Летняя гроза

Глава 19

Как хорошо было вернуться домой, в свой вигвам, к привычной жизни. Несколько дней Ветер и Гроза провели в разговорах с родными и друзьями, рассказали о своих приключениях, узнали последние новости в лагере.

Белоснежный Цветок ждала своего первого ребенка. Она уже немного округлилась. По сравнению с бывшей на сносях Пугливой Оленихой, живот у нее был небольшой, но молодая женщина была рада поделиться радостной новостью с Грозой.

Несмотря на то, что Пугливая Олениха стала неуклюжа и неспособна к работе, она сохранила присущие ей спокойствие и приветливость, которые так ценились окружающими. Она терпеливо ждала дня, когда на свет появится ее малыш.

Все было хорошо и у Поющей Воды и Двух Стрел и их новорожденного сына. Звонкий Жаворонок с нетерпением ждала новостей о Стрелке. Гроза могла лишь сообщить ей, что письма от брата приходят бодрые, у него все в порядке, он очень занят и постоянно спрашивает о Звонком Жаворонке. Летом Стрелок собирался приехать в лагерь.

В следующем месяце, которые индейцы назвали Луной, Когда Набухают Почки, Пугливая Олениха родила своего второго сына. Роды были долгими и трудными, но мать и младенец чувствовали себя прекрасно. Мальчик оказался красивый, черноволосый, с пухлыми ручками и ножками. Когда счастливый отец услышал его первый резкий крик, то дал ему имя Кричащий Орел, сравнивая пронзительный плач сына с криком величественной птицы.

Вечером барабаны разнесли новость по всему лагерю. У вождя Зимнего Медведя родился второй сын. Предстоял большой праздник.

Пока Пугливая Олениха отдыхала, а вся деревня готовилась к празднеству, Летняя Гроза вернулась в свой вигвам. Гроза помогала при родах, а с мальчиком оставалась Звонкий Жаворонок.

Едва Гроза, пригнувшись, нырнула в вигвам, она почувствовала по спине у нее пробежал нехороший холодок. Звонкий Жаворонок лежала у очага, будто спала, но что-то подсказало Грозе, что это не так. Женщина обежала взглядом жилище, и ее тревога возросла, потому что ее сына нигде не было.

Гроза быстро наклонилась над Звонким Жаворонком и осторожно перевернула девушку на спину. Та застонала, потянувшись рукой к голове. Легко коснувшись затылка Жаворонка, Гроза обнаружила там шишку.

— Звонкий Жаворонок, — тихо позвала она. — Звонкий Жаворонок, что случилось? Где Идущее Облако?

Девушка медленно открыла глаза, постанывая от боли.

— Его нет? — пробормотала она.

— Нет. Что произошло? Кто это с тобой сделал?

Звонкий Жаворонок осторожно сжала голову руками.

— Я не знаю. Я помню только, что сидела здесь и готовила еду. Потом я почувствовала сильную боль. Наверное, меня ударили сзади по голове, но я никого не слышала.

— Звонкий Жаворонок, ты посидишь дома? Я боюсь, что кто-то унес Идущее Облако, я должна найти его. Я должна найти Вольного Ветра.

— Да-да, иди. Не волнуйся за меня. Звонкий Жаворонок выглядела очень плохо, но у Грозы не было выбора — надо найти ребенка.

— Я пришлю кого-нибудь приглядеть за тобой, — пообещала она и выбежала из вигвама.

Несмотря на спешку, Гроза помедлила у выхода, чтобы изучить следы вокруг своего жилища, но ничего не обнаружила. Последний снег в деревне растаял, повсюду стояли лужи. Многочисленные следы шли во всех направлениях, перепутываясь и находя одни на другие.

Гроза побежала к вигваму советов, где, она знала, найдет Ветра. Торопливо, глотая слезы, Гроза рассказала ему об исчезновении из вигвама Идущего Облака.

— Его кто-то похитил, Вольный Ветер! — со страхом воскликнула она. — Зачем кому-то понадобилось красть нашего ребенка?

Ветер встревожился, но постарался успокоить жену — и себя.

— Может, все объяснится очень просто. Кто-то мог увидеть, что Звонкий Жаворонок ранена, и уйти за помощью, взяв Идущее Облако с собой.

— Нет! — покачала головой Гроза. — Нет, кто-то ударил твою сестру по голове. Этот человек украл моего ребенка. О Вольный Ветер, что нам делать? Мы должны найти нашего сына!

— Где Боевые Перья? — поинтересовался Ветер. — Он обычно охраняет Идущее Облако, когда Когтистая Лапа уходит на промысел.

— Не знаю. Все это время я была у твоей матери. Может, Боевые Перья охотится. Раз с ребенком была Звонкий Жаворонок, он решил ненадолго отлучиться.

Быстро посовещавшись, старейшины отправили на поиски всю деревню. Идущее Облако не нашли, не обнаружили отсутствия и кого-нибудь еще из жителей.

— Мог это быть кто-нибудь из другой деревни, может, кто-то затаил на нас злобу? — высказал предположение Две Стрелы.

Ветер пожал плечами.

— Это возможно, но сомнительно. Надо обыскать местность вокруг лагеря. Скоро стемнеет, и мы не сможем прочитать следы.

Поисковые партии разделились на группы и разошлись в разных направлениях, ища хоть какие-нибудь следы ребенка.

Обезумевшая от тревоги Гроза, спотыкаясь, брела следом за мужем. Она сдерживала рыдания, паника грозила захлестнуть несчастную женщину. Солнце начало клониться к закату, похолодало. Ночь обещала быть ясной и морозной, а ее малыш где-то здесь — во власти холода и диких зверей.

— Почему он не плачет? — пробормотала она, напрягая слух. — Ну почему же он не плачет, чтобы мы могли найти его?

Вольный Ветер сочувственно поглядел на жену. Его тоже не на шутку беспокоила безопасность Идущего Облака, но он старался сохранять хладнокровие, потому что Гроза была не в состоянии мыслить трезво. Ведь их сын, как и все дети шайеннов, с первых дней своей жизни был приучен не плакать. В прежние времена плачущий ребенок мог привлечь внимание врагов племени и обнаружить лагерь. И хотя теперь индейцы мирно жили в резервации, традиция воспитывать детей тихими и спокойными сохранилась.

Поиски продолжались два часа, тянувшихся бесконечно, отчаянно долго, и Гроза чуть не лишилась разума, когда внезапно над ними, над самыми верхушками деревьев, появился Боевые Перья. Орел кружил над головами людей, и его резкий крик раздавался снова и снова. Потом птица снизилась, на мгновение присела на плечо Грозы и тут же взмыла вверх, снова сделала круг, опять подлетела к людям и снова поднялась в небо.

Гроза глянула на Ветра, и на ее лице затеплился отблеск слабый надежды.

— Может, он зовет нас? Может, Боевые Перья нашел нашего сына?

Ветер практически не надеялся на это, но в голову ему пришла та же мысль.

— Острое зрение орлов хорошо известно. Ночь надвигается очень быстро, и сейчас это наша единственная возможность.

Хотя это и казалось невероятным, случались и более невозможные вещи. Гроза, Ветер и их помощники пошли за птицей, не теряя ее из виду и пробираясь между деревьев. Наконец они вышли к небольшому ручейку. Немного прошли вдоль него, и тут увидела мальчика. Он лежал на холодной земле в нескольких шагах от воды. Над ребенком, почти придавив его, навис большой кугуар. На мгновенье у Грозы сдавило сердце, но тут она узнала Когтистую Лапу. Огромная кошка охраняла и согревала ее сына, и когда Идущее Облако неожиданно повернулся в сторону ручья, кугуар носом мягко вернул его в прежнее положение.

Две Стрелы нахмурился.

— Твоя кошка украла твоего сына? — с недоумением спросил он.

— Нет, — ответила Гроза. — Тот, кто это сделал, раздел моего ребенка, потому что я оставила его одетым. Когтистая Лапа не мог этого сделать.

Она взяла мальчика на руки и прижала к груди. Он замерз, замерз настолько, что маленькие пальчики рук и ног одеревенели и покраснели, а губы и лицо от холода были серо-голубого цвета.

— Я отдам свою душу, чтобы узнать, кто это сделал, — произнесла Гроза.

Глаза Ветра полыхали гневом.

— Мы узнаем, кто это сделал. Даю тебе слово. — Снял с себя рубаху и бережно закутал в нее сына. — Идем. Мы должны вернуться в лагерь и согреть его, пока он не заболел. Когтистая Лапа, возможно, спас ему жизнь, а теперь мы должны побыстрее принести его домой и как следует прогреть.

Ветер дал остальным сигнал, что ребенок найден, и люди двинулись в лагерь. Обратная дорога в темноте была долгой, но прижимавшая к себе сына Гроза ничего не замечала. Она возносила молчаливые молитвы благодарности за то, что ребенок найден целым и относительно невредимым.

Оказавшись в вигваме, Гроза завернула Идущее Облако в теплые меха и положила как можно ближе к огню. Потом в котле с водой она нагрела над огнем несколько камней, обернула их и обложила ими завернутого малыша. Постепенно маленькое личико обрело свой обычный цвет, губы перестали дрожать.

Пока жена хлопотала вокруг ребенка, Ветер расспрашивал свою сестру. Она ничего не помнила. Никаких других ран, кроме шишки на голове, у нее не было.

Тогда Ветер медленно обошел вигвам, внимательно разглядывая каждый предмет знакомой обстановки, ничто не ускользало от его взгляда. Вдруг он остановился, нахмурившись. Нагнулся и поднял что-то со шкуры, которая лежала рядом с колыбелью Идущего Облака. Это был амулет — особый амулет, который всегда носила на шее Утренняя Луна. Во всей деревне ни у кого такого не было, только у нее.

Гроза подняла глаза и увидела, что муж разглядывает какой-то предмет.

— Что это, Вольный Ветер? Что ты нашел?

Лицо Ветра застыло, взгляд сделался мрачным.

— Это особый амулет Утренней Луны, — гневно сказал он. И решительно пошел из вигвама, прихватив несколько длинных ремней. — Присмотри за нашим сыном как следует, Летняя Гроза, а я займусь Утренней Луной. — И ушел, прежде чем она успела спросить, что он собирается делать.

Вернулся он довольно скоро, но Грозе уже не было никакого дела до окружающих. Дыхание Идущего Облако сделалось хриплым, его начало лихорадить. Быстро посоветовавшись со знахаркой, она раздобыла сосновой и кедровой стружки и бросила ее в котел с кипящей водой. Потом укрепила над котлом одеяло, чтобы не выпускать целебный пар и направлять его на больного ребенка. Всю ночь она хлопотала над малышом, а Ветер и Когтистая Лапа стерегли их.

К рассвету дыхание смягчилось, лихорадка отступила. Гроза с облегчением опустилась на постель. Но, прежде чем забыться благословенным сном, она спросила:

— А что ты сделал с Утренней Луной?

— Религиозная книга белых людей, которая называется Библией, говорит: «Око за око, зуб за зуб», — таинственно ответил Ветер. — Я так и поступил.

Сон сморил Грозу, и она больше ничего не спросила, успев подумать, что все равно узнает днем.

Несколько дней у Идущего Облака болели горло и голова, но это было лишь незначительное последствие его пребывания на холоде мартовским днем. Гроза была безумна рада, что его украли не к ночи, потому что тогда он наверняка умер бы от переохлаждения. В ту ночь температура упала до заморозков, подул резкий западный ветер, наутро заклубились облака, и к полудню пошел снег.

Когда Гроза снова спросила у Ветра, как он наказал Утреннюю Луну, ни один мускул ни дрогнул на его лице.

— Если ты пойдешь к ручью, где она оставила Идущее Облако, то найдешь ее там.

— Она умерла?

Ветер безразлично пожал плечами.

— Может быть… а может, еще не совсем, но скоро умрет.

Его неопределенный ответ пробудил в Грозе любопытство.

— Что ты с ней сделал?

— Только то, что она собиралась сделать с нашим сыном. Она оставила его беспомощного на холоде, он не мог вернуться в тепло. Так же, как Идущее Облако, она раздета, но, в отличие от Идущего Облака, она висит на ветке над рекой, ее ноги опущены в ледяную воду. Именно такой участи она желала нашему сыну. За одним исключением. Я стегал ее, пока кровь ручьями не побежала по ее телу, потому что хотел, чтобы до того, как ее тело онемеет от холода, она испытала боль. А если запах крови и ее страха привлечет диких зверей, что ж, так тому и быть.

— Только справедливо, что она получила то, что заслуживала, — заметила Гроза. — Я рада, что она больше не сможет вредить нам.

Почти целую луну их жизнь протекала спокойно. Ветер занимался своими лошадьми, Гроза хлопотала по хозяйству. В воздухе носился запах весны, и с каждым днем солнце все дольше задерживалось на небе, дарило все больше тепла, прогревая землю и готовя ее весеннее возрождение. Близилось время переезда в летний лагерь. И скоро, как и каждый год, на лето должна была приехать семья Грозы.

Поэтому появление Джереми и Охотника в середине апреля оказалось неожиданностью. Как и до этого, Джереми привез плохие новости. Мужчины привезли отпечатанную типографским способом бумагу, выпущенную правительством Соединенных Штатов.

— Посмотрите на это! — восклицал Охотник, готовый взорваться от гнева. — Вот как белые держат слово, данное племенам! — Он помахал бумагой перед носом Ветра.

Взяв листок, Ветер прочел его с возрастающим гневом и яростью. Бесконечные часы переговоров в Сент-Луисе были потрачены совершенно напрасно. Время и слова были выброшены на ветер! В руках Ветра был документ, в котором говорилось, что часть индейских земель на территории Оклахома отдавалась белым поселенцам. Первый из нескольких «дней переселения» был намечен на двадцать второе апреля, всего через несколько дней.

— Что это значит, Вольный Ветер? — спросила Гроза, тоже прочтя бумагу.

На виске Ветра дернулась жилка, лицо помрачнело, но он спокойно ответил:

— Это значит, что наши прекрасные «друзья» в Вашингтоне еще раз предали своих «индейских братьев». Это значит, что, несмотря на все наши возражения и отказы, Закон о распределении земли вступил в силу, и земли, которые белые определили своими, открыты для белых поселенцев. Земля в середине Индейских территорий теперь отдана белым, а нас загоняют еще дальше. — Темные глаза его сверкали от негодования.

— А «дни переселения»? Что это такое?

Джереми объяснил:

— То же, что «земельная лихорадка» и «захват земель» в других территориях. Власти устанавливают определенное время для заявок на землю. Все желающие участвовать собираются, раздается выстрел, дающий начало гонке за землей. Участники торопятся заявить свои права на тот участок, которым хотят владеть. Обычно им приходится согласиться как-то облагородить землю, чтобы удержать ее: построить дом, выращивать кукурузу и тому подобное.

— Что-то вроде расселения на государственной земле с целью получения титула — было такое, — проворчал Охотник.

— Только они хотят поселиться на нашей земле с радостного одобрения правительства, — добавила Гроза. — И мы ничего не можем сделать, чтобы остановить их?

— Пожалуй, нет, — безнадежно произнес Джереми. — Все уже решено, их не остановить. Через неделю в самом сердце Индейских территорий появятся белые поселенцы.

— Через неделю они очень пожалеют о своей алчности, — бросил Ветер. — Время переговоров и мирных ожиданий прошло.

— Что ты собираешься делать? — спросил Охотник.

Вольный Ветер гордо выпрямился.

— Слишком долго я смотрел, как белые черви поедают нашу землю и нашу гордость, и беспомощно стоял в стороне. Хватит! На этот раз я поднимусь и буду сражаться как воин.

Охотник согласно кивнул. Как и многие другие молодые воины, он уже давно хотел выступить против притеснений белых, которым все было мало и которые теперь готовы были отнять у индейцев даже жалкие земли резерваций. Их отцы и деды храбро сражались против белых завоевателей, хотя, в конце концов, и проиграли войну. У поколения Охотника никогда не было такой возможности — до сего дня. И вот теперь — победят они или потерпят поражение — они тоже дадут выход своему гневу, заставив петь свои луки и затмив свет тучей стрел.

— Я присоединяюсь к тебе, мой брат, — сказал Охотник, сверкнув золотистыми глазами. — И многие из нашего и других племен пойдут за тобой.

— Это ничего не решит, — озабоченно вставил Джереми. — Вы только создадите трудности и призовете на свои головы правительственные войска. Вы погибнете из-за своей горячности, если станете нападать на поселенцев.

— Значит, мы умрем как подобает гордым воинам-шайеннам, а не слабовольным старухам! — мстительно провозгласил Ветер. — Я не желаю умереть беззубым стариком в своей постели. Пасть в битве с врагом — это не бесчестье. Напротив, это приносит почет и славу имени воина и его семье. Когда я умру, пусть это произойдет на поле боя, я буду с оружием в руках, и мой боевой клич эхом разнесется по всей земле.

— А как же твои жена и сын? — спросил Джереми. — Что они будут делать, пока ты будешь воевать?

Не успел Джереми закончить свой вопрос, как Гроза ответила:

— Мы будем рядом с ним, конечно.

Вольный Ветер бросил на нее взгляд, исполненный гордости, а Джереми воскликнул:

— Гроза, ты не можешь! Боже мой, девочка! Кавалерия накинется на них, как рой разъяренных пчел! Ты каждую минуту будешь рисковать своей жизнью!

— По-твоему, я должна отсиживаться в кустах, как трус, Джереми? — спросила Гроза, и на ее красивом лице отразилось презрение. — Я воин-шайенн, как и моя мать. Это не просто почетный титул, я его заслужила. И ты думаешь, что при первой же возможности доказать это я не стану защищать то, во что верю, что я не должна сражаться за правое дело?

— Ты подвергаешь своего сына опасности, — пытался урезонить ее Джереми.

— За свою короткую жизнь он уже видел много опасностей, и еще много увидит, пока станет взрослым, — твердо сказал Ветер. — Такова здешняя жизнь.

— Мы должны делать то, что считаем верным, Джереми, — сказала Гроза.

Ветер кивнул.

— Настало время защитить то, во что веришь, с гордостью и не на коленях, а встав перед врагом во весь рост. Время пришло!

— Он прав. Слишком долго воины жили, связанные по рукам и ногам ограничениями, не зная гордости. Пришел срок показать себя на деле и нанести ответный удар. Нарушено слишком много договоров, мы устали от того, что с нами обращаются, как с собаками! — поддержал своего шурина Охотник.

Джереми согласился.

— Я знаю, что вы разозлены, я признаю, что действия правительства несправедливы. Когда вы поехали в Сент-Луис, вы от всего сердца хотели договориться мирно.

— А белые снова нанесли нам удар в спину. Они показывают нам одно лицо, когда ведут переговоры, и другое — когда мы поворачиваемся к Ним спиной.

— Но разве это лучший способ разрешить проблему? — настаивал Джереми.

— А у тебя есть предложения получше? — просто спросил Ветер.

— Нет, нету, — беспомощно признал Джереми. — Мне просто невыносимо видеть, как вы подвергаете себя опасности, бросаясь в бой против превосходящих вас сил.

— Мы не приобретем ничего, кроме нашей гордости, но разве этого мало?

Вечером Охотник нашел сестру и обратился к ней с совершенно невинным выражением лица.

— Я совсем забыл рассказать тебе последние новости из дома, — извиняющимся тоном сказал он.

— Я понимаю, Охотник. В тот момент самой важной новостью было переселение. Как все? Как Утренняя Заря?

— Все чувствуют себя хорошо. Заря согласилась отложить пострижение в монахини. Стрелок скоро приедет на каникулы. Марла шлет тебе приветы.

Последние слова заставили Грозу оторваться от шитья.

— Ты все еще ухаживаешь за ней?

Гроза никогда не видела, чтобы ее старший брат краснел, и поэтому с изумлением смотрела, как румянец заливает его лицо.

— Я… э… мы с Марлой поженились в прошлом месяце. Кажется, я забыл сообщить тебе и об этом! — признался он в полном смущении.

Опомнившись от неожиданности, Гроза рассмеялась. Охотник смотрел на нее с недоумением, а она хохотала все сильнее, пока у нее не заболели бока и из глаз не покатились слезы. Наконец она выдохнула:

— Так ты, попался на пироги и скот, милый братец?

— О чем ты говоришь? Ерунду какую-то несешь!

Уже отсмеявшаяся Гроза сказала:

— Для тебя — возможно, но Марла прекрасно поняла бы. Поздравляю, Охотник, ты получил в жены прекрасную женщину, даже если тебе потребуется некоторое время, чтобы понять это.

— Я знаю. — Охотник удивленно покачал головой. — Кто бы мог подумать, что прелестная малышка Марла Деннинг так интересуется скотоводством? Она же всю жизнь прожила в городе.

Гроза едва сдержала новый приступ смеха. Охотник нахмурился, ничего не понимая.

— Что в этом смешного? — фыркнул он.

— Ничего, — выдавила Гроза, — ровным счетом ничего.

Намерение Вольного Ветра нападать на белых поселенцев поддержали многие молодые воины. Они устали жить под давлением белых, постоянно испытывая унижения. Ради чести и славы они были готовы пожертвовать в бою своими жизнями. Ветра они выбрали своим предводителем.

По решению совета племени Ветру было присвоено звание вождя. Во время особой церемонии у Грозы навернулись на глаза слезы гордости. Со времени ухода из племени Пумы военный вождь не требовался. Вождь Зимний Медведь вел от имени племени переговоры, принимал решения, разрешал споры между жителями деревни — он был правителем в мирное время. Вождь Крадущийся Как Пума был военным вождем, вел племя в бой, планировал походы и первым шел в атаку вместе с воинами. Теперь его место занял Вольный Ветер. То, что молодой человек был зятем Пумы и сыном Зимнего Медведя, подходило как нельзя лучше. Теперь он должен был продолжить легендарную славу Пумы.

Кое-кто из старших воинов отказался присоединиться к отряду, хотя они с уважением отнеслись к намерениям Ветра отомстить за последнее унижение.

— Мы завоевали свою славу, наши битвы остались позади, — сказал один. — Идите и совершайте то, что должны. Покройте славой себя и племя шайеннов. Пусть белые узнают, как жалят наши стрелы. А мы будем с гордостью следить за вами.

Гроза подумала, что за этими словами стоит и кое-что другое, но придержала язык. Она подозревала, что некоторые из старших воинов считают, что поход будет напрасным, что кавалерия быстро покончит с индейцами и белые поселенцы, так или иначе, получат землю. Возможно, они и правы, но она и в битве последует за мужем — она пойдет за ним на край света, если понадобится.

Состоялась еще одна особая и очень редкая церемония, на которой ни Гроза, ни любая другая женщина присутствовать не могла. Это была священная церемония очищения и обновления священных магических стрел. На четыре дня воины уединились в церемониальном вигваме. За это время четыре священных магических стрелы с каменными наконечниками, которые охраняли воинов в бою, были аккуратно обвязаны новыми сухожилиями, старые перья заменены на новые. Возносились молитвы и песнопения за благополучное возвращение молодых воинов, пусть добрые духи направят и защитят их в бою.

На следующий день после «дня переселения» едва порозовел восток, воины и их семьи выехали из деревни. Пройдет много дней, прежде чем они вернутся, потому что отряд встанет лагерем в другом месте, не желая навлекать злобу солдат на тех, кто оставался в деревне.

Гроза распрощалась с Зимнем Медведем и Пугливой Оленихой., поцеловала Звонкого Жаворонка и в последний раз подержала на руках малыша Кричащего Орла. Потом села на свою серую кобылу, проверила, надежно ли прикреплена к луке ее седла колыбель Идущего Облака, и присоединилась к отряду.

Женщины и дети находились в середине группы, со всех сторон охраняемые воинами. Женщины вели лошадей, нагруженных разобранными вигвамами и припасами. Отряд найдет подходящий участок и встанет лагерем. Оттуда они будут совершать набеги, а потом перейдут на новое место.

В бою Гроза будет рядом с мужем, пока она едет с Идущим Облаком и Белоснежным Цветком, которая уже значительно округлилась, нося своего первого малыша, но была полна решимости следовать за мужем. И обе они думали о том, что ждет их впереди, что готовит им новый день. С легким вздохом Гроза устремила взгляд вперед и, улыбнувшись золотистыми глазами, нашла своего мужа во главе группы. Новый вождь Вольный Ветер вел свой отряд непокорных воинов сражаться за славу шайеннов.