Легион Хаоса

Глава 4

Мордов напоминал самый обычный городок где-нибудь в Билефельце или Мейсене. Высокие крыши крытые черепицей с резными флюгерами, самые большие здания — магистрат и церковь, по узеньким улочкам снуют туда-сюда донельзя деловые и занятые граждане и гражданки, причём последние все как одна — со здоровенными кошёлками. От этого донельзя мирного и спокойного пейзажа меня аж затошнило — перед глазами как наяву встал почти такой же мирный и спокойный Вилль и то, что с ним стало после того, как там поработал Делакруа.

Разомлевшая на солнце стража оказалась столь же пастельной, как и вас городок. Кирасы только что не сверкают, на морионах ни пятнышка ржавчины, алебарды сложены «пирамидой», а вид у самих служителей закона совершенно миролюбивый. Они в полглаза просмотрели подорожные и без вопросов пропустили в Мордов, естественно, взяв входную пошлину.

— И такие вот люди охраняют ваши города? — буркнул Бритвенник, когда мы удалились на достаточное расстояние от ворот.

— Легион защищал страну, — не менее мрачным тоном ответил ему я, — теперь же этим занимаются алхимики.

— Воры защищают страну, — голос гнома ни на градус не потеплел.

— Мой отец — не вор! — возмутился Эдвард.

— Заткнись, коротышка, — поддел его Бритвенник, который был на пару дюймов выше алхимика.

— Я — НЕ КОРОТЫШКА! — взвыл тот, которого уже изрядно достали комментарии также не отличавшегося ростом гнома, по делу и без проходившегося по поводу его невеликого роста.

— Хватит, — оборвал я их. — Всё, Бритвенник, теперь расходимся. Впутывать тебя в это дело я не желаю.

Гном несколько обижено пожал плечами, но спорить не стал, знал — бесполезно. Первым делом мы направились в магистрат, где, потрясая письмами баалоборцев, я выбил у чиновников комнату в лучшей гостинице Мордова, куда и двинулись в сопровождении одного из младших писарей, которого в магистрате снабдили ещё одной весьма солидной бумагой на наш счёт. Так что устроились мы без проблем и, поужинав, легли спать.

Пробуждения я, честно скажу, несколько опасался, памятуя о всё том же злосчастном Вилле. Однако ничего не произошло ни ночью, ни утром. Открыв глаза, я первым делом наткнулся взглядом на Эдварда, складывающего в сумку свои ингредиенты, на столе стояла отлично выполненная фигурка Легионера — на сей раз это были Арбалетчики.

— Итак, — усмехнулся я, поднимаясь с постели и начиная одеваться, — ты решил предоставить Тройному мечнику славную компанию.

— Инициируй его — и пошли, — бросил мне Эдвард, застёгивая сумку. — У нас полно дел.

Когда по комнате забегали пятеро арбалетчиков-хаоситов, ища куда бы пустить стрелу, я для проверки вызвал ещё и Тройного мечника, после чего в комнате стало совсем тесно. Я отпустил обоих и перепоясался мечом, всем видом выражая готовность к бою.

— Где хранилась эта злосчастная книга? — спросил я у Эдварда, когда мы вышли на улицу.

— В доме здешнего бургомистра, упокой Господь его грешную душу, — ответил алхимик.

— Там что-нибудь необычное происходило? — поинтересовался я. — Что-то… жуткое и необъяснимое.

— Только то, что в доме вырезали всех, включая слуг и кошек, а никто в городе ничего не слышал. И ещё на телах следы не только от легионного меча, но и зубов. Причём словно бы акульих.

— Как?! — поперхнулся я. — Именно акульих?

— Я в этом не разбираюсь, — пожал плечами Эдвард, — может и какой другой рыбы. Во всём Мордове не сыскалось ни единого толкового моряка, но все сходятся на том, что зубы не принадлежали зверю, а скорее рыбе.

Акульи зубы. Делакруа точно был здесь. Его хаосит — Анима — имел вид жуткого вида серой рыбы. Теперь дело принимает совершенно дурной оборот. Даже пара Легионеров ничего не могли противопоставить Легату такой силы, как Анима Донная Рыба. Тут помог бы Танатос, но нечего мечтать о несбыточном.

— О чём задумался, Зигфрид? — спросил меня заскучавший Эдвард.

— О том, что можно возвращаться в Винтертур и докладывать брату Карверу или кому иному, что наше задание провалено. Он видел Делакруа в Вилле, а уж если при нём будет его хаосит — мы покойники.

— Но Делакруа здесь нет, а выяснить где книга можно и без встречи с ним.

— А кто будет заниматься изъятием её у Виктора?

— Инквизиторы и Преступающие законы, ну и Церковные алхимики тоже.

— Вы получите гору трупов. Надо понять чего хочет Делакруа, к чему он стремится.

— Это верно, — кивнул Эдвард. — А вон и дом бургомистра.

Около входа в отличный особняк собралась внушительная толпа народу. Судя по виду это были дворяне не из богатых, недостаток денег у которых вполне восполнялся горячим нравом.

— Кто это? — поинтересовался я.

— Наследники бургомистра. Он ведь умер внезапно и завещания не оставил, вот и собрались все, кто имеют хоть какое-то отношение к нему. Наследство делят. Сейчас до драки дойдёт.

И верно. В толпе уже то и дело посверкивали лезвия ножей и коротких мечей. Вот только смертоубийства мне и не хватало.

— Эдвард, — обратился я к алхимику, — у тебя есть что-нибудь столь же громко грохочущее, как в «Мече и секире», только без дыма?

— Когда кидать? — с готовностью спросил он.

— Прямо сейчас, — сказал я и шагнул к толпе.

Хлопнуло достаточно сильно и несколько раньше, чем я ожидал, и мне стоило больших усилий не втянуть голову в плечи. Зато эффект превзошёл все мои ожидания. Толпа замерла и затихла, все разом уставились в мою сторону, и я не подвёл самого себя. Я гордо шагнул к особняку, сложив руки на груди.

— Что тут творится?! — громко вопросил я, ни к кому конкретно не обращаясь.

— С чего мы должны держать ответ перед каким-то хмырём? — ответил мне долговязый парень в синем кафтане, державший в руке меч. — Легион расформирован! — Глазастый оказался, гад.

— Я уполномочен орденом Изгоняющих Искушение расследовать прискорбное происшествие, произошедшее в этом доме. — «Вообще-то, уполномоченный я», — встрял сзади Эдвард, но произнёс он это в полголоса и никто кроме меня его не услышал. — Так что расходитесь, пока расследование не будет окончено — в право наследования никто не вступит.

— Голословно, — усмехнулся долговязый, — а документы у тебя есть.

— Подойди — и посмотри. — Я выудил из сумки бумаги и протянул вперёд, словно приглашая его почитать.

Долговязый наследник подошёл и попытался взять у меня бумаги, но я в последний момент убрал их прямо у него из-под носа.

— Как это понимать?! — долговязый вскинул меч.

— Я предлагал посмотреть, но не более, не так ли?

— Сударь, это похоже на прямое оскорбление.

— Желаете сатисфакции? — уточнил я, окончательно убирая бумаги в сумку и кладя руку на меч.

Он отступил на полшага, давая мне место для боя. Я выхватил меч, сделал пару пробных взмахов, приглашая долговязого к атаке. Тот мгновенно поддался на провокацию.

Я парировал его молниеносный выпад, — он оказался неплохим фехтовальщиком не смотря на горячность. Мою контратаку он отбил, пускай это и стоило ему основательных усилий. А я продолжал теснить его. Долговязый оборонялся, пытаясь навязать мне ближний бой и не дать использовать длину клинка моего меча. Не тут-то было!

Я отпрыгнул от его быстрого удара и попытался рубануть его вертикально, он успел уклониться, что стоило ему ранения правой руки. Треснула плотная ткань кафтана, на остовую пролилась кровь. Долговязый пошатнулся, но тут же снова атаковал. Я вновь отступил, едва не сбив спиной Эдварда, крутившегося около схватки, развернулся и ударил противника из-за спины, так что клинок несколько опередил моё движение. Долговязый не ожидал подобного, он попытался парировать мой удар, чего в данном случае делать ни в коем случае нельзя. Продолжением движения я весь словно обернулся вокруг меча, отбрасывая клинок противника далеко в сторону, и шагнул вперёд. Долговязый оказался беспомощен, но и я не мог нанести ему сколь-нибудь серьёзного повреждения — слишком близко стоял. Поэтому я изо всех сил двинул его «яблоком» эфеса по лицу. Долговязый скривился, прижав ладонь к пострадавшей скуле, я же добавил ему коленом по рёбрам, а затем опустил руки, прижав режущую кромку к горлу врага. Долговязый сглотнул, наши глаза встретились — и я понял, что убить его придётся в любом случае, он пощады не даст и не ждёт ни от кого. И я рванул рукоять на себя, уходя ещё одним разворотом от потока крови, хлынувшего из раны.

— Ещё у кого сомнения есть?! — обратился я к толпе. — Так расходитесь! Все дела о наследстве после расследования!

Толпа начала расходиться, освобождая нам с Эдвардом дорогу к дому.

— Нельзя было обойтись без кровопролития? — спросил алхимик, сглатывая комок, вставший у него в горле.

— Нет, — отрезал я, — долговязый не пощадил бы меня и сдаваться не собирался.

Эдвард кисло покосился на меня, но продолжать спор не стал. И правильно сделал.

В дверях особняка местного бургомистра — имени его я так и озаботился узнать — нас встретил мрачный не то дворецкий, не то просто слуга, выглядевший как любой слуга или дворецкий нашего мира. Он явно был свидетелем уличного происшествия и пропустил нас в дом без разговоров.

— Где хранилась книга? — спросил я его, следуя непреложному постулату, что слуги в доме знают всё.

— В кабинете господина, — поклонился дворецкий.

Мы проследовали за ним на второй этаж особняка. Всю дорогу мне не давала покоя одна не до конца оформившаяся мысль, я пытался ухватить её за короткий хвостик, но сделать этого никак не получалось, кто-то словно нарочно смешивал мне мысли, не давая сосредоточиться на одной, нужной мне. Удалось мне это лишь когда мы, все трое, вошли в кабинет покойного бургомистра и за нашими спинами хлопнула дверь.

Мы с Эдвардом обернулись и я выхватил меч. Между нами и дверью стоял Делакруа, с самым равнодушным видом опираясь о косяк. Классическая ловушка, ничего не скажешь, и как я сразу-то не сообразил, что Эдвард только что сказал мне — все в доме бургомистра мертвы, откуда, Баал побери, мог взяться этот флегматичный дворецкий?!

— Не вини себя, Зиг, — усмехнулся Делакруа, — это я смешивал твои мысли, пока ты шёл сюда.

— Не думал, что ты записался в букинисты, Виктор, — ответил я, опуская меч, он в предстоящей схватке, скорее всего, будет бесполезен, хотя и убирать его рановато. — С чего тебе понадобилась эта Книга Откровений?

— Правда стоит дорого. Содержание Откровений Исайи может взорвать наш мир.

— Не пойму, зачем тебе взрывать мир?

— Хотя бы из мести за Шейлу, — пожал под плащом плечами мой бывший друг, — да и присутствие салентинцев на родной земле меня нисколько не радует. — Он бросил выразительный взгляд на Эдварда. — Что будет с ними, если я, к примеру, распространю Откровения среди повстанцев Телля? Нового взрыва Церкви не пережить. Она лопнет, как мыльный пузырь. Но на самом деле, мне нужен ты и только ты, для этого я каждый раз показываюсь, совершая то, что обыватели зовут злодеяниями, но пять лет они не обращали на это внимания.

— Ты получил меня, — теперь уже я пожал плечами, — что дальше?

— Скоро узнаешь, — посулил Делакруа и тут же без перехода воскликнул: — Эй ты, не смей!!! — Он вскинул руку, с которой сорвался поток чёрных частиц. — Не смей, я сказал!!!

Я рванулся наперерез потоку, взывая к обоим хаоситам и направляя их на Делакруа. А за спиной моей Эдвард творил нечто, царапая длинным кинжалом по деревянному полу.

Мечник и Арбалетчики ринулись на указанного врага. Засвистели серые болты, три клинка уже предвкушали как вопьются в живую плоть, напьются горячей человеческой крови. И тут время замерло, как всегда, когда вызывали Донную Рыбу.

Потолок превратился в мгновение ока в чёрное грозовое небо, из которого вниз рухнула здоровенная ржавая цепь, со звеньями толщиной в кулак, конец её украшал зверского вида трезубый якорь, ударивший в пол, пошедший кругами, как водная гладь. Цепь натянулась и рванулась обратно, вытягивая свою добычу. А добыча была впечатляющей. Донная Рыба не уступала размерами моему Танатосу, но выглядела просто отвратительно. Громадная рыбина с признаками разложения на серой чешуе, якорь торчал из одной из жаберных крышек, в глазах светилось жуткое страдание, сама морда была невероятно перекошена, так кривые зубы торчали наружу, именно они оставили те самые, характерные раны, с помощью которых Делакруа заманивал меня в Мордов.

Анима рванулась на цепи, ударив Мечника острыми, что твоя бритва, плавниками — и от трёх серых фигур не осталось и воспоминаний. Арбалетчики пускали в Донную Рыбу десятки болтов, но её чешуя успешно противостояла им, а вот сами арбалетчики взмаху широченного хвоста — нет. Они последовали за Тройным мечником в Хаос всего через секунду.

— Ну что, Зиг? — поинтересовался невидимый за могучей фигурой Анимы Делакруа. — Ещё есть козыри в рукаве?

— У меня есть! — раздался голос Эдварда из-за моей спины.

Вспыхнул яркий свет, грянул гром и по доскам пола загрохотали подкованные сапоги. Меня практически отбросили в сторону, я едва сумел удержаться на ногах, а ворвавшиеся через портал, открытый Эдвардом, инквизиторы и Преступающие законы во главе с высоченным клириком в сером плаще с рукавами, ринулись на Аниму и Делакруа.

— Неплохо придумано, — усмехнулся он, покуда его Легат яростно оборонялся от нападок клириков, — это, конечно, задумка того Преступающего, что пытался поджечь меня в Вилле. А где он сам?

Никто не ответил ему, все рубились с Анимой, которая своими плавниками и хвостом лихо пластала одного клирика за другим, никого к самому Делакруа не подпуская.

Мы с Эдвардом в драку не лезли, благо, в кабинете было предостаточно мечта, чтобы держась подальше от места самой баталии с безопасного расстояния наблюдать за ней. А между тем церковники явно теснили могучего Легата и в дело пришлось вступать и самому Делакруа. Вот тут клирикам пришлось совсем тяжко. Возникший из чёрной тучки меч вместе с плавниками и хвостом Анимы не оставил им шанса. По всему кабинету летали осечённые головы и конечности, кровь лилась даже не рекой, а целым горным водопадом, пачкая стенные панели и ковры, которые уже чавкали под ногами дерущихся, словно болото.

И вот, кроме нас с Эдвардом в кабинете остались лишь Делакруа да клирик в сером плаще, вооружённый парой странных широких ножей на кривых рукоятках, подобных которым я до того ни разу не видел. Но самым удивительным было то, что серого убивали до того и не один раз. Клянусь вам, раза три по нему проходились плавники Анимы и ещё дважды нанизывал на свой клинок Делакруа. К слову, хаосит уже успел рассеяться, отпущенный Виктором в его родную стихию — Хаос.

И вот они устремились навстречу друг другу, окружая друг друга сверкающей стальной паутиной. Два клинка давали фору серому против Делакруа, да и реакцией клирик обладал отменной, но мой бывший друг всё равно отбивал все его атаки с невероятной лёгкостью. Его же молниеносные выпады пускай и достигали цели, пронзая противника, однако реального вреда причинить ему не могли.

Поняв, что усилия его бесплодны, Делакруа парировал одновременный выпад обоих ножей, быстрым ударом ноги подсёк колени противника и приставил свой меч к горлу серого.

— Ты теперь служишь Церкви, Зиг, — не смотря ни на что, обращался он ко мне, — так посмотри, что она делает. Эта тварь, фактически зомби — нежить, мгновенно регенерирует любые повреждения. И как это соотнести с заветами святого Катберта или Каберника?..

— То, что говоришь — ересь! — воскликнул серый клирик, вскакивая на ноги. — Я заткну твою нечистую пасть своей сталью!

Делакруа вновь опередил его, левой рукой схватив за горло и подбросив в воздух. Только тут я понял насколько высок был серый — не меньше семи футов. Делакруа тем временем рассёк его надвое, сначала снизу вверх, потом сверху вниз, через грудь, разделывая в X. И что самое странное — ни капли крови.

— Думаю, это заставит его заткнуться на некоторое время, — бросил Делакруа, рассеивая меч. — Так вот, на чём мы остановились? Ах да, насчёт Церкви. Ты видишь теперь, что они творят?

— Мне плевать, — буркнул я в ответ. — Весь наш мир — штука жестокая и несправедливая.

— Теперь я понимаю тебя, — кивнул Делакруа. — Я тут от нечего делать прочёл ту книжку, из-за которой вырезал всех в этом особняке.

— Верни её, Виктор, — бросил я ему с самым равнодушным видом.

— Нет, — улыбнулся Делакруа, — теперь я решил покончить с Церковью, которая творит подобное. Слишком долго я служил ей верой и правдой, и, ты не поверишь, даже верил в то, что несли клирики высокого ранга. Нет, определённо, я должен отплатить им. Я взорву Церковь во второй раз! Я предъявлю эту книгу, к примеру, Теллю. Он человек умный и сумеет с толком использовать её содержание против салентинцев, подчинивших наш страну.

— Ты ведёшь себя как классический злодей из второсортного спектакля, — усмехнулся вдруг Эдвард. — Делишься с нами своими планами.

— Да, — кивнул Делакруа, — и что же? Это привилегия сильного — насмехаться над слабыми. А в моих глазах вы, даже не слабы, вы — ничтожны!

— Ступай к Баалу со своей ничтожностью, — бросил я ему. — Хочешь убить меня или кого ещё — убивай, а не болтай. Ты что-то в последнее время говорливый стал…

— Хорошо, — усмехнулся Делакруа, — и правда, хватит болтать. Прощай, Зиг. Разберусь с салентинцами, и мы ещё встретимся. А тебе, сын Альфонсо Фьестро, искателя философского камня, скажу напоследок: не ищи отца, ничего хорошего ни для тебя ни для него из этого не получится.

— Откуда?.. — вскинулся Эдвард, но был поздно — Делакруа исчез как сон златой.

На улице нас встретили инквизиторы во главе с братом Карвером, на сей раз облачённом в багровый плащ и вооружённом традиционным шестопёром.

— Что?! — почти выкрикнул он, потом, видимо, вспомнил о клириканском достоинстве и добавил уже более сдержано: — Что с оперативной группой?

— Делакруа разделался со всеми, — ответил я, — только один серый остался жив, если о нём можно так сказать.

— Как это ему удалось? — удивился один из клириков рангом пониже.

— Он разрубил его на несколько кусков, — мрачно усмехнулся я. — И то, что вы, клирики, творите мне не по душе. Я ухожу и можете загонять меня хоть обратно в Отстойник, хоть на рудники, хоть на тот свет, но я со святошами практикующими гномью магию и некромантию в чистом виде дел иметь не собираюсь. Прощай, брат Карвер и ты, Эдвард Фьестро, сын Альфонсо Фьестро. Нам с вами не по пути. — И закончив эту гордую тираду, я зашагал мимо замерших клириков и алхимика в направлении ближайших городских ворот.