Лэрд, который меня любил

Глава 19

— Доброе утро, милорд! Вы сегодня просто соня.

Александр потянулся и поморщился, когда его голова напомнила ему, какое количество рома он выпил накануне. Но зато остальная часть его тела говорила кое о чём другом, потому что он чувствовал себя отдохнувшим и пресыщенным. Ах, Кейтлин. Перед ним встали образы прошлой ночи, часы приставаний и услад. Картины Кейтлин, извивающейся под ним. Кейтлин с закрытыми глазами в экстазе, а он берёт её опять и снова. Кейтлин с ногами, обхватившими его бёдра, с блестящей от пота кожей, в сотый раз выкрикивающая со стоном его имя. Его петушок встал, а мысли прояснились. Боже милостивый, она всё ещё здесь?

Он рывком сел и посмотрел по сторонам. МакКреди разжигал огонь в камине; на столике рядом с пустым стулом стоял поднос. Александр взглянул на кушетку. Хоть подушки и были смяты, никто бы не догадался, что здесь происходило. Он осмотрел всю комнату и не увидел ни одного доказательства недавнего присутствия Кейтлин.

Это привело его в некоторое замешательство. Она удивила его своим энтузиазмом и выдумкой, из — за чего её отсутствие ощущалось с ещё большей силой.

Он спустил ноги с кровати и потёр лицо. Боже правый, как могли мы допустить такое? Что, чёрт возьми, он натворил?

— Похмелье, милорд? — МакКреди заглядывал в пустой кувшин из — под рома.

— Ага, но скоро пройдёт. — Александр попытался думать, но не смог. Всё, что он мог, — это обозвать себя дураком.

Что ж, они закончат это пари, покинут этот проклятый загородный приём и вернутся каждый к своей жизни. Он займётся кланом МакЛинов, а она, скорее всего, выйдет замуж.

При этой мысли его сердце неожиданно болезненно сжалось. А ведь это мог бы быть я. Я мог бы предложить ей выйти за меня замуж. Она сама мне себя отдала. Но для чего? Пара лет счастья и сексуального блаженства, а потом он постареет, и разница в возрасте между ними станет более очевидной, более проблематичной. Она пожалеет, что не вышла замуж за более молодого, и заведёт себе любовника. И кто её в этом упрекнёт?

— МакКреди, доставай воду для умывания и одежду, я хочу спуститься к завтраку как можно скорее.

— Прямо сейчас? Но сейчас ещё нет и девяти. А вы обычно не появляетесь раньше десяти.

— Зато так мне достанется больше бекона.

— Но, милорд, наверняка…

— Сейчас.

МакКреди вытянул губы, но, протягивая Александру одежду, ничего больше не сказал.

Судя по звукам, доносившимся из гостиной для завтрака, там было уже несколько человек. Может быть, там Кейтлин? Нет, она, наверное, всё ещё у себя в комнате, приходит в себя после прошедшей ночи. Он этим утром был выдохшийся, может быть, и она тоже. Он только надеялся, что, проснувшись утром, она не пожалеет об их импульсивных встречах.

С тяжёлым сердцем он вошёл в комнату для завтраков и остолбенел.

Изысканная и свежая, с ещё влажными после ванны волосами, в платье из зелёной парчи с розовой отделкой — Кейтлин была восхитительна. Александр не был уверен в выражении её лица, ибо не решился долго на неё засматриваться. Она сидела между леди Элизабет и лордом Фолклендом, напротив них сидела мисс Огилви, погружённая в беседу с графом Кейтнессом.

Никаких признаков Дервиштона видно не было, что было хорошим знаком. Александр с ним ещё не закончил.

Александр прошептал приветствие Фолкленду, но старался не смотреть на Кейтлин, оставляя ей время собраться с мыслями. Для неё это будет непросто, и ему хотелось поймать её наедине, чтобы уверить, что он будет оберегать их обоих. А пока ему надо незаметно уверить её в этом с помощью участливого, успокаивающего взгляда.

Он наполнил тарелку тем, что оказалось ближе всего на буфетном столике, сел напротив неё и украдкой бросил на неё свой первый взгляд.

К его удивлению, она не была ни бледной, ни изнурённой, она была поразительно спокойна и здорова, смеялась тому, что рассказывал Фолкленд, и ела с энтузиазмом моряка, ходившего в плавание последние полгода.

Это зрелище привело его в замешательство, и он нахмурился.

Кейтлин широко ему улыбнулась, в её карих глазах играли отчётливые бесовские огоньки:

— Доброе утро, МакЛин. Как я вижу, у вас сегодня неплохой аппетит.

— Что?

— Ваша тарелка.

Он посмотрел на свою тарелку и понял, что наложил на неё с пятнадцать сосисок и ничего больше:

— О! Да, ну, я хотел помешать Фолкленду их все перетаскать.

— Я к сосискам даже не притрагивался! — возмутился Фолкленд. Молодой лорд тут же начал обсуждать блюда, которые он ел или не ел, и Александр тут же пожалел, что он вообще упомянул про сосиски.

Завтрак тянулся очень медленно, дамы возбуждённо обсуждали бал — маскарад, который планировался в качестве вечернего развлечения. При этом Фолкленд и Кейтлин соглашались со всеми высказанными комментариями.

Он вздохнул с облегчением, когда Кейтлин наконец извинилась и пошла переодеваться в походное платье, чтобы составить мисс Огилви компанию в прогулке вокруг озера.

Александр выждал немного, потом тоже извинился и вышел вслед за ней. Он поймал её на лестничной клетке:

— Кейтлин!

Она развернулась к нему лицом, спонтанная улыбка коснулась губ:

— Да?

Она по — настоящему рада меня видеть. Его сердце скакнуло при этой мысли, и он улыбнулся ей в ответ, наслаждаясь сердечностью её приветствия.

Потом он сам себя остановил. Что, чёрт побери, я делаю? Она не для меня.

Когда его улыбка потускнела, потускнела и её, на лице у неё появилось выражение нерешительности:

— Вы хотели… ты хотел со мной поговорить?

Он собрался с духом:

— Да. Я… я… я… — Боже правый, зачем он догнал её в коридоре? Он хотел с ней поговорить, вот только темы для разговора у него не было. Он просто… хотел её видеть.

Осознание этого ударило его, как обухом по голове. Неужели я начинаю заботиться о ней? Но это невозможно! Я знаю её всего несколько месяцев, и большую часть времени я просто пытался найти способ затащить её к себе в постель.

Он потёр шею, внезапно почувствовав усталость. Что он делает?

Она улыбнулась, словно почуяв его колебания:

— Вообще — то, я рада, что ты меня поймал. Я хочу, чтобы ты знал, что эта ночь была… — Щёки её загорелись, но она упрямо продолжила: — Это было мило.

Мило? Чёрт возьми, это было что угодно, только не мило. Это было чудесно, потрясающе… его яички ещё напевали ему об этом. А ещё это сделало его жизнь невыносимо сложной:

— Я очень сожалею обо всём этом.

— Сожалеешь? — спросила она странным голосом. — Ты сожалеешь?

Надо было отодвигаться от этой опасной пропасти, к которой подвело его сердце. Если он этого не сделает, им обоим будет только хуже:

— Кейтлин, я…

— Тут не о чем сожалеть. Я сама решила насладиться твоим обществом, что я и сделала. Я никоим образом не ждала от тебя, что ты будешь извиняться, или предложишь женитьбу, или…

— Вот и хорошо, — рыкнул он. — Потому что я вообще не собираюсь ни на ком жениться.

Она вспыхнула, губы стали тонкими:

— Нет, разумеется, нет. Хотя некоторые люди видят в такой близости нечто большее, чем просто дружбу. — Она подняла подбородок, взгляд был направлен прямо ему в глаза. — Я говорю о любви, МакЛин, если ты что упустил. Но тебе об этом ничего не известно, не так ли?

Он утопал в пучине сложных чувств, но отказывался разбираться в них:

— Я не могу тебе предложить ни любовь, ни брак, так что лучше задвинем их подальше.

Она нервно рассмеялась:

— Ты слишком зациклен на этом проклятом пари.

— А ты нет?

Она пожала плечами:

— Полагаю, что да. — Её глаза блестели, она еле сдерживала слёзы. — Прекрасно, МакЛин. Будем сохранять эти отношения только в рамках нашего пари. Пари, и больше ничего.

— Отлично.

Она повернулась и оставшийся путь по лестнице пробежала бегом, оставив его в одиночестве со странным чувством потери. Что же, чёрт побери, было с ним не так?

Его несомненно влекло к ней физически, и даже, возможно, она ему нравилась, ибо она была необыкновенной женщиной. Но было ли это любовью? Не поздновато ли для него?

Это невозможно; он этого не допустит.

В раздражении на самого себя он вернулся к себе в комнату и вызвал колокольчиком МакКреди, решив провести остаток дня на лошади. По крайней мере, она его столку сбивать не станет и не заставит его испытывать неясное чувство, что ему чего — то не хватает.

Карета гремела по узкой дороге, покачиваясь на неровной поверхности.

Муйрин прилипла к окну кареты и во все глаза рассматривала дом, торчавший наверху холма:

— Кто бы мог подумать, что Старая Женщина Нора живёт как королева в таком огромном доме?

Кейтлин улыбнулась:

— Бабуля живёт хорошо, если учесть, что когда — то у неё не было ничего.

— Вышла замуж за деньги, а?

— Да, хотя дедушка обычно говорил, что лично он от этого выиграл больше. Она страшно избалованна. Дедушка был от неё без ума и ни в чём не мог ей отказать.

— Она сильная женщина, я вам говорила.

— Да, она такая. — Кейтлин была рада, что немного этой силы передалось и ей. Но, умея постоять за себя во многом, она оказывалась совершенно слабой, когда дело касалось Александра МакЛина.

— Вы думаете, ваша бабушка сможет помочь вам с последним заданием?

— Должна. Сама я теряюсь в догадках, как выполнить его так, чтобы не потерять свою репутацию.

Муйрин покраснела:

— Я поверить не могу, что МакЛин потребовал от вас такое! Это совсем не по — джентельменски, просить вас купаться перед ним в голом виде в фонтане в саду. И мне плевать, украл он эту идею из известного мифа или нет!

— Он вовсе и не джентльмен. — И в этом не было ничего удивительного, ведь он заявил ей об этом ещё на их первой встрече. А что действительно оказалось сюрпризом — это то, что она — никакая не леди. Она, правда, всегда это подозревала. Её сестра Триона всегда была вежливой, всегда вела себя изысканно и как надо. Кейтлин же провела всю свою жизнь в попытках дотянуться до этих стандартов, но она всегда терпела жалкую неудачу. Но ещё ни разу она не вела себя настолько опрометчиво и «не как леди», как с МакЛином.

И хотя она буквально наслаждалась их взаимным влечением, что — то всё — таки изменилось. Она не знала, в ней ли произошли эти изменения или в нём, но у неё было ощущение утраты и печали. Она едва притронулась к еде во время завтрака. Наверняка ведь бабуля знает, как вылечить эту болезнь?

Карета одолела последний крутой поворот и выбралась на великолепную, ухоженную подъездную дорожку, ведущую к огромной усадьбе из тёсаного камня, с крышей, покрытой серым шифером, со стенами из тёмно — серых речных пород и сводчатыми окнами, блестевшими на солнце. — Ваша бабушка одевается не так, как должна бы, живя здесь.

— Знаю. Это ещё и проклятье для существования её прислуги.

Карета остановилась как раз в тот момент, когда центральная дверь отворилась и на порог вышла преклонного возраста женщина, закутанная в бесформенный серый плащ и с большой закрытой корзиной в руке. Увидев карету, она остановилась, и на её обветренном лице появилась широкая улыбка, когда Кейтлин высунулась из окошка кареты и закричала: «Бабуля!».

Не в силах дожидаться лакея, Кейтлин сама открыла дверцу кареты, выскочила наружу, подбежала к своей бабушке и была немедленно заключена в крепкие объятия. При всей своей худобе бабушка была удивительно сильной.

— Ого, моя девочка! Что ты тут делаешь?

— Я приехала к тебе за советом.

— Правда, что ли? — Бабушка выглядела страшно довольной. — Тогда тебе лучше войти.

Кейтлин посмотрела на бабушкину корзину:

— Ты шла по делам?

— Ага, но это может и подождать. Это просто немножко конфитюра и тому подобное для Робертсов и их новорожденных младенцев. Она родила двойню, представляешь? Я предложила назвать их Кейтриона и Кейтлин, как тебя и твою сестру, но она не стала — наверное, потому, что это мальчики.

Кейтлин расхохоталась:

— Полагаю, так оно и было.

Муйрин, которая только подошла, неся свою собственную корзинку, улыбнулась бабушке и присела в реверансе:

— Здравствуйте.

Бабушка с интересом уставилась на корзинку:

— Это что?

Муйрин откинула крышку:

— Ваша внучка сказала, что мы не можем являться к вам без гостинцев. Здесь ореховый хлеб с повидлом, лепёшки со свежевзбитым маслом и…

— Так чего же мы здесь ждём? Открывайте дверь, и пусть кто — нибудь отнесёт эту корзинку в мою комнату для завтраков! — Бабуля развернулась и пошла обратно в дом, а Кейтлин с Муйрин последовали за ней.

Экономка проводила Муйрин на кухню, в то время как первоклассный дворецкий обещал бабушке, что проследит, чтобы все эти деликатесы со всей поспешностью были отнесены в комнату для принятия завтрака.

Затем бабушка взяла Кейтлин под руку и провела её в уютную благоустроенную комнатку и закрыла за ними двери:

— Ну ладно, девушка, рассказывай, зачем ты приехала ко мне, вся в таком трепете?

— Я не в трепете.

Бабушка подняла брови.

— Ну… может, в небольшом трепете. — Кейтлин вздохнула и последовала за бабушкой к столику у камина. Сев на стул, она произнесла:

— Прости, что писала тебе не так часто, как следовало бы.

— Ой, да ты такая же, как я, и у тебя нет времени писать письма. То, что ты написала мне, когда твоя сестра сбежала с лордом Хью, было нелегко расшифровать.

— Я была огорчена.

— Это я поняла. И сейчас ты тоже огорчена. Что привело тебя ко мне, девушка?

— Я попала в затруднительное положение с Александром МакЛином.

Глаза бабушки стали шире:

— Александр МакЛин? Я думала, ты развлекаешься на загородном приёме в Замке Бэллоч?

— Это так, но… — Кейтлин вертела в руках перчатки. — Бабушка, Александр МакЛин тоже там, на этом приёме.

— А! Об этом ты в своём письме не писала.

— Нет. Надо было написать, но поначалу мне не показалось это важным, а потом… — Кейтлин подыскивала слова. Потом это стало слишком важным, чтобы упоминать об этом походя.

— Потом что? — нетерпеливо спросила бабушка. — Давай уже, колись. Я женщина старая, и я не могу так долго ждать.

Кейтлин не могла не улыбнуться:

— Ты нас всех переживёшь, бабуля.

— Надеюсь, что нет. Теперь рассказывай, что тебя так расстроило?

— Когда мы с МакЛином познакомились в Лондоне, мы с ним… думаю, ты называешь это флиртом.

— И хочется, и колется?

— Да.

— Значит, вы флиртовали в Лондоне, а потом снова случайно встретились в Замке Бэллоч?

— Это была не случайная встреча. МакЛин признался, что это он сделал так, чтобы я там оказалась. Он и герцогиня раньше были… — Кейтлин не смогла выдавить из себя это слово.

Бабушка кивнула:

— Я слышала об этом, но это закончилось ещё несколько месяцев назад. Он не из тех мужчин, которые надолго задерживаются возле таких женщин, как она. Или любой другой женщины из такого теста.

Кейтлин передёрнуло:

— Ты знаешь герцогиню?

— О да, — сказала бабушка мрачно. — Лучше, чем ей бы того хотелось. Она когда — то работала на одной из мельниц дедушки.

— Работала на мельнице? Это не может быть она!

Бабушка подняла брови.

— Боже мой! — Кейтлин покачала головой. — Ни за что бы не поверила.

— Однако это правда. Она не хотела бы, чтобы об этом кто — нибудь знал, но некоторые из нас достаточно стары, чтобы отлично это помнить. — Бабушка постучала пальцами по столу и произнесла задумчивым голосом: — Значит, МакЛин воспользовался своей связью с герцогиней, чтобы добиться твоего приезда. Он сказал тебе, зачем?

— Чтобы отомстить. Он планировал погубить меня за то, что произошло с Трионой и лордом Хью.

— Но они счастливы вместе — счастливее не бывает! Я только вчера их видела, кстати.

— Я тоже ему это говорила, но он всё равно был зол. Хоть вселенского скандала и не вышло, но люди это обсуждали. И после того, как Хью с Трионой уехали в Шотландию, а меня отослали обратно в Визбурн, он остался в Лондоне и принял на себя всю тяжесть пересудов.

— А — а, значит, задета была его гордость.

— Именно. Когда я прибыла в замок и поняла, что он задумал, я заключила с ним сделку. Мы должны выполнить каждый по три задания, и первый, кто потерпит поражение, — проигрывает. Если выиграю я — он забывает тот инцидент и свои планы мести и обязан сделать мне предложение перед всеми гостями загородного приёма. Я, разумеется, ему откажу. — Было время, произнесение этих слов заставляло Кейтлин широко улыбаться. Теперь, по некоторым причинам, ей совсем не нравилась эта мысль. На самом деле, она заставляла ныть её сердце.

Бабушка была под впечатлением:

— Как же он на это согласился?

— Он поставил передо мной условия на случай, если я проиграю.

Брови бабушки поползли вверх:

— И какие же?

Щёки Кейтлин стали пунцово — красными:

— Лучше мне не говорить.

— Гм. Ну, я догадываюсь.

Кейтлин мудро попридержала язык.

— Ну что ж, девчоночка, чем я могу тебе помочь в этой кутерьме?

— Мы основывали наши задания на старинных мифах об Олвен, и моё финальное задание очень… трудное. Ты помнишь, как Олвен купалась голышом в фонтане, чтобы отвлечь внимание врагов?

Бабушка застыла:

— Этот осёл не мог потребовать от тебя такого!

— Боюсь, что мог. А я сказала ему, что он должен одеться в женское платье. На публике.

— Ты шутишь? Зная, как он дорожит своей гордостью…

Дверь отворилась, и вошёл дворецкий, неся поднос с деликатесами из корзинки Муйрин и горшок с дымящимся чаем. Бабушка нетерпеливо дожидалась, когда дворецкий накроет на стол, потом выпроводила его вон, и едва дверь за ним закрылась, повернулась к Кейтлин со словами:

— Ты играешь с огнём, девушка, но мне кажется, ты это и сама знаешь.

— Знаю, но… Бабуля, я не знаю, что это такое, но я ничего не могу с собой поделать! Когда он рядом, мне хочется провоцировать его и заставить реагировать. И я совершенно не могу остановиться.

Бабушка вздохнула:

— И тебе от этого плохо, не так ли, милочка?

Сердце Кейтлин сжалось, а на глаза навернулись слёзы.

— Ой, только не плачь. — Бабушка достала кружевной носовой платок и сунула его в руку Кейтлин. — Мы что — нибудь придумаем. — Бабушка разлила им понемногу чая, разложила несколько кексов на две тарелки и задумалась, нахмурив брови. — Расскажи мне о других пари, чем они закончились.

Кейтлин рассказала, а бабушка, слушая, задумчиво кивала головой. После этого они обе надолго замолчали, потягивая свой чай.

Бабушка вздохнула:

— Что же делать, что делать… Ты должна проплыть перед ним голышом, но если тебя застукают, тогда, без всякого сомнения, ты погубишь себя, а заодно и всю свою семью.

— Вот именно.

— Хм. Тогда что тебе нужно, это полный контроль над ситуацией. То есть, контроль над МакЛином.

— Контроль над МакЛином? Да как же я…

— Ах, детали оставь мне; мне кажется, я знаю, что тебе нужно. — Взор бабушки сделался острым. — Но я хоть и могу помочь тебе с пари, я не смогу помочь тебе с твоей настоящей проблемой. Ты же понимаешь, в чём она заключается, правда, милочка?

Кейтлин осторожно поставила чашку обратно на блюдце:

— Да. Я люблю его. — Произнести это вслух оказалось совсем не так сложно, как она думала.

Бабушка кивнула:

— А что он к тебе испытывает?

— Он видит во мне только вызов. Я знаю, что он меня не любит.

— Ты в этом уверена?

— Уверена. Я спросила его об этом сегодня утром, и он… — Кейтлин с трудом сдерживала слёзы; в горле стоял комок. Она так сильно его любила, а он — всё, что мог ей предложить, это только короткую физическую близость. А то, что они разделили свою страсть, только всё ухудшило. Всякий раз, когда они были вместе, в постели, нет ли, её чувства к нему только росли. — Я не могу останавливаться на полу — отношениях, а это всё, что он мне может предложить.

Бабушкины глаза участливо затуманились:

— Ах, голубушка. У тебя такой печальный вид.

Она и впрямь была печальна. Все косточки её тела ныли, грудь давило, глаза щипало. Но она не из тех женщин, что сдаются. У неё оставалось ещё несколько дней до того, как ей придётся покинуть Замок Бэллоч, и она сделает так, чтобы они стали незабываемыми.

Она сморгнула навернувшиеся слёзы, подняла подбородок и посмотрела прямо в глаза своей бабушке:

— Итак, у тебя есть идея, как я могу выполнить своё задание? Я хочу покинуть Замок Бэллоч как победительница.

Бабушка широко улыбнулась и поднялась, чтобы порыться в небольшом письменном столе в углу комнаты.

— Вот оно. Это — решение твоих проблем. — Она вложила что — то в руки Кейтлин.

Кейтлин уставилась на крохотный пузырёк, закрытый резной пробкой:

— Но…

— Четыре капли этого в его питьё — и он не сможет пошевелиться два, а то и три часа. Ты сможешь плавать перед ним в фонтане, а он не сможет даже никого позвать, чтобы погубить тебя. — Бабушка усмехнулась: — Он даже моргнуть не сможет.

— Это опасно?

— Четыре капли — нет. Даже восемь. Вот если ты дала ему двенадцать или больше, я бы забеспокоилась, но здесь, в этой бутылочке, столько и не наберётся.

Кейтлин сомкнула вокруг пузырька пальцы:

— Бабуля, спасибо тебе.

Бабушка вздохнула и накрыла рукой руку Кейтлин:

— Милая, я не решаю твою главную проблему, и ты это знаешь. С ней тебе придётся справляться самой. — Она поцеловала Кейтлин в лоб. — Но ты умная девочка, да, и я знаю, ты справишься с этим. Просто пообещай мне, что когда подойдёт время, ты прислушаешься к своему сердцу. Оно подскажет тебе, что делать.

— Обещаю, бабуля… Но я не думаю, что у нас с МакЛином настанет такое «время». Это просто невозможно.

— Поживём — увидим, дорогуша.

Затем бабушка сменила тему и заговорила о сестре Кейтлин Трионе, и как она отлично управляется со своими падчерицами, и о лошадях, которых выращивает лорд Хью в своём имении.

Кейтлин слушала, весьма заинтересованная тем, как всё это удаётся её сестре — близняшке. Но в глубине её сердца другой голос нашёптывал ей, что её душевная боль только начинается.