Лидер

35

POV Ярослава

Лёня немногословен. Я тоже. Пребываю в ожидании его слов уже около десяти минут. Ровно столько прошло с того момента, как я попрощалась с ребятами из группы. Они до безумия клевые, и мне не терпится встретиться с ними снова на репетиции. Теперь подвал клуба будет моим пристанищем от недовольства родителей, и поблагодарить за такой щедрый подарок я должна Леонида. Вот только проблема в его задумчивом лице. Как только я набираю полные легкие воздуха, чтобы сказать несчастное «спасибо», и поворачиваюсь к нему, вся решимость сдувается, как шарик, наполненный гелием. Плечи опускаются, и я корю себя за слабость. Признаюсь, обвинять и истерить гораздо проще, чем выражать искреннюю благодарность. Я, как маленький ребенок, жду, что со мной заговорят первыми. Бесстыжая, Ярослава…

Я несколько раз тяжело вздыхаю, намекая сводному брату, что пора бы уже спросить меня о чем-нибудь, но он не обращает на меня никакого внимания, сосредоточенно выворачивая руль. Когда машина въезжает во двор, все мои внутренности по очереди прыгают в бездну. По грудной клетке разливается острое разочарование. Мне сейчас хочется поймать коронную улыбку Фила, только на нее нет и намека. Он глушит мотор и открывает дверь, чтобы покинуть салон авто. Тут-то меня и прорывает.

— Закрой! — тихий визг вызывает недоумение у Лёни, и я облизываю пересохшие губы. — Закрой, пожалуйста, — выдавливаю из себя идиотскую улыбку, за которую хочется треснуть себе по лбу, потому что она совершенно неуместна.

Леонид с тяжелым вздохом закрывает дверь и кивает, мол, вещай. Я снова набираю в легкие кислорода. Только вместо благодарности вырывается какое-то откровенное дерьмо.

— Почему ты меня избегаешь?

Лёня молча поднимает брови. В салоне темно, но от фонаря во дворе падает свет на лобовое стекло. Я благодарю Бога, что мое пылающее лицо слегка скрыто. Мало помогает, конечно.

— В том смысле, что… Сначала целуешь, а потом игнорируешь… Я не знаю, как понимать... Это… Всё… — чувствую на себе пристальный взгляд Фила и путаюсь в речи, потому что тяжело связать слова в одно чертово предложение, когда сердце на ошметки разрывается. Стучит так, будто я в зале суда нахожусь перед присяжными, которые вот-вот вынесут мне приговор.

— Мирослав мой друг, — Лёня отворачивается, глядя перед собой в лобовое стекло, — мы когда-то пытались группу сколотить, но неудачно. Глупо баловались в студии с инструментами, а дальше дело не шло. Хобби. Не больше. У вас есть шанс воплотить мечту в жизнь.

Я открываю рот. Он выбил меня из колеи своими словами. Вопрос звучал иначе.

— Ты мне не ответил, — выталкиваю из себя слова. Ощущения усиливаются. Мне страшно, что он скажет что-то неприятное. Не то совсем, что я хочу от него услышать.

— Ярик, уже ночь. Мы пропустили традиционный семейный ужин. Если на пороге ждет очередной треш, то…

— Хватит увиливать от ответа, Лёня! — прикрикиваю и невольно бросаю взгляд на темные окна в доме. — Мы им до чертиков!

Я совмещаю пальцы рук, маскируя таким способом дичайшую дрожь, которая вырывается изнутри. Что со мной не так?! Прикусываю губу от обиды и отворачиваюсь к окну.

— Эй, ты чего? — Фил пытается повернуть мое лицо, но я отталкиваю его руку. — Яр… Посмотри на меня.

— Не буду, — сглатываю противный комок горечи. — Не хочу я на тебя смотреть. Я уже знаю, что ты мне скажешь.

Бах-бах-бах! Сердце уходит в отрыв, пока Лёня сохраняет молчание. В какой-то момент мне кажется, что он снова сорвется и поцелует меня, но я разочаровываюсь в своих смелых желаниях.

— Уже поздно. Иди к себе и ложись спать, — открывает дверь. Хлопок. И вот сводный движется перед машиной в направлении парадной двери. Между ребер, словно иглу вгоняют, и я смотрю на свои раскрытые ладони, пытаясь успокоиться. Он ведь мне ничего не обещал. Поцеловались, и что? Это ведь ничего не значит. Для него точно, а я… Уж как-нибудь переживу очередной пинок от судьбы.

Глубоко вдохнув несколько раз, выбираюсь из машины и на негнущихся ногах иду в дом. Как я и думала, никто не встречает меня с разборками. Я озвучила свое решение, и родители сбавили свой контроль. Даже смешно. Поднимаюсь к себе и сразу иду в ванную, чтобы успокоить горящую душу. Только прохладная вода не спасает от самопоедания. Я ему не нравлюсь? В чем дело? Что я сделала не так?

Я задаю себе тысячу вопросов и ни на один не могу найти ответа. После принятого наспех душа пытаюсь уснуть, но не могу из-за песен желудка.

— Что за издевательство?! — ворчу под нос, выбираясь из-под теплого одеяла и покидаю свою комнату. Около двери Фила задерживаюсь и, сжимаю зубы покрепче, спускаюсь вниз на кухню. Свет не включаю, чтобы не привлекать лишнего внимания. Боюсь, что разговор с матерью или отчимом меня окончательно добьет. Оставлю эту «приятную» процедуру на потом. Достаю из холодильника питьевой йогурт и медленными шагами возвращаюсь к себе в комнату. Когда закрываю дверь, охаю и чуть не роняю бутылочку с ночным перекусом на пол, потому что мне на талию ложатся горячие пальцы.

— Тише, Ярик, — шепчет на ухо Лёня и разворачивает меня к себе лицом одним ловким движением.

— Не смей ко мне приближаться! — шиплю, угрожая ему маленькой бутылочкой, и отступаю назад.

— Не дуйся, — усмехается прежде, чем прижать меня к стене, — тебе не идет.

— Да как ты сме… — замахиваюсь, но Лёня ловит мои руки и припечатывает их к стене по бокам от горящего тела. Целует так неожиданно, что моторчик за ребрами трескает по костям и рассыпается по деталям. Мычу, напоминая ему, что я против такого нахальства, но вскоре перестаю сопротивляться. Слишком приятные его наглые поцелуи. Скольжение губ выбивает из груди глухие стоны, и мне до безумия сильно хочется запустить пальцы ему в волосы. Ощутить, какие они мягкие, хоть и непослушные. О-о-о… Мозг превращается в бесполезную жижу, и я не слышу доводов разума или гордости. Они сейчас идут мимо кассы, уступая манящим ощущениям, которыми я захлебываюсь.

— Это чертовски неправильно, — шепчет мне в губы, останавливаясь, чтобы восстановить дыхание, — но мне нравится, — скромно чмокает меня в губы, — завтра увидимся, — оставляет меня одну в комнате. Растерянную и ничего непонимающую с бутылкой йогурта в руке.