«Я – АНГЕЛ!». Часть третья: "Клякса бифуркации"

Глава 1 Ход белой королевы

' — СЕРАФИМ…!!!'.

Под этот затихающий отдалённым эхом крик, несусь со сверхсветовой скоростью по бесконечному чёрному туннелю — в светлом конце которого, надеюсь — меня ждёт лучший из миров и, все ништяки — полагающиеся за земные мучения. Райские кущи, вечное безделье под присмотром шестикрылых херувимов, дружный коллектив блаженных и юродивых и, триста тысяч гурий — удовлетворяющих мою загробно-потустороннюю похоть.

Вдруг другое, очень близкое:

— Серафим… — влажно прошептали мне на ухо, а щеки коснулось что-то мягкое и шелковистое, — Серафимушка…

Это, а также навалившаяся на грудь тяжесть — не позволяющая сделать полный вздох, заставила наполовину выйти из небытия.

Что-то, я «в лыжи обутый»: это до сих пор реанимация — или уже реинкарнация?

— Серафим… — что-то мягкое и влажное, обдав лёгким винным перегаром коснулось моих губ, — Серафимушка… Да, очнись же!

Возвращаться к жизни, категорически не хотелось:

— Отстаньте от меня, я уже сдох!

Рисунок 1 . СПЕШУ ОБРАДОВАТЬ ВАС, ДРУЗЬЯ!

Профессор из медицинской школы Университета Северной Каролины заявил, что согласно теории биоцентризма, смерть является иллюзией, которую создает наше сознание. Роберт Ланц утверждает, что после смерти человек переходит в параллельный мир.

Исследователь говорит, что жизнь человека похожа на многолетнее растение, которое всегда возвращается, чтобы снова зацвести в мультивселенной. Все, что мы видим, существует благодаря нашему сознанию, считает ученый.

Роберт Ланц подчеркнул, что люди верят в смерть, потому что их так учат, или потому что сознание ассоциирует жизнь с функционированием внутренних органов. Ланц считает, что смерть не является абсолютным завершением жизни, а представляет собой переход в параллельный мир.

http://ululuca.ru/okazyvaetsya-smerti-ne-sushhestvuet-uchyonye-otkryli-neveroyatnuyu-i-shokiruyushhuyu-pravdu.html

А следовательно возможен и обратный процесс — переход из параллельного мира в наш (Авт.)

Однако, промелькнувшая вовремя мысля, что вместо райских гурий — меня вполне может поджидать рогатно-копытная братва в мрачных чертогах Ада, а вместо вечного блаженства — вечные муки с пропиской на сковородке с кипящими на минеральном масле корабельными четырёхгранными гвоздями, заставила открыть глаза.

В начале новой жизни было…

Нет, не слово.

Темнота…

Затем, вижу: передо мной маячит какое-то бледное пятно. Вот оно приближается и щекотя волосами лицо, пытается поцеловать в губы. Уворачиваюсь, повернув на бок голову и, тогда оно кусает меня острыми зубками за ухо. Зашипев от боли, я окончательно проснулся и, узнав в особе — вернувшей меня из загробной в реальную жизнь, вовсе не райскую гурию — а хорошо мне знакомую земную чертовку.

Осознав сей факт, удивленно восклицаю:

— Лизка, ты что ли?

Пригляделся:

Иттить твою, ж… Да, она совсем голая!

Затем, я попытался пошевелиться, но не смог… Что за чёрт?

— Ты что здесь делаешь, малахольная?

— Что может делать порядочная девушка в постели у мужчины? — подносит к губам крохотный девичий сосок, — пытается быть им соблазнённой, обесчещенной и затем брошенной… А ты про что подумал?

— Я подумал, что ты пьяная. Перепила винца на выпускном и теперь буянишь. Тебя надо это… В милицию сдать, или в поликлинику отвезти — принудительно промыть желудок.

— Не хами даме!

Лёгкий шлепок по щеке и, удерживая руками за уши — пиявкой впивается мне в губы.

Пытаюсь во время сего действа снять её с себя и привстать, но…

Не могу!

А она мне, перейдя с губ на ушко, шепчет:

— Девушка не может быть пьяной — лишь слегка опьяненной.

Что за дела?

Лежу крестом — как распятый Христос и не могу пошевелиться. Взгляд по сторонам уже привыкшими к темноте глазами… Ох, ё…

Вот это ролевые игры!

— Ты, что? Привязала меня? Ну и, нахахуа⁈

Блин, эти старинные железные кровати с решётчатыми спинками — как будто специально предназначены — что к ним кого-нибудь привязывать и…

«Того»!

Сам неоднократно подумывал проделать такое с Софьей Николаевной — да всё руки не доходили.

Привстав надо мной на колени, недоумённо-возмущённо, с полной уверенностью в своей правоте:

— А как ещё слабой и беззащитной девушке — соблазнить такого бесцеремонно-наглого подонка, как ты?

Лёгка пощечина, потом вторая:

— Три года уже пытаюсь тебе отдаться — надо мной уже собственная Mère смеётся! Тебе не стыдно?

— Стыдно, но я изо всех сил стараюсь взять себя в руки…

И снова две пощечины:

— Palettes! Gentil sans vergogne!

Пытаюсь увести разговор в сторону — ляпнул первое, что в голову взбрело:

— Лизавета, иттить твою mère! Да у тебя сиськи с последней днюхи выросли!

Называется — тушить пожар керосином.

Склонившись, с гордостью сунув один из торчащих сосков мне под нос:

— Ma maman говорит, что mes seins уже как у неё.

— Ну, это она льстит… Себе…!

Затем, она придвинувшись поближе — бесстыдно раздвигает передо мной мраморной белизны бёдра:

— Серафим, а посмотри…

Ух, ты:

— Ты «её» бреешь⁈

Надеюсь, не моей бритвой — той, что я морду и голову…

— Сам не видишь? Лучше скажи, красиво?

Чувствуя, что где-то снизу вздымается мой впавший было в спячку «одноглавый дракон с бубенцами». Напрягая зрение, бучу буркалы — пытаясь разглядеть подробности:

— «Красиво»? Не то слово! Кто-то научил или сама догадалась?

Насколько мне известно, хроноаборигенны противоположного пола — до эпиляции области «лобка» не додумались и мне попадались довольно «заросшие» особы, хоть косы «там» заплетай.

— Ты же сам научил…

Дико таращусь:

— Что за дикий бред? Это когда же я успел так накосорезить?

— Не меня, а Лилю Брик… — звонкая, хотя и не больная почёщина, — а та уже мне сказала, что ты любишь — когда у женщины бритый «le pubis».

Уворачиваюсь от ещё одной оплеухи:

— Ты это серьёзно? Она тебе так и сказала?

— Да!

Чувствую, что краснею переспелым помидором… Грёбанный стыд…

— Она всё выдумала!

— Не смей мне врать, потаскун!

Поёрзав бёдрами и, «что-то» почувствовав попкой, оглядывается назад и схватившись рукой за «нечто» вздыбившиеся под одеялом:

— О, я вижу ты уже готов соблазнить невинную девушку!

Я, панически заверещал:

— Лиза, подумай, что ты творишь! Потом, уже ничего не воротишь!

Но она уже урча как мартовская кошка — скидывает с меня одеяло, бесцеремонно сдёргивает кальсоны и схватившись рукой за моего стоящего по стойке «смирно» «бойца», по-девичьи глупо хихикает:

— Какой он у тебя… Огромный!

Почему-то стало весело, хотя смешного было довольно мало:

— А ты, что глупая? Другие видела?

Даже в темноте было видно — зарумянившись спелым персиком:

— Нет, но… Представляла!

Схватив двумя пальцами — как будто измеряя диаметр у водопроводной трубы и, до боли сжав, с лёгкой озабоченностью:

— А он хоть влезет в mon vagin vierge?

Ухватившись за предоставленный последний шанс:

— Нет, не влезет — развяжи меня и иди спать на половичок в прихожке.

— Ага, прям счас я разбежалась — косы по ветру…

Закинув через меня божественно стройную ногу, оседлав — как амазонка стреноженного степного жеребца, «направляет» моего «дружка» в своё лоно — одновременно лаская его двумя руками.

— Развяжи руки, Елизавета! — взмолившись последней надеждой, — а то получится не соблазнение — а изнасилование… Получишь пятнадцать суток, прелюбодейка!

С томным придыханием, упрямо гнёт свою линию:

— Нет, уж! Опять что-нибудь выдумаешь, да выкрутишься — знаю я тебя. Поэтому развяжу, только когда ты лишишь меня девственности.

Ну, что оставалось делать?

Только расслабиться и постараться получить максимум удовольствия.

— Только осторожно, девочка! — предупреждаю, нагоняя жути, — первый раз, это бывает у вас больно… Очень больно! ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ БОЛЬНО!!!

Покамест безуспешно пытаясь «вправить» — всё более и более возбуждаясь и «влажнея», она томно стонет:

— Я знаю. Мне ma mère рассказывала — как «это» бывает… Не больнее, чем когда рожаешь.

Достали блин, эти продвинутые в педагогике мамаши!

Наконец, осторожно введя «в себя», распустив волосы на лицо и откинув назад голову, на долю секунды замешкавшись — со всей силы, всем своим весом — она решительно насадилась на мой «нефритовый кол»… Пару раз коротко вскрикнув, энергично заработала бёдрами — как скачущая на мустанге наездница.

Буквально минута-другая и Лиза, сжав со всей силы меня, с легким всхлипом выгнулась дугой всем телом и, затем медленно опустилась мне на грудь, положив руки на плечи.

Через пару минут, отдышись, она продолжая сидеть на мне верхом, обличающе уставила на меня палец:

— А теперь, я развяжу тебе руки. И ты можешь выгнать меня, как последнюю шлюху!

Слезши с меня, она сперва одела нижнюю юбку и блузку и, только после этого освободила мне руки — зубами развязав затянувшиеся узлы. Затем, как ни в чём не бывало, скромно уселась на краешек кровати, потупив глазки.

Возможно, я бы так и сделал — если бы вместе с нею кончил, ибо зол был на неё за непослушание и нарушение всех моих тщательно продуманных планов…

Но я уже завёлся!

Неудовлетворённый молодой организм требовал своё — напрочь отключив старческий рассудок.

Растирая затёкшие распятья, я:

— «Выгнать»? Не… Сейчас ты, Лизка — сама у меня в форточку выскочишь!

Подхватив ее на руки, поднял и почти порвав сорвав блузку, принялся мять крепкие, белые полушария грудей с остро-крохотными сосками, лаская плечи, спину, бёдра… Целую грудь, губы и шею. Дыхание ее стало прерывистым, дрожащее тело охотно выгибалось под ласками, а губы отвечали на поцелуи.

Почуяв «снизу», что готов на второй «заход», торопливо развернул её, нагнув — задрав юбку и, раздвинув бархатисто-гладкие ноги — «вошёл» в неё сзади и «заработал», чувствуя ответные содрогания. Когда вскричав «приплыла», положил её поперёк кровати — закинув ноги себе на плечи и, рыча как вурдалак над жертвой, продолжил… Оргазм за оргазмом, я уже потерял счёт, а Лиза кричала во весь голос, не в силах сдержаться.

Наконец, улёгся на неё сверху в классической позе, а она устремилась навстречу — обхватив руками и ногами, со страстью отвечая встречными движениями бёдер — улавливая мои движения, будто не в первый раз этим занималась.

Наконец, слышу:

— Серафим… Хватит… Серафимушка… Я больше не могу…

Уж сам изнемогая, перестраиваюсь — плотно сжав своими её бёдра. Как при финишном рывке — максимально ускоряюсь, и…

В момент, когда она в очередной раз закричав — задёргалась всем телом как в предсмертной конвульсии, я — будто в другое измерение перешёл, будто в райские куши телепортировался, и… В последний момент, «старик» во мне — всё же включил «соображай» и, вынув свой «шланг» — излился семенем на простыню и, издав какой-то неприличный утробно-жеребячий звук — на несколько (секунд, минут, часов?) вырубился.

Вроде, уже вторую жизнь-живу-баб-трахаю, а такого «взрыва» ещё испытать не доводилось!

Вдруг слышу сквозь блаженно-расслабляющую негу:

— Поверив mère, думала получить райское удовольствие… Но это было нечто — гораздо больше обычного, неподдающееся описанию человечьим языком. Острейшее наслаждение! Блаженство до обморока и потери разума!

Пришлось во второй раз за сегодня выйти из забытия и пробурчать:

— А он у тебя хоть был, чтоб его терять? Разум то?

Та, включив полный игнор:

— Это то, про что я подумала?

Раскрываю глаза: Лизка задумчиво-восторженно растирала пальчиком мокро-серое пятно по постели. Мельком взглянув на тёмное пятно на белой простыне по соседству — напоминающую раздавленную бабочку Бредбери:

— То, то… Оно самое.

Недоумевает:

— И из такого «вещества» получаются дети?

— С такого, с такого… — ворчу по-стариковски, — ты ещё «его» на язычок попробуй, малахольная дурочка.

Дав ей хорошенько по рукам, забрал простыню и скомкав — метнул в сторону ванной.

— Не забудь постирать — служанки у меня нет.

И не успев коснуться головой подушки, как погрузился в чёрное небытие и, в этот раз очень надолго, отлично выспавшись…

— Серафим… — влажно прошептали мне на ухо, а щеки коснулось что-то мягкое и шелковистое, — Серафимушка…

Зеваю и переворачиваюсь на другой бок:

— Шо, опять⁈ Ну, прям — «Ночь сурка», какая-то!

— Хихихи!

Целует в губы:

— Какая «ночь»? Вставай, лежебока! Уже почти двенадцать дня — мне пора идти на собеседование в Промакадемию.

Приоткрыв глаза, увидев её одетую в строгий официоз, прям — отличница, комсомолка, спортсменка и просто красавица — глаз не отведёшь, лениво-неохотно отвечаю:

— Предлагаешь мне за руку тебя проводить? В постель ко мне ты самостоятельно забралась, значит — уже не маленькая…

— Хихихи! — целует в губы, — да нет, я сама как-нибудь доберусь. Вставай, говорю — а то обед остынет.

И тянет с меня одеяло. Почувствовав зверский голод, принюхиваясь к запахам из кухни — сел и, тут же продрал очи:

— Так у нас и обед имеется?

— Ну, а как же! Пока ты спал, я прибралась в квартире, — смущённо покраснев, — постирала простыню, твои носки и исподнее и, приготовила обед.

Обдало внутренним жаром. Произошло то, чего боялся больше всего:

«ПизТсец… Меня женили!».

Началась семейная жизнь — прямо, как у молодожёнов. Приподняв одеяло и, не особо удивившись — обнаружив собственную наготу, обращаюсь к «новобрачной»:

— Лиза! Выйди, пожалуйста — мне надо одеться…

— Зачем? Хихихи! Я, «что-то» у тебя ещё не видела?

Ударив себя по лбу ладонью:

— Ах, да — чуть не забыл. Мы ж занимались любовью без трусов — по-взрослому.

Уже не стесняясь, встал, вытащил из-под кровати походный чемодан, достал из него сменное белья и начал облачаться.

Наблюдая с порозовевшими щёчками, она, влюблено-восхищённо на меня смотря:

— Ты сегодня ночью был… Как тигр! МОЙ ТИГР!!!

И тут я замер, стоя посреди комнаты с одной одетой штаниной: такие слова мне обычно говорила после «этого» моя благоверная — Королёва-Королева, с которой в «той жизни», мы прожили без малого…

Хотя и не признаёмся, но мы — мужики, очень чувствительны и чрезмерно падки на женскую лесть насчёт наших «сексуальных» возможностей. Моя Королева всегда мною восхищалась, хотя возможно не всегда оправданно:

— Да, ты сегодня ночью был просто… ТИГР!!!

И я уверен именно по этой причине — мы с ней жили долго и счастливо… Пока… Хм, гкхм…

Я не знаю, что произошло с моим телом в моём времени после переноса сознания.

Так, так, так…

Ещё один повод для размышлений: моя Королева, родилась 21 апреля — «между Гитлером и Лениным», что послужило мне поводом для многочисленных безобидных шуток на протяжение всей нашей совместной жизни.

Елизавета Молчанова — родилась тоже в ту же дату!

А может, это не даром? А может — это было двойное «попадалово»?

Было же такое в одном романе… У Калашникова[1] по-моему… Примерно в то же время — в двадцатые годы, муж и жена вместе перенеслись-вселились в детские тела,. И хотя тот сразу в неё втрескался — она ему долго не признавалась и, «не давала» — пока… Пока не подросла и, у ней конкретно не «зачесалась».

Видно, здесь же — обратная ситуация: у ней «зачесалась» сразу — но, так как она не призналась в наших длительных семейных отношениях — я ей «не давал».

Так, так, так…

Так, или не так?

Как проверить?

Одев кальсоны и проверив, чтоб из гульфика ничего не высовывалось, глядя прямо в глаза спрашиваю:

— В каком году полетел Юрий Гагарин?

Та, разинув рот:

— Какой «Гагарин», куда и зачем он «полетел»? Юрий⁈ Я знаю многих из князей Гагариных: Андрея Григорьевича — женатого на княжне Марии Дмитриевне Оболенской, Льва Андреевича — штабс-капитана гвардии, душечку Ростислава Григорьевича — ухаживавшего за мной, когда мы…

Хозяином в доме рявкаю, решив «взять на арапа»:

— Не включай тупую, Бабушка — я тебя как облупленную знаю и насквозь вижу!

Как родились внуки, я свою Королеву стал Бабушкой кликать, а она меня в отместку — стала обзывать Дедушкой…

Захлопав ресницами как крыльями — счас в форточку обиженной стрекозой вылетит, «подозреваемая» притворно надула губки:

— Если, несколько часов назад по собственной глупости и из-за твоего мужского коварства — я потеряла девственность, то это ещё не значит — что я автоматически состарилась и стала бабушкой! Особо бестолковым объясняю на пальцах: перед этим — я должна сперва стать мамой… Да и то — это возможно только через девять месяцев!

Так и не поняв по её реакции — врёт или нет, я строго погрозил пальцем:

— Мы ещё с тобой на эту тему поговорим, Королёва!

И опять в её глазах отразился лишь испуг за моё душевное здоровье:

— Это тебя после вчерашнего ещё не отпустило. Ты вчера сам не свой был: должно быть — возвратный тиф тебя навестил.

И зачем-то потрогала ладонью мой лоб:

— Да нет, вроде не температурит… Значит, всё же контузия даёт о себе знать.

— Но, но, но! Поговори мне ещё, совращенка малолетняя! Ишь, ты и эта туда же: «контузия», дескать…

Бочком пройдя в узеньком коридорчике мимо сушившейся простыни и оценив мысленно качество стирки: «Мда… Халтура!» — я посетил «удобства», сделал там все свои дела и заодно громко по-хозяйски высморкавшись, поспешил на запах на кухню, где уселся за кухонный стол и потирая ладони:

— Ну-с… Что там у нас?

Под носом тут же оказалась пара тарелок разного литража и пара же кусков хлеба:

— «У нас» — борщ со сметаной и жаренная картошка со шкварками.

— ООО!!! Божественно! Ну-с… Как говорится — приступим к трапезе, помолясь. Лиза, прочти мне какую-нибудь цитату из Карла Маркса…

— «В отношении к женщине, как к добыче и служанке общественного сладострастия, выражена та бесконечная деградация, в которой человек оказывается по отношению к самому себе».

Итак, первый день моей семейной жизни, начался.

Искусство кулинарии, явно не входит в число достоинств моей новой благоверной (моя «бывшая», тоже научилась готовке — лишь спустя почти год или даже два после замужества), однако и вида не подав (медовый месяц всё же, да и жрать охота — как медведю бороться!) большой ложной опустошив посуду, голодными глазами выпросил добавку, затем за чаем с покупными плюшками спрашиваю:

— А чем тебе вариант с Сашей Головановым не приглянулся?

Та, сперва яростно метнув в меня глазами испепеляющую «молнию», помолчав видимо раздумывая — а не огреть ли меня сковородником, затем весьма рассудительно принялась загибать пальчики:

— Во-первых, ждать двадцать лет — когда он станет «Султаном», а я — его любимой женой «в гареме», я категорически не согласна.

— Во-вторых, у него уже есть девушка и он её любит…

Блин, накладочка оказывается вышла!

В «послезнаниии» есть инфа, что в отличии к примеру от маршала Жукова — будущий Главный маршал авиации отличный семьянин: женился в начале тридцатых, прожил всю жизнь и, нажил с первой и единственной супругой пятерых детей — четырёх дочерей и сына. А вот о том, когда он познакомился со своей будущей суженной — ни слова, ни полуслова, ни даже малейшего намёка.

Так что «послезнание» — это палка о двух сторонах!

Тем временем, Елизавета продолжала гнуть пальцы, на секунду запнувшись:

— В-третьих… Когда я посмотрела на тебя — на уходящего, то поняла… Я поняла — что люблю тебя и, никого больше так не полюблю!

Я, чуть не подавился откушенной плюшкой и очень долго — до слёз в глазах кашлял, а она изо всех сил колотила меня кулачками по спине, как показалось — стараясь убить…

Когда пришёл в себя, она меня спросила, заглядывая в глаза:

— А ты меня любишь?

Поёрзав задницей на табурете, уведя взгляд куда-то вверх-влево — я ответил «по-одесски»:

— Ну, а «в-четвёртых»?

Недолго думая, та:

— Ну а в-четвёртых, когда ты мне три года назад рассказывал красивую байку по Роксолану — я была ещё маленькая и глупенькая. Теперь я повзрослела, набралась (в том числе и с твоей помощью, спасибо!) ума-разума и решила: быть женой Султана — это не для меня. Даже, любимой и единственной женой — не важно!

Скептически хмыкнув:

— А что, тогда для тебя? На кухне тарелками греметь, мужние носки стирать, да детские сопливые носы вытирать?

Приняв королевскую осанку, та:

— Я хочу сама быть Султаном!

Ржу, не могу!

— Ну и дура ты, Лизка!

— Почему сразу «дура», объясни?

— Во-первых, султан — это мужик… А ты у нас, как бы, с недавних пор — баба! Хахаха!!!

Ничуть не смутившись, лишь раззадорившись:

— Сам же говорил мне: «мужской ум отличается от женского». Так что более вероятно — это ты дурак.

Поняв, что это у неё серьёзно, я принялся разубеждать, приложив все свои немереные способности и немалый опыт в практической психологии:

— Да это невозможно, понимаешь? Мало того: НЕ РЕАЛЬНО!!! Как до Луны пешком дойти. Вот, если бы ты с Головановым заневестилась, то через… То, как знать! Впрочем, чего уж там — после нашей с тобой постельной «драки», кулаками махать…

Удивлённо приподнимает брови:

— А что тут нереального? Вспомни историю, вспомни Клеопатру, английских королев и русских императриц — из-за которых, весь восемнадцатый век прозвали «женским»… Чем я хуже их?

— Думай что несёшь, Лизка: последних императриц — у нас в восемнадцатом расстреляли, тела сожгли и пепел в шахты выбросили!

— Это всё потому, что император нам никудышный достался. Mon pauvre père говорил, что если бы на престоле была Александра Фёдоровна — никакой бы революции не было.

Подумав, та добавила:

— Хотя ты прав! Чтоб не дразнить плебс — название должно быть другое, а высшая государственная должность — выборная.

Задумываюсь…

По ходу, у неё это ОЧЕНЬ(!!!) серьёзно!

— И как тебе такое только в голову могло прийти?

Та, посерьёзнев как никогда…:

— Это пришло мне в голову — после твоих вчерашних прогнозов! Я поняла, что впереди — новое Смутное время, когда кучка решительно настроенных гвардейцев — вполне может захватить власть и возвести на трон свою Императрицу. И я своим женским умом подумала: а чем я не Екатерина Великая, а ты не Алехан Орлов?

…И вдруг вернувшись в прежнее игривое состояние, схватив через кальсоны моё натруженное за ночь «достоинство»:

— Так что, коль уж соблазнил доверчивую девушку — будь добр исполняй её капризы, а не то…

Крепко сжав, она повернула его «против резьбы»:

— … Из главного визиря разжалую в евнухи!

Непроизвольно ойкнув, возмущаюсь:

— Это я то, тебя соблазнил⁈ Что ты…

Встав надо мной, перебивает:

— А тебе разве не понравилось? Вон ты какой сегодня стал — огонь, орёл! Не то, что вчера — со взглядом много пожившего, уставшего и умирающего старика. И на вопрос любишь ли меня, можешь не отвечать — я и так всё вижу! С тех пор — как тебя впервые увидела, там в гараже — я поняла, что ты меня любишь. Просто, по каким-то причинам — боишься в этом признаться. Вы — мужчины, иногда такие странные!

Прислушался к себе…

А ведь действительно — как совершенно другой человек стал!

Где бывшее в последнее время уныние, тоска и «всёпропалническое» настроение? Где апатия и отсутствие желания жить?

Наоборот, я преисполнен энергии и желаний!

Вот смотрю сейчас на Лизку и хочу… Хм, гкхм… Пожалуй, после сегодняшнего — придётся с недельку потерпеть с «желаниями» определённой направленности.

— Слушай, Лиза… А может, твои «капризы» будут несколько скромнее? Хочешь, я сделаю тебя самой известной киноактрисой СССР?

С иронично-ревнивыми нотками:

— Как ты обещал Лиле Брик?

У меня слегка зарумянились уши:

— Хм, кгхм… Ну… Ещё известнее — на мироном уровне.

— Я тебе уже сказала, что хочу!

— Нет ну, ты пойми: любая может захотеть стать «Шамаханской царицей», но…

Гордо подняв голову, несколько надменно:

— Я тебе не любая!

Поспешно:

— Конечно, конечно… Ты — единственная, особенная и неповторимая и, хотелки у тебя — тебе под стать. Но, как реализовать их на практике?

Безапелляционно сжав губы:

— Ты — мой мужчина, ты и думай!

Обдав запахом дорогого парижского парфюма, целует и жарко дышит в ухо:

— Ты — самый умный, самый сильный и, самый смелый — ты сможешь!

И тут я «поплыл» как пчелиный воск в ядерном реакторе…

Посмотрев на часы, напряжённо-озабоченно:

— Ладно, мне пора уходить. Так что передать нашим ребятам?

— Передай нашим ребятам, что заседание продолжается! Сегодня в девять вечера, ужинаем в «Стойле Пегаса».

Обрадовано:

— Хорошо! Я забегу в «Стойло» и предупрежу маму…

Стрельнув глазками:

— … Заодно и обрадую зятем!

Пожелав удачи и поцеловав на прощанье, я закрыл за ней дверь, заварил чай покрепче и занялся размышлизмами.

Вспомнив недавний сон, про свою совсем не героическую смерть, пергаментного цвета кожу лица, открытый беззубый рот и мёртвые остекленевшие глаза… И, аж всего передёрнуло от омерзения:

— БРРРР!!!

Смотреть, как подыхаешь со стороны — чужими глазами, это очень неприятно, оказывается. Сон, был до того реалистичен — что до сих пор помню запах хвойной тайги, подтаявшей земли, чад полудизельных тракторов, и…

Вонь из собственных штанов!

«Чёрт, приснится же всякая чертовщина, — крайне раздосадовано, — да и ещё и, от второго лица»!

Так, так, так…

К чему бы это?

Предостережение? Прогноз развития событий при принятии одного из наиболее вероятных решений по выходу из критической ситуации?

После рейдерского «наезда» Погребинского (а как ещё его назвать?), вариантов у меня не так уж много и, каждый из них — я за прошедшую неделю тщательно «обсосал», отчего и пришёл в состояние крайнего песТцессизма.

Можно вернувшись из Парижа — согласиться стать заместителем Начальника Губернского отдела НКВД, а там — «плыть по течению». Или, как-нибудь подсидеть его и, самому усесться в это кресло. Карьера в карающих органах с помощью «послезнания» — вроде бы и, не так уж и плохо… Глядишь — начальником над вертухаями на Соловки назначат.

Но не для меня!

Вообще — пупырь, отметается с ходу.

Можно хоть сейчас пойти к Первому секретарю Нижегородского исполкома ВКП(б) с жалобой:

— Так мол и так, Андрей Александрович — обижают… Заступись за земляка, выдающегося инженера и изобретателя — Марксом-Энгельсом тебя заклинаю!

Тот, снисходительно похлопывая по плечу:

— Мы тут с товарищами подумаем, чем Вам помочь, товарищ Свешников! Приходите через неделю, а лучше через месяц. Нет, подождите: через месяц — я буду шибко сильно занят… Приходите через год, а ещё лучше — вообще не приходите.

Здесь, даже дело не во мне…

Предположим, Андрей Александрович проникнется моими проблемами и страстно захочет мне помочь…

Как?

Ведь, Погребинский ему напрямую не подчиняется — они могут только договариваться, как торговки на базаре.

Через кого-то, более высокопоставленного?

Жданов — «ходит» под Сталиным, а тот ещё не является кровавым тираном, одержимым маниакальной пароидальностью всех подряд гнобить за невыполнение своих приказов. Он всё ещё — на «мягких кошачьих лапах», очень осторожно подбирается к власти — как тигр к пасущейся зЁбре.

За Погребинским же, скорее всего кто-то стоит из ОГПУ — иначе он бы вёл себя поскромнее. ОГПУ же ныне — это настоящее «государство в государстве», «терра инкогнито» для стороннего и пиратская «республика Тортуга» — никому не подчиняющаяся.

Политика — это искусство возможного!

Захочет ли Сталин ссориться с этой могущественной структурой, ради Жданова — не говоря уже про меня?

Далеко не факт!

Поэтому пожаловаться на Погребинского Жданову, значит возможно — натравить на того весь этот кодляк…

Непредсказуемые последствия!

Слетит со своей должности Жданов — лишатся поддержки мои ребята из Губкома комсомола и, тогда вообще — все мои «задумки-многоходовочки», накроются медным контрабасом.

Ещё есть вариант…

Поехав в августе в Париж на Международную выставку современных декоративных и промышленных искусств', объявить себя невозвращенцем. Компьютер тоже не проблема: его в разобранном виде — можно будет переправить «за бугор» с помощью центрового финского контрабандиста Вели. Ну, а там — на паях с Иохелем Гейдлихом, используя «послезнание» (одна инфа об Великой депрессии в САСШ и социалистических реформах Рузвельта чего стоят!) и программы автоматического проектирования — создать ту же промышленную корпорацию и, лучше всего даже не в Штатах — а где-нибудь в Мексике или Канаде.

Кстати, нашим предкам — до и во время Великой Отечественной Войны, это будет как бы даже не лучше — если я им буду подкидывать кой-какие, уже готовые к употреблению «заклёпки»… Например, за бугром вполне реально начать пораньше разрабатывать пенициллин — инвестировав в открывшего его антибактериальные свойства микробиолога Флеминга и, в химиков Говада Флори и Чейна Эрнста — впервые выделивших чистый препарат.

Однако, имеется один огромный минус — перечёркивающий все маленькие плюсы: после «горячей» Второй мировой — неизбежно начнётся Холодная война и, я вынужден буду — или работать против своей страны и народа, или прикрыть «лавочку».

В конце концов, проанализировав всё — я пришёл к выводу, что все мои беды от того, что я вышел из-под «прикрытия». Слишком высунулся — то бишь и, подставился. Поэтому последним моим решением, как помнится, было такое: по возвращению из Парижа — пристроиться к кому-нибудь из известных в то время изобретателей-авантюристов и тишком попиливать «заклёпочки» за его спиной…

Да, хоть к тому же Владимиру Бекаури!

Я ему подкинул идей насчёт вундерваффлей, теперь можно напроситься реализовать их в металле. «Серый кардинал» у гениального изобретателя, официально получающего миллион рублей оклада — чем плохо?

Глядишь и, того не расстреляют и у меня — «нос в табаке».

И тут мне приснился страшный сон — показывающий, что при таком раскладе может получиться и, что-то не понравился мне «Евроазиатский Социалистический Союз». Повторение СССР — только в глобальном масштабе. Кроме всего прочего, здесь такие подводные камни: если будет выбор, население со временем свалит туда — где тепло: в Италию, Францию, Испанию… И останется Россия той, что и была в «моём» времени — с вымершими деревнями и пустеющими городами.

Хрен редьки не слаще!

И тут после столь бесцеремонного пробуждения и последующего — не менее бесцеремонного соблазнения, Елизавета мне подсказывает…

Навязывает!

…Ещё один вариант развития событий: захват власти до того — как она успеет стать «старухой». Учитывая, что ей этой весной исполнилось семнадцать лет, а в таком возрасте — «старухами» кажутся уже двадцатилетние, у меня в запасе — три года.

То есть в 1928 году, плюс-минус год — власть в России должна поменяться…

Не выдержав, я прыснул со смеху, а потом заржал как стоялый жеребец:

— БУГАГАГА!!!

Проржавшись до колик в животе, я призадумался: так, так, так…

А ведь это самое оптимальное решение!

Лизка «царствует», я правлю и особо не заморачивась — вволю пилю все свои «заклёпки», как моей широкой натуре заблагорассудится и, изредка — казню мешающих мне, путающихся под ногами.

Согласен: идея, конечно безумная — но разве мало безумных идей было реализовано за историю? Взять хотя бы осуществляющийся в данный момент «красный проект»: кто мог даже подумать в 1917 году, или хотя бы предположить — что буквально с земли подобрав власть в разваливающейся на гниющие куски стране, большевики не только продержатся больше года — но и оставят на просёр демократам ядерную сверхдержаву, способную за раз (и не раз) уничтожить всё человечество?

И в главном Елизавета права: сейчас именно такое время, когда небольшая — но решительно настроенная группа единомышленников, вполне может захватить власть и коренным образом изменить всю историю нашей страны.

Конечно, рискованно, очень рискованно.

Но не ещё ли больше рискованно — сидеть на попе ровно и, ждать когда за тобой придут «граждане в казённых пиджаках» и предъявят государственные «ксивы»?

Лучше ужасный конец, чем ужас без конца!

Да и ребятишки мои…

Что-то сомневаюсь, что из-за своей гиперактивности — они останутся в стороне от событий, которые произойдут в тридцатых годах, особенно в их конце.

Ну, а Великой Отечественной — им точно не избежать!

А не получится ли так, что пожалев их — я своими же руками их погублю?

Итак, вкратце напомню историю большевизма и дам краткий дайджест происходящих сейчас в стране политических событий — очень скоро перевернувших всё с ног на голову, в политических верхах страны.

С самого своего создания, «Всесоюзная Коммунистическая Партия (большевиков)», была по своей сути радикальным альянсом попутчиков, объединённых личностью Ленина и ненавистью к царской России:

Она состояла:

Многочисленные и непрекращающиеся «тёрки» между этими группами — были до Революции, были во время неё, были и после — во время Гражданской войны.

Но всё это, уж «быльём поросло» и нам не интересно!

Интересные для нас события начинаются с окончанием Гражданской войны — когда до сих пор послушные Центру рабочие-коммунисты, впервые дали о себе знать — требуя свою «долю пирога» и место у штурвала, после пролития океанов собственной и вражеской крови.

На IX конференции РКП(б) в сентябре 1920 года, с резкими речами против засилья интеллигентов во всех партийных структурах и органах власти, выступили партийные представители крупных индустриальных районов.

Злободневная тема имела продолжение на конференции металлистов в Москве, где раздавались протесты против «засилья евреев», против привилегий специалистам и партийным руководителям.

Рисунок 2. Лидеры «Рабочей оппозиции». Крайний справа — Александр Шляпников.

Вскоре после этих выступлений, была создана «Рабочая оппозиция», «визитной карточкой» которой была резкая риторика по отношению к партийному руководству, неприязнь к образованным слоям в целом и, восприятие Советской Власти — как кучки зарвавшихся интеллигентов, чуждых русскому народу.

Возглавивший «Рабочую оппозицию» Александр Шляпников — превратил состоявшийся в марте 1921 года Х съезд РКП(б) — в площадку по выяснению отношений между руководством партии и рабочими низами.

Тем самым, произошло знаковое для страны и партии событие — был предпринят первый штурм властного Олимпа «снизу».

Второй штурм власти «снизу», произошёл после смерти Ленина по инициативе самих «старых ленинских гвардейцев» из Центра.

Здесь такая история…

Хотя «Рабочая оппозиция» была на голову разгромлена на XI съезде РКП(б) в апреле 1922 года, она испугала руководство партии до икоты и заставила крепко задуматься…

А ведь в чём-то «Шляпников и К», были правы!

Основу идеологических конструкций любой политической партии, определяет тот социальный слой — к которому она апеллирует и, большевики не были в этом ряду каким-то исключением.

Коммунистическая партия, взявшая на себя роль выразителя интересов самой передовой части трудящихся масс — пролетариата, «могильщика буржуазии» — была рождена и существовала в условиях непрекращающегося словоблудия в его адрес.

А на поверку то, оказывается — управляет партией выходцы из местячковой интеллигенции, российского чиновничества да купечества, или в лучшем случае — разночинцев!

Где представители пролетариата?

Свои-то ладно — «поймут», а как же — международное рабочее движение?

Не потому-то ли Мировая революция, раз за разом откладывается в долгий ящик, что пролетариат развитых стран — не видит своих собратьев у штурвала первого в мире государства — осуществившего не на словах, а на деле диктатуру пролетариата?

Ой, какая зрада зрадная!

Маркс да Энгельс, небось — пропеллерами в гробах вертятся и шлют анафему за анафемой своим бестолковым последователям…

Положение посчитали настолько угрожающим для комиссарских задниц — уже приросших мясом к своим креслам в ожидании прихода Мировой революции, что их владельцы лихорадочно стали искать новую точку опоры в массах. Бонч-Бруевич, к примеру — не будь дураком, предложил в качестве таковой сектантов — баптистов, духоборов, евангелистов, хлыстов и прочих «свидетелей» — убеждая соратников в их якобы «коммунистическом» настрое и, в единстве с социально-экономической доктриной большевизма.

Однако, попал пальцем в небо!

Сектантство преобладало на Украине, Северном Кавказе и южных регионах России и, позиционировало себя — как интеллигентское движение с крестьянскими корнями.

Нечерноземная зона центра России, северные районы страны, Поволжье, Урал и Сибирь — где жизнь в некомфортных природных условиях требовала коллективных усилий и, откуда родом происходил русский (а другого, в ту пору практически не было) пролетариат — были сплошь староверческими и, к сектантству — относился крайне неприязненно, как к барской забаве.

Разница принципиальная!

Многочисленные согласия и толки староверов-беспоповцев, идеально обеспечивали идейное оформление общинных форм хозяйствования, несли принципы солидарности — выработанные вековым опытом выживания в этих регионах с весьма суровыми условиями. Такой менталитет, вполне согласовывался с простейшими азами социалистического учения.

Нелишним будет упомянуть и об ещё одном непроизвольно сложившимся обстоятельстве — благоприятствующему принятию староверами большевистского учения за своё.

Случайно или нет, но слова «большевик» и «большак» оказались созвучны.

«Большак» же, в народном понимании — это человек, имеющий авторитет, духовный наставник и неофициальный лидер. Отсюда и проистекает анекдотическая ситуация, когда народ — признавая большевиков за власть, категорически был против коммунистов.

Помните в «Чапаеве»:

«А ты за кого будешь, Василий Иванович? За большевиков, али за коммунистов?».

Кстати, насчёт самого Василия Ивановича не скажу, но вот Дмитрий Фурманов — написавший «Чапаева», происхождением из Кинешемского уезда Костромской губернии — типичного староверческого анклава.

И таких как он в русской советской литературе — больше, чем докуя.

Возможно так бы оно и тлело неизвестно сколько времени и, «перебурлив и устаканившись» — закончилось чем-нибудь хорошим… В чём лично я сомневаюсь… Но после смерти Вождя — началась ожесточённая и непрекращающаяся даже на день, драчка за лидерство. В патовой ситуации возникшей при этом, «новые люди» в партии и в её руководстве — многим тогда показались верным средством для достижения своих политических целей. И, первым на спусковой крючок «Ленинского призыва» в партию — нажал вовсе не Сталин, а «Вождь № 3» в ВКП(б) — Григорий Зиновьев, Председатель ИК Коминтерна.

Во всех своих публичных выступлениях, он требовал снять любые преграды для вступления рабочих в партию и, добился-таки своего: требования для приёма — оказались критически смягчёнными до полнейшего абсурда.

Дальше, как обычно: «думали как лучше — а получилось как всегда»!

Планировали принять в партию по «Ленинскому призыву» сто тысяч рабочих, но «стахановцы» видать — появились впервые среди партийных идеологов, а не среди шахтёров. Весной 1924 года, в РКП(б) одномоментно влилось более 200 тысяч неофитов, потом ещё… Ещё и, ещё… Пики «вступительной горячки» приходились на так называемые «Ленинские дни» — февраль-апрель каждого года, когда прием в партию стабильно находился на уровне показателя первого Ленинского призыва.

И в результате состав «ведущей и направляющей» кардинальнейшим образом изменился.

Тотчас началась ожесточённая борьба за умы и сердца вновьобращённых коммунистов.

Впереди, на лихом коне — был опять же был не Сталин и даже не Троцкий!

Прежде ленинских собраний сочинений, Гришка-Питерский — издал двадцать два(!) тома своих собственных трудов. Его сторонники раздавали бесплатно всем желающим брошюрку «История РКП(б)» и, он уж было успокоился — считая себя лидером рабочего движения, а победу в кармане.

Однако, соратники тоже не дремали.

Поднатужившись как роженица, Троцкий выдал «на гора» труд под названием «Уроки Октября», где рассказывал о себе любимом и своих огромных заслугах в борьбе большевиков за власть.

Умнее всех поступил Сталин.

Он ничего не писал, а просто надёргал набор ленинских цитат попроще — предназначенных для людей не отягощенных образованием и интеллектом. Его «Основы ленинизма» стали пользоваться большой популярностью среди вновьобращённых коммунистов — едва умеющих читать по складам, и…

И сим победиши!

В этом, в 1925 году — прошел следующий этап Ленинского призыва. А к десятилетию Революции — в 1927-м, состоится так называемый Октябрьский призыв. За эти три массовые кампании, в партию влилось более полумиллиона(!) рабочих — в результате пролетарское ядро увеличилось более чем в пять раз и, процесс станет неотвратимым.

Отправив Зиновьева под шконку возле параши, Сталин с успехом продолжил его курс на «орабочивание» большевизма. Между XV и XVI съездами (1928 — середина 1930 года) в ряды ВКП(б) вступали нередко целыми цехами и предприятиями и, партию пополнили еще свыше 600 тысяч новых членов из пролетарских слоев.

ВКП(б) оказалась перенасыщенной кадрами — плохо понимающих кто такой Карл Маркс и, какого Фридриха Энгельса ему надо… Мало того, их староверческое, кержацкое нутро — не вкусившие по эмиграциям социал-демократических истин от «ленинских гвардейцев», вылезло наружу.

Энергия старообрядцев имела жесткий протестантский характер — но была направлена не на личное обогащение — как у европейских лютеран, кальвинистов, гугенотов и прочих пресвитериан…

А на всеобщее, общинное благо!

Их народно-религиозная практика, через изменение мировоззрения — трансформировалась в практику социальную, отвечавшую староверческому менталитету, но выраженную иначе.

Они, непримиримо-враждебно настроены к любому мнению или убеждению — отличному от своего. Упорны и настойчивы в достижении своих целей и, готовы добиваться своего любой ценой. Насквозь пропитаны неприязнью к интеллигенции, включая партийную[2], имеют свои понятия о справедливости и частной собственности и, хотя коллективизм впитали с молоком матери — очень далеки от чувства интернациональной солидарности с трудящимися всего мира…

Это, воистину — Всадники Апокалипсиса тридцатых годов!

Сперва радикалы — Постышев, Евдокимов, Косарев, Ежов… Они сгорели, ценой своих жизней уничтожив прослойку интеллигентов-космополитов в партии — путающуюся под ногами, а вместе с ними ещё множество народа.

Осуждаете?

История, их уже осудила — постарайтесь понять.

«Убивайте всех — Господь на небе отделит праведников-католиков от грешников-еретиков!», — не ими было сказано.

Затем, уже по расчищенному «первопроходцами» пути — двинулись более умеренные: Маленков, Булганин, Зверев, Казаков, Устинов, Первухин, Сабуров, Первухин…

Да, что там перечислять поимённо, ведь:

И ИМЯ ИМ — ЛЕГИОН!!!

Они будут фанатично, с религиозной неистовостью, по своему собственному разумению строить реинкарнацию «Царства божьего на земле» — коммунизм[3].

А кто окажется у них на пути — тех свернут в бараний рог!

Сталин слово против скажет?

Свернут шею и Сталину!

Исторических свидетельств непослушания этой публики этому — так называемому «тирану», предостаточно.

Так, так, так…

Во рту уже вяжет от крепкого чая — практически чифира, а я всё продолжаю «размышлизмить».

Конечно, Лизка — баба, что с неё взять!

Волос длинный — ум короткий, одним словом.

Никто не спорит — вполне реально захватить власть «кучкой решительно настроенных гвардейцев», учитывая происходящий бардак на всех уровнях Советского государства. Но чтобы её потом удержать, при этом не сорвавшись в пропасть новой междоусобной бойни — нужна опора, если не на «широкие массы» населения — то хотя бы на их самую активную часть.

Екатерина Великая, едва успев коснуться своими кринолинами остывающего из-под задницы убиенного муженька императорского трона, как тут же издала указ «О вольности дворянству» и послаблениях тем же староверам.

Иначе, хрен бы она на нём так долго усидела — при всей своей красоте, уме и любвиобильности!

Кто у нас сейчас «самая активная часть» широких масс?

Правильно: те же самые «ленинские призывники» — в данный момент толпами вступающие в партию. Вот-вот, через три-четыре года — они преподнесут абсолютную власть Сталину и, тот теми (и принуждаемыми ими другими слоями населения) — буквально моря выроет, горы сроет и реки вспять повернёт — создавая вторую экономику мира.

Бороться с этим явлением я не могу — это как стихийное бедствие, вроде торнадо или цунами!

Значит, что?

Значит, надо приручить и поставить это бедствие себе на службу.

Как? Ну, это уже вопрос тактико-технический… Не реально, супротив законов физики — до Луны допрыгнуть, к примеру. Всё остальное — просто невозможно, а значит при определённых условиях — вполне достижимо.

Подумать надо, а прежде изучить — покамест я очень мало знаю об этих выходцах из древнеправославных «согласий», беспоповского толка.

Пока же…

Думай, думай, голова!

Так, так, так…

'Плохо одному —

Один — не воин:

Каждый толстый ему господин

И даже тощие, если двое…'.

Как ты прав, мой друг Вован, «молочный брат» и просто — товарищ Маяковский!

Первым делом, нужно срочно создать нижегородскую партийную мафию, которой по зубам будет схлестнуться в подковёрных баталиях с другими — ленинградской, украинской, уральской, кавказкой и прочими «сёстрами».

Это — жизненно необходимо!

Тогда, имея такую «непротекающую крышу» — можно будет «заклёпкоманить» не опасаясь всяких там Погребинских, или ещё кого — шибко прыткого и дюже охочего до чужих ништяков.

Но главное: через Нижегородское лобби в Кремле — можно будет вплотную подобраться к высшей государственной власти, как это сделал Хрущёв через Украинскую партийную мафию.

Ближе к вечеру вернувшаяся с собеседования в Промакадемии, Елизавета бойко отрапортовала об собственных успехах и доложила об таковых же у других — за что заслужила устные поздравления, поощрительный поцелуйчик в чудесную щёчку и ласковое похлопывание по изумительной попке.

Почти все наши выпускники были готовы к поступлению в этот «рабфак» для государственной элиты страны, что не могло не радовать сердце попаданца-прогрессора.

Затем, видя на её «лице немой» вопрос:

— Я тут подумал над твоей «заявкой» и решил: в принципе — наши с тобой желания совпадают.

Хлопает в ладоши:

— Ура!

— «Ура» — будешь кричать на трибуне Мавзолея… Сейчас же слушай да мотай на ус! Нет усов? Мотай на… Ах, да… «Там» же у тебя побрито!

— Хихихи!

— Тогда просто слушай и запоминай.

Подвигается на стуле поближе и положа руку мне на колено:

— Слушаю, я вся во внимании, мой визирь…

Это было сказано так сексуально, что у меня… У меня появились посторонние мысли. С силой их изгнав, я начал:

— Знаешь, что Елизавета… Пожалуй, императрицей — тебе будет не комильфо, поэтому сразу прямо скажу — не обещаю.

— Почему?

— Слишком много геморроя для твоей прелестной попки, — щипнув за упругую ягодицу, — а тебе её надо беречь!

Вижу непонимание и объясняю:

— Сама подумай: на кой тебе это — колониальные захваты, мировые войны, хитросплетения глобальной политики? Наконец — внутренние мятежи, интриги вокруг трона и воровато-хитрожоппые вассалы с засаленнно-перхотными оседельцами — скачущие со своими трезубами и вопящие нехорошие кричалки на смеси суржика и галицийской мовы? Тебе нужны преждевременная седина и морщины?

Та, сперва уверенно:

— Ты разрулишь. Ты, будешь моим Железным канцлером — как Бисмарк!

Как уже неоднократно говорил, иногда ненароком вырвавшиеся из меня «иновремённые» словечки и выражения, аборигены цепляют враз — как ослабленный организм ковид-19.

— Я то «разрулю» — куда деваться с этой подводной лодки… Но боюсь, после этого — тебе придётся искать себе фаворита среди кавалергардов затянутых в лосины.

Смотрит недоумённо — а я, смотря вниз:

— Да, да! Подобная нервотрёпка очень вредит мужскому… Эээ… Организму. А разве то, что сегодня было между нами ночью — тебе не понравилось?

Не дав углубиться и закрепиться появившемуся разочарованию в её прелестных глазках:

— А вот королевой тебе быть — в самый раз!

Та, не раздумывая:

— Согласна! Я — королева, ты мой премьер-министр.

Вновь её целуя, я:

— А вот это — дудки! Королеву все любят — на то она и королева. А премьер-министра — издающего непопулярные, но жизненно-необходимые законы — все ненавидят. И если королева, слишком долго не меняет ненавидимого народом правителя — ненависть переходит на неё саму…

Глянув в расширившиеся глазки:

— … Ты, сама предпочитаешь быть Марией-Антуанеттой, прикажешь расстрелять меня — как Димитриоса Гунариса[4] или подошлёшь идейного борца с револьвером — как к Столыпину?

Лепечет, осознав как непросто быть королевой:

— Я не знаю…

— Зато я знаю! Поэтому, предпочитаю быть у тебя просто тайным советником. Согласна?

Ответом, был облегчённый вздох и жаркий поцелуй в уста.

Когда моя гражданская супруга отдохнула, привела себя в порядок, переоделась и слегка напудрила носик, я — перестав любоваться на часы, взял её за ручку и повёл в поэтическое кафе. Туда впрочем, мы уже явились на «пионерском расстоянии», не желая афишировать ставшими «близкими» отношения.

Впрочем…

Впрочем, «шила в мешке не утаишь» — на Лизке эти «отношения» были видны, как пятна на жирафе в солнечный полдень.

Это могло увести мысли моих собеседников по предстоящему очень серьёзному разговору — очень далеко в сторону… Поэтому пришлось сперва завести мою Королеву на кухню и практически насильно накормить лимоном, отчего в зал «Стойла Пегаса» — она явилась скривившаяся, как от зубной боли.

После праздничного ужина, уже по случаю успешного собеседования, в том же составе поднялись наверх в один из служебных кабинетов. Здесь были все, кроме Мишки Барона — играющего, как известно — «сольную партию» в моей многоходовочке.

Когда расселись, я сказал:

— Ребята! Вчера была своеобразная проверка на взрослость и «вшивость»: раз вы выслушав всё это — не разбежались перепуганными тараканами, а решились со мной ещё раз встретиться и поговорить… Значит, вы — уже достаточно зрелые и сильные личности!

Приятное слово и кошке приятно!

Мои архаровцы повеселили, приободрились, приосанились и, стали задорно-уверенно друг на друга и на меня поглядывать.

Затем, я рассказал им про историю с Погребинским и, под возмущённый гул:

— У нашей «группы альпинистов» возникла вот такая проблема… Как будем её решать? У кого, какие соображения на тот счёт?

Почти не слушая тут же возникший гомон (чтоб они не предложили, будет как я скажу), я думал своё.

Чтоб что-то создавать, надо сперва подсчитать — а что уже имеется в наличие? Какие силы? С какого уровня этой «стратегии» придётся стартовать?

А в наличии имеется — не так уж и мало, зря я прежде прибеднялся, сирота казанская!

Как бы там не было — «первые шаги на дороге в тысячу ли», уже сделаны.

Когда в прошлом году Андрей Жданов стал Первым секретарём Нижегородского губернского исполнительного комитета ВКП(б), то замена «головы» — привела к тектоническим сдвигам и все губернскую «вертикаль власти». Об всех подвижках рассказывать, пожалуй не след — никому это не интересно, но Губернский исполнительный комитет комсомола (Губ РЛКСМ) — стал полностью нашим… То бишь нижегородским, в котором ульяновцы играли «первую скрипку».

«Лиха беда начало», как в народе говорится!

Ефим Анисимов в нём занял должность Ответственного секретаря, Кондрат Конофальский возглавил Отдел пропаганды — отвечающего за идеологию и комсомольскую печать, Елизавета Молчанова — Секретарь учетно-распределительного отдела, отвечающего за «учёт и контроль» кадров. Ещё пятеро ребят из Нижнего Новгорода или других уездов губернии — пришлых «варягов» не осталось от слова «совсем».

Про свой «ближний круг» я уже достаточно много рассказывал, но не помешает ещё раз напомнить.

Младший Анисимов имеет все задатки вождя: яркий, харизматичный лидер — которому его сверстникам хочется подражать и повиноваться. Именно такими, по моему мнению, были выдающиеся полководцы — за которыми шли буквально в огонь и в воду.

Правда, за ним нужен глаз да глаз…

А не то получится какой-нибудь Батька Махно нижегородского разлива.

Ещё двое прирождённых лидеров и организаторов из Нижегородского Губкома РЛКСМ — хотя и уровнем возможно пониже: парень из Ардатова Павел Керженцев — правая рука Ефима по «Ударным комсомольским отрядам по борьбе с хулиганством» (УКО) и нижегородец Николай Бородин — лидер движения «Ударные комсомольско-молодёжные строительные отряды» (УКМСО), или с моей лёгкой руки — «Красные бригады»…

Старший сын Клима — Касьян Крынкин, ныне Секретарь Ульяновского волостного исполкома комсомола — также прекрасный организатор и авторитетный лидер, кроме этого — имеющий задатки хорошего хозяйственника. Тоже, очень далеко пойдёт — особенно если ему помочь словом и делом.

Наш Брат-Кондрат — руководитель пропаганды Нижегородского Губкома РЛКСМ Кондрат Конофальский — острый аналитический ум и природный дар полемики, могущий кого угодно — подвигнуть на что угодно. Причём, «идеологически верно» это обосновав — что, весьма немаловажно в эпоху митингов, собраний и дискуссий. Мы с ним регулярно, по любому поводу полемизируем в прессе и, за нашими «срачами» — электорат следит с не меньшим интересом, чем за «реалити-шоу» по «ящику» в двадцать первом веке.

А в публичных спорах рождается что — угадайте с трёх раз?

Нет, отнюдь не истина — общественное мнение!

А что такое «истина», спросите?

Истина, это то, что выгодно в данный момент.

Цинично, зато логично и реалистично.

При Кондрате Конофальском — уже образовался целый штат пропагандистов-лекторов, каждого из которых — мы с ним подбирали буквально один к одному, как бриллианты к императорской короне. Конечно, всё в самом-самом начале — ещё учить и учить и, набираться опыта… Но думаю годика через два или три — я буду иметь, как минимум семерых «докторов Геббельсов».

В хорошем смысле этого слова, конечно.

Всё выше сказанное, можно увеличив в полтора-два раза — отнести к близнецам Ваньке да Саньке Телегиным. Хоть они и самые младшие — но по своей харизме, к примеру — возможно, переплюнут всех вместе взятых.

Но лишь в том, что касается военного дела и всяких стреляющих железяк!

Ко всему остальному они холодно-равнодушны, как любители забойных производственно-заклёпочных фантастических произведений — к дремучему славянскому фэнтази — с магами, гоблинами, гномиками и эльфами-гомосеками.

За ними стоят две ульяновские «футбольные» команды, которые так и называются «Ванькины» и «Санькины», численностью каждая — как бы уже не в стрелковую роту. Такие же фанаты военного дела, прирождённые бойцы — как и их предводители.

К тому же, они не по-советски дисциплинированы, хорошо вымуштрованы — сперва мной, а затем руководителем «кружка любителей военного дела» — Борщёвым (Слащёвым) Яковом Александровичем.

Отдельно, надо сказать про Ксенофонта Мартьянова — обладающего бойким языком и острым пером…

Этого, «сверхкоммуникабельного» — уже двадцатилетнего парня из ульяновских комсомольцев «второго потока», нашёл Михаил Гешефтман — когда по моему распоряжению создавал службу безопасности. Познакомившись поближе, я оценил его дарования и спрогнозировав потенциал — назначил Главным редактором специально созданной под него первой волостной газеты «Красный глаз».

Цель понятна, да?

Во-первых, он с группой сотрудников — снял с меня большую часть забот-хлопот о работе с «большой» прессой.

Во-вторых, через этот печатный орган — создаёт вполне определённое общественное мнение в Ульяновске и его окрестностях, благоприятное моим начинаниям.

В-третьих, его многочисленные рабкоры и селькоры — суют всюду нос и, добывают для меня информацию — кто, чем дышит в нашей местности и, не замышляет ли он чего нехорошего…

В общем понятно, да?

А всякие подробности, тонкости и нюансы — бесчеловечно скучны и никому не интересны.

Знаю, кто-то скептически спросит:

«А как эти ребята-комсомольцы, большинство из которых даже не достигло восемнадцатилетия, могут создать „партийную мафию“ — могущую стать вровень с ленинградской или украинской?».

Согласен!

Конечно, товарищ Жданов уважает Ефима — как лидера вполне конкретной и, главное — дружественной силы, любит побеседовать с Кондратом по вопросам марксизма и флиртует с Елизаветой… Конечно, «отряды по борьбе с хулиганством» навели порядок в Нижнем Новгороде и в нём теперь безопасно гулять даже ночью… Конечно, «Красные бригады» снизили жилищный кризис в городе и, в него теперь всё чаще и чаще — стали переезжать даже москвичи и питерцы…

Но всего этого бесконечно мало, скажите, для создания партийной мафии.

И, окажитесь совершенно правы. Нужно:

ПОЛИТИЧЕСКОЕ ВЛИЯНИЕ!!!

Возможность снять или поставить на какой-нибудь высший руководящий пост своего человека, то есть.

Ну, во-первых, ещё раз повторюсь — «процесс пошёл», хотя пока я нахожусь в самом его начале, сделав первые несколько шагов.

А во-вторых…

«Кадры решают всё!».

Кто сказал…?

…А вот и не угадали: в этой реальности — первым эту фразу произнёс я!

Созданная мной система отбора кадров примитивнейше-простая — как всё гениальное и, придумана вовсе не мной — а всей историей цивилизованного человечества.

Если достигший четырнадцати лет молодой человек вступил в «Ударный комсомольский отряд по борьбе с хулиганством» (УКО), или в «Ударные комсомольско-молодёжные строительные отряды» (УКМСО), часто ещё называемые «Красные бригады» — значит, он уже обладает некими психико-личностными характеристиками.

По крайней мере, он стремиться чего-то добиться в жизни, хотя бы той же карьеры — а не просто плыть говном по течению!

А дальше уже от человека зависит — кто и как себя проявит и, у кого какие проявились задатки.

Примерно так было в средневековой Японии: практически любой крестьянин или ремесленник мог поступить в самураи — а там уж, как повезёт…

Мог ещё на «кастинге» головы лишиться, а мог и до сёгунов дослужиться.

Но абсолютное большинство — предпочитало оставаться крестьянами или ремесленниками, так безопасней.

Наскоро подготовленная мной Елизавета Молчанова, наскоро подготовила группу методистов — наскоро производящую по специальным тестам профессиональный отбор. Конечно, система отбора в целом изрядно сырая и, действует с огромными погрешностями…

Но действует!

Времени ждать чего-то более совершенного — у меня нет, от слова «ваще». Под лежащий камень вода не течёт, молодость — единственный недостаток у человека, который проходит сам по себе, а мастерство и опыт придут с годами.

Тех юношей и девушек, у которых «руки золотые» с умной головой «дружат» — Елизавета направляет в технические училища Ульяновска, на курсы профессионального обучения при «ОПТБ-007».

Тех, кто любит возиться с детьми — в наше педагогическое училище.

Тех, кто любит хорошенько подраться — в «Школу подготовки и переподготовки рядового и комсостава транспортной и ведомственной милиции» — (ШППРМКТВМ). В просторечье — «Полицейская академия». «Самые-самые» из них — в «Группу экспедиторов специального назначения имени товарища Вагнера», иначе — «Спецназ».

Там изнурительной муштрой, им привьют любовь к дисциплине, выбьют из головы лишнюю дурь и на её место — вобьют чувство долга.

Парень мечтает о карьере военного?

К великому моему сожалению, к созданию «Фрунзевки» — «Ульяновского начального военного училище имени Фрунзе» (УНВУ) по подготовке младших командиров и технических специалистов для РККА, ещё даже и не приступали… Из-за позиции «верхов».

Однако, как известно — имеются руководимые Борщёвым (Слащёвым) Яковом Александровичем две «футбольные» команды, где желающие могли изучать военное дело вместе с фанатами этого дела — Ванькой да Санькой.

Для желающих стать лётчиками — имелся Ульяновский аэроклуб, для юных шоферов — недавно открытая автошкола… Радиокружок, спортивные секции… Театр рабочей молодёжи, изостудия, физико-математический, музыкальный, литературный класс… Многочисленные курсы…

Всё, что душа желает!

Самое пристальное внимание я уделял будущим управленцам. С каждым, кто имеет хоть малейшие задатки руководителя — при первой же возможности, занимаюсь сам в созданной при «Отделе главного технического консультанта» группе «Научной организации труда».

Про Елизавету Молчанову — отдельная песТня!

Ещё в прошлом году, глядя на первые успехи Елизаветы на новом для неё поприще, я спросил у неё:

— Ты знаешь, голуба моя, как проверяет своих управляющих на соответствие занимаемой должности Форд?

В те годы, имена Фредерика Тейлора и Генри Форда были на слуху у всех советских людей, имеющих хоть какое-то отношению к производству и управлению. Поэтому, она с крайней заинтересованностью:

— Нет, не знаю — но не отказалась бы узнать…

— Время от времени, он отправляет их в отпуск и затем внимательно наблюдает, как идут дела в их отделах. Если ничего не меняется — направляет руководителя на повышение. Если становится хуже — отправляет на учёбу. Ну а если эффективность подразделения без начальника увеличивается — безжалостно увольняет.

Лиза, аж в ладоши захлопала от восторга:

— Это, он здорово придумал!

— Я тебе это не просто так рассказываю — а с тем, чтоб ты устроила в своём секретариате такие же порядки.

— А как это сделать?

— Первым делом, не надо бояться назначать в свои заместители умных людей с характером.

Вот на этом, возможно и споткнулась советская система управления: начальники больше всего на свете боялись, что их «подсидят» и уровень менеджеров «IQ» во властных кабинетах — с каждым поколением падал.

Лиза была девочкой умной, такую ситуацию просчитала на счёт «раз», тут же задав встречный вопрос:

— А как сделать, чтоб «умный заместитель» — да ещё «с характером», не подвинул меня?

— Для этого, ты должна создать в коллективе корпоративный дух. Внушить, что «вверх» — разумней и легче двигаться вместе. И главное: самой не бояться уступить своё место более способному — во имя достижения общей цели.

Вот последнее то условие и есть — самое-присамое трудное…

Но, по-моему глубокому убеждению — вполне достижимое при желании.

Лиза молодец!

Конечно, не без моих подсказок и «методичек», не без сбоев — но она смогла так организовать работу Губисполкома РКСМ, что могла неделями и даже иногда месяцами не появляться на работе — гостя например, у мамы в Москве, занимаясь делами поэтического кафе «Стойло Пегаса», любимым изобразительным искусством…

Или, по моему заданию — поддерживая дружеские отношения с товарищами военными, с которыми она познакомилась на «Вернисаже» весной прошлого года.

Например, этой весной она побывала в Питере в гостях у Бориса Михайловича Шапошникова — только что назначенного Командующим Ленинградским военным округом.

Вполуха выслушав предложения своих ребят из «ближнего кругв», из которых дельных было только два. Остальные, суть проявления юношеского максимализма, типа:

«А давайте переломаем (как вариант — выдернем) товарищу Погребинскому ноги!».

Елизавета загадочно молчала и, оттого — казалась самой умной, а Главный редактор «Красного гласа» Ксенофонт Мартьянов, высказал вполне дельную и главное — идентичную моим замыслам, идею:

— Предлагаю начать с того, чтобы через рабкоров собрать всю «подноготную» про этого Погребинского и его людей. Где родились, кто родители, происхождение… Где работали и чем занимались до Революции и Гражданской войны и после… Потом видно будет что делать.

Ефим Анисимов, первым делом же — напомнил мне и присутствующим:

— Серафим! Помнишь, каким мы тебя в первый раз увидели в том сарае-гараже? Помнишь, каким ты в первый раз увидел нас?

Переведя взор на свою «августейшую половинку», я:

— Помню… У Елизаветы объём груди был значительно меньше.

Когда все проржались — не исключая виновницы «торжества», здесь же все свои и, тот продолжил:

— Когда мы познакомились, ты носил старенькие ботиночки с выцветшими обмоточками, а мы так вообще ходили босиком…

Преувеличивает, конечно. Босиком, из той нашей компашки — ходили лишь Домовёнок, да Ванька с Санькой. Но в целом всё верно: все мы имели вид довольно непритязательный.

— … Когда ты взялся за ремонт убитого в хлам «Бразье», тебя за глаза называли «контуженным» и вертели у виска пальцем. Помнишь, как в тебя мелюзга камнями бросала — как в деревенского дурачка?

— Было дело, согласен.

Обведя руками всех присутствующих, он:

— А мы как увидели в первый раз — так сразу в тебя поверили, подошли, прогнали мелких и предложили помочь!

По всему ему виду, было заметно, что он сам искренне верит в то, что несёт… Вот так и рождаются «городские легенды».

Как мне доподлинно известно от «третьих лиц», Ефим тогда предложил со скуки:

«Давай пойдём посмотрим на „контуженного“ и если что ему наваляем?».

И, никто, сцука, не отказался!

Ну, а потом я увлёк их перспективами самим покататься за рулём после ремонта этого уёб… Убоищного детища французского автопрома и, как это часто бывает — общее дело нас сдружило…

Да, это уже не важно!

Меж тем, возбуждённо соскочив с места, Ефим Анисимов продолжил:

— Тогда, ты составил план и мы стали действовать. Все вместе, группой, дружно — все как один! А потом, ты составил другой план и позвал нас на битву с хулиганами — мы все, как один приехали в Нижний и загнали их под плинтус как класс буржуев! Потом, ты вновь составил ПЛАН(!!!) и позвал нас строить доступное жильё для нижегородцев… И снова у нас с тобой всё получилось!

Подняв ногу обутую в новенькие берцы артели «Красный лабутен», он её продемонстрировал — как будто свои никто не видел:

— И теперь посмотрите — кто мы! Как мы одеты, во что обуты, где и на каких должностях сидим и, с какими людьми общаемся!

Потом, обращаясь ко мне:

— И, что? Всё это кошке под хвост?

Я промолчал, а вместо меня, из-за его спины, дружно:

— Нет, ни за что!

Умный парень и понимает: двинуться дальше без моих «планов» — в группе «альпинистов» или без неё, ему — будет весьма и весьма затруднительно.

Получив поддержку, от имени всех обращается ко мне:

— Серафим! Составь план и, мы все вместе — преодолеем и Погребинского!

После непродолжительного раздумья при хрустально-звенящей тишине, как будто окончательно решившись, встаю и пристально-внимательно оглядев всех — я делаю отмашку рукой, как посылая в атаку:

— Хорошо! Будет вам план. А пока надо сидеть тихо как мыши под веником, собирать информацию и ждать моего возвращения из Парижа.

Напоследок, твёрдо прямо глядя в глаза Ефиму:

— И помните, парни: Серафим обязательно вернётся и каждому воздастся по делам их!

Когда пришли домой, усадив напротив себя за стол Елизавету:

— А сейчас я хочу поговорить с тобой.

Ей, предстоит совершить самое главное в моих задумках, поэтому разговор был сугубо индивидуальным.

Та, с готовностью:

— Хорошо, давай поговорим… А о чём?

— В первую очередь о тебе, Лиза. Знаешь, что ты — самая главная в Нижегородском Губкоме комсомола?

Та страшно удивилась, при этом слегка негодующе надув губки:

— Почему же? Я всего лишь занимаюсь канцелярщиной — «перекладываю» папки с личными делами комсомольцев с одного места на другое. Никто из ребят не хотел этим заниматься и, заранее сговорившись — они на общем собрании выдвинули мою кандидатуру и дружно проголосовали… А потом хихикали за моей спиной — я разве не слышала?

Я не стал ей говорить, что по сути — она заняла в нижегородском комсомоле то место, которое в партии в целом — ныне занимает набирающий политический вес Сталин.

Ещё возомнит о себе что!

Целую её в гордый аристократический лобик:

— Моя Королева! Ты теперь — вершительница судеб. Ибо ты можешь по каким-либо своим пристрастиям одну «папочку» с личным делом положить на стол перед Ефимом, а другую — задвинуть куда-нибудь подальше в самый тёмный угол, чтоб она сто лет на глаза ему не попадалась.

Кстати, я всем ребятам говорил о важности кадровой работы и, в первую очередь лидеру «группы альпинистов» — Ефиму Анисимову… Но, что-то пока не дошло-зашло.

Эх, молодость… Шашки наголо, вперёд — у всех на виду!

Вот, смотрите-любуйтесь — какой я на митинге, во что одет, как и о чём говорю…

Впрочем, и такое нужно, согласен.

Лиза насторожилась:

— Зачем, скажи, мне это делать? И что за «пристрастия», такие⁈

— А это, детка, называется «политическая борьба». Ты можешь «своих» людей поднимать наверх, а «чужих» — топить. Только это надо делать очень осторожно — «порционно» так сказать, чтоб никто не мог сложить все плазы головоломки воедино и разгадать ребус… Понять, что происходит в целом — хочу сказать.

Так откровенно, я ещё ни разу не говорил никому из своих ребят! Но, девочки взрослеют раньше мальчиков — ей уже можно.

Довольно искренне возмущается:

— Это получается за спинами своих друзей плести какие-то козни? Интриги?

Пожав плечами, как будто об довольно обыденном делом:

— Они же за твоей спиной уже устроили одну «кознь», сама ж только-только жаловалась? Тем более, эти «интриги» могут быть не вредными для ребят — а наоборот, для них очень полезными. Всё от тебя зависит!

Задумалась:

— Конечно, мне моя «la maman» говорила, что за вами — мужчинами, надо всегда присматривать — как за маленькими мальчиками… А это не будет подло?

Вздыхаю тяжело:

— Эх, молодая ты ещё — наивная как кукла Барби с «автоматическими» глазищами… Ну, ничего: я тебя научил сушить мозги ухажёрам — научу и вертеть политиками. И первым делом запомни, моя девочка: таких понятий, как «подлость» или «предательство» — в политике не существует!

Широко раскрыв глаза, она:

— А если эта подлость или предательство будет в отношении тебя, Серафим?

У меня в груди что-то ёкнуло и сжалось, как от предсказания судьбы цыганкой… Но довольно бодренько, нравоучительным тоном:

— А это смотря в каких целях, моя Прелесть! Если в своекорыстных, то просто — подлость и предательство… А если в общественных интересах, то — политическая необходимость.

Помолчав, дав ей осмыслить свои слова, затем:

— Но, это всё так — лирика! А теперь давай поговорим серьёзно… Как королева со своим тайным советником в кулуарах.

У той — прямо огонь во взгляде, искры из глаз:

— Давай!

— Тебе, придётся тоже хорошенько поработать, ибо в отличии от екатерининских времён — в нашей стране было объявлено равноправие полов и, ты ещё пока не издала указ его отменяющий.

Посерьёзнев:

— Да, я это понимаю… Я не собираюсь сидеть принцессой на горошине! Что я должна делать?

— По возвращению в Нижний Новгород, кроме выполнения своих основных обязанностей в Губкоме, ты должна создать шестимесячные курсы подготовки секретарей-референтов и, к этой зиме — успеть подготовить хотя бы пять, а лучше — десять таких офисных работников.

В ужасе округлив очи:

— Да как же я создам курсы подготовки, если я даже не понимаю — что это такое⁈

Тоном, не допускающим ни малейших возражений:

— Методичку я тебе «скину» из Ульяновска, с профотбором по психологическим тестам ты справишься сама, а что такое «секретарь-референт» и для чего он нужен — я тебе сейчас расскажу…

У большинства людей (даже в «моё» время, не говоря уже про хроноаборигенов) сложилось мнение, что обязанности секретаря заключаются лишь в умении варить кофе, печатать на пишущей машинке, отвечать на телефонные звонки и…

И «раздвигать» ноги перед шефом — чего уж там!

Конечно, если секретарь — симпатичная особа, с ногами «от ушей».

Всё это далеко не так, если к слову «секретарь» через чёрточку приписать слово «референт».

Смысл — абсолютно меняется!

Секретарь-референт — это первый помощник руководителя, его «правая рука» и даже «лицо».

Рисунок 3. Секретарь-референт — шестирукая богиня менеджмента.

Секретарь-референт, имеет самый широкий доступ к конфиденциальной информации предприятия или организации, осуществляет подготовку необходимых документов, обеспечивает их прием, учет, регистрацию и контроль исполнения информационно-справочное обслуживание и хранение документной информации…Он контролирует качество подготовки, правильность составления, согласования. Наконец, утверждает документы — представляемых на подпись руководству

Достаточно обязанностей для одного человека?

Нет!

Это, только то — что касаемо делопроизводства.

Секретарь-референт, специалист не только по секретарскому делу — но и в области деятельности фирмы, который может самостоятельно принимать некоторые решения.

Секретарь-референт всегда на виду — в центре общения с руководством, коллегами, клиентами. Он ведёт деловую переписку, осуществляет прием посетителей, отвечает и ведёт учет телефонных звонков, осуществляет связь между отделами предприятия…

Наконец (очень важно!), готовит доклады своего шефа вышестоящему начальству.

Но главное предназначение секретаря-референта — освобождение своего начальника от текущей работы, чтобы дать ему возможность сосредоточиться на решении основных вопросов деятельности предприятия, благодаря чему он может максимально сконцентрироваться на выполнении своих профессиональных задач.

От секретаря-референта прежде требуется — врождённая коммуникабельность, культура общения, пунктуальность и аккуратность. Очень желательно владения навыками работы на пишущей машинке и владения иностранными языками…

Но необязательно.

Остальное приобретается на практике в течении профессиональной деятельности.

Конечно, на шестимесячных курсах профессионала не подготовишь… Однако, это как в армию — вооружённую лишь однозарядными винтовками, стали поступать первые — пока ещё довольно-таки примитивно-хреновенькие…

Но пулемёты!

Вся существующая тактика, тут же летит к чертям и создаётся новая.

Хороший, способный и опытный секретарь-референт — буквально на вес золота!

Вспомним Александра Поскрёбышева, исполняющего эту должность при Сталине с 1928 по 1952 год.

Лиза была девочкой умненькой, буквально всё схватывала на лету и, сразу же въехав в тему, задаёт вопрос «в лоб»:

— Это, значит к каждому большому начальнику — ты хочешь приставить своё «второе я»?

— Примерно так, моя девочка, — целую её в лобик, — вот только говорить это кому-нибудь другому, даже своим ребятам — категорически нельзя…

Нажав на носик пальцем, строго:

— … В их же интересах нельзя, моя Королева!

Вспомнив про сталинские «Основы ленинизма» — зашедшие «на ура» вновьобращённым коммунистам из безпоповцев, спрашиваю:

— И ещё… Лиза, я тебя как художник художницу спрашиваю: ты умеешь рисовать комиксы?

— «Комиксы»? А что это такое?

— Ну, вот — в Шамаханские царицы собралась, а что такое «комиксы» не знаешь. Сча, я тебе расскажу — подставляй свои августейшие ушки…

Опять же: ей самой их рисовать, вовсе не обязательно. Кругом полно юных талантов и их надо привлечь и максимально задействовать.

Ещё через день мы всей пёстрой компанией выехали — кто в Нижний, а кто в Ульяновск. Кроме Миши, конечно: он остался поступать служить в «Дивизии особого назначения (ДОН) при Коллегии ОГПУ».

Перед отъездом, встретил его и, небрежно объявил что планы меняются:

— Барон! «Наверху» там что-то напутали, а потом разобрались и извинились от имени Архангела. Моя «командировка» продляется- поэтому, я ещё поиграюсь с вами в этой песочнице…

В глазах того пляшут весёлые чёртики:

— Ага, понял! И какова моя задача в связи с изменившимися обстоятельствами?

— … Твоя задача прежняя: ты страхуешь нашу группу со стороны и одновременно — являешься резервным игроком. Ну, мало ли что…

Посмотрел вверх:

— … Ибо, все мы под «ним» ходим — даже ангелы.

— Понял, Серафим.

— Тебе кстати, что из Парижа привезти?

— Ну… Если будет возможность — «шпалер» побольше.

Меж тем «реальная история» идёт-течёт своим чередом — никаких изменений из-за своего вмешательства я пока не заметил.

В феврале 1925 года, была образована Каракалпакская автономная область — радость то, какая…

Обписцаться можно!

В марте вступил в должность президента Штатов Калвин Кулидж, чья инаугурация впервые была транслирована по радио. Ликую вместе со всем американским народом, ибо через Иохеля Гейдлиха — должен заработать на этом событии изрядное количество зелёных «шелестелок». Вопрос лишь в том, захочет ли он со мной ими делиться, чтоб заработать на следующих «прогнозах»?

Думаю, человеческий разум всё же возобладает над зоологической жадностью. Я ж обещал сделать его самым богатым президентом Америки…

Не уж, соскочит?

НЕ ВЕРЮ!!!

В СССР был принят закон об обязательной военной службе, а в Поднебесной скончался Сень Ятсен — руководитель китайской националистской партии Гоминдан…

Да и, как говорится — хунь с ним.

В апреле, Царицын переименовали в Сталинград…

Надо сказать, Иосиф Виссарионович — вовсе не был оригинальным и даже слегка «тормозил». Славный град Елисаветград обозвали «Зиновьевском» на год раньше, а Гатчину — «Троцком», даже на два.

В апреле же, Чувашская автономная область стала Чувашской автономной республикой — политика национального размежевания «он-лайн», а в Веймарской Республике — президентом стал небезызвестный Гинденбург.

В мае, в братском ряду республик пополнение: в СССРбыли приняты Туркменская и Узбекская ССР, а в Сибири образован Сибирский край. В Москве вышел первый номер газеты «Комсомольская правда», а в китайском Шанхае — расстреляна демонстрация…

В июне в Крыму, в том который «наш» — а не украинский, был открыт пионерский лагерь — будущий «Артек», а в Женеве все заинтересованные стороны подписали Протокол о запрещении применении на войне отравляющих боевых газов.

Не все газетные известия были столь радужно-приятными для меня.

Не угомонившись на мототелеге, уже знакомый нам некто Осинский в авторстве с неким Сорокиным, в следующей своей разгромной статье — прошлись-проехались «блицкригом» по советскому тракторостроению.

Под удар попал Коломенский машиностроительный завод — так и сумевший освоить производство шведского трактора «Аванс», завод «Возрождение» в Марксштадте — делающий «Карлик» Мамина, завод в Кичкасе — выпускающий «Запорожцы», Харьковский паровозостроительный завод и завод «Аксай» в Ростове-на-Дону…

Ну и «Акционерное Общество Российского Среднего Машиностроения» — являющееся, главной мишенью для критики.

Если первых обвиняли в убыточности и отвратительном качестве выпускаемой технике, то АО «Россредмаш» — в нецелевом использовании предоставляемых «Госбанком» кредитов. Приводились дичайшие, буквально невооружённым взглядом заметно — высосанные из какого-то вонючего «отростка» случаи. Председателя Совета директоров Дыренкова — прямо и в открытую называли жуликом и казнокрадом.

Наоборот, похвальбы удостоился завод «Красный Путиловец» — выпускающий (скорее — собирающий, в этот период) по лицензии американские «Fordson».

Подключившиеся к первым двум «тяжеловесы» — Пятаков, Преображенский и примкнувший к ним некто Ганецкий (кто такой, почему не знаю?), в наглую лоббировали интересы заокеанского бизнеса, требовали прекратить «кустарщину» и, на всех вышеперечисленных предприятиях — объединённых в единый синдикат, производить только заморские трактора, по приобретённым лицензиям.

Правда, статья была опубликована не в «Правде» — извиняюсь за тавтологию, а в «Крестьянской газете».

Стало быть от Николая Бухарина — официального «отца-основателя» проекта, толк всё же есть!

Ведь, это он являясь главным большевистским идеологом — курирует «Правду» и другие печатные органы коммунистической партии. А раз так — глядишь и пронесёт нас с Дыренковым.

В этот раз, никакой тоски зелёной, уныния и желания бросить всё и свалить куда подальше. Только холодная, веселая ярость:

— Ну, сцуки, держитесь! Доберусь я до вас, дай только срок — и вдоволь поизгаляюсь.

[1] Сергей Калашников «Внизу наш дом».

[2]Н. К. Крупская, соприкоснувшись с представителями нового партийного пополнения, подметила, что те: «…отождествляют интеллигентов с крупными помещиками и с буржуазией; ненависть к интеллигентам очень сильна, ничего подобного не встретишь за границей».

[3] Кто интересуется, рекомендую книжку замечательного историка: Пыжиков А. «Корни сталинского большевизма».

[4]Премьер-министр Греции, осужденный в «Процессе шести» за поражение в войне с Турцией и расстрелянный в 1922 году.