Лезвия и кости

22

Адриан

"Пожалуйста, Адриан", — сказала она. "Трахни меня".

Мои глаза распахнулись. Я почувствовал, как они расширились, когда я взял ее в рот. Ее прекрасное тело, полностью обнаженное передо мной, ее соки все еще блестели на моем лице.

Я не думал, что правильно ее понял.

Я не думал, что она хотела этого.

Но она хотела.

Ее пальцы нащупали край моей рубашки и стянули ее, после чего она оказалась на моей голове.

Ее глаза расширились при виде моего торса, и какое-то время она только и делала, что исследовала контуры моего тела. Все, к чему она прикасалась, словно поглощалось ею. Я уже горел, но ее прикосновения только разжигали пламя. Она провела руками по моей груди и животу, оставляя за собой жаркий след. Жар между нами был ощутимым, и я видел, как желание отражалось в ее глазах. Она больше не могла отрицать это. Это было по-настоящему.

Мы придвинулись ближе, наши тела слились друг с другом, как будто нам было суждено быть вместе в этот момент. Я обнял ее лицо, ощущая под пальцами мягкость ее кожи. Ее щеки раскраснелись, и я знал, что она тоже это чувствует. Я наклонился и поцеловал ее, наши губы встретились с такой страстью, что у нас перехватило дыхание.

Я слегка отстранился, и мои глаза искали в ее глазах хоть какие-то признаки сомнений или колебаний.

Их не было. Она была полностью со мной. Я хотел ее больше всего на свете и знал, что это наш момент.

Она потянулась к моим брюкам и расстегнула верхнюю пуговицу на джинсах. Медленно потянув вниз молнию, она спустила джинсы по бедрам и ногам. Она не спешила. Казалось, не имело значения, что мы находимся в раздевалке. Хотя никто не мог войти, я думал, что ее больше волнует подобное.

Очевидно, нет.

Она опустилась на колени, помогая мне снять каждую штанину.

Черт, как она выглядела на коленях…

У меня уже текло.

Когда она закончила, то повернулась ко мне лицом, глаза ее расширились и наполнились желанием.

Потребностью.

Она вернулась к моим трусам-боксеркам и потянула их вниз. Как только мой член выскочил наружу, она приникла ртом к его кончику, заставив меня удивленно зашипеть.

Ее губы обхватили меня, и я почувствовал, как ее язык закрутился вокруг моей головки, когда она взяла меня в рот еще глубже. Я потянулся вниз, схватил ее за затылок и притянул ближе, мои бедра инстинктивно покачивались, когда она доставляла мне удовольствие. Меня словно пронзило электрическим током, и я понял, что не смогу долго сдерживаться.

Мои руки блуждали по ее телу, ее кожа была теплой и гладкой под моими прикосновениями. Я не мог устоять перед желанием потрогать ее грудь, взял ее в руки и слегка сжал. Ее соски затвердели под моими пальцами, и я увидел удовольствие в ее глазах. Она застонала, обхватив меня, и я понял, что это то, чего она хотела, то, что ей было нужно.

Я оторвался от нее, умоляюще глядя ей в глаза. "Черт, Сиенна, мне нужно быть внутри тебя".

Ее взгляд остановился на мне, зеленые глаза потемнели от желания. Она кивнула, ее губы разошлись, когда она прошептала: "Да".

Я схватил ее за руку, рывком поднял и прижал спиной к стене. Мои руки нашли ее талию, и я приподнял ее. Она обхватила меня ногами за талию, заставляя мой член задыхаться от ее тепла, от ее слизкого жара.

Я прижался к ней, наши тела слились воедино, словно мы были одним целым. Ее дыхание было неровным, и я чувствовал, как ее сердце колотится о мою грудь. Ее ногти впились в мою спину, и я почувствовал, как ее губы прижались к моей шее, умоляя о большем.

С этими словами я погрузился в нее, и ее тепло окутало меня. Мы стонали синхронно, наши тела двигались в полной гармонии. Ее ногти впивались в мою спину, оставляя небольшие царапины, которые только усиливали удовольствие.

Она чувствовала себя идеально, насыщая мой член всем, чего он хотел. В этот момент все остальное исчезло. Мы были только вдвоем, потерянные в желании друг друга, поглощенные страстью, которая пылала между нами.

Я двигал бедрами, насаживаясь на нее с пылом, который подстегивал нас, наши тела двигались синхронно, как два танцора в муках страстного танго. Она отвечала на каждый толчок, ее бедра поднимались навстречу моим, и я знал, что она так же захвачена моментом, как и я.

Мои руки блуждали по ее телу, мои пальцы скользили по ее коже, словно я запоминал каждый ее дюйм. Она была прекрасна, ее кожа теплая и мягкая, ее изгибы идеальны, и я знал, что хочу ее больше всего на свете.

Наслаждение было непреодолимым, огонь горел внутри нас, разжигаемый каждым прикосновением, каждым поцелуем, каждым толчком. Это не было похоже ни на что, что я когда-либо испытывал раньше. Мы потерялись в дымке сырого, первобытного желания, и я знал, что это будет ночь, которая изменит все.

Продолжая входить в нее, я чувствовал, как ее мышцы сжимаются вокруг меня, втягивая меня в себя все глубже и глубже, втягивая с мощной силой. Ее дыхание было неровным, ее крики удовольствия смешивались с моими. Казалось, мы были единственными двумя людьми в мире, наши тела были заперты вместе, наши души переплелись.

Мне нравилось слышать ее. Мне нравилось осознавать, что я заставляю ее звучать именно так — страстно, отчаянно и умоляюще.

Она была такой мокрой, ее соки липли ко мне, и я чувствовал, как обволакиваю ее. Каждый толчок встречался вздохом, криком, стоном. Я потерялся в ритме, в страсти, в красоте этого момента.

"Адриан, пожалуйста", — задыхалась она, ее глаза расширились и остекленели от вожделения. "Трахни меня сильнее".

Я повиновался, высвобождая первобытную потребность вернуть ее себе, овладеть ею полностью. Каждый толчок был вызван неутолимым голодом, и наши тела сталкивались с такой силой, что, казалось, сотрясали комнату.

Ее ногти все глубже вонзались в мою плоть, боль обжигала ее. Но мне было все равно. Я жаждал этого, лишь бы это исходило от нее.

Я чувствовал, как внутри меня нарастает напряжение, ощущения становились все более интенсивными с каждой секундой. Моя кульминация была близка, я чувствовал это и знал, что потеряю себя в ней. Я чувствовал, как напрягается и ее тело, и понимал, что мы оба находимся на пороге чего-то невероятного.

Я хотел кончить в нее. Я хотел наполнить ее так, чтобы она текла несколько дней. Я хотел видеть следы от меня на ее бедрах, в ее нижнем белье. Я хотел, чтобы она помнила, что принадлежит мне, и всегда будет принадлежать мне, и никому другому.

И тут, когда напряжение достигло пика, я почувствовал это. Я был готов взорваться. Я чувствовал, как мой член пульсирует внутри нее, а ее стенки сжимаются вокруг меня. Это было слишком. Я не мог больше терпеть.

"Сиенна, — сказал я сдавленно, — о, блядь, Сиенна. Кончи для меня, детка. Я хочу почувствовать, как ты кончаешь на мой член".

И тут, так же внезапно, как нарастало напряжение, оно спало. Я почувствовал, как ее мышцы сокращаются вокруг меня, ее стенки сжимаются и разжимаются, высасывая из меня каждую унцию удовольствия. Ощущения были ошеломляющими, и я понимал, что нахожусь на грани, ожидая, когда она потянет меня за собой.

"Вот так, детка", — прорычал я, мой голос был грубым от желания. "Кончи для меня, Сиенна".

Должно быть, она услышала отчаяние в моем голосе, потому что, похоже, точно знала, что мне от нее нужно. Ее стенки сжимались вокруг меня, а затем разжимались, снова и снова. Она словно пыталась втянуть меня в себя еще глубже, чтобы почувствовать каждую частичку меня внутри себя.

Я больше не мог сдерживаться. Я был на грани. Мне нужна была разрядка. Мне нужна была она. Мое тело содрогалось. Я собирался выпустить все, что было внутри меня. Я вошел в нее еще глубже, застонав от удовольствия. Я чувствовал все это. Жар. Страсть. Интенсивность момента.

Мой член дергался. Я чувствовал, как напрягаются мои яйца.

"О, блядь!" простонал я, мой голос охрип от вожделения.

Мое тело содрогалось. Я чувствовал все это. Наслаждение. Силу. Непревзойденную интенсивность.

"Адриан", — вздохнула она. "О, Адриан, пожалуйста".

Я взорвался внутри нее. Мой член дергался и пульсировал, когда мое семя заполняло ее, а пальцы на ногах, блядь, загибались. Такого еще никогда не было. Я чувствовал, как ее мышцы сжимаются вокруг меня, высасывая меня досуха.

Я не мог сдерживаться. Я выкрикнул ее имя, и мой голос эхом отразился от стен комнаты. Она была прекрасна. Она была всем. Она была всем, чего я когда-либо хотел.

По моему телу словно пробежал электрический ток. Каждый мускул был напряжен, каждый нерв горел. Мне казалось, что я лечу, взмывая все выше и выше, пока не осталось ничего, кроме чистого, необработанного удовольствия от того, что я внутри нее.

Когда мой оргазм начал стихать, я почувствовал, как ее тело прижалось к моему, ее руки обхватили меня, ее губы встретились с моими в страстном поцелуе. На мгновение мы замерли, переводя дыхание, наши сердца все еще колотились от последствий нашего интенсивного занятия любовью.

Я слегка отстранился, заглянув в ее глаза. Они все еще были полны вожделения, но в них было и что-то еще — что-то более глубокое, что-то более значимое. Я понял, что речь идет не только о физической связи между нами. Здесь происходило что-то настоящее.

Я смягчился, выскользнув из ее тепла. Медленно я опустил ее обратно на пол. Я знал, что она не сможет встать самостоятельно, поэтому держал руки на ее талии, давая ей необходимую поддержку, пока ее ноги не окрепнут.

Из нее уже вытекала моя сперма, и первым моим побуждением было протянуть руку между ее ног и удержать ее там… но я воздержался. Между нами уже столько всего произошло. Я не хотел спугнуть ее.

Я прижался губами к ее лбу и провел пальцами по ее волосам.

"Я буду заботиться о тебе", — прошептал я. "Теперь ты моя. Ты вся моя. Я буду заботиться о тебе".

Я не знаю, сколько времени мы там пролежали, но могу сказать, что ей стало холодно. Она прижалась ко мне, ее тело покрылось мурашками.

Я отстранился от нее, только чтобы помочь ей одеться. Я не останавливался до тех пор, пока она не надела все предметы одежды, даже носки, а затем сделал то же самое с собой.

Я схватил ее за руку. Я не мог перестать прикасаться к ней. И не перестану, если только она не попросит меня об этом, но даже тогда я не думаю, что смогу остановиться.

Я придержал для нее дверь, когда мы выходили из раздевалки. К счастью, в коридоре никого не было. Я был уверен, что стоит только взглянуть на Сиенну с ее дикими волосами и раскрасневшимся лицом, и все узнают, что произошло.

Черт.

Часть меня хотела этого, хотела, чтобы все знали.

Она была моей.

Мы вышли с катка и пошли через кампус к месту, где была припаркована моя машина. Я открыл перед ней дверь, и она проскользнула внутрь, а я пересел на водительское место и сел в машину. Она прислонилась головой к подголовнику, и, когда я завел машину, я услышал ее ровное дыхание.

Она заснула.

Поездка обратно в таунхаус прошла в тишине, слышалось только тихое гудение двигателя и редкий шепот шин на дороге. Сиенна дышала ровно и спокойно. Напряжение, охватившее ее ранее, словно растворилось во сне, и в тусклом свете машины она выглядела умиротворенной, почти бесплотной. Я украдкой бросал на нее взгляды, каждый из которых длился чуть дольше предыдущего. В ее чертах была простота, уязвимость, которую она редко демонстрировала в бодрствующем состоянии. Именно в такие незащищенные моменты она привлекала меня еще больше, если это было возможно.

Пока я вел машину, в моей голове прокручивались события этого дня, эмоции, сказанные и невысказанные слова. Однако в тишине машины, когда рядом со мной была Сиенна, все воспринималось иначе, как-то мягче. Уличные фонари отбрасывали на ее лицо переменчивые узоры, подчеркивая ее тонкие черты, нежный изгиб губ, мягкий трепет ресниц. Я запоминал каждую деталь, впечатывая в память этот момент, когда она была близко, но так далеко в своих мечтах.

Время от времени ее брови слегка нахмуривались, словно в ответ на сон, и мне становилось интересно, что же ей снится. Успокаивается ли она или ее разум так же неспокоен, как и мой? Желание протянуть руку, чтобы разгладить складку между ее бровями, было почти непреодолимым, но я сдержался, не желая ее беспокоить. Вместо этого я сосредоточился на дороге, позволяя ровному ритму движения успокаивать бурю внутри меня.

Когда мы подъехали к таунхаусу, я почувствовал нежелание заканчивать поездку. Мысль о том, что придется разбудить Сиенну, нарушить спокойствие, которое даровал ей сон, была нежелательной. И все же, въезжая на подъездную дорожку, я понимал, что этот момент не может длиться вечно. Я выключил двигатель, и внезапно наступившая тишина показалась мне тяжелой. Какое-то время я сидел и смотрел на нее, как она спит, разрываясь между желанием дать ей отдохнуть и необходимостью разбудить ее. В конце концов, мягкое свечение огней таунхауса решило все за меня, ознаменовав конец нашей короткой, тихой интермедии.

Я тихо вышел из машины, прохладный ночной воздух резко контрастировал с теплом внутри. Закрыв дверь с тихим щелчком, я подошел к Сиенне. Понаблюдав за ней мгновение, я в последний раз вгляделся в ее умиротворенное выражение лица, прежде чем осторожно открыть дверь. Мягкий шорох движения и прохлада ночного воздуха пробудили ее ото сна. Осторожно потянувшись, я просунул руки под нее и поднял ее с легкостью, которая не соответствовала тому, что творилось у меня внутри. Ее голова прильнула к моей груди, идеально прижимаясь к ней, словно так и должно было быть.

Глаза Сиенны открылись, ее взгляд был расфокусирован и тяжел от сна. "Где мы?" — спросила она сонным шепотом, ее голос был густым от остатков сна.

Я почувствовал, как она прижалась ко мне, когда я нес ее на руках. Ночь вокруг нас была тихой, мир, казалось, остановился, словно даря нам этот момент спокойствия. Знакомый дом вырисовывался перед нами, его присутствие одновременно успокаивало и пугало, напоминая о реальности, в которую мы вернулись. Но в этот момент, когда Сиенна была в моих объятиях, все остальное становилось незначительным.

"Мы дома".