Легенда

Глава 17 Вече

Первый удар он пропустил. Нет не расслабился и не почувствовал эйфорию непобедимости, и вера в себя великого взгляд не застила, наоборот, подошел к схватке слишком серьезно, может поэтому и перенервничал так, а это в такой момент недопустимо. Соперник оказался очень опытным, профессиональным бойцом, холодным и расчетливым.

Кулак летел в грудь, и вдруг, против всех существующих законов, сменил направление и ударил в голову. Это было на столько неожиданно, что Федогран, приготовившийся блокировать первый выпад, получил удар в скулу, и только неимоверно развитая реакция, и ловкость, не допустили катастрофы, уложив парня с первого раза, позволив уклонится в сторону, и продолжить схватку. Но кулак врага, все равно пройдя по касательной, рассек кожу, открыв неприятное кровотечение.

Красимир улыбнулся, оголив крупные белые зубы и, нагло подмигнув, пригласил жестом нападать. Уверенность в победе светилась в его глазах, и весь гордый вид воина доказывал это.

Бой обещал быть тяжелым. Соперник выше на голову и тяжелее нашего героя почти в два раза, силен как бык, и при этом чрезвычайно ловок, двигается плавно и уверенно, как кот, охотящийся на мышь. С таким держи ухо в остро, один пропущенный удар и конец схватки и жизни.

Федогран решил действовать от обороны. Уворачиваться, уклоняться, и как можно меньше блокировать, так как мог и не выдержать бешеного напора стальных кулаков князя, которым было под силу пробить любой блок. Парень плавно пошел по кругу, делая обманные движения имитируя атаку, но в последний момент останавливаясь.

Два ненавидящих друг друга хищника закружили в танце смерти, плавно перекатываясь на расслабленных с виду ногах, раскачивая в такт шагу плечами и выписывая замысловатые фигуры руками, ожидая любой ошибки соперника.

Босиком по песку главной площади перед княжескими палатами, в своеобразном ринге стоящих по кругу угрюмых, вооруженных воинов, на лицах которых застыли ничего не выражающие маски, и пустые глаза. Кому из соперников они желают победы, а кому поражения непонятно. Складывалось впечатление, что это им безразлично.

Федогран в белой холщовой, нательной рубахе, той, что была надета на нем под кольчугой, единственным украшением которой был вышитый Алиной небольшой лик Перуна в районе сердца, опоясанный черным шнурком в коротких простеньких штанах, в общем, простом нательном белье, и князь, в красной атласной косоворотке, с золотым теснением черепов по всему телу, подпоясанный синим кушаком и в черных шароварах, и так же согласно правилам босой.

Сделав полушаг назад, Федогран отклонился от очередного удара и тут же сам обозначил контратаку в область живота, но бить не стал, Красимир отреагировал и по-кошачьи прыгнул назад, прикрывшись локтем, уходя от атаки.

Постепенно для богатыря начала проясняться картина боя. Обмануть соперника трудно. Нужно ловить момент. Не показывать все умения, а выставить себя растерянным, пусть и хорошим, но малоопытным бойцом. Дать сопернику почувствовать эйфорию скорой победы, заставить спешить и в итоге ошибиться.

Все рассказы о возникновении каких-либо единоборств в более-менее обозримом прошлом оказались сказками. Они существовали уже в эти стародавние времена и были нагло присвоены себе отцами основателями школ современности, которых мы с вами, дорогой мой читатель знаем и восхищаемся. Если бы вы видели, что происходило на этом своеобразном ринге, то поняли бы, что современные сенсеи лишь слабое подобие своих древних учителей, не знающие и половины того, что было известно им.

Следующий удар князь нанес ногой, целясь в область печени, резко быстро, профессионально без замаха. Уйти от такой атаки невозможно, как этого не хотелось, но пришлось блокировать, подставив голень. Боль пробила по нервам, словно кувалда опустилась на ногу, но то, что почувствовал Федогран, мелочи, по сравнению с тем, что ощутил Красимир. Непроизвольный стон вырвался из его груди, напрочь стерев улыбку с губ, но он справился и отпрыгнув назад захромал по кругу.

И вот она – долгожданная ошибка. Красимир поставил хромающую стопу, развернув внутрь, из такого положения блокировать удар не получится, каким бы ловким и опытным не был воин. Такой шанс упускать нельзя. Атака последовала молниеносно.

От качнувшегося вперед таза, от брошенного в стремительную атаку бедра и ноющей от боли голени, жесткой стопой, под коленную чашечку. Такое не лечится. Даже если выживешь в схватке, инвалидность обеспечена на всю жизнь.

Хрустнул вылетающий коленный сустав и противник, побледнев, начал заваливаться на бок. Но и это еще не все. Бой до смерти никто не отменял. Удар без размаха, сбоку, собранными в щепоть натренированными пальцами, как копьем, вдавил височную кость в мозг. Глаза соперника мгновенно налились кровью, и закатились. На песок упал уже скребущий землю пальцами, передергивающийся конвульсиями труп.

Победа!

Федогран вытер с лица перемешанный с кровью пот, и поднял глаза посмотрев на собравшихся вокруг зрителей.

- Суд свершился. – Устало произнес он. – Есть еще кто-то несогласный с его приговором? Или с результатом схватки? Я жду.

В этот же миг на плече взлетел шишок, а со спины встал насупившийся Бер, всем своим видом спрашивая: «Кого еще тут можно убить?». Ватага Хлуда так же не осталась стоять в стороне, и растолкав круг локтями, с самым воинственным видом, встала рядом.

- Чего уж там. – Вышел вперед невысокий седоусый воин, с умными карими глазами. – Все, по правде. – Пригладил он лысину на затылке и вздохнул. – Только вот что нам теперь делать, богатырь? Ты ведь всю верхушку княжества извел. Жрец-то Чернобоговский то же к Калиновому мосту по твоей воле ушел, я новика посылал его развязать так он бедолага сказал, что Истома уже и остыть успел. Ловко ты Красимира обманул, ничего тут не скажешь. Умен. Может посоветуешь, как нам теперь быть, кому служить?

- Как звать? – Посмотрел ему в глаза Федогран.

- Трислав я. Десятник. – Гордо вскинул тот подбородок.

- Что делать спрашиваешь? – Задумался парень. – Достойного выбрать, на общем сборе.

- Вече предлагаешь? -Улыбнулся тот. – А что, добре. Давно люд свободный свою волю не изъявлял. Клич кинем, соберем народ. Ты уж не откажи, проведи сбор. Других вождей нет.

- Где мой брат? – Внезапно сменил тему разговора Федогран, и грозно посмотрел на десятника.

- Освободили уже, сюда ведут. – Тот не испугался и даже улыбнулся в ответ, вновь погладив лысину. – Сейчас явится. Встретитесь.

Оборотень выглядел бледным, но не сломленным. Сверкал глазами и шел гордо. Ему не сказали, что произошло и Вул был уверен, что ведут на казнь. Недоуменно посмотрев на Федограна, он поначалу вздрогнул, потому что решил, что того тоже пленили, еще бы, вид у богатыря был страшный. В нательной рубахе, залитой кровью из рассеченной скулы, в окружении вражеских воинов.

Почему-то у человека так устроено, что страшное он замечает сразу, а вот хорошее, только потом. Так и оборотень, не сразу увидел шишка, Бера и ватагу Хлуда, а когда наконец рассмотрел, да еще что те вооружены и не связаны, все напряжение в душе отступило, и губы сами расползлись в улыбке.

- Брат. – Вырвалось хором у счастливых друзей, и они обнялись.

- Кхе… - Покашливание, явно не от простуды, и больного горла прозвучало рядом и заставило Федограна обернуться.

- Ну так что, насчет Веча? Поможешь? – Хитро сощурился Трислав.

- Почему я? – Вопросом на вопрос ответил парень. – Я, вроде, вам не друг? Только что воевали?

- А мы и не дружить предлагаем. – Хмыкнул седоусый. – Ты с верхушкой княжества воевал, и упокоил, без начальства нас оставил, а с нами не бился, мы в сторонке стояли. Набедокурил? Значит тебе и исправлять.

- Вон, Хлуд проведет. - Кивнул в сторону атамана Федогран.

- Э нет… - Протянул воин. – Я тут с мужиками переговорил, мы его на место волхва выбирать будем, он и богов старых уважает и обряды знает, нет у нас больше желания Чернобогу кланяться, он может и живой бог да только больно уж кровавый, и справедливость не по нашенски понимает. – Он не на долго задумался, словно вспомнив что-то, а потом встрепенулся, как морок отогнал. – Так, о чем я… Ах, да… Нельзя Хлуду во главе Веча стоять, если бы его князем выбирали, то да, а вот волхвом невместно, не по правилам это будет.

- Ты как та коровья жвачка. – Не мог не вмешаться шишок. – И жевать не вкусно и выплюнуть лень. Уймись, проведет он ваше Вече, а я помогу. – Махнул он рукой, словно точку в споре поставил, и дернув Федограна за ух, затараторил склонившись, и держась за мочку. – Чего ты кочевряжишься? Проведи ты им это злосчастное собрание. Мало ли чего. Вдруг они снова какого нибудь убогого править поставят. Убивай его потом, мучайся. А ты проконтролируешь, чтобы такого не случилось, да и не допустишь непотребства.

- Тьфу на вас. – Сплюнул Федогран, уже в душе согласившись. – Только уговор. Всех, кого по старому закону в неволе держите, выпустить, извиниться и виру выплатить. Семьям тех, кого погубили безвинно, за старую веру, то же виру, и извинения.

- Сполним все, не сомневайся. – Кивнул Трислав, с серьезным видом. – Все, по правде, будет.

Три дня ушло на то, чтобы народ собрать. Три дня на нервах. Все это время братья прожили в княжеском тереме. Жены с детьми у покойного правителя не было, бобылём куковал, может характер такой у покойного был, может еще чего с ним не так, теперь уже никто не узнает, потому и выгонять никого не понадобилось, да и не смогли бы они так поступить. Не по-людски это с бабами да детьми воевать, не по правде.

За это время сожгли на костре старого князя. Правильно поступили или нет? Неизвестно. Решили по обычаям предков поступить, а там уж пусть боги выясняют, кому из них душа достанется, их это дело, а не простых смертных.

Все это время заправлял Федогран, общем мнением временно посаженный на трон. Как не пытался он противится, не получилось, в конечном итоге плюнул и согласился. Куда деваться?

Поначалу потянулись к нему с просьбами да разборками, все больше соседскими тяжбами да семейными неурядицами. Но парень рявкнул, чтобы ждали окончания Веча и нового князя, а он разбираться с мелочами не будет, так как не в курсе местных обычаев и правил, и пусть не пристают. Людской поток сразу оборвался, и больше никто к богатырю не приставал.

На третий день столица гудела как разъяренный улей. На площади насыпали свежего песка, установили дубовый помост и трон княжеский сверху настила воздвигли. Завтракать в этот день было нельзя, правило такое. Говорят, что на голодный желудок думается лучше и мысли светлее да злее становятся. Никто правоты этого утверждения не доказал, как, впрочем, и обратного. Но что уж тут поделаешь? Коль пращурами положено, значит исполняй и не перечь. Пришлось голодать.

Федограна облачили в алый атласный плащ с беличьей оторочкой и песцовым воротником с голубоватым оттенком. Надели красные сапоги с высокими голенищами на низком скошенном каблуке, и с серебряными, длинными, неудобно звякающими при ходьбе, шпорами. В руки дали княжеский венец, который на голову одевать было не положено, так как власть у богатыря временная, и он его должен будет на голову нового правителя одеть, как в принципе и плащ свой на плечи тому накинуть. Все это - символы власти, и владеет ими парень временно, чему, впрочем, тот был рад. И с нетерпением ждал, когда избавится.

В сопровождении братьев, и трех, самых авторитетных десятников, в числе которых был и Трислав, Федогран вышел на помост. Гул голосов мгновенно стих, и столица погрузилась в гробовую тишину.

- Скажи слово, Стольный глава. – Шепнул ему кто-то из-за спины. – Народ ждет.

Богатырь подошел к краю помоста и зачем-то поднял руку привлекая внимание, что было в общем-то лишним, потому что и так площадь молчала, пожирая глазами воина. Что тут скажешь, переволновался, какой бы он ни был герой, а вот перед таким количеством народа речь держать, тут особый навык нужен, привычка, сразу не получится.

- Мы собрались тут. – Начал говорить хриплым, тихим голосом Федогран, но по мере того, как лилась его речь, голос крепчал и наливался силой. – Собрались, чтобы выбрать нового князя и нового главного волхва. Все вы уже наверняка знаете, что произошло со старыми. Пошли они против заветов предков, против старых устоев, против богов своих, честь и правду предали, за то и пострадали. Я как вы знаете руку к этому приложил, но не раскаиваюсь, и за деяние это прощения просить не буду.

Сегодня вы выберете новых вождей, тех кто поведет вас по жизни дальше, станет честью и совестью княжества Подгорного и стольного города Славь. Думайте, выбирайте с умом, второго шанса не будет, на веки, избранные вами, трон займут, и по наследству титул передадут детям своим. – Он замолчал, окинул взглядом площадь. – Я все сказал. Вече объявляю открытым. Предлагайте кандидатуры.

И площадь взорвалась:

- Вакулу!!! – Первым пробасил кто-то.

- У твоего свояка мозгов как у того телка. – Заржал кто-то. – Он из княжества хлев сделает, навозом засыплет.

- Хлуда в волхвы! – Рявкнули несколько голосов.

- Трислава в князья! – Перебил их гул.

- Поддерживаем! – Загудела площадь.

- Федограна хочу! – Вот такого поворота Богатырь не ожидал, и едва не вскочил с кресла.

-А что?! Я, пожалуй, поддержу! – Выкрикнули несколько голосов в мгновенно наступившей тишине.

- И я согласная, он такой красавчик, и плащ на нем дюже здорово сидит. – Тонкий женский голос разорвал площадь хохотом.

-Федограна в князья!

- Плащ ему идет!

- И венец ему к лицу будет. Правда Фекла?!

- И я свою кандидатуру снимаю. – Улыбнулся Трислав. – Лучшего князя чем Федогран и быть не может. Поддерживаю Вече. И Хлуда в волхвы поддерживаю. Голосуй народ, кто согласен в право иди, кто нет в лево.

Вся площадь пришла в движение и с шутками и смехом начала смещаться в право, на маленьком освободившимся пространстве осталась одна дородная тетка, непонимающе хлопающая глазами.

- Ты что же Фекла? Несогласна Федограна на княжество? А как же: «Красавчик и плащ?», иль уже передумала. - Чей-то голос из толпы выкрикнул слова с хохотом.

- Чу на тебя, оглашенный. Где тут право-то? От коль я знаю. – Растерянно буркнула та и покраснела под хохот площади. – Согласная я с Федограном, да и Хлуд мужчина правильный. Пущай правят.

— Вот и хорошо. Вот и правильно. Вече единогласно в своем решении. Надевай венец княже. Долгих тебе лет и достойных наследников на смену. – Трислав поклонился в ноги, коснувшись рукой настила, по древнему обычаю, ошарашенному таким исходом богатырю.

- Вы сдурели! Какой князь! – Вскочил Федогран, я пацан еще, у меня опыта никакого нет. У меня дел других полно! – Затараторил он, отчаянно жестикулируя руками. – Мне уезжать надо, и неизвестно вернусь ли я живым. Отказываюсь!

- Охолонись, княже. Люд тебе свою волю выявил, не по правде это отказываться. Не позорь город. Прими венец. – Вновь поклонился Трислав и вместе с ним склонила головы вся площадь. – Яви милость князь. Прими под руку свою. – Загомонил разношерстый гул голосов.

- Да что же это такое. – Рухнул на кресло Федогран и со злостью напялил себе на голову венец. – Я смогу в этом мире хоть что-нибудь сделать, что хочу, или так и буду чужой воле служить.

- Слава! – Взорвалась криками площадь и в верх полетели шапки. – Слава князю Федограну! Долгих лет! Ему родимому!!

- Ну вы сами этого захотели! – Прошептал богатырь.

- А княжна у нас будет красавица, я ее в прошлом годе видела, еще девчонкой, дюже хороша, как пава ступает, и умом не обижена. Сейчас наверно еще больше расцвела. - Знакомый голос Феклы прорвался сквозь крики, делясь свежими сплетнями с кем-то их подруг.

- Князю слава! Княжне слава! – Выкрикнул кто-то, и был поддержан новым ревом толпы. Дубовый помост вздрогнул и завибрировал:

- Долгие лета!