Легенда бесконечности

Глава 26 Правда ли, что сны сбываются?

На душе было беспокойно, мысли из головы об Адаме не давали мне покоя.

Я знала, что это за люди и то, с чем борется Адам. Его мечта побороть преступность по торговле наркотиками далась ему легко с другими, но не с сыновьями сеньора Ди Виэйра. Эти бразильцы не успокоятся и просто так не отстанут от него — это точно. Особенно для семьи Ди Виэйра эта семья не знает, что такое слово «нет». Этого слова для них просто не существует в жизни, и они будут готовы пойти на всё, чтобы убрать с пути любое препятствие, которое будет мешать их делам.

Я сразу же поднялась в свою комнату, зажгла ладан, начала читать молитвы, чтение которых продлилось для меня незаметно до самого утра. Так долго я никогда не молилась, наверное, всё это из-за моего внутреннего страха, я до чертиков боялась потерять Адама, и в молитвах я просила Бога лишь об одном — «уберечь любимого от всего плохого».

На часах было приблизительно часов семь, и, закончив чтение молитв, я доползла в сторону кровати и, сама того не понимая, как мои веки слиплись, я тут же уснула, провалившись в долгий и глубокий сон. Сон, который я никогда не забуду.

Я оказалась в тёмном лесу совершенно одна. Босая, вокруг ничего не было видно, одета я была очень легко, в тонкое платьице белого цвета. По погодным условиям чуть позже я поняла — это зима. Холод окутал меня, кожа покрылась мурашками, крупные хлопья падали на землю ночного леса, также касаясь и меня.

— Почему я здесь одна? — громко спросила я. — Я хочу уйти, мне страшно.

Затем что-то свыше ответило мне:

— Ты не одна, я покажу тебе дорогу. Но с условием, если ты готова отдать мне то, что для тебя дорого в этой жизни.

— Нет, любовь в обмен на выход из темноты — на такое я не согласна.

— Тогда ищи дорогу сама, и домой, и к любимому. — Ответил мне грубый хриплый голос громко эхом.

И перед моими глазами, прерывая темноту, резко показались четыре тропы: первая тропа была из чистого огня, который полыхал, вторая тропа была из чистого переливающегося острого стекла, третья была из острых ножей, которые лежали по всей тропе горизонтально, ну и четвертая тропа была из расплавленного свинца.

Нужно было как-то выбираться, и я выбрала третью тропу. Стоило мне ступить на эту тропу, как я почувствовала, будто меня кто-то щекочет, и из пятки шла кровь, и, к большому удивлению, боли не было. Я продолжила идти, оставляя кровавые следы своих ног за собой. Дошла до конца тропы, и затем снова выбор: «Дом или дорога к любому?».

Я выбрала дорогу к любимому. Мой дом там, где моя любовь, мой дом — это Адам.

Дорога к любимому привела меня к старой каменной церкви. Адам сидел, устроившись на одной из ступенек лестницы, на его коленях была какая-то стеклянная миска, в которую он окунал свои руки, будто мыл их. Одет он был также, во всем белом: брюки, рубашка и даже обувь на его ногах белая. Видеть его таким непривычно для меня.

Затем, будто почувствовав мое присутствие, обернулся и подозвал меня к себе. Я, не медля, бросилась к нему и присела рядом.

— Нельзя ходить в белой обуви, сними эти тапочки. — Говорила ему я, заставляя снять их.

— Я на перепутье, не знаю, что и делать. — Пожимая плечами, говорил он, макая пальцы в миску.

Заглянув вовнутрь миски, я увидела кровь. Адам обмакнул свои пальцы и нанес себе кровяное пятно на плечо.

— Что ты делаешь?! — смотря на него от удивления, спросила я.

— Ох-х, я забыл. Я ждал тебя, чтобы начать.

Затем он вылил половину миски себе на голову, кровь окрасила всю его одежду в ярко-алый оттенок. Капли задержались и на ресницах, на его красивых темных густых ресницах, он открыл свои глаза и громко засмеялся. Я тут же прикрыла ему ладонью рот, он, не понимая, зачем я это сделала, взглянул на меня.

— Нельзя…

— Чего? Не понял?

— Нельзя смеяться здесь, мы не в том мире, где должны быть, и кровь — это плохо. Иначе, когда вернемся обратно, в нашей жизни случится что-то плохое!

Затем, проигнорировав то, что я ему говорю, остальную часть, что было в миске, он вылил и на меня со словами: «Тебе нельзя быть здесь. Уходи».

Я закрыла глаза, чувствуя солёный привкус крови, и прошептала: «Что же ты наделал…»

Чувствую, что мне становится тяжело дышать, меня пронзает мучительная боль. И мои силы убывают, я снова проваливаюсь в глубокий сон, после которого, открыв глаза, оказываюсь в реальности.

Проснулась я от испуга, вздрогнув и резко распахнув глаза. Затем, снова по-прежнему испытывая испуг, резко зажмурила их и натянула на себя одеяло. Меня потряхивало, будто этот сон оказался для меня реальностью, восстановив дыхание и немного придя в себя, я медленно скинула с себя одеяло и, немного пошатнувшись с головной болью, я встала с кровати.

«Такой сон явно не предвещает ничего хорошего», — подумала я мысленно.

Посмотрев на время, мои глаза бодро округлились, встала я поздно, к удивлению, ближе к четырём часам вечера — такое впервые со мной. Сходив в душ и приведя себя в порядок, я вышла в сад снова со своим блокнотом, только вот в моих мыслях не было ничего другого, кроме как переживаний о любимом. В голову ничего из поэзии не лезло, я решила его набрать. Шли гудки, но никто не отвечал. «Наверное, занят, на встрече решает дела», — подумала я. И решила поехать в церковь, набрать святой воды и повидаться с отцом Александром. Собралась, села в машину и посмотрела на время. Семь часов вчера было уже поздно ехать в церковь, и я вернулась обратно домой, снова пыталась дозвониться до Адама. Но ответа на звонки так и не получила… Пройдя в гостиную, я снова плюхнулась на диван за просмотр любимых сериалов и задремала.

Мне позвонили в девять часов вечера и сорок одну минуту. На экране высветилось имя моего любимого.

— Адам, я звонила тебе сегодня, как прошла твоя встреча? — начала я первой.

— У меня плохие новости, в него стреляли…

— Что за бред?! — Я прищурила глаза от непонимания, чей это был голос, явно это был не Адам, но, когда услышала последнее, я сразу узнала его: «Алекай» — это был он.

— Алифнет, он не захотел ехать в больницу, и сейчас Хрусталин тут у него дома без анестезии достает одну из пуль. Ты нужна ему. — На заднем плане раздались крики и мычания от боли Адама. — Короче, приезжай, ты ему нужна.

— Я еду. — Сказала я, выронив телефон из рук, и, тихо заплакав, выбежала из дома босиком и, сев в автомобиль, я мчалась как сумасшедшая к его дому на высокой скорости.

Представьте, вам звонят с телефона вашего любимого человека, и на заднем фоне вы слышите звук его криков от боли. Даже врагу я не пожелаю услышать такие звуки. Ужас и страх от осознания, что с любимым что-то случилось, сковал мое тело, меня будто окатили холодной водой. Эта новость разом перекрыла мне дыхание, я задыхаюсь и не в силах вздохнуть, еще немного, и я думала, что врежусь в кого-нибудь по дороге от того, что не могу совладать со своими эмоциями. Сама того не понимая, как я приехала к его дому, я бросила всё, в том числе и ключи от машины внутри. Я бежала босыми ногами по мелкому щебню, игнорируя боль в ногах, и бросилась в дом, двери которого мне уже заранее открыли. Врываюсь в дом, проходя вглубь, и его громкий крик раздался из гостиной. Я снова вздрогнула, жмурясь, испытывая боль внутри, и, не медля, вошла в гостиную.

Адам продолжал сидеть с тряпкой во рту на кресле, опрокинув голову назад, выдерживая нестерпимую боль, но когда он услышал знакомое всхлипывание, тут же поднял голову, выплюнув тряпку изо рта. Будто вся боль тут же испарилась, но всё равно его выдавала его мимика и слабый взгляд, которым смотрела на меня.

— Алифнет… — Произнес он вяло. — Смотрите, кто приехал, Олег Эдуардович.

— Адам… — Сказала я, подойдя ближе, и тут на меня поднял свой грозный взгляд тот самый доктор, который назначал лечение мне.

— Мы вытащили уже одну пулю, он пока что держится. Сейчас приступим вытаскивать другую, будьте готовы, потому что вторая засела глубже.

— Что значит «пока что»? Я подошла еще ближе к нему, обойдя доктора и кресло, я встала позади Адама около его головы и обхватила её своими руками, смотря ему прямо в глаза. С моих глаз продолжали течь слезы, крови было много, раны были с надрезами, потому что никак по-другому доктор извлечь их не смог.

— Хватит реветь, Алифнет. — Промычал он, сдерживая боль от последней пули, которую ему уже вытащил доктор.

— Тише, молчи! Я останусь с тобой и никуда не уйду… — Прошептала я, приблизившись к его горячему потному лбу, поцеловав в него. — Больше никогда не оставлю тебя.

— Ух ты. — Закусив губу от боли, прошипел он. — Тогда мне нужно было раньше оказаться в таком состоянии, чтобы ты переехала ко мне.

— Не неси чушь! Сейчас ударю!

Адам улыбнулся, жмурясь, моментами он пульсирующей боли.

— Всё, я закончил. — Сказал Хрусталин, подняв руки, завершив дело. — Деточка, я распишу всё на листе, как обрабатывать рану и чем. Антибиотики и прочее я всё привёз, они на столе. Если будет что-то непонятно или какие-то ухудшения, то звоните сразу мне!

— Что мне делать, если у него еще больше поднимется температура?

— Алифнет… — Заплетающим языком произнес он, открыв глаза. — Ты же знаешь, что делать, пусть идет уже человек. Поднимите меня. — Сказал он, смотря в сторону Алекая и Никона.

— Адам, ты с ума сошел?! Сиди. Тебе нельзя, я только остановил кровотечение! Пожалей хотя бы девушку, ты посмотри на нее, она стоит перепуганная.

— Мне неудобно! — прорычал он, злясь на эту боль, которая токала внутри него. — Я хочу в комнату подняться!

— Доктор, давайте отнесем его в комнату, ему и в правду будет там намного удобнее, не переживайте, я буду с ним. — Сказала девушка, обратившись к Олегу Эдуардовичу. — Я буду следить и наблюдать за ним всю ночь.

— Ладно, хорошо. Ребята, давайте помогайте парню. — Обратился мужчина с улыбкой к ребятам.

Ребята подняли его и помогли подняться в комнату. Когда он шел, поднимаясь по лестнице, ему было тяжело вздыхать, моментами он то закрывал, то открывал глаза через силу. Боялся еще больше напугать меня. Это было видно…

— Вот мой номер. Звони, если что-то случится! — Протянул он визитку.

— Спасибо вам!

Ребята спустились и вместе с Олегом Эдуардовичем уехали. Набрав воды в графин и взяв стакан, я с диким биением сердца от страха поднялась в комнату и вошла в неё с закрытыми глазами, как маленькая девочка, думая, что, когда открою глаза, всё произошедшее покажется страшным сном.

— Ты чего? — спросил Адам.

Я открыла глаза и с грустью взглянула на него, продолжая стоять в дверном проходе.

— Ты веришь в то, что сны сбываются?

— Приснился кошмар? Поэтому спрашиваешь?

— Мой сон предсказал явь, которая сейчас полулежа расположилась на кровати с огнестрельным ранением.

— Иди сюда. — Позвал он меня.

Я, не медля, двинулась в его сторону и опустилась, сев рядом с ним на кровать. Он повернул голову, смотря на меня, и я тяжело вздохнула.

— Что ты видела во сне?

— Кровь, очень много крови… И мы оба были в белой одежде. Вот к чему все это и привело. — Я подняла свой взгляд на Адама. — Подобного и следовало ожидать от этого сна. Но прожить наяву по-настоящему — это чуть было не убило меня изнутри, пока я ехала сюда…

— Со мной всё хорошо же. — Смотря на меня своим хмурым взглядом и чёрными глазами, в которых мелькала печаль.

В моем сердце все неприятно кольнуло, и в глазах вдруг снова появилась роса. — Я так испугалась…

— Иди ко мне. — Он притянул меня к себе со спины своей поврежденной рукой, и я даже не дрогнула от такой резкой неожиданности.

Уткнувшись лицом в его грудь и слушая громкое биение его сердца, я избавилась от слез. «Кто это сделал?» — спросила резко я.

— Сеньор Бразилец. Началась суматоха, я отвлек остальных, чтобы они не навредили ему. Но этот старый засранец воспользовался моментом и выстрелил в меня дважды, и тут же пульнул себе в голову. Он скончался на месте.

Я немного дернулась, чтобы освободиться из его объятий, и взглянула на него, аккуратно положив свою ладонь на его щёку, и поглаживала, успокаивая его.

— Нам есть чего опасаться? — спросила я смело, смотря в его глаза, заставляя говорить правду.

— Нет, теперь точно нет… Он сделал это на глазах у всего совета.

— А его сыновья?

— У них запрет на нашу территорию, а после случившегося — тем более. Забудь, всё хорошо, главное, ты будь рядом. — Оторвав от себя мою ладонь, он поцеловал её. — Смотри, меня недавно Хрусталин резал и пули извлекал, а я ею двигаю уже.

— Это тебе не шутки! Знаю я, как ты ею двигаешь, ты это делаешь, чтобы я не переживала.

Адам смотрел на меня, продолжая улыбаться, и двигал поврежденной рукой мне назло.

— Ты и вправду останешься теперь со мной? — Смотря с чёрным блеском в глазах, спросил он меня с довольным выражением лица.

— Да… — Опустив голову от стеснения, ответила я.

— Тогда завтра мы идем в загс! И еще надо в церковь завтра заехать.

— Постой, нас никто так быстро не поженит и не обвенчает. — Заливаясь звонким смехом, говорила. — Пусть рука пройдет, я же рядом, никто меня не заберет у тебя.

— Мы обвенчаемся, так как делали в старину. Ночью. — Смотря завороженно, сказал он.

— Ну, если на это согласится отец Александр. С ним нужно будет договориться, потому что сейчас никто не венчается так, как хотим мы…

— Я договорюсь. Ты не переживай, это дело на мне.

Его взгляд блуждал по её лицу, Алифнет — та самая и желанная для него. Она именно та, без чего нельзя остаться в этой жизни. При каждом взгляде, прикосновении ему хотелось любить её еще сильнее.

Алифнет подняла свои глаза на Адама, взглянув на него снизу вверх, убеждаясь, что он нормально себя чувствует. Испуг, грусть, боль — об этом ей не нужно было говорить, за неё всё говорили её глаза.

— Ты отдохни немного, полежи. Я пойду что-нибудь легкое приготовлю. — Вставая с кровати, сказала она. Не успела девушка сделать и шагу, и Адам притянул её к себе, прошипев от боли, которая снова взорвалась в плече. Девушка вернулась на свое место, а парень, тяжело дыша от боли, уткнулся головой в её хрупкое плечо.

— Я же говорила не делай резких движений! — Безумное переживание комом в груди вновь атаковало её. — Вернись в обратное положение, отдохни хотя бы день. Одну ночь. Прошу ради меня, пожалуйста.

Он послушно выполнил её просьбу, жмурясь от боли, облокотившись снова на подушку.

— Я хочу чтобы ты рядом со мной осталась.

Алифнет смотрела снова ему в глаза. Он внимательно смотрел в них, припухшие глаза от слез, дрожащие губы, которые сдерживают слезы. Затем обратил внимание на волосы, на её длинные волосы, косичка была растрепана, а челка с обеих сторон слегка касалась её румяных щек. Он протянул снова свою руку к её лицу, погладив по щеке.

— Твои глаза, как море. Когда луна освещает море, оно блестит, точно так блестят и твои глаза в этой тёмной комнате. Ты главное будь рядом, и боль пройдет.

Вот оно, то самое тепло, которое Адам умел дарить ей.

— Я люблю тебя… — Прошептала Алифнет сквозь слезы, которые выдали себя и предательски потекли. — Я пойду, тебе нужно что-нибудь приготовить. Суп, я сделаю суп легкий. Курица есть в холодильнике?

— Алифнет, у меня обычное огнестрельное ранение. Какой суп, сиди позвоним Алекаю, он закажет еды и привезет.

— Нет, ему звонить не надо. — Встав и подойдя к двери, сказала она. — Я быстро все сделаю, и ты поешь. Легкий суп, потом я заварю тебе того чая, м? Хорошо?

— Ладно, иди.