Лики миров (СИ)

Глава 23

— На кой ляд мне туда тащиться? — непонимающе уставился на меня наш космический заяц. — Я, если помнишь, не астрогеолог. И пробурить вам смогу максимум черепную коробку, да и это, строго говоря, не совсем мой профиль.

— Ну пожалуйста, — не отставала я. — Это же целое научное открытие: голубое железо, — вот, смотри, — я почти впихнула в руку упрямца все тот же прохладный кусок иномирного металла, — ничего не напоминает?

— А должно? — Мир небрежно покрутил научную сенсацию в пальцах и вернул ее обратно.

— Ты упоминал о нем, когда говорил во сне, — соврала я. Вообще-то мог и упомянуть, просто я о нем не спрашивала.

— А я во сне песни не пел случайно? — издевательски осведомился блондин. — А то, если тебе верить, я практически не затыкался, вещал как чертов передатчик.

— Ну Ми-и-ир, — тут же сменила я тактику. — В конце концов, когда тебе еще выпадет возможность походить по поверхности таинственного астероида в необитаемой галактике?

— Хм, это да, — пришлось ему признать, — а третьим кто пойдет, ваш вспыльчивый коротышка или ботаник-староста?

— Он геолог, — зачем-то поправила я, — а третьим будет Лик.

Вот на этом месте блондин чуть рот не открыл от удивления.

— А его ты как сюда втянула?

— Ох, долгая история, — попыталась соскочить я.

— А я никуда не тороплюсь, — Мир даже руки на груди сложил.

— Эта штука, — я продемонстрировала кусочек железа, — вызвала у него то, что он сам называет «воспоминаниями, которых не было». Но они были, Мир. Я это помню, и ты помнишь. Во сне.

— Значит, все вернулось, — вот сейчас мой собеседник был до предела серьезен, — А ты не думала, что все эти, как ты говоришь, «воспоминания» — просто чье-то внушение?

Тут уже опешила я. На какую-то ужасную долю секунды я представила, что так и есть: все, что я помню о родной Земле и о Шедаре — игра моего воображения, искусно направляемого современным нейропрограммированием. И меня прошиб холодный пот. В испуге я нащупала через карман жесткий корпус волчка и слегка успокоилась. Хотя… Ведь это тоже можно подделать. А вот реакции тела..

— Мир, ответь, если ты внушаешь человеку воспоминания, что он давно в отношениях с незнакомой ему женщиной, то он будет помнить на физическом уровне, как… доставить ей удовольствие? Что и как она любит?

Блондин на мгновение задумался.

— Внушить такие воспоминания можно. А вот будут ли они соответствовать реальности. Но если это будет делать тот, кто имел с подопытной такой опыт, то, теоретически…

Тут я против воли своей усмехнулась: «Это кто, Павлентий что ли? Вот уж вряд ли.»

— Подожди-ка, — Мир наклонился ко мне, — уж не хочешь ли ты сказать..?

— Он помнит, — тут же подтвердила я. — Так что или мы все втроем участвуем в каком-то грандиозном по масштабам эксперименте, или это правда.

Острый взгляд зеленых глаз на мгновение пришпилил меня к стене — и тут же снова стал рассеянным, задумчивым.

— Считай, ты меня убедила, — кивнул Эмир, — и что мы должны втроем там делать, на поверхности?

— Да ничего особенного: прогуляемся, пробурим пару отверстий, может, еще железа этого добудем. Если ничего не выйдет, то Лик меня прибьет, — тоскливо закончила я.

«А если выйдет, то вы оба».

— Странная логика, ну да ладно, — беспечно махнул рукой друг. — На месте разберемся что к чему. Но будешь должна. Ты мне всю личную жизнь рушишь, да будет тебе известно, а она только-только начала налаживаться.

— Ничего, устроите с Ведой свиданку как-нибудь в другой раз, — хихикнула я.

— С Ведой? — заинтересованно переспросил он, — А что, она тоже изъявила желание?

— О, — я слегка смутилась, — интересовалась, по-крайней мере, но я не знала, что ты уже занят.

— Вовсе нет, — с улыбкой заправского ловеласа ответил Мир, — для симпатичной медсестры у меня всегда найдется время.

— Никакая она не медсестра, я тебя обманула. Веда — биолог, хотя и прошла обязательный курс оказания медпомощи.

На аристократичном лице отразилась такая обида, будто я у него из-под носа последнюю конфету забрала.

— Ну и как тебе после этого доверять? На святое посягнула.

Я фыркнула. Вот что значит человек постоянен в своих предпочтениях.

Мир не был бы собой, если бы пару секунд спустя не сменил гнев на милость.

— Ну ладно, курс тоже сойдет. Так и передай своей кудряшке. Пусть заходит в любое время.

На этом мы и расстались. Чтобы снова встретиться гораздо позднее. Без пятнадцати десять я уже стучалась в дверь его каюты, а без пяти — мы вдвоем, то и дело друг друга подначивая, разглядывали наши скафандры, уже проверенные и готовые принять в свое гостеприимное нутро непоседливых исследователей.

Лик пришел минута в минуту вместе с Юсифом. Без единого слова он окинул нас сосредоточенным, весьма далеким от теплого, взглядом, убедился что оборудование тоже на месте, и кивнул стюарду, что можно начинать процесс фаршировки скафандров астронавтами.

Тот взялся помогать Эмиру, Лик — мне. Быстро, молча, уверенно, со знанием дела. Чувствовалось, что для него это весьма привычные действия. Если бы не любила его уже, точно втрескалась бы по уши в эту самую минуту. Даже не смотря на подчеркнутую холодность во взгляде.

Не прошло пятнадцати минут, как я уже была упакована по самый подбородок, осталось только нацепить аквариумообразный шлем.

— Готова, — подытожил капитан после критического осмотра своей работы.

— Подожди, — жалобно попросила, — у меня нос чешется.

Это особенная космическая магия: стоит только упаковаться в скафандр, сразу начинает чесаться нос.

Лик посмотрел на меня довольно угрюмо, но кончик носа мне, так и быть, поскреб.

— Стой… стой… и над бровями еще..

Капитан воздел очи горе.

— Ага… чуть правее, о, спасибо.

— Мыться чаще надо, — не удержался он от замечания, а потом, повернувшись корпусом в сторону доктора Вайса колко поинтересовался: — А у тебя ничего не чешется? А то давай… почешу..

— Ээ, Ли, это очень мило с твоей стороны, — принял подачу тот. — Но я, пожалуй, не готов к такому резкому сближению.

По вспыхнувшим в сумеречных глазах гневным искрам, я поняла, что у Лика есть, что сказать бывшему другу по поводу «сближения». И хорошо, если только сказать…

— Мир, замолкни, — тут же вставила я.

Тот, надо отдать ему должное, и без моих наставлений прекрасно обошелся. И взгляд отвел, и вообще быстренько свернул тему.

Пока наш капитан с помощью расторопного стюарда облачался в скафандр, мы как раз заканчивали препирательства на тему «кто из нас потащит оборудование». Выходило, что заяц наш космический. Я, так уж и быть, взяла на себя переноску складных контейнеров.

Наконец на нас водрузили шлемы, и мы потащили тяжеленное снаряжение к шлюзу. Слышно было, как сердито пыхтит Мир, нагруженный ко всему прочему высокотехнологичным орудием труда, время от времени бурча под что-то неразборчивое, но душевное.

Еще один шаг — и снова мгновение небывалой легкости. Космос. И мы, стоящие перед ним как на открытой ладони.

— … господня! — совершенно нецензурно выругался Мир.

Лиц моих сопровождающих я не видела, оба они для меня выглядели сейчас абсолютно одинаково, поэтому оценить произведенный на них эффект в полной мере было сложно. Но оба замерли — это совершенно точно.

— Заткнись и не порти момент, — голос Лика звучал почти благодушно.

— Не мешай мне восхищаться! — отозвался Эмир.

— Твоя подружка обещала, что ты не будешь отсвечивать.

«Моя? Ты ничего не путаешь?» — «Лик, ты опять?» — тут же взбунтовались мы с блондином.

— Достаточно болтовни. Показывайте, что вы там хотели сделать? Мисс Рин-Стокк, вы здесь единственный геолог.

«Мисс Рин-Стокк? Ах, так? Ну ладно..»

— Конечно, капитан Ли-Карт, как вам будет угодно, — я попыталась изобразить в скафандре вежливо-издевательский книксен. Судя по приглушенному фырканью доктора вышло так себе.

Первым делом я огляделась в поисках отмеченного места последнего взятия образца. Так… попробуем, пожалуй, чуть в стороне.

Я принялась объяснять, что и как надо делать. От моих помощников требовалось только держать бур так, чтобы он стоял ровно. Что они и сделали, замерев как в детской игре. Я даже залюбовалась.

— Отлично, так и стойте.

Я усиленно делала вид, что раздумываю над панелью прибора.

— Ну и? — Мир не выдержал первым

— Сейчас-сейчас..

— Дея! — предупреждающе произнес Лик.

— О, капитан, вы все-таки вспомнили мое имя? — обрадовалась я, но все же не стала больше испытывать его терпение и включила бур.

Этот заход можно было признать неудачным. Мы просто добыли еще один образец, запаковали его в контейнер. Все как всегда.

— А теперь повторим еще раз.

Я наугад сделала три шага в сторону и указала вниз.

— Вот тут.

Рогги или Хань за такую выборку подняли бы меня на смех.

Мы перенесли оборудование на новую точку. Я подумала немного и выставила другой уровень бурения. Чуть глубже. Наверное, в итоге это и вышло нам всем боком.

Поначалу-то все шло привычным образом. Ровно до тех пор, пока мы не начали вытягивать образец на поверхность. В этот раз я стояла рядом, и видела все в деталях.

Из недр астероида, просачиваясь через щели, поперла тьма. В какой-то момент она обрела форму, предьявив раззявленную пасть и страшную, быстро меняющуюся морду. Если бы здесь был воздух, мы услышали бы жуткий пронзительный вой, в вакууме же тварь только беззвучно раскрывала рот.

Мужчины одновременно приняли стойку.

Краем глаза я заметила, как Лик резко выпрямил правую руку, опустив ее вниз, а затем крутанул кистью — жест, которым в Шедаре он призывал хлыст из Тьмы. На долю секунды мне даже показалось, что я вижу его черный призрачный след.

Мир как-то хитро хитро перехватил бур. Лик же, не теряя времени даром, вооружился контейнером с образцами.

— …ять! — звучно прокомментировал происходящее психолог.

Тварь же, едва успевшую кинуться вперед и клацнуть зубами, на наших глазах раздуло, и унесло тающим черным дымом куда-то в глубину холодного космического вакуума.

Вот только она была не одна. Тут же из скважины выскочило сразу трое ракш. Да, именно ракш. Если раньше у меня еще оставались хоть какие-то сомнения, то столь наглядная демонстрация развеяла их в мгновение ока.

Первую Лик, как заправский бейсболист, откинул прицельным ударом контейнера. Вторая кинулась на Эмира, впечаталась в вовремя выставленный инструмент, но успела вцепиться в последний когтями и зубами и отодрать от него панель и еще острый кусок обшивки.

Третья метнулась было ко мне, но Лик успел раньше и оглушил тварь еще до того, как она успела нанести мне удар.

— Вот дрянь!

Я тут же крутанулась в сторону Мира, чтобы увидеть, как мелькнула в последний раз черная вздувшаяся тень, оставляя своего противника. И торчащий из из его руки металлический осколок, который пробил казавшийся таким прочным скафандр и, судя по ругательствам, не только его.

Мир, убедившись, что ракш поблизости нет, тоже осматривал повреждения и уже занес было руку над обломком..

— Стой, идиот, не смей!

От этого резкого крика нашего обычно невозмутимого капитана даже я подпрыгнула. Рука нейропсихолога зависла в воздухе.

Лик же, убедившись, что пока непоправимого не произошло, подошел к тому и пояснил коротко, рублено.

— Вытащишь — нарушишь герметичность скафандра — и можешь считать себя трупом. Раздувшимся и замороженным. Бегом на корабль!

А потом осмотрел повреждения и не удержался — слегка вдавил осколок поглубже.

— Ссссу. дарь ты злопамятный, — зашипел Мир

— Считай, что тебя настигла карма, — уже почти спокойно хмыкнул Лик, подталкивая жертву закона воздаяния по направлению к кораблю.

Уже на борту блондин выдернул осточертевший осколок из руки и снова выругался, — вылезать из скафандра и так то еще удовольствие, а если он кровью залит, да еще твоей собственной… Хорошо хоть рука серьезно не пострадала.

— Царапина, — пренебрежительно отозвался Мир точно так, как если бы мы с ним по Хаосу вместе шли, — Хм… Веда твоя умеет первую помощь оказывать, говоришь?

— Ой, ну тебя к ракшам… — с облегчением отмахнулась я. Раз свою любимую тему завел, значит, все совсем неплохо.

— Кстати, о них, — Лик, успевший избавиться от своего скафандра первым, стоял, сложив руки на груди и смотрел на меня взглядом, который не сулил одной подстрекательнице ничего хорошего, — и как это понимать, Дея?

— Это… ммм… небольшой эксперимент, — я слегка попятилась, отступая от медленно приближающегося ко мне капитана. — Удачный, между прочим. Ты же все вспомнил, да?

— Положим, не все. Но создания эти мне, определенно, знакомы и… — Лик резко разжал ладонь, будто снова призывая Тьму на кончики пальцев. — И я очень хочу знать, откуда.

Он подошел ко мне вплотную, сверля меня испытующим взглядом.

— Поэтому ты, и ты тоже — он, не поворачивая головы, указал рукой в сторону Мира, — сейчас идем к нему, — и там ты подробно, от и до, рассказываешь все, что тебе известно. Ты поняла меня?

Я только и смогла, что кивнуть.

— А что остальным скажем? — блондин разглядывал, похоже, безвозвратно загубленное оборудование.

— Что там обнаружены опасные хм… вещества, и лучше туда не соваться.

— Ты что! Тогда наши химики немедленно отправятся за образцами, вооруженные всем, что только найдут. Это же еще одна сенсация.

— Тогда скажем правду: что вы двое испортили технику, и дальнейшие исследования не представляются возможными.

Мы с Миром переглянулись, пытаясь представить, что такого мы вдвоем должны были делать с буром, чтобы довести его до столь плачевного состояния, но спорить не стали.

Когда дверь каюты закрылась за моей спиной, мужчины тут же оккупировали каждый по койке: Мир расслабленно завалился на подушку, Лик сел прямо, еще и руки на груди сложил.

— Рассказывай, Дея.

Я помолчала, собираясь с мыслями, и в первый раз за все время принялась вслух излагать всю историю, как она есть. Поначалу неловко и осторожного: мне все казалось, что вот-вот я увижу в глубине темной лазури любимых глаз то скорбное и жалостливое выражение, с которым обычно смотрят на душевнобольных. Но Лик слушал внимательно, не перебивал, иногда его взгляд становился рассеянным, направленным в глубь себя, будто он вспоминал что-то… или силился вспомнить. Иногда он бросал задумчивые взгляды в сторону Мира.

Я все больше и больше увлекалась рассказом, события так ярко всплывали в моей памяти, что мне приходилось то и дело одергивать себя, чтобы не уйти в них с головой. Я рассказывала про свою жизнь в Сером мире и нашу с Ликом первую встречу, про Эн-Джи-Эль и ключ, про Шедар, Упырятник, игру в шпионов и о том, во что она вылилась. Про Бездну, ракш и Разрыв.

— Ты просто вошел туда, и все будто взорвалось, Разрыв закрылся, но начало расползаться множество новых. Я видела их, когда переносилась сюда, — закончила я свое повествование.

— Н-да… — озадаченно произнес Мир, подперев щеку рукой.

— Если это эксперимент, то уж слишком масштабный, — вынес Лик свой вердикт, — А ты что скажешь? Ты же у нас в этом деле специалист.

Мир слегка скривился, но на шпильку решил не отвечать.

— Больше всего это напоминает на коллективное сумасшествие, — подумав, заключил он, — Если бы не одно «но» — вещественные подтверждения сказанного. Надеюсь, ты не думаешь, что мы с Деей на пару этих ракш под землей распихивали?

— Очень уж много чести, — хмыкнул Лик и тут же посерьезнел. — У меня нет внятного объяснения этому. Но надо признать, что сходить с ума в компании значительно приятнее, чем в одиночку. Хотя… — он окинул блондина пренебрежительным взглядом.

Я готова была услышать в ответ очередной набор ругательств или ехидный комментарий, но Мир произнес совсем иное, глухо, через силу: «Ли, я очень виноват перед тобой. И многое бы отдал, чтобы исправить то, что наделал. Я не жду, что ты меня простишь, но сказать это должен».

Мир был непривычно серьезен, зеленые глаза потемнели до цвета яшмы. Лик встретил его извинения пронизывающим тяжелым взглядом.

— Он уже получил свое, — встряла я, — расскажи ему про откат.

Сам ведь умолчит, дурак эдакий

Лик вопросительно приподнял бровь.

После того, как Мир закончил пояснения о побочных последствиях своего вмешательства, в каюте повисла напряженная тишина.

— Видишь? — снова не выдержала я, — Ты хотя бы мог винить во всем его, а ему кроме себя и пенять не на кого было.

«Сейчас расплачусь» — «Дея, замолчи уже!» — одновременно отозвались мужчины. Лик — с непередаваемым сарказмом, Мир — раздраженно. Вот и вся благодарность, я же помочь ему хотела.

— Обсудим это позже, — капитан встал, явно желая положить конец нашему разговору, — на сегодня и так чертовщины достаточно.

И, уже стоя в дверях, повернулся в мою сторону.

— Ты идешь?

Я бросила вопросительный взгляд на почти вернувшего себя прежнюю невозмутимость блондина, получила от того в ответ благодушный взмах рукой, мол, проваливай давай уже, и улыбнулась своему капитану: «Да».

— Ты веришь мне? — спросила, пока мы шли.

— Не знаю, — ответил он немного помолчав, — все это весьма странно. Но других объяснений происходящему у меня нет. В одном не сомневаюсь: ты сама в это веришь. Потому что придумать такое, — он усмехнулся, — надо очень постараться.

Перед тем, как открыть дверь своей каюты, Лик слегка помедлил и неожиданно спросил: «Останешься?», — так просто и вместе с тем с такой тщательно завуалированной надеждой, что у меня защемило сердца.

— Конечно.

А когда дверь за моей спиной закрылась, первой подошла к нему и заключила в объятия.

— Мне так тебя не хватает… все время, Лик. Там, у Разрыва я же по-настоящему тебя потеряла, понимаешь… а ты совсем меня не помнил, — я всхлипнула и прильнула щекой к его груди. А ведь думала, что прожила уже все это.

Сильные теплые руки легли мне на плечи, поглаживая, успокаивая, прижимая к самому любимому человеку во всех четырех мирах. Гладили меня по волосам, собирая их в горсти и пропуская через пальцы.

— Прости, — сказал он наконец, — и я отстранилась, вглядываясь в его лицо.

— За что? — спросила шепотом.

— За то, что не помню, — печальная улыбка скользнула по красивым губам, — и, если в том мире нас уже нет, вряд ли смогу это сделать. У меня есть только призрак памяти Дея… — пальцы его легко поглаживали мои скулы и щеки, — Но… — он замолчал, не отводя взгляда. И я с замиранием сердца следила за тем, как расширяются в темно-сапфировой глубине глаз зрачки, устраивая в моей душе затмение.

— … я нужна тебе, — закончила фразу, изо всех сил надеясь, что не ошиблась.

Он медленно кивнул, не сводя с меня глаз. Как я не умерла на месте в эту самую секунду от затопившего меня острого счастья, до сих пор остается загадкой.

— Небо мое! — я упала в него открыто, радостно, с раскинутыми в стороны руками, с открытой душой, без единого камня на сердце. И он принял меня, как принимает пловца теплое ласковое море. Впервые за долгое время принял без сомнений, безо всяких «вопреки» или «наперекор». Я снова и снова узнавала его. В каждом прикосновении, в каждом поцелуе, в каждой невозможной, самую малость насмешливой улыбке, которая пряталась в уголках его губ, в каждой ласке, то мучительно-неторопливой, то подобной бешеному приливу, сносящему все на своем пути, оставляющему после себя изнеможение и чистейшее блаженство.

— Знаешь, я всю голову сломала, гадая, из какого ты мира. Ты не помнишь?

Лик расположился на койке, заложив одну руку под голову. Я же совершенно бессовестно возлежала на нем сверху, как дракон, сторожащий свое главное сокровище. И, подперев подбородок одной рукой, водила пальцами второй по любимым чертам.

— Нет, — улыбнулся он одним уголком рта, — но если я так стремился в Белый мир, что даже сломал волчок, значит, мне было там вполне неплохо.

И он легонько ударил пальцем по кончику моего носа.

— А что ты делал там, у Разлома? Я до сих пор не могу этого понять.

Сейчас я могла говорить об этом вполне спокойно.

— Без идей, — теперь он взялся накручивать прядь моих волос на палец, не спеша, плавно, маняще, я чуть было не отвлеклась. — Я бы еще мог понять, если бы за Разломом скрывалась одна из реальностей, — продолжил он, — а так… понятия не имею.

— Реальностей? — не поняла я.

— Представь, что за Разломом еще один мир и тоже с хм… проводниками. Если бы я перешел из одной реальности в другую, получился бы парадокс: целых два меня в одном мире. Представила? Вот это была бы настоящая катастрофа, — он хитро улыбнулся. — Интересно даже, кого бы ты выбрала в этом случае.

Я на секунду даже замерла от такого подхода.

— Тебя, Лик, — мотнула я головой, прогоняя наваждение, — я всегда выбираю тебя.

— Если твой Высший разум, — последние два слова Лик произнес слегка насмешливо, — не полный кретин, подобного он допустить не должен.

— То есть нам с тобой лучше в проходы между реальностями не соваться? — задумалась я.

— Я бы не стал, — Лик достал из-под подушки уже знакомую мне коробочку с конфетами, щелкнул пару раз и со вздохом протянул мне две розовые капсулы.

Я захихикала и тут же спряталась под одеяло, дабы снова не получить по носу от своего вреднюги. Но от него же не так-то просто скрыться. Одеяло тут же откинули, а у меня очень строго осведомились

— Дея, я тебя о чем просил?

— Лежать спокойно, — припомнила я.

— А ты что делаешь?

Лик иронично заломил бровь, я занервничала и врубила заднюю, то есть попыталась незаметно отползти подальше.

— Шебуршусь, — призналась откуда-то из района пояса и спустила на всякий случай одну ногу на пол, чтобы бежать было сподручнее.

— Стоять!

Лик легко приподнялся на локте, положив одну руку мне на шею и поглаживая ее — нежно у затылка и требовательнее, жестче — у плеча. Положение вышло донельзя двусмысленным. Я тут же смутилась, а этому провокатору только того и надо было.

— Попытка к бегству в процессе нелегального шебуршания, — он покачал он головой неодобрительно, — у тебя есть последняя возможность подкупить следствие.

И посмотрел на меня так, что уши мои запылали. Но сдаваться так просто я не собиралась. Поэтому поднырнула, скидывая его руку, и привстала на коленях, так, чтобы наши глаза оказались на одном уровне. Лик смотрел на меня с нескрываемым интересом.

— Я против продажных следователей, — заявила с вызовом.

— Похвально, — одобрил бесстыжий капитан подозрительно довольно, будто так и задумывалось. И тоже приподнялся, привлекая меня к себе. А в следующий момент одним быстрым движением, выполнив какой-то головокружительный бросок, завалил меня на спину, — я даже пикнуть не успела — и прижал сверху собой. Бережно, но крепко. Я, еще не поняв толком, что произошло, будто под гипнозом смотрела, как разгораются насмешливые искры в полуночных глазах.

— На меня оказано давление, — отметила, как только начала хоть что-то соображать.

— Да, но предложение о подкупе все еще в силе, — сообщил он мне доверительно.

— Надо же, как тебе приспичило, — буркнула я, собрав на эту видимость сопротивления последние силы.

— До одурения, Дея, — он произнес это чуть тише, хрипловато и очень проникновенно.

Это была полная и безоговорочная капитуляция.

Когда усталость взяла свое, я уснула у него на груди, снова изображая прижимистого дракона.

Я стою на самом верху горного пика. Он не столь высок, чтобы здесь лежали снега, но вид на наши земли отсюда совершенно потрясающий. За моей спиной древнее святилище, открытое всем ветрам, и сегодня мне предстоит туда войти. Я ужасно волнуюсь. Мне так тревожно и одновременно радостно.

Я вхожу под свод древнего храма, прямо к сердцу его, где из-под земли бьет источник. Преклоняюсь перед ним, зачерпываю чашей из эльдиона воду и пью ее, студеную и сладкую, до дна, не взирая на то, что у меня начинают ныть зубы.

«Готова?» — спрашивает Верховный. Он один имеет право присутствовать при обряде.

«Да».

Он берет меня за руку и ведет вперед через святилище на самый край утеса.

«Выбирай», — говорит он. Я поднимаю голову, и восторг охватывает меня: десятки прозрачно-белых созданий носятся в кристальном горном воздухе высоко над моей головой. Лари. Бессмертные души нашего народа. И сейчас одна из них соединится со мной!

Я машу рукой и начинаю петь. Лари с интересом слушают мой голос, но только одна из них спускается ниже, привлеченная песней.

Я пою все громче и громче, впадая в священный транс. И в тот момент, когда лари, замерев передо мной, бросается вперед и просачивается сквозь меня бесплотным туманом, я чувствую жжение в груди, и небывалая прежде сила заполняет все мое существо. С ликующим криком я бросаюсь с утеса, камнем лечу вниз, а через мгновение тело мое меняется, становится легким, почти невесомым, и за спиной раскрываются сильные и надежные крылья.

Сквозь сон я услышала далекий-далекий стук. И легко отмахнулась бы, но теплое и уютное мое ложе зашевелилось, а над ухом раздался любимый голос: «Дея, давай-ка», — и меня аккуратно, но непреклонно переложили на койку. Сквозь дрему я наблюдала, как Лик быстро одевается, как подходит к двери и открывает ее, приложив ладонь к датчику. Мои глаза сами собой распахнулись, когда я услышала торопливое «Капитан, мы только что приняли сигнал центра управления полетами Содружества».