Легенда о Чудограде Книга вторая. Наследие Радомира. Часть первая. Храм магии.

Так, — спрашивала она служащую, которую остановила и попросила объяснить, где все, — вы знаете хотя бы, кто остался во дворце? Видели кого-нибудь?

Да, только я всего лишь секретарь, я…

Я поняла, что вы — секретарь. Пожалуйста, проводите меня в тот зал, где проходят государственные заседания и попросите всех служащих, что остались во дворце, прийти туда. Просите помочь тех, кого встретите по пути.

Да, госпожа, прошу вас, идемте.

Спустя час все оставшиеся во дворце служащие и внутридворцовая стража собрались в зале заседаний, всего набралось три десятка человек, из которых две трети — стражники. Заходили все по отдельности или группами, здоровались с прибывшими гостями и останавливались у самых дальних от сцены мест, но Амалия сразу же просила их сесть поближе.

Всем добрый вечер, — сказала Амалия, стоя за кафедрой на небольшой сцене. — Даже если к нам кто-то еще присоединится, думаю, мы можем уже начать. Я знаю, что вы все немного растеряны и сбиты с толку тем, что происходит. Но давать сейчас волю своей растерянности нельзя. Нужно что-то делать, и для начала надо усилить охрану у ворот, поэтому я попрошу всех стражников и тебя, Гедовин, направить на это все силы. Модест, ты возьми с собой двоих стражников, иди в город и найди Милана Строева, если его нет на месте, тогда кого-то из его заместителей. Нам нужен тот, кого станут слушать люди.

Хорошо, — ответил первым Модест и бодро спросил, в упор посмотрев на ближайших к нему стражников, — кто со мной?

Двое мужчин переглянулись, но встали и пошли за Модестом к выходу. Гедовин тоже спустилась вниз, ведя за собой остальных стражников, в зале остались только Амалия и служащие: в основном секретари, а также архивариус и библиотекарь.

Не знаю, для чего это устроили, — говорила Амалия, — но сейчас нам важно удержать дворец, потому что, я уверена, его попытаются захватить. Возможно, люди пока не прознали, что царь… уехал, а возможно они чего-то ждут, какого-то сигнала.

Вы так думаете? — испуганно спросила та самая секретарь, которая первая встретилась Амалии.

Да, но бояться этого не нужно, — уверенным голосом ответила Амалия, — мы выстоим! А пока расскажите мне, что происходило в городе в последнее время. Это первый такой митинг или были еще подобные выступления?

Сначала все молчали, потом архивариус неуверенно, негромко, почти шепотом ответил.

Недели две назад кто-то расклеил и разбросал по городу листовки, в которых сообщалось, что наш царь, что он…

Говорите, — подбодрила его Амалия, — не бойтесь, это же не вы писали те листовки.

Что? Я?! Нет! — испугался мужчина, — Я — всего лишь архивариус, мне незачем…

Успокойтесь, — оборвала его на полуслове Амалия, — никто вас ни в чем не обвиняет. Лучше расскажите, о чем именно говорилось в тех листовках.

Мужчина, хлипкий, седобородый, лет пятидесяти пяти, нервно сглотнул и, помолчав, негромко ответил.

Там утверждалось, что наш царь боится собственной тени. Там была карикатура, где он убегает от портрета предыдущей жены короля.

Хм! Если это карикатура, то как же стало понятно, что там изображена именно первая жена Вячеслава Тимея?

Она всегда волосы укладывала своеобразна: почти все волосы она убирала в кичу, а спереди оставляла две пряди по бокам и вплетала в них цветные ленты. Там, на картинке, они синие были.

И много таких листовок было?

Да, очень, не меньше тысячи!

Ничего себе! — подивилась Амалия. — Похоже там целая бригада работала. Очевидно, что за этим стоят состоятельные люди. А как вы думаете, вы все, почему эти люди считают, что царь чего-то боится? Что-то же ведь должно было дать повод начать думать именно так.

Все молчали с минуты две, пока, наконец, архивариус не ответил также, вполголоса.

Царь Зарян утверждал, что на него покушались, причем трижды. И в последний раз он говорил, что это была его сводная сестра, Анна. Только в это… никто не верит.

Почему?

Архивариус кусал губы, но Амалия успела поймать его взгляд прежде, чем он захотел уставиться в пол, и попросила продолжить.

Стража дежурит у дверей, ведущих в его покои, всю ночь. Никто из стражников ничего не видел и не слышал, тогда как царь утверждал, что в его комнату входили люди с оружием. Все три раза он просыпался от шума, видел, как к нему в спальню заходят вооруженные люди, и начинал кричать, те пугались и убегали. На самом деле, когда царь Зарян начинал кричать, к нему вбегала стража, то есть даже если предположить, что стражники уснули на посту и не видели, как в спальню царя кто-то зашел, или стража внизу, не видела, как кто-то влез через окно, все равно непонятно, почему они там никого не видели, никто не видел и не слышал убегающих по коридору людей. С тех пор, как это случилось в первый раз, царь Зарян стал пить снотворное на ночь, так как решил, что это все-таки ему приснилось, но когда это случилось во второй раз, всего через неделю, он вообще стал бояться спать, особенно по ночам. Как результат, он мог уснуть даже за обеденным столом, не говоря уже о государственных собраниях и приемах. Последний раз он утверждал, что в его спальню вошла Анна Гарадина с кинжалом в руке.

Как давно это было?

Три дня назад.

А к лекарям Зарян не обращался?

Архивариус не ответил, зато со второго ряда поднялась рука, женщина лет сорока пяти встала и сказала.

Я — лекарь его величества, он приходил ко мне после второго случая, я долго беседовала с ним, и могу с полной уверенностью утверждать, что его душевное здоровье в полном порядке.

Это радует. Ну а волшебники с этим разбирались? Что если это была какая-то иллюзия?

Спальню его величества осматривали волшебники, но они ничего не нашли там, никаких следов сотворенных иллюзий, я знаю, что даже был составлен запрос в Чудоград, с просьбой предоставить отчет от камид, но никаких заклинаний в те ночи в спальне царя никто не применял.

Понятно, значит, после последнего случая Зарян послал гонца в Истмирру с просьбой передать ему Анну Гарадину.

Судя по реакции служащих — на их лицах читалось явное недоумение и смущение — они не знали об отправленном послании в Истмирру. Похоже, они наделялись, что Зарян не станет этого делать.

Понятно, а сегодня, что Зарян говорил? Кстати, когда именно он уехал?

Да почти сразу, — ответила лекарь, — как только люди на площади стали собираться. Он переоделся простым стражником и, не взяв никакой охраны, уехал через внутренние ворота. За ним последовали почти все служащие.

В этот момент открылась дверь и в зал вошел начальник дворцовой стражи, о его звании говорили золотые эполеты на красно-черной форме. Демид Гравин сделал всего пару шагов, дальше он не пошел, зато сообщил интересную новость.

Госпожа, у внутренних ворот стоит Златан Кромин и настоятельно просит, чтобы его пропустили внутрь. Он пришел не один, с ним десяток вооруженных до зубов людей.

Златан Кромин, — медленно повторила Амалия, на ходу вспоминая, — самый богатый человек Тусктэмии, владелец, если не ошибаюсь, трех предприятий в Истмирре. Хм! Неужели он? А чего именно он хочет? Зачем ему нужно во дворец, он сказал?

Да, ему стало известно, что царя и всех министров нет во дворце, и он переживает, что государство осталось без руководства.

Хм! Передайте ему, что я как представитель межгосударственной организации временно беру на себя полномочия по управлению страной, если он сам захочет возложить на себя эти обязательства, то сделает шаг к государственному перевороту, который не одобрит и не примет мировая общественность. Тем более господину Кромину стоит поостеречься вооруженного захвата власти. Только передайте ему это повежливей, ладно?

Да, госпожа. Я могу идти?

Конечно идите, удачи вам. Златан Кромин, — тихо, как бы про себя повторила Амалия, когда Гравин ушел, — какой ему интерес? Он и так фактически всем владеет!

Слова Амалии, даже переданные в вежливой форме, пришлись не по вкусу Златану Кромину, он побелел от злости. Откуда только взялась эта Амалия Розина? Ее здесь в принципе не должно было быть!

Хорошо, с ней я могу поговорить?

Гравин замялся, на такой вариант указаний у него не было, значит, ему ничего другого не оставалось, как уточнить этот вопрос.

Не поймите меня неправильно, но, учитывая все сложившиеся обстоятельства, я не могу решать от себя, однако я могу уточнить этот вопрос.

Хорошо, я подожду, — сдерживаясь, ответил Кромин.

Пока посланный Демидом Гравиным стражник ходил туда и обратно, охранники Златана не стояли без дела — они несколько раз отгоняли людей от своего хозяина, те рвались во дворец. Люди тоже узнали о бегстве молодого царя и теперь требовали пропустить их внутрь дворца: если царь боится править, они сами это сделают.

«Передайте господину Кромину, что если он правда хочет помочь, то пусть начнет разговаривать с народом и попросит их разойтись по домам. Восстановление порядка — сейчас наша главная цель», — так сказала Амалия и в неизменном виде передал ее слова посланный Демидом Гравиным стражник господину Кромину, который, побелев от ярости, едва сдержался, чтобы не выругаться.

Меж тем Амалия, заняв кабинет одного из министров, из окна могла наблюдать за тем, что происходит на площади перед дворцом. Люди стояли там довольно долго, многим из них надоело просто так стоять и выкрикивать сформулированные не ими лозунги, и тот, кто все это организовал, направил их на следующий шаг.

Когда начальник стражи вернулся к внутренним воротам, к ним подходил Модест, вместе с Миланом Строевым. К счастью, тот оказался на месте и согласился выйти к людям. Естественно, Златан сразу узнал его и не преминул спросить, что он здесь делает? Но ответил ему Модест, чем порядком разозлил одного из самых важных людей Тусктэмии. Златан Кромин, худощавый мужчина лет пятидесяти пяти, как всегда одетый роскошно и броско, в который раз за этот вечер возмутился. Мало того, что его, как самого надоедливого и нежеланного просителя, не пускают на порог, так ему еще какой-то молодчик, абсолютно ему незнакомый, говорит, что делать.

Не мешайте, господин, — сказал Модест, — и лучше идите домой, здесь может быть опасно.

Модест решил, что такого разодетого товарища вряд ли прельстила плата за участие в митинге, скорее всего, это был просто именитый горожанин, пришедший во дворец узнать, что происходит.

Да ты знаешь кто я?! Я не собираюсь выполнять указания какого-то мальчишки в дурацких доспехах или тем более неизвестно откуда взявшейся Амалии Розиной. Она здесь не царица, вот пусть едет в свой Даллим или еще лучше в Велебинский Посад и командует там!

Стражники и даже снующие рядом люди подались назад, отпрянув в сторону от человека, выкрикивающего пожелания для руководительницы международной службы контроля за магией убираться куда подальше из Дамиры. Может, господин Кромин и за это, но они лучше будут держаться в стороне, на всякий случай. Модест стрельнул на Кромина недовольным взглядом. Попросив настоятеля идти со стражником во дворец, он сам не преминул задержаться, скрестив на груди руки, молодой человек строгим голосом произнес.

Амалия Розина — глава межгосударственного комитета и в данной ситуации более правильно передать ей временное управление страной, а не местному жителю, который может быть приверженцем одной из сторон.

Ты на что намекаешь, сопляк?!

Я только хочу сказать, что человек со стороны — сейчас это более правильное решение.

Ну, конечно! Уж если кто и приверженец одной из сторон, то это как раз госпожа Розина. Или я не прав, и она не сторонник магии и низвержения религии Алина? Может, не она возглавила то восстание в Союзе Пяти Мужей? Или ее муж не властитель магии? Кому как не ей поддерживать магию, в данный момент желая подавить митинг, на который люди пришли высказать свое мнение, кстати сказать, идущее в разрез с ее представлениями!

А вы, я вижу, разделяете мнение этих людей, наполовину купленных и наполовину одураченных?

Никто нас не покупал и не дурачил! — крикнул кто-то из небольшой кучки людей в стороне.

Модест повернулся в ту сторону и невозмутимым голосом произнес.

Из достоверного источника нам известно, что многим горожанам, кто пришел сюда, платили, а по большей части сюда свезли сельских жителей. Весь мир знает, что в Тусктэмии на селе живут одни бедняки, которым наверняка сейчас еще что-то пообещали, помимо денег. Например, восстановление справедливости. Только религия Алина не обещала обретение материального богатства, но только духовного. Думаете, вернув старую религию, меньше станет хотеться есть?

Ему не ответили. Господин Кромин, которому все это окончательно надоело, тем не менее сдержался и не стал ничего отвечать заносчивому молодчику, впрочем, он уж достаточно продемонстрировал слабость своим поведением, неумением держать себя, особенно в общении с теми, кот стоял ниже него. Уходить так просто отсюда он не хотел. Шагнув к Демиду Гравину, он ткнул ему пальцем в грудь и негромко, холодно произнес.

Амалия Розина уедет, Гравин, а я останусь!

Начальник дворцовой стражи сглотнул, прекрасно понимая, что Златан прав.

Тем временем с внешней стороны дворца люди перешли в наступление. Но прежде, чем начать ломиться в окна и двери, им предстояло убрать выстроенных очень прореженным кольцом стражников. Несколько человек, самых активных из толпы, вышли вперед и попытались отнять у стражников выставленные вперед щиты, те пришли в некоторое замешательство — они бы больше поняли, если бы митингующие стали оттеснять их в сторону, а тут им как в потешном бою на празднике пришлось перетягивать на себя щит. Получив первый сигнал, Гедовин начала действовать, она стояла на террасе у главных ворот, но сейчас сбежала вниз по ступеням и начала колдовать. На создание щита требовалось время, которое должны были обеспечить стражники из числа тех, что пришли сюда вместе с ней, они вышли вперед и, оголив оружие, встали в угрожающие позы. Вид приготовленной к резне стали немного остудил пыл людей, а волшебница и вовсе нагнала страху. Некоторые из тех, что уже прорвались за кольцо стражников, остановились, сзади на них налетела следующая волна, но многие, наоборот, возжелали мести ко всем волшебникам, с криками последние ринулись вперед, на Гедовин. Целиком и полностью девушка погрузилась в магическое поле и сосредоточилась на создании щита, а стражники тем временем отбрасывали людей, стараясь пока отбиваться только руками и рукоятками мечей. Нельзя было допустить крови, первая кровь в толпе была подобна бомбе, из малого участка силой своего взрыва и ударной волны она поражала все вокруг. Стражники прекрасно понимали это и откровенно боялись, что Гедовин не успеет, до того момента, как щит начал формироваться, многим из ребят показалось, что прошла вечность и целая жизнь пронеслась перед глазами. Стражники отступили назад, за щит — митингующие последовали за ними, к счастью, рос щит очень быстро, и никто из них не смог перескочить через него, только один бедолага споткнулся и упал на стену щита в тот момент, когда она формировалась, этот человек так и остался лежать вниз головой, парализованный силой действия заклинания, прикованный к земле вниз головой до самого утра.

Теперь в боковое крыло, — скомандовала Гедовин и вместе со стражниками бегом направилась в левую часть дворца, чтобы сформировать второй блок щита. С правой стороны к дворцу примыкали особняки именитых горожан, к этой части Гедовин собиралась приступить в последний момент.

Из окон кабинета Амалия видела, как образовался первый блок щита, в том числе она видела того беднягу, который остался прикованным к земле вниз до самого утра, и она видела, как реагировали люди. Они остановились. Большинство из них слышало, но никогда не видело магического щита, ведь волшебников среди митингующих не было, да и кто бы из них пошел требовать собственного истребления? Даже в числе простых городских зевак, не понимающих, в чем дело и пришедших сюда узнать, что здесь происходит, магов не было.

Активисты митинга не ожидали такого поворота событий — их заверили, что магов во дворце не осталось, а немногочисленная стража не сможет оказать им реального сопротивления. Когда же они увидели щит, а потом до них постепенно дошла информация об Амалии Розиной, люди растерялись. Никто больше ничего не выкрикивал, не рвался вперед, а кто-то и вовсе захотел покинуть площадь. В этот самый момент Амалия и настоятель вышли на парадный балкон, все переключили на них внимание, щит был полупрозрачным — вышедших на балкон все видели, а также звукопроницаемым, воцарилась полнейшая тишина, все слушали то, что говорила Амалия.

Приветствую вас, жители Тусткэмии! — громко сказала молодая женщина. — Меня зовут Амалия Розина. Я прибыла сюда с тем, чтобы поговорить с вашим царем, но застала только страшную картину: народ, собирающийся напасть на главный дом в государстве. Я не вправе решать за вас, я могу только умолять вас задуматься над тем, к чему вас призывают отдельные личности. Чтобы они вам не обещали, но неужели это стоит того, чтобы жители одной страны дрались меж собой за чужие идеи? Говоря «чужие идеи», я никого не хочу обидеть, я только хочу подчеркнуть: религию Алина создали не вчера, а много лет назад — в том виде, в котором мы привыкли ее воспринимать, она сформировалась за столетия, и это может подтвердить стоящий здесь со мной господин Милан Строев, в недалеком прошлом настоятель Тусктэмии. Прошу вас, послушайте, что он скажет.

Амалия уступила место бывшему настоятелю Тусктэмии, ныне руководителю школы учения Алина. К слову сказать, в Даллиме остался храм, в разы обмельчавший по количеству зданий и числу верующих. Полностью религию Алина никто не запрещал, те, кто хотел верить в него как в Бога могли продолжать это делать с одним условием: не развивать экстремистскую деятельность. С каждый годом и даже каждым месяцем число верующих неуклонно сокращалось, конечно, оставались до глубины души преданные Алину старушки, но и среди них появлялись те, кто со временем принимал откровение Алина Карона. Идея не закрывать храмы принадлежала царю Изяславу, он здраво рассудил, что запретный плод всегда сладок, а потому нельзя позволить людям объединяться в подпольные общины и обсуждать на них не только постулаты учения Алина, но и действенные методы возвращения старой религии.

Милан Строев, пожилой седовласой мужчина с белой бородой сделал шаг вперед, люди на площади замерли, все ждали, что он скажет.

Добрый вечер всем! Мои дорогие сограждане, семь лет назад я, как и вы все, знал, что Алин Карон — наш Бог, даровавший нам справедливые законы, ведущий нас за собой, оберегающий от своей коварной сестры Алины. И, как и вы все, семь лет назад я узнал, что Алин Карон был властителем магии, который хотел изменить мир к лучшему, но он не стремился к созданию мировой религии, контролирующей каждую частицу общества, от мыслей простого человека до действий целого государства. Алин Карон не все делал правильно, и спустя годы он признал это и попросил прощения. Я был на том откровении во Всевладограде, я лично видел, как медальон на шее Гая Броснова растворился в воздухе, а светящийся сгусток проник в тело Гая. Гай начал говорить не своим голосом. Не скрою, я сам почувствовал холодок в душе, а то, что он говорил, вообще не укладывалось в голове. К тому времени мы знали о возрождении магии, и, я уверен, все с трудом принимали этот факт, так как это противоречило всему, чему нас учили, меня, вас, моих и ваших предков, на протяжении девятисот лет. Не тысячи, именно девятисот лет. Я объясню. Как священнослужитель я имел доступ в книжные хранилища Всевладограда, где видел книги с первыми изображениями Алина. Его изображали таким, каким он был при жизни: с серебряными волосами и выжженными изображениями крылатых обезьянок, ронвельдов, на тыльных сторонах ладоней. Я тогда просто не знал, что это означало, списав необычный облик на божественное происхождение Алина, однако несколько человек в храме уже тогда знали правду: настоятель Храма, его первый помощник и приближенная охрана настоятеля, последняя не в счет — заранее подобранных неграмотных стражников лишали возможности дара речи, чтобы они не могли никому ни рассказать, ни описать то, что могли узнать об истинном происхождении Алина Карона. Но настоятель и его первый помощник знали, знали и молчали ради сохранения мировой религии. Более того, господин Броснов еще до откровения Алина сам признался в том, что хотел бы сохранить религию, склонив нового властителя магии сделать то же, что и Алин Карон: убрать из Реального мира магических существ, тем самым не только практически лишив волшебников возможности колдовать, но и нарушив равновесие в мире. Потом надо было только вновь усыпить Драгомира Дэ Шора.

Семь лет назад, если бы магия не возродилась, нас бы уже здесь не было. Все вы помните золотое свечение, так вот это было не просто проявление магии, но восстановление одной из опор, на которых держится весь мир. Не верите? Тогда вспомните, что было до свечения, что вы чувствовали? Не помните? А я напомню: все мы чувствовали угнетение, тоску и горе. Однако после все вернулось в норму. Сейчас, после всего, что было, неужели вы хотите сражаться за возрождение старой религии? Ради чего? Что вам даст молитва, обращенная в никуда? Даже если душа Алина вас услышит, она ничем не сможет вам помочь. Во всяком случае не так, как вам того хотелось бы. Прошу вас, подумайте над этим. Пожалуйста.

Его просьба не делать опрометчивых шагов подействовала на людей, активисты митинга пробовали переубедить их, крича, что все это ложь и попытка в очередной раз запудрить им мозги, но основная масса услышала слова бывшего настоятеля — Амалия видела это. Постепенно толпа зашевелилась и люди стали расходиться, местные по домам, приезжие направились к городским воротам.

А где же царь? — тихо удивленным голосом спросил Милан.

Когда я пришла сюда, его уже не было. Похоже, он… сбежал. Причем мне не нравится, как именно. Он переоделся стражником и отправился один, так сказали мне служащие, по-видимому, Зарян отправился в свое тайное убежище, местоположение которого он не хотел раскрывать.

Милан покачала головой.

Интересно получается, если бы вас здесь не оказалось…

А такое очень могло быть!.. Господин Строев, вы позволите уточнить?

Да?

Что вы думаете по поводу нападений на царя?

Милан печально вздохнул.

Боюсь, то же, что и многие: ему это приснилось. Нет, вы не подумайте, я ничего плохого о нашем царе не хочу сказать, но говорили, как он указывал на убегающих из его покоев людей, при этом стражники ничего не видели. Я могу предположить, что они сговорились, но не могла же сговориться вся стража во дворце! В-общем, он спал и не до конца проснулся, о других причинах его поведения я боюсь даже думать.

Ближе к вечеру отец Долиана и еще несколько жителей деревни вернулись ни с чем, никаких следов Ставра или его товарищей они не нашли. К тому времени одежда Драгомира полностью высохла, а птица рокха, на которой он прилетел, отдохнула. Поблагодарив жителей Старой Дубравки за оказанную помощь, Драгомир, Северина и Анна собрались улетать. Они уже стояли на открытом пространстве сразу за деревней, когда в небе показалось несколько точек, ближе стало понятно, что это три птицы рокха, одна из которых стала сбавлять высоту.

Кажется, это за мной. — предположил Долиан, чем немного удивил гостей.

В смысле? — напрямую спросил Драгомир.

Я служу в МСКМ, в Даллиме.

Но отсюда…

Полчаса верхом.

Не хочется жить в городе?

По мне так в городе удобно работать и отдыхать, а жить гораздо приятнее здесь, к тому же мне нужно помогать отцу.

Действительно, на спине птицы рокха сидел мужчина в серо-сиреневой форме сотрудника МСМК. На лицо он показался Драгомиру знакомым, тот царевича точно видел раньше.

Ваше высочество! — обратился он к царевичу и, переведя взгляд на остальных, поприветствовал их. — Привет, Долиан, есть проблема. Я знаю, у тебя смена в ночь, но ты не мог бы сейчас отправиться с нами?

Да, конечно, я только переоденусь.

Хорошо, жду.

Две другие птицы рокха неспеша отправились вперед. Тем временем Драгомир позволил себе поинтересоваться.

Вы летите в Северную Рдэю?

Да.

Но ведь туда уже была отправлена группа. Что случилось?

Мужчина перевел взгляд на девушек, но, решив, раз царевича не смущает их присутствие, значит, при них можно говорить.

Они, они погибли, властитель магии сообщил об этом господину Юрмаеву.

Драгомир задумался, потом обратился к девушкам.

Анна, Северина, вы могли бы долететь без меня?

Что? — не поняла Анна, но тут же спохватилась. — Ты, что хочешь лететь туда? Там же погибли люди, там опасно!

Я знаю, но…

Ваше высочество, — обратился к нему сотрудник МСКМ, — при всем уважении, но мы не имеем права рисковать вашей жизнью.

Вы и не рискуете, я рискую сам, по своей воле. Анна, — прервал он девушку сразу, едва та успела набрать в грудь воздух и открыть рот, — все будет в порядке, не переживай. Тебе главное сейчас — это отойти от всего, что произошло, и ты не одна полетишь, а с Севериной, а я должен выяснить, что там.

Можно с тобой? — тихо, без всякой надежды в голосе спросила Анна, заранее зная ответ.

Прости. Северина, я на тебя надеюсь.

Сейчас Драгомир был рад, что Анна полетит не одна, даже если ее попутчица — девушка с сомнительной репутацией, впрочем, по всему выходило, что Северина опасна только в Пограничном мире без антимагических браслетов, и даже если ей каким-то образом удастся направить птицу рокха к дыре между мирами, она все равно ничего не сможет сделать Анне, да и не сделает — юноша видел, что высокомерие и самолюбование девушки растаяли после разговора с Амалией и Даниславом, чтобы они там ей не сказали, но это определенно повлияло на нее. В подтверждение последнего предположения Драгомира, девушка неуверенным голосом сказала.

Но я ничего не умею.

Вот уж неправда! Я знаю тебя всего день, и за это время ты столько успела сделать.

Анна стояла, опустив голову, настроение было никакое, сотрудник МСКМ чувствовал себя не лучше: случись что с царевичем — ему же придется отвечать, а запретить ему он не может! Оставалось только молить судьбу о благоприятном исходе событий. Когда Долиан вернулся, Анна и Северина уже сидели верхом на птице рокха, а место на спине второй птицы заняли Ростислав и Драгомир, Долиан удивился — его что решили заменить царевичем, но Ростислав подал ему знак рукой, чтобы он забирался. Обе птицы поднялись в воздух одновременно, но направились в разные стороны.

Долиан, — спросил Драгомир уже в воздухе, — и давно ты служишь в МСКМ? Просто ты ведь еще очень молод.

Две недели.

Две недели?! И вы уже берете его на такое рискованное задание? — с укором спросил Драгомир у Ростислава.

Но… он же — волшебник, хорошо сдал экзамены.

В свою очередь Долиана слова царевича больно кольнули, не скрывая обиды в голосе, он сказал.

Я не подведу вас, ваше высочество.

Прости, я не хотел обидеть тебя, просто я думаю, что тебе пока было бы лучше набраться практики где-нибудь поближе к дому.

Спасибо, конечно, но вы тоже еще очень молоды, к тому же занимаете такое положение. Стоит ли вам вообще так рисковать?

Драгомир ухмыльнулся, а Долиан был не промах, знал, что ответить.

Тем временем грустная Анна безучастно разглядывала оперение птицы рокха, зато Северина никогда не летала до этого, если не считать того падения в щель между мирами, сейчас она во все глаза смотрела вниз с открытым ртом и горящими от восторга глазами. Сидела она позади Анны и то и дело свисала то на один край, то на другой. Сверху ей все казалось таким маленьким и смешным, а самой себе Северина казалась большой, но в то же время уязвимой: стоило ей соскользнуть со спины птицы рокха, и ее ждала неминуемая гибель. В какой-то момент сверху Северина увидела огонь и столб дыма, внизу вокруг здания бегали крошечные люди. Наверняка, они что-то кричали, но девушка ничего не могла разобрать со своей позиции.

Похоже, там пожар, — громко сказала она, обращаясь к Анне, та пребывала где-то в своем мире.

А?

Я говорю там внизу, пожар.

Анна чуть свесилась вниз, тоже увидела пожар и грустно прокомментировала.

Был бы с нами Драгомир, он бы его потушил. Семь лет назад, в Рувире, он уберег от пожара весь город. Силой магии он поднял огромную массу воды и обрушил ее на горящие дома.

Целый город?

Да, а ты… разве не слышала об этом?

Нет, я… мало что знаю и помню об этом, мне ведь было всего десять, когда все произошло. Я знаю только то, что возрождение магии началось с Рувира. Кажется, семь лет назад там была война.

Хочешь расскажу, что именно там происходило? Дорога все равно займет какое-то время.

Давай! — охотно согласилась Северина.

Примерно с полтора часа Анна рассказывала девушке о своей жизни в Рувире, в частности о событиях, непосредственной участницей которых она была. Когда же впереди показался город, Анна призналась.

Северина, ты ведь не обидишься, но там внизу, это Рувир. Побудешь у меня дома, я покажу тебе город.

Но ведь его высочество сказал вам лететь в Велебинский Посад.

Я знаю, — Анна прикусила губу, — просто раз уж Драгомир не полетел с нами, я решила сначала навестить дядю. Пойми, у меня никого, кроме него нет, я очень люблю его. Не волнуйся, все будет в порядке. Только у меня к тебе небольшая просьба.

Да?

Не исчезай, ладно?

В смысле? Ты думаешь, что я сбегу?

Нет, нет! Я ничего такого не имела в виду, просто ты ведь не знаешь город, даже если ты бывала в Рувире в детстве, поверь, город очень изменился за последние семь лет.

Хорошо, — безразличным голосом ответила Северина так, что Анна засомневалась, услышала ли она ее просьбу.

Пожалуй, лучше бы было ей промолчать, а так она, скорее всего, обидела девушку, напомнив ей: она все еще под наблюдением и ей просто нельзя никуда сбегать из поля зрения Анны. Но Анна искренне надеялась на то, что Северина никуда не исчезнет. К тому времени, когда Анна на радость Кейдры и Дэлии вернулась домой, проснулся Вителлий, он в отличие от слуг не только обрадовался, но и расстроился.

Анна! Я так рад, что с тобой все в порядке, — он крепко обнял ее, но тут же, отстранив от себя, взял ее за плечи и строго сказал. — Анна! Ты должна была лететь в Велебинский Посад! Что ты здесь делаешь?

Девушка изобразила невинное лицо и пожала плечами.

Я думала, что вы очень переживаете, и я сама очень хотела увидеть вас. Вас, Кейдру и Дэлию. Разве вы не рады, что я здесь?

Рад, конечно! Как тебе такое могло в голову прийти?! Я просто очень переживаю за тебя. Данислав заходил сюда днем и сказал, что ты нашлась и что тебе сейчас лучше побыть в Велебинском Посаде. Драгомир должен был вылететь за тобой. А кстати, где он?

Полетел в Северную Рдэю, — грустным голосом, понурив голову, ответила Анна, — там что-то произошло, перед этим туда отправилась группа из МСКМ, и они все погибли. Погибли! — с ужасом повторила девушка и обиженно добавила. — Но он сказал, что непременно должен знать, что там происходит!

Девушка закусила губу и понурила взгляд, Вителлий постарался успокоить ее.

Не переживай, он — сильный волшебник, и просто так себя в обиду не даст. А эта девушка, прости, милая, — обратился он к Северине, — я даже не поздоровался, невежественный старик.

Ничего, все в порядке, — заверила его та.

Это Северина, она спасла меня, она и еще юноша, Долиан, оказалось, что он служит в МСКМ, собственно за ним и прилетели в деревню, а Драгомир поинтересовался, куда они направляются и вот, полетел с ними. Эх, прилети они минут на пять попозже!

Вителлий отпустил, наконец, Анну и, подойдя к Северине, по-отечески обнял ее.

Спасибо тебе! Знай, что в этом доме тебе всегда будут рады.

Девушка смутилась, негромко поблагодарив его.

Спасибо.

Тем временем Лиан вернулся домой, обычно он всегда открывал дверь своими ключами, но сегодня он их забыл и, позвонив в дверь, вместе с гостем стал ждать, когда подойдет Борис или Лора, каково же было его удивление, когда дверь ему открыла Дамира, взмыленная, запыхавшаяся и перепачканная в муке. С неменьшим удивлением смотрел на девочку и господин Чернов, который вместе с мэром собирался в неформальной обстановке обсудить ситуацию, сложившуюся в городе.

Дамира! В чем дело?

Девочка скользнула глазами на гостя и, быстро отчеканив, «Мне пора!», убежала в сторону кухни.

А где Борис и Лора? — только и успел он крикнуть ей вслед, но она не ответила.

Шустрая девочка, — с улыбкой сказал Руслан, проходя вслед за Лианом в дом.

Даже очень. Руслан, вы проходите, а я пока проверю, в чем там дело.

Да, конечно.

Решительным шагом Лиан прошел на кухню, каково же было его удивление, когда он застал там только Дамиру.

А где Лора?

А Лоре плохо, у нее болит живот, Борис утром сломал ногу, папа исцелил его, поэтому он сейчас спит, зато я приготовила ужин.

Лиан почувствовал, как волосы на его голове шевелятся. Даже если Лоре действительно плохо, то как она могла доверить маленькой девочке одной готовить?! Словно читая его мысли, Дамира уточнила.

Не переживайте, я работаю под руководством Лоры. И я пробовала, все очень вкусно, вот, попробуйте сами, — сказала она, протягивая деду пирожок. — Тесто делала Лора, еще днем, а я делала начинку, тесто правда раскатать получилось не очень, но пирожки все равно пропеклись и даже не пригорели!

Ты что сама ставила и доставала тесто из духовки? — ужаснулся Лиан.

Нет, ставила Лора, а достать мы попросили лекаря, вторую порцию через минут пять можете достать вы.

А если бы я пришел позже?!

Я бы просто выключила плиту и открыла крышку.

Кошмар! Подожди, а лекарь? Кто за ним ходил? — спросил Лиан, уже подразумевая ответ, он уточнил сразу. — Только не говори, что ты одна ходила за лекарем!

— Одна, — спокойно подтвердила девочка.

Лиан схватился за голову, но девочка ничего плохого в этом не видела, хоть и обещала отцу не уходить одной, но, коли уж возникла необходимость, нарушила данное слово.

А твой отец…

Улетел, еще днем.

Я знаю, но он, часом, никогда не говорил тебе, что нельзя ходить одной по улицам? Или, например, готовить? Дамира! Пообещай мне, что в следующий раз ты не будешь в одиночку экспериментировать с ужином и подождешь меня.

Ну, хорошо, — согласилась девочка, в душе абсолютно не понимая, что такого она сделала и почему дедушка так расстроился. То, что она ушла утром, Дамира признавала, было излишней вольностью, но здесь!

А вот Лора прекрасно понимала, как отреагирует господин мэр на поступки девочки и на тот факт, что она, Лора, все это допустила. Ее и без того скверное состояние усиливало осознание того, что сейчас она не могла приглядеть за девочкой, не могла выполнять обязанности по дому. Обычно ей всегда помогал Борис, но сегодня и он оказался не в строю. Лора откровенно побаивалась возвращения хозяина, конечно, она знала, что он не станет кричать на нее, но в отличие от своего сына не станет успокаивать ее и тем более приглашать за стол, а она сама будет чувствовать себя виноватой, расценивая молчание хозяина как молчаливый упрек. Впрочем, упрек с его стороны она считала оправданным.

Дамира, я тут все доделаю, а ты сходи пока переоденься, ладно?

Можно. Передаю вахту, — деловито сказала девочка и, отдав деду кухонное полотенце, убежала наверх.

Лиан вздохнул, это он еще не знал об ее утреннем преследовании подозрительных людей! Он знал только от Руслана, что Дан приходил к нему с девочкой. Подобного Лиан не признавал и не раз говорил и Дану, и Амалии, что им не стоит брать ребенка с собой, только если они идут с ней гулять, но никак не тащить ее за десятки километров в какое-нибудь место, где совершил преступление некий скверный волшебник; не стоит ей быть в кабинете Амалии и слышать все, что докладывают главе МСКМ, слушать серьезные совещания. Но все его замечания и пожелания Амалия просто игнорировала, а Дан всякий раз старался сменить тему. Теперь ребенок привык, и если во дворце в Даллиме она чувствовала себя как дома, а царя Изяслава называла дедушкой, то теперь слова Лиана: «Давай я принесу чай с пирогами тебе и Лоре в комнату», она восприняла как несерьезное предложение. Она сама отнесла чай Лоре и пришла за общий стол, Лиан возвел глаза к потолку, но промолчал. Как-то пару лет назад он отчитал девочку за то, что та носилась по дому и разбила дорогую напольную вазу. Но Дан тут же вступился за нее: ребенок плакал и сам расстроился из-за того, что произошло, зачем же еще ругать ее? После внучку Лиану не привозили два месяца, он приехал за ней сам в Велебинский Посад — как ни странно, сама Дамира в обиде на него не была и охотно согласилась погостить пару дней у деда.

Дамира, я слышал, ты сама испекла эти пироги, — похвалил ее Руслан. — Молодец, очень вкусно.

Ну я не сама, то есть не совсем, но все равно спасибо. Жаль только с ужином ничего не получилось, вы уж извините.

Как это не получилось? Ужин просто замечательный! Помню я в твоем возрасте мечтал о таком ужине, когда тебя не заставляют есть кашу или тушеные овощи, а подают сладкие пироги и чай.

Девочка улыбнулась. Отдать должное, она не встревала в разговор взрослых и ответила только один раз, когда непосредственно к ней обратились с вопросом. Она сама отнесла свои чашку и тарелку на кухню и пошла проведать Лору, заодно забрать у нее посуду. После она ушла спать. Устав за день, Дамира очень быстро уснула, но ночью ей приснился странный сон. Она оказалась в Храме — девочка откуда-то на подсознательном уровне знала, что это именно Храм. Она стояла посреди огромного зала с высоким куполом, странным алтарем в центре и очень большими окнами, украшенными цветными фресками, на которых были изображены все магические существа. Почти всех их девочка видела вживую, кроме ронвельдов, болотных царей и снежин. Пол в Храме был устлан шахматной черно-белой плиткой, а белые стены украшали фрагменты написанных витиеватым шрифтом текстов. Почему-то Дамире показалось, что это именно фрагменты, потому что текст где-то начинался с маленькой буквы, перед которой стояло троеточие, где-то, наоборот, с большой, но заканчивался троеточием. Крутанувшись на месте, она, еще раз пробежав глазами по изображениям магических существ, не нашла изображения властителя магии — оно было на центральном куполе, только выглядело не как витраж, а как картина на холсте. Дамира пожала плечами и направилась к двери. Потянув ручку двери на себя, девочка увидела впереди красивую галерею с золоченными стенами, пол и потолок были украшены рельефными рисунками, на полу — рыбы и кораллы с водорослями, на потолке — птицы, облака и солнце. Окна в галерее были открытыми, без стекла, и здесь, в отличие от зала ощущались свежесть и аромат цветов. Девочка прошла до конца галереи и вышла на улицу. Ее окружила живописная местность: шелковистый луг с большими и маленькими цветами всевозможных окрасок, а в нескольких метрах ручей, быстрый и с кристально чистой прозрачной водой. Девочка глубоко в себя вдохнула воздух и, присев на корточки, провела рукой по траве. Она была такая мягкая и прохладная! Дамире ужасно захотелось пробежать по этой травке босиком. Почему бы и нет? Она сняла босоножки и стремглав помчалась вперед. Было так легко, так здорово! Перемахнув через ручей, в какой-то момент Дамира обнаружила, что луг резко заканчивается, девочка затормозила и медленно, отрывисто дыша после пробежки, подошла к краю, дальше был обрыв — весь этот чудесный луг просто отсекало темное пространство, состоящее из клубящихся паров. Создавалось впечатление, что там, внизу, земли нет, но решив все-таки проверить это, Дамира села на край и осторожно свесила одну ногу. И тут же нечто ухватило ее за ступню и с силой дернуло вниз. Дамира отчаянно закричала: она падала, а вокруг ничегошеньки не было видно. И в этот миг в голове промелькнула отчетливая мысль: папа там, внизу, и ему нужна помощь. Тяжело дыша. Дамира открыла глаза и села на кровати. Нет, она никуда не падала, значит, это был только сон, всего лишь сон. Тогда почему же чувство опасности, грозящее отцу, не покидало ее? Она по-прежнему была в этом уверена, что во сне, в пропасти среди тумана, что и сейчас, в реальном мире. Девочка чувствовала, что с отцом что-то случилось, не зря же ее сон был столь необычен: разве можно во сне ощущать аромат цветов, прикосновение травы, дуновение ветра? Нет! Все было так реально, как в видении. Точно, это видение, решила девочка. В этот момент в комнату вбежал Лиан.

Что случилось, милая?

Он сел к ней на кровати и, обняв малышку за плечи, прижал к себе одной рукой, а другой погладил ее по голове.

Плохой сон? Не думай о нем, забудь, это только сон.

Нет, это было видение, с папой что-то случилось.

Видение! Да, сны бывают очень загадочными и порой кажется, что это какие-то видения, навеянные кем-то.

Да, нет же! Это было настоящее видение!

Почему ты так уверена, что тебе это не приснилось?

Там все было такое настоящее, — пояснила девочка, — я даже чувствовала ветер и помню, как пахли цветы.

Милая, это же просто сон, присниться может и не такое!

Нет! — обиженно ответила девочка и дернулась в сторону. — Это правда, я чувствую, с папой что-то случилось!

Лиан осторожно взял девочку за руки и, развернув к себе, поймал ее взгляд.

Дамира, твой папа — властитель магии, могущественный волшебник, я уверен, он сможет постоять за себя.

Вы мне не верите! — сокрушенно произнесла девочка.

Нет, что ты! Просто… может, пока рано делать поспешные выводы? Давай подождем до утра, вдруг ты еще что-нибудь увидишь? Например, что именно случилось, и где он сейчас.

Девочка недоверчиво посмотрела на него: минуту назад дед утверждал, что ей все приснилось, а теперь предлагал подождать еще одного видения? Но, увидев, его натянутую улыбку, Дамира поняла: он лжет, чтобы она успокоилась и легла спать. Прикинув в уме, что его не переубедить, девочка решила подыграть.

Наверно, вы правы, — сказала она, укладываясь на кровати.

Вот и хорошо, — ласково ответил Лиан, укрыв девочку одеялом. — Спи, а утром расскажешь, что ты еще увидела. Договорились?

Девочка кивнула и закрыла глаза.

Спи.

Убрав волосы со лба девочки, он поцеловал ее и вышел в коридор, в дверях он едва не столкнулся с Лорой.

Я слышала крик.

Все в порядке, просто приснился кошмар. Ты сама-то как? — спросил Лиан, закрывая дверь.

Судя по тому, что она только дошла сюда, чувствовала она себя неважно. Даже сквозь полумрак Лиан видел, как она бледна.

Может, тебя проводить? — участливо спросил он.

Женщина смутилась.

Нет, нет, спасибо, я потихонечку, сама.

Как только дедушка закрыл дверь, Дамира открыла глаза, спать ей точно не хотелось, единственное, о чем она могла сейчас думать, это что ей делать. Дедушка ей не поверил. Значит, надо искать того, что поверит. Может, пойти к господину Чернову? Но что она ему скажет? С папой что-то случилось. Где, что именно произошло? Отец сказал ей, что летит к болотным царям. Но это был днем, он наверняка, уже улетел оттуда, только вот куда? Если отец еще у болотных царей, это одно — так ей хотя бы известно направление, а если он уже улетел со Светящегося болота? Тогда все совсем интересно получалось! Ей придется просить господина Чернова лететь неизвестно куда, не имея ни малейшего представления, что его где-то там ждет. Так, в раздумьях, Дамира пролежала остаток ночи, когда в семь часов к ней зашел Лиан, то порядком удивился.

Ты сама оделась?

Дамира скосила на него снисходительный взгляд.

Дедушка, мне уже шесть лет. Конечно, я одеваюсь и раздеваюсь сама!

Здорово, молодец! Завтракать будем?

Да, конечно, кстати, умыться я уже тоже успела. Идемте. А Лора? Как она?

Я ее пока не видел, так что на завтрак у нас только чай и хлеб с сыром. Вообще, ты знаешь, это странно, что ей до сих пор плохо. Если к ней приходил лекарь, то почему не смог помочь?

Обычный лекарь, — пояснила Дамира, — все волшебники были на вызовах.

А, ну тогда понятно. Знаешь, я тут подумал, что надо бы нанять еще одну помощницу, а лучше двух. Во-первых, кому-то нужно хлопотать по хозяйству, пока Лора болеет, и не только, Лора уже не молода, и помощь ей пригодится. Во-вторых, за тобой кто-то должен присматривать.

Дедушка! — возмутилась Дамира и во второй раз за утро напомнила ему. — Мне уже шесть лет!

Тебе всего шесть лет, — поправил ее Лиан, — и ты прекрасно знаешь, что я категорически против сумасбродной идеи твоей матери о том, что ты таким образом должна учиться самостоятельности.

Но я вполне могу занять себя сама! — обиженно сказала девочка. — Я никого не буду доставать!

Что значит «доставать»? Я совсем не это имел в виду.

А что же? Зачем еще сидят с маленькими детьми?

Лиан вздохнул, спорить с ней было сложно, особенно, если учесть, что ребенок привык к относительной самостоятельности. Как и вчера за столом, господин Нисторин промолчал, дав себе слово на этот раз, решительно и серьезно поговорить с сыном и невесткой по поводу их дурацкого решения. А пока надо было, действительно подумать о помощниках по хозяйству, но, поразмыслив за завтраком, Лиан решил, что вот так просто доверить внучку и дом абсолютно незнакомому человеку, он не может, а времени заниматься поиском новой прислуги у него сейчас нет, поэтому, поразмыслив, он предложил такой вариант.

Слушай, как насчет того, чтобы ты побыла днем в доме господина Вителлия? Кажется, у него дома живет кошка.

Да, ее зовут Чернышка. И я не против.

Отлично! А вечером я тебя заберу, и мы пойдем ужинать в ресторан, договорились?

Ладно.

К восьми за Лианом приехал служебный экипаж. Заехав в больницу, господин Нисторин попросил кучера отвезти его к дому настоятеля библиотеки. Дверь им открыла Анна, немного удивленная ранним визитом мэра, не менее был удивлен и Лиан, ему доложили о том, что Анна нашлась и для ее же безопасности Драгомир должен доставить ее в Велебинский Посад.

Доброе утро, господин мэр, доброе утро, Дамира, пожалуйста, проходите.

Здравствуй Анна, рад что с тобой все в порядке.

Спасибо.

Дамира в знак приветствия с кислой миной помахала Анне свободной рукой.

Я ненадолго, заходить не буду. Видишь ли, у меня Борис и Лора заболели, не с кем оставить девочку, я хотел попросить Дэлию присмотреть за ней, но раз ты дома, может, ты окажешь мне такую услугу? Или тебе нужно в училище?

Нет, я сегодня дома, и, конечно, я присмотрю за Дамирой, — с улыбкой ответила девушка и протянула девочке руку.

Дед передал ее руку Анне, чем еще раз заставил девочку насупиться — он, что настолько ей не доверяет? Передавая ее из рук в руки в прямом смысле слова.

Спасибо, Анна, я твой должник! Что ж, хорошего вам дня, и, Дамира, улыбнись хотя бы для приличия!

Девочка выдавила из себя слабую улыбку.

Вот так лучше! Ну, все, до вечера.

Дамира не ответила. Войдя в дом, она сама выдернула руку из руки Анны.

Дамира, не переживай так, я не считаю тебя беспомощным младенцем, просто твой дедушка хочет, чтобы ты не была одна. Одной ведь скучно, разве нет?

Присев на корточки, Анна посмотрела на девочку, та стояла, понурив голову и плотно сжав губы, хмурая и расстроенная.

Что случилось?

Девочка молчала с минуту, прикидывая в уме: рассказать Анне об ее видении или не стоит? Она могла не поверить ей точно также, как дедушка. Наконец, она решилась.

Мне приснился сон, так сказал дедушка Лиан, только это был не сон, а видение! Я знаю, что с папой что-то случилось, а дедушка мне не верит. Но я не могу просто так сидеть и ничего не делать! Может, я единственная, кому он вообще мог сообщить, что с ним что-то произошло: папа говорил мне о магии крови потомков Радомира.

А ты знаешь, куда он отправился?

Он собирался к болотным царям, но я не знаю, у них ли он еще.

Пойдем наверх, а по пути расскажи мне, что именно ты видела в том видении.

Все еще не понимая, верит ей Анна или нет, Дамира рассказала о том, что видела.

По описанию это походит на Храм магии в Пограничном мире.

Ты мне веришь?! — радостно воскликнула девочка.

Да, и я даже знаю, кто может помочь нам найти его.

Каково же было удивление Дамиры, когда в комнате, куда привела ее Анна, она увидела Северину.

Здравствуй.

Что ты здесь делаешь? Ты должна быть в Чудограде!

Если бы она была там, — возразила Анна, усаживаясь в кресло, — то я бы не была здесь.

Дамира знала о том, что Анну похитили и что ее нашли и освободили, но что эта царица теней приложила к тому руку — нет. Не взирая на ее скептический настрой, Северина встала и подошла к девочке.

Извини за прошлое, я… вела себя неправильно, — сказала девушка и протянула Дамире руку и предложила. — Давай помиримся.

Дамира с полминуты молча размышляла над предложением Северины. Что ж, если она помогла Анне, то, может, и правда раскаялась.

Мир, — ответила девочка, — но я за тобой буду следить, — добавила она и только после этого ответила рукопожатием.

Дамира, — расскажи еще раз о том, что ты видела. Северина много лет провела в Пограничном мире, она может помочь.

Девочка села на диван и пересказала еще раз свой сон-видение.

Я уверена, это Храм магии, Северина, ты сможешь найти его?

Э-э, без обид, но я впервые о нем слышу.

Храм магии находится в центре мира, я думаю, попав в Пограничный мир, ты сможешь сориентироваться, потому что, как я понимаю, у тебя особое понимание, видение этого места.

Хорошо, я сделаю все, что смогу. Только я вряд ли смогу войти в Пограничный мир, браслеты, они словно лишили меня зрения.

Значит, надо снять их. Может, попросить об этом кого-нибудь из МСКМ?

Нет, — возразила Дамира, — нельзя терять ни минуты.

Встав, она подошла к Северине и строго спросила.

Ты обещаешь, что не станешь больше порабощать души людей?

Обещаю, — твердо сказала Северина.

Но разве ты знаешь, как снять?..

Анна не договорила, а замки на браслетах уже щелкнули и раскрылись.

Как ты это сделала?! — изумилась Анна.

Я все шесть лет своей жизни провела с волшебниками, — деловито произнесла девочка и тут же с надеждой в голосе спросила. — так вы поможете мне?

Да, — ответила Анна, — только давай оставим письма для моего дяди и твоего дедушки. Держу пари, оба они будут недовольны, очень недовольны.

Не сомневаюсь, — Дамира улыбнулась. — Можно дедушке напишу я? Я умею!

Девушки наскоро собрались, взяли с собой еды на несколько дней и, сказав Дэлии и Кейдре, что идут погулять, и пообедают в парке, направились к посадочной площадке просить о помощи птицу рокха. По пути Анна не могла не отметить непривычно большое количество сотрудников правоохранительных служб на улицах города. Многих людей останавливали, проверяли у них документы и даже содержимое сумок. Однако на двух девушек с маленькой девочкой никто не обратил внимания. Они беспрепятственно прошли до площадки и сказали встретившему их служащему, что им нужна птица рокха. По правилам, если птица рокха соглашалась им помочь, они должны были оплатить пожертвование на содержание птиц рокха, последние здесь, на специальных площадках, всегда могли досыта наесться — для этого специально выращивали кроликов — и отдохнуть. Сегодня нашим просительницам особенно повезло, их встретила сама предводительница птиц рокха, Дара, она сразу узнала Дамиру и спросила, что случилось. Девочка на безупречном древнем языке поведала о своем видении и, что теперь она собирается лететь в Пограничный мир, искать отца.

А вы ведь можете поговорить с ронвельдом папы? — попросила Дамира. — Заодно узнаем, вдруг, мне это правда приснилось.

Дара кивнула и обратилась на мысленном уровне к Лукашу, он ответил ей, сообщив скверное известие: властитель магии жив, но он, Лукаш, не может достучаться до него так, как если бы тот крепко спал. Передав то, что она узнала, Дара сказала.

Я собиралась домой, но раз так, я непременно помогу вам.

Спасибо! — радостно воскликнула Дамира и обняла ее настолько, насколько это было возможно: Дара наклонила к ней голову, а девочка обхватила ее черную пернатую шею руками.

Спасибо, спасибо! А то дедушка Лиан мне вообще не поверил.

Ну что ты, дитя, я тебе верю.

К полуночи весь народ на площади разошелся. Амалия приказала городской страже проследить, чтобы приезжие дошли до ворот и покинули город. Тех, кто станет поднимать волнения, не важно словами или действиями, Амалия распорядилась арестовывать. Молча, со смущенным лицом, выслушал ее начальник городской стражи.

Да, госпожа.

Что ж, тогда не смею вас задерживать.

После Амалия поинтересовалась у уставшей сонной девушки-секретаря, куда мог направиться царь, скорее всего, предположила та, он направился в свой загородный дворец. Но Амалия с ней не согласилась: если царь сбежал один в одежде городского стражника, то, скорее всего, он направился в то место, где его не станут искать, в то место, о котором знает только он, в то место, где он может чувствовать себя в безопасности. На этом она отпустила секретаря в гостевые комнаты, где та расположилась вместе с остальными служащими, хотя выйти из-за щита было можно, они предпочли остаться во дворце, под защитой. Когда девушка-секретарь ушла, Модест осторожно предложил.

Амалия, может, ты тоже пойдешь поспишь?

Да, пожалуй, осталось только поймать какого-нибудь слугу и попросить его или ее приготовить нам пару комнат.

Может, одну, я что-то местным не очень доверяю.

Хорошо, иди, а я пока напишу пару бумаг.

А-а…

Что?

Мне бы не хотелось оставлять тебя одну.

Амалия скосила на него снисходительный взгляд.

Да ладно, Модест, во дворце чуть больше десятка служащих, слуг возможно, и того меньше, дворец со всех сторон защищен магическим щитом, который открыть и закрыть может только Гедовин.

Отлично, я ее подожду, — решительно сказал Модест, усаживаясь в кресло.

Ты тянешь время, — спокойным голосом ответила ему Амалия, — чем больше ты тут сидишь, тем меньше я буду спать.

Модест поджал губы.

Гедовин скоро вернется.

Амалия покачала головой и, сев за стол, взяла перо и бумагу.

Чего ты так боишься? Я тебя не понимаю.

Я за тебя боюсь, ты ведь мне не чужая.

Амалия улыбнулась.

Ладно, подождем Гедовин. И, Модест, спасибо!

Молодой человек одобрительно кивнул.

Я выгляну в коридор, может встречу там кого.

Здравая мысль! Чего сидишь?

Молодой человек буквально соскочил с кресла и вышел в коридор, но там никого не было. Простояв с минут пять в дверях, он уже собирался вернуться обратно в кабинет, как услышал приближающие легкие шаги. Когда из-за поворота показалась молоденькая девушка, то, увидев Модеста, она испуганно ахнула и попятилась назад.

Стой, ты меня не знаешь, я гость здесь, — юноша обезоруживающе выставил вперед руки, показывая таким образом, что он не желает ей зла. — Ты служишь во дворце?

Девушка все еще испуганно таращилась на него.

Как тебя зовут? Меня Модест, а тебя?

Он сделал шаг вперед и в тот же миг девушка сорвалась с места и бросилась бежать, Модест только и успел крикнуть ей вслед.

Стой! Я только хотел спросить!

Что там такое? — отрываясь от письма, спросила Амалия.

Да девушка шла по коридору, увидела меня, испугалась и убежала.

Модест пожал плечами и вернулся в кабинет.

Через минут десять вернулась Гедовин с двумя стражниками, Амалия к тому времени закончила с письмами.

Гедовин, прости, что не даю тебе возможности отдохнуть, но это надо срочно отправить. Адреса на них указаны.

Хорошо, — ответила девушка, забирая у Амалия оба письма.

Спасибо, а мы с Модестом найдем пока свободную комнату. Надеюсь, мы найдем каких-нибудь слуг и не слишком пугливых, которые смогут проводить тебя к нам, но, если вдруг они все разбегутся или не встретятся нам вообще, двигайся по правую сторону от дверей этого кабинета.

Хорошо, — кивнула девушка и уточнила у двух стражников, — как именно отправляют письма из дворца?

Но Амалия тут же возразила ей.

Письма должны быть отправлены, будет лучше и надежней, если этим займутся птицы рокха, искать других курьеров у нас нет времени, и я попрошу вас, уважаемые стражники, лично и незамедлительно заняться этим делом. Возьмите с собой еще нескольких человек: люди на улице хоть и разошлись, но все равно, лучше перестраховаться, вы должны дойти до площадки для птиц рокха; после, если у вас не ночная смена, вы можете идти по домам.

Двое мужчин переглянулись, нет, у них была не ночная смена, они давно уже работали сверхурочно, но об этом они не стали говорить госпоже Розиной, прекрасно понимая, что та права.

Мы все сделаем, госпожа, будьте спокойны.

Хорошо, спасибо вам.

А как ты проверишь их? — спросил Модест, когда стражники и Гедовин ушли.

Никак, в этом нет необходимости, они все сделают. Идем, поищем нам комнату.

Хм! Я точно знаю, какие комнаты сейчас свободны — царские!

Верно, — согласилась Амалия, однако очень серьезным голосом добавила, — но, учитывая странные видения царя, я не могу быть уверенной в том, что там безопасно.

Да, стражники мне говорили, это все как-то странно, похоже на некий способ довести царя.

Довести и убрать с трона так, чтобы народ не возмущался.

Хорошо, а как насчет того, что они похитили Анну?

Не факт, что это та же группа, хотя очень может быть, например, как и предположил Астеев, это можно было бы растолковать как бегство, и что девушка просто сбежала, опасаясь наказания за содеянное. Впопыхах никто не станет выяснять и доказывать ее алиби.

Допустим и что потом?

Не знаю, не представляю, но уверена, определенное представление об этом имеется у господина Кромина, я нутром чувствую, что не из бескорыстных целей он пришел ко дворцу. Так что надо будет обязательно поговорить с ним.

Правдовидцу вроде Гедовин?

Амалия улыбнулась, взглянув на Модеста из-за плеча. По пути они открывали все двери подряд, но почти все они были закрыты, а две открытые вели в служебные помещения, в которых спать было просто не на чем, если только на жестких стульях. Так, пройдя несколько коридоров, Амалия наткнулась на небольшую комнату с кроватью и двумя диванами.

Отлично, то, что нужно.

Еще бы поесть! — мечтательно произнес Модест.

Ну небольшие запасы вяленого мяса у нас имеются, а утром обязательно надо найти местную кухню.

Проводив стражников за щит, Гедовин пошла обратно. Она вернулась к кабинету, который временно использовала Амалия, никого не застав там, она пошла дальше. Пройдя почти до конца этот коридор, Гедовин нашла первую открытую дверь, но заглянув внутрь, девушка увидела перед собой пустую приемную, Амалии и Модеста там не было. Гедовин уже собиралась закрыть дверь и идти дальше, как вдруг услышала приближающиеся шаги. «Кто же это может быть?» — первая мысль, что промелькнула в голове Гедовин. Все оставшиеся во дворце служащие расположились в гостевой части дворца, значит, это могли быть либо стражники, либо слуги, но последним здесь, в административном крыле и в такое время, в принципе нечего было делать, что касается стражников, то вряд ли это был кто-то из них: солдаты носили сапоги, а шаги были едва слышными, значит, кто бы это ни был, на ногах он носил легкую обувь. Гедовин остановилась, на цыпочках юркнув в приемную, едва она успела скрыться, как из-за поворота вышел человек и через несколько метров поравнялся с Гедовин. Наклонившись, Гедовин посмотрела в замочную скважину и увидела совсем еще молоденькую девушку. Судя по небогатому и неброскому платью, это была служанка. Шла девушка очень уверенными и быстрыми шагами, на ногах у нее, как и предположила Гедовин, были не сапоги, а сандалии. Но совсем скоро она остановилась, послышался легкий скрип двери. Если девушка не покидала коридор, то войти она могла только в один открытый кабинет: Амалия проверяла двери с в той части коридора — они все были закрыты. Но что могло быть нужно служанке ночью в кабинете одного из министров? Гедовин собиралась незаметно выскользнуть из своего укрытия, но дверь предательски скрипнула — девушка резко остановилась. Скрываться далее не имело смысла, Гедовин решительно направилась к тому кабинету, однако когда она вошла туда, то никого там не увидела. Но не могло же ей показаться! Она отчетливо видела девушку, она даже разглядела ручную вышивку на ее вороте! Если только это место оказывало какое-то странное влияние, и ей, вслед за царем Заряном, стали мерещиться какие-то люди. Решив, что это очень странно, Гедовин прошлась по кабинету, но так никого и не найдя — ни под столом, ни в шкафу, ни с чем вернулась в коридор. «Странно, это очень странно!»

Когда она наконец нашла Амалию и Модеста, те уже приготовили, насколько это было возможно, ночные койки. Модест, не церемонясь, растянулся на диване и накрылся найденном в стенном шкафу покрывалом.

Все нормально? — спросила Амалия.

Да, то есть нет. Я хотела сказать, если ты про стражников, то да, а если про странную девицу, которая растворилась в воздухе в том самом кабинете, где ты была, то нет, — рассказав, как именно она пересеклась с странным ночным призраком, Гедовин вновь подивилась. — Ну не могла же она мне почудиться! Я отчетливо видела худенькую девушку лет восемнадцати, плюс минус два года, у нее были короткие светлые волосы, две передние пряди завязаны сзади голубой ленточкой, а на вороте серого платья я даже разглядела вышивку!

Я тоже ее видел, хотел поговорить с ней, но она убежала. Похоже, ей что-то надо было в том кабинете, а мы ей помешали, сначала я, потом ты.

Да, но почему она исчезла? Как?

Значит, применила магию, — ответила Амалия. — Что-то вроде медальона Драгомира. Почему нет? Драгомир сделал изобретение, значит, того, что кто-то еще мог прийти к этому, отрицать нельзя.

Ну, да, ты права, — мрачно согласилась Гедовин. — И, раз уж тут по дворцу бродят исчезающие девушки, предлагаю оградить эту комнату щитом, на всякий случай. Нам всем надо поспать, стоять на посту некому.

Амалия одобрительно кивнула. Раздобыв два одеяла и две подушки, она тем временем разложила их на кровати.

Давай.

Оставалось всего несколько часов до рассвета, но все трое могли спать часов до восьми, Амалия завела будильник и они легли спать. Отдать должное щиту, чувствуя себя под защитой, все быстро уснули.

Утром к девяти часам во дворец стали стекаться служащие из числа тех, кто остался вчера в городе или находился в своих загородных домах. За редким исключением все они знали о появлении Амалии Розиной, о том, что она не допустила вчера вечером взятия дворца митингующими. Амалия и Гедовин проснулись по будильнику, а вот Модеста им пришлось в буквальном смысле слова растолкать — Гедовин трясла его за плечо чуть ли не минуту. Так было всякий раз, Гедовин это знала из походов, в которых они бывали, а вот Амалия только по рассказам.

Утром слуг во дворце было более чем достаточно, создавалось впечатление, что они выползли из углов как тараканы только не в темное, а в светлое время суток. Амалия попросила двух проходивших мимо их комнаты девушек, нагреть им воду и приготовить завтрак.

Дорвавшись до еды, Модест едва сдержался, чтобы не наброситься на все и сразу, только строгий осуждающий взгляд Амалии заставил его вспомнить о приличиях.

Позавтракав, Амалия уточнила у секретаря, который сам подошел к ним и предложил свои услуги, сколько министров пришло утром на службу, узнав, что пришли почти все, она подивилась: такое ощущение, что ничего не произошло, ничего вчера не было и с утра эти люди просто возобновили свою работу. Амалия попросила секретаря передать всем пришедшим государственным деятелям, что она ждет их в зале заседаний.

А ты, Гедовин, возьми пока людей и проверь покои царя, ищи и проверяй все, что может показаться тебе странным. Ну, что мне тебя учить, ты и так сама все знаешь. Думаю, господин Гравин не будет против и спокойно даст тебе ключи, но, если что, передай ему мою просьбу как официальное распоряжение. А ты, Модест, вызнай у слуг информацию о таинственной исчезающей девушке, может, кому-то, что-то известно. В идеале найди и поймай ее саму, а потом приведи ко мне.

А как же твоя охрана? — неуверенно протянул Модест.

Оставь! Я иду на заседание министров Тусктэмии, они же не сумасшедшие, чтобы связываться с беременной женщиной.

Однако Модест, сложив руки на груди, скептически посмотрел на нее, Амалия закатила глаза к потолку.

Ладно! Те два охранника подойдут? — спросила она, указав на шедших по коридору дворцовых стражников.

Но мы их не знаем. Может, попросить тех, с кем мы работали вчера?

Модест, я тебя умоляю! Во-первых, у меня нет времени искать их, а во-вторых, если стражников кто-то подкупил, то здесь и сейчас вычислить это невозможно, и в равной степени можно им верить и не верить. Господа стражники! — обратилась к ним Амалия на современном языке, на всякий случай махнув им рукой.

Двое мужчин остановились и вытянулись по струнке.

Да, госпожа? — ответили они почти в один голос.

Какое у вас сейчас задание?

Мы патрулируем дворец.

А еще патрульные во дворце есть?

Да, конечно.

Отлично! Потому что вы оба мне нужны. Не пугайтесь, работа не сложная, вы просто побудете моей охраной. И, если надо будет замолвить словечко перед господином Гравиным, все-таки у вас было задание, то без проблем, обращайтесь.

Я ему скажу, — сказала Гедовин. — Как ваши имена?

Клим Ершов, — представился один.

Святогор Изборский.

Клим Ершов и Святогор Изборский, я запомнила. Ну я пошла.

И Гедовин, и Модест со спокойной душой отправились выполнять данные им поручения, зная, что Амалия не одна. Чтобы она там ни говорила, но охрана ей не помешает.

Модест решил начать расспросы с кухонных работников, за расспросами он заодно мог попробовать готовящиеся на обед блюда, ну или просто перекусить вкусных пирожков, которые остались с завтрака.

Всем привет! — громко произнес молодой человек, стоя на пороге.

Когда он подходил к кухне, то слышал идущий оттуда шум, но когда он открыл дверь, то увидел людей, всех как один повернувшихся к нему, перед ним словно застыла картина: действующие лица есть — звуков нет.

А… я зайду?

Он решительно перешагнул через порог, постепенно все вышли из оцепенения и стали возвращаться к своим делам, и через пару секунд на кухне опять закипела работа, люди стали перешептываться между собой, а навстречу Модесту вышла невысокая дородная женщина.

Доброе утро, господин Нисторин, чем могу помочь вам?

«Ух ты! Здорово! — подумал про себя Модест. — Они даже знают мое имя!»

Доброе утро! Видите ли, я хотел поговорить со слугами, дело в том, что вчера вечером я и моя подруга Гедовин видели странную девушку, которая в буквальном смысле слова растворилась в воздухе. Может, кто-то что-то знает или слышал о ней?

Говорил он громко и отчетливо, чтобы все его слышали, кто-то, как двое пареньков в конце кухни, прекратили работу, кто-то, не выпуская продуктов и тарелок из рук, повернулись к нему, чтобы лучше все услышать.

Девушка была одета в серое платье, с вышивкой на вороте, на ногах сандалии, волосы светлые, две передние пряди убраны сзади голубой ленточкой.

Женщина нахмурилась.

Ночью, она всегда ходит ночью.

Кто она?

Призрак.

Призрак? Простите, но, по-моему, она выглядела очень даже живым человеком, — возразил Модест, но женщина покачала головой.

Нет, это призрак, она появилась во дворце около месяца назад, она всегда выходит поздно вечером, поэтому к этому времени мы стараемся сделать все дела.

Ясно. Хорошо, но, может, кто-то смог пообщаться с ней? Или она сама пыталась с кем-то поговорить? Если она, действительно призрак, то она должна была каким-то образом сообщить о том, что ее беспокоит. Призраки просто так по дворцам не бродят.

«Во всяком случае, — добавил про себя Модест, — я читал это в одной из фантастических книг».

Женщина отрицательно покачала головой.

Нет, нет, никто не говорил с ней, и она ни с кем не говорила.

Значит, это необычный призрак. И все-таки, — настаивал Модест. — Кто-то наверняка пытался поговорить с ней. Если она выглядит как живой человек, то сначала вы должны были увидеть просто девушку, незнакомую девушку, неужели никому не было интересно, кто она и что здесь делает?

И тут из самого угла кухни, справа от Модеста, раздался неуверенный голос, это была молодая женщина лет двадцати пяти.

Мой отец видел ее и пытался поговорить с ней, но она испугалась и убежала.

Модест обернулся к ней.

Ваш отец сразу понял, что это призрак?

Нет, девушка просто убежала, отец ее не преследовал, решил, что это какая-нибудь новенькая служанка, которая не сделала то, что ей поручили, или, может, порвала или испачкала форму, поэтому на тот момент была в обычном платье.

Мы все сначала так думали, — отозвался паренек через два стола от Модеста, — что это странная новенькая. Когда я увидел ее, то спросил, как ее зовут, где она работает. Я просто хотел познакомиться, — краснея, сказал паренек, — но она побежала, а потом растворилась в воздухе. Просто растворилась! Я никогда ничего подобного не видел. Нет, я конечно, видел волшебников, видел, как они колдуют, но такого никогда!

Дородная женщина, которая все еще стояла напротив Модеста, добавила.

Потом многие ее видели. Когда все поняли, что это призрак, то сами стали уходить от нее.

И что же таинственная девушка? Как она реагировала на ваше бегство?

Женщина пожала плечами.

Не слышала, чтобы кто-то оборачивался и проверял ее реакцию.

Ладно, я понял, — сказал Модест и вместо того, чтобы, следуя ожиданиям слуг, попрощаться, прошел вглубь кухни и сел на скамью. — А теперь расскажите мне пожалуйста, как реагировали на нее чиновники, стража, царь. Кто-то из них должен был видеть призрака.

Но, господин, у нас не принято обсуждать что-либо с господами.

Странно, но сегодня девушка, которая приносила нам еду, поинтересовалась у Амалии, когда вернется царь. Это, конечно, не обсуждение поведения призрака, но, согласитесь, это выражение любопытства, и я бы мог поверить в то, что это единичный случай, но, например, парень, который приносил нам горячую воду, спросил, надолго ли Амалия останется здесь, не повторится ли вчерашний митинг. Извините, но я ни за что не поверю в то, что вы не относите Амалию к классу господ. Она, конечно, не местная дворянка, но она руководитель МСКМ, жена властителя магии. И я никого не осуждаю и ни к коем случае не намекаю вам на то, что надо ругать своих товарищей за их любопытство: все было в рамках приличия; я лишь хочу подчеркнуть, что слуги здесь отнюдь не такие пугливые и неразговорчивые, как наш с вами призрак. Так кто скажет мне, что говорят по этому поводу чиновники? Или даже сам царь?

Некоторое время все молчали, в создавшейся тишине, только пару раз кто-то прошелся ножом по разделочной доске, пока, наконец, тот же паренек, что пытался познакомиться с таинственной девушкой, осторожно предложил.

Может, вам поговорить с кем-то из них?

О! С ними я обязательно поговорю, а пока я разговариваю с вами. Вот тебя, кстати, как зовут?

Ратибор, господин.

Ратибор, ты сам интересовался у кого-либо из чиновников или у стражи, или, может, у самого царя, что они думают по этому поводу?

Паренек опустил глаза.

Да, двое министров мне не поверили, еще трое сказали, что это какая-то магия, стражники вообще боятся этого призрака, а царь, царь сказал мне, что она одна из них, из тех, кто хочет убить его.

Так, в целом понятно, — сказал Модест и, хлопнув себя по коленям, резко встал. — Что ж, спасибо, не буду вам более мешать!

А-а…

Что такое?

Может, вы хотите чего-нибудь?

Нет, спасибо, я недавно поел, — вслух сказал Модест, а про себя злорадно подумал: «Сразу надо было предлагать, а не теперь под занавес, когда я, понятное дело, откажусь!» — Ну, еще раз спасибо, и всего доброго!

Некоторые пролепетали ему в ответ «до свидания!», большинство просто молча поклонилось, последнее немного смутило Модеста: он не привык к такому раболепию со стороны слуг, хотя он знал, что в Тусктэмии слугами рождаются, а не нанимаются.

Покинув кухню, Модест пошел наверх и для начала решил навестить министра, в кабинете которого они были вчера. Постучав в дверь, молодой человек услышал какой-то шорох с той стороны, но никто ему не ответил. Он постучал второй раз. Послышались шаги, и дверь открыла пожилая женщина в шикарном длинном сине-белом платье. Ее светлые с проседью волосы были убраны в тугую кичу, а карие глаза взирали на молодого человека строго и вопросительно.

А… добрый день! Меня зовут Модест Нисторин, и я должен уточнить у вас один момент. Уделите мне пожалуйста пару минут.

Ни одна жилка не дрогнула на лице женщины, казалось, оно сделано из мрамора.

Проходи, Модест Нисторин.

Отступив от двери, она указала ему на стул, на котором он сидел вчера, но без разрешения хозяйки кабинета.

Простите, как я могу к вам обращаться?

Госпожа Аглая Тарутина, министр по образованию и здравоохранению.

Так вот что ценится так низко в Тусктэмии — образование и здравоохранение. Вчера Модест вообще усомнился в том, что это министерский кабинет, так как здесь не было приемной, а если последней все-таки не было, но кабинет принадлежал какому-то министру, значит, играл он незначительную роль.

Так что ты хотел уточнить? — спросила госпожа Тарутина, усаживаясь в кресло, в котором вчера сидела Амалия.

Амалия, странно, но она очень похожа на эту женщину. Во всяком случае этот взгляд, пронзительный и серьезный взгляд карих глаз точь-в-точь напомнил ему Амалию.

Вчера, когда мы прибыли во дворец, никого из министров на месте не было, а все кабинеты были заперты, все, кроме вашего. Почему?

Женщина сделала чистое невинное лицо и смущенно улыбнулась.

Забыла. Все возраст! Я уже несколько раз так, забываю закрыть его, а вчера я еще и торопилась.

Ясно, такой момент… Послушайте, вы наверняка слышали о призраке, ну о той девушке в сером платье, которая бродит по дворцу вечером, а потом растворяется в воздухе.

Министр утвердительно кивнула.

Вчера мы заняли ваш кабинет, так как, повторюсь, он был открыт, так вот этот призрак шел именно сюда. Пока мы были здесь, ей не удалось сюда попасть, и мы бы даже не подумали, что она шла именно сюда, но Гедовин потом видела, как та девушка сюда заходила. Зашла и исчезла! Как вы думаете, что ей здесь было нужно?

Женщина вновь улыбнулась, сделав еще более наивное, даже глуповатое лицо.

Кто же их знает, призраков!

Да, поведение несуществующих призраков предугадать сложно.

Почему несуществующих? Я сама видела ее, эту девушку-призрака.

Я тоже ее видел, и я уверен, что это живой человек, использующий магию.

Магию? — искренне удивилась госпожа Тарутина. — Разве существуют заклинания, способные делать человека невидимым?

Да, и я сам становился невидимым, а вот зачем эта девушка использует такой способ, и чего она добивается, это вопрос, на который я намерен найти ответ. Что ж, не буду вас более отвлекать, — вставая, сказал Модест, — спасибо, что уделили мне время. Всего доброго!

Молодой человек поклонился и вышел из кабинета. Уходя, он вновь взглянул на госпожу министра, он готов был поклясться, что его последние слова ей не понравились, улыбка исчезла с ее лица, а прежняя строгость вернулась. Прихоти возраста? Нет, не настолько она и стара. Одним словом, это показалось Модесту странным. Он отправился в следующий кабинет, теперь, помимо мнения о призраке, уточняя еще и то, что коллеги думают о госпоже Тарутиной.

А тем временем Гедовин в сопровождении троих стражников отправилась в царские покои. Начальник дворцовой стражи, беспрепятственно дал ей ключи от комнат. Не зная, с чего ей начать и что именно искать, девушка с минуту просто стояла по середине гостиной. Пока Гедовин кроме чрезмерной, на ее взгляд, роскоши, ничего не находила.

Эх! Мне бы сейчас глаза властителя магии! — со вздохом вслух произнесла она.

И все-таки кое-что она могла сделать сама, используя ряд приборов, работающих на магическом механизме. Она отправила одного из стражников в местное отделение МСКМ со списком, а пока он не вернулся, девушка просто осмотрела покои царя, состоящие из десяти просторных комнат. Зачем кому-то, пусть даже царю, столько комнат, у нее не укладывалось в голове. В конце концов, она решила, что Зарян вряд ли был первым, и все это просто досталось ему по наследству. Не смотря на обилие комнат Гедовин отметила, что собственно предметов, которые мог использовать молодой царь было не так уж много, в основном везде стояли всякого рода сувениры и украшения: вазы, кувшины, статуэтки, картины на стенах и на подставках, чучела животных, макеты красивых зданий.

К слову сказать, Зарян не был женат, что уменьшало шансы найти полезные, но не нужные сейчас Гедовин вещи, и увеличивало вероятность присутствия заколдованных предметов. Стражники неуверенно топтались на месте, не понимая: зачем их позвали и что они должны делать. Указание Гедовин искать что-нибудь подозрительное и необычное, они восприняли как наказание. Что значит необычное? В каком смысле подозрительное? Пробормотав: «Да, конечно, госпожа», они разбрелись по комнатам.

Прошло около получаса, стражники вошли во вкус и с интересом стали разглядывать все эти дорогие и красивые вещи, крутя их в руках и рассматривая со всех сторон, раньше большинство из них не могло такое даже издалека увидеть, не то, что рассмотреть вблизи и с пристрастием. Один из стражников, молодой мужчина лет тридцати шести, придя в библиотеку, все эти тридцать минут провел там. Разглядывая книги, он наткнулся на «Историю Дарины Климеевой» и не заметил, как увлекся чтением. Так как он стоял, а читать не собирался в принципе, он не сразу сообразил, что читать стоя не удобно. Неплохо бы было присесть. Решив, что он все равно не знает, что искать, то ему сейчас вполне можно расслабиться и почитать. На случай, если сюда войдет Гедовин, он не занял кресло, и присел на свободный участок книжной полки. Но едва он сел, как что-то позади него щелкнуло — это точно не была доска под ним, звук действительно исходил откуда-то сзади. Стражник медленно обернулся и увидел за книжными полками проем в стене. С позиции молодого человека было достаточно перекинуть ноги на другую сторону и спуститься в темноту уходящего вдаль коридора. Осторожно, словно боясь спугнуть видение, мужчина закрыл книгу, положил ее на книжную полку и мягко спрыгнул на пол. Проход был открыт, стражник стоял замерев, и, едва он собрался идти позвать Гедовин, как раздался негромкий приглушенный звук, и дверь закрылась. Прошло меньше минуты, значит, проход закрывается не сразу.

Госпожа Смолина!

Пробежав через две проходные комнаты, стражник выскочил в центральную гостиную и вновь позвал Гедовин. Через минуту девушка выглянула из боковой двери.

Да?

Я кое-что нашел!

Отлично, показывайте!

Подошел второй стражник — первый еще не вернулся из МСКМ, все вместе они проследовали в библиотеку. Мужчина сел на тот же свободный край книжной полки. Ничего не произошло, стражник смутился, ну не показалось же ему! Но потом он продвинулся буквально на пару сантиметров, и дверь за стеллажом открылась.

Та-ак, — протянула Гедовин и решительно заявила, — идем туда. После вас, — сказала она стражнику, который все еще сидел на полке.

Стражник безоговорочно перекинул ноги на другую сторону книжной полки и встал на каменный пол уходящего вглубь коридора.

Здесь есть светящийся камень! — сказал он, сразу обратив внимание на стоящую справа от него тумбочку.

Отлично! Зажигайте!

Я… не очень знаю, как это делается.

Он не договорил: прошли положенные полминуты, и дверь закрылась. Мужчина немного испугался, но почти сразу проход вновь открылся — в коридор спрыгнула Гедовин и второй стражник. Взяв так называемый светящийся камень в руки, девушка просто повернула две полусферы небольшого, около десяти сантиметров диаметром, шара и камень засветился ярким светом. Посветив вперед, Гедовин увидела, что коридор почти сразу, через пару метров, поворачивал направо, смело девушка прошла вперед — от поворота было еще метров десять до винтовой лестницы. Коридором явно пользовались: на полу не было никакой пыли, паутины были, но кое-где на потолке и в углах, плюс наличие светящегося камня, так заботливо оставленного при входе. Винтовая лестница вела на два этажа вниз и выходила в короткий коридор, заканчивающийся сплошной стеной, подле которой стояла еще одна тумбочка со светящимся камнем. Запасной? Но где запасной? Тут или там?

Взглянув на сплошную стену, Гедовин вздохнула: как отрыть дверь она не имела ни малейшего понятия, что с этой стороны, что с другой. С чего-то начинать надо было, поэтому Гедовин прошлась руками вдоль стены по центру, справа от тумбочки, стоящей почти в самом углу — никаких выступов девушка не обнаружила. Стражники последовали ее примеру, в какой-то момент один из них, тот самый, что нашел этот коридор, обо что-то споткнулся, раздался щелчок, и открылся проход, расположенный у такой же, не заставленной до конца книжной полки.

Минутку! Я уже видела этот кабинет!

Да, это был тот самый кабинет, который вчера был открыт, и который на вечер заняла Амалия. А еще именно сюда зашла таинственная девушка. Чтобы исчезнуть в этом кабинете, ей не надо было даже использовать магию. Впрочем, Гедовин почти сразу опровергла свою догадку, она вбежала в кабинет следом за девушкой, если бы та скрылась в потайном коридоре, то дверь бы в него была еще открыта. Если только с этой стороны закрытие не происходит быстрее. Решив проверить это, девушка забралась на книжную полку и спрыгнула на пол в кабинете, прошло полминуты и проход закрылся. Нет, значит, все-таки призрачная девушка использовала магию. Присев на край полки, Гедовин вновь открыла проход. А вот и камень, выступающий из пола, об который споткнулся стражник. Значит, наступать на него не нужно, достаточно просто надавить.

— Чей это кабинет? — спросила Гедовин.

— Это кабинет министра здравоохранения и образования, госпожи Аглаи Тарутиной.

«Аглая Тарутина», — повторила про себя Гедовин. Где-то она уже слышала это имя, но на вскидку не смогла сказать, где. Решив, что женщина, должно быть на совещании, которое в этот момент проводила Амалия, Гедовин дала команду идти за ней и вернулась в покои царя. К ее возвращению, ей принесли необходимое оборудование: четыре смотрителя, так назывались квадратные стекла в деревянных рамках, смотря сквозь которые, можно было отличить обычные предметы от магических. Дальше работа представлялась куда сложнее. Определив магические предметы, Гедовин могла, опираясь на свои знания и книжные пособия, предполагать назначение предмета. При этом пока что она ничего подозрительного не заметила. Но, учитывая открытие прохода, Гедовин не сомневалась: основная часть заключалась именно в нем. И виновных на лицо было двое — госпожа министр и девушка, которая заходила в ее кабинет вчера вечером. Модест, поговорив с несколькими секретарями, решил навестить Гедовин и поделиться с ней информацией о призраке.

— Ты как нельзя кстати, Модест! — сказала она, выслушав его. — Ты знаешь, мы нашли интересный потайной коридор, ведущий в кабинет госпожи Аглаи Тарутиной…

— Тот самый, где мы были вчера. И госпожу Тарутину я уже даже навестил, она сказала, что забыла закрыть кабинет, и что забывает сделать это не в первый раз, списала все на возраст, только не настолько уж она и стара, на вид ей где-то лет шестьдесят. А еще госпожа Тарутина сказала мне, что видела девушку-призрака, и она глубоко верит в то, что это именно призрак, при этом она понятия не имеет, что той девице могло понадобиться в ее кабинете. А как она отреагировала на твой визит?

— Никак, ее там не было, она, наверное, уже на заседании у Амалии. Амалия… — задумчиво сказала Гедовин и, вспомнив, взволнованно спросила. — Модест, как выглядела та женщина?

— Ну, как я уже сказал, ей лет шестьдесят на вид, может, по факту и больше. У нее карие глаза, а фигура как у молоденькой девушки, да и одета она была сногсшибательно.

— Это же мать Амалии! — воскликнула Гедовин и, бросив смотритель в сторону, побежала к выходу. — Охраняйте вход в потайной коридор! — наскоро отдала приказ стражникам Гедовин. — И продолжайте искать магические предметы!

— Стой, ты куда?

Амалия планировала собрать как можно большее количество чиновников, поэтому долго не начинала совещание, она только подходила к некоторым из них и как бы невзначай заводила разговоры, выясняя тем самым, что люди думают, что планируют делать и над чем работали до вчерашнего дня. Получалась несколько странная картина. Каждое ведомство работало практически на себя, абсолютно не зная, чем занимались их коллеги, ни о какой помощи между ведомствами не шло и речи, одним словом, командная работа здесь отсутствовала. Впрочем, возможно, все ушли с головой в собственные дела, отдав себя всецело решению поставленных перед ними задач. Тогда четкие команды должны были исходить от мудрого руководителя, а у Амалии складывалось не очень хорошее впечатление о работе Заряна, он, судя по всему, бывал тут крайне редко, а большинством дел заведовал главный министр, которого сегодня отсутствовал. Как выяснилось, он покинул дворец в числе первых. Чего он так боялся?

Посчитав глазами собравшихся, Амалия, прекрасно зная устройство аппарата управления в Тусктэмии, не досчиталась буквально двух министров, исключая главного министра. Решив, что эти двое уже не придут, Амалия вышла на трибуну и встала за кафедру, все сразу переключили на нее внимание.

— Добрый день, уважаемые дамы и господа. Сегодня я попросила вас прийти в этот зал, чтобы вместе с вами решить ряд стоящих перед нами задач. Во-первых, необходимо навести порядок в городе, не допуская впредь подобных вчерашним выступления, для этого я ограничила въезд в город, отдав соответствующее распоряжение городской страже. Во-вторых, нужно найти и наказать виновных в подстрекательстве и организации вчерашнего митинга, поскольку есть неопровержимые доказательства того, что митинг не был спонтанным, а также не являлся выражением искреннего мнения горожан. В связи с этим я предлагаю мобилизовать армию, она должна помочь в регулировании перемещения граждан, а также в проведении массовых проверок. Если сейчас мы никак не отреагируем, то покажем свою слабость, но, если мы перегнем палку, то найдем нашему врагу новых сторонников. Я составлю соответствующее прошение, а министра внутренних дел попрошу подписать его и оказать всяческое содействие, — говоря это, Амалия поймала взгляд министра, ища в его глазах согласия со своим предложением, мужчина, побледнев, согласно кивнул ей. Что он мог сделать сейчас? Мог ли возразить? Нет, не мог. Меж тем Амалия продолжила. — Теперь уточните мне пожалуйста, уважаемые дамы и господа, когда именно в Тусктэмии зародилось протестное движение против утверждения магии? Насколько я знаю, во многих странах есть люди, которые так и не смогли признать возрождение волшебства. Конечно, поднять народ можно, применив нужные увертки и лестные обещания, но все-таки мне важно знать, были ли в Тусктэмии открытые протесты против волшебников, властей, которые приняли общемировые идеи; протесты, о которых международному комитету неизвестно?

В этот момент дверь открылась и в зал вошла женщина, должно быть одна из тех двух министров. Зал был устроен в форме амфитеатра, поэтому женщина медленно стала спускаться вниз. Амалия хотела продолжить, но все переключили внимание на нее, изредка поглядывая на Амалию, как ей показалось, с некоторой опаской. Уже сразу в походке промелькнуло что-то знакомое; когда женщина дошла до середины, Амалия почувствовала, как ее обдало холодом, она узнала ее — это была ее мать. Поймав ее взгляд, Аглая посмотрела на дочь сурово и недовольно. А у Амалии в голове не укладывалось, откуда она здесь? Уж то, что ее мать стала министром, она бы знала. Хотя… Месяц назад министр здравоохранения и образования Тусктэмии ушел в отставку по старости лет, значит, должны были нанять нового человека. И все-таки, почему Амалия не знала, что ее мать выбрали на освободившееся место? Такое место! Сглотнув, Амалия взяла себя в руки и очень спокойным голосом сказала.

— Рада, что вы смогли присоединиться к нам, госпожа Тарутина.

Во многом Амалия была похожа на свою мать: такая же принципиальная и непоколебимая в своих убеждениях Аглая отстояла свое право сохранить собственную фамилию. Это не запрещалось, но в обществе было так не принято, однако Аглая хотела подчеркнуть, что она не собирается отказываться от своего имени. Тогда будущий муж повозмущался, но так как брак их был договорным, уступил. Уверовав в религию Алина, Аглая бросила семью, оставила несовершеннолетнюю дочь с отцом и ушла в храм. На заре новой эры она не покинула храм и только полгода назад перешла на службу в аппарат мэрии. Все верно, она курировала там образование.

— Здравствуйте, госпожа Розина, — очень официально поприветствовала Аглая дочь и с нескрываемым презрением в голосе спросила. — Вы, я так понимаю, здесь одна, а где же ваш драгоценный юрист по налогам?

— Нам всем, находящимся в этом зале сейчас нужно решить очень важные вопросы, госпожа Тарутина, поэтому я попрошу вас сесть и заняться стабилизацией ситуации в стране, а не выражением собственного недовольства в вопросе, на который вы не в состоянии повлиять, — ровным голосом ответила Амалия, хотя внутри у нее все вскипело.

Все молчали, внимательно слушая их. Многие знали о том, что Амалия Розина не общалась со своей матерью, и что после последней их встречи Амалию поставили на особой учет в храме. Говорили, что на заре Нового Времени, госпожа Тарутина отправила дочери письмо, в котором яро осуждала ее за действия в Союзе Пяти Мужей, не одобрила ее брак и предлагала покаяться перед Алином за совершенные грехи. Единственное, чего не знал никто, так это ответила ей Амалия или нет. Ответила, буквально в двух словах, что она поступила правильно и не собирается отступать ни в чем. Аглая не общалась со своим мужем, но знала, что он помирился с дочерью, она знала также о рождении внучки, последнюю она даже видела, когда Данислав прилетал с девочкой три месяца назад в Дамиру. Иногда Аглая ловила себя на мысли, что у нее к зятю предвзятое отношение из-за его власти, из-за разницы в возрасте между ним и ее дочерью, но менять свое мнение женщина не собиралась, как не собиралась и искать путей общения с дочерью. Сегодня утром ей крайне не хотелось ехать во дворец, едва ей стали известны все события прошедшей ночи, еще меньше ей хотелось идти на собрание, проводимое Амалией, и все-таки она пришла.

— Конечно, — коротко ответила Аглая и, дойдя до второго ряда, заняла свободное место.

— Хорошо, продолжим. Кто может ответить мне на вопрос? — обратилась Амалия ко всем, сидящим в зале.

С третьего ряда поднялась неуверенная рука.

— Да.

Это был министр внутренних дел, пожилой мужчина лет семидесяти, с длинной седой бородой и тонкими темными бровями. Одет он был роскошно и даже не по годам, да и не совсем к месту: скорее так можно было одеться на званный ужин, а не на работу в правительстве, само существование которого накануне находилось под вопросом. Мужчина откашлялся и сказал.

— Таких выступлений не было. Вчерашний митинг из разряда, что называется, не шумело не гремело. Никто никогда не собирался и не выражал своего протеста по поводу решения признать возрождение магии. Но, если вы говорите, что есть сведения о подготовке митинга как некой провокации, то, по-видимому, его готовили очень тихо, я впервые слышу об этом, да и любой из моих коллег, я уверен, тоже.

Он обернулся, словно ища подтверждения своим словам, все закивали, да, все-так. Только бы она промолчала, молитвенно подумала Амалия, но она не промолчала.

— На самом деле, госпожа Розина, на свете очень много несогласных с действиями, подобными вашим, когда вы вместе со с вашим мужем переломали привычный уклад во всем мире. Людям пересказали историю, заявив, что новая версия — единственно правильная и не подвергающаяся сомнению. Вы не думаете, что люди просто обдумывали все это время то новое, что вы привнесли в жизнь, и сейчас решили, наконец, собраться и высказать свое недовольство?

Первое, о чем подумала Амалия, она с ними заодно. Иначе зачем ей сейчас так говорить? Зачем было уходить из Храма, в который перестали добровольно принудительно приходить толпами? Если бы она хотела остаться просто верующей, то она осталась бы священнослужителем, но она ушла из храма, не иначе как затем, чтобы вспомнить методы отцов религии Великого и Всеблагого Алина. Амалия сощурила глаза, пристально взглянув на нее, и напрямую сказала.

— Насколько я понимаю, вы тоже решили бороться за свою веру более решительными методами, иначе сейчас вы читали бы молитвы в храме.

— Сейчас в храме перерыв на личное время, это так к сведению, а вы, я так понимаю, обвиняете меня в проведении вчерашнего митинга?

— Я не могу утверждать, но я это обязательно выясню. А пока у меня есть второй вопрос ко всем, кто здесь находится. Если вдруг не станет царя Заряна, кто займет престол Тусктэмии?

Все промолчали, даже Аглая не нашлась, что съязвить или, может, просто не захотела ничего говорить. Но Амалия ждала. Вообще-то она знала ответ на этот вопрос, но сейчас хотела услышать, что ей скажут эти люди.

— Прямых наследников больше нет, — ответил ей все тот же министр внутренних дел. — Значит, нам бы пришлось обратиться к детям двоюродного брата царя Вячеслава.

— А как же Анна Гарадина?

— Вряд ли ее кто-то поддержит. Ее мать казнили за измену.

— Понятно, значит, если по каким-то причинам Зарян оставит трон, то к власти придет новый правитель и новая династия. А если бы, скажем, у царя Вячеслава был внебрачный ребенок, он мог бы претендовать на престол?

Задав этот вопрос, Амалия внимательно посмотрела на мать, но у той ни одна жилка на лице не дрогнула. Впрочем, это еще ни о чем не говорило. Или говорило, например, в пользу того, что тот же Златан Кромин не прочь основать новую династию. Династию, способную повести за собой народ против всех, кто добровольно вступил в новую эру. Повести за собой, это уже звучало опасно, в таком случае оставалось только надеяться, что аппетиты у представителей новой династии будут умеренные.

— Даже не знаю, по закону это запрещено, но, если бы народ поддержал его.

— Или ее? — уточнила Амалия, министр поправился.

— Да, или ее.

В этот момент двери распахнулись и в зал практически ворвалась Гедовин. Увидев, что все в порядке, заседание протекает мирно, она извинилась, так как все сразу переключили на нее внимание, и спустилась вниз. Модест осторожно закрыл дверь и остался стоять наверху. Дойдя до Амалии, Гедовин мельком взглянула на Аглаю и шепотом доложила о потайном коридоре. Амалия кивнула, шепнув ей.

— Подожди здесь, просто стой сзади и наблюдай.

Девушка согласно кивнула и первой, на кого она устремила внимательный взгляд, была Аглая Тарутина.

— Хорошо, у меня будет к вам еще один маленький вопрос, а потом вы можете вернуться к своим делам. Где может быть царь Зарян в данный момент? Может быть, кто-то знает точный ответ на этот вопрос?

Сначала все молчали, потом вразнобой стали говорить о загородном доме, но Амалия знала — Заряна там нет. На этом она, как и обещала поставила точку. Когда все стали расходиться, она поманила к себе Гедовин, шепнув ей на ухо.

— Следи за тоннелем, я уверена, это напрямую связано с видениями Заряна и, похоже, моя матушка напрямую в этом замешана. И, да, Гедовин, без публичности, пожалуйста.

— Я поняла.

Амалия и Гедовин тоже направились к выходу из зала. Стражники, которые охраняли Амалию, покорно пошли следом без каких-либо напоминаний об их новой обязанности. Аглая долго сидела и покинула зал последней. Когда Амалия проходила мимо, она с удивлением отметила, что та ждет ребенка. У нее это просто в голове не укладывалось, покачав головой, Аглая, встала и пошла к выходу.

Меж тем поравнявшись с Модестом, Амалия попросила его рассказать ей все, что он узнал поподробней по пути до кабинета Заряна, ключи от которого любезно предоставил Амалии начальник стражи дворца — и внутренней, и внешней. Придя в кабинет, Амалия попросила стражников остаться у двери в приемной и охранять ее от буйных посетителей.

— Я займусь бумаготворчеством, а ты, будь добр, поищи здесь.

— Что именно?

— Не знаю, что-нибудь. Откладывай все, что покажется тебе подозрительным.

— Хорошо, — ответил Модест, но не мог не заметить. — только неудобно как-то. Все-таки это кабинет самого царя.

— Это кабинет царя, сбежавшего из столицы, когда начались массовые волнения, царя, которому, возможно, угрожает гибель от рук заговорщиков. Одним словом, это кабинет человека, которого нужно найти. Поэтому, дорогой мой, ищи любые намеки на то, где он может быть.

— Так звучит убедительней, — признался Модест, и начал осмотр с внутренних ящичков с правой стороны длинного прямоугольного стола.

Ждать посетителей Амалии долго не пришлось. Уже через полчаса к ней пожаловал Златан Кромин, возмущенный ее вчерашним отказом принять его и ее сегодняшним распоряжение о мобилизации армии.

— Впустить его? — спросила смущенная секретарь, женщина, примерно одних лет с Амалией.

— Да, конечно. Модест, будь другом, постой сзади.

Юноша быстренько закрыл очередной ящик и, подойдя, к Амалии, встал позади нее, успев шепнуть.

— Кажется, я кое-что нашел.

— Хорошо, — ответила ему Амалия и, увидев гостя, как всегда одетого с иголочки, с безупречной внешностью, вежливо улыбнулась и, встав, протянула ему руку для рукопожатия. Раньше она видела его несколько раз на официальных приемах, но лично с ним никогда не разговаривала. — Добрый день, господин Кромин. Я знаю, вы хотели видеть меня вчера, но ситуация была не располагающей к беседе, но сегодня я готова вас выслушать.

Кромин ответил на рукопожатие и даже вполне вежливо произнес: «Здравствуйте!», после чего, сев по правую руку от нее, приступил.

— Госпожа Розина, простите, но я не могу согласиться с вашим решением о мобилизации армии, поскольку это в данной ситуации неуместно. Это первое, второе, я прошу вас назначить ответственного за временное управление государством в отсутствие царя Заряна. Не поймите меня неправильно, но вы — руководитель важной международной организации, и будет неправильно, если наши проблемы заставят вас забросить свои, крайне важные заботы. К тому же, в вашем положении сейчас лучше не допускать излишних нагрузок. А здесь, — Златан обезоруживающе улыбнулся. — мы сами как-нибудь управимся.

Амалия слушала его внимательно, не перебивая, после каждой фразы, подмечая то, на что ей стоит давить в ответ, меж тем Златан продолжал.

— Мне ужасно неловко, что все так вышло, при всем моем уважении к царю, с его стороны это так… малодушно, иными словами, это не в стиле монарха. Неловко получилось, что вы прибыли сюда как на поле битвы. Вы извините, если я вчера был немного резок, когда настаивал на желании поговорить с вами, просто вся эта ситуация! Никто не ожидал подобного и я, как и многие, был крайне возмущен таким поведением народа. И я ценю ваш вклад в то, что вы сделали для наведения порядка. Но, тем не менее, прошу вас оставить этот кабинет, передав управление в руки местных деятелей.

— Например, в ваши? — дополнила его Амалия.

Златан вновь улыбнулся и, поставив локти на стол, оперся подбородком на сложенные уголком кисти рук.

— Почему бы и нет? Меня многие знают, не хочу хвалить себя, но это так, меня знают и меня послушают. Честно говоря, я, едва узнав о бегстве Заряна, шел сюда вчера именно за тем, чтобы взять дело в свои руки. Повторюсь, это счастье, что вы оказались здесь, но сейчас, чтобы люди не приняли ваше присутствие в этом кабинете как захват власти, я думаю, разумнее будет уступить.

Амалия рассмеялась, чем немного смутила Кромина. Однако лицо Амалии очень быстро посуровело, она откинулась на спинку кресла и строго спросила.

— От кого вам известно о мобилизации армии, и как давно вы об этом узнали?

Златан постарался улыбнуться.

— Честно говоря, я шел во дворец, не в пример вчерашней ночи, меня сюда впустили, я спросил, где могу найти вас, у какого-то стражника, простите, имя я у него не спросил. Мне сказали, что вы проводите совещание с чиновниками в зале для заседаний, я пошел туда, но когда пришел, то уже никого не застал там. Я дошел до кабинета госпожи Тарутиной, вы должны знать ее, — подчеркнул Златан, испытывающе посмотрел на нее, но на лице Амалии ни одна жилка не дрогнула. — Так вот, я узнал, о чем вы говорили на совещании, но где вы расположились, я мог только предполагать. Пришлось вновь спрашивать у двоих стражников, их имена я, простите, тоже не узнавал.

— Понятно. Что вы знаете о заговоре против царя Заряна и каким образом здесь замешана Анна Гарадина?

На лице Златана отобразилось легкое недоумение.

— Простите, о каком заговоре идет речь?

— Хорошо, откуда вчера вы узнали о бегстве Заряна, от кого?

Златан пожал плечами.

— Пришел какой-то человек с улицы, сообщил об этом, так и узнал.

— Хм, — усмехнулась Амалия, — должно быть, он знает вас и потому решил, что царь, который решил выехать за город, оставил свой трон для вас. Нет, господин Кромин, если сейчас вы займете этот кабинет, то это будет выглядеть как смена династии. Должно быть, госпожа Тарутина сообщила вам, о чем еще я говорила на совещании, так что вы должны быть в курсе.

— Простите, но, должно быть, это я упустил из виду.

— Как интересно получается: ту часть, которую она пропустила, вы знаете, а ту, на которой она присутствовала — нет. Не находите это странным?

— Нет, — просто и даже нагло ответил Златан. — По-видимому, она решила, что это не так важно, а об отсутствующей части она могла спросить у кого-то другого.

— И что касается похищения Анны Гарадиной, вы тоже ничего не знаете.

— Анна Гарадина, это ведь первая дочь Вячеслава, не так ли? — наигранно спросил Златан, на что Амалия холодно ответила ему.

— Вы напрасно думаете, что это игра, господин Кромин. И вы напрасно думаете, что правда останется тайной.

— Вы мне угрожаете?

— Нет, просто предупреждаю. Пока.

Златан усмехнулся.

— А вам не кажется, госпожа Розина, что в данный момент вы меня оскорбляете, сыпля в мой адрес несусветными обвинениями, не имеющими под собой никакой почвы. Или вы думаете, что все безнаказанно, если дело касается вашей персоны?

Модест даже дернулся, он недоумевал, как Амалия терпит такой тон, и надеялся, что она арестует этого умника, но Амалия спокойно ответила.

— Вы правы, все не безнаказанно. Что ж, господин Кромин, я вас более не задерживаю, а если вам и впредь вздумается занять этот кабинет или тем более занять трон Тусктэмии, то это будет воспринято как прямой захват власти, и имейте в виду, что мировое сообщество уже осведомлено об этом.

Лицо Златана изменилось, уверенное наглое выражение сменилось на кислую мину, немного встревоженно он потер пальцы и сказал.

— А вы, я смотрю, времени не теряли, все успели.

— Как видите. Так до встречи? — спросила Амалия, жестом указав Кромину на дверь.

Несмотря на весь свой гнев, он встал и пошел к выходу, только у самой двери он обернулся, открыл рот, он так ничего и не сказал. Когда он, наконец, ушел, Модест выдохнул.

— Ну и тип, я бы на твоем месте не выдержал.

— Да, брось, он был очень даже вежлив. Надо бы проследить за ним, но так, чтобы ненавязчиво. Будь добр, позови охранника.

— Сейчас.

Модест выглянул из кабинета и попросил стражника, который обернулся первым, пройти внутрь.

— Да, госпожа?

— Как тебя зовут?

Мужчина немного смутился и медленно ответил.

— Лумир, госпожа.

— Лумир, ты умеешь выслеживать человека? Был когда-нибудь филером?

Он покачал головой.

— Ладно, тогда позови ко мне начальника стражи Демида Гравина, и как можно быстрее.

— Да, госпожа, — отчеканил стражник и поспешно вышел.

— А если уйдет? — спросил Модест, едва тот вышел.

— Будем надеяться, что нет. Впрочем, если он вздумает выехать из города, мы сможем это отследить и выяснить, куда он направится, главное, не задерживать его и дать свободу действий, в надежде, что он оступится и укажет нам на своих подельников. Но, думаю, что он никуда не поедет, у него есть для этого исполнители, а Златан не из тех, кто станет марать руки и делать грязную работу. Значит, надо пасти его дом, смотреть, кто туда входит и выходит.

— А госпожа Тарутина?

— Пока она на службе, а Гедовин в проходе, она не опасна. И ты лучше скажи, что нашел.

— А! Я нашел письмо к одной особе, она живет за городом. Ее зовут Мия. Зарян пишет, что ждет не дождется, когда она вновь пребудет в город. Знаю, это похоже на письмо, которое нужно отправить, а не на то, которое получают, но, возможно, у него просто руки не дошли заняться отправкой послания. Но самое главное то, что там упоминается речка Купавка. Не думаю, что на берегах речки Купавки стоит много деревень, а даже если и так, то по крайне мере, есть направление.

— Молодец, это направление надо отработать.

Вызвав к себе руководителя охраны дворца, господина Демида Гравина, Амалия приказала ему следить за домом Златана Кромина. Потом она поинтересовалась: не знает ли он девушки по имени Мия, но тот покачал головой, сообщив, что царь любил устраивать раз в месяц бал, на который приглашались разные люди, тем самым Зарян практиковал знакомство с населением своей страны. Приглашение на ежемесячный бал мог получить крестьянин из самой далекой деревни.

— Я слышала об этих балах, но, чтобы туда приглашались абсолютно незнакомые ему люди! Я думала, таким образом просто поощряется хорошая работа и отличившегося человека приглашают провести вечер в компании царя. И давно Зарян избрал такой метод?

— Нет, меньше полугода назад, но это уже вошло в норму.

— Понятно, что ж, буду рада, если вы приступите к исполнению поручения.

— Да, госпожа, — поклонился Гравин и вышел из кабинета.

— Ты ему доверяешь? — поинтересовался Модест.

— Ему, пожалуй, да, во всяком случае, вчера он показал себя с достойной стороны, а так местные обитатели вызывают у меня массу подозрений, начиная со слуг и заканчивая государственными чиновниками. Уж больно настораживает меня их вчерашняя пугливость и сегодняшнее рвение выйти на службу. Не хочу даже предполагать такое, но, возможно, тут каждый второй замешан в заговоре против Заряна, кстати о Заряне, будь добр, осмотрись тут повнимательней, вдруг есть еще одна Мия, к которой мог поехать Зарян, если он так активно знакомился с неизвестными ему до того людьми, то поехать он мог в любом доступном ему направлении.

Северная Рдэя представляла собой небольшое бедное государство, бедность которого происходила от малопригодных к пахоте земель, отсутствия хороших пастбищ и крайне неблагоприятного климата. Лишь однажды царь Северной Рдэи Борислав попытался отвоевать хотя часть земель у соседней Тусктэмии, но бывшая Империя Тусктов дала серьезный отпор, тускты имели численное превосходство и хотя бы поэтому не оставили северордэйцам шансов на победу, а для последних то поражение отозвалось серьезными проблемами: погибло много воинов, пострадали те немногочисленные посевы, которые были посажены, иссякли продовольственные ресурсы без ожидаемого пополнения.

В сердцах потомков эмигрантов из Рдэи, которые, будучи несогласными с отрицанием верховенства Бога Судьбы при царе Дире, нашли себе здесь, за Снежинской Заставой, новый дом, где прочно укоренилась вера в правоту и непоколебимость их взглядов, непонимание и отстраненность от остальных жителей известного мира. До того, как магию поработил тысячелетний сон, на Снежинской Заставе обитали снежины, гигантские, около полуметра в диаметре снежинки, они облепляли и замораживали любого, кто заходил на их территорию. Могучие горы Заставы уходили довольно высоко вверх, и без того создавая суровый климат, но вкупе со снежинами эти горы становились непроходимыми. Маленьких детей пугали в детстве снежинами, что они спустятся с гор и заморозят непослушных детей. Так как горы были практически неприступными, никто не отваживался подниматься высоко, а потому легенда о коварных и ужасных существах, населявших Снежинскую Заставу, продолжала жить в сердцах людей даже во времена сна магии.

Существовало всего два прохода — тоннеля, которые вели сквозь горы, их тщательно охраняли. Узнав о местоположении обоих подходов, Тусктэмия не опасалась больше нападений со стороны Северной Рдэи, дав понять тогдашнему ее правителю и всем последующим, что это знание может использовано против северордэйцев: малейший намек на атаку обернется горами трупов погибших в тоннелях людей. Один раз тоннели заваливали камнями после того, как царь Демьян решил напрочь порвать с внешним миром, но полная изоляция еще больше усугубила и без того тяжелое, почти осадное, положение. Были в Северной Рдэе и те, кто решался покинуть страну, но большинство людей, чувствуя естественную привязанность к родине, оставались, пытаясь сделать окружающий мир лучше и добрее.

Северная Рдэя помимо внешней изоляции смогла сохранить и изоляцию религиозную: здесь по-прежнему верили в Бога Судьбы. Но здесь нашли приют и те, кто был несогласен с возрождением магии и падением религии Алина Карона. Служители храмов в честь Бога Судьбы признали их несогласие как наглядный пример постулата из своей религии, что это некий момент противодействия, который должен сопутствовать всему новому, это установлено жизненным принципом, и таким образом совершается неизбежный ход истории. Идейных беженцов приняла эта земля, как когда-то приняла своих первых жителей. В том числе сюда бежал Милий, брат князя Дометьяна из Южной Рдэи. Назвав себя князем, то есть правителем всех людей, что пришли с ним и что приходили к нему, он писал письма законным руководителям стран с требованием одуматься и покарать всех, кто смеет отрицать верховенство Алина. Постепенно сочетание «князь Милий» прижилось в умах людей, но, конечно, на мировой арене Милий по-прежнему не играл никакой роли. Поначалу его угрозы вообще воспринимались как выкрикивания больного, но со временем его стали опасаться, опасаться того, что он может выкинуть. В связи с этим была отправлена группа из представителей разных стран, они провели недельные переговоры, сначала пытаясь воззвать к князю Северной Рдэи Мстивою, чтобы он прекратил существование на территории своего государства непризнанной Республики Истинной Веры, а потом к Милию. Но ни Мстивой, ни Милий не вняли ни одной из просьб, единственное, что пообещал парламентерам Мстивой, так это то, что его люди помогать Милию не станут, но требовать от него выдворения этих людей никто не может. Во-первых, это посягательство на уклад страны с более чем тысячелетней историей, во-вторых, жители Северной Рдэи имеют на это право. Многие предполагали, что Мстивою есть от этого определенная выгода, иначе с чего бы он стал беспрепятственно впускать на территорию своего государства идейно несогласных с мировым сообществом людей, деля с ними и без того небогатые ресурсы. Но, как бы там ни было, Мстивой заключил, что любая попытка войти в Северную Рдэю тех, кто захочет захватить или расформировать Республику Истинной Веры, будет означать захват его государства, а так как волшебники теперь живут повсюду, то это может стать началом непривычной для жителей нового времени войны. Группа вернулась ни с чем, однако князь Милий замолчал на несколько лет, и все вроде как успокоились, решив, что, если он так хочет верить в Алина Карона, то пусть верит.