Лекарь для оборотней (СИ)

Глава 13

— Не надо, Серый, я ж не чужая, — скороговоркой повторяю я, уже далеко не первому, и не десятому. Оспадя, ничего важного не сделала, обыкновенный грудной сбор для его жены собрала, там бронхит подострый, было бы за что переживать. Основное лечение провела, оставалось добить. Человеческие болячки я ещё пока лечить не разучилась, слава богу. А жена у него — чистый человек. — Дорогие друзья! Оригинал этого текста находится на. Прошу Вас, не заливайте мои труды на сторонние площадки! Переходите на и читайте оригинал, ведь я так старалась для всех. Спасибо за понимание, Ваша Юлька.-

— Эт самое… Галька дала, вот! — и он снова ткнул в меня корзинкой отборных яиц.

— Ладно, — беру корзинку. — Ты следи только чтоб пить не переставала до конца месяца, понял? Потом такой же перерыв и повторить. Если травы кончатся, скажи, ещё дам, но лечение не бросать.

Он закивал серьезно.

— Salve, — вежливо отмахнулась я, возвращаясь в дом. Пришлось подтянуть латынь, так как с английским у меня никогда особо не ладилось.

Прошло больше года, а я так и не привыкла к такому обращению. Нет, никто слова дурного не сказал за все пятнадцать месяцев. Дон обо всём позаботился. Попробовали бы они нарушить слово вожака. Но… слишком уж странно. Подчёркнуто вежливо и без эмоций, только как с чужаком, не как своей. Уж вели бы себя как люди, что ли. К чужой человеческой натуре я хоть привыкла за свои двадцать восемь.

Здесь законы и правила соблюдались гораздо жёстче. И не было той семейной атмосферы в стае, что у Ростовцевых. Вроде все друг друга знают, но… И общаются лишь по делам и необходимости. Как объяснил Даниэль, так обычно у оборотней и бывает. Только у медведей выражено ярче — они большие обособленцы. И что-то ещё… мне не понять. И никогда не привыкнуть, наверное.

Боли больше не было. Была пустота, из которой я пыталась наощупь выбраться наружу. Ничего не получалось.

Похоже на синдром отмены, когда кажется, что всё было не по-настоящему. Как будто мне всё приснилось. Ростовцевы, наши марш-броски по лесам, схватки, магические ритуалы, связь с Андрэ…

В первые дни на меня накатила странная апатия. Всё равно. Всё пусто. Всё неважно. Из которой неожиданно быстро выдернул меня Даниэль, притащив тонну книг по ботанике. Точно просчитав мою слабость. Я увлеклась настолько, что даже апатия постепенно отступила, вылезая лишь по ночам. Как выяснилось — Кирка настоял, чтоб Даниэль занялся моим наставничеством вплотную. Лекарь не может отказать в просьбе Маяку, как и Маяк не сможет отказать Лекарю. Очевидно, это и был их странный симбиоз, об истинной природе которого я так и не узнаю.

Теперь у меня был свой дом. Неделимый, не продаваемый, с возможностью передачи лишь по наследству. Дом моей бабули.

Дом, надо сказать не мелкий, с двумя этажами и выходом на огороженную крышу, где я разбила целый аптекарский огород. Так что когда приходилось устраивать уборку — на два-три дня я запирала калитку «на санобработку», дабы не мешали.

Местные жители сперва вели себя настороженно. Но когда Дон объявил, что я человеческий врач и внучка травницы, ко мне стали являться со всего «села». Сначала с просьбами о лечении людей. Впоследствии — с более странными просьбами о колдовстве. И вежливые объяснения, что я не ведьма не помогали.

Даниэль обеспечил меня всеми необходимыми материалами для изучения этого дела, направлял, объяснял самые сложные вопросы, корректируя обучение. Я вот только до сих пор не понимаю: нафига мне вся эта друидическая наука, помимо ботаники, если я больше не друид. Зачем обучать меня их теории и ритуалам? Зачем все эти магические практики? Мне нужно стать хорошей травницей, как моя бабушка, только и всего. Ведь свой дар я получила именно от неё. Только её способности «говорить с природой» у меня укрепились собственным даром друида. Но поскольку дар леса я утратила, придётся развивать и пользоваться тем, что осталось. Мозги ещё при мне, а там разберёмся.

Всё, что я смогла здесь разузнать, не сильно помогло в прояснении моей родословной. Бабка моя была здесь травницей с примесью дара друида и небольшой толикой оборотнической крови. Жила отшельницей рано оставшись без родных. Довольно неплохой травницей, раз её до сих пор помнят, и ко мне тащатся по старой памяти, так сказать. Никто из стаи ей не приглянулся, кроме одного заезжего человека. Одобрения среди своих она, разумеется, не получила, медведи неохотно принимают людей в стаю. Эти двое не были связаны парными узами, и не найдя другого выхода бабушка просто взяла и сбежала с ним к людям. Уж не знаю, догадывался ли мужик с кем связывается. Но видимо, всё сложилось не особенно гладко, раз спустя много лет в один прекрасный день она появилась в своём доме с грудным ребёнком на руках. Со мной. В то время она уже была немолода, но нашла силы выкормить внучку. Как только я начала ходить — она снова исчезла, прихватив ребёнка. От кого или чего она пряталась — неизвестно по сей день. Никто ничего вразумительного мне не сказал. И Даниэль, зараза, не собирается мне в этом помогать. Чую, что знает что-то, но не скажет ведь. Вместо этого, наседает со своей «учёбой», будто торопится куда-то.

Мой чемоданчик, что Кирилл передал мне с Даниэлем месяц спустя после переезда, помог стать врачом для людей в их стае, и не растерять навык. Я собрала новый комплект потом, в соответствии с их условиями и спецификой их народа, но этот свой старый оранжевый бокс — бережно хранила под кроватью. Берегла, как память.

Как и говорил Кирка, мы не потеряли связь. А на моём «яблочном» телефоне сейчас стояло три заглушки, не только против магии, но и против двух типов слежения и прослушки. Иван расстарался.

С Настёной мы продолжали общаться. Сначала осторожно через мессенджеры, а потом потеряв весь страх, созванивались по нескольку раз на неделе. От неё я узнавала последние новости, и всё, что рассказывал ей Иван. Судя по тому, как часто Настёна на него жаловалась — она теперь в надёжных руках. О том, что в стаю Андрэ съезжались всё новые и новые оборотни, образовывались новые неожиданные семьи, городок постепенно разрастался. Она сама видела Ивана не чаше раза в неделю, а когда видела — устраивала бедолаге шикарные «концерты». Как он терпел страдалец — не представляю. Это ж как любить надо… связь…

Андрэ, Кирилл, Иван и Драмир теперь стали жутко заняты. Стая скоро станет намного больше, по словам Даниэля.

От неё же я узнала, что Влада стала «общественной женщиной» для собственной стаи. Вот прямо так: Владимир за косы вытащил её на центральную улицу и объявил, что тот, кто берёт её первым, тот и должен отдать ему первенца. А затем девушка шла «в расход». Оказывается, это обычная практика наказания для женщин-оборотней в стае. Только проступок должен быть очень серьёзным. В стае обычно немало неженатых, свои девушки ни за что не станут так развлекаться, а человеческими женщинами оборотни брезговали, шли лишь когда совсем невмоготу было. Вот для этого дела и существовали общественные женщины. Владку взял Игнат, тот начальник стражи, которого по её вине ранили первым. После появления на свет близнецов, которых забрали Владимир с Игнатом, так и не позволив ей увидеть детей, Игнат уже женился на любимой, которая безумно рада воспитывать детей, так как своих у неё не предвиделось. Всё шло к тому, что Игнат станет следующим вожаком их стаи. Я достаточно долго пожила среди звериного народа чтобы уяснить — потомство для них самое важное в жизни. Для них — чужих детёнышей не бывает. У их женщин генетически чрезвычайно развит материнский инстинкт. Мать, которая никогда не увидит собственных детей — несчастнейшая женщина. До своего конца она вынуждена будет обслуживать своих сородичей, и никто ей не подаст и руки до самой смерти. Не представляю, что с ней будет, когда она потеряет силы и молодость… но кое-что успела увидеть уже в этой стае, могла себе представить. Жестоко. Вообще, я очень ярко ощутила контраст со стаей Ростовцевых. Всё-таки медведи куда страшнее волков. А оборотни — не люди. Им чужда гуманность. Однако, если ты «свой», то тебя будут защищать всей стаей до последней капли крови.

Иваныч после «вынужденного отпуска» вернулся в свою больницу и с прежним рвением принялся разгребать накопившиеся проблемы. Антон Владимирович перешёл на совсем «человеческую» жизнь: он больше не выпускал зверя, и планировал состариться и тихо уйти вслед за супругой, сыновья приняли его решение как должное.

Александра так и не нашли… Настёна говорила — Андрэ сомневается, что тот вообще ещё жив.

Андрэ… тема для моего мозга запретная. Я не давала себе свободной минуты, чтобы предательские мысли не прокрадывались в голову. Удавалось далеко не всегда.

Каждое утро после полнолуния мой порог и подоконники были украшены мелкими цветами и зеленью. Vicia sativa. Вика. Но никто не признавался, только тихонько посмеивались. Странный народ. А я, конечно, догадывалась. Но не знала, как реагировать. Потому и молчала.

Жизнь продолжалась. И я тоже должна продолжать жить. Я честно старалась, но всё было по-другому. Видимо, я слишком сильно хотела стать прежней. Не хватало чувства, такого родного, что делало меня целостной в стае Ростовцевых.

Сегодня с утра всё не заладилось. Собранные травы начали ни с того ни с сего издавать совершено не характерный им аромат. Ни один фолиант не шёл впрок, ни строчки. И вдобавок Даниэль снова не объявился утром. Куда он только запропастился на целую неделю, я начинала переживать. Пока я задумалась об этом, кофе в маленькой медной турке уплыл, обжигая пальцы. Отлично. Давно не было ожогов, называется. Чертыхаясь, я поднялась наверх за пантенолом, в таких случаях я по-прежнему доверяла современным лекформам, не тратя сил на изготовление отваров и растирок. Зачем, если таблетка зачастую эффективней отвара. Аккуратно распределив пену по руке, я заглянула туда, куда запрещала себе лезть чаще, чем раз в месяц. Мой старый оранжевый чемоданчик словно просил, чтобы его открыли.

Но едва я протянула руку откупоривая защёлки, как снизу раздался знакомый голос:

— Спускайся, у меня для тебя подарок.

С такими новостями Даниэль обычно притаскивал новую рукопись для изучения, или особо сложную задачку, «дабы не расслаблялась».

Без особого энтузиазма я сошла со ступенек.

— Где ты пропадал?

— На площадь, — вместо ответа повелел Лекарь.

Скопление народу на улице вызвало у меня лёгкую панику: что могло произойти?

Даниэль пропихнул меня в центр, где на прибитой сапогами земле, в потрёпанном виде, весь извалявшийся в пыли валялся… Александр!

Он был плотно окружён кольцом мужчин, среди которых ближе всех к нему стоял Дон.

— Даниэль, это он?

— Он, — подтвердил мой наставник. — Заставил ты меня побегать.

— Тебе выбирать его казнь, — заявил мне вожак Дон.

Что? Он хочет, чтобы я решила как его убить? Я врач, а не палач… о боги…

— Что? — заинтересовался Лекарь. — Вступишься за него?

Я? За него? Ну, уж нет! По его вине я больше не с семьёй. По его вине я не могу спать спокойно!

Словно почувствовав слабину, Александр резко повернул голову ко мне, страх сменился на его лице надеждой.

— Ты! Всё из-за тебя! Если ты скажешь слово — они оставят мне жизнь. Ты должна мне, я заплатил тебе сполна! — взмолился он.

— О чём он говорит?

Я пожала плечами, дескать, понятия не имею.

Лекарь ухмыльнулся страшной улыбкой:

— Раз ты отказываешься, у меня есть собственные причины для его казни. Фас!

Его голос прозвучал словно выстрел: метко, хлёстко, на редкость громко — аж я вздрогнула, как от удара. И в тот же момент мужчины, окружавшие его, перевоплотились, бросившись на барахтающееся в пыли тело со всех сторон.

Толпа подбадривала выкриками и визгами. Меня затошнило от зрелища.

— Не смотри, если не хочешь, — милостиво разрешил Даниэль, — но запомни: у всего есть своя карма. Судьба. Как хочешь назови. И помни.

До дома мы с ним дошли в молчании, я не видела Лекаря, но чувствовала спиной его присутствие. Закрыв дверь, я обернулась и застыла. В первый раз видела Даниэля с таким выражением на лице. Не знала, что Лекари Ковена способны испытывать серьёзные эмоции и чувства, максимум — глаза закатить от скуки. Насколько успела узнать, они столько знают и видели такое, что никому и в голову не придёт. Что вообще может его удивить? К н и г о е д. н е т

— Ты похожа на неё, — вдруг промолвил Даниэль, когда я сочувственно подала ему пиалу с отваром, который всегда держала дома в нужной кондиции. Единственное, что он употреблял в моём присутствии, и единственную посуду из которой он пил, и к которой никто больше не прикасался.

Я ничего не ответила. Он всё равно не скажет, если нельзя.

— Напугали мы тебя? Зря. Ради тебя всё и было.

Понимающе киваю и поднимаюсь наверх, в комнату. Даниэль не отставая идёт следом. Александра больше нет. А я всё равно не смогу вернуться назад. Хотелось прилечь, но взгляд зацепился за солнечный луч, скользящий по полу, выхвативший странно блеснувшее из-под кровати. Не думая, бессознательно опустилась вниз, вынимая свой старый чемоданчик, приоткрытый с утра.

Под чехлом с универсальным набором что-то снова ярко засияло. Понятно. Вот куда я её засунула — единственное, что смогла вынести на себе в то утро, не считая подаренного Андрэ телефона. Искра от Александра. Когда я лишилась и связи и дара, она стала для меня бесполезной красивой безделушкой. В тот день в сфере больше не плескалась причудливыми узорами разноцветная дымка, но расстаться с ней я почему-то не смогла. Сохранила, и как могла спрятала. Лишь иногда в моменты тоски разглядывала её. Пальцы коснулись тёплой хрустальной поверхности и всё вдруг встало на свои места. Искра снова переливалась своим неповторимым радужным волшебством! Я не видела этой красоты уже очень давно. От входа раздался громкий, даже на мой слух выдох. Даниэль казалось испытывал сейчас все чувства вселенной одновременно. Похоже, он не знал, как выразить свои мысли. Эмоции на его физиономии сменяли одна другую, от тихого ужаса — до священного трепета.

Наконец, он расхохотался.

— Ты уже второй раз удивляешь меня, человек, а не каждый способен и на один. Так вот она где. Ведь почти нашёл.

Я постаралась тоже улыбнуться, но тревога усилилась, я успела усвоить, что юмор Лекарей значительно отличается он юмора людей.

— Признайся, ты снова стала узнавать каждый листик?

Я кивнула, он-то откуда знает? Хотя чему я удивляюсь, нет ничего о сущем, о чём Лекари не смогли бы догадаться.

— Я чувствовал, в тебе есть что-то моё, и согласился на просьбу Кирилла о твоём обучении. Он говорил тебе, как создаются такие артефакты?

Я помедлила с ответом, вспоминая:

— Он говорил, что в радужную Искру нужно вложить частичку своей души.

— Правильно. Как у вас говорится? Зачёт тебе.

Я поняла:

— Это ваша Искра! Ваша частичка души!

— За то время, что ты носила её на теле, будучи друидом, тебе каким-то чудом удалось впитать в себя немного её силы. Я исчерпал тебя до дна, когда помогал Кириллу пробудиться. Но эта сила осталась в тебе. Любая магия оставляет следы. А твоя родовая земля помогла тебе её вскрыть. Родовая земля многое значит для друида. Колодец твоей жизни стал наполняться снова. Нельзя отнять то, что суждено по праву рождения. Что ж, да будет так.

Я не верила его словам.

— Я теперь снова Друид?

Он внимательно изучил меня вдоль и поперёк:

— О, нет! Тех крох, что сейчас в тебе содержатся — недостаточно даже для самого простого заклинания или зелья. Не говоря о полноценном ритуальном лечении.

Надежда, что с новой силой затеплилась где-то глубоко внутри, начала угасать. С большой осторожностью я задала следующий вопрос:

— Можно вернуться в стаю Ростовцевых? Если верну вашу Искру, а вы… можете мне помочь?

Он посмотрел ещё пристальней, изучая все внутренности в моей голове, выворачивая мои мысли наизнанку. Я терпела, хоть и умоляла раньше не применять больше такого «взгляда» ко мне. Сейчас мне важнее всего его ответ.

— Это заветное желание твоей души сейчас?

— Да, — твёрдо сказала я.

— Чтобы стать полноценным друидом снова, тебе придётся восстанавливать свои силы по крупицам несколько веков. То, что вернулось за год, не стоит и капли твоей прежней силы. Но и это чудо, позволившее тебе снова увидеть мою Искру. Жаль, что твоей человеческой жизни не хватит, чтобы вернуть всё до конца.

Вот за это их и не любят… за правду.

— Но шанс есть всегда.

И за игры в кошки-мышки Лекарей тоже не любят… то отбирает надежду, то снова дарит её…

Он шевельнул пальцем и Искра послушно прилетела в его ладонь:

— Возвращать её мне нет смысла. Я сам её изготовил и лично подарил Лауре. Она, глупышка, пожертвовала её своему брату Александру, не представляя, на что это сокровище — в которое мы вкладываем часть себя — будет использовано.

— Почему Александр отдал её мне?

— Он думал, что ты Маяк, или можешь им стать в будущем. И надеялся таким образом приманить тебя. Он ошибался.

— То есть сейчас я могу её использовать? Вы… Вы этого хотите? Это ведь часть вашей сущности.

— Всё относительно, нет однозначного ответа, хватит ли сейчас твоих сил, чтобы её активировать. Но попытаться можешь.

Меня мучил ещё один вопрос:

— Можно ли было использовать Искру, чтобы раскрыть Кирилла?

— Если таково твоё самое сильное желание на тот момент. Тогда можно. Но не думаю, что так оно и было, тогда ты могла запутаться. Тогда лучшая из вариаций была та, чтобы ты скрыла её ото всех, и от меня. И не зря. Инстинкт друида Жизни не лжёт. В той вероятности у тебя больше никогда не появится возможности вернуть свой дар и вернуться в свою стаю. Но всё произошло как нужно. Я ждал чего-то подобного.

— Значит сейчас я могу?

— Всё зависит от тебя, желай правильно, у тебя одна попытка.

В его словах крылся подвох. Что я могу пожелать в первую очередь? Отчего-то мне казалось, что если я пожелаю вернуть нашу с Андрэ связь — ничего не получится.

— Правильно, — улыбнулся Даниэль. — Ты обречёшь себя на сущие муки до конца своих дней. Искра Души — чистая сила Жизни, и не может рассеять то, что создали Некроманты силой Смерти. Противоядие от того раствора знакомо лишь им. Мы создаём свою Искру раз в жизни для себя и не делимся ни с кем. Тебе невероятно повезло.

— А как она…

— Оказалась у Лауры? У меня была причина отдать ей Искру, мои отношения с Лаурой вас не касаются. Я не обязан никому ничего объяснять. Но так уж и быть, скажу: я должен был отомстить за неё. Александр был против брака сестры. Он опаивал её, когда узнал, что она беременна. И в первый, и во второй раз. Он сделал всё, чтобы дети не появились на свет, а со свету сгинула его сестра, — Лекарь зло улыбнулся. — Как же долго я копил баланс, чтобы не нарушить Кодекс, не нарушить равновесие своим вмешательством. Дождался. Сегодня я сделал почти всё, что хотел. Её первенец — Вожак, её второй сын — Маяк. Александр получил, что заслужил. Да, девочка, Лекари способны на такие примитивные человеческие реакции как месть. И даже больше. Это не твоё дело. Но ты — уникальное существо.

Я попятилась, в его словах прозвучали сумасшедшие нотки.

— Раз уж моя Искра оказалась в твоих руках и не по принуждению, а в качестве дара, ты вольна распоряжаться ею как пожелаешь. Она твоя, подтверждаю.

Сейчас решается моя судьба, надо желать осторожнее.

— Постой, сегодня я через край щедр на подарки… я уже говорил, что ты так на неё похожа. Позволь раскрыть тебе пару секретов, храбрая девочка. Прежде, чем ты примешь решение, у тебя должны быть все данные.

Он наклонился к моей голове, положил ладонь на мой затылок, позволяя мне совсем ненадолго очутиться в сознании Андрэ. Проникнуть в его душу. Узнать, наконец, его мысли.

…Как увидев меня впервые на своей кухне, Андрэ оказался словно в печи от нежданного жара. Как он не смог вымолвить ни слова приветствия. Пришлось спрятать взгляд, отвернуться, дабы не выказать смятения и выступившей на лбу испарины. И бросить предупредительный взгляд в сторону младшего, чтобы не начинал свою обычную линию поведения, понял же наверняка, засранец мелкий, считал моё настроение. Ведь не послушает же…

…Как столкнувшись с ней в ванной, такой горячей, за пару секунд успел запечатлеть в памяти каждый миллиметр кожи, каждый микроскопический и великолепный изъян. Волк внутри взвыл от близости добычи, едва не перекинувшись на месте, он заткнул его обратно невообразимым усилием воли, метнув в неё первыми попавшимися тряпками. Он рычал на неё, уже не помнил что. Не сдерживая алого взгляда попросил Ивана присмотреть — не испугалась ли…

…Как Даниэль, едва бросив взгляд на Лику, объявил — тут поработал Друид Жизни. Подтверждая решение Кирки принять её в стаю — он с трудом пересилил себя. Думая только об одном: это же не то, о чём говорил Даниэль, это не она? Просто не может быть…

…Как каждая последующая встреча превратилась в пытку. Он впервые не понимал своего волка. Изо всех сил ему сопротивляясь, чтобы не причинить вред несчастной, которой «повезло» связаться с их умирающей стаей. К сожалению, их скорее всего не спасёт даже эта смелая девочка. Ловко она, с его стаканом, и ведь чутка не выпил…

…Как каждый раз оказываясь рядом, зверь ловил отзвуки её аромата, а рука замирала в миллиметре от прикосновения. А наблюдая за тем, как она ищет в Киркиной комнате источник его болезни — понял, что девочка не только способная, ещё и умненькая, вопрос времени — когда она догадается выпытать у Кирки, какая опасность нависла над его семьёй. Тут любой премии мало будет…

…Как незаметно заглядывал после завтрака в холодильник, чтобы узнать, что конкретно она съела и заказать больше именно этих продуктов. Сыр? Да будет ей сыр, самый дорогой, и никто к нему не прикоснётся!..

…Как отпуская её в город, не обращая внимания на паническое состояние успевшего привязаться Кирки, волк ни секунды не сомневался. Ещё не знал, но уже не сомневался — вернётся…

…Как каждое взаимодействие, жест, взгляд, сказанное ею слово — оставляли след в его душе, сердце, судьбе, но он ещё не понимал этого…

…Как терпеливо «доходчиво» объяснил мелкому, не привыкшему к общению к кем-то кроме старшего брата, что вместо «проверок» нужно всего лишь вежливо поговорить, хотя у самого речи оказались не лучше, право слово, как медведи!..

…Но как она, после отравления Кирки, не смотря на его предупреждения, зная об опасности, что ей грозит с ними — не разорвала договор? Что за легкомысленность? И, Боги, почему он так благодарен ей за это? За тот разговор на заднем дворе, давший ему надежду на то, что они всё же справятся, что шанс на спасение есть…

…Он думал, что Владка сильная, не такая как все. Но на проверку, она оказалась почти обыкновенной волчицей, капризной и, как донёс Драмир, ещё и ненадёжной. Он не был удивлён тем фактом, что она искала кандидатуру сильнее него, и нашла в Александре. Любая волчица ищет достойного волка для своего потомства, но он был взбешён тем, что она продолжала лгать ему в лицо, и последний её визит в их резиденцию доказал это. Только к Вике её не подпускать, пусть держится подальше, а не то… он надеялся, что его предупреждение было воспринято серьёзно, не хотелось применять силу даже к такой, как Владка, и в конец портить отношения с Владимиром — их союз и без этого был на волоске…

…Как услышав звон битого стекла рядом с Киркиной комнатой — почувствовал, что это его сердце разбивается как эта дверь, осыпаясь осколками внутри, и позабыв про брата рванул к ней, только бы успеть…

…Как увидев, что они не люди, эта смелая девочка не отвернулась от его семьи, не сбежала, согласилась отправиться с ними неведомо куда, положившись лишь на случай и собственную силу воли…

…Как ожидая в любую секунду нападения в их родовом схроне, напряжённый до предела ни на миг не упускал девочку из виду. Он просил мелкого вводить её в курс дела осторожно, чтобы она имела представление об опасности, и догадалась бежать или спрятаться в нужный момент. И она не подвела: когда явился «гость», на сей раз явно по её душу, умело уворачиваясь и от пули, и от колонны в которую «гость» выстрелил, собираясь обрушить на неё. Удивив снова до глубины души — ведь её даже не пришлось спасать, малышка ещё и вопросы задавать успевала между делом, удивительный человек! Как накрыв тогда заснувшую разомлевшую от коньяка своей большой курткой с головой, сидел рядом, плотно прижавшись боком, делясь своим теплом, всё ещё ожидая истерик или кошмаров — человеческая психика хрупка, коньяк мог и не помочь бедняжке, а сам он смог отойти от неё только перед рассветом…

…Как ошалел от того, насколько она свободно изъясняется с Александром на латыни — он и забыл, что человеческие медики её изучают.

…Как сорвался в Магде, сам не понимая, что творит, открывая всю сущность волка перед ней. Вреда он бы ей ни за что не причинил, но вот напугать мог основательно. Знает ли она в какой опасности находилась там, минуту назад? Почему не позвала на помощь? Знает ли, что тот мнимый пьяница послан по их с Киркой души? Знает ли, как больно, что не оказался рядом с ней в тот момент…

…Как напрягся после предложения Александра. Что этот старый прохвост задумал? Формально, он не имел права препятствовать, не смотря на договор. Догадывается ли она о своих способностях? Что Дмитрий успел ей рассказать? Чувствует ли она свою силу здесь? Останется ли она здесь, после того, что он сделал? И как наградил её всеми возможными овациями за ответ Александру, испытывая неимоверную гордость. Она не предаст. Смелая девочка. Наша. Не бросит. Заслуживает ли она такой жизни? Нужно поговорить с Дмитрием немедля…

…Как скрепя сердце, под удивлённым взором младшего, произнёс в лесу самые неприятные слова на тот момент. Он должен был дать ей возможность уйти, дать путь к отступлению. Ни секунды не сомневаясь, что найдёт её после всего, если в их стае ещё хоть кто-то будет. Но она снова осталась. Наверное, следовало отправить Вику домой прямо из леса против её воли, но он не мог. И каково же было его собственное удивление, когда она предложила место, где они могли бы переждать кризис и решить кое-какие проблемы. Дмитрий сказал, что у неё не осталось родственников, и жилья, так кто же это? Любовник? Неужто у неё уже кто-то есть?

…Как после этих её слов и мыленного диалога с Киркой — решился попробовать. Александр слишком умён, чтобы упустить обычного друида. Она не может быть обычной. Ну, не ведут себя люди таким образом! Люди мелочны, жалки и всегда преследуют свои цели. Мелкий прав: она не может быть обычным человеком и простым друидом. Он уже привык доверяться младшему в таких вопросах. Он вздохнул, тысячу раз про себя извинившись, протянул ей трофейную Искру, проследив, чтобы Кирилл чётко объяснил ей все последствия…

…Как ей удалось то, что ему никогда не удавалось — Кирка уже второй раз помогал ей с лечением, хотя мелкий и стоять рядом с кровью не может, чужой болью или смертью. Даниэль не раз говорил, что мальчик чистый свет, что чужие страдания в буквальном смысле его убивают, что его нужно беречь. Но всё это меркло перед тем, что Искрой она воспользовалась по назначению, и снова мелкий прав…

…Как объяснить этой храброй девочке, что самый прямой и действенный способ передачи энергии — через основную точку выхода — рот? Есть, ещё, конечно… но уж об этом он ей говорить не станет. Он пробормотал какой-то сумбур, решил не тянуть с лечением. И… был совершенно оглушён силой, накрывшей его всего без остатка. Как такое возможно? После стольких лет поисков? Сейчас, в такое время? Она его пара? Нет, есть ещё вариант — она скорее всего Друид Жизни, они тоже способны оперировать энергиями в живых существах и передавать её между собой. Нужно срочно уходить, срочно показать её Даниэлю. Отец сейчас только помешает со своими предрассудками…

…Как все его чаяния и жизнь чуть не оборвались и посыпались горьким ощущением безысходности, оттого, что не успеет добежать до той злосчастной крыши и спасти её. Единственную, ради которой стоит жить. Ради которой стоит терпеть всё это. ОНА его единственная. Всё-таки мелкий и тут оказался прав. Как теперь защитить их?..

…Как удивлённый, обрадованный и одновременно напуганный появлением Владимира, всеми силами пытался скрыть, защитить своё сокровище…

…Как не дыша слушал рассказ Дмитрия с первого этажа о её злоключениях в столице, не забывая поддакивать Владимиру, донельзя огорченному новостью о своей дочери и Александре. Он хотел пожалеть старика сперва, но должен был объяснить причину разрыва из уважения. Как попросил минуту перерыва в их переговорах и бесшумно спустился на кухню, чтобы сделать для своей единственной, тоскующей на веранде — кофе, который она так любит. И снарядив этим кусочком тепла Кирку, отправил на веранду. Мелкий засранец сначала соорудил себе такую же кружку, чего-то насыпал им в кофе, лишь затем направился к ней. Мелкий знал, как утешить. Кирка действительно как сгусток света, способен на то, что самому Андрэ никогда не достичь. Как разделавшись, наконец с договором, и согласовав новые условия союза, он пошёл не в их с Киркой комнату, а к ней. Хуже вора прокравшись к её кровати сидел у изголовья до утра, наблюдая за тем, как тревожно спит его единственная. Едва успев покинуть комнату на рассвете до того, как она откроет глаза…

…Как изо всех сил сдерживаясь, чтобы не причинить боль дочери друга, оторвал её руки от себя и позволил Владимиру самому указать ей на место. И тут же поспешил на кухню молча зажимая кровоточащую дыру в сердце, чтобы увидеть такие же полные боли глаза. И не обращая внимания на собственную боль и новые условия дружбы, готов был вернуться тут же и удушить стерву своими руками. Мелкий отрицательно покачал головой. Умеет успокоить в нужное время…

…Как закрывая их своей спиной успел подумать, что вот она расплата за мимолётное счастье — знать её… видеть её глаза…

…Как придя в себя, от того, что его единственной больно, не обращая внимания на возражения Дмитрия, поднялся и шатаясь отправился к ней. Как исцелив её ожог на руке, сидел у изголовья пока не отключился…

…Как выслушав от приехавшего за ними Ивана послание от Даниэля — понял, что ценой были отнюдь не пули с аконитом. Вот она, расплата, о которой Лекарь говорил в самом начале. Ценой будет нелёгкий выбор между двумя самыми дорогими существами. Что ж, он знает чем заплатить Лекарю, когда придёт время. Никто из них не пострадает!..

…Как уже в резиденции, не доверяя себе, отшагнул от неё, не имея права причинять своей Истинной ещё большую боль. Он лишь надеялся, что когда всё закончится, Драмир и Иван сработают как нужно. Что они встанут по бокам Кирилла и Вики, защитят их от всех опасностей, когда его не будет рядом. Помогут мелкому в управлении стаей. Да, Кирке придётся пересилить себя и стать первым вожаком с такой генетикой в истории оборотней. И пусть все боги, стая, Даниэль и Дмитрий помогут ему стать таким сильным, как требуется вожаку в его положении и возрасте. Он ни секунды не сомневался, что Вика останется друидом в их стае, что они будут оберегать друг друга как брат с сестрой, и станут семьёй…

…Как уже дома, на своей кухне объясняя своей стае всю серьёзность ситуации — не остановился, пока не удостоверился, что она целиком осознаёт всю опасность и ответственность, что ляжет на её плечи сегодня ночью…

…Как услышав в телефоне крик не соблюдающего больше тишину Кирилла: «Ловите, эта сволочь в доме, Вика в заложниках!», он впервые с детских лет споткнулся на собственной лестнице, бросившись со всех ног на поиски единственной. Весь дом мгновенно поднялся на уши…

…Как вместе с этим за полдороги внезапно ощутил пустоту внутри. Он больше не знал где её искать, если бы не его волк…

…Как увидев её бездыханное тело у себя в комнате на полу, в руках Даниэля — подумал о самом страшном. Но Лекарь сказал всего три слова: связи больше нет. Ещё посмел не подпустить к ней! И только когда она открыла наконец глаза, он без сил упал перед ней на колени, первой женщиной сделавшей его своим рабом, а его волка — своим послушным щенком. Не смотря на отсутствие связи. Это так происходит у людей? Как они могут так любить? На что полагаются, если не на связь? Больше он её от себя не отпустит. О чём она шепчет… Влада? Да эта сучка сейчас в когтях Драмира. Тот после рождения своего сына-альфы и спасения жены — готов на кусочки рвать за своего друида. Вот только им сейчас нежелательно портить отношения с Владимиром, тем другом, который действительно готов помочь. Волк требовал крови за свою единственную. Отрезвили лишь слова Ивана о том, что Александру всё же удалось сбежать, как?…

…Как не в силах больше видеть эту сумасшедшую, передал Владку её отцу. С её показаниями они объявят официальную охоту по своим кругам. Каждая стая теперь будет жаждать крови швейцарского вожака. Он нигде не сможет появиться на этой земле. Если только у него есть где спрятаться…

…Как оставшись наедине с Лекарем, окинув Кирку внимательным взглядом, всё ещё не мог поверить своим глазам альфы. Маяк. Он и не знал, что должен был выбирать не между семьёй и Истинной, а между Истинной и Маяком. Этот выбор невыполним. Хорошо, что у него всегда есть вариант про запас. Есть же ещё его сила волка. Он знал это. Но ещё больше был поражён, после того, как понял: его Истинная — больше не Истинная и не друид. И он почти уверен, что это напрямую связанно с тем, что в их стае теперь снова есть Маяк. Как она могла? Так распоряжаться их судьбой? Неужели она не понимает, что теперь ей надлежит покинуть стаю? Наверняка Даниэль запугал её до смерти, она и согласилась ему помочь — чистая душа. Сегодня он ответил бы Лекарю то же самое, что и четырнадцать лет назад. Он заплатил бы жизнью за второго, но выбрал бы скорее всего её…

…Как на следующее утро, полный обреченности он готов был к любой словесной перепалке с Лекарем, но когда тот назвал стаю, которую для неё нашёл… он понял, что пути назад больше нет. Раз там её корни… Хорошо, что Ковен помог её спрятать, всё-таки Дон очень надёжен в этом плане, как и его отец. Как он обессилел в попытках найти в себе хоть отголоски их истинной связи, но от этого становилось лишь хуже. И волк по прежнему жаждал своей единственной, никакие зелья не могли остановить его природу — не смирился с потерей… Она всё равно останется его парой. Эту бездну больше ничем не заполнить, но меньше всего на свете он хотел, чтобы она так страдала. Объясняя, что «у него также», он надеялся, что она поймёт его отчаянье, и не будет себя мучить. Пусть лучше ненавидит его, пусть найдёт в себе силы жить дальше. Стая Дона традиционная, но он искренне желал ей поскорее адаптироваться, найти себя, найти спутника… нет! На это пожелание у него сил не было…

…Как проводив её из комнаты после слов Кирилла — взглядом прощающимся, отпускающим, понимая, что прежней жизни у него никогда не будет, он выпустил волка и изо всех сил ударил когтями о стену, не ощущая боли, не ощущая уже ничего, просто съехал на паркет. Как мелкий тряс его, пытаясь привести в чувство, а ему было всё уже до лампочки: «Встань, слышишь? Живи! Не смей становиться как отец! Не смей бросать нас! Ты нужен, не только нам, ты ЕЙ нужен!»

…Как сам не осознавая, оказался в последнюю ночь у изголовья её ложа, склонившись, слушал её дыхание до рассвета. Волк уже не метался, тихо скулил, не пытаясь больше вырваться наружу, он ослаб после этой утраты. И единственное, на что хватило сил — крепко прижаться губами к её виску, вдохнуть всей грудью запах её волос, запоминая, успев исчезнуть до того, как она откроет глаза…

…Как в последний раз охватил её взглядом, хоть и обещал себе этого не делать. Как в последний раз коснулся её спины ладонью, втайне мечтая, чтобы она приросла к ней с мясом… хоть и обещал и этого не делать! Не делать ей больно! Но так и не смог оторвать взгляда, пока их конь не скрылся в лесной чаще увозя её по тропинке, известной лишь вожаку их стаи…

Я зажала виски руками, оглушённая фейерверком не своих эмоций, ЕГО чувств… Голова разрывалась. Душа тоже… так вот от кого эти цветы каждое полнолуние! Не ожидала такого… накала. Даниэль терпеливо ждал пока я приду в себя.

— Выбрала? То, чего хочешь сейчас больше всего?

Я кивнула:

— Как это сделать?

— Ты уже знаешь, не ошибёшься.

Я оглянулась вокруг:

— А как же?..

Надо же объяснить всё вожаку Донатиону. За дом я не переживала, стая присмотрит — так принято. Но уходить без разрешения вожака который меня прикрыл — неуважение.

— Я разберусь, — понимающе улыбнулся Даниэль, — я так понимаю, тебе лишь твои инструменты понадобятся? — кинул взгляд в сторону чемоданчика.

Снова киваю. Он понял, он всё понял. Знает, что кроме семьи мне ничего особо не требуется. Семьи, по которой я истосковалась.

Искра переливалась в ладонях волшебными бликами. Пора возвращаться домой. Я до боли зажмурилась, и попросила: верни мой дар! Верни, весь до конца, навсегда!

Крепко зажав, разбила Искру о каменную стенку доменной печи. Тряся повреждённой кистью, прислушалась. Тишина. Не сработало? Не хватило сил активировать?

Даниэль неуловимым движением скользнул ко мне, провёл большим пальцем по руке, залечивая. Ухмыльнувшись, указал взглядом на дверь. Точно, как я могла забыть про портал — это дверь!

Я взялась за ручку и затаив дыхание повернула…

Меня снесло ураганом из крепких рук, широкой мужской груди и знакомого аромата. Бронзовая копна застелила глаза. Кирка.

Что есть сил он сжал меня в своих тесных братских объятиях:

— Вот что я тогда хотел сделать в той клятой комнате вместо тех клятых слов.

Надо же, и правда он. Или?.. Я даже немного отодвинулась, разглядывая. Пригладила выгоревшие на солнце кудри по макушке, ощущая такую знакомую, родную теплоту. Передо мной стоял не мальчишка. Юноша. Как же он повзрослел! Глаза подёрнулись мистической радужной дымкой, что на его родном синем фоне смотрелось волшебно.

— Кирка… Ты что… как здесь оказался?

Он лишь улыбается этой своей самой милой мальчишеской улыбкой:

— Мы с Андрэ кое-что решали, и меня как молнией шибануло. Такое знакомое ощущение, я ведь уже «настроен» на тебя. А тут вдруг почувствовал. Всё бросил. Побежал искать. Привык доверять ощущениям, они не ошибаются. И ещё — я могу ходить порталами, надо просто найти нужный и шагать. Ты открыла, я и пришёл! Ты как-то вернула себе дар? — вопросительный взгляд на Даниэля, тот утвердительно кивает.

— Да, вернула. Давай позже. Ты за мной пришёл?

— Нет, блин, соль зашёл спросить, — усмехнулся Кирка, — вещи бери.

— Да и брать нечего, — пробормотала я. Всё ещё не верила, что он стоит передо мной.

— Как нечего? Где наш чемоданчик?

Слово «наш» в его устах имело иное значение, такое родное. Он ловко подхватил с пола мой чемоданчик и подмигнул:

— Идём, пока портал открыт.

Последний взгляд на Даниэля.

— Ступай, — махнул тот нетерпеливо, — сказал же — всё улажу.

Кирилл дёрнув за руку, провёл через дверь. Меня обдало любимыми и знакомыми запахами. Хвоя, жимолость, подсохшая трава. Этот сад и этот пруд мне снились.

— Эх, гуляем сегодня! — радостно проголосил Кирка, не отпуская свободной рукой моих плеч. — Я знал, что вернёшься, ждал, все ждали. Викусь, ты же расскажешь вечером как смогла это сделать? Или это Даниэль?

Неподалёку послышался визг:

— Ты видела? Нет, ты видела? Это точно он, говорю тебе!

В метрах двадцати от нас застыли восхищёнными изваяниями две девчушки старшего школьного возраста. Одна держась за руку подруги о чём-то шептала второй.

— Маяк! — крикнула вторая, радостно замахав рукой Кириллу.

Кирка обернулся на крик и лучезарно заулыбался.

— Я первая увидела! — возмутилась подруга, одёрнув вторую за руку.

— Завтра в клубняке, — задорно подмигнул обеим Кирилл, — сегодня я занят, — тёплый взгляд на меня, — наша сестрёнка вернулась.

Девочки радостно заулыбались и зашептались о своём, не сводя с нас глаз.

Фигасе. Где тот скромняга Кирилл, или его подменили?

— Кажется, как Маяк ты популярен, — только и смогла выговорить я.

— Ага. У меня теперь и имени нет, скоро забуду его, все Маяком кличут, и говорят — так положено. Кроме Андрэ. Ну, и тебя, пожалуй.

— Ну и ну, ты изменился, парень, — язык не поворачивался назвать его как раньше мальчишкой. Нынче он почти на голову выше меня. Раздался в плечах, с лица сошла детская припухлость, на щеках обрисовались изящные скулы. Выгоревшие на солнце волосы посветлели, и спускались до плеч, частично собранные в низкий хвост.

— Мне в этом году шестнадцать будет, больше года прошло, — пожимает плечами. Как я по этому человеческому общению скучала!

— Так я правда могу с вами остаться?

— Твоё место всегда свободно, ты же наш друид, если захочешь, любой свободный дом — твой по праву, но там ещё сюрпризик будет, — просто ответил он. — Мы ждали. Вот Наська ещё узнает. Готовься к истерике вечером. Больше всех ждал Андрэ. Я ща тебе его сдам с потрохами. Он мне все нервы вымотал. Каждое полнолуние просил меня через Даниэля передавать тебе какую-то огородную зелень. Только недавно объяснил, что это твой цветок и что он означает. Ну, что он имел в виду — я и сам понимал по фону. Мне ещё по его указке пришлось просить Даниэля шпионить за тобой, типа если у тебя кто появится…

— Ты серьёзно?

— Знаю, дибилизм. Говорю же — он тут с ума сходил. Я сам чуть чердаком с него не двинулся. Но я — то знал, что ты вернёшься. Новые способности подсказывали.

Я открыла рот, но нас прервали:

— Он пойдёт со мной!

— Нет со мной!

Они ещё здесь? К нам подлетели те самые девчонки.

— Тихо девушки не ссоримся, — успокоил их Кирка, — пойдём все вместе, втроём веселей, завтра пойдём, — и многозначительно поиграл бровями, отчего девчонки залились краской, и убежали, бросая на него восторженные взгляды.

Я челюсть уронила. Нет, это точно Кирилл? Может я чего напутала?

— Тебе не кажется, что водить за нос обеих — некрасиво, выбери одну и радуйся.

— О, наступила на своего любимого конька. Блин, скучал даже по этому. Я рад, что ты снова с нами, хоть и говоришь снова как Андрэ, — с мягкой улыбкой сказал он.

— Так может он прав? Или выписать кому-то волшебного пенделя? Расслабился без меня? — также улыбнулась я.

— Ладно-ладно, понял, — поднимая руки засмеялся Кирилл.

Мы остановились.

— А домой не пойдём?

Кирилл ухмыльнулся:

— Пойдём, конечно, но пока никто не узнал, и тебя не окружили, и не взяли в семейный плен, тут кое-кто очень хочет с тобой поговорить. Он ждал этого дня слишком долго.

Мы дошли до окраины, пока болтали. У раскидистого кедра стоял Андрэ, и смотрел мне прямо в глаза.

— Потеряйся, — велел он младшему.

— Понял, — Кирка улыбнулся и кивнул. Не говоря больше ни слова отправился к центру города.

Мы с Андрэ вновь встретились взглядами.

— Так и знал, что он не зря так резко сорвался, — вместо приветствия проговорил вожак.

— Наш мальчик вырос, и немного избаловался, но ему идёт — расцвёл, — говорю я.

— Видно, жизнь ему хорошенько задолжала, — говорит Андрэ, покачав головой. — Чего не хватает, так твёрдой руки. Этот оболтус… пользуется своими способностями, вертит мною как хочет.

— Ничего, я разберусь. Займёмся его воспитанием, — пообещала я.

Андрэ, наконец, улыбнулся. Но в этой выстраданной улыбке столько всего намешано.

Я почти забыла как он хорош собой, как изящно двигается. Его манеру речи.

Он смотрел на меня во все глаза, не отрываясь.

О, сколько я заготовила речей: обидных, ласковых, умоляющих, обвиняющих… а встретились — и сказать ничего не можем, смотрим друг на друга.

— Здравствуй, — тихо прошептала я.

Он сделал шаг, притянул меня и спрятал лицо в сгибе моей шеи.

— Здравствуй, — прошептал, горячим дыханием защекотав кожу на затылке.

Я чувствовала — что-то не так.

— Ты в порядке?

— Сейчас буду, — пообещал альфа, отстраняясь, держа меня за плечи, не сводил взгляда. — Ты здесь.

— Здесь, — киваю.

— Твои глаза опять цвета листвы.

Киваю ещё раз.

Он взял меня за руку и повёл по направлению к лесу.

— Не люблю тратить зря время, когда не знаю сколько его у нас осталось. Спрошу сразу: ты снова друид?

— Да.

Звук дёрнувшегося кадыка слышно даже через звуки леса.

— В гости или останешься здесь?

Вот он — наш Андрэ, всегда прямой.

— Если никто не против — останусь.

— Посмотрел бы я на такого. Даниэль помог?

Ещё один кивок. Нет сил объяснять.

— Где будешь жить? Кирилл настоял дом тебе сладить рядом с нашим, он ни на миг не сомневался, что ты вернёшься. Но ты можешь выбрать любой свободный дом в городке, если не понравится.

— Да, Кирка сказал, что могу.

— Ты больше не лекарь семьи, за здоровьем Кирилла следит Даниэль. А тот дом… считай платой по контакту, — заметив мой скептический взгляд, пояснил альфа. — Опять не то говорю, да? Тогда прости. Сегодня останься в резиденции с нами, хорошо? Все соберутся. Наверняка Кирка уже Дмитрию позвонил, и Софью «обрадовал» праздничным ужином.

Внимательно смотрит, ожидая ответа. И я понимаю, что вопрос в другом. Я ведь видела его чувства и мысли.

— Андрэ, я никуда не уйду, я снова друид и ваш лекарь когда понадобится, но… Разве что-нибудь получится без связи? Так можно? Не ты ли говорил…

— Не ты ли говорила, как хочешь, чтобы я поступился своими принципами? — перебил он меня. — Раз на то пошло, я даже не нарушаю правил: сегодня ты здесь по закону и навсегда, больше не отпущу. Связь… А она нужна нам? Мне и без неё…

Придвинулся ближе, крепко держа за плечо:

— Я не прошу тебя нарушать правила, лишь прошу попробовать.

Попробовать.

— Если найдётся та, что подойдёт больше?

Он так легко и тепло рассмеялся:

— Ты была ею, всегда будешь, никого лучше не появится. Истинную не переплюнуть. Любая магия оставляет следы. Но сейчас это совершенно не важно.

Где-то я это слышала. У меня в груди свело и засосало под ложечкой. Я ещё помню его ощущения всякий раз, когда касался меня, смотрел… я прошла через них. Даниэль постарался, протащив через его душу. Такого Андрэ я ещё не знала, вот так запросто говорящего, что у него на сердце, совсем по-человечески открытого. Идеально контролирующий свои эмоции Андрэ — куда привычней.

— Не узнаю тебя. Что с тобой случилось?

— Встретил тебя, — просто ответил альфа.

Момент был важный и серьёзный, но я глупо улыбнулась.

— Что?

— Вспомнила эту зелень у себя на подоконнике каждое утро после полнолуния.

— Думал, поймёшь.

— Что я должна была понять? Что пора учиться готовить? Или кур заводить? — я шутила, скрываясь от следующего вопроса.

— Что я верен тебе, что жду. Кирка рассказал?

— Ага.

— Значит решил, что так будет лучше. Я доверяю его суждениям и поступкам, и ты доверяй. Ты и не заметишь, как изменишься рядом с ним, он всё меняет, раскрашивает, оживляет…

— Успела прочувствовать, — согласилась я.

Он остановился, схватив моё лицо, приблизив к себе, похоже, прямых вопросов мне не избежать:

— Вика, наш мир жесток, правила суровы, и ты уже это знаешь. Стая Дона… она типичная для звериной расы, традиционная. Наша стая более гуманная что ли. У нас всегда было много людей. Я предлагаю остаться. С нами, здесь. Насовсем. На твоих условиях. Что скажешь?

— Я могу диктовать условия?

— Ещё как. Разве Даниэль не говорил о привилегиях друида в стае?

— С этого места можно поподробнее, — оживилась я.

— Друид стаи слушает только вожака, никто ему не указ. Никто кроме не имеет права просить. Кирка — исключение, он вообще с Лекарями на равных сейчас общается. Ты, конечно, можешь попробовать ему отказать в чём-то, ну, сама поймёшь, — на губах альфы мелькнула улыбка. — Про жилище я тебе сказал, это второе: друид имеет право жить где ему лучше. И третье…

Он нахмурился, сделав паузу, но быстро взял себя в руки и прямо произнёс:

— Ты можешь выбрать любого себе в спутники. Можешь отказаться от него потом, наши правила на тебя теперь не действуют. Твоё право, как друида стаи. Мужчины этим пользовались, ни одна девушка не откажет друиду в здравом уме.

— Что, и Иваныч?..

— Нет, он жил отшельником.

Альфа наклонился к самому носу:

— Я прошу выбрать меня. По счастью, я могу просить, могу быть услышанным и воспользуюсь этим.

— Андрэ, я ведь больше не твоя Истинная.

— Уже не важно. Я не прошу у тебя верности до праха, будет лишь верность стае если решишь остаться с нами. Я прошу лишь попробовать, без всей этой магической шелухи.

— Как люди, — вывела я.

— Как люди, — согласно говорит он. — Среди них нет верности как у нашего народа. Но я согласен и на это. Что поделать — я теперь сломан. Не скажу сколько это длится, видно какая зараза человеческая пристала, но я ей отчего-то рад.

Зато я знаю. Но не буду выдавать Даниэля. То, что я видела, чувствовала, останется со мной, даже если у нас ничего не выйдет.

— Ты хоть знаешь, каково было собственноручно передавать тебя из рук в руки Дона?

«Знаю», молчала я.

— Я ещё долго пытался «прощупать» тебя по привычке. И не находил, тыкался в пустоту. Мне пусто без тебя. Волк сходил с ума от этого. Понимаешь? Держал клетку закрытой, выпуская зверя лишь по ночам.

Понимаю. Я прожила у Дона больше года, но так и не привыкла. Прожила тут немногим больше недели и обрела семью. Стая Ростовцевых и остальные стаи — два разных полюса.

— Не знаю, Андрэ… — честно призналась я.

Как много я отдала бы за эти слова раньше? Но когда я их наконец услышала…

— Я помогу разобраться, — пообещал он, разглядывая моё лицо, словно я сейчас должна исчезнуть. — Должен ли я заслужить твой поцелуй, моя госпожа?

Я лишь захлопала ресницами. Он шутит и позёрствует одновременно? Наш грозный командир Андрэ?

— Тогда спрашивать не буду, — он мягко прильнул к моим губам. Не держал, я могла отодвинуться в любой момент. Но не стала.

Когда он целовал меня в прошлый раз у меня не было выбора, за нас решала некая внешняя сила. Теперь выбор есть. Мне было интересно, смогу ли я испытать то же самое? Меня не снесло тем же ураганом, но… стало так уютно, я и не ожидала.

Я действительно, наконец-то, дома.

Андрэ снова заглянул в глаза, поглаживая большими пальцами моё лицо.

— Начинаешь принимать решение? Может ещё раз? Погоди, ещё не вечер, — говорит с нежностью.

— Это…

— Смело? Нагло?

— Ещё не определилась.

— Ничего сложного не вижу, — он дёрнул уголком губ. — Есть ты и я. Всё просто. Для меня. Или мне умолять тебя?

— Умолять, ты?.. — тут я совсем растерялась.

Я так мало его знаю… этот оборотень передо мной больше похож на мальчишку.

— Ты думала я какой? — откинув шутки спросил альфа. — Ты видела меня в работе, на войне. А я такой. Ты не видела нас в обычное время. Ещё узнаешь. Сначала попробуй, потом решишь: отказываться или нет.

Упорства ему не занимать, я лишь вздохнула.

— Жалеешь, что связи больше нет? — он понял по-своему.

Я вспомнила, как больно было, когда Владка к нему прикоснулась, и уверенно покачала головой. Нет, точно нет. Об этом я не жалею.

— Без неё лучше, — тихо говорю.

Он понял.

— Владка ошибалась говоря, что я не выберу тебя. Я всегда буду выбирать тебя, — смотрит прямо, в глаза, без малейших сомнений.

А вот это уже слишком для моей психики. Слишком много событий на сегодня. Мозгу нужно отдохнуть и уложить информацию. Поэтому я оторвала взгляд, спокойно направилась дальше, разглядывая чудесный пейзаж.

Мы шли по лесной тропинке беззаботно болтая и смеясь, продолжая рассказывать друг другу обо всём, что пропустили пока были порознь. Вечером нас ждёт большой ужин, я увижу всех, по кому скучала. Впереди было много дней, много нового и не только хорошего, но я знала, что смогу всё преодолеть. Я буду не одна.