Лангуста с мочёными яблоками

35

В наряд «прощаться с телом» усопшего пятирежды Героя и Командора Ордена Почётного Легиона Республики Франция Филипп Аркадьевич не пошел. Нахально свернул в сторону станции метро «Кропоткинская» и зашагал в сторону Арбата. По случаю траура и всенародной скорби в кинотеатрах крутили исключительно патриотические фильмы и ленты о жизни и деятельности густобрового маршала и его соратников. По радио и телевидению трудящимся предлагался Чайковский и Бетховен. Бедные правительствующие старцы стояли в почётном карауле у гроба, потом шли за БТРом, который тянул за собой лафет с установленным на нём гробом. Скукота и никакого почтения. Ритуал. Искренность скорби была только на лицах родных и близких. Льдина целой эпохи оторвалась от берега.

Холодный сухой воздух бодрил. Филипп Аркадьевич свернул в сторону музея. С утра позвонили и попросили зайти к двум часам по поводу оставленной монеты. «Какую-то гадость затевают». — Подумал Филипп Аркадьевич. Накануне Филипп Аркадьевич высыпал на стол содержимое сафьянового кошелька и, вооружившись лупой, внимательно рассмотрел монеты. Всего было 169 монет. Основная масса, а именно 69, были точно такими же новыми двойными сестерциями Императора Луция Лёлля, как и та, что он отнёс в музей. Остальные же — бывшие в обороте монеты разных стран и времён, ходившие в Риме. Здесь были драхмы греческих городов-государств, греческих понтийских колоний, Македонии и азийских государств — иудейские сикли и персидские денарии, египетские монеты времён первых Птолемеев и даже по одной монете с изображением Александра Великого и Клеопатры. «Пожалуй, это громадный капитал с точки зрения нумизматики, — подумал Филипп Аркадьевич, — Это совершенно ясно. Надо будет что-то почитать на эту тему».

Филипп Аркадьевич постучал в знакомую дверь. Кроме старика-эксперта в комнате находился довольно моложавый стройный мужчина с выправкой военного.

Филиппа Аркадьевича усадили в кресло.

— Уважаемый Филипп Аркадьевич, — начал старичок, — Я пришел к выводу, что представленная вами монета на экспертизу подлинная. Вот видите, увеличенные фотографии известных экземпляров таких монет и фото вашей монеты идентичны. То есть, ваша монета и известные ранее два экземпляра чеканились одним и тем же штампом. Я вас поздравляю. Это очень редкий и дорогой экземпляр. А вот товарищ Жолобов хочет с вами побеседовать по этому поводу.

Молодой человек встал и слегка наклонил голову.

— Сколько же такая монета может стоить? — поинтересовался Филипп Аркадьевич, не обращая внимания на товарища Жолобова.

— Трудно сказать. На последнем аукционе в Лондоне такая монета была продана неизвестному лицу за 1,5 миллиона долларов.

— Внушительная цена. Отчего она так дорого стоит?

— Ввиду своей чрезвычайной редкости. Таких монет в своё время было отчеканено от 20 до 30 тысяч экземпляров. Так полагают специалисты. По прошествии почти двух тысяч лет известны сейчас только два экземпляра. Ваш третий. Потому он и ценится так высоко у настоящих коллекционеров.

— Значит, если бы сейчас вдруг обнаружились ещё, скажем, десяток таких монет, то цена их резко бы упала?

— Естественно. Раз в десять. Я полагаю, вы не коллекционер, а случайный обладатель редкости. Значит для вас владение монетой сводится к владению вещью, имеющей определённую ценность, стоимость. Но получить за неё реальную стоимость чрезвычайно сложно. У нас аукционов, подобных лондонскому, не проводится. Государство средств для покупки у населения раритетов почти не отпускает, потому найти настоящего покупателя также трудно, как и найти такую монету.

— Понятно. Видимо по этой причине и присутствует здесь товарищ Жолобов?

— Вы не ошиблись.. — Вступил наконец в разговор товарищ Жолобов. — Меня зовут Андрей Иванович. Я представляю одно уважаемое лицо, занимающееся коллекционированием редких монет, и хотел бы от его имени переговорить с вами о приобретении этого экземпляра.

— А если я откажусь?

Андрей Иванович улыбнулся.

— Понимаю. Дух противоречия. Но, судя по наведенным мною справкам, вы человек неглупый, способный. Работаете в весьма уважаемом институте и, думаю, заинтересованы в продвижении по службе, участии в научных конференциях в зарубежных странах и т. д. Всё это можно организовать.

— Я вижу вы представляете весьма могущественного коллекционера, который в состоянии оплачивать свои страсти за счёт государства.

— Вы правы. И в то же время неправы. Ведь эта вещь — национальное достояние. И может быть при определённых обстоятельствах конфискована. Или утеряна вами. Наконец, украдена. А у лица, которое я представляю, она будет в целости и сохранности.

— Вы сказали — национальное достояние?

— Да.

— Интересно. Как это сестерций может быть национальным достоянием советского народа, если он отчеканен в те времена, когда предки советского народа ещё бегали по лесам средне-русской равнины. Как может что-то быть национальным достоянием, если нацией не создавалось?

— Не философствуйте, Филипп Аркадьевич. Вы всё прекрасно понимаете.

— Вот мне и не ясно, почему вы попросту не конфисковали эту монету, а ведёте со мной, так называемые, переговоры. Что-то не похоже на вас.

— Ну вот, вы опять язвите. Зачем прибегать сразу к крайним мерам? Всё же мы хоть как-то выросли.

— Выросли… Скажите, Андрей Иванович, а у вашего клиента большая коллекция?

— Большая. А зачем вам это знать?

— Хотел бы с ним побеседовать как со специалистом. Просветиться.

— Исключено. К тому же он не специалист.

— Зачем же он собирает монеты?

Андрей Иванович улыбнулся.

— Он собирает не только монеты.

— Понятно. Извините. Ну что ж, я подумаю.

— Подумайте. Но не долго. Три дня хватит?

— Возможно. Скажите, а если, скажем, что-нибудь случится и коллекцию вашего клиента конфискуют?

— Исключено. И вообще, я вам не советую интересоваться такими вещами. Спокойней спать будете.

— Вы мне угрожаете?

— Не ершитесь, Филипп Аркадьевич. Все мы под Богом ходим. Всё может случиться.

Филипп Аркадьевич подумал с минуту, улыбнулся хитро.

— Хорошо. Берите сестерций.

— Вот и чудненько. Я знал, что вы умный человек.

— При ваших-то возможностях и быть неуверенным в исходе дела? Скромничаете.

— Полно, полно, Филипп Аркадьевич. Вот вам номер моего телефона. В любое время дня и ночи. А то, что я обещал — сделаем.

— Не беспокойтесь. Нет нужды в ваших протекциях.

— Не зарекайтесь. Тем не менее, если что — звоните.

Андрей Иванович уложил монету в специальный футляр, откланялся и вышел.

— Зря вы так быстро согласились. — Грустно заметил старичок. Они и так ограбили все наши фонды. И жаловаться некому.

В дверь постучали.

— Войдите.

Дверь открылась и вошла о н а.