который «даровал» предателям белорусского народа своим приказом гауляйтер Вильгельм Кубе 27 июля 1942 года. Именно под эту дату Шушкевич и подобные ему белорусские национал-«патриоты» подладили в 1990 году принятие «Декларации о суверенитете Белоруссии». Принимая её, они плевали на народ, более 80 % которого в марте 1991 года высказалось на референдуме за сохранение СССР. Стараниями А. Г. Лукашенко на всебелорусском референдуме в 1996 году этот позор народом был снят: теперь независимость Беларуси мы празднуем 3 июля. Это день освобождения Минска от немецко-фашистских захватчиков в 1944 году.

Флагом же нашей республики до 1951 года был просто красный флаг с серпом и молотом, после приняли в качестве государственного красно-зелёный флаг с белорусским орнаментом. Красный флаг Победы советского народа в Великой Отечественной войне сегодня гордо реет над куполом здания Белорусского государственного музея истории Великой Отечественной войны в Минске. 17 сентября мы все также отмечаем День народного единства: 17 сентября 1939 года начался освободительный поход Красной Армии, в результате которого воссоединились Восточная (Советская) и Западная, находившаяся под оккупацией и гнётом панской Польши, части Белоруссии в единой БССР…

Арсеньева вместе с отступавшими оккупантами и предателями-кушелями бежала на Запад, потом перебралась в США, примкнула к сбежавшим из Белоруссии таким же гитлеровским прихвостням, сотни которых пригрели власти США. Писала в послевоенной эмиграции антисоветские произведения, стихи, прозу, статьи. Озвучивала их на подрывном радио «Свобода», состояла в штате ЦРУ США, получала зарплату и до самой смерти пенсию от этой американской спецслужбы. А песнопение на слова ее «молитвы», поименованной по первой строке стихотворения «Магутны Божа» (Могучий Бог), гитлеровские пособники-эмигранты провозгласили своим гимном. В Могилёве сторонникам коллаборационизма в Белоруссии удалось продвинуть ежегодный позорный для воинов-победителей, их детей и внуков фестиваль музыки «Магутны Божа». В партизанских Старых Дорогах соорудили и даже установили памятник песне и её авторам — гитлеровским палачам, изменникам непокорённой Родины-партизанки. Это несмываемый позор для нашего общества и страны. Заигрывание со сторонниками нацизма и желание угодить их западным покровителям дорого обходятся народу Белоруссии.

Наследники полицаев выросли, окрепли, благодаря советской власти получили образование, некоторые заняли ведущие позиции в СМИ и учреждениях культуры. Пригревшийся в Польше Путало, координирующий подрывную работу с 2020 года через интернет-канал НЕХТА против Беларуси, а с некоторых пор и против России, к примеру, происходит из семьи изменника, гитлеровского пособника из Осиповичей. Мудро учит народная пословица: «Яблоко от яблони недалеко падает». Наследники идей гитлеризма в союзе с криминальными элементами и начинающими буржуа в 2020 году перешли в наступление. Бросились за деньги США в открытую атаку на суверенитет Беларуси, а в прицеле видят Россию. Замыслили и пытались осуществить акции терроризма, диверсионные акты, предприняли попытку свержения законной власти с физическим уничтожением Президента Республики Беларусь и членов его семьи. Все эти враждебные действия пресечены, они осуществлялись под руководством спецслужб США и НАТО через их агентуру, затаившуюся в стране.

Каким же душевным порывом была вдохновлена Арсеньева на написание «молитвы» в стихотворной форме, какие чувства побудили и руководили ею в 1943 году? Всем известно, что проникновенное стихотворение рождается, когда душа поёт, страстно переживает, горько плачет. Арсеньева как жена кровавого руководителя гитлеровской полиции неоднократно присутствовала при казнях в Минске советских граждан: мужчин, женщин, девушек, юношей, стариков. На грудь им вывешивали таблички с надписями «партизан» или «стрелял в немецких солдат» и т. п. Преследовали цель устрашения населения, поэтому людей на казнь специально сгоняли. Присутствовать на казнях Арсеньеву обязывала её должность редактора «Менскай газэты», а затем сотрудника «Беларускай газэты». Казни проводили в центре города, в Центральном сквере Минска у Белорусского театра, на прилегающих улицах, а также в районах рынков и предприятий. Нормальным людям даже видеть фотографию казни без содрогания невозможно. А уж наблюдать трагедию непосредственно…

А у Арсеньевой, женщины-поэтессы, русского человека, ни одна струночка души при этом не вздрагивала, не реагировала на творимое зло и жестокость оккупантов. Каждое утро она собирала и провожала на карательные акции мужа и сына. Ведь никаких других акций они не проводили. Считала это обыденным, необходимым даже делом. Душа принимала насилие по отношению к мирному населению. Мне могут возразить, что подобного рода стихи — с естественным сочувствием к людям — угрожали серьёзными преследованиями со стороны оккупантов и смертью. Но, согласитесь, не всё созданное обязательно ПЛ бл и куется в тот же миг, что-то можно отложить, хранить в душе. Что ж такое тайно хранила в то время Арсеньева?

Но вот и такое, тайное, не проявилось за все прошедшие после войны десятилетия. Вот стихи, восхваляющие до войны СССР. В. И. Ленина и И. В. Сталина, были. Они обнаружены, хранятся в архивах. Издевательские стихи о евреях, «москалях», «бандитах-партизанах» имеются, их тоже обнаружили в архивах. А печатного или рукописного слова о сострадании, протесте против насилия нет нигде, потому что не существует. Некоторые утверждают, что Арсеньева жила Беларусью, видимо, гитлеровской. А теперь такой вопрос: есть ли на свете более сильно эмоционально воздействующее на нервную систему зрелище, чем убийство ближнего, мирного человека — женщины, подростка?

Конечно же, нет. А Арсеньева равнодушно созерцала повешение людей, их предсмертные муки. Как и страдания людей в гетто, их унижения и издевательства над ними, в которые сама вносила посильную ей творческую лепту.

За продукты питания, за маленькую «лусту (кусочек) хлеба» можно было выменять для себя целые состояния в виде предметов роскоши и драгоценностей у узников «зондер-гетто». Это были измождённые голодом узники, которых привезли на уничтожение в Минск из Германии, Австрии, Чехословакии и других стран — около 30 тысяч. В оккупированной белорусской столице их называли гамбургскими евреями. Название пошло от города, из которого прибыл первый транспорт с обречёнными. В Куропатах при эксгумациях следователями прокуратуры в 1988 году и при мародёрстве чёрных копателей в 1991–1992 годах обнаружились кольца с бриллиантами, кулоны, браслеты из золота и платины. Об этом писали в республиканских газетах и сообщали в новостных телепередачах осенью 1991 и 1992 годов.

Знала Арсеньва и о сожжённой вместе с людьми в марте 1943 года Хатыни и уничтоженной так же в 1944 году Дальве, тысячах сёл и деревень Беларуси. Это ни на миг не изменило её жизнь. А вот поражение гитлеровцев в Сталинграде, на Курской Дуге, освобождение Харькова, Киева, Житомира, наконец, и Гомеля вывели поэтессу из себя, разморозили её душу. Страх, жуткий страх перед неотвратимостью приближающегося возмездия за преступления свои, мужа и сыновей встревожил, посеял панику, породил бессонницу и — бинго! — боль души. Это и отразилось в написанном в то время, в бессонную ночь, стихотворении, которое автор справедливо назвала «Молитвой» [8]. И да, стихи написаны эмоционально — под впечатлением побед Красной Армии и катастрофических поражений гитлеровских войск. Семья Арсеньевой, подобно семьям других предателей, в полной мере осознала страх перед будущим. Коллаборационистскую стаю глубоко ранил приближающийся крах гитлеризма. Именно эту боль Арсеньева передала в «молитве». Её бог — отнюдь не триединый в лицах, любящий и справедливо наказывающий христианский Бог. Бог этой женщины — бессердечный, жестокий, раздающий земные блага только «своим» и губящий всех «чужих».

Именно о нём Арсеньва вспомнила и в критическое для неё время в 1939 году. Польская армия потерпела поражение. Муж — польский офицер — находился в советском плену. Сама она в неопределённом положении с двумя сыновьями в Вилейке. Хорошо, что нашёлся и откликнулся авторитетный поэт Максим Танк со своими друзьями из компартии Западной Белоруссии. Они поддержали, помогли с жильём и устройством на работу в школу и «Сялянскую газету». Арсеньева, осознав положение и прочувствовав его до конца, решилась в сложившихся условиях написать стихотворение на годовщину памяти В. И. Ленина. Она даже обратилась к Интернационалу и вождям. Стихотворение получилось и было опубликовано в газете. Появилась надежда, которая оправдалась в 1941 году, — на освобождение и воссоединение семьи. Она писала:

Ничего не скажешь, очень эмоционально…

Однако древние мудро утверждают: «Закон суров, но это закон». Арсеньеву как жену польского офицера выслали в Казахстан, где она работала в колхозе. Не любила поэтесса вспоминать о том периоде жизни. Это можно понять. Но ей снова повезло. Разрешили свидания в Москве с мужем. К слову, на Лубянке тот выглядел вполне пристойно. Был ухоженным, подтянутым, стройным. Оказалось, он помогал органам НКВД изучать поведение и характер генерала Андерса, выяснял его планы, цели. Вновь вмешались и помогли Арсеньевой писательские союзы Белоруссии и Казахстана. Естественно, не обошлось без поддержки НКВД, с которым установилась чуть ли не семейная дружба и сотрудничество. В мае 1941 года семья уже жила в Минске.

Но только в годы оккупации Арсеньева вздохнула, наконец, полной грудью. Воздух свободы в гитлеровском оформлении пришёлся ей по душе. Сроднилась, срослась с нацистской идеологией и пропагандой Геббельса. К 1943 году она стала неразделимой с идеями национал-социализма и превратилась в убеждённую сторонницу Гитлера. Уверовала в его могущество, начала считать «богом во плоти», связывала с ним будущее. Но именно в 1943 году Арсеньева пережила ряд потрясений. Взрывом партизанской мины убит в кинотеатре сын-каратель. В феврале объявили траур в связи с поражением под Сталинградом. А летом новые удары: тяжёлое поражение гитлеровцев под Курском и Белгородом, потеря Харькова, Киева, Житомира, Гомеля…

Советская авиация часто бомбила железную дорогу, разнесла в дребезги штаб и казармы латвийских и украинских полицаев в районе Комаровского рынка. В Минске активизировались партизаны. По приговорам партизанских судов казнили редактора её газеты Козловского, бургомистра Минска Ивановского. И, о Боже! Сам гауляйтер «Белорутении» (не Белоруссии!) Вильгельм Кубе взлетел на воздух прямо в собственной постели. Все предатели занервничали, засуетились. В связи с тем, что они прочувствовали опасность возмездия, не стало им покоя ни днём ни ночью, ежеминутно, ежесекундно… Гремели взрывы в театрах, кинотеатрах, столовых, клубах, казино. Триединая Русь сплачивалась, крепла советская Россия, достигала превосходства, начала побеждать, усиливала влияние на антигитлеровскую коалицию. Знали об этом и коллаборационисты. Тревога среди них росла, как снежный ком…

Занервничал Кушель, потеряла сон и Арсеньева. Как так?! Она наэлектризована нацистскими идеями, живёт ими, стала гитлеровкой до мозга костей, с фюрером видела своё будущее, полностью поверила в его идеи, могущество и силу. Уверовала не только в мировую победу нацизма, но и в свою избранность. Почувствовала себя «белокурой бестией», по Ницше, сверхчеловеком. Однако уверенность в том, вера в Гитлера заколебались и начали рушиться. Арсеньева нервно ищет выход…

У каждого гитлеровского солдата на бляхе ремня было выбито «С нами Бог». Всё воспитание гитлеровцев было построено на обожествлении, нет, не Христа, а живого Адольфа Гитлера. В их воображении фюрер вставал на место Иисуса. Даже в храмах вместо креста на алтарях устанавливали свастику. Вместо икон прикрепляли портреты Гитлера и флаги со свастикой. Это факт. Гитлеровцы, а с ними и Арсеньева, искренне верили в гений и каждое слово фюрера. Ведь до поражений на Восточном фронте он исполнял всё, что обещал! Вёл огромную стаю гитлеровцев от победы к победе. Но вот поражений не любит ни один смертный. Долго в сознании каждого гитлеровца богом являлся фюрер, живой Адольф Гитлер, могучий и непогрешимый. В него они веровали, его побед желали, его обожали. Но то время прошло. После краха мечты бог-фюрер был низвергнут, его и проклинали. И когда бежали из Белоруссии, каждой встреченной советской женщине, бывало, громко кричали: «Гитлер капут!» Не себя, а его одного, фюрера, обвиняли в поражении!

Наталья Арсеньева как искренняя последовательница Гитлера тоже веровала в него. К нему, способному совершить чудо, она и обращается в 1943 году в стихотворении: «молитва» адресована не Иисусу Христу, а нацисту-кумиру. Подобно тому, как в 1939 году обращалась к Сталину, теперь она превозносит фюрера, ему источает восторги и клянётся, у него просит помощи. Называет его «могучим Богом» («магутны Божа»), властелином миров. Такие масштабы славословия провозглашались и в пропаганде Геббельса. Об этом же Арсеньева поведала в многочисленных статьях и стихах, которые в большом количестве опубликованы в «Менскай газэце» и «Беларускай газэце», других изданиях гитлеровских оккупантов. И страну (країну) она видит не Белоруссию, а Третий рейх. С рейхом Арсеньева связывала дальнейшую судьбу. Там, к слову, в те дни лечился её родной брат.

Она вспомнила и о Белорусии. Арсеньева просит послать лучи благодарности и защиты за преданность, за веру в него, за себя и за мужа, за сына. Просит удачи и помощи в карательной деятельности для себя, мужа и сына, для всех их подчинённых. «Умалотнасці» — обильности в уничтожении врагов рейха, советских людей, белорусских партизан. Просит послать гитлеровцам высокую урожайность в делах, назвала это «урадлівасцю». Призывает вдохнуть в каждого гитлеровца уверенность, укрепить силу духа и утвердить величие веры в победу. Которые к тому времени зашатались под ударами Красной Армии и партизан! Она просила Гитлера: «Над Беларусяй, ціхай і ветлай, Рассып праменні сваей хвалы» [9]. Белоруссия у неё тихая и приветливая, но не просто так, а к фюреру, его идеям.

И Гитлер, надо отметить, откликнулся на призывы поэтессы. По-своему. Щедро рассыпал лучи огня, испепеляющего всё живое в Белоруссии. Начальник штаба партизанского движения Калинин получил шифрованную телеграмму № 3112 от 09.06.1943: «Противник сжигает все деревни, уничтожает мирное население. Население скрывается в лесах. В деревне Рудня Борисовского района обманным путём вывели девушек, заставили одеть хорошие платья, потом публично изнасиловали, расстреляли. Деревни Хоново, Клетное, Лютец Холопеничского района сожгли, всё население согнали в сарай и тоже сожгли». Гитлеровцы проводили карательную операцию «Коттбус» под общим руководством генерала СС Готтберга. Полицейскими силами руководил подполковник Франц Куше ль. В операции участвовали и чинили зверства 237-й батальон охраны тыла; 2-й и 13-й полицейские полки СС; особый батальон Дирлевангера, другие полицейские части. Всего 20 тысяч изуверов-карателей. За эту операцию по уничтожению мирных советских людей Кушель получил персональную благодарность Гитлера. За неё же ему присвоено воинское звание полковника войск СС [10]. Арсеньева об этом не знала?!.

Бежавшие за границу последователи гитлеризма начали провозглашать стихотворение «Молитва» и песню «Магутны Божа» своим гимном. Когда в 1990-е годы отечественные последователи гитлеризма начали составлять в парламенте Беларуси значительную силу, Шушкевич, Позняк и им подобные Шарецкий, Гриб, Карпенко выдвинули это стихотворение и песню для использования в качестве гимна страны. Стихотворение Арсеньевой рассматривали в числе одного из четырёх предложенных. Но здравый рассудок большинства не позволил Шушкевичу, Позняку и их сторонникам стихотворение «Магутны Божа» и песню на эти слова утвердить в качестве гимна Беларуси.

С августа 2020 года эту песню агрессивно навязывает в качестве гимна купленное спецслужбами Запада меньшинство. Идеи проникли, по примеру Украины, и в среду некоторых служителей церкви, особенно в западных Гродно и Лиде. Экзарх Беларуси, Владыка Вениамин в Гродно дал разъяснения и рекомендовал отказаться от использования песни в качестве молитвы и в церковных песнопениях. «Песня не объединяет, — подчеркнул Владыка Вениамин, — а раскалывает общество и верующих, не воспринимается большинством паствы как молитва». Трудно поверить и в то, что хористы на ступеньках Белорусской государственной филармонии, исполняя «молитву» Натальи Арсеньевой, доподлинно знали, что эта кровавая гитлеровка, каждое утро собирая мужа, гитлеровского кровавого палача, офицера, а затем и генерала СС, своих сыновей-карателей, желала им «умалота» в уничтожении советских людей. Не вспомнила только Арсеньева, что Бог — это любовь! Она отказалась от главной заповеди Христа: «Возлюби ближнего, как себя самого» (Мф. 22:39). Её личные, подлинные призывы зафиксированы в газетах, журналах, которые издавали оккупанты в Минске, Слуцке, Орше, Новогрудке, Смоленске, Берлине («Раніца»), Праге и других городах, в Польше и прочих странах. Сведения хранятся в архивах. На совести Арсеньевой и кровь выданного, опознанного ею подпольщика Константина Немчика, после убитого на её глазах карателями. Гитлеровским железным крестом, полученным за этот «подвиг» от самого Гитлера, она в дальнейшем гордилась. Гордость великая: сам Гитлер водрузил крест на её грудь…

Совершенно не верится, что солист оперного театра Илья Сильчуков представлял, что, исполняя песнопение в своём театре, подхватывает тем самым на руки двухлетнего мальчика Костю Кухарёнка из деревни Дальва и плачущего, сопротивляющегося 19 июня 1944 года бросает в пылающий дом к сгорающим в нём родителям. Илья, скажите, ведь вы не можете сделать такое с маленьким мальчиком и его родителями? Не можете считать такой «умалот» праведным деянием? А Арсеньева призывала именно к подобной «урадлівасці» для мужа, генерала СС, карателя и карателя-сына. Более четырёх лет призывала и провожала каждое утро или вечер. На бесчеловечное уничтожение советских людей, наших собратьев. Уничтожение пулей и огнём. Получается, что призывает к этому и вас, Илья, и хористов, и нас всех до сих пор призывает. Что в проклятой верующими в Бога, всем миром и советскими людьми «молитве» Арсеньева называет «шэрай штодзённай» работой своей, мужа и сыновей? Прочтите внимательно «молитву» поэтессы-нацистки, осмыслите её и ужаснитесь!

1. https://phdn.org/archives/hdocaust-histoiy.org/gennan-triahs/einsatz-munchensttml.

2. НА РБ. Ф. 1440. Он. 3. Д. 948. Л. 85–86.

3. Александр Даллин. «Германское правление в России 1941–1945. Анализ оккупационной политики». Лондон, Макмиллан и К° лимитэд, Нью-Йорк. Ст. Мартинз Пресс, 1957.

4. НА РБ. Ф. 1450. Оп. 2. Д. 1299. Л. 42 (об), 54, 55, 66 (об), 67, 67 (об), 163–168 (об).

5. Плавинский А. С. Подпольщики без грифа «Секретно». Издательство Ковчег, 2015.

6. htts://tjomal/ru/news/198180-sotrudniki-bearuskay-gosudarstvennoy-filarmonii-vyshli-na-ulicu-i-ispolnili-religioznyy-gimn-v-znak-protesta.

7. Тарас В. Поэзия превыше творца. Литература и искусство, 1989, № 10.

8. http://ш. wikipedia. org/wiki/магутны Божа.

9. htts://rosbelsoyz/su/2020/l 1/12вразуми-боже-чем-на-самом-деле-являет/.

10. НАРБ. Ф. 1450. Оп. 23. Д. 7. Л. 179.