Легенда о Чудограде Книга вторая. Наследие Радомира. Часть первая. Храм магии.

Этим должны были заниматься люди из МСКМ, они, а не ты. К тому же, как я понял, ты обещал отвезти Анну в Велебинский посад, но вместо этого ты помчался неизвестно куда, рискуя собственной жизнью. Возможно, мне стоит напомнить, что ты единственный наследник трона Истмирры.

Я знаю, но это не значит, что, будучи царевичем, я должен сидеть взаперти под охраной, я не беспомощен, в конце концов! К тому же, не полети я туда, и Анна не оказалась бы в Рувире.

О, замечательно, ей тоже захотелось экстрима, и поэтому она отправилась обратно домой, откуда ее буквально накануне похитили неизвестные люди, — на этот раз осуждающим взглядом он посмотрел на девушку, та виновато опустила глаза.

Да, но вы не знаете, что произошло потом, — вступился за нее Драгомир. — Анна, расскажи им.

И она рассказала, на этот раз возмутилась Амалия.

Что? Зачем же вы взяли с собой Дамиру? Если ты узнала этот храм магии, тогда зачем взяла с собой маленькую девочку?

Но… я думала, она может помочь, я же не знала, что Северина со всем сама справится.

Ладно, извини, где Дамира сейчас?

Она осталась с Севериной в Пограничном мире.

А Дан? Как он?

С ним все в порядке, не волнуйтесь.

Покачав головой, Амалия сжала кулаки, конечно, легко сказать, не волнуйтесь, но как ей не волноваться? Все последние семь лет она была глубоко уверена в том, что нет такой опасности, которая могла бы угрожать властителю магии. Но, оказывается, она была. И, если бы Северина не смогла вовремя помочь ему… Об этом была даже страшно думать!

Знаете, что Амалия собрала международное собрание по поводу происходящего в Дамире, думаю, вам обоим тоже стоит выступить и рассказать, что вы видели. Амалия, как думаешь?

Думаю, вы правы, идемте, все уже должны были собраться.

Спустя меньше, чем десять минут, царь Изяслав открыл экстренное международное совещание. В двух словах пояснив, зачем Амалия попросила срочно прибыть в Дамиру всех правителей, он передал ей слово. Подойдя к кафедре, Амалия обвела всех присутствующих взглядом и приступила к докладу. Начала она с получения письма от царя Заряна, который требовал выдать ему Анну Гарадину для выяснения обстоятельств. Но, едва начав говорить, Амалия почти сразу смолка: произошло нечто, встревожившее всех. И первое, что промелькнуло в голове Амалии: это колонна. Казалось, мир сошел с ума, на землю обрушился страшный ливень, а Драгомир схватился за голову и повалился на пол. Изяслав почти сразу поднял его и, усадив обратно в кресло, прижал к себе, хотя вряд ли это могло облегчить его состояние.

В душе каждого поселилось чувство угнетения. Как тогда, первое, что подумала Амалия, сердце внутри нее сжалось в комок. Если это подобно тому, что произошло тогда семь лет назад, значит, кто-то опять пытается разрушить опоры мироздания. Закрыв глаза, Амалия опустилась на стульчик, который стоял справа от кафедры и, стиснув зубы, с яростью сжала кулаки. У него все получится, он не даст случиться плохому, ведь он могущественный волшебник. На миг Амалии стало просто жутко, едва она подумала, что Дана может не стать, она искренне и горячо любила его, сейчас с ужасом представив, что с ней будет, если его не станет.

Когда ливень закончился также резко, как и начался, а тучи в считанные мгновенья растаяли и освободили голубизну неба и яркое солнце, Амалия первой встала, первой улыбнулась и произнесла вслух.

— У него получилось!

— Получилось, — это произнес Драгомир, едва услышав его слова, Изяслав отпустил его, а Анна крепко обняла его.

Переведя на них взгляд, Амалия спустилась со сцены и подошла к ним.

— Драгомир, что ты чувствовал, что именно произошло?

Все собравшиеся в зале правители замерли, внимательно слушая, и благодаря замечательной акустике зала, все его услышали. Услышали и, осознав, разволновались. Что же такое происходит, и кто за всем этим стоит?

— Драгомир, прошу тебя, попытайся узнать у Лукаша, что с Даном. Я понимаю, что сейчас не до меня, но я должна знать, что с ним.

— Хорошо.

Прошло несколько минут прежде, чем Драгомир ответил ей. Амалии хотелось воскликнуть: «Ура!» и подпрыгнуть от радости, как бы глупо это в ее возрасте и тем более в ее положении не смотрелось. Но сдержав бурные эмоции, она просто улыбнулась и вполголоса произнесла.

— Спасибо.

В этот момент двери зала открылись и внутрь заглянул один из стражников, пройдя вниз, не взирая ни на какие взгляды, он подошел к Амалии и, отвесив поклон, доложил.

— Госпожа, ваша мать хочет поговорить с вами.

Поначалу Амалия никак на это не среагировала, словно ей сообщили это на другом, незнакомом ей языке, но едва до нее дошел смысл этих слов, она встала и, внимательно посмотрев на стражника, уточнила.

— В смысле она хочет поговорить? Она хочет что-то рассказать?

— Я не знаю, она сказала лишь: «Приведите мою дочь, я хочу поговорить с ней», это если дословно.

— Амалия, — тут же сказал Изяслав, поймав ее на всякий случай за руку, — тебе не надо идти к ней одной.

— Да бросьте, что она мне сделает?

— Ты хотела сказать, что она тебе скажет. Ты ведь не хуже меня знаешь, что слово порой ранит куда больнее, чем любое материальное оружие.

— Я не боюсь ее слов, да, мне обидно, но все обидное, что она могла мне сказать, она уже сказала. Так что не думаю, что она надеется чем-то меня удивить. Нет, я уверена, произошедшее произвело на нее впечатление, ну или ночь в камере, а может, и то, и другое. Что если она хочет поведать нам то, что ей известно? Нельзя упускать такой шанс.

— Хорошо, — не сразу, но согласился Изяслав, — только будь осторожна и очень внимательна, Гедовин сейчас не может помочь тебе, чтобы непосредственно проверить ее слова на искренность.

— А что с Гедовин? — сразу же уточнил Драгомир. — Кстати, где она, я ее до сих пор ни видел и ничего не слышал ни о ней, ни о Модесте.

Изяслав вздохнул.

— С Модестом все в порядке, он должен сейчас охранять некоего Владимира Паленина, заговорщика, который вчера едва не убил Гедовин, Миранда осмотрела ее, но пока не смогла ей помочь.

— Что?! И вы только сейчас говорите мне об этом? — встав, Драгомир решительно заявил. — Я хочу ее видеть!

Продолжать совещание не имело смысла, Изяслав попросил всех пока разойтись на пару часов. Но вместо согласия ему сразу задали вопрос: что произошло, что именно удалось узнать Драгомиру от властителя магии? В следующем вопросе, у него поинтересовались более подробным рассказом о событиях, происходящих в мире, собственно, Изяслав и не собирался умалчивать о чем-либо, просто он хотел, чтобы об этом рассказывала Амалия. Пришлось рассказывать ему, и без присутствия Амалии, которая тем временем в сопровождении двух охранников шла к камерам. Драгомира и Анну она отправила к Гедовин с одним из охранников, которые стояли у входа в зал.

Несмотря на свои слова о том, что мать ничем не может ее удивить, Амалия все равно чувствовала в душе страх, рождающий настоящие волны переживаний, отчего женщина еще больше нервничала, зная, что надо успокоиться, но не зная, как это сделать. Однако, вопреки опасениям, перед самой камерой Амалия нашла в себе достаточно уверенности, спокойная и беспристрастная, она вошла в камеру к матери.

Аглая сидела на койке, почти также, как и вчера, но в отличие от вчерашнего вечера, сегодня в ней самой что-то изменилось, Амалия нутром это чувствовала. Одна чувствовала, а другая знала. Всю ночь Аглая не смогла смокнуть глаз, перед внутренним взором застыл образ мертвой Алтеи. Зачем Паленин сделал это? Зачем он убил ее?! Нет, конечно, Аглая понимала, почему Паленин пошел на такой шаг, но все равно она отказывалась принимать такие меры. Шаг за шагом нестройная в начале мысль: «А, может, я поторопилась, и не эти люди должны восстанавливать в правах мировую религию?» постепенно укреплялась, однако утром Аглая решила, что цель должна оправдывать средства, даже если приходится перешагивать через тело убитой юной девушки, главное помнить: она ничего не расскажет. А рассказала бы? В этом Аглае не была уверена, может, она бы извернулась в своем рассказе так, что сбила бы с толку Амалию и царя Изяслава, тогда ее слова принесли бы пользу. Однако Паленин решил не рисковать. Вновь и вновь размышляя над этим, Аглая чувствовала, как у нее начинает разбаливаться голова, и эту головную боль усиливали стены тюремной камеры.

Когда Амалия вошла внутрь, Аглая осталась сидеть на месте, подняв голову, женщина внимательно посмотрела на дочь и не сразу, глухим голосом произнесла.

— Извини, если сказала вчера лишнее, я… не хотела тебя обидеть. На самом деле я рада за тебя, просто ты должна понять: я искренне верю в Алина и не могу так просто отказаться от своей веры. И я на многое готова пойти ради ее возрождения, даже если для этого придется убить твоего мужа и видеть потом твои слезы. Я знаю, ты очень любишь его…

— Откуда вам это знать? — резко оборвала ее Амалия. — Зачем вы позвали меня? Я занята и мне некогда стоять тут и слушать вас.

— Это видно по одной твоей реакции, что вчера, что сегодня. Сейчас я хочу лишь быть откровенной с тобой. Я не люблю и не признаю твоего мужа, и ты должна понимать: почему. Я молчу уже о вашей разнице в возрасте, это сейчас не главное. Представь себе меня, двадцать пять лет назад, тридцать лет назад. Я жила с твоим отцом, человеком, который не уважал меня и отвратительно ко мне относился. Ты должна помнить это. Однажды, на празднике дня летнего солнцестояния, я познакомилась с одним человеком, женщиной, она служила в храме, и она буквально открыла мне глаза на мир. Она рассказала мне о вере в Алина, я словно впервые услышала о ней! Ты помнишь, я пыталась передать тебе то, что узнала сама, однако встретила явное непонимание и даже сопротивление с твоей стороны. Конечно, ты можешь не принимать веру в Алина, но ты должна признать: в ней много моментов, призывающих к добру, в ней много морали и нравственности. Если люди что-то неправильно поняли, это не означает того, что все в этом учении неправильно.

— Вы верно заметили, это учение, и его никто не запрещал, изучайте слово Алина столько, сколько вам вздумается, но не доходите в этом до фанатизма, угрожающего другим, — прокомментировала Амалия, с трудом сдерживая растущее негодование.

Вопреки предполагаемой реакции на ее слова, Амалия увидела обратное: Аглая не разозлилась, не отвесила резкое словечко, нет, наоборот, она согласилась!

— Ты права, дело в фанатизме. Только есть те, кто действительно глубоко и искренне верит, а есть те, кто этим пользуется. Это неправильно. В общем, я расскажу все, что знаю, но в ответ ты должна пообещать, что позволишь мне вернуться в храм.

— Я слушаю, — спокойным голосом произнесла Амалия и села на стоящей у стены стул, оставленный вчера царем Изяславом почти у самого входа.

Коротко взглянув на Аглаю, она невольно подивилась той пустоте, которую она ощущала по отношению к собственной матери, а ведь когда-то в далеком детстве, девочкой, она любила ее и уважала, хотя последнее правильнее было бы заменить, на «побаивалась».

— Мы хотели свергнуть царя Заряна, посадить на трон Алтею и начать мировую войну против отступников, — вкратце описала суть плана Аглая, и далее без наводящих вопросов, пояснила. — Заряна должны были признать невменяемым, сначала его пугали видениями галлюциногенных камней, а потом он должен был, точнее все должны были подумать, что он в страхе потерять власть и под действием помутненного рассудка казнил единственно возможную претендентку на престол, Анну Гарадину. Для этого девушку должны были похитить и обходным путем, чтобы сбить след, доставить в Тусктэмию. Потом Златан Кромин собирался рассказать о тайне, которую ему поведал царь Вячеслав перед смертью, что у него есть внебрачная дочь, Алтея. Я не знаю, правда ли она приходилась Вячеславу дочерью, вполне возможно, потому что ее мать была его любимой танцовщицей, и замуж она не выходила. Так вот Алтею должны были посадить на престол, естественно, она была бы лишь куклой, а управлять страной брался Златан Кромин. Потом Тусктэмия собиралась объявить войну всем, кто не признает власть Алина. И начать войну против отступников. Естественно не со всеми сразу, а по очереди, и первой в списке стояла Истмирра. Для этого нужно было показательное убийство. Убийство Гая Броснова, он отказался от слова Алина, отказался от миссии, которая была на него возложена, и за это он должен был понести ответственность.

Что касается магии, то мы использовали ее, потому что с врагом надо говорить его методами, если хочешь победить. А после убийства властителя магии — подробностей я не знаю, только то, что для него приготовили какую-то специальную ловушку, какой-то живой механизм — все волшебники обязаны были бы подчиниться Всеволоду, нашему предводителю. Я мало что о нем знаю, только то, что он руководит всем, указания от него получал лично Кромин, так что можете брать его и выпытывать из него информацию. Еще в число наших заговорщиков входил руководитель комитета по делам магии, Панин, ну и, конечно же, Паленин.

Амалия вновь посмотрела на мать.

— Все эти имена мне уже известны. Так что ничего нового вы мне не сообщили, почти ничего, зато я могу сообщить вам следующее: во-первых, Дан уничтожил ваш дурацкий живой механизм, и, к несчастью для всей вашей компании, он жив и здоров, а во-вторых, вы сделали глупость, когда остались в городе и утром пришли на работу. Златан Кромин, вот, времени не терял и уже давным-давно смылся, да так умело, что все приставленные к нему филеры остались с носом. Господина Панина уже нет в живых, его убил Паленин, видимо, надеялся убрать тех, кто мог выдать его, но если в первом случае, это получилось, то во втором, нет. Скажите спасибо за это нерешительности Алтеи. Что касается вашей просьбы, то не мне это решать, вы участвовали в заговоре против царя Заряна, как будет выглядеть то, что я фактически дам вам свободу и обеспечу безнаказанность за содеянное? Нет, я на это не пойду, пусть суд решает, как вам искупать грехи.

— Но… — начала, было, Аглая, однако тут же осеклась.

— Знаете, один человек однажды сказал мне, что Алин услышит меня в любом месте, стоит мне только обратиться к нему. Если вы так в него верите, то почему хотите окружить себя атмосферой храма, которой в том виде, в каком вы ее знали, практически не осталось? То, что есть теперь, скорее, насмешка над религией, которой вы так дорожите.

Аглая безучастно посмотрела на нее, потом отвернулась и тем же глухим голосом, что вначале, сказала.

— Уходи.

Однако Амалия не заторопилась и прежде, чем уйти, уточнила еще один момент.

— Хорошо, но сначала я вас немного обрадую, а, может, наоборот, огорчу. Вчера, как вам известно, Алтея, попыталась убить Заряна, но ей это не удалось, Заряна исцелили, и уже через неделю он встанет на ноги. Однако все произошедшее произвело на него сильное впечатление, и он решил, что не стоит рисковать своей жизнью, оставаясь у власти. Иными словами, он хочет отречься от престола.

Не веря своим ушам, Аглая повернулась и недоуменно посмотрела на Амалию.

— Вы рады? А я бы на вашем месте не радовалась. Знаете, почему? Потому что международный совет, дабы избежать соперничества и борьбы за власть между всеми возможными претендентами на престол — а близких и дальних родственников у нынешнего царя, я думаю, найдется немало — выберет новую династию. И это будет не малохольный паренек, который, едва начались народные волнения, в страхе убежал из столицы, это будет решительный волевой человек, который наведет порядок в Тустктэмии. Вам следовало разговаривать с Заряном прежде, чем пытаться сместить его.

— Хм! И кого же поставят у власти? Тебя?

— У меня уже есть работа, и она меня полностью устраивает. Однако, можете не сомневаться, — добавила Амалия вставая и собираясь уходить, — мы подберем достойного человека. И последнее, — негромко добавила она, уже в дверях, — не знаю, любили ли вы меня в детстве, может, и любили, да только эту любовь давно выжгло наше разное отношение к религии. Мне жаль, что все так сложилось, мне бы очень хотелось иметь любящую мать, чувствовать ее поддержку, ее тепло, мне бы хотелось, чтобы она помогала мне, чтобы моя дочь знала и уважала свою бабушку, но, к сожалению, ни у меня, ни у Дамиры ничего этого нет.

И она ушла, оставив Аглаю в не самом лучшем расположении духа. Последние слова дочери больно резанули по слуху. Конечно, Аглая знала и хорошо понимала, почему у нее сложились такие отношения с дочерью. Но ведь, действительно, порвав с ней, она, не считая той нравоучительной беседы, никогда больше не общалась с ней, она не помогала ей с первым ребенком, и она, бабушка, не знает своей внучки. Кто знает, случись все иначе, она могла бы любить эту девочку, Дамиру, а так ребенок автоматически попал в ее враги из-за отношения Аглаи к ее родителям. Стоила ли вера того? Действительно и всегда ли нужно идти на самые высокие жертвы ради чьих-то слов и взглядов? Аглая думала так, в душе по-прежнему ощущая злость и негодование по отношению к Амалии: почему она не пошла ее путем? Почему не приняла веру Алина? Если бы тогда она ее послушала, все бы сложилось иначе.

— Не я построила эту пропасть между нами, — вслух сказала она, — не я, а ты сама!

Дан лежал неподвижно минут пять, несмотря на страстное желание побыть одному, не думать ни о чем, ему пришлось ответить на вопросы Юрмаева и Драгомира. Потом, желая отстранить от себя даже Лукаша, он попросил его пояснить другим ронвельдам, что произошло, чтобы те поведали все своим волшебникам. Когда, наконец, должна была наступить пустота, в сознание ворвалась череда образов и мыслей, стараясь отогнать их, Дан встряхнул головой и встал.

— Нужно лететь вглубь Северной Рдэи, может, кому нужна помощь. Не все ведь разрушилось, что если кого-то завалило разрушенными стенами дома, и в любом случае, я хочу поговорить с князем Мстивоем, если, конечно, он жив.

— Да, господин, и, пожалуйста, простите меня, что был невежлив, я не хотел вас обидеть, просто…

— Ничего, я все понимаю, я и сам мог бы быть повежливее. Мир? — спросил он, протягивая Долиану руку.

Молодой человек чуть улыбнулся и ответил на рукопожатие.

— Спасибо вам, я… честно говоря, я немного растерян, я ведь знал, сколько мне осталось и никаких планов на жизнь не строил, а теперь, теперь я даже не знаю, чем заняться.

— У тебя уже есть занятие, Долиан, ты служишь в МСКМ, это немало, а в данный момент у нас с тобой есть важное дело, помочь тем, кому мы можем помочь. И кстати случай с твоим исцелением. Это навело меня на одну мысль. Видишь ли, меня просили помочь, вылечить ребенка, у нее тяжелое врожденное заболевание, я хотел ответить ее родителям сам, но потом решил спихнуть это на Амалию, чтобы она за меня объяснила: есть такие болезни, перед которыми бессильны даже самые искусные волшебники. Но теперь я могу попробовать. Только… Знаешь что, сделай мне одолжение.

— Да, я сделаю все, что смогу.

— Сможешь, я объясню тебе, как я вытащил из тебя недуг, а ты исцелишь ту девочку. Не пойми меня неправильно, но меня просил об этом мой неродной отец, тот, что меня вроде как вырастил. Я… ненавижу его, ненавижу женщину, которая поднимала руку на ни в чем неповинного ребенка только за то, что он не являлся ее сыном, прости за откровенность, об этом я вообще никому никогда не говорил, только Амалии, и я очень надеюсь, что и ты никому не скажешь, просто я хочу, чтобы ты понял, почему я сам не могу отправиться туда.

— Да, господин, конечно, я никому не скажу, и займусь той девочкой сам.

— Спасибо, спасибо! Ну, идем, мы и так задержались.

Они поднялись в воздух, и полетели вглубь Северной Рдэи. Хотя Долиан и не показал виду, но то, что сказал ему Дан, произвело на него впечатление. Он и не знал, что властитель магии вырос в такой сложной обстановке, неродной отец, судя по всему не любил его и даже не пытался скрыть свое неприязненное к нему отношение. Мачеха вела себя не лучше. Собственно, Долиан вообще почти ничего не знал о личной жизни Данислава, кроме того, что у него есть жена и дочь, и что его жена возглавляет МСКМ.

Меж тем они летели над выжженным, изуродованным пространством, мощная волна разрушения смела все на своем пути, выворотив даже холмы, а не то, что деревья и людские поселения. Хотя Северная Рдэя была самой малонаселенной страной, все равно здесь были села и даже несколько небольших городов, но и их теперь не стало.

— Господин, можно у вас спросить?

— Спрашивай, конечно.

— Вы могли бы мне поподробней рассказать об этом Всеволоде, кто он и чего хочет, я просто не совсем понимаю, с кем мы имеем дело.

— Всеволод… Алвиарин всегда любил говорящие имена и сейчас выбрал имечко под стать своим планам, — начал Дан, пересказав Долиану то, что ему было известно об этом человеке, заодно он более полно обрисовал для себя создавшуюся картину.

Они летели где-то час, это было огромное расстояние и нигде им не встречались следы выживших, однако ближе к столице им стали попадаться более отчетливые следы разрушений: если до этого, все было просто выкошено, то теперь виднелись фрагменты каких-то построек, неподвижно лежащие исковерканные тела животных. Когда внизу показались руины деревни, совсем недалеко от городских ворот, Дан попросил Баруну спуститься вниз. Сверху никого из выживших не было видно, однако, ближе к земле, они услышали плач, женский и детский. Быстро спрыгнув на покореженную каменную дорогу, Дан пошел прямо на звук, Долиан следом за ним. В деревне не осталось почти ни одного целого дома, большинство из них сложились как карточные домики, и лишь некоторым повезло больше других: у них выбило окна, покорежило крышу, но стены остались, в дверях одного из таких домов сидела женщина и плакала, подле нее на земле сидел пятилетний малыш и тоже плакал. Было немного странно видеть такое. Почему женщина не взяла ребенка на руки, не прижала к себе, не постаралась успокоить. Дан подошел ближе и прикоснулся к вискам малыша.

— Ну, ну, успокойся, все закончилось!

Мальчик шмыгнул носом и притих, он недоуменно смотрел на прибывших людей. Кто они? Как они сюда попали? Почему у этого мужчины такие странные волосы? Что вообще произошло? И почему на улицах никого нет? Неужели все в деревне погибли? Быстро проверив состояние мальчика — физически тот не пострадал — Дан подошел к женщине. Та, почувствовав чье-то приближение, испуганно вскрикнула и подалась назад.

— Нет, нет, успокойся, я хочу помочь.

Но женщина лишь замотала головой и, облокотясь на руки, отползла в сторону, уперевшись в стену.

— Она глухая и слепая, — с ужасом для себя отметил Долиан. — Видите ее глаза, да и слов она явно не поняла.

Посмотрев на бедняжку повнимательней, Дан понял: Долиан прав.

— Осмотрись пока, вдруг здесь кто еще остался. И возьми с собой мальчика, — уточнил Дан, видя, что малыш вновь собирается плакать.

— Эй, тебя как зовут? — ласково спросил Долиан, беря мальчика на руки.

— Аким. А вы кто? Вы знаете, что с моей мамой?

— Нет, но мы постараемся найти ее. В каком доме ты живешь?

— Вон в том, — указал мальчик на руины некогда большого каменного дома. — Мама была дома, когда все началось, а я был с Никой, когда все вокруг затрещало и западало, я спрятался под лестницей.

— Ника — это та слепая женщина?

— Да, она моя тетя.

Осторожно поставив мальчика на землю, Долиан хотел приподнять неровные осколки дома, когда услышал позади себя приглушенный крик.

— Эй! Кто-нибудь, помогите нам!

Юноша мгновенно обернулся и строго сказав мальчику: «Стой здесь!», подошел к еще более разрушенному дому, призвал своего ронвельда и, обратясь к магическому полю, он поднял верхние камни, потом, осторожно отведя их в сторону, убрал следующий слой камней. Маленький Аким во все глаза восторженно смотрел на это чудо, до этого он ничего подобного в своей жизни не видел. Крики стали отчетливее.

— Мы в погребе! Пожалуйста, кто-нибудь, помогите нам!

— Успокойтесь! — крикнул им Долиан, я сейчас убери все камни и освобожу вас.

Жители Северной Рдэи вследствие своей изоляции почти не сталкивались, а точнее не использовали в своей жизни магию, сейчас для них услышать такое было просто странно, они в замешательстве смотрели на верхний люк погреба, спасшего им жизнь, а ведь это была случайность — муж и жена просто спустились в погреб, жена хотела показать мужу на обгрызанный корнеплод, она как раз ругала ленивого черно-белого кота, которого в погреб можно было затолкать разве что силой, когда стены и земля под ногами содрогнулись, а потом что-то тяжелое навалилось на крышку люка, замуровав людей внизу. Долиан меж тем, убедившись, что в руинах никого нет, не опасаясь никому навредить еще больше, просто сместил груду перемешанных друг с другой фрагментов кирпичной стены, черепитчатой крыши, обломков мебели и домашней утвари в сторону. Когда через щели между досками люка в погреб пробились лучи света, муж и жена не поверили своему счастью. Мужчина открыл крышку и, выглянув наверх, ужаснулся. Деревня была полностью разрушена. А как же люди? Домашние животные?

— Аким! — радостно окликнула женщина соседского мальчика.

Не выдержав, мальчик снова разрыдался, и не мог успокоиться, даже когда добрая женщина, подняв его на руки, прижала к себе и погладила по волосам. Мужчина тем временем недоверчиво и крайне подозрительно посмотрел на неизвестного ему молодого человека.

— Кто вы? Что произошло?

— Меня зовут Долиан, я служу в МСКМ, а что произошло — колонна, которую вы должны были видеть отсюда, взорвалась, то, что вы видите вокруг, последствия взрыва.

— МСКМ, — повторил мужчина, — что это?

Долиан в свою очередь тоже с недоумением посмотрел на него, похоже мужчина, действительно, впервые слышал это название.

— В смысле, что это? МСКМ — это МСКМ, международная служба контроля за магией.

— Магия! — ухватился мужчина за главное слово. — Магия! Это та колонна, если вы контролируете магию, то почему допустили это?! Если здесь такие разрушения, то что же случилось с поселениями, которые располагались ближе к ней?!

— Это первое поселение, руины которого мы нашли, — глухим голосом ответил Долиан, мужчина побелел, а женщина покрепче прижала к себе малыша.

— Как же так? Там, там ведь столько людей жило! Вся Республика Истинной Веры, — с ужасом в голосе прошептал мужчина, растерянно оглядевшись по сторонам, он вновь посмотрел на юношу и не нашел ничего лучше, как наброситься на него с обвинениями. — Ты! Кто сотворил эту проклятую колонну? Кто и зачем взорвал ее? Зачем это сделали?!

— Я… Вы не понимаете, магия вещь опасная, все зависит от того, кто и как ее применяет, сейчас есть один очень нехороший человек, который использует магию во вред людям, желая таким образом обрести власть. Пока он на свободе, но мы поймаем его и заставим за все ответить, уверяю вас.

— Это не вернет всех тех людей, что погибли! — срывающимся голосом воскликнула женщина.

— Правильно, не вернет, — угрюмо произнес Дан, он шел к ним, ведя за руку озирающуюся по сторонам женщину.

— Ника! Ты жива! — обрадовалась женщина.

Та повернулась в ее сторону и посмотрела на нее, именно посмотрела. Женщина даже подалась назад. Такое невозможно! Ника слепая и глухая, она не может реагировать на звук, и она не может смотреть на нее. Однако молодой человек, который вел ее за руку подтвердил то, что не укладывалось в голове.

— Я исцелил ее врожденные недуги, хотя это не совсем исцеление, скорее изъятие, поэтому и нет целительного сна, впрочем, главное не это, а то, что ей сейчас нужна помощь: она не знает языка, не понимает, что ее окружает и тем более впервые в жизни увидеть такие разрушения, это сложно, очень сложно.

Подойдя к ошарашенному мужчине, Дан передал ему Нику, та, ощутив знакомую руку, радостно улыбнулась.

— Кто ты?!

— Вряд ли вам о чем-то скажет мое имя, поэтому можете звать меня просто Данислав, я рад, что вы целы и невредимы, как вы выжили?

— Мы… были в погребе, когда все началось.

— Будем надеяться, что не вам одним повезло, и не вы одни в тот момент находились в погребе. И тем не менее среди развалин могут оставаться живые люди, поэтому прошу вас, да кстати, как вас зовут?

— Лумир.

— Лумир, я про вас помочь мне и Долиану искать выживших, а ваша…

— Жена, Мила моя жена.

— А ваша жена побудет с Никой и с Акимом, хорошо?

— Хорошо, — оторопело произнес мужчина, — но кто вы? Как вы здесь оказались? Зачем?

— Лумир! Под завалами могут быть живые люди, пожалуйста, не лишайте их шанса выбраться из под этих завалов.

— Да, да, хорошо. Только как искать?

— Пройдитесь между развалин, вы ведь должны знать всех здесь по именам, зовите, вдруг кто-то откликнется. Если что-то услышите, зовите нас. Долиан начинай скидывать слои с тех домов, которые пострадали меньше всего.

Юноша кивнул и направился в сторону, минуя дом, где жил мальчик, к сожалению, его расщепило буквально на куски. Долиан осторожно сместил верхний слой каменных стен с частью торчащих наружу перекрытий, и почти сразу услышал крик. Изнутри. Долиан замер, неужели он сделал только хуже? Например, пошевелил балку, под которой спасся человек, а теперь на последнего обрушилась груда мусора — что еще мог означать тот звук?

— Эй! Вы там? Где именно вы находитесь?

Никто не ответил.

— Вы меня слышите?

Вновь тишина. Долиан подошел к крыльцу и осторожно открыл дверь, та поддалась, внутри все было наполовину разрушено, наполовину, а под столом, крепким столом, на который он обрушил груду штукатурки и гравия — им, по видимому, был устлан чердак — сидели женщина и маленькая девочка.

— Вы целы? Можете выбраться оттуда?

Не говоря ничего вслух, женщина просто вылезла из-под стола, осторожно, стараясь ничего не задеть, она добралась до двери, Долиан уступил им дорогу. Выйдя на улицу, женщина вскрикнула, а девочка молча насупилась.

— Что случилось?! Отец! — воскликнула женщина и бросилась к дому через дорогу, дому, от которого словно откусили половину.

Женщина, рыдая, стала откидывать в сторону камни. Долиан направился к ней, он хотел оттащить ее от руин, но, когда он подошел, то увидел торчащую из-под завалов руку. Женщина тоже увидела руку и, схватив, стала тянуть на себя, словно надеясь вытащить зажатого внутри человека, но едва ли она могла сдвинуть такую громаду и тем более, помочь несчастному. Ему уже ничто не могло помочь. Долиан почувствовал, как к горлу подступил комок, ему стало дурно, он и не думал, что это так жутко. Из оцепенения его вывел Лумир, он кричал, что нашел выживших, и ему надо помочь их вытащить. Юноша уже хотел идти туда, но так и не смог сдвинуться с места, он все смотрел на эту руку, на безудержно рыдающую женщину, к которой подошла девочка, малышка тоже неотрывно и угрюмо смотрела на руку. Долиану стало трудно дышать, и он даже вскрикнул, когда кто-то взял его за плечо и с силой развернул.

— Долиан! Приди в себя, мне нужна твоя помощь! — это был Дан, он говорил строго и твердо, его тон словно холодная вода отрезвили сознание юноши, он кивнул и пошел следом за властителем магии к тому дому, около развалин которого Лумир разговаривал с выжившими детьми.

— Ребята, успокойтесь, мы вас вытащим!

— Долиан, давай по очереди, поднимаем по слою, только брать надо очень мало, понял?

— Да, да, хорошо.

Они встали по бокам дома и начали поднимать обломки. Сначала Дан аккуратно убрал верхние фрагменты, потом Долиан осторожно сместил в сторону несущую плиту, которая упала вниз почти целиком, прикрыв собой двоих ребят, мальчиков лет восьми и шести. Старший сразу же встал, а вот маленькому зажало ногу, брат помог ему убрать сломанный стул и освободить ногу.

— Я не чувствую пальцев — сокрушенно произнес малыш подошедшему к нему мужчине с серебряными волосами, он мог бы подивиться этому, но сейчас у него слишком болела нога, он с огромным трудом старался не кричать.

— Ты настоящий герой, не каждый смог бы так держаться. Болит нога?

Мальчик кивнул.

— Это хорошо, значит, есть, что исцелять.

К великому изумлению обоих мальчиков, молодой человек положил руку на ногу мальчика, прозвучал хруст, малыш вскрикнул, но потом улыбнулся.

— Больше не больно. И пальцы я чувствую! Спасибо!

— Не знаю, как вы это сделали, — изумленно таращась на брата сказал второй мальчик, — но все равно спасибо. Только наши родители, они были в сарае, а он, — мальчик сглотнул: сарай превратился к гору мусора с торчащими из нее кольями и досками.

— Подожди паниковать, может, они еще живы, и мы можем им помочь, а пока, будь добр вытащи-ка вон оттуда одеяло, только осторожно, — сказал Дан, поднимая на руки засыпающего мальчика. — твоему братику нужно поспать, это целительный сон, завтра он проснется, и его нога будет полностью здорова.

— Как вы это сделали?! — изумленно спрашивал мальчик, расстилая оделяло на свободном клочке земли перед домом.

— Это магия, малыш.

Тем временем Долиан стал медленно и осторожно убирать доски обрушенного сарая, а Лумир пошел дальше, звать тех, кто жил в этих домах и ни о чем плохом не думал всего пару часов назад. Сняв первые два слоя, Долиан увидел ногу, окровавленную и неестественно вывернутую, вновь к горлу подкатила тошнота, молодой человек пошатнулся, но все-таки заставил себя снять еще один слой мусора. Показалось туловище и стало понятно, что это женщина, мальчик подошедший к сараю вскрикнул и рванулся к ней, но Дан словил его и крепко прижал к себе.

— Мама! Мама! Пустите меня!

— Долиан продолжай, — приказал Дан, в глубине души поражаясь собственной холодности, впрочем, это исходило от того, что властителю магии видеть такое было не впервой, хотя Радомир едва не потерял сознание, когда в первый раз исцелял раненного окровавленного человека; за стойкость Дану следовало поблагодарить память прошлого, иначе он бы чувствовал себя не лучше Долиана.

Долиан снял следующий слой и показалась голова женщины, она лежала на туловище мужчины. Молодой человек с надеждой посмотрел на властителя магии, словно говоря: «Я подержу мальчика, только позвольте мне не проверять: жива эта женщина или нет!» К счастью, Дан догадывался о ходе его мыслей и потому отпустил рыдающего ребенка — едва его перестали держать и он безвольно обмяк, сел на колени и горько заплакал. Дан сжал его плечо, но почти сразу отпустил, в его душе тоже жила надежда: что если эта женщина жива? Тогда нельзя терять ни минуты! Подойдя ближе, он перешагнул через две сломанные доски, осторожно забрался по обломкам и, наконец, коснулся руки женщины, коснулся и облегченно вздохнул — жива! Очень слаба, но все-таки жива. Ювелирно восстанавливая одно повреждение за другим, он медленно, постепенно исцелил женщину. Долиан, который пошел на зов Лумира, ощутил, как на глаза навернулись слезы, раз Данислав задержался подле женщины, значит, она жива.

Первое, что увидела перед собой спасенная женщина, чьи-то необычные глубокие серые глаза, она словно завороженная смотрела в них, не понимая, кто перед ней и что происходит. Только спустя минуту до нее дошло, что плачет ее сын. Женщина ахнула и хотела встать.

— Осторожно! Медленно, очень медленно, ваш муж жив и нам нужно постараться ничего здесь не задеть, чтобы не сделать ему хуже.

Женщина кивнула и осторожно поднялась, пробралась по обломкам сарая, только сейчас вспомнив и осознав, что произошло нечто страшное. Борясь со сном, она обняла сына и прижала к себе, заметив второго малыша, она вскрикнула, но первый мальчик тут же заверил ее.

— С ним все в порядке, он спит. Тот человек исцелил его, и сказал, что это целительный сон.

Целительный сон. Вот почему ей так хочется спать, ведь она тоже была ранена, вспомнив короткую, но жуткую боль, женщина почувствовала испарину на лбу, ей стало не по себе, она чувствовала страх и ужас после того, что произошло, а также перед тем, что есть некая сила, способная исцелять столь тяжелые ранения. Как такое возможно?

Среди жителей Северной Рдэи были волшебники, и большинство из них не гнали своих ронвельдов, были, конечно, те, кто их испугался и прогнал, но большинство чувствовали свою связь с ними, непонятное, но очевидное родство, однако из-за языкового барьера и те и другие не смогли общаться и сотрудничать. Только несколько волшебников Северной Рдэи стали учиться древнему языку, сообразив, как призвать ронвельда, но не каждый пришел к такому по наитию. Эти несколько человек ни разу не проявляли своей силы на виду, однако некоторые маги так или иначе проявили себя, породив среди жителей неоднозначные мысли. Для представителей высшей знати не было секретом, что это такое, однако для простых жителей слово «магия» являлось частью сказок, не более. А сейчас для жителей этой деревни магия стала необъяснимым чудом. Если до этого они считали, что рассказы о чудесах — это свидетельства силы и власти бога Судьбы, которому они поклонялись, то теперь они задумались: странные незнакомцы используют магию направленно и осознанно, значит, они творят эти чудеса сами. Ходя от дома к дому, Лумир невольно пришел к такому выводу, и ему стало страшно. Что если Бог Судьбы накажет его за такие мысли? Может он таким образом проверяет его? Несмотря на все чудеса, которые творили Данислав и Долиан, Лумир смотрел на них с опаской и недоверием. Последние списали это на потрясение от увиденного. Несколько часов они вытаскивали из-под завалов и исцеляли людей, из всего населения деревни выжило две трети, и этих жертв вообще могло не быть, если бы не магическая колонна. Дан поклялся найти Алвиарина, во что бы то ни стало, найти и заставить его ответить за это! Закончив здесь, он и Долиан вновь заставили жителей деревни, тех немногих, что не находились под воздействием целительного сна, изумиться — молодые люди сели на спину огромной черной птице и поднялись в воздух. Оба были страшно измотаны: Долиан разгреб больше трех десятков разрушенных зданий, а Данислав исцелил около сорока человек, конечно, для него исцеление такого количества людей не было критичным для испытания его сил, но он ведь с утра разрушал живой механизм, а до этого его травили ядом, основанным на крови брата первого властителя магии. Оба молодых человека возблагодарили всех святых, когда, подлетев к городу увидели, что удар разрушительной волны пришелся на толстую высокую стену города. Дома в городе не пострадали за редким исключением в некоторых из них, расположенных на окраине у самой стены, выбило окна.

— Летим сразу во дворец, Баруна, — попросил Дан птицу рокха, вслух, чтобы не объяснять потом Долиану, и совершая тем самым лишнее действие.

После произошедшего дворец замер: почти все разъехались по своим домам, словно их личное присутствие могло помочь уцелеть стенам их прекрасных и любимых домашних апартаментов. Князь Мстивой никому не препятствовал, молча и угрюмо смотрел он с балкона, изредка оборачиваясь на причитающего Милия. Последний, переходя от просьб к угрозам, и от угроз снова к причитаниям, настаивал на том, что нужно найти и покарать виновных в гибели его народа. Князь Милий чудом уцелел, приехав вчера вечером во дворец для согласования поставок продовольствия жителям своей республики, и он собирался уехать сегодня днем, но теперь возвращаться было некуда.

— Вы должны наказать виновных, пожалуйста, прошу вас! Во всем виноваты волшебники. Властитель магии должен ответить за свое бездействие. Как он мог допустить такое? А что если он сам создал эту колонну? Создал для того, чтобы уничтожить всех, кто не согласен с религией Всеблагого и Великого Алина. Этот отступник и невежда посмел утверждать, что Алин не был богом, более того, он назвал его своим предком, как будто Всеблагой и Великий Алин был человеком!

Вот в таком ключе, вновь и вновь с разными интонациями повторяя примерно одно и то же, говорил Милий, чем порядком уже начинал злить князя Мстивоя. Мысли его были заняты другим, и причитания Милия отвлекали его и раздражали. В какой-то момент он не выдержал и просто ушел с балкона. Широкими шагами он прошел в свой кабинет и, заперев его изнутри, сел в кресло и обхватил голову руками. Он не знал, что теперь делать. И не представлял, как выкрутиться из этой ситуации, и как жить дальше, понимая, что он сделал, причем сознательно и целенаправленно, ведь в отличие от Милия, он многое знал, а будучи не ослеплен религией, четко понимал, какие выгоды ему приносит сотрудничество с Всеволодом. Просидев так целый час, князь Мстивой так и не пришел ни к какому решению, он механически, чувствуя голод, открыл дверь и попросил слуг принести ему поесть. Съев безвкусную еду, князь достал бумагу и начал составлять официальное обращение. Слова никак не клеились, он не знал, что именно ему стоит говорить в свое оправдание. Когда ему доложили, что прибыл властитель магии, Мстивой побледнел.

Князь Мстивой был уже немолодым человеком, лет сорока шести, высокий, худой, со строгими чертами лица, он рано начал лысеть и, стесняясь этого, носил парик, искусно сделанный из настоящих волос — если бы добропорядочные продавцы и слуги не разболтали всем секрет его величества, никто бы и не догадался, что это парик, настолько хорошо он был сделан. Князь имел двоих дочерей, шестнадцати и восемнадцати лет, а также маленького пятилетнего сына. От природы он был наделен незаурядным умом, однако постоянное лавирование между мнениями влиятельных придворных, заставило его погрязнуть в мелких и частных проблемах.

Сейчас князь мог в какой-то степени оправдать себя, ведь договор с Всеволодом подразумевал выгоду для всей страны в целом, в кои-то веки перед ним открылась возможность улучшить благосостояние своего народа. Он не думал долго, просто согласился, единственным условием Всеволода была эта колонна, но он заверил его: колонна нужна для уничтожения властителя магии, о том, что она может захватить с собой столько земель со всем их населением, постройками, животными, домашними и дикими, Всеволод не говорил. И теперь выяснилось, что властитель магии жив. Что произошло? Он разрушил колонну? И колонна просто не оправдала возложенных на нее надежд? Или она вообще взорвалась сама по себе, а властитель магии даже не приближался к ней? Однако, увидев изможденное лицо Данислава, Мстивой побледнел, похоже, верно его первое предположение, властитель магии разрушил колонну, а значит, он вряд ли благодарен кому-то за то, что ему пришлось пережить. Следом за Даном вошел Долиан, почувствовав в воздухе ароматы еды, а они еще остались здесь от обеда князя, молодой человек почувствовал легкое головокружение. Как же он устал! С каким бы удовольствием он сейчас поел, помылся и лег спать! Но пока это даже не брезжило на горизонте.

— Князь Мстивой, — поприветствовал его Дан, чуть наклонив голову, тот встал и почтительно поклонился.

— Господин, рад приветствовать вас в моем дворце.

— А я не рад, абсолютно не рад, но мне пришлось лететь сюда после того, как взорвалась колонна, — Дан сел, хотя Мстивой так и остался стоять, он не думал, что тот начнет говорить вот так сразу, напрямую. — Вы ведь знали об этой колонне, не так ли? Вы знали, а значит, общались со Всеволодом. К вашему сведению, Всеволод, это вымышленное имя. На самом деле это душа мага времен Алина Карона, которая захватила тело ныне живущего человека. Алвиарин Дастаев, вот его настоящее имя, и теперь вам известно, что это тот человек, кто, преследуя собственные цели, обрек на гибель стольких людей, животных, растений. Не знаю, что такого он рассказал вам, пообещал или сделал, но сейчас меня больше волнует то, что я не собираюсь оставлять это без ответа. Вы виновны в гибели этих людей не менее, чем Алвиарин. Что он пообещал вам взамен? Какие богатства посулил?

Мстивой сглотнул и, наконец, сел. Опустив голову, он медленно и тихо произнес.

— Он дал нам возможность добывать драгоценные камни в горах, сделал такие машины, о которых мы и мечтать не смели. Я… я думал, что это поможет Северной Рдэе подняться с колен, даст моему народу новые возможности. Я ни в коем случае не хотел гибели тех людей, наоборот, я хотел сделать их счастливее! Пожалуйста, поверьте мне, я не знал, что все так сложится! — Мстивой умоляюще посмотрел на него.

— А как, вы думали, все сложится? Что именно Алвиарин говорил вам?

— Он говорил, что колонна нужна для того, чтобы уничтожить вас, как именно это произойдет, я не спрашивал.

— Что ж, колонна не уничтожила меня, наоборот, я и все те, кто мне помогал, уничтожили ее, — сказал Дан, и немного помолчав, вполголоса добавил, — Мне жаль, что погибло столько людей, если бы я сразу отправился сюда и оценил разрушительную силу колонны, я мог бы установить защиту от взрывной волны. Однако я выбрал другие цели, решив, что с колонной могут разобраться рядовые сотрудники МСКМ. Я был не прав, так что в гибели тех людей есть доля моей вины. Однако и вы должны были подумать сначала о последствиях, а потом уже о выгодах. Это благородно, я имею в виду, желание повысить благосостояние собственного народа, и все-таки, вы правитель, вы не могли позволить себе просто повестись на деньги, вы должны были сначала взвесить все за и против. Вы ведь понимаете меня, не правда ли?

Мужчина молча кивнул.

— Алвиарин что-то задумал и для этого он замутил не одну историю в разных уголках планеты. Во всяком случае, не думаю, что это какое-то случайное совпадение, скорее всего это дело рук одного человека. В прошлый раз он заставил Алина убрать из мира всех магических существ, именно он заложил основы для обожествления Алина, однако потом по какой-то причине замуровал свою душу в капсуле перемещения. Возможно, он просто состарился и решил начать новую жизнь много лет спустя, этого я не знаю, хотя все это немного странно: на что он надеялся, ведь он мог вернуться в любое время, и еще неизвестно, чье бы тело он мог занять. Кстати о носителе души Алвиарина, как он выглядит?

— Ну, он примерно вашего возраста, южанин, я имею в виду, откуда-то из-за Пограничной Реки…

— Нет, нет, — оборвал его Дан, — не нужно описывать на словах, я хочу непосредственно его видеть.

Он встал, Мстивой тоже.

— Нет, сидите, это не больно, я просто просмотрю ваши воспоминания.

Просто просмотрит его воспоминания — Мстивой сглотнул, может, для властителя магии это и просто, а вот для него сам факт вмешательства в его мысли, был пугающим и жутковатым. Но он подчинился, сел и покорно сложил как в школе руки на столе. Дан подошел к нему и коснулся его висков. В следующий миг, Мстивой почувствовал легкую дурноту, его затошнило, он подался назад, уперся о спинку стула и стал молить всех святых о том, чтобы это поскорее закончилось, но, похоже, все только начиналось. «Вспомните тот момент, когда Всеволод приходил к вам!» Этот голос, чуждый голос, но звучал он в его голове, приказывал. Князь Мстивой постарался не думать об этом, однако отвлекся еще больше, он почувствовал страх и ужас, у горла встал комок, а потом закружилась голова. Дан вынужден был отпустить его.

— Да не бойтесь вы так! Мне нужно одно определенное воспоминание, я не собираюсь лезть вам в душу!

Легко сказать! Мстивой согнулся пополам, прижав руки к животу, он тяжело и отрывисто дышал. Долиан меж тем отчасти понимал его, он и не представлял, что можно творить такое! Странно, но он никогда о таком способе не слышал. Почему? Может, это рассказывают только посвященным? Или это просто не каждому доступно, потому учителя сами решают, кому рассказывать о таком, а кому нет. Однако вспомнив школу магии, Долиан ужаснулся, представив себе такие практические занятия, когда кто-то залезает ему в душу и отыскивает там нужное воспоминание.

— Я нарисую его, — сиплым голосом попросил меж тем князь Мстивой, — я смогу, я хорошо его запомнил!

— Хорошо запомнили? — переспросил Дан. — Отлично! Тогда представьте образ Всеволода пред внутренним взором, и тогда вся процедура займет доли секунды.

Мстивой молчал минуты две, потом все-таки выпрямился и почти шепотом произнес.

— Представил.

— Хорошо, тогда попытка номер два.

Дан вновь приложил пальцы к вискам Мстивоя и погрузился в его воспоминания, на этот раз он, действительно, задержался в мыслях князя всего на пару секунд. Опустив руки, Дан произнес только одно имя.

— Кабар!

И более не говоря ни слова, он вернулся на свое место и закрыл глаза. Даже Долиан не сразу сообразил, что он обратился к ронвельду, а уж Мстивой и подавно недоуменно посмотрел на него, потом переведя вопросительный взгляд на юношу. Тот лишь пожал плечами и сказал.

— Надо подождать.

А Дан меж тем попросил Лукаша позвать Аишу, каково же было его удивление, когда Лукаш сообщил о том, что Аише плохо, она молча и неподвижно лежит, и не реагирует ни на какие оклики. «Но она ведь жива?!» И, не дожидаясь ответа, Дан отправился сам к Южному Магическому полюсу, когда внешнее тело властителя магии засветилось и стало полупрозрачном, Мстивой и вовсе вскрикнул, соскочил с места, уронив стул, Долиан тоже встал и отошел в сторону. Если до этого он думал о властителе магии как о человеке, то теперь он начал понимать, почему все говорят, что наполовину он магическое существо.

Дан меж тем почти вплотную приблизился к Южному полюсу, отсюда он видел и осязал линии магического поля, в непосредственной близи которого лежал маленький ронвельд, Аиша. Коснувшись рукой ее головы, Дан тихо позвал ее — она шевельнулась и подняла голову. «Что произошло?» Озираясь по сторонам, ничего не понимая, Аиша несколько раз удивленно моргнула, потом пошевелила крыльями и лапками. Наконец она сильно зажмурилась и встряхнула головой, а после рассказала, как пыталась помочь Гедовин защититься от злого волшебника. Это была ее естественная самозащита: замереть, создать непробиваемый щит вокруг себя, которым она накрыла и связанную с ней волшебницу.

«Спасибо тебе, а теперь буди Гедовин».

Тело властителя магии перестало мерцать, но он пока не открыл глаза, на этот раз он обратился к Кичиге, ронвельду Драгомира, последний как раз в этот момент спрашивал пришедшую в себя Гедовин, как она себя чувствует. Дан сразу спросил, где он, пришла ли в себя Гедовин, а потом попросил найти Амалию и сообщить ей: душа Алвиарина заняла тело Кабара. Амалия стояла рядом и попросила юношу передать, что на Гедовин напал один из заговорщиков против царя Заряна, Паленин. Именно Паленин, скорее всего, создал волшебные амулеты, способные давать невидимость, а значит, Алвиарин сейчас невидим, отсюда ясно, что это он убил Гая Броснова, и самое главное, он рано или поздно придет сюда, к Паленину, чтобы вновь стать видимым. Попутно с этим Драгомир передал Дану то, что стало известно от Аглаи. «Не упустите его, я прилечу, как только смогу!» Только после этого он, наконец открыл глаза. И Долиан, и князь Мстивой стояли в стороне от него, с опаской на него поглядывая. И если взгляд первого выражал просто опасение, то взгляд второго — неподдельный страх. Дан чуть улыбнулся.

— Все в порядке, можете сесть. Оба.

Покорно князь и Долиан вернулись на свои места, Мстивой сначала поднял стул, а потом уже сел.

— Князь, поселок перед столицей сильно пострадал, мы с Долианом сделали все от нас зависящее, чтобы помочь им, мы вытаскивали людей из-под завалов, исцеляли их, но у них практически ничего не осталось: их дома разрушены, им нечего есть. Позаботьтесь об этих людях, не бросайте их. Это первое, второе — в Снежинской Заставе теперь есть серьезная брешь, поэтому, если считаете нужным, можете поставить там пограничников. И третье: я направил две группы волшебников в Северную Рдэю, они уже должны быть здесь — необходимо проверить, есть ли еще пострадавшие от действия ударной волны поселения. Они будут двигаться от Заставы вдоль двух границ от ударной волны. Поэтому прошу иметь это ввиду и не нападать на моих людей за незаконное нарушение границы, и при необходимости оказывать им всяческое содействие, хорошо?

— Да, да, конечно, — заверил его князь и с некоторым недоумением посмотрел на Данислава. — Только… я думал, вы первым делом скажете мне явиться на международный суд.

— Вы сами себя уже наказали. Но международный суд непременно назначит вам наказание, если вы не донесете до своего народа, кто стал причиной взрыва. Люди, которым мы помогали, списывали все на некие высшие силы, но потом, поняв, кто мы такие, крайне неодобрительно отзывались о волшебниках, конечно, им мы объяснили, что к чему, и если вы еще и подтвердите наши слова, то это будет правильно.

— Но… они же, они же возненавидят меня за то, что я помогал Всеволоду, то есть Алвиарину.

— Возможно, только не говорите, что вы это не заслужили.

Князь молча кивнул.

— Спасибо за понимание. А пока вы позволите мне и моему другу отдохнуть?

— О, да, да, конечно, — засуетился князь, и, встав, поспешно вышел в коридор, отдав указания своему секретарю: накормить и разместить гостей.

— Не сверли меня глазами, Долиан, — сказал пареньку Дан, когда Мстивой вышел, — видеть чужие воспоминания может только властитель магии.

— Так я ничего и не говорю!

— Серьезно? — скосил на него Данислав крайне скептический взгляд, молодой человек посчитал, что сейчас лучше отвести глаза в сторону и ничего не говорить в ответ.

Меж тем во дворце Тусктэмии наконец состоялось международное совещание, главы государств обсуждали заговор против царя, а также неожиданное заявление последнего о своем отречении от престола. Амалия и царь Изяслав высказали мнение, что необходимо основать новую династию, однако большинство считало, что трон надо отдать Анне Гарадиной. Анна тоже находилась на собрании и, когда ей дали слово, заявила, что отрекается от трона, что она ни на что не претендует, однако царица Тиона напомнила ей об обязанностях правителей и их наследников. Видя это, Драгомир неожиданно для всех встал и попросил слова. Подойдя к кафедре, где все еще стояла Анна, он склонил перед ней колено и громко, чтобы все слышали, сказал.

— Анна, я люблю тебя и прошу тебя стать моей женой.

Все ахнули, кроме разве что царя Изяслава и Амалии, которая чуть улыбнулась. Анна очень смутилась, но, к счастью, она была умной девушкой, и она прекрасно понимала, что будущую правительницу Истмирры не поставят на трон Тусктэмии, значит, надо ею стать.

— Я тоже очень люблю тебя, Драгомир, и я с радостью стану твоей женой.

В зале поднялся шум. Та же Тиона требовала объявить этот союз невозможным, даже князь Святослав встал и громким голосом призвал Анну к благоразумию.

— Дамы и господа! — произнес Изяслав, подходя к кафедре. — Прошу минуту внимания!

Не сразу, но гул стих, сначала до голосов, потом до перешептываний, наконец, все утихли.

— Драгомир, Анна, сядьте пока. Дамы и господа, это решение двух взрослых молодых людей, решение сознательное, принятое по взаимной любви. Давайте будем уважать их выбор. Такая красивая молодая пара, разве плохо то, что эти два любящих человека начнут совместную жизнь? Но, конечно, став будущей правительницей Истмирры, Анна не может претендовать на трон Тусктэмии, но она и не претендовала на него изначально. Поэтому решение о новой династии не такое уж плохое. И эта ситуация только одна причин. Вторая и очень важная причина — это ослабление власти в Тусктэмии, посмотрите, к чему привело нынешнее правление Заряна, я его не ругаю, нет, но вы ведь понимаете, что если в государстве народ выходит на такие митинги, как было это накануне, то это не просто так. Да, людям заплатили, но я уверен, что предложи деньги людям в том же Гриальше, и они пошлют подальше всех этих странных личностей, преследующих собственные интересы! Или я не прав, ваше величество? — спросил он, устремив взгляд на Тиону, та угрюмо посмотрела на него, но все-таки сдалась и ответила.

— Я согласна, нужно что-то менять в Тусктэмии. Только примет ли народ новую династию?

— Если ее выберет международный совет, то ее вынуждены будут принять и простые люди, и придворные Тусктэмии, потому что нынешнее правление угрожает международной стабильности. Насколько я знаю, Зарян подписал это соглашение, а значит, мы будем действовать в рамках закона.

— Хорошо, ну и кого же вы предлагаете, ваше величество? — спросила Тиона.

— У меня есть кандидат, но прежде, чем назвать его, я хотел бы прояснить, какой человек нужен в данный момент. Во-первых, это должен быть человек решительный и твердый, во-вторых, он должен быть хорошо осведомлен в тонкостях старой религии, только так он сможет понять, на что давили приверженцы Всеволода. В-третьих, это должен быть человек со стороны, но знакомый с традициями и укладом Тусктэмии. Я считаю, что полностью всем этим критериям отвечает Мила Тамаева, она руководит школой учения Алина в Истмирре, она родом из Тусктэмии, я лично знаком с нею и я уверен, она справится с возложенными на нее обязанностями. Что касается наследников, то у нее есть два сына, оба толковые парни, умные, прекрасно образованные, они родились в Истмирре и сейчас оба работают в аппарате мэрии в Даллиме, а пожив в Тусктэмии, они познакомятся с ее обычаями вживую, и смогут помочь матери. Это мой кандидат. Теперь предлагайте своего, ваше величество, — сказал Изяслав, по-прежнему обращаясь к Тионе.

Он вернулся на свое место, уступив кафедру. Медленно и не торопясь, встала Тиона со своего кресла и неспеша проследовала вниз по ступеням амфитеатра.

— Что ж, эта Мила Тамаева, возможно, прекрасный кандидат, но лично я ее не знаю. Я согласна с вами, новый правитель Тусктэмии должен быть человеком со стороны, но знакомый с ее укладом и обычаями. Поэтому мой кандидат — Журан Бариев, он тоже родом из Тусктэмии, в прошлом он руководил Храмом в Гриальше, поэтому о религии Алина ему известно все, сейчас он также, как ваша госпожа Тамаева, возглавляет школу учения Алина Карона в Тойме, поэтому он прекрасно осведомлен: и почему люди верили в Алина, и почему люди перестали считать Алина богом. И на что давили люди Всеволода, он сможет проанализировать и использовать для преломления ситуации на корню. У него есть дочь и сын, последний поступил на службу в судебную канцелярию, девочка еще небольшая, но очень умная: недавно она выиграла соревнование по основам мировоззрения среди всех учеников Гриальша. Вот мой кандидат.

Далее выступил князь Рдэи Дометьян, он предложил на должность царя Тусктэмии своего дальнего родственника, объяснив это тем, что Тусктэмии сейчас нужен молодой инициативный человек, который сможет провести в стране необходимые реформы, а также призвать к ответу всех, кто думал о возрождении религии Алина. Как они хотели покарать всех, кто принял правду об Алине, так новый царь заставит их ответить за свои скверные мысли. С последним не согласились абсолютно все правители: в первую очередь сейчас надо думать не о системе наказаний, а о формировании доверия к новому правителю, вряд ли это возможно, если этот самый новый правитель начнет выбирать всем и каждому меру наказания. Потом выступала Дарина от Южной Жемчужины, она поддержала кандидата царя Изяслава, руйский князь Святослав также согласился с нею, а вот княгини Белейского и Берейского княжеств, Светлана и Купава, выступили за кандидата царицы Тионы.

— Что ж, по рассказам царя Изяслава и царицы Тионы их кандидаты хороши, но может, нам стоит познакомиться с ними и спросить их мнение прежде, чем принимать решение за них? — с места спросил князь Дометьян. — Пусть они сначала подумают, сделают свои предположения о системе мер и реформ, а потом уже мы с вами будем выбирать. Раз международный совет заинтересован в стабильности во всем мире, то лучше нам сначала проанализировать и подумать, как исправлять ситуацию в Тусктэмии.

Никто не стал возражать, все высказывали с мест только одобрительные фразы.

— Хорошо, — произнес князь Дометьян, — пока кандидаты пребудут сюда, у нас будет время предупредить местную элиту о смене власти. Думаю, надо немедленно составить соотвествующие приглашения и отправить их с птицами рокха.

На этом совещание прервалось на пару часов, за которые мировые правители смогли составить письма в Истмирру и Гриальш, а также пообедать. Потом все собрались снова, на этот раз, чтобы обсудить то, что происходит в мире. Что это за магическая атака, действительно ли, один Всеволод повинен во всем и почему властитель магии допустил все это? Как мог царь Изяслав защищал последнего и уверял в том, что Всеволод все слишком хорошо спланировал, и сейчас важно то, что почти все детали его плана разрушены. Да и сам виновник происходящего скоро будет здесь, нужно только не сплоховать и поймать его.

К тому времени Модест только проснулся после своего ночного караула в доме Паленина. И, не поев, он сразу отправился к Гедовин. Войдя в комнату, он даже вздрогнул: девушка сидела на кровати, облокотясь о подушки, и читала. Увидев друга, она улыбнулась.

— Привет!

— Привет! А ты… А давно ты?.. В смысле вчера ты выглядела не очень. Нет, я рад, что все обошлось, честно! Просто…

Гедовин едва не рассмеялась.

— Нет, недавно. Дан разбудил Аишу, а она разбудила меня. Это произошло всего несколько часов назад, а ты где был?

— В доме Паленина.

Услышав это имя, Гедовин побледнела.

— Я караулил его, — продолжил Модест, — я и еще один стражник.

— Постой, постой, его что отпустили? Но мне сказали… Я начала рассказывать, кто меня чуть не убил, а Миранда тут же ответила мне, что они все знают и Паленин арестован.

— Так и есть, просто мы думаем, что Паленин сделал не только кольцо для девушки-призрака, но и еще один волшебный амулет для Кабара, который убил Гая Броснова. Значит, Кабар сейчас невидим, и он идет сюда, чтобы Паленин вновь сделал его видимым.

— Кабар… Драгомир был здесь, когда я пришла в себя, Дан передал ему, что Кабар — это Алвиарин, Всеволод.

— Подожди, подожди, я запутался. Кабар — это Алвиарин, и это же Всеволод.

— Всеволод — это имя, которое Алвиарин, волшебник из прошлого, душа которого в свою очередь заняла тело Кабара, присвоил себе, ему нравятся говорящие имя. Всеволод — тот, кто владеет всем.

— Подожди, ты хочешь сказать, что это ТОТ САМЫЙ Алвиарин времен Алина Карона?

— Да. И, похоже, тогда он проявил не все свои таланты и реализовал не все планы, ну или у него не все получилось, иначе зачем ему было помещать свою душу в капсулу перемещения в разрушенном Чудограде? Не думаю, что он просто хотел пожить в другом времени.

— Почему ты думаешь, что он оставил капсулу именно в Чудограде? — уточнил Модест.

— Потому что Кабар находился именно там, когда на них напали древни и похитили Амалию. До того, как отряд Сулима прибыл в Чудоград, Кабар был самим собой, а после того, что произошло, он вряд ли бы стал покидать Союз Пяти Пужей, но, если он его покинул, значит, собой он уже не был. Вот и остается только одно место, где с ним могло что-то произойти — Чудоград.

— А что стало с этим Кабаром?

— Его душу вытеснила душа Алвиарина, так действует сила капсулы перемещения. Сознание того, чье тело занимает душа ранее живущего волшебника, погибает, его просто вымещают наружу, но без тела оно не живет.

— Ужас! — Модест сглотнул. — Кто только придумал эти капсулы перемещения!

— Волшебники древности, еще до становления властителя магии, однако последний ничего не мог и не может поделать с этим механизмом, его применение не нарушает линий магического поля. Поэтому все сведения об использовании капсул были уничтожены, однако в Велебинском Посаде остался один экземпляр с описанием, так сказать, для истории, как приближенный Алина Карона Алвиарин, без труда мог иметь доступ к запрещенной и опасной литературе. Алин Карон, как ты помнишь, и сам запер свою душу в капсуле перемещения, но если о его планах, добить магию, мы знаем, то о планах Алвиарина можем только догадываться. Очевидно пока только одно: он хотел власти, и, по-видимому, хочет этого и сейчас. Иначе зачем это говорящее имя? Всеволод.

Всеволод. Это имя сейчас было на устах у еще одного человека. Девятилетней девочки, которая чудом выжила в поселении Республики Истинной Веры — девочка находилась в подземных катакомбах, куда ее привело любопытство. Она не знала, природное ли это образование каких-то витиеватых, устланных камнем ходов под землей или искуственное, созданное руками людей. Она уже дважды спускалась под землю, проползая по отвесному проходу, спустилась она и этим утром. Девочка ушла вглубь на несколько метров, когда земля — а она окружала ее со всех сторон — содрогнулась. Яра, так звали девочку, сжалась в комок, в голове промелькнула только одна мысль: это конец. В некоторых местах от сводов стали откалываться камни и через щели посыпались горстки земли, где-то в глубине тоннелей раздался грохот. Но Яра осталась цела и невредима, вокруг нее образовалось едва заметное, светящееся облако, в центре которого она стояла. Когда все стихло, перед глазами она опять увидела то странное существо, что уже представало перед ее внутренним взором, пугая и заставляя думать, что она сходит с ума. «Тебе не выбраться отсюда без моей помощи!» Вот еще! Что о себе возомнила эта крылатая обезьяна-недоросток! Яра хмыкнула и, сложив руки на груди, вслух ответила.

— Я выйду без тебя, потому что тебя нет, а значит, ты не можешь мне помочь! Тебя не-ет! — повторила девочка, но обезьянка не исчезла.

«Магическая колонна наверху взорвалась, она уничтожила все на многие километры вокруг, взрыв снес даже часть Снежинской Заставы. Я помогала властителю магии победить разрушенные сознания твоих соплеменников, обращенные в оружие. И ты должна была чувствовать, что происходит!»

— Я ничего такого не чувствовала! — упрямо заявила девочка. И я надеюсь, что властитель магии погиб после того сражения, потому что все наши беды от него! А мои соплеменники — это мои родственники, и я полностью одобряю их действия.

«Одобряешь? А если бы это твоя мать или твой отец стали оружием, ты ведь видела, что происходило с теми людьми?»

Видела. Вспомнив это, Яра вздрогнула, она пряталась неподалеку за камнем и со своей позиции отлично видела, как после чтения длинных заклинаний, а точнее приказов, люди, которых она знала с самого детства, просто растворились в воздухе, а потом слабые светящиеся перламутровые струйки завертелись, и постепенно образовалась та колонна. Колонна. Обезьянка правильно говорит, это она взорвалась, иначе откуда такой звук? Что это еще могло быть?

— Колонна взорвалась, — вслух прошептала Яра, — а как же поселение? Как же все?

Девочка кинулась обратно, к тому лазу, через который проникла сюда, но тут же споткнулась о камни, которые засыпали весь тоннель, с обоих сторон. Девочка уронила свой фонарь, он разбился, и горючее масло разлилось по каменному полу, огонь, мгновенно охватив весь лакомый кусочек сразу, ярко вспыхнул, а потом, доев остатки горючего, угас. Яра оказалась в кромешной тьме. Весь ее энтузиазм, все ее любопытство и интерес вмиг испарились, все чувства поглотило одно — страх. Девочка замерла, она слышала только шум в ушах, к которому добавлялось жуткое, незнакомое ей опустошение и боль: она понимала, что все люди там, наверху погибли. Но часть ее сознания отказывалась принимать это. Нет, чтобы ее родители, ее друзья, знакомые — все, чтобы все погибли?! Девочка готова была закричать от волны боли и ужаса, и тут перед ее внутренним взором опять появилась обезьянка.

«Я помогу тебе, идем со мной».

— Куда я с тобой могу пойти, тебя ведь нет! — срывающимся голосом, почти шепотом ответила девочка.

«Закрой глаза и представь мой образ, давай, у тебя получится».

Девочка не верила в это, но обезьянка сейчас была единственным знакомым ей существом, даже если оно вымышленное, все равно, здесь и сейчас у нее никого больше нет. Закрыв глаза, Яра постаралась отстранить все тревожные мысли и представила перед внутренним взором обезьянку. Представила и ахнула. Обезьянка находилась около странного, невероятного образования — оно представляло собой застывший в воздухе туман, состоящий из движущихся фигур и знаков, от этого тумана исходила невероятная сила, девочка чувствовала ее, а еще знала — какое-то внутреннее чувство говорило ей об этом — она может управлять этими фигурами и знаками.

«Что это?!»

«Это магическое поле, одно из двух промежуточных полей. Оно находится в Пограничном мире, и часть твоего сознания сейчас тоже находится здесь, в Пограничном мире. Кстати меня зовут Ида, да, не удивляйся, имена у нас такие же, как и у вас».

Обезьянка взяла девочку за руку — удивительно, Яра не ощутила этого, она просто знала это — и повела за собой, вглубь магического поля. Девочка тут же дернулась и подалась назад.

«Нет! Я туда не пойду!»

«Пойдешь, иначе погибнешь».

«Я там погибну!»

«Нет, поле не навредит тебе, не бойся!»

Но Яра боялась, слишком все неожиданно и странно это было, она выдернула свою руку и открыла глаза, с ужасом увидев перед собой темноту. Она ведь под землей, окружена толщей земли и камней, а там наверху, погибли все, кого она знала. Девочка не выдержала и заплакала, она плакала и плакала, казалось, время остановилось, оставив только бесконечное чувство утраты и боли. Яра не смогла бы сказать, сколько точно прошло времени, и когда обезьянка вновь возникла перед ее взором и начала рассказывать, девочка никак не реагировала, она просто слушала.

«Сейчас всем нам угрожает человек, назвавший себя Всеволодом, на самом деле, это душа волшебника прошлого, времен Алина Карона, жившего тысячу лет назад, душа, которая покоилась в капсуле перемещения, но семь лет назад, душа Алвиарина захватила тело ныне живущего человека по имени Кабар. В прошлом Алвиарин придумал зажигательные шары, ужасные бомбы, которыми он собирался взорвать столицу Тусктэмии Дамиру, если бы ему это удалось, то тогда рухнули бы магические опоры, на которых держится весь мир. Понимая это и стремясь предотвратить катастрофу, Драгомир Дэ Шор, взорвал Чудоград, город, под которым в Пограничном мире находится Южный магический полюс, последний из-за взрыва был поврежден, и Алвиарин не смог использовать его, чтобы применить свои бомбы, активизация которых оказывает разрушительное действие на все магические поля. Именно Алвиарину принадлежит идея убрать из Реального, Основного мира, магических существ, что еще более разрушило мировую гармонию. Теперь Алвиарин, получив новое тело, заручился целью уничтожить властителя магии, не ведая о последствиях, а возможно, и целенаправленно идя к разрушению мировой гармонии. Алвиарин создал новые зажигательные шары, которыми собирался взорвать Всевладоград, а также Рувир, где сейчас собрались тысячи людей на празднование дня летнего солнцестояния. Алвиарин использовал разрешенные заклинания, чтобы в итоге создать орудия с разрушительным действием, как на Реальный мир, так и на магические поля мира Пограничного. Властитель магии смог распознать его схему и лишить Алвиарина возможности использовать этот метод и дальше. Стремясь уничтожить властителя магии, Алвиарин создал магическую колонну, не заботясь о том, что взрыв причинит столько вреда».

«Колонну создал не Алвиарин, — поправила ронвельда Яра. — Ее создали мои соплеменники».

«Ты хочешь сказать, что Алвиарин здесь ни причем? Может, ты просто хочешь так думать? Его причастность уже доказана, возможно, ты просто не знаешь, почему твои соплеменники решили помогать ему?»

Яра долго молчала.

— Всеволод… Когда я была совсем маленькой, к нам в поселение, еще на старом месте, пришел некий человек, он назвал себя Алвиарином. Старейшины и сейчас так называли его, они буквально тряслись перед ним. Но большинство называло его Всеволодом. Я много раз видела этого человека, и я клянусь, что найду его и отомщу за своих родителей, за всех своих родственников и односельчан. Он зря думает, что мы только пешки в его игре! Говори и показывай, что нужно делать, я иду наверх!»

Обезьянка одобрительно кивнула. Ронвельд вновь привела ее к магическому полю, на этот раз Яра не испугалась, она смело вошла в него и поразилась, вокруг себя она ощущала невероятную силу, которую она могла в определенной степени использовать. Это было настолько удивительно и непонятно, что девочка несколько минут просто стояла замерев, восхищенно взирая по сторонам. Ида приблизилась к ней и взяла за руку — теперь Яра знала, как можно использовать эти символы и знаки, маленький ронвельд словно стал для нее переводчиком, она могла справиться и без ее помощи, но это было бы во много раз сложнее, а так ронвельд-проводник вел ее, направляя волшебника и оберегая целостность магического поля. Вокруг Яры завертелись потоки, образовав защитный кокон, словно капелька воды, он прошел сквозь толщу камня и земли. Только на поверхности он растворился, а девочка спокойно ступила на землю. Яра была в восторге, ей хотелось прыгать и радоваться, рассказать об этом маме и папе. Мама и папа… Вспомнив, девочка огляделась по сторонам и увидев искорёженное пространство, не выдержала и заплакала, ноги сами собой подкосились, перед глазами все поплыло. Как же она будет теперь жить? Одна? Она хотела отомстить, но как? Она всего лишь маленькая девочка, которая осталась абсолютно одна в этом мире. Девочка плакала и плакала, она больше не слушала ронвельда, хотя Ида и пыталась, как могла, успокоить ее, сказать, что она не одна.

В какой-то момент слезы кончились, она просто не могла больше плакать, Яра, обессиленная и измученная, легла на землю, поджала под себя ноги и затихла. Она ничего не слышала и не видела вокруг, постепенно она погрузилась в тревожный сон. Было холодно, девочка чувствовала это — ведь на ней был всего лишь легкий льняной комбинезон с короткими рукавами и штанинами — и когда холод исчез, она улыбнулась про себя — это мама, это мама накрыла ее теплым одеялом, прижала к себе.

— Она живая? — шепотом спросил Долиан.

— Да.

Молодой человек закрыл глаза и облегченно вздохнул.

— Хвала всем святым! Еще одной смерти за сегодня я бы просто не выдержал. Только… как она уцелела здесь?

— Она волшебница, очевидно, что ее спала собственная магия, но как, пока не знаю.

Бережно закутав девочку в свой камзол, Дан поднял ее на руки и передал Долиану, потом сел на спину Баруне и вновь взял девочку.

— И что нам с ней делать? Я в том смысле, что, когда она проснется, то… она же плакать будет.

Дан обернулся, он мог бы рассмеяться на такое замечание, если бы не серьезность ситуации.

— Конечно, она будет плакать. Успокаивать будем, что нам еще остается?

— Я…, честно говоря, у меня даже сестер нет, я абсолютно не знаю, как успокоить девочку, девочки — они ведь такие… чувствительные, слабые.

Дан вновь повернулся.

— Слушай, тебе надо познакомиться с моей женой, чтобы поучиться у нее стойкости и властности. Ты просто мало кого видел в жизни, Долиан, или общался только с женщинами определенного склада характера, что у тебя сложилось такое странное представление. Конечно, среди женской половины человечества есть слабые и слишком чувствительные особы, но это не значит, что они все такие. Накануне, когда я был в Рувире, моя Дамира увидела в окно людей, которые везли на телеге бочки, а женщина выронила округлый предмет, очень похожий на зажигательный шар, собственно, это он и был. В доме было только двое слуг, не считая меня — я спал, она сама пошла за теми людьми, одна, чтобы узнать, куда они отвезут телегу. Ты считаешь это проявлением слабости?

— Э-э, нет. Конечно, нет! Но она же ваша дочь.

— Ну а как же наша царица теней, насколько я понял, она сама решила помочь сотруднице управления правопорядком, а после эта девушка спасла меня, рискуя собственной жизнью. О, и мы забыли Анну. Я не верю в то, что она рыдала и плакала, когда оказалась в твоей деревне, хотя, согласно твоей логике, ее чувствительность и слабость должны были проявить себя.

— Да, тут вы безусловно правы. Наверно, я, и правда, мало знаю женщин, в общем-то так и есть.

— У тебя, я так понимаю, нет подружки?

— Нет, — еле слышно ответил Долиан. — Я, вы ведь знаете, моя болезнь, я не говорю, что из-за этого я не встречался с девушками, просто из-за этого мысли заняты были другим. Мне хотелось успеть что-нибудь сделать. А насчет семьи, это было бы просто жестоко передать кому-то мою болезнь в наследство. Нет, я уж как-нибудь сам, один, и почему один, у меня есть отец.

— Да я тебя не виню, я сам в твои годы о любви даже не думал. Так что мне уж точно тут нельзя тебя учить. Ладно, давай сменим тему. Ты не передумал лететь домой, птица рокха, которую нам послала Дара, уже ждет нас у Снежинской заставы, мы вот-вот увидим ее.

— Нет, я хочу участвовать в задержании этого Алвиарина-Всеволода. Он убил стольких людей, чуть не убил меня и вас. Я полечу домой, только если вы мне прикажете туда лететь.

— Я не против того, чтобы ты был там, но как же твой отец, он наверно места себе находит, где ты и что с тобой.

— Я об этом думал, когда мы прилетим в Дамиру, я попрошу птицу рокха долететь до моего отца и сообщить ему, где я.

— Это хорошая мысль.

Сквозь тяжесть, что навалилась на нее, Яра слышала чьи-то голоса, сначала она не обратила на них особого внимания, но люди все говорили и говорили, девочка стала прислушиваться. Услышав имя Всеволода, она насторожилась. Его собираются задержать, это хорошо. Этот негодяй должен быть схвачен, он должен ответить перед судом за все злодеяния, что он совершил. Девочка хотела открыть глаза и сказать: «Я тоже должна быть там!», но она лишь слабо шевельнула ресницами, все-таки она не до конца проснулась, и готова была вновь соскользнуть в толщу сна, однако Яра заставила себя вернуться к действительности. Открыв глаза, она увидела перед собой лицо молодого мужчины с серебряными волосами, только у одного человека могли быть такие волосы.

— Вы — властитель магии.

— Да, как ты? Согрелась?

— Ида сказала мне, что колонна должна была вас уничтожить.

— Ида — это твой ронвельд?

— Если вы имеете в виду крылатую обезьянку, которую я почему-то вижу, то да.

— Ида права, колонну создали для того, чтобы меня уничтожить, но эта идея Алвиарина провалилась. Мне искренне жаль, что я не отнесся к ней с должным вниманием, не оценил потенциал ее действия, иначе бы ее взрыв не повлек за собой такие последствия. Это ужасно, столько людей погибло…

Яра шевельнулась, чтобы занять более удобное положение, только сейчас осознав, что она в воздухе, верхом на огромной птице.

— Как тебя зовут?

— Яра.

— А меня зовут Данислав.

— Я Долиан, — отозвался молодой человек из-за спины Дана.

Птица рокха тоже не осталась в стороне.

— А я Баруна.

— Она разговаривает! — изумилась девочка.

— Вообще-то это он, и да, он разговаривает. Это птица рокха, если ты не знаешь, птица рокха — магическое существо также, как и Ида.

— Это все очень странно, я знаю, что есть магия, я даже видела, как применяют магию, но я никогда не слышала о магических существах.

— И тем не менее они есть, и не только те, которых я тебе назвал. Я сам наполовину магическое существо.

Девочке стало немного не по себе от последних его слов. Она недоуменно посмотрела на него. Этот разговор сам по себе был таким странным, ведь Яра разговаривала с властителем магии, с человеком, ненавидеть которого ее учили с самого детства. Но не просто же так ее предки ополчились на него, не просто так ее современники продолжили начатое давным-давно дело. Почему? Однако сейчас сознание девочки не могло работать над решением этой задачи, потому что боль и отчаяние никуда не ушли. Но слез больше не было, Яре хотелось завыть и разрыдаться, но она не плакала, она молча и угрюмо смотрела в бескрайнее воздушное пространство, не сразу поняв, что сбоку стоят горы, а впереди гор нет. Похоже, взрыв, действительно, снес часть Снежинской заставы. Дан догадывался о чувствах девочки, и он, откровенно говоря, не знал, что делать. Он привык решать проблемы с помощью магии, но здесь все было сложнее. Можно, конечно, убрать из сознания девочки картины произошедшего, но степень ее горя была такова, что вряд ли это могло помочь. А рано или поздно она все равно бы узнала о гибели всех своих родных, знакомых и близких, добавив четкое знание к гнетущему внутреннему чувству. Горечь ее утраты невосполнима, сейчас можно было бы поговорить с ней на какую-то нейтральную тему, но она могла расценить это как невнимание к своему горю. Не смотря на возможность пользоваться памятью прошлого, несмотря на все свои силы и способности Дан ощутил себя беспомощным, он не знал, как помочь этому ребенку.

Внизу меж тем Дан увидел птицу рокха, которую попросил у Дары прислать им в помощь: Баруна порядком вымотался, он мог бы долететь до Дамиры, но только налегке, а не с двумя, а теперь еще и с тремя седоками на спине. Девочка, конечно, не весила немного, но сейчас и этот вес был ощутим. Баруна стал спускаться вниз, Яра сдавленно ахнула.

— Не бойся, мы не падаем.

Внизу их уже ждала Мира, красивая молодая птица с мощными крыльями, поприветствовав Баруну, она склонила голову перед властителем магии.

— Приветствую тебя, господин.

— Здравствуй, как тебя зовут?

— Мира, господин.

— Мира, спасибо, что прилетела так быстро, сейчас нам очень нужна твоя помощь. Познакомься, это Долиан и Яра.

— Очень приятно, — обратилась к его спутникам птица рокха, посмотрев сначала на девочку, потом на юношу.

У нее действительно умные ясные глаза, отметила Яра. Немыслимо! Сначала она видит крылатую обезьянку, теперь эту невероятную птицу. Меж тем Долиан с неменьшим вниманием смотрел на девочку, вопреки его предположениям она не плакала. Но почему? Неужели ребенок может быть настолько стойким и мужественным? Вряд ли было верно и первое, и второе. Просто каждый по-разному переживает горе. Кто-то плачет и кричит, а кто-то держит все в себе, чувствуя при этом некое отупение и четко осознавая, что произошло. Яра молча дала усадить себя на спину Миры и, когда они были уже в воздухе, она спросила.

— Господин Данислав, почему мои соплеменники хотели убить вас?

— Думаю потому, что для них это стало своего рода религией, — и он рассказал ей о двух братьях, Радомире и Светозаре, о том, как первый стал властителем магии, а второй не смог простить потерянную любовь и упущенную славу. — Своим детям Светозар завещал уничтожить властителя магии, объясняя это тем, что само существование последнего противоречит нормальному, естественному ходу вещей. Потомки Светозара в свое время пришли в религию, связав это еще и с религиозными взглядами. При этом нельзя сказать, что властители магии или потомки Светозара плохие или, наоборот, хорошие люди, нет, так говорить неправильно. И те, и другие могут использовать магию и прочие средства для причинения вреда как своим врагам, так и ни в чем неповинным людям. Семь лет назад магия возродилась после тысячелетнего сна. Продлись этот сон чуть дольше, и нас всех бы уже не существовало. Весь мир бы уже был уничтожен. К этому привели действия властителя магии, Алина Карона, которого потом умные люди обожествили и, создав удобную религию на основе его взглядов, они и их последователи использовали ее для власти над людьми. Сейчас действия потомков Светозара и человека, который в свое время не смог достичь осуществления собственных целей, привели к гибели огромного количества людей, растений и животных. Погибли и магические существа; двое снежин и несколько ронвельдов — среди погибших людей были маги, ронвельд погибает вслед за волшебником, с которым он неразрывно связан. Конечно, ты можешь винить меня за этот взрыв, потому что я должен был не допустить разрушения окружающего пространства. Но хочу уточнить: колонна взорвалась бы в любом случае, это был вопрос времени, а не моего присутствия.

— Взрыв был невероятной мощности, — вставил слово Долиан, так как Данислав замолчал, — ни одного мага не спасла его самозащита, но ты жива. Как ты смогла спастись? Что если еще кому-то это удалось?

— Вряд ли кто-то воспользовался моим способом, я была в подземельях, мне нравится бродить там, все исследовать. Точнее нравилось — подземелья обрушились, если бы не Ида, я бы осталась там, под толщей земли… Я немного слышала, о чем вы говорили, я поняла, что сейчас вы летите в какую-то Дамиру, и собираетесь там схватить Алвиарина.

— Да, все так.

— Тогда я тоже хочу быть там, когда вы его схватите! — зло и решительно сказала девочка. — Он убил мою семью, он убил всех, кого я знала, и он должен ответить за это!

Не смотря на свою злость и твердое желание отомстить виновному, девочка не выдержала и заплакала, горячо и безудержно. Дан прижал девочку к себе, он ничего не сказал ей, да и вряд ли бы она сейчас его услышала. Долиан невольно вздрогнул, услышав плач девочки, не смотря на свое предвзятое отношение к девичьим слезам, он не осуждал их в данный момент, прекрасно понимая, что Яра плачет не по какому-то пустяковому поводу, а потому, что ее постигло ужасное горе и утрата. А как бы он сам отреагировал в такой ситуации? Будучи также, как Яра, ребенком?

Группами, парами и по отдельности люди уверенно заполняли каменные скамьи амфитеатра, до праздничного концерта оставалось меньше часа. Стоя в одной из трех контрольных будок, расположенных вдоль круговой арены, Лиан не находил себе места, от Юрмаева не было никаких известий, нашел ли он или хотя бы смог напасть на след экстремистов, которые собирались устроить беспорядки в городе? В душе Лиан надеялся, или скорее мечтал, что после того, как планы проведения беспорядков на стадионе разрушились, нарушители спокойствия решат ничего не предпринимать вовсе. И все-таки по трезвом размышлении он понимал, что расслабляться нельзя. Экстремисты могут рассуждать также и, решив, что угрозу с их стороны перестали рассматривать после устранения основного места событий, могут действовать куда более уверенно и раскованно. Интересно, знали ли они о выведении из строя зажигательных шаров? Дан оставил их на прежнем месте, но выглядели они теперь иначе: в них не горел огонь. Конечно, если телегу с шарами смерти не проверили экстремисты до того, как сотрудники МСКМ установили слежку за тем местом из окна подвала, расположенного прямо у самого угла, где и стояла телега, то тогда преступники ничего не знали о раскрытии этой части плана, и карты были на стороне правоохранительных органов. Но что если они успели туда наведаться? Ведь для создателя иллюзии реальность остается прежней, в отличие от окружающих. В который раз взглянув на девушку, одну из близняшек Ворониных, Лиан надеялся услышать от нее хоть слово о сдвиге с мертвой точки, но та лишь отрицательно покачала головой.

«Как медленно идет время!» — посетовал про себя Лиан.

А меж тем народ продолжал прибывать, к счастью, простые люди ничего не знали, ни зрители, ни актеры, готовые начать красочное масштабное представление. В этом году на сцене собирались рассказать историю Миры Гравиной, талантливой волшебницы прошлого, которая благодаря находчивому решению, смогла предотвратить захват Древенского Холма, старинного города в Истмирре. Когда-то давно этот город в силу своего положения — а он находился на берегу двух крупных судоходных рек — имел большое влияние, о его сокровищах ходили легенды, даже в нынешние времена существовали толки о неких подземельях с сокровищами. В период подвига Миры, город остался практически без защиты, шла война и почти все население, способное применять оружие, неважно какое — меч или заклинание, отправились защищать Истмирру. Мира прибыла в город с известием о захвате подступов к Чудограду, Древенский холм окружили с трех сторон, и враги вот-вот должны были замкнуть круг и взять город в осаду. К сожалению, генерал Рощин посчитал, что отправить кого-то на подмогу нет возможности, а все силы следует направить на оборону Чудограда. Властителей магии тогда еще не было, спустя годы на подступах к Чудограду находился в том числе Велебинский Посад, и его властитель магии никогда бы не сдал, а защищал до последнего, впрочем, тех, кто это бы не понимал, просто не нашлось на протяжении всей истории — на земли Велебинского Посада никто никогда не покушался. Мира предложила для защиты Чудограда привезти из Древенского Холма шумелки, оглушающие снаряды, заодно она могла предупредить жителей, шумелки там изготавливали в своего рода промышленном масштабе: целая мастерская делала их по прямым заказам царя, а также подпольно для тех, кто мог заплатить внушительную сумму, ведь официально без указа правителя шумелки запрещалось изготовлять. Прибыв в Древенский Холм, Мира тут же направилась к мэру города, Раде Беляниной, сообщив ей тревожные вести, и взяв запас шумелок, она уже собиралась уезжать, однако, едва отъехав от городских стен, увидела приближающийся отряд из Тусктэмии, много раньше, чем его здесь ждали. Женщину сразу заметили и запустили в нее не один десяток стрел, к счастью, самозащита волшебницы, спасла ее от гибели, и не только от реальных стрел, но и от десятка магических снарядов. Мира не знала, что делать. Древенский Холм был ее родным городом, и у нее и без того сердце разрывалось, едва она думала, что оставляет его без защиты. Она нашла утешение только в том, что сможет помочь стране, а значит, со временем освободить и Древенский Холм. Но вот теперь она была одна против целого отряда противника. Просто так сдаваться Мира не хотела, и она развернула лошадь и помчалась к старому храму Бога Судьбы. По пути, она поймала первого попавшегося мальчишку и велела ему известить мэра о применении шумелок через час, по ее сигналу — яркой вспышки в воздухе, а также срочно подготовить всех, кто может справиться с оглушенными людьми и вовремя связать их. Оставив лошадь у храма, Мира скользнула под щель в ограде и, пройдя несколько метров, отодвинула деревянную крышку люка — это был вход в тоннель, подземный ход под городом, который вел к источнику Даров Солнца, так называли животворящий родник с чудодейственной водой священнослужители храма. Источник находился на огромной территории, прилегающей к храму. Вообще этот люк был отдушиной, вентиляционным окном, но предусмотрительные любопытные дети прикрутили веревку к люку и тайно от взрослых забирались внутрь, исследуя коридоры под землей, они и нашли проход к источнику. Мира не была исключением, в свое время она тоже спускалась по этой веревке.

Осторожно она спустилась на небольшой выступ в метре от входа, потом взяла веревку, приседая, стала тянуть ее на себя, чтобы закрыть крышку, и потом уже, обхватив прочный канат обеими руками, уперлась ногами в стену и стала спускаться вниз. Веревка была качественная, из кладовых волшебников, так что опасаться за то, что она могла оборваться, не приходилось. Так Мира спустилась вниз, на поясе у нее висели две сумки с шумелками. Радиус их действия составлял порядка ста метров, смешное расстояние для подошедшего пешего войска. Если применить шумелки из города, то их действие успеют блокировать волшебники, но если она применит шумелки с тыла, то тогда сможет переключить взгляды противника назад, маги, если не все, то большая часть, не успеют перестроиться и создать отражающий щит. А потом последует атака из города. Как жаль, что с ней нет настоящего, пусть даже небольшого отряда, чтобы быстренько захватить врага в плен, здесь и сейчас в распоряжении Миры были только простые граждане, в основном матери с детьми, а также молодежь и старики. Но, если она сможет правильно использовать шумелки, то, возможно, этих сил окажется достаточно. Мира пробралась в тыл врага, скрываясь за деревьями, почти ползком. Она дождалась, когда последняя повозка с провиантом проехала мимо нее и начала установку шумелок: она расставляла их на более или менее равном расстоянии друг от друга, заводя на время, с учетом времени ее перехода от одной точки к другой, чтобы механизмы сработали одновременно. Меж тем противник отправил гонца с предложением добровольно сдать город. Госпожа Белянина вышла на стену и твердо заявила, что она ни за что не сдаст город, Древенский Холм лучше будет уничтожен, чем достанется на растерзание врагу. Установив последнюю шумелку, Мира стала отступать как можно дальше, увидев впереди себя овраг, он улыбнулась и осторожно спустилась вниз. По времени была уже ночь. Со своей позиции Мира выждала еще пару минут и запустила небольшой снаряд сигнального огня, ярко вспыхнув в воздухе, он прочертил дугу, по этому сигналу на стенах города запустили шумелки. Спустя пять минут все вокруг погрузилось в волну крика. Сначала сработали шумелки Миры, буквально через минуту — в городе. Если бы Мира не нашла этот овраг и не скрылась с поверхности, ее бы тоже задело действием шумелки, все, кто мог, спустились с городской стены и спрятались в подвальном помещении, идущем вдоль стены. Жителей близлежащих районов успели известить, и они спрятались в подвалах. Все дееспособные женщины и часть мужчин, которое по тем или иным причинам оставались в Древенском Холме — таких было немного, но все-таки они были — ждали, спустя пять минут, стражники выскочили на улицу и открыли ворота. Почти весь отряд неприятеля еще лежал на земле, зажимая уши руками и катаясь по земле. Только в середине уцелело человек триста — не чета все прибывающим и прибывающим жителям города, которые связывали воинов, как кукол, неспособных самостоятельно двигаться. Но, даже понимая, что они в меньшинстве, воины Тусктэмии не пожелали сдаться, выхватив мечи и взяв на изготовку луки — волшебников среди них, понятное дело, не было, все волшебники находились у городских ворот — собрались атаковать, и тут сзади раздалось: «Стойте на месте!» Тогда это заклинание, выкинутое властителем магии в запрещенное, использовалось повсеместно. Конечно, всех за раз, заставить встать истуканами Мира не могла, но она и не торопилась, тем более, что действовала она под прикрытием созданного ею небольшого щита из уплотненного воздуха. Когда врагов осталось меньше ста человек, они побросали оружие и подняли руки вверх. Так был спасен Древенский Холм, его удачная оборона стала своеобразным символом в дальнейшем ходе той войны, военное руководство Истмирры словно получило глоток свежего воздуха и смогло всего за несколько недель закончить войну в свою пользу.

Конечно, все моменты той истории невозможно было отобразить на сцене, но в целом история пересказывалась практически без отступлений от книги «Сказания о магах прошлого». Зрители по большей части знали эту историю и все равно им было интересно, как все покажут устроители представления. Некоторых, по понятным причинам, спектакль сейчас абсолютно не интересовал, в том числе мэра Рувира. Когда юная Воронина наконец повернулась к нему, он с нетерпением посмотрел на нее.

— К сожалению, ничего хорошего сказать вам не могу: след потерян, наш человек раскрыт, а выйти на остальных заговорщиков и уж тем более наладить с ними контакт не удалось.

— Проклятье! — выругался Лиан. — Что же теперь делать? Может, отменить это представление? Ведь одним из заговорщиков может оказаться кто угодно, любой из этих зрителей, может, даже артистов. Никакие речи и выступления не помогут, если люди настроены на убийство, отговорить их будет очень сложно.

Девушка понимала, что он прав. А Лиан понимал, что, отменив представление, он фактически признает свое поражение. Ведь это будет означать, что нарушители спокойствия добились своего, они запугали людей, они повергли в страх и смятение руководителей города и МСКМ, и те, более ничего не силах предпринять, пошли на поводу у своих противников. Нет, нельзя отменять представление! Каждого прошедшего на трибуны досконально проверяют, просочиться зайцем и пронести некий волшебный механизм просто невозможно, а применить магию? Очень даже возможно! Лиан схватился за голову. Что же делать? Пройдя несколько раз из одного конца помещения в другой, Лиан остановился, подняв голову, он с посветлевшим взором сказал.

— Слушайте, так ведь эти люди довершают план, который составлен Всеволодом. Но предыдущие части этого плана разрушились. Может, и не все, но большая часть точно. Дан вылечил береек, уничтожил колонну, заговор против царя Заряна раскрыт, и самого Всеволода, как я понял из ваших слов, вот-вот схватят. Значит, надо рассказать об этом. Да, точно! Я выступлю с речью перед началом представления, но ко всему прочему расскажу, что происходит во всем мире. Об этом должны знать, как простые граждане, так и террористы. Я уверен, что, узнав о развале их слаженных совместных с их сообщниками действий, они испугаются и не посмеют что-либо предпринять!

Лиан говорил это торжествующим голосом, но Ульяна Воронина не спешила с ним согласиться.

— Но, господин Нисторин, как вы это докажете? Вам ведь могут просто не поверить.

— Поверят, потому что знать обо всех частях плана, я просто не могу, но я ведь о них знаю. Откуда? Только от властителя магии, через которого мы все могли наладить обмен информации. Заговор против Заряна раскрыт в Дамире, берейки болели здесь, в лесу под Рувиром, а колонна находилась в Северной Рдэе. Никакая птица рокха не смогла бы так быстро облететь всех, отсюда вывод: я знаю, о чем говорю, и я говорю правду. Вот увидите, это дезориентирует террористов.

— Да, но вы не думаете, что они могут от отчаяния, на зло всем сделать то, что должны были сделать по плану. Когда людям нечего терять, они на многое способны.

— Да, тут вы, конечно, правы, и все-таки, надо попробовать. Никаких магических предметов на трибунах быть не должно, их не могли пронести с собой — всех тщательно проверяют, и террористы не могли оставить что-либо здесь — сотрудники МСКМ тщательно здесь все проверили. Конечно, они могли где-то допустить ошибку, но вряд ли это будет тот масштаб, на который террористы изначально рассчитывали, нет, я не хочу этим сказать, что меньшие жертвы приемлемы, нет, конечно. Просто террористы могут не распыляться, зачем, если все это будет впустую. Гораздо лучше отсидеться и дождаться новых указаний.

Лиан и сам понимал, что его предположение очень непрочно, что такой вариант в равной степени не может быть, как и может быть воплощен в реальности. Отказаться и пойти на попятную он посчитал еще большим злом. Возможно, это был как раз тот случай, когда нельзя показывать слабости, показав свою силу и уверенность в себе. Лиан попросил Ульяну передать это Радославу Юрмаеву. С нетерпением, опасением и волнением ожидая его ответа, Лиан описал еще два десятка кругов по комнате будки. Наконец, Ульяна ответила: он согласен.

Причина задержки с ответом была в том, что Радослав обратился за советом к Дану, тот одобрил предложение Лиана, передав еще ряд подробностей плана Всеволода, пусть Лиан расскажет все, что им стало известно, чтобы дезориентировать террористов, сбить их с толку, испугать. Люди очень часто идут за своими лидерами, но без них они практически безвольны, они теряются, и не знают, что делать. На всякий случай, посоветовал Дан, пусть Лиан скажет, что Всеволод схвачен, он пока не начал говорить, но очень скоро ему придется признаться в своих грехах и преступлениях. Однако Радослав с ним не согласился, он считал, что Всеволоду маска невидимости очень даже на руку, он наверняка использует это. Что если в плане Алвиарина есть еще один пункт, о котором они пока просто не знают? А если это так, то Всеволод может работать как раз над этим. Дан поначалу не принял слова Юрмаева на веру, но потом задумался: а что если это так? Стараясь рассуждать логически, он еще раз прокрутил в голове все, что ему было на этот момент известно. Итак, Алвиарин собирался убрать властителя магии, одновременно с этим сместить Заряна с трона Тустктэмии, чтобы завладеть престолом большого государства и, получив ресурсы, армию и продовольствие, начать войну против тех, кто принял откровение Алина Карона и отказался от религии Всеблагого и Великого Алина. Рувир Алвиарин подвергает практически полному уничтожению: та болезнь, с которой боролись берейки вкупе со взрывами от зажигательных шаров стерли бы с лица земли если не весь город, то большую его часть. Алвиарин также убил Гая Броснова. Зачем? Скорее всего из мести, но нельзя исключать того, что он мог преследовать еще какую-то цель. «Какова же она, твоя цель, Алвиарин? С самого начала, еще в первой своей жизни, ты что-то задумал и теперь ты продолжаешь начатое». Если отталкиваться от этого, то получалось, что Радослав был прав, ведь мир выглядел совсем по-другому. Были другие цари, другие порядки, но что-то ведь оставалось таким же, неизменным. И тут Дана осенило. Неизменны магические поля, существование магических существ и властителя магии. Вот, что было нужно Алвиарину тогда и теперь: он собирается обрести контроль над магией, для этого надо убрать властителя магии, неважно, каким способом: непосредственно устранить, как сейчас или, поддержав странные необычные взгляды, убрать подальше магических существ, ограничив тем самым возможность беспрепятственно использовать магию. Действительно, Дан никогда не думал над этим, но все так и получалось — магические существа являлись неотъемлемой частью мира, их пребывание в Реальном мире обеспечивало равновесие. Алин, одержимый идеей вреда от магии, охотно принял предложение Алвиарина, и он пошел бы дальше, предложи ему Алвиарин ограничивать волшебникам использование магии. Логично предположить, что сейчас Алвиарин хочет вновь добиться власти, контроля над магией, но вновь стать лучшим другом властителя магии ему не под силу, значит, надо убрать его, чтобы самому занять его место.

— Мира! — воскликнул Дан, — чем испугал задремавшего Долиана, даже Яра проснулась и открыла глаза. — Поворачиваем на Истмирру, мы летим к лесу Теней, это недалеко от Даллима.

— А что случилось, господин? — уточнил у него Баруна.

— Я кажется знаю, что будет делать дальше Алвиарин, и, если я прав, то он не пойдет в Дамиру, он направится прямиком в Пограничный Мир, к Храму Магии.

Сердце Дана бешено билось. Ведь Дамира там, с Севериной, если он прав, значит, Алвиарин уже на пути к ним. Одно его успокаивало: никакая птица рокха не довезет его туда, и все-таки оставался путь по реке, как раз от самого Всевладограда до Далллима текла почти по прямой река Розовая, полноводная и широкая, по которой очень быстро перемещались катера, работающие на двигателях — магических механизмах.

— Кто такие Дамира и Северина? — спросила Яра, которая внимательно слушала их.

— Дамира — моя дочь, а Северина — та, кто может рассказать Алвиарину о работе магических опор, полюсов и сердца мира. Одно только не вяжется: как он узнал о ней?

— Очень просто, — грустно ответил Долиан. — люди вновь стали пропадать в Лесу теней.

— Верно. Великие предки, что я же я наделал! Почему не догадался сразу?!

— Мой папа всегда говорил, что всего знать нельзя, — тихо ответила ему Яра после некоторого молчания, — однако нельзя опускать руки, если у тебя есть возможность что-то изменить и исправить.

При воспоминании об отце на глаза девочки навернулись слезы, зато Дан, взглянув на нее, словно впервые ее увидел.

— Ты права, и я начну прямо сейчас. Баруна, Мира, мы спускаемся!

— Но? — удивленно спросил Баруна, повернув к нему голову, Долиан, Мира и Яра тоже ничего не понимали.

— Ты не можешь лететь с нами, Яра, это слишком опасно, к тому же…

— Нет! — решительно заявила та. — Я полечу с вами!

— Нет, — не менее твердо возразил Дан. — Ты полетишь в Рувир, я хочу попросить тебя о выполнении очень важной задачи…

— Но!..

— Яра, послушай меня, Рувир — это город на границе Истмирры, Алвиарин задумал уничтожить его, я не знаю, зачем ему это, но он, наверняка, не просто так продумал два варианта, на случай если что-то выйдет из строя. Фактически он собирался уничтожить город магической болезнью, а потом для надежности взорвать зажигательными шарами. Ида должна была рассказать тебе об этом.

— Да, но…

— Сегодня в городе праздник, день летнего солнцестояния, чтобы не сеять панику, мероприятия не отменили, и, несмотря на то, что шары и магическая болезнь устранены, по данным правоохранительных служб вечером в городе намечаются волнения, сторонники Алвиарина в городе и им, при условии большого скопления народа, стоит только начать беспорядки, дальше все пойдет по самотеку. Но если ты выступишь перед всеми и расскажешь, что ты знаешь об Алвиарине, расскажешь о том, как он поступил с твоим народом, то у людей, которым сказали, что одно правильно, а другое нет, появится возможность поразмыслить и, я надеюсь, принять правильное решение. Это очень важно, и я понимаю, что тебе сейчас очень нелегко и тяжело, но я прошу тебя о помощи, прошу ради тех, кого можно спасти. Яра, пожалуйста!

Последние слова он произнес уже на земле, ставя девочку на землю.

— Если ты действительно хочешь помочь в борьбе против Алвиарина, то, пожалуйста, сделай так, как я тебя прошу.

— Но, как я найду этот город?

— Баруна отвезет тебя. Дружище, прости, я знаю, что ты очень устал, но Яра легкая и к тому же очень надо!

— Конечно, о чем разговор!

— Спасибо. Отвези ее к Лиану, он должен быть в амфитеатре, лети к главному входу, я сообщу Юрмаеву, чтобы Лиан встретил тебя там. И ты будешь переводчиком Яры, ты видел все собственными глазами, видел, на что теперь похожа большая часть Северной Рдэи.

— Хорошо.

— Спасибо, Долиан, тебя я попрошу лететь со мной.

— Да, конечно.

Меж тем Яра сняла камзол Дана и уже хотела вернуть ему, но он жестом остановил нет.

— Нет, нет, оставь себе, это, конечно, не самый лучший вариант, но тебе все же будет теплее, держись крепко, и ни в коем случае не бойся, если вдруг что, мало ли сорвешься, знай, Баруна тебя поймает.

— Спасибо, вы… добрый!

Дан чуть улыбнулся и усадил девочку на спину Баруны, тому не требовалось дополнительных приказов, едва Дан отошел, он оттолкнулся от земли и взлетел. Дан и Долиан тоже не мешкали, Мира поднялась в воздух следом за Баруной. Долиан не до конца понимал, почему Дан принял такое решение, что именно его подтолкнуло к такой мысли, однако он знал, что сначала Дану нужно передать информацию Юрмаеву, выждав минут десять, он не выдержал и уточнил.

— Господин, почему вы… почему вы так решили?

Отдать должное, Дан рассказал ему и Мире все, что знал, поразмыслив над его словами, Долиан вынужден был согласиться, скорее всего, все так и есть. Тогда, действительно остается только надеяться, что они успеют первыми. За несколько часов Мира, превозмогая себя, добралась до Леса Теней, Дан сверху указал ей, куда именно спускаться, Мира ничего не видела, но поверила ему на слово, невольно вздрогнув, когда земля перед ней неожиданно расступилась и она вновь оказалась в воздушном пространстве.

— Господин, но ведь вы говорили, что Алвиарина не повезет ни одна птица рокха, так как же он сможет спуститься вниз? — спросил удивленный Долиан, он и понятия не имел, что в Пограничный мир надо спускаться с такой высоты.

— Для этого можно использовать просто парашют.

— Об этом я как-то не подумал, и все-таки, откуда Алвиарин знает, что здесь высоко и что нужно взять с собой парашют.

— От Светозара, а точнее от его потомков. Уверен, он подробно и основательно узнал все о том, как сюда попасть.

Отсюда с высоты был виден замок Северины — необычное строение, более похожее на большой дом, к которому пристроили слишком много мрачных серых башенок, издалека казалось, что под таким нагромождением стены дома вот-вот не выдержат и рухнут. Около замка царицы теней была небольшая поляна, усыпанная всевозможными цветами, ее и дом окружала аллея из шиповника, а потом уже во всех направлениях начинался лес, уходящий своими вершинами далеко за горизонт. Мира плавно спланировала к поляне перед входом в замок. Она еще не успела даже встать на наги, а Дан уже спрыгнул, создав несколько воздушных потоков, он, не касаясь земли, подлетел к двери и только тогда встал на ноги.

— Дамира! Дамира! Долиан, — обратился он к молодому человеку, который почти вошел в помещение следом за ним, — осмотрись снаружи, если что кричи.

Тот кивнул и быстро вернулся на улицу, а Дан пошел дальше вглубь дома. Сердце его бешено колотилось, он никогда так не боялся за дочь, и сейчас с каждым шагом накручивал себя еще больше: он опоздал, Алвиарин уже был здесь.

Несмотря на внешне кажущиеся небольшие размеры дома, внутри было довольно просторно: высокий потолок, большие окна. Внутреннее пространство нескольких башенок сливалось с пространством главного зала, в остальные вели семь лестниц, собственно, именно в этих башенках располагались комнаты. От главного и единственного зала прямо в центре начиналась лестница, закрученная по спирали, которая вела в главную башню. Дан взлетел вверх и, ступив на верхнюю площадку, с силой дернул дверь на себя и застыл. Там, посередине зала, в пять раза более меньшего, чем главный зал, стоял человек, он крепко держал в руках Дамиру. Увидев отца, девочка с надеждой и радостью посмотрела на него своими большими карими глазами.

Папа!

Отпусти ее! — требовательно произнес Дан, в упор посмотрев на Алвиарина, тот лишь усмехнулся.

И что за этим последует? Я ее отпущу, а ты схватишь меня — нет, мне как-то не хочется.

Тогда чего ты хочешь? — напрямую спросил Дан, Алвиарин усмехнулся.

Как ты догадался, что я здесь?

Я знаю, что тебе нужно, так где же тебе еще быть?

Вот как! Ты знаешь, что мне нужно, тогда зачем спрашиваешь?

Где Северина?

Ты о царице теней? Честно говоря, я даже не знал, как ее зовут. Впрочем, это уже неважно, к тому же я нашел здесь эту очаровательную девочку. И, как оказалось, это очень и очень неплохо, она сказала, что уже бывала в Храме магии и знает, как туда добраться. А ты как сюда добрался? Самостоятельно или на птице рокха? Если на птице рокха, то я был бы непротив, если бы ты попросил ее доставить меня и Дамиру к Храму магии.

Не дождешься!

Алвиарин скривил лицо.

О, ну зачем так резко, Радомир! Ты ведь понимаешь, что твоя дочь в моих руках и ты не успеешь и пальцем пошевелить прежде, чем я сверну ее хрупкую детскую шейку.

Если ты это сделаешь, то рассчитывать тебе больше будет не на что, я уничтожу тебя! — сдерживая злость, ответил Дан, сжав кулаки, он уже раздумывал, как можно атаковать так, чтобы не задеть Дамиру.

Алвиарин хохотнул.

О! Ты это метко подметил, да, я, пожалуй, с этим повременю.

Отпусти ее, и я попрошу птицу рокха отвезти тебя к Храму магии.

Пф! Ты бредишь, Радомир! Неужели ты думаешь, что я тебе поверю?! И что твоя птица рокха не сбросит меня, едва наберет высоту?

Тогда возьми в заложники меня.