Лицo нeкpoмaнтa

ГЛАВА 10

Я мчалась на боевую подготовку и понимала, что опаздываю. Вот же взорванный котел, зачиталась! Надеюсь, Ник мне голову не открутит… Молодец я, сказать нечего.

Впрочем, меня можно понять. Никогда бы не подумала, что история может быть такой интересной!

О том, что Орвис стоит на общей границе всех трех государств Содружества, я знала. А вот то, что он начался с Ульгрейма, — нет. Оказалось, полторы тысячи лет назад люди решили построить в этой точке замок, где можно было проводить переговоры, торговать и заниматься прочими важными делами. Для того чтобы ни у одного государства не возник соблазн захапать стратегически выгодное место себе, зачаровывать будущий замок пригласили некромантов из Феолварта. И те… выражаясь лексиконом моей ба, знатно накосячили. Нет, задумка была идеальной: призвать духа-хранителя, который в замке обладал бы неограниченной властью, но был бы подконтролен некромантам. И тип этого духа был выбран правильно — кто-то из выдающихся военачальников прошлого, которые, помимо тактики и стратегии, хорошо разбирались в политике. Да вот незадача… Параметры поиска были заданы неправильно. Потому призвали Улли. У него, конечно, на жизненной карте было написано, что он станет великим, но… не дожил он до этого светлого дня. Погиб в раннем возрасте. Так что вместо мудрого и рассудительного духа-хранителя, в замке поселился взбалмошный мальчишка с неустойчивым характером и тягой к шалостям. А привязка была выполнена так качественно, что разорвать связь духа с замком можно было только разобрав последний по камешкам!

Как говорится, получилось что получилось. Улли — он же Ульгрейм — остался духом-хранителем, замок получил его имя. В здешних стенах мой полупрозрачный знакомец был почти всесилен: он мог перестраивать здания, достраивать новые, расширять подпространство или, наоборот, убирать и разрушать. Но настроение Улли переменчиво, он склонен к истерикам и очень обидчив. Потому в замке время от времени происходило что-то… ну, из того же разряда, что и затопленный зал для боевой подготовки. Потому Ульгрейм несколько раз даже порывались забросить — последний раз, кажется, когда Улли не пустил на порог представителей Айшарема и Феолварта в самом начале Последней войны. А потом какой-то светлой голове пришла идея, что лучше всего со своенравным духом могут поладить те, кто недалеко от него ушел по возрасту. Так Ульгрейм и стал университетом. А мы, студенты, в нем что-то вроде нянек и друзей для игр. Но, судя по заметкам в книге, после этого Улли действительно стал спокойнее и уже меньше изводил окружающих.

Я так спешила, что все-таки успела вовремя. Приветственно махнула Марку, который с недовольным видом стоял у входа в зал, а затем рванула в раздевалку. Торопливо переоделась, переплела косы, потом предусмотрительно сняла сережки и наконец-то подбежала к другу. И как раз прозвенел звонок.

— Ну надо же, явилась, — фыркнул Марк и, ухватив меня за руку, потащил внутрь. — Пошли, а то Ник уже интересовался, не испугалась ли ты.

— Не дождется, — непочтительно процедила я.

— Очень рад слышать, — насмешливо поприветствовал меня Кайндорф, который, как оказалось, стоял недалеко от входа.

Я мысленно застонала. Святые шестеренки, ну это же надо было так опростоволоситься в самом начале первого же занятия!

В уже знакомом мне зале сегодня было семь пар — и угадайте, кто был единственной девушкой в этой мужской компании? Да еще и опоздавшей… В общем, меня осмотрели с ног до головы и, кажется, так и не поняли, что я здесь делаю. Ну и плевать.

— Наконец-то все в сборе, можно начинать. — Ник внимательно оглядел нас, выстроившихся в ряд, и указал пальцем на двух некромантов, которые стояли в конце шеренги. — Вы двое.

Когда те вышли вперед, Кайндорф навесил на обоих светло-голубые стихийные щиты и отрывисто скомандовал:

— А теперь в бой, — и добавил: — Магия под запретом.

Парни замерли и непонимающе посмотрели на него.

— Сражайтесь, чего встали? — усмехнулся Ник.

Те немного помялись, но потом все же начали бой. Смотрелось это… ну… убого. Словно постановочная сценка для театрального представления. Да, все движения правильные, отточенные… но неестественные. Кажется, ребята просто боялись реально зацепить друг друга, даже несмотря на щит.

— Не годится! — прервал их преподаватель недовольным криком. — Это что еще за халтура?!

Некроманты окинули его хмурыми взглядами, но остановились. А дальше произошел занимательный диалог:

— Сколько вы в связке?

— Три года…

— И что, ни разу не конфликтовали, не дрались друг с другом?!

— Как можно?!

Я тихо хихикнула. Все с ними понятно. Нам в колледже тоже рассказывали этот бред, что слаженная боевая связка не должна ни при каких условиях применять друг против друга силу. Кажется, у Ника была своя точка зрения на этот счет.

— Кому это там весело?! — злые зеленые глаза метнулись к нашему строю.

Ой. Я сделала невинное лицо, мол, ни разу не я. Преподаватель мазнул по мне взглядом, но, кажется, все же не засек. Мысленно выдохнув, я сосредоточилась на уроке.

— Встаньте в строй, все с вами ясно, — махнул рукой Ник и, подтянув себе магией стол, уселся на него. — Значит, так… Все эти бредни о том, что всерьез драться с напарником нельзя, выбросить в мусорную корзину. Поверьте моему богатому опыту — лучше всего ваши слабые и сильные стороны знают не друзья, а враги. А значит, если хотите быть полноценной боевой связкой, иногда вам надо становиться врагами. И сражаться в полную силу. Даже если это приведет вас на больничную койку. Зато через некоторое время вы поймете, что чувствуете напарника. Что можете предугадать его действия и то, как именно он строит свой бой.

Я ухмыльнулась и посмотрела на Марка. Друг ответил мне такой же ухмылкой. То, что сейчас говорил Кайндорф, мы прочувствовали на собственной шкуре. И были полностью с ним согласны.

— А теперь попробуем еще раз, — Ник спрыгнул на пол и скомандовал: — Твиксы, вперед.

Хм, а это еще кто?

Мы растерянно переглянулись, но, похоже, в нашей группе не было тех, кто отзывался на эту странную кличку.

— Эй, оглохли, что ли? — нетерпеливо поторопил преподаватель.

— Ник, простите, — решился заговорить стихийник, который стоял справа от меня. — А это вы к кому?

— Точно! — тот хлопнул себя по лбу. — Вы же еще не в курсе… Глория и Марк, выходите.

Мы?!

— А почему твиксы? — недоуменно спросил Марк, делая шаг вперед.

— Вспомнил! — радостно воскликнул один из некромантов. — Это же «близнецы» с древнего феолвартского языка, да?!

— Вроде бы, — равнодушно обронил Ник. — Точно не знаю.

Я подобралась, словно гончая, почуявшая след лисицы. Рядом шумно выдохнул Марк.

Чтоб мне всю жизнь только одной отверткой пользоваться, если эту кличку нам не Гертвиш прицепил! Неужели Ник… Да нет, бред. Кайндорф не некромант — исключено. Но тогда кто?!

— Ник, а можно вопрос? — вкрадчиво спросила я и сжала пальцы на кожаном браслете.

— Слушаю?

— А кто это нас так приласкал?

— Хм… — Он нахмурился и задумчиво потер переносицу. — А вот не помню. Эта кличка уже с неделю гуляет… Как раз после того, как я всем желающим поведал о вашем блистательном дебюте на моем предмете. Кажется, это кто-то из преподавателей вас так назвал. Или старшекурсников? В любом случае, прилепилась она уже намертво, — и насмешливо усмехнулся. — С чем я вас и поздравляю, мои много раз отличившиеся студенты. Все, хватит трепа, — резко хлопнул ладонью по столу, а затем повесил на нас с Марком по стихийному щиту. — В бой, детишки. Только нормально деритесь, по-настоящему. Заодно посмотрю… чего вы стоите, — и, сложив руки на груди, доброжелательно улыбнулся.

Меня, честно говоря, немного потряхивало. Я была уверена, что вот он — след моего неуловимого некроманта. Надо лишь дернуть за ниточку… и ты, Гертвиш, мне попался! Я смотрела на Марка, который стоял напротив, и видела в его глазах тот же азарт, который огнем бежал по моим венам.

Наверное, именно потому, что мы были на взводе, получилось то, что получилось.

— По-настоящему, говорите? — усмехнулась я и бросила на друга лукавый взгляд. — Можно и по-настоящему. Не так ли, зомбятник?[24]

Я услышала, как кто-то охнул, но меня это не интересовало. Я смотрела лишь на Марка. А тот расплылся в широкой ухмылке и, прищурившись, протянул до дрожи знакомую фразу:

— Ты, техничка…[25] Как же ты меня достала.

И я словно наяву опять увидела задний двор школы, возбужденно галдящую толпу и горящие ненавистью синие глаза.

Мы знаем друг друга всю жизнь. Но мы не всегда были друзьями. Более того… Однажды, пять лет назад, мы чуть друг друга не убили.

Ник был прав. Ты можешь всю жизнь сражаться рядом с напарником и никогда не узнать его до конца. Но стоит хоть раз стать его врагом и драться всерьез… О, это сразу все меняет.

Я знала все слабые места Марка. О том, что он ярко выраженный правша и левой рукой работает совсем плохо. Что, если со всей дури треснуть ему в живот, он на насколько секунд теряется. Что ребро, которое я ему сломала пять лет назад выстрелом раскаленной шестеренки, до сих пор ноет. Что он предпочитает стремительное нападение и всегда забывает про оборону. И таких мелочей — тьма. Вот только и Марк знал обо мне не меньше.

Что, Ник, хочешь настоящую драку?

Сегодня мы убивать не будем. Но… надеюсь, в лазарете меня подлатают до урока у гранд-техника.

Рывок вперед. Удар по слабому ребру. С наслаждением выслушать сдавленные ругательства. Увернуться от кулака и сильным толчком сбить с ног. Получить прямое попадание в лицо и отлететь в стенку. Больно… Отстраниться от ощущений, поймать его правую руку и резко дернуть на себя. Убежать к другой стене, а затем встретить ударом в живот. Взвыть, ощущая, как ломаются пальцы…

— Так, стоп!

Нас отшвырнуло друг от друга.

— Не стоило, — выдохнул Марк, без сил оседая на пол. — Мы бы сейчас и сами остановились.

— Уверен? — недовольно спросил Ник.

— Конечно…

Я тяжело дышала и баюкала левую руку — болело запястье, а минимум три пальца были сломаны. Да и в голове странно гудело — похоже, сотрясение.

— Все видели? — Кайндорф осмотрел притихших парней. — Вот так делать не надо! Вы! — Он опять повернулся к нам и одарил гневным взглядом. — Я сказал драться, а не пытаться друг друга убить!

— Пф-ф-ф, — фыркнула я, а затем подняла голову к потолку и хрипло рассмеялась. — Если уж мы пять лет назад друг друга не поубивали…

А затем, ни на кого не обращая внимания, подползла к Марку и сильно, насколько позволяла покалеченная рука, его обняла:

— Я люблю тебя, братишка.

— И я тебя, сестренка, — друг обнял меня в ответ.

— Да они совсем больные на голову! — выдохнул кто-то из наших одногруппников.

И я не могла с ним не согласиться.

— Твиксы, пошли вон в лазарет, — Ник создал портал и сурово указал на него пальцем. — И чтобы я вас сегодня больше не видел! Завтра придете на перемене. Устрою вам разбор полетов.

— Как скажете, учитель, — криво ухмыльнулся Марк и, поднявшись, прошипел: — Тухлый зомби, Глория, ты мне опять ребро сломала!

— А ты мне — пальцы. — Я скривилась и с трудом, но встала. — Если я из-за тебя завалю первый урок у гранд-техника — порву на сотню маленьких скелетов, некромант!

— Боюсь, боюсь! — хмыкнул друг и обнял меня за плечи.

Под тихие шепотки и напряженные взгляды мы скрылись в портале.

Лазарет встретил нас запахом трав, мягким приглушенным светом и возгласом:

— О, Плододающая, что он с вами сделал?!

— Добрый день, Белинда. — Я вяло помахала побледневшей девушке здоровой рукой. — Он нам ничего не сделал.

— И именно поэтому вы здесь, — неодобрительно покачала головой она и позвала: — Кариша, иди сюда! А вы ложитесь!

Мы спорить и не собирались. Рухнули на ближайшие койки.

Организм, словно почуяв, что можно расслабиться, перестал блокировать боль, и мне стало по-настоящему плохо. Я тихонько застонала и сильно прикусила губу, чтобы не разреветься. Спокойно, сейчас целитель мной займется…

Меня постепенно затапливала боль, и сознание медленно уплывало в полуреальность. Я смутно осознала, что Белинда решительно задернула штору между нашими с другом койками и присела рядом со мной.

— Сейчас, сейчас станет легче, — шептала она, осторожно прикладывая узкую ладонь к моему лбу. — Потерпи…

И действительно, боль начала постепенно отступать, а на ее место пришли отрешенность и сонливость.

— Так… — Белинда принялась меня ощупывать. — У тебя поломаны указательный и средний пальцы на левой руке, на ней же повреждены сухожилия, сотрясение мозга, синяк на пол-лица и сильный ушиб правого бедра. Хорошо, что это все без использования магии, поспишь и будешь как новенькая. Ник невозможен! — возмутилась она.

— Это не он, — хрипло выдохнула я, изо всех сил стараясь не уснуть. — Это Марк. А его травмы… моих рук дело.

— Некромант. — Она поджала губы. — Сорвался?

— Не-е-ет! — Я помотала головой и охнула от резко прострелившей виски боли.

— Не двигайся! — скомандовала блондинка.

— Просто нас попросили сражаться всерьез, — все же решила пояснить я. — Ну мы и послушались.

— Но калечить друг друга зачем? — мягко пожурила меня она. — Сейчас я на тебя наложу исцеляющие заклинания и усыплю.

— Мне в четыре надо быть на уроке! — встрепенулась я и попыталась встать.

— Лежи! — Белинда удержала меня за плечи. — До четырех еще полно времени, я тебя разбужу. А теперь спи!

— Спасибо! — выдохнула я и, повинуясь чарам, уснула.

Сочная зелень только появившихся листьев, яркое теплое солнце и первые одуванчики, распустившие свои желтые головки.

Весна — это прекрасно.

Вот только не в этот день.

Я стояла на заднем дворе школы и, сплевывая кровью, смотрела на своего врага. Прямо в ясные синие глаза, полыхавшие первозданной ненавистью.

Двенадцать лет дружбы перечеркнуты, и возврата быть не может. В какой момент мы стали отдаляться? Когда прозвучало первое оскорбление? Какая на улице была погода, когда мы первый раз всерьез подрались? Какое это имеет значение… Марк, ты не друг мне больше. Я отрекаюсь от всего, что у нас было общего.

Резкая боль в сломанной руке, правый глаз заплыл, волосы опалены, а чуть выше груди — кровавое пятно. Еще никогда ты не бил меня так, желая покалечить. А то и убить.

Но и я не осталась в долгу. О нет, я не уступила тебе. И потому ты морщишься, пряча за спину вывихнутое запястье, и стараешься не наступать на левую ногу, сломанную в лодыжке. А еще, я уверена, у тебя сотрясение мозга.

Толпа вокруг нас становится все больше. К нашим потасовкам уже привыкли и даже не вспоминают о том, что когда-то мы были друзьями. Между нами давно не осталось ничего, кроме ненависти.

— Ты, техничка… Как же ты меня достала, — выдыхаешь с презрением и стираешь с лица кровь, струящуюся из пореза над бровью.

— А как ты меня достал, зомбятник! — цежу слова, стараясь не раскашляться. — Что, решил, что самый крутой?

— Ты… Больше не будешь мне мешать! — вытягиваешь вперед непострадавшую руку, и на раскрытой ладони медленно начинает формироваться светло-зеленый шарик.

Святые шестеренки, сырая некросила! Он все-таки решил меня убить!

— Умирать — так вместе, Марк, — криво улыбаюсь и направляю на него свою шуточную разработку, которую сегодня должна была показать учителю, — пистолет, стреляющий раскаленными шестеренками.

Успеваю выстрелить первой и отрешенно наблюдаю, как пылающая деталь впивается в его тело, как расширяются синие глаза, а потом… тухнут.

Пистолет выпадает из моих рук. Я без сил опускаюсь на траву и кричу, кричу в небо, не веря, что убила Марка! Пытаюсь ползти вперед, чтобы хоть что-то, хоть как-то…

Сильные руки прижимают меня к себе, и я распахиваю глаза.

— Тихо, не ори на весь корпус, — шепчет друг, поглаживая меня по спине. — Что, опять?

— Да, — вытолкнула пересохшими губами, беззастенчиво прижимаясь к Марку. — Первый раз за три года этот сон… Будто я тебя убиваю.

— И мне тоже он приснился, — вздохнул он. — Видеть, пусть и во сне, как ты превращаешься в пыль… По-прежнему страшно, Глори.

Мы замолчали, цепляясь друг за друга, словно в этом было наше единственное спасение.

Тогда, пять лет назад, мы действительно чуть не убили друг друга. Марк запустил в меня сырой силой, я выпустила в него раскаленную шестеренку. Если бы не директор школы, который подоспел вовремя и успел поставить между нами сильный стихийный щит, лежали бы трупами оба. Без вариантов. А так… Очнулись через неделю в лазарете, в соседних палатах, под бдительным присмотром обеих бабуль. Сначала я решила, что они караулят на случай, если мы задумаем продолжить. Но оказалось, обе хотели нас помирить… Не успели.

Тот наш разговор я, наверное, и на последнем вздохе буду помнить…

Я сидела на кровати, замотанная в одеяло, и пыталась понять, в какой момент настолько сошла с ума, чтобы пытаться убить друга, пусть и бывшего. Ну разошлись пути, подумаешь! И то, что Марк начал первый, меня не успокаивало. Потому что эта жажда — уничтожить любой ценой — была не его, моей собственной.

Но когда окно моей палаты распахнулось и я увидела растрепанную голову Марка, подумала, что сошла с ума.

— Только не ори, я драться не буду, — выдохнул он, тяжело сваливаясь на пол. — Пф-ф-ф, вот я развалюха.

— Ты совсем кретин?! — Я покрутила пальцем у виска. — В твоем состоянии еще по стенам лазить?!

— Кто бы о состоянии говорил! — огрызнулся Марк и, с трудом поднявшись, доковылял до моей постели и со стоном сел. — Ну ты… Кому сказать, что некроманта уделала техномагичка — не поверят.

— Кто еще кого уделал, — скривилась я, потирая замотанное запястье, на которое пришелся основной удар ослабленной сырой некросилы.

— Вот давай ругаться не будем, а? — тихо сказал он. — И так… доругались.

— Да уж… — Я отвела взгляд.

Некоторое время мы сидели молча. Обоим было неловко, да и слов не находилось. Неужели мы так привыкли цапаться по любому поводу, что разучились нормально общаться друг с другом?

— Глори, когда это началось? — вдруг прошептал Марк. — Мы же всегда были друзьями…

— Я сама задаюсь этим вопросом… — Я вздохнула. — Ба говорит… что это гормоны, твоя проснувшаяся сила и мой дурной характер. Раз поругались, два поругались, а потом как снежный ком…

— Запросто… — криво ухмыльнулся он, а затем, немного помолчав, едва слышно добавил: — Знаешь… Когда шар сырой силы сорвался с моих пальцев… Я ведь в тот же момент об этом пожалел. Чуть с ума не сошел, осознав, что ты можешь умереть.

Я почувствовала, как начинает щипать глаза. Потом — как по щеке поползла мокрая дорожка.

— Думаешь, мне было легче? — выдохнула я, впиваясь пальцами в одеяло. — Я ведь тоже на поражение стреляла.

Он обхватил мое лицо ладонями и прислонился ко лбу своим.

Слов не надо было. Мы все поняли и приняли. Только в тот момент, когда уверен, что теряешь что-то, осознаешь его важность. Я словно могла читать его мысли — и они были отражением моих собственных. С первого дня — мы всегда были вместе. Словно близнецы. А кто может сделать больнее, чем близкий человек? Ни одному недругу с таким не справиться… Вот и когда мы начали ссориться, били по самому болезненному. И обижались во сто крат сильнее, чем могли бы на постороннего. И хотелось… так хотелось, чтобы второй уступил. Пришел сам, с повинной, мол, был не прав, давай забудем все и вернем нашу дружбу. Ведь нет у меня никого ближе, чем ты…

— Два придурка, да? — хмыкнул Марк.

— Полные кретины, — согласилась я и нервно хихикнула.

— Прости меня, Глори. — Он крепко меня обнял. — Давай больше никогда не будем врагами.

— Прости меня, Марк. — Я прижалась к нему. — Давай отныне и навсегда будем на одной стороне.

Слова своеобразной клятвы будто повисли в воздухе, скрепляя восставшую из пепла дружбу.

Через минуту в мою палату ворвались обе бабули, уверенные, что Марк решил меня втихаря придушить. Вот им сюрприз был… А когда нас выписали, мы пошли в ближайший храм и дали обет, что больше никогда не будем применять свои особенные способности друг против друга.

— Кажется, мы перегнули палку, — шепнула я, ощущая, как напряжение постепенно покидает меня.

— Перегнули, — эхом откликнулся Марк. — Иначе сны бы не вернулись.

Посмотрели друг другу в глаза и одновременно кивнули. Все, больше такого не повторится.

— Плододающая, что за разврат вы здесь устроили?! — раздался потрясенный голос Белинды у нас над головами.

М-м-м, разврат?

Не сговариваясь, мы с Марком внимательно осмотрели друг друга и… расхохотались.

— Прости, сестренка, я не заметил, что ты только в нижнем белье, — фыркнул друг и, скатившись с кровати, мило улыбнулся Бель. — Все, все, грозная тетя целитель, меня уже здесь нет.

И удрал за занавеску.

— Не обращайте внимания, — усмехнулась я. — Мы знаем друг друга всю жизнь и не такое видели.

— Да я уже поняла, раз он тебя сестренкой величает, — лукаво прищурилась эта безупречная блондинка и погрозила мне пальчиком: — А теперь веди себя хорошо, мне надо тебя осмотреть.

Я послушно вытянулась на койке, позволяя целительнице делать свою работу.

— Ты смелая, — заметила Белинда, ощупывая мою руку. — Дружить с некромантом… Я бы не решилась. У них же с самоконтролем беда. Сегодня вот до чего тебя довел…

— Сегодня — это ерунда, — рассмеялась я. — Вот пять лет назад… Мы действительно чуть не поубивали друг друга.

— И до сих пор дружите? — приподняла аккуратные брови блондинка. — Ты действительно очень смелая…

— Я просто знаю, что больше такое не повторится, — пожала плечами.

— А если он шагнет за критический уровень?

Я внимательно посмотрела на взволнованную Белинду. Кажется, этот вопрос был личным. Очень личным.

— Если он шагнет за него, — твердо проговорила я, — получит от меня удар по голове и отключится.

— Это если он тебя подпустит…

— А чего меня подпускать? — удивилась я. — Куда бы он ни пошел — я буду за его спиной.

Она посмотрела на меня долгим-долгим взглядом. А затем сделала вид, что ее очень интересует, в каком состоянии мои ноги.

— Белинда, простите, — я села и тронула ее за руку. — Может, я лезу не в свое дело… Но что вы имеете против некромантов?

Честно говоря, я думала, она меня пошлет. Да и будет в своем праве — я ей никто, чтобы с такими личными вопросами соваться, но…

— Десять лет назад в деревеньке, рядом с которой стоит замок моих родителей, случился спонтанный выброс некромагии, — тихо проговорила девушка Ника. — Встал целый погост… У нас как раз гостил некромант — жених моей старшей сестры. Он пошел туда и сам упокоил всех поднявшихся… И перестарался, вышел за рамки своего критического уровня. А потом принялся крушить все направо-налево. Сестра пыталась его остановить, но… Он ее просто смел. Она умерла на месте.

Я со свистом выдохнула, уже жалея, что задала такой вопрос.

— И его даже не осудили, — печально улыбнулась Белинда, грустно посмотрев мне в глаза. — Потому что некромант… Правда, через месяц он покончил жизнь самоубийством, но сестру это вернуть не могло. Они опасны, Глория. В том состоянии для них не существует своих — только мишени.

— Надо же, а я все думал, почему вы от меня шарахаетесь, — из-за занавески вышел Марк, уже в брюках, и накинул на плечи рубашку — кажется, пока мы спали, принесли наши вещи из раздевалки. — Ваши страхи понятны, Белинда, — спокойно заявил он побледневшей блондинке, неторопливо застегивая пуговицы. — Но боюсь, то, что я сейчас скажу, вам совершенно не понравится.

Несмотря на довольно напряженную ситуацию, меня так и тянуло рассмеяться. Потому что, судя по серьезному виду, Марк прилично взбешен. А значит, милую Белинду ждет потрясающая отповедь.

— Я не… — попыталась было что-то сказать целительница, но он не обратил на это никакого внимания.

— Во-первых, тот некромант был кретином. — Пуговицы друг застегивал так медленно и тщательно, что это даже немного пугало. — Первое правило нашего дара — любая нечисть безопаснее, чем слетевший с катушек некромаг. Во-вторых, кто вам сказал, что его не наказали? Каждый случай превышения критического уровня расследуется Союзом некромантов. Так что, если вы не знали о наказании, еще не значит, что его не было. В-третьих… — он пристально посмотрел на нее, — вашу потерю можно понять, но вы на секунду задумались, что почувствовал он, когда пришел в себя? Неудивительно, что не смог с этим жить. Никто не смог бы.

Белинда, кажется, всем сердцем желала сбежать куда подальше. Явно испугалась и не скрывала этого. Несмотря на то что в присутствии этой идеальной леди мне было не по себе, да и… накатывало раздражение… мне стало ее жаль.

— Марк, успокойся. — Я подалась вперед и сжала его локоть. — Ты доведешь нашу целительницу до обморока.

Марк аккуратно убрал мою руку и подошел к Белинде вплотную. После чего наклонился так, чтобы смотреть в глаза.

Так, кажется, Белинду придется отпаивать после всего успокоительным. Где тут у них лекарства? Я сползла с койки и направилась к шкафчику со стеклянными дверцами, за которыми виднелись ряды бутыльков.

— А теперь задумайтесь над тем, что я вам сейчас скажу, — спокойно произнес мой друг. — Вы думаете, нам нравится происходящее? Мы так горды своим проклятым даром? Мы его выбрали? С детства — куча ограничений. То нельзя, это нельзя. Контроль, контроль и еще раз контроль. Обязательные ежедневные медитации и регулярные посещения курсов по управлению гневом. Ненависть, презрение, страх. Напоминание о том, что наш дар восходит к Феолвирту, который едва не уничтожил Содружество. Вы думаете, нам это нравится? О, мы просто в восторге, поверьте. Но как бы мы с вами ни относились к этому… Пока землю нашего мира отравляет плоть Мертвого бога, без некромантов люди обречены. Пока мы умеем удержать на грани тех, кому еще не пора уходить, — мы нужны. И нам, как и любому человеку, необходимы те, ради кого стоит жить. Или умереть. Потому, пожалуйста… Перестаньте настраивать против меня мою лучшую подругу. Это… Раздражает.

Затем отошел от замершей Белинды, которая «радовала» белым лицом, даже немного отдающим в синеву.

— Глори, меня уже осмотрели, я в порядке, — ровным тоном бросил Марк, накидывая на плечи китель. — Я в зал для медитаций, встретимся в Скворечнике.

И, не говоря больше ни слова, ушел.

Блондинка всхлипнула и медленно осела на пол. Я подошла к ней и, сочувственно улыбнувшись, протянула флакончик с успокоительным сбором:

— Не обижайтесь на него. Просто вы зацепили его за живое.

Она тяжело вздохнула и вдруг залпом выпила половину содержимого бутылька.

— Э-э-э, вам плохо не станет? — потрясенно воскликнула я.

— Нет, но успокоюсь быстрее. — Она криво улыбнулась, разом растеряв весь свой идеальный лоск. — Плододающая… Словно девчонку отчитал.

— Некромант. — Я виновато пожала плечами. — Они очень злятся, когда кто-то влезает в личное.

— Я не подумала, — покаянно вздохнула она и медленно поднялась.

Что-то мне подсказывало, что Белинда осталась при своем мнении, но… Это не мое дело.

— Глория, — она посмотрела на меня, склонив голову, — до четырех еще сорок минут… Выпьешь со мной чаю?

— Ну, я не против, — в замешательстве пробормотала я.

— Вот и чудесно, — бледно улыбнулась целительница. — И обращайся ко мне на «ты», я не намного старше тебя.

Я вышла из лазарета в задумчивом настроении.

Оказалось, что первое впечатление бывает очень обманчивым. Нет, получасовое чаепитие только утвердило меня в мысли, что Белинда — идеальная леди, но… Она не была такой слабой, как мне казалось. Спокойно признала, что перегнула палку и что предвзято относится к некромантам. И смущенно добавила, что ничего не может с этим сделать.

Живой непосредственный характер, искреннее внимание к собеседнику, способность подмечать важные детали и говорить дельные вещи — теперь я понимала, что именно, помимо внешности и воспитания, привлекло в ней и Ника, и Шэйна. Как говорится, если бы я была мужчиной, тоже ни за что не устояла бы.

Честное слово, я не хотела, чтобы Белинда мне понравились. Но… это случилось. Вот только я вряд ли воспользуюсь ее приглашением забегать к ней в лазарет на чай. Потому что рядом с ней мне не по себе. Остро ощущается… собственная ущербность. А кому такое понравится?

В общем, на урок к гранд-технику я шла в паршивом настроении. Зашла в кабинет, проигнорировав пристальные взгляды и приглушенные шепотки, отрицательно мотнула головой на предложение Алины сесть рядом с ней и устроилась у окна.

Тяжелый выдался день. Как морально, так и физически. Святые шестеренки, а что же дальше будет? Ульгрейм… Ты решил свести меня с ума?

Появление своего кумира я чуть не пропустила. Вовремя увидела в окне отблески отражения и подскочила, приветствуя преподавателя.

— Ясного дня, студенты, — ровным тоном поприветствовал нас гранд-техник и, опершись кулаками на столешницу, зорко всех осмотрел. — А вас много. Приятно видеть такую тягу к знаниям.

Он рассматривал нас, мы отвечали ему жадными взглядами. Одно дело — пялиться на портреты того, на кого равнялись все техномаги, другое — видеть его вживую.

Гранд-техник Иллири Аллирен был типичным эльфом. Высокий тонкокостный блондин с пугающими синими-синими глазами, узким лицом и высокими скулами. Для меня, как и для большинства людей, ушастые были на одно лицо, но вот конкретно этот все-таки отличался. Как минимум, прической — левый висок коротко острижен, да так хитро, что на платиновом ежике выделялся рисунок паутины, а с правой стороны волосы доходили почти до подбородка. На этом фоне обязательный для эльфов пирсинг острого уха попросту терялся. А вот привычные для техномага очки выглядели на редкость гармонично.

Ну а еще гранд-техник был редкой ехидной, что тоже отразилось на его облике: хитрый прищур, слегка кривящиеся в усмешке губы, словно он все о вас знает. Красив, но экзотичен. Я бы не рискнула с таким связаться.

Одет наш преподаватель был в белое — и брюки, и китель с воротником-стойкой попросту слепили своей белизной. Для техномага выбор такого цвета одежды был странным, но… это же гранд-техник. Ему, как говорится, можно все.

— И все равно вас слишком много, — наконец заговорил Аллирен довольно низким для эльфа голосом. — Двадцать — перебор. Впрочем… — он склонил голову набок и искоса посмотрел на потолок, — прогнозирую, что останется меньше половины.

Я усмехнулась. Ну еще бы… Для эльфов наши успехи в техномагии — пшик. А уж для самого гранд-техника… Как бы всех не разогнал, посчитав дикарями, впервые взявшими в руки гаечный ключ.

— Магистр Ровентир любезно снабдила меня информацией о каждом из вас, — спокойно произнес Аллирен. — На ее основе я подготовил вам индивидуальные расчетные работы. — Он положил руку на стопку листов на столе. — У вас будет неделя, чтобы с ней справиться. Вопросы не так уж сложны, если вы не просто заучивали материал, а разбираетесь в самой сути техномагии.

Однокурсники радостно загалдели, но я их оптимизма не разделяла. Целая неделя на расчетку?! Я даже боюсь представить, что за задачи он нам приготовил. Надо будет очень внимательно все перепроверять…

— Готовые работы отнесете в деканат, — меж тем продолжал Иллири Аллирен. — Ко мне вопросы есть?

— Скажите, гранд-техник, — осмелился спросить один из моих однокурсников, — может, у вас есть для нас какой-то важный совет?

— Совет… — Он усмехнулся и, прищурившись, обвел нас пристальным взглядом. — Вы справитесь с заданиями играючи, если примете за основу то, что техномагия — это не наука. Всего доброго, господа студенты.

И, не говоря больше ни слова, вышел. Оставив всех нас в полной растерянности.

То есть как не наука?!