Курс лечения

39

Теперь ему стало совершенно ясно, что на борту «Юрия Долгорукого» находится замаскировавшийся враг. Он и прежде находился, торчал тут занозой в корме. И нет сомнений, что в то время, когда линкор впервые оказался в системе Сорок Седьмой Большой Медведицы, у дежурного оператора корабельной СРЦ зрачки были нечеловеческие, ромбиками. Однако теперь, к сожалению, уже ничего не докажешь!

Впрочем, это только одна проблема. Потому что есть и вторая — враг тут, а у него, Кирилла, и следа нет ТОЙ тревоги, что с некоторых времён непременно появлялась, когда рядом оказывались агенты противника. А может, шпиона нет? Может, его уже черти взяли, как говаривал Спиря? Но ведь и прежде, когда линкор подошёл к Сорок Седьмой, тревога не ощущалась!

Хотя, а с чего он взял, что эта тревога всегда рождалась поблизости от вражеских шпионов? Это ведь только голое предположение. Так было на Незабудке, с Мариной-Элен Коржовой, и на Синдерелле, с майором Егоршиным. Ну и что? Может, эта тревога вообще в космическом пространстве не рождается… Вот и всё объяснение, кол ему в дюзу, агенту Артузу!

А вполне может быть и так, что тревога рождается только тогда, когда нужно противнику. И в некотором смысле Кирилл сам является вражеским агентом. Ибо фактически выполняет чужую волю…

Эх, не с кем посоветоваться! Не к подполу же Безуглову топать, главному эсбэшнику «Юрия Долгорукого»! Тот выслушает, прикинет кол к носу и сразу начнёт рыть землю. И неизвестно ещё, что накопает. И неизвестно, как накопанное преподнесется контр-адмиралу — при достаточном желании можно и полковника Кентаринова заподозрить в проникновении в базу данных СРЦ и её изменении. Впрочем, следы проникновения мы уберём. Главное, не в этом! Экспедиция на носу — вот что главное, не сегодня-завтра надо снова отправляться к Сорок Седьмой. И что? Задерживать старт, пока не разберёмся? Нарушать приказ из-за того, что у полковника Кентаринова возникли некие подозрения? Вряд ли кто пойдёт на такое!

Он вернулся в свою каюту и шагнул в санузел. Посмотрел в зеркало.

Нет, ромбообразных зрачков у него по-прежнему не наблюдалось. На этом и остановимся.

Тем не менее, выйдя из санузла, он спросил Светочку:

— Послушай, душенька моя… Ты как-то сказала, что я сильно изменился в последнее время?

Душенька уже не обижалась.

— Изменился, конечно. Стал холоднее, чем прежде. Но ведь это же нормально, Кирочка. Ты просто повзрослел на этой войне. Все мы меняемся. Посмотри на Сандру. Вообще стала тётка тёткой. Как будто ей уже за тридцать лет перевалило. Да и Вика Шиманская — тоже. И вообще, представь себе, если бы полковник Кентаринов выглядел мальчишкой. Как бы к нему относились окружающие?

Светочка говорила совсем не о том, что он имел в виду, но её слова успокоили Кирилла.

— А не хрен было такими здоровенными коровами вырастать! Вот и стали рано тётками. Не то что ты, маленькая моя! — Он обнял её за плечи.

Много ли надо женщине на фронте?

Все женские обиды мгновенно замёрзли. А всё остальное разогрелось.

И, заваливая Свету на койку, Кирилл решил, что никаких активных шагов сейчас предпринимать не будет.

Авось, в экспедиции, когда начнутся целенаправленные действия, враг проявит себя, и появятся столь необходимые доказательства. Вот тогда-то агент Артуз и возьмёт его в оборот!