Легенда бесконечности

Глава 32

Я стану мамой, а Адам — отцом, я просто жду не дождусь вечера, чтобы сообщить Адаму новость о беременности. Всю дорогу я ехала с улыбкой на лице, положив одну руку на живот мысленно ведя диалог с малышом.

Далву я отправила в путешествие, о котором она так мечтала, она посвятила мне всю жизнь, позабыв о себе. А вот когда она вернется через несколько месяцев, то, наверное, она увидит меня уже с животиком.

Затем когда мы подъехали я направилась в сторону дома, и открыв ключом дверь я переступила порог дома.

Вы не поверите, но запах отца до сих пор был в этом доме, столько времени прошло с того дня, как страшная болезнь забрала его, а запах в доме никуда не ушёл…

Я оставила ключи на комоде у входа и пошла в сторону кладовки. В кладовке в основном были вещи мамы и мои детские вещи, за которыми я приехала. Я решила отыскать свои пинетки, свои первые носочки, которые мама успела мне связать перед смертью. И, увидев тот самый деревянный сундучок на нижней полке, я встала на одну из коробок и, открыв его, нашла то, что искала. Носочки нашлись сразу же — они лежали сверху. Я взяла их дрожащими руками и стала рассматривать. Они были бледно-персикового цвета, с вышитыми буковками «А».

Затем я взяла свой детский плед. Он был похож на тот, который у меня сейчас, но только чуть меньше. Цвет у них был одинаковый — такой же, как у пинеток.

Это я возьму с собой на берег, а сундучок Алекай пусть унесет в багажник.

Я позвала Алекая, и он забрал сундук и отнёс его в машину. Закрыв кладовку, я вышла на улицу. Погода немного испортилась, но это не помешает мне осуществить мой вечерний план на берегу моря.

Я прогуливалась вокруг дома, наслаждаясь ветерком, ласкавшим мою кожу. Когда я увидела Алекая, выходящего из машины, он смотрел на меня с тревогой. Я остановилась и взглянула на него.

— Что-то случилось Алекай?

— Погода, кажется, портится… Может быть, поедем домой? Если ты простудишься, я себе этого простить не смогу.

В последние месяцы мы с Алекаем сблизились, наше общение переросло из ненависти в братскую дружбу, которой Адам, с другой стороны, был рад, но иногда ему это не нравилось лишь потому, что я стала заступаться за Алекая.

— Мы будем там не долго, Адам приедет скоро все равно.

Он отвел взгляд и, вздохнув тяжело, снова поднял его посмотрев на меня.

— Да он скоро приедет, можем пока что доехать до моря.

— Хорошо, поехали.

До моря от нашего дома было всего семь минут езды. Я вышла из машины, захватив плед, тетрадь с записями и ручку. Но самое главное — это носочки!

Алекай вышел вслед за мной. Он виновато опустил голову, и меня это обеспокоило. Я решила спросить его напрямую:

— Алекай. — Вздохнув, сказала я, посмотрев на него. — Выкладывай давай, что снова вы скрываете?

Он удивленно взглянул на меня, поняв, что я его раскусила.

— Уф. — Выдал он, почесав затылок. — Твоя сумочка упала с пассажирского сидения на коврик, и оттуда вывалились твои вещи. Но я клянусь, я не искал там ничего, оно само в глаза так ударило, этого просто было невозможно не увидеть.

Боже, как же он быстро говорит! — подумала я, глядя на него и с трудом сдерживая смех.

— Ну так что случилось? — спросила я.

— Я увидел снимок УЗИ и заключение врача. — Сказал наконец-таки он то, что держал внутри себя. — Я знаю, что ты беременна.

«О нет, только не это! — подумала я. — Он сейчас всем разболтает! И Адам узнает об этом от посторонних людей. Я не могу этого допустить».

— Так, Алекай. — Пригрозив пальцем, сказала я. — Если ты кому-то это разболтаешь, я сама лично прибью тебя!

Алекай мгновенно преобразился, казалось, он был глубоко тронут тем, что узнал. Он молча подошёл ко мне и по-сестрински обнял меня.

— Эй, ты чего?

— Алифнет, сестра, я обещаю, никому не скажу, клянусь!

— Ладно, хорошо, успокойся, не переживай ты так. — Похлопав его по спине, сказала я, и мы отпрянули друг от друга.

— Да хранит вас Бог, — сказал он, взглянув на меня.

— Аминь, Алекай, спасибо. — Слегка улыбнувшись, сказала я, кивнув ему.

Мы подошли к берегу. Алекай не позволил мне нести плед, сказав, что он тяжёлый. Мне стало смешно, ведь плед весил меньше килограмма. А если говорить о Адаме, то я уже представляю, как он будет вести себя, и от этого мне становится смешно.

Расстелив плед, я села на него, положив рядом с собой пинетки, господи, какие они крошечные, затем, взяв в руки тетрадь с ручкой, я начала снова строчить.

Ты мой муж, а я твоя жена.

Ты моя самая крепкая опора в моей жизни, и больше у меня нет никого.

Мой дорогой муж, спасибо тебе за то, что ты есть в моей жизни, я люблю тебя.

Я пока не могу до конца осознать, что это за чувство — когда внутри тебя зарождается новая жизнь, которую ты будешь носить под сердцем девять месяцев. Хотя нет, я понимаю, это любовь. Я уже люблю своё чудо, о котором узнала сегодня.

Поздравляю тебя, ты станешь папой.

— Алифнет! Беги! — крикнул мне Алекай, от чего я резко вскочила, и из моих рук тетрадь с ручкой упали на песок.

Затем раздались выстрелы, три громких выстрела, которые заставили все мое тело дрожать, я обернулась и, увидев его, бросилась бежать. Это был Маркос Ди Виейра.

«Боже», — пронеслось у меня в голове.

Он побежал за мной. Я так резко сорвалась с места, что у меня внизу живота кольнуло. Я резко остановилась, и, следуя за коликами, я испытала жгучую боль, зажмурилась и начала тяжело дышать. Мне нельзя напрягаться, бегать и делать резкие движения, это может навредить моему ребёнку.

— Куда?! — Догнав и схватив меня за руку, крикнул он, развернув меня лицом к себе.

— Помогите! — Пытаясь вырваться и сбежать, кричала я, надеясь на спасение. Но когда увидела Алекая, лежащего на песке, в сердце сжалось от боли. — Что ты наделал?! Ты убил его?!

— Пусть сдохнет.

Я вырвалась и двинулась быстрым шагом в сторону Алексея. Маркос даже не остановил меня. Я подошла к нему, он тяжело дышал, и, сев на колени, склонившись перед ним, разрыдалась, как много крови… Я не прощу себе, если он умрет. Я достала из джинсовой куртки телефон и судорожно начала искать номер телефона скорой помощи, но не успела я нажать на вызов, как Маркость выхватил его у меня из рук, выкинув в море.

— Что ты творишь?! Ты с ума сошел!? Он ведь умрет! — Крича на него, говорила я, уже не обращая внимания на слезы, которые текли из моих глаз. — Будь ты проклят! — Сказала я и двинулась в сторону машины, на которой мы с Алексеем приехали.

— Стой. — Снова схватив меня грубо за руку прорычал обезумев. — В этот раз ты не уйдешь.

— Что тебе нужно?! — Смотря на него со страхом и дрожью в глосе спросила я. — Я боюсь тебя.

— Тебе нечего бояться, ты получишь то, что заслужила. — Таща меня в автомобиль, продолжая держать меня крепко сказал он.

Боль в руке была невыносимой, казалось, что он схватил меня не за руку, а за кости.

— Отпусти! Отпусти меня! Я никуда не поеду с тобой! — Шипя от боли сказала я.

— Тебя никто не спрашивал, чего ты хочешь! Сядешь как миленькая! — Одной рукой он продолжал удерживать меня, а другой открывал заднюю дверь в автомобиля.

Увидев, как одна его рука отпустила меня, я снова попыталась вырваться и убежать от него. Но это было безуспешно. И своей последней попыткой, укусив его за плечо, я еще больше разозлила его. Это никак не отвлекло его, а лишь только разозлило. Нервно вздохнув, он оставил дверь открытой. И, развернувшись ко мне лицом, замахнувшись своей мощной рукой на меня, ударил по лицу. От чего упала на песок, и голова закружилась.

— Не успокоишься — запинаю до полусмерти и оставлю тебя здесь умирать. — Смотря на меня, крикнул он угрожающе.

— Что тебе нужно от меня?! — Подняв голову и вытирая у носа кровь, снова посмотрев на него, спросила я. — Пожалуйста, отпусти меня. — Умоляя, просила я.

— Закрой свой рот! — Подняв за руки грубо, снова оставляя следы, он закинул меня в машину, а сам остался на улице.

Я боялась пошевелиться, чтобы он не заметил моего движения. Я сидела, обхватив колени, дрожа от страха и захлебываясь слезами. Дверь снова открылась, и я вздрогнула. Он держал в руках пузырёк с какими-то таблетками. Я с ужасом посмотрела на него, отодвинувшись к концу сиденья и прижавшись к двери.

— Отпусти меня, пожалуйста.

Он с гневом в глазах слушал меня, его глаза будто залиты кровью, он не на шутку сошел с ума.

— Пусть и я поиграю на его нервах, как это сделал он. Думать твоему мужу надо было, когда он запреты мне ставил и склад с моим товаром поджигал. Да и вообще ты… Как ты могла так со мной поступить? Я же любил тебя все это время.

— Ты, наверное, забыл, что наши чувства не взаимны, я никогда тебя не любила и не давала тебе каких-либо надежд на будущее. Прошу… Оставь меня в покое, в этом мире так много прекрасных и красивых девушек, зачем тебе чужая женщина, которая никогда не питала к тебе чувств?

Господи, он больной, он смотрит меня и не понимает, о чем говорю ему я.

— Ты не чужая, ты всегда была моей. Это он забрал тебя у меня.

— Я никогда не принадлежала тебе. Я жена Адама Имерети и всегда буду ею. Лучше смерть, чем измена.

Услышав слова, которые он говорил, я тихо ответила ему и снова обхватила себя руками, думая, что этим спасу как-то себя, огражусь от этого сумасшедшего. Теперь я понимала, что просто так он её не отпустит. Он целенаправленно приехал сюда. Господи, Адам, прошу, приедь и спаси меня.

— Убери свои руки и сядь нормально! — громко закричал он, и я от страха, трясясь, выполнила его просьбу. — Ты будешь страдать точно так же, как и заставила страдать меня в тот день, когда ты отказала мне, и в день, когда я узнал о твоей свадьбе!

— Ты с ума сошел!

— Твой муж поплатится за то, что ставил мне запреты и взял то, что не принадлежит ему. Его место в совете должно было стать моим! — Маркос открыл бутылек и, вытащив небольшую горсть таблеток, протянул мне.

Протянул как конфетку.

— Господь воздаст тебе за твои поступки. Одумайся, пока не стало слишком поздно.

— Проглоти каждую из них, — указывая на горсть таблеток, говорил он, игнорируя меня.

— Что это?! Нет!

— Назови мне хотя бы одну весомую причину, чтобы ты не проглотила их.

— Я-я… Беременна… — Надеясь на его жалость, прошептала я.

— Беременна? Тогда в таком случае ты должна это сделать, это довольно-таки очень весомая причина, чтобы наоборот проглотить их все разом.

Он схватил меня за подбородок, задевая своими ногтями, царапая, и сказал: «Это уцелевший товар. Последний бутылёк. И я подумал, что с такой роскошью я должен был обязательно поделиться с тобой».

— Нет… Наркотики… — с ужасом смотря на него, пробормотала я.

— А ты догадливая. — улыбнувшись, сказал Маркос.

— Нет… Пожалуйста. Я не хочу… Мне нельзя…

Сжав мои щеки, он силой вынудил меня открыть рот, его не останавливало даже то, что я расцарапала ему все руки до крови, затронув частично лицо.

Проигнорировав всё, он закинул мне в рот целую горсть, я начала кашлять от большого количества таблеток, чуть ли не давясь ими. Проглотив всё, я ослабла мгновенно, он оставил меня обессиленную на заднем сидении, еще раз ударив по лицу, видимо, чтобы окончательно выбить из меня все силы, а сам пересел на водительское и поехал в неизвестное мне направление.

Последнее, что я помнила, это крытый двор частного двухэтажного дома, он вышел из машины, я открыла глаза, сил не было, но мне нужно было сделать это, я должна была как-то очистить организм, пододвинувшись лицом к краю сиденья и подняв коврик, я, засунув два пальца, вызвала рвоту, и содержимое того, что было в бутылочке, оказалось на полу. Я судорожно отпустила рукой коврик, пряча рвоту, и, откинувшись обратно на сидение, закрыла глаза, провалившись в сон.