Глава 15.
Серое, промозглое утро.
Туман, выползший из низин, из заболоченных участков, из реки Исеть неторопливо и тщательно заполнил собой улицы и проспекты города. Поднимаясь все выше и выше, он залеплял окна белой мутью, заползал во дворы, окутывал непроницаемой глазу водной взвесью памятники и деревья, растекался по пустым перекресткам с одиноко мигающими желтым светофорами.
Комендантский час опустошил Екатеринбург. Не ездили машины, не ходили люди. Только ошалевшие от такого непривычного зрелища бездомные животные неуверенно оглядываясь, держась поближе к стенам домов, украдкой передвигались от одной подворотни до другой.
Губернатор закрыл город на неделю. Закрыл надежно, основательно. Въезды-выезды перекрылись бетонными «утюгами» и угловатыми БТРами. Железнодорожное и авиа-сообщение остановлено до особого распоряжения. Перемещение внутри города запрещено почти круглосуточно. Работа всех предприятий приостановлена. Трудятся по минимальному составу только службы, отвечающие за коммунальное хозяйство, да медики.
«В связи с внезапной террористической атакой, повлекшей многочисленные человеческие жертвы, и во избежание дальнейшей гибели гражданского населения, принято решение ввести запрет на передвижение в городе и его окрестностях. Действие комендантского часа прекращается в двенадцать часов дня и начинается в четырнадцать часов. У граждан есть два часа, чтобы приобрести продукты питания в близлежащих магазинах и спокойно уйти домой. О дальнейших действиях будет извещено дополнительно. Нарушителей комендантского часа будут расценивать как пособников терроризма и судить по всей строгости закона».
Да, пришлось во всем случившемся обвинить выдуманных террористов. Других вариантов пока не было. Говорить правду слишком рано. Поэтому сейчас активно прорабатывалась и продвигалась именно эта версия.
Интернет мы отрубили. Как внешний, связывающий город с остальным миром, так и внутренний. Местным провайдерам очень популярно объяснили, что с ними будет, если внутренние сети будут работать. Они поняли и буквально физически уничтожали сетевое оборудование. Чтобы ни одного бита и байта не прошло.
С сотовой и проводной связью поступили аналогично. Не доверяя программам блокировки, которые при желании можно взломать, вручную отрубали питание сотовых вышек, выдергивали вилки из розеток и дергали рубильники. По телевизору работал только один, областной канал, по которому крутили старые, еще советские фильмы, которые иногда прерывались небольшими выпусками местных новостей.
И там креативили не по-детски. Например, сообщили, что во время празднования дня города злые террористы выпустили на площадь, где шло основное веселье, отравляющий газ, обладающий галлюциногенным эффектом. К счастью, они не рассчитали концентрацию, поэтому количество отравившихся минимально. Этим новостники объясняли слухи о неведомых монстрах, появившихся на площади. И показывали видео с телефонов, снятых во время паники на площади. Там напуганные граждане бежали не разбирая дороги прочь, а голос за кадром говорил о монстрах. «Вот он, видите?» — слышали мы. Камера наезжала на толпу, делала общие планы, и, конечно же, никакого чудовища там не было. Не зря наши монтажеры ели свой хлеб. Все представлялось именно как галлюцинация.
Даже взяли интервью у выступавшей там звезды, у Нюши. Она, делая испуганные глаза, поведала зрителям, как надышалась ядовитым газом, и как ей было плохо и какие чудища ей виделись. Но потом она поняла, что это все последствия отравления. И сидевший рядом с серьезным лицом врач серьезно поддакивал и очень серьезно рассказывал, какие могут быть последствия, одновременно успокаивая, что это все имеет кратковременный эффект и никак в дальнейшем не отразится на здоровье надышавшихся.
Понятно, что в условиях общедоступности информации такие притянутые за уши факты мгновенно разоблачили бы. Но когда людям не с кем общаться и негде еще узнать новости, кроме как телевизора… В общем, мы надеялись, что наша деза худо-бедно, но сработает.
Сложнее было с центром. С Москвой. Но пока губернатор держал удар и активно придерживался общей версии. Других вариантов у нас не было. Только с упорством ослика стоять на своем, несмотря на противоречивые данные, поступающие из других источников.
Эти два дня после атаки Роя были для меня крайне, крайне беспокойными. Сначала мы трое: я, Степаныч и Люда, после того как были потушены пожары на разрушенном стадионе, буквально сантиметр за сантиметром исследовали развалины. Искали выживших. Как наших бойцов, так и инопланетян. К сожалению и счастью, поиски наши были безуспешны. Хорошо поработали вертолетчики, качественно.
Разбирать завалы пока не стали. Выставили высокую ограду и охрану и оставили их в покое. Работу по их разбору доверим нашим новеньким.
Губернатор, выполняя мое задание по привлечению добровольцев, буквально рыл землю. Не знаю, что на него подействовало больше, огромная ли награда, или угроза смерти, но, оказывается, у него на примете было очень большое количество людей, готовых установить себе инопланетную штуковину.
Так что ближе к вечеру я раздал почти две сотни белых прямоугольников. Мужчины и женщины, с тяжелыми взглядами, совершенно разных возрастов и национальностей, принимали из моих рук основы импланта и деловито убирали их в карманы.
Я прочитал им короткую лекцию, заработав при этом сотню очков опыта и отправил по домам.
А затем перешел в другой, гораздо меньший по размерам кабинет в администрации города. Там меня, гадая цель вызова, уже ждали. Все причастные к политике подбора кандидатов. Все те, кто убедили меня в том, что в начале нужно набрать и подготовить руководителей и администраторов, и только потом думать о бойцах и их подготовке.
И устроил им взбучку. О, как я орал! Всю накопившуюся злобу, все отчаянье, всю ярость прошедшей ночи я выместил на уткнувшихся в пол людей. Умом я понимал, что и моей вины тут более чем предостаточно, но остановиться уже не мог. Мне нужно было выместить все эмоции, весь негатив.
Конечно, одними только криками я не ограничился. Понизил у всех присутствующих рейтинг вполовину и с легким удовлетворением наблюдал, как вытягиваются их лица. Коэффициент набора опыта у наказанных вмиг упал до ноль пяти. Впрочем, я подсластил горькую пилюлю, выдав задание на подбор рекрутов для установки имплантов. В конце вставив предупреждение о потере репутации при небрежно выполненном задании.
Домой уезжал поздно ночью. По приезде успокоив рыдающую мать (как либо сообщить ей о том, что я жив не было никакой возможности), кое-как скинув одежду, бухнулся в кровать. Сил даже на душ не было.
А на следующее утро ежедневный опыт за последователей составил четыреста двадцать семь очков. Громадное пополнение, громадное количество новичков.
Я прыгнул в подъехавшую служебную машину, и Додж Калибр повез меня по пустынным улицам на работу. Читать лекции, учить.
Эти двести новых человек будут костяком нашей армии. Нашей новой армии. На ошибках учатся, а мы хорошие ученики. Вдоволь извозившись в крови, набив огромные синяки, мы больше не допустим подобного. Мы будем готовы. Каждую неделю мы будем увеличивать количество наших бойцов, каждую неделю наших сторонников будет все больше.
И очень скоро «младшие учителя» поедут в другие области и губернии нашей страны. Они не умеют делать импланты, но у них будет их достаточный запас. Они будут выполнять ту же самую работу, что делаю сейчас я. Осталось только научить их самих. Докачать до нужного уровня, когда они смогут взять себе эту профессию.
Но пока я один. И у меня пара сотен новичков. И этот день я целиком и полностью посвятил их обучению. Заработал несколько тысяч очков опыта и непрекращающуюся головную боль.
Поэтому на следующий день я взял выходной. Посвящу его праздному ничегонеделанью. Буду тупо валяться в постели и смотреть фильмы. Могу. Хочу!
Получен ежедневный опыт за последователей. + 530 единиц.
Я проснулся. Я потянулся. Втянул воздух.
Пахло свежезаваренным кофе и свежеприготовленными творожными сырничками. Мамино коронное блюдо выходного утра. А так как сейчас выходные всю неделю, по крайней мере у нее точно, то она строго следовала своей традиции.
И я нисколько об этом не жалел.
Быстро умывшись и приведя себя в порядок, пошел на кухню.
— С добрым утром, мам, — я чмокнул родительницу в щечку.
— Доброе утро, Мить. Садись давай, завтракай. Все уже готово.
Она открыла крышку сковородки, на которой томились поджаренные кругляши сырников, начала накладывать их в тарелку. На столе меня уже ждала вазочка с клубничным вареньем, печеньки и дымящаяся кружка кофе.
По телеку фоном крутилось какое-то старинное, черно-белое кино. Два забавных чувака страдали от мелкого мальчугана, который устраивал им всяческие гадости.
Я пил кофе, жевал сырники и мне было хорошо.
За окном редкие капли дождя пробивали утренний туман, стучали по окну, стекая по нему вниз, а у нас было тепло и уютно. И не было позавчерашней бойни. И не было вчерашнего учительского марафона.
И вообще ничего этого не было. Ни Роя, ни имплантов, ни смертей.
А был я, простой учитель-практикант, и была моя мама. Бубнящий телевизор с глупой комедией, негромко тикающие часы на шкафу, едва гудящий холодильник. А еще кружка вкуснейшего кофе и целая тарелка творожных сырников.
Тихо, спокойно, уютно и комфортно. Никуда не надо бежать, ехать, стрелять.
Нужно ли мне вот это все? Все эти беспокойства, бессонные ночи, тренировки, подготовка к вторжению? Ведь все это не мое. Все это предназначалось совсем другому человеку. Моя роль должна быть совсем другой. Я по натуре своей, буду честен хотя бы сам с собой, далеко не лидер. Мне не нравится идти впереди всех, размахивая флагом.
— Дело не в дороге, которую мы выбираем: то, что внутри нас заставляет выбирать дорогу, — внезапно донеслось из динамика телевизора. Это мама перепутала кнопки пульта, случайно добавив громкость.
Вот так? Что-то внутри нас выбирает куда мы пойдем? Дурацкая какая-то фраза. Масло масленое маслом.
Но почему-то она засела у меня в голове. Что внутри нас заставляет выбирать дорогу?
Откинулся на стуле. Откинул все мысли. Плевать на все. Сегодня я буду лежать тюленюшкой, и никто не сможет сдвинуть меня с места.
Поблагодарив матушку, помог ей убрать со стола и пошел в свою комнату. У меня там на флешке сериал заждался, пожалуй, пора его досмотреть.
Но прежде нужно закинуть ресурсы в конструктор. Он, бедолага, работает как папа Карло, без выходных и перекуров, ежедневно выдавая «на гора» восемь десятков имплантов и очень нуждается в основных материалах.
У меня их целая сумка. Вчера собрали по моей просьбе. Маленькие плиточки различных металлов, мешочки сыпучих веществ, таблетки редких материалов. Все нужно в дело, все пойдет в ненасытную топку конструктора.
И, наконец, покончив с обязанностями, я, накинув плед на кровать, в одежде завалился на нее, нащупал на полу рядом пульт и включил телек. Вспомнив на какой серии остановился, я погрузился в мир интриг, сильных героев и невероятных драконов.
Посмотрев две, почти часовые серии, я понял, что засыпаю. Уменьшив громкость, закрыл глаза. Какое-то время спустя сквозь сон услышал короткий звонок входной двери.
«Наверное, к маме соседка пришла,» — мелькнула мысль. Вставать было лень и я повернувшись к стене продолжил валяться. Пусть маман сама открывает, ее же гостья.
А спустя некоторое время, во сне, я понял, что в комнате я не один. Видимо, имплант подсказал.
Приоткрыл один глаз.
Лера.
Она сидела на стуле напротив меня. Накручивая на палец локон волос, смотрела в окно.
— Привет, Валерия, — поздоровался я с ней сонным голосом.
— Здравствуй, Димочка, — девушка приветливо улыбнулась.
И как же она прекрасна!
Легкий макияж подчеркивал утонченные черты лица. Одета по-простому, по-домашнему: в короткие шортики и белую футболку, под которой явно ничего нет.
— А мне скучно. На улицу выходить нельзя, интернета нет, по телеку ерунду всякую показывают, — продолжила она. — Вот и решила зайти к тебе по старой памяти, поболтать.
— Молодец, — кивнул я ей. Вскочил с кровати, прошёлся по комнате, разминаясь.
Возникла неловкая пауза. Я мучительно соображал, что бы у нее спросить, перебирая в уме всевозможные темы, но кроме «как дела?» ничего умного не лезло.
— А может, чаю? — спасла Лера ситуацию.
— Ага! Сейчас сделаю. Пять минут, — я даже обрадовался этой паузе.
Выскользнул из комнаты, натолкнулся на вопросительный взгляд мамы. Пожав в ответ плечами, пошел на кухню. И пока закипала вода, пока накладывал в тарелку нехитрые закуски, размышлял над ситуацией.
Я помнил, как Валерия подошла ко мне утром до начала этой заварушки с высадкой диверсионной группы Роя, пригласив погулять. И вот сейчас сама первая пришла. Зачем? Почему?
Поставив на поднос чашки с тарелками, аккуратно подхватил его и пошел в свою комнату. Стараясь не расплескать кипяток, толкнул дверь.
И застыл на пороге.
Первым делом я заметил ее шортики с маечкой, лежащие на стуле. Там, где девушка до этого сидела.
А сама она, укрывшись пледом, лежала на моей кровати.
Зашел в комнату, закрыв задом дверь. Поставил поднос с чаем на стол.
— Дим, — нежно позвала Валерия.
Я смотрел на нее. Она смотрела на меня. И она невероятно красива.
А мне вдруг вспомнилась та блат-хата. И как она лежала голая под простынкой на кровати у бандита.
— Дииим?
Лера приподнялась на локтях.
Плед лениво скатился вниз, обнажая ее груди. Нежные, любимые груди, которые я так любил гладить и ласкать, и аккуратно покусывать набухающие розовые соски. Когда-то давно. Очень давно. Когда мы были вместе.
Еще до той блат-хаты.
Она призывно смотрела на меня. Медленно откинула одеяло. Трусиков на ней тоже не было.
Сердце, казалось, сейчас вырвется из груди. Ладони вспотели, зато во рту мгновенно пересохло. Я перед ней словно мальчишка, которым она вертит так, как хочет. И, самое главное, что этот мальчишка не может противиться этому.
Он не может.
А я смогу. Наверное.
Преодолевая себя, сел на стул.
— Ну что же ты? — томно спросила она. Медленно раздвинула ноги.
И как бы я ни держал себя, мой взгляд все равно уткнулся туда. Там все гладко, нежно и волнующе. Там меня ждало удовольствие и наслаждение.
Бесстыжая и красивая. Бесстыже красивая.
Краем глаза заметил ее довольную улыбку.
Как мальчишка.
— Зачем, Лер? — спросил хриплым голосом, с трудом переведя взгляд на ее лицо.
— Ты не хочешь меня? — она не сдавалась. Она еще верила в свои чары, она еще верила в мою любовь к ней.
— Зачем это? Зачем я тебе? Зачем ты пришла ко мне? — с каждым вопросом колдовство, оплетающее меня спадало, вяло, пропадало.
Она поняла это. Заметила. Закусила губку. Ноги непроизвольно сжались, прикрывая сокровенное.
— Мы же были когда-то вместе. Счастливы. И я подумала, что, может, начнем все сначала. А, Дим?
Под ее левой грудью я разглядел небольшие щрамы-звездочки — следы от пуль киллера.
А еще я вспомнил, как она жадно смотрела на машину, которая приехала за мной. И на моего охранника, распахнувшего дверь автомобиля.
— Не думаю, — я покачал головой. — Ты стала другой. Ты изменилась. Тебя больше интересуют внешние проявления любви. То, что происходит внутри, тебе не интересно.
Я постучал по своей груди. По левой ее части. У меня там сейчас тоже медленно образовывался шрам. Огромный кровоточащий шрам. Прямо на сердце.
Я скривился. От боли. От ненависти к самому себе. Не каждый день убиваешь любовь.
— Но самое главное, — продолжил я. — Я стал другой. А ты этого даже не заметила. Не заметила, что я перерос тебя и твои интересы.
Не каждый день убиваешь любовь своей жизни.
Она растерялась. Глаза метались по комнате. Лера явно впервые попала в такую ситуацию и теперь не знала, что делать. В ситуацию, когда ее отвергают.
Привыкай, такое будет и еще не раз.
— Отвернись, я оденусь, — холодным тоном, ледяным голосом известила она свое решение.
— Нифига, — нагло ответил я, разваливаясь на стуле. — Это моя комната, что хочу, то и делаю.
Ее глаза полыхнули огнем. Она вскочила с кровати, тяжелые груди дерзко подпрыгнули вверх, выражая всю ярость своей хозяйки. Рывком натянула на бедра шорты, она оказывается без трусов ко мне пришла, напялила футболку.
Замерла, пристально разглядывая меня. Волосы на голове чуть взбились, и все равно она была ослепительно красива. Даже в гневе.
— Дурак, — негромко прошептала она, распахивая дверь.
— Дурак, — прошептал я, слушая, как она выходит в подъезд. Падая на кровать, которая все еще хранила тепло ее обнажённого тела.
— Молодец, — прошептала заглянувшая в мою комнату мама.
Мы отменили комендантский час через три дня. Потому что до нас донеслись отзвуки мировых новостей. Потому что поняли: после того, что произошло в мире, никому не интересен далекий Екатеринбург с его псевдотеррористами.
Мир за эту неделю стал другим.
Страшнее, злее, кровавее.