Лицедей. Сорванные маски. Книга вторая

Глава 10

Диана.

Он не оставлял меня, продолжая терзать не только тело, но и душу. Казалось, он хочет изгнать моего ребенка из моего же тела, ведь я сама слышала, как тот плешивый докторишка запрещал ему всяческую половую активность. По ночам я плакала и молилась, о том, чтобы он смог родиться. Наш ребенок. Мой и Влада. И пусть живота еще и не было, но я всей своей сущностью чувствовала его. За что ему выпало такое. Но все чаще и чаще я понимала, что этому не бывать. После каждого сексуального марафона низ живота отчаянно болел и тянул, и на все мои мольбы, он лишь презрительно усмехался.

– Он все равно не выживет. И чем сильнее ты сопротивляешься, тем сильнее бушует во мне жажда мести. Этот ублюдок будет порождением еще большего зла. Он синтезирует в твоих клетках, и родится еще более губительным для общества, чем сам Влад. Хотя ты знаешь, это даже хорошо, что Влад никогда о нем не узнает. Видишь ли, они все прошли добровольную вазектомию. Но видимо, гендерное начало Влада стремительно исправило то, во что вмешались медики. И тебе очень трудно будет убедить нашего горячего друга, что ребенок его.

Я поняла из всего сказанного лишь то, что Влад добровольно отказался стать отцом. Но разве это не чушь? До недавнего времени, Влад был единственным мужчиной, который прикасался ко мне, а значит и сомнений в его отцовстве быть не может.

Мужчина запер меня наверху, запретив всем ко мне приближаться. Он сам приходил, купал меня, кормил, и даже пытался водить в уборную. Дни слились в череду беспросветных временных отрезков, полных отчаяния, тоски и боли. Я уныло плыла в них, потеряв всякую надежду на то, что вырвусь отсюда. Лишь тянущая боль была вечным спутником, и я не верила что смогу выносить его.

Дважды в неделю ко мне приходила женщина акушерка, которая осматривала меня, и каждый раз, видя мой плачевный вид, просила покориться ему, ради ребенка.

– Ты же женщина, будь умной! Ты же можешь сохранить и себя и ребенка!

–Как ? Как я могу это сделать, если он жестоко насилует каждый день не только тело, но и душу! Я сама себя ненавижу, и хочу умереть поскорее!

– Ах, милая моя девочка! Как бы я хотела тебе помочь, да не могу! Хозяин уничтожит моих детей, если я хоть словом кому – нибудь обмолвлюсь. А ради них я готова на все на свете. Я жизнь за них отдам, надо будет шлюхой стану, под поезд брошусь! А ты видно не поняла еще, что станешь матерью. Ты станешь тем ангелом, к которому спешит твой ребенок. Не смотря на все, он держится в тебе, а ты не пытаешься удержать его. Притворись, покорись хозяину, он ведь влюблен в тебя до безумия! Он зациклен на тебе, в его руках твой образ кукольный, с которого он глаз не сводит. Ты МОЖЕШЬ стать матерью, и даже его женой!

Уже потом, я, лежа в одиночестве, прокручивала в голове ее слова, и решила, что стоит попробовать. Сквозь слезы и душевные терзания, я решила ему покориться. Не ради себя, а ради нашего с Владом сына. Я знала, что будет мальчик, он снился мне по ночам, зеленоглазый малыш, с грустью заглядывал в мои глаза, цепляясь за руки, одежду, не желая на рассвете меня покидать.

Приняв ванну, и уложив волосы, я замерла у окна, ожидая его прихода. Я так и не узнала его имени, а хозяином называть отказывалась. Ровно в семь, как и всегда дверь спальни распахнулась, и он статной высокой фигурой замер на пороге. Я могла поклясться, что слышу, как шелестят шестеренки в его мозгу, просчитывая варианты открывшейся ему картины. Собираю волю в кулак, поворачиваюсь к нему, растягивая губы в приветливой улыбке.

– Ты встала… Значит ли это что тебе лучше?

–Нет. Но я хочу с тобой поговорить. Вернее хочу тебе предложить сделку.

–Ты прямо таки смогла меня заинтриговать. А это знаешь ли, не многим удается.

– Я хочу родить и воспитывать своего ребенка.

–Что? … Только не говори, что мне послышалось!…– От его грозного рыка я едва не растеряла те жалкие остатки самообладания, которые с трудом наскребла. Он со звериной грацией двинулся в мою сторону, заполняя всю комнату аурой опасности и жестокости.– Тебе не кажется что это слишком. Единственное, что я могу позволить тебе –это родить этого маленького засранца, а после отдать его в какую- нибудь семью. Для тебя и это много.

– Я хочу родить и воспитывать своего сына. – Твердо произношу я, изо всех сил стараясь, чтобы голос мой звучал твердо.– Взамен прости что угодно. Я готова на все. Мои условия таковы.

Он замер прошивая меня черной бездной, выискивая в моих чертах малейший намек на ложь.

– Ты готова на все лишь бы сохранить его ребенка? – Его шепот разрывал барабанные перепонки, столько в нем было боли и презрения. И я поняла, что в нем говорит уязвленное мужское самолюбие.

– Я готова на все ради своего ребенка. Мне очень жаль, что не сможешь понять, какого это носить под сердцем свое дитя, и знать, что кто- то желает ему смерти. Можешь называть это материнским инстинктом, как угодно, но если я его не сохраню, то и твоей никогда не стану.

– Ты угрожаешь мне? – Его лицо совсем близко, темные брови сошлись на переносице, а пятерня сомкнулась на шее.

– Нет. Я прошу тебя.– Прошептала я из последних сил.

Он долго всматривался в мое лицо, и в глубине его глаз шла борьба. Он так старался сдерживать свои эмоции, но это удавалась с трудом, то и дело обнажая обуревающие его чувства.

– Ты родишь, и будешь воспитывать моего ребенка. Мы официально станем мужем и женой для всех, и для Влада ты станешь недосягаемой, как и наш ребенок. Если ты посмеешь хоть заикнуться об истинном отцовстве Владу, я клянусь что убью его не моргнув глазом. Помни об этом, когда ты станешь замужней женщиной.

– Ты.. ты это серьезно? – От его слов пол под ногами зашатался, и я ухватилась за его руки, боясь, встретится с ним лицом.

–Что такое? Ты уже передумала, моя любимая куколка? Смотри, я готов на любой исход.

Я понимала что, выхода у меня нет и это единственный шанс сохранить ребенка. Во мне еще теплилась надежда, что я смогу сбежать отсюда, или Влад вытащит меня и найдет. Я не верю в то, что он меня не ищет. Я ментально чувствую как ему плохо и больно. Поэтому согласилась, отчаянно ненавидя себя.

–Я согласна, – шепчу ему чуть слышно, и он выдыхает, как если бы не дышал в ожидании моего ответа.

– Отлично моя куколка. – Проводит кончиками пальцев по щеке, обводит контур губ. Глаза заволокло привычно пеленой похоти, а я не знаю, как его остановить. Какими словами заставить его оставить меня в покое. Еще одной сумасшедшей долбежки мне не пережить.

– Я помню, о чем просила твоя акушерка. Не переживай, я человек слова, и если пообещал тебе, значит, не трону тебя туда. Но есть масса других способов удовлетворить желания мужчины. На колени, куколка, и открой ротик по шире.

Обреченно взглянув в безжалостные темные глаза, сглотнув тошнотворный комок отвращения, я опустилась на пол…

Едва он покинул мою спальню, как я поползла на четвереньках в ванную, схватив мыло, полоская рот, сдерживая рвущие душу рыдания. Я мыла его и мыла, ненавидя собственную слабость и невозможность противостоять грубой силе. Чуть позже успокоившись, со злорадной улыбкой вспомнила, что этот ублюдок так и не кончил, выскочив за дверь, громко ею хлопнул. Надеюсь, он больше не станет заставлять отсосать ему. Потому как меня попросту вырвало ему на член.

Придя в себя, подошла к окну, глядя в темное хмурое ночное небо. Тучи низко нависли над землей, бросая на нее зловещую тень. Влаааад…. Мысленно позвала его. Где же ты, Влад. Ты всегда приходил мне на помощь, почему же тебя нет…Рыдания опять забились в горле, когда со стороны дома работники стали выносить какие-то огромные свертки и паковать их в стоявший неподалеку фургон.

Вернувшись в свою кровать, я погладила свой еще маленький живот, и вскоре уже крепко спала.

Утром Джайгу принесла завтрак и сказала, что хозяин велел больше не запирать меня, чему я втайне обрадовалась.

– Предупреждаю сразу, все телефоны прослушиваются, и на помощь слуг рассчитывать не стоит. Хозяин казнит их на твоих глазах, и ваша сделка тут же аннулируется. Дальнейшее развитие вам известно.

Позавтракав, я спустилась вниз, удивляясь тишине в доме. Слуги снова по огромному дому тенью совершенно бесшумно, отчего было немного мрачновато. Побродив внизу, я поднялась наверх, с удивлением, и каким- то фатальным предчувствием, обнаружив пустой этаж, который еще вчера занимали остальные девушки, хозяйские куклы.

Одну за другой, я открывала комнаты, которые теперь пустовали, аккуратно прибранные и ничего не выдавало, что в них еще вчера кто-то находился.

Тут же вспомнились ночные рабочие выносящие больше свертки, укладывающие их друг на друга в крытый фургон.

Обессиленно опустившись на пол, я в шоке смотрела вверх пустыми глазами, не веря в происходящее. Он просто убил всех до одной куклы. Издевался, как хотел, унижал, вытащил из них душу, а потом безжалостно зарезал, как куропаток. Худшего зверя я не видела, и даже не подозревала что такое возможно. Вдруг стало так страшно. Дрожь сотрясала мое тело, и я обхватив себя руками попыталась успокоиться.

Я выберусь. У меня обязательно все получиться. Я не дам этому чудовищу дотянуться до моего дитя. Не дам. Как мантру повторяла, беззвучно шелестя пересохшими губами.

Я должна это сделать, и отомстить за всех девушек побывавших в этой тюрьме.

Во время обеда решаюсь спросить Джайгу о девушках, но мне нужно знать. Она долго и проницательно вглядывается в черты моего лица, и потом все же произносит сквозь зубы:

–Эти дуры решили тебя отравить. Не знаю точно, чья это была затея, но подозреваю, что Лили. Самая старшая из кукол, и самая изощренная в своей жестокости. Она не одну куклу сжила со свету. Она глупышка навыдумывала то, чего нет между ней и хозяином, и как ни странно, заставляла и других плясать под свою дудку. Повар, который готовит еду, забыл посолить блюдо, и после попробовал твой поднос на вкус… Он скончался в страшных муках за считанные секунды. Хозяин лютовал знатно… Они умирали в страшных муках в комнате страсти. Радуйся, что не удосужилась в ней побывать.

После ее слов мне стало совсем жутко. В который раз я уверилась, что этот мужчина исчадие ада, больной садист. Я не осуждала их. Запертые в этих стенах девушки сломались и потеряли всякие моральные и нравственные качества, превратившись в пауков в банке, при малейшей опасности готовые сожрать друг друга, высушить собственным ядом и злом. Действующий безотказно инстинкт выживание заставлял их бороться за свое место под солнцем, и пойти даже на такие меры. Я провела в этих стенах ровно два месяца и уже сдалась. Чтобы изменилось, не носи я ребенка Влада? Смогла бы я так отчаянно бороться за свою свободу? К сожалению, у меня не было ответов.

***

– Ты уверен, что все получиться? Зная этого ублюдка могу предположить, что не все пройдет так гладко, и тем более по плану.

Рука молодой женщины скользнула вниз по блестящему от пота рельефному торсу любовника, и сомкнулась на члене. Ее ненасытность порою пугала даже ее саму.

– Нет, но все-таки будем придерживаться намеченного плана. Он что то подозревает. Я это чувствую всеми фибрами своей души.

–С чего бы это? Ты же был осторожен? Или нет? – Рука оставила попытки приласкать ,уже не единожды отработавшего свое, член.

Мужчина потянулся, и уставился на нее темными, глядящими прямо в душу, глазами.

– Был. Но у него интуиция будь здоров. Все шло по плану, и я так же как и все принимал активное участие в поисках его бывшей жены. Но в какой -то момент, он стал, аккуратно, намеками, интересоваться моими куколками.– Пауза в его речи, заставила разглядеть какую боль, и страдание доставляли ему произнесенные слова.– И мне пришлось скоренько их ликвидировать. Я как куска сердца лишился.

–Но откуда он мог знать? О твоей коллекции не знает никто! Как он мог догадаться?!?

–Всегда есть вероятность того, что тайное однажды станет явным.

Мужчина намеренно умолчал о том, что его так испугало. О том, каков Влад в деле, он знал не понаслышке. И, конечно же, лежащая рядом с ним женщина не располагала к таки откровениям.

Он прикрыл глаза, вспоминая те далекие дни, полные ужаса, боли и безотчетного страха. Он тогда глубоко прятал его, старался изо всех сил выглядеть храбрым, иначе, стоило хоть кому-то из барака заподозрить об этом, и его ждала бы медленная и мучительная смерть. Он мог обмануть кого угодно, включая своих наставников, но только не Влада. Он подолгу смотрел на него, не моргая, словно сдирая все покровы, которые прикрывали его безотчетный ужас, и вытягивал его на поверхность. Его губы кривились в презрении, но Влад, будучи гордым покровителем всех сирих и убогих, молчал о том, что видел и ни разу не ткнул его мордой в мокрые штаны.

А так же Влад знал и еще об одной слабости своего собрата по несчастью.

Однажды, в один из дождливых дней, когда им разрешено было оставаться в бараке, и выделялось личное время, он отправился в скалы, в которых устроил свой тайник. Он, так старательно и маниакально оберегающий свою тайну, облажался, не заметив за собой хвост.

Добравшись до своего тайника, он развел костер и достал свое сокровище, своих самодельных кукол. Он раздобыл отрез ткани и не мог дождаться, когда доберется до своих игрушек, и примется готовить им наряды. В своей голове, он уже придумал покрой для каждой, даже удалось украсть нитку и иголку.

И вот аккуратно разложив своих кукол в ряд, он уже было решал, кому из них выпадет честь первой удостоиться шикарного наряда, когда на него упала тень, и мальчишка в ужасе вскочил на ноги.

– Так, так, так… Это что же получается пацаны, у нас в бараке, еще одна девчонка, а мы и не знаем? Зацени- ка , брат, и куколки какие красивые, резные! Поди, сам мастерил!

И схватил первую, самую дорогую его сердцу куклу, принялся вертеть ее во все стороны.

-А, ты, Абу, оказываться великий мастер, и сиськи выстрогал, и щель между ног прямо натурально выглядит!– В пещере раздался сумасшедший хохот двух молодых ребят. Именно их он боялся больше всего. Безжалостные, жестокие, огромные накаченные парни на порядок старше его самого, и такие же безрассудные и стремительные на расправу. Абу уже попрощался с жизнью, вопрос лишь в том, когда они с ним разделаются, сейчас, или же растянут удовольствие, подождут до очередного испытания на прочность.

-А откуда тебе известно, как выглядит женская щель? Может она у тебя имеется?

– А мы сейчас и проверим! Ты ведь знаешь, что в куклы играют лишь девчонки? Маленькие похотливые сучки? Теперь будешь нашей сучкой, раскрывающей свои пухлые булки по одному щелчку!

Мальчишка заледенел от ужаса и приготовленной для него участи. Нет, лучше смерть, чем стать шлюхой для этих садистов. Первой его мыслью было броситься со скал вниз, но они стояли у входа в пещеру, и наверняка не удастся проскочить мимо них. Пока мальчик отчаянно размышлял, двое бараковцев подходили ближе.

Затем стремительный и сильный удар сбил его с ног, и он ударился головой о камни, потеряв способность защищаться. Когда самообладание вернулось к нему, он уже был без штанов, и один из них с силой переворачивал его на живот. Когда за нашими спинами раздалось покашливание, насильники не сразу обратили на него внимание, а когда все же до них дошло, что мы в пещере не одни, испуганно замерли, гладя на невесть откуда появившегося Влада. Б-пятый, так его тогда называли. Никто из бараковцев не знал его имени, и я бы не знал, не подберись я так близко к нему.

-О, бля, так вы еще и извращенцы? Надеюсь, в бараке оценят по достоинству новость о двух гомиках.

Неторопливо прошел вглубь пещеры, оценивая происходящее.

-А ты что же, желаешь присоединиться к этой сучке? Ты только дай знать, я и тебя вы*бу! Уж больно ты на смазливую бабу похож, от того и трахаетесь тут как кролики, да в куколки играете!– И заржал во всю глотку, не замечая, как в глазах его оппонента сгущаются тучи.

Абу не раз поражался способности Влада менять цвет глаз. Очевидно, это происходило за счет стремительно расширяющихся зрачков, но выглядело очень жутко.

Выбросив руку вперед, Влад ухватил за горло ржущего юношу и просто напросто сломал ему шею огромной лапищей. В пещерах еще звенело эхо его безумного смеха, когда он рухнул на пол, уставившись стеклянными глазами в потолок прокопченной пещеры.

Мальчик и парень в шоке уставились на мертвого бараковца, в ужасе пятясь назад. Все знали, что Влад безумец, зверь и демон в людском обличье, и мало кто хотел проверять его способности на своей шкуре. Один только Гошка забыл, за что и поплатился.

-Я могу вырвать твой кадык, а могу отравить тебя в твой последний полет. А могу дать тебе шанс, забыть все что ты здесь видел. – тихо проговорил Влад, вращая черными глазами пугая до трясучки не только парня, но и притавшегося мальчишку.– Выбор за тобой. И да. Я надеюсь тебе не надо напоминать, что жизнь твою могу забрать на любом испытании стоит тебе только открыть твой поганый рот.

Парень в ужасе трусил головой, соглашаясь со всем сказанным. Мальчишке казалось, что даже если Влад скажет ему прыгать, тот не медля сиганет вниз.

-Дружка своего оттащи поближе к бараку. Там в северной части живут гиены. Пусть они его сожрут.

Эти воспоминания всегда сидели занозой в его душе, хоть он и вернул долг Владу. В один из дождливых дней, щуплый мальчишка, на которого никто никогда не обращал внимания, стал свидетелем интересного разговора. И пусть он ничего из него не понял, но интуиция его не подвела. И рассказав о нем окрепшему и повзрослевшему Владу, тот устроил настоящий переворот на территории, принадлежавшей бараку. Он сжег его. С картотеками, лабораторией, в которой трудились десятки ученых, разрабатывая очередные вакцины для растущих киллеров. Он уничтожил почти весь взвод, оставив лишь несколько человек живыми включая и его самого.

В его гениальности мужчина убедился уже будучи взрослым, и став его компаньоном, надежным, как думал Влад тылом. Он сумел стравить три государства, подкинув тем и другим разные схемы разработки, оставшись при этом сторонним наблюдателем, постепенно спрятав концы в воду.

И он, черт возьми, и был все это время его надежным тылом, пока на одном из показов он не представил ему ее. Деву с золотыми глазами с темной поволокой, и пепельными сверкающими волосами. Он увидел ее, и руки затряслись. Нестерпимо зазудели кончики пальцев в отчаянном желании коснуться этих волос, смять их, намотать на кулак. Оттрахать этот сочный огромный рот. Когда она улыбнулась ему, пол зала едва не уплыл из- под ног. Такая улыбка как удар под дых, и он тут же представил ее стоящую на коленях в облаке сияющего пепла, с его членом в губах. А еще он точно знал, что сделает ее драгоценностью в своей коллекции кукол. Да, да, его желания переросли, и теперь он имеет не деревянных и пластиковых кукол, а самых настоящих, живых. И она будет его.

Наблюдая украдкой за ней с глубины зала, он решал, как лучше ее отобрать. Он слишком хорошо знал Влада, и понимал, что ему поможет только случай. Нежданный и негаданный, который сыграет ему на руку. Он ничего не планировал заранее, только старался держать ее и Влада в поле зрения, потому что не надо быть дураком, чтобы понять, как Влад на ней помешан, и немудрено. Теперь и ему нет покоя.

Он долго ждал и все же упустил свой шанс. Что-то случилось между ними, и она пропала. Испарилась. И вусмерть пьяный Влад, бормотал что- то о загородном военном штабе. Он знал о специальных установках, хранящихся на складе, и быстро сложил два плюс два. Его люди быстро вычислили откуда идет сигнал и он даже оказался там быстрее Влада, да только отлично понимал что девчонку сейчас ему не спрятать. Он смотрел на нее ослепленную светом ночника, хрупкую и ранимую, растрепанную после сна и такую маняще нежную, и кишки скручивало тугим жгутом. Хотел завалить ее на смятых простынях пропахших ее изумительным телом и долбиться в нее, выбивая стоны наслаждения. Но Влад не тот противник, от которого легко отмахнуться. Он ожидал его появления с минуты на минуту и не желал попадаться на его глаза. Он подождет. Он умеет ждать. А пока он продолжал готовить для нее наряды.

Так и продолжалось. А потом она снова куда-то пропала. Он ее искал, тихонько ненавязчиво, задавая Владу вопросы, которые тот игнорировал. А когда его нотариус передал документы о разводе, он ликовал. Все его нутро тряслось и сжималось в предвкушении, и он принялся искать ее пуще прежнего, пока не увидел в Нью-Йорке. Там же он встретил Эстер, которая пылая жаждой мести, проболталась о своих планах. Эта сука решила поставить под удар его драгоценную куколку. Хорошо хоть она проболталась о ночных посыльных в квартиру девушки и ее подруги, и он вовремя смог ликвидировать их, прежде чем они явились. Абу отчаянно боялся, что в этом деле есть еще одно заинтересованное лицо, поскольку трупы из квартиры не могли исчезнуть сами по себе, и он продолжал ее прятать. Огромных усилий ему стоило не разможжить череп этой шлюхе, и, переступая через собственную брезгливость и эстетический изысканный вкус он сделал эту потаскуху свей любовницей, обещая помочь в устранении лютого врага, то бишь Влада.

– Абу, отомри, любимый! Что с тобой?– Проворковала женщина, проводя тоненьким пальчиком по переносице, разглаживая хмурую морщину.

–Ты так и не сказал, что сделаешь с этой девкой.

– Себе оставлю. – Процедил он.

– В смысле? – Она приподнялась, заглядывая ему в глаза.

–В прямом смысле, милая. Я хочу ее себе в качестве бонуса. Она украсит мою коллекцию кукол, и навсегда останется в стенах моего поместья. Пока не надоест.

– Но ты же уничтожил всю коллекцию!

–Не сыпь мне соль на рану! За одно только это, я готов убить этого сукиного сына. Но не сейчас. Я хочу раздавить его, заставить страдать, захлебываясь безысходностью. Он безумно любит ее. А что может раздавить любящего мужчину? Правильно. Женское предательство.

–А ты, однако, стратег, Абу

– Я женюсь на ней. И пока она не родит, пополню свою коллекцию заново. Мои люди уже работают над ней.

–Пообещай мне, что когда тебе надоест, ты скормишь ее своим псам!– хрипло произнесла она, поддаваясь мужской руке снующей между распахнутых бедер.

– Я обещаю, что Владу она не достанется.– Ушел от ответа он.

Женщина призывно выгнулась, перевернувшись на живот. Это единственное что их связывало. Чувство едкого удовлетворения от дикой боли. Эстер нетерпеливо постанывала, ожидая своей порции. Все три ее дырки были до безобразия растянуты, и не могли помочь снять ему терзающее напряжение. Он схватил кожаную плеть и с силой обрушил на тонкую спину. Послышался жалобный всхлип полный удовольствия. Она нащупала под подушкой огромный фаллос и тут же вставила его себе в промежность, не забыв включить любимую игрушку. Под мерные отрывистые хлопки вымоченной кожи, оставляющей бордовые кровавые полосы на изящной спине, они оба пришли к финишу.