Лики миров (СИ)

Глава 29

Мы расположились у Лика в номере. Мир развалился на диване, Лик сидел в кресле нога на ногу и за моими перемещениями по комнате следил, как матерый кот — за движениями хозяйского клубка. Я же расхаживала по просторной гостиной туда-сюда, мучительно подбирая слова, чтобы мой рассказ не совсем уж походил на бредни сумасшедшей. Выходило средненько.

Подробности я решила опустить, рассказала просто о Мировом Узле, о четырех мирах, туда входящих, и о том, что мы все к ним причастны. А еще о своих выводах по поводу процессов в этих реальностях.

— Моя задача сейчас — отыскать нужную развилку событий, а я так и не знаю, что за катаклизм спровоцировал катастрофу в Тарр-ди-Оре. Поэтому мне нужно туда вернуться и попытаться выяснить хоть что-то, — завершила я свою речь.

— Во всяком случае, здесь чувствуется масштаб, — произнес Лик спустя весьма продолжительный период всеобщего молчания.

— Да, звучит, так себе, — согласилась я, — но в глубине души вы знаете, что я права. Он — я кивнула на Мирона, — видит подобное во снах, ты же снов не видишь совсем, но у тебя иногда бывают вспышки фантомных воспоминаний… эхо чьей-то памяти, так ведь?

Сумрачная глубина темно-синих глаз казалась непроницаемой. Ответа я так и не дождалась.

— Твоя очередь, Ликс, — донеслось с дивана. — Мне не терпится узнать, какого лешего ты решил скрыть от меня образец.

— Все, что попадает в твои руки — пропадает с концами, босс, — ухмыльнулся Лик, выделив голосом последнее слово, — а мне он нужен для своих целей. И нет, я не собирался его отдавать… хм… конкурирующей организации.

— Ты рассказывай, рассказывай, — Мир держался все так же расслабленно, только взгляд — цепкий, острый — давал понять, насколько это безразличие обманчиво.

— Как скажешь.

Такая покладистость весьма настораживала. Лик поудобнее оперся рукой о подлокотник и начал рассказ.

— Вскоре после того, как ты подсуетил мне очередное задание, я поехал сюда, в Урумчи. По делам. Нужно было решить пару производственных вопросов. Здесь неподалеку завод, где мы закупаем оборудование, — пояснил он мне. — Заодно я решил аккуратно расспросить население о монастыре в Турфане.

— Причем тут монастырь? — не поняла я.

— Этот самый образец хранился там. А потом пропал. Собственно, так о нем и узнали, — неохотно и крайне скупо пояснил Мир.

— Потом ко мне подошел один подвыпивший китаец, рассказал, что был год назад в том монастыре и слово за слово признался по-секрету, что стащил оттуда одну статуэтку. Думал, золотая, распилит и продаст. А когда распилил, чуть не поседел. Знаний его хватило на то, чтобы понять, что материал этот весьма и весьма странный, и по головке его не погладят, когда все это вскроется. Он запаниковал и совершил с моей точки зрения совершенно идиотский поступок. Даже два. Первый состоял в том, что он выточил из статуэтки деталь, покрасил и умудрился пропихнуть ее к остальным. Второй же — то, что он пришел с этим рассказом ко мне.

— Китайца, как я понимаю, можно не искать? — осведомился Мир тоном, подразумевающим всевозможные кары, если ответ окажется отрицательным. У меня все внутри похолодело.

— Разумеется.

Я прикрыла рот ладонью и этим привлекала к себе внимание Лика.

— Да, Дея, — сказал он, чуть усмехнувшись, — как видишь, я далеко не ангел. Через некоторое время, не сразу, мне удалось вычислить деталь и нужную партию. Вот и вся история.

— Где образец? — Мир сменил положение и слегка подался вперед.

— У меня его нет, — темноволосый интриган развел руками, смотря на нашего лавандового друга с насмешливым вызовом, — я его выменял.

— На что?

— На информацию, Мирон, — улыбнулся Лик издевательски-вежливо, почти светски, — которую должен получить завтра.

— Ликс, ты хочешь сказать, что отдал его неизвестно кому, не получив ничего взамен?

— Да, — улыбка стала ядовито-сладкой. Доводить нанимателя Лику явно доставляло удовольствие. Как и дергать смерть за хвост. Оба эти варианта, впрочем, были близки по смыслу.

— Ты идиот? — Мир бесился уже в открытую.

— Ты просто не имел дело с сянями, — покачал головой Лик

— Cовершенномудрыми старыми пнями? А они тут причем?

— С тем китайцем мы еще немного потолковали кое-о-чем. Например, выяснилось, что его дальний родственник был вот таким вот, как ты говоришь, пнем. Потомок не слишком вникал в его дела, но некоторые вещи знал. В том числе потому так испугался, когда обнаружил… эльдион — название металла Лик произнес странно, будто на языке раскатал, пробуя на вкус. — У сяней есть поверье, что голубой металл рождается по ту сторону врат, которые сторожит дракон. И приносить его в мир людей — к большому несчастью.

— Таар-ди-Ор! — воскликнула я. — Создания, похожие на драконов есть только там. Это точно Черный мир!

— И сяни в нем бывали. Или, по крайней мере, о нем знают, — кивнул Лик, — поэтому я нашел одного из мудрейших. Он согласился на обмен.

— И где же ты его откопал? — голосе Мира звучал расслабленно и певуче.

— Я не сдаю свои источники, — отрезал Лик.

— Какой молодец. Твой сянь давно смылся с образцом, пока ты тут рассиживаешься. Или рассчитываешь на его просветленность и праведность?

— Не угадал, мне больше по вкусу надежность китайских банков. Праведность сяней — вещь весьма специфическая, завтра ты сам сможешь в этом убедиться: ближе к полудню он приедет сюда в Урумчи.

А теперь, гости дорогие, не пора ли вам свалить к себе? Дея сейчас уснет на месте, да и у меня сегодня еще дела есть.

— Свалить-то мы свалим, — Мир неспешно поднялся с дивана, — но если надумаешь сделать ноги, я миндальничать не стану и прикрывать тебя тоже. Объявлю в розыск по всей проформе, ясно?

— Доходчиво, — согласился Лик, недобро сверкнув глазами.

— Я сейчас, — бросила и, дождавшись, когда за нашим лавандовым другом закроется дверь, подошла к хозяину номера. Тот стоял у окна, пил по глотку воду из бутылки и внимательно следил за мной взглядом.

— Я рада, что мы тебя нашли, — произнесла тихо. Хотела сказать «я скучала», но это прозвучало бы странно — с его точки зрения мы не так давно виделись, да и не особенно были близки.

— Ты изменилась, — отметил он, — и смотришь совсем иначе. Смелее и спокойнее что ли… Как на..

— …близкого человека? — закончила я.

Лик кивнул, сделал последний глоток и поставил бутылку на столик.

— Мы были очень близки… там, — я качнула головой в сторону, будто три смежных реальности скрывались буквально за стеной в соседней комнате.

Но он понял. Смотрел на меня долго, не тягостно, скорее размышляя о чем-то. Уголок его рта еле заметно приподнялся в мягкой, почти успокаивающей полуулыбке.

— Как бы то ни было, здесь, Дея, — он слегка театральным жестом обвел рукой комнату, — я совсем не подходящая для тебя компания.

Я хотела было возразить, но подумала «зачем? чего я этим добьюсь? Только добавлю в его жизнь еще больше сложностей». Поэтому сказала только то, что готова была повторять под небом каждого из миров.

— Подходящая или нет… в любом случае я за тебя Лик. Ничто не может этого изменить.

Когда я выходила из номера, он провожал меня взглядом. Омут его глаз казался безмятежным и вместе с тем пугал до дрожи. Ликард смотрел бы на меня с неприкрытой насмешкой, капитан Ли-Карт — остро и с подозрением, Эрилик потребовал бы выкинуть из головы всю эту чушь. Лик из Серого мира оставался для меня загадкой: за этим взглядом могло таиться что угодно — от попытки понять ситуацию до размышлений на тему не пора ли меня устранить, чтобы под ногами не путалась.

«Не важно, — твердила я, пока шла к себе, — главное, что мы его нашли и что он в порядке. С остальным мы справимся».

Остаток дня и всю ночь я отсыпалась. Просто спала, безо всяких снов и видений. Как, впрочем, и в каждую из ночей после возвращения в свой мир.

А на следующее утро после плотного завтрака мы втроем отправились в местное отделение банка.

Тот самый сянь очень ярко виделся мне пожилым старцем с длинной седой бородкой и вислыми усами, неприменимо в ханьфу и еще со свитком под мышкой. И реальностью я была несколько разочарована.

Неподалеку от здания банка остановился большой серебристый внедорожник. Из него выбралось трое местных — двое — среднего возраста, третий постарше, лет шестидесяти на вид. Невысокий, худой, но с небольшим пузком, коротко стриженный, одетый совершенно обыденно — в полосатое поло, бежевые брюки и сандалии на носки. Круглое лицо его с мясистым носом тоже не выделялось бы из общей массы, если бы не глаза — узкие, с хитринкой, так и сверкающие любопытством. К спутникам своим, которые выглядели намного представительнее него, мужчина относился как к бестолковым подмастьерьям, только что подзатыльники не отвешивал.

А вот при виде нас оживился, подошел не то, чтобы торопясь, но удивительно легкой походкой, по отечески похлопал по плечу моих спутников по очереди, а потом, прищурившись, уставился на меня.

— Нихао, — выдала я единственное, что знала по китайски.

Мужичок развеселился, а потом вдруг подкрался и легко ущипнул меня за руку повыше локтя, хлопнул по бедру и начал что-то быстро-быстро говорить Лику, столь собой довольный, что я сразу встревожилась. А уж когда последний бросил на меня странный взгляд и рассмеялся, искренне но шельмовато, как от сальной шуточки, я поняла, что должна вмешаться: насупила брови и потребовала объяснений у нашего переводчика.

— Господин Бин порадовался твоей упитанности и любезно сообщил нам, что в текущем сезоне женщины с твоей… кхм… конституцией полезны для мужского здоровья, — и не пытаясь скрыть улыбку ответили мне, заинтересованно поглядывая в область той самой «конституции».

— Что? — у меня глаза полезли на лоб. Да и приглушенный смешок на заднем плане от нашего лавандового друга настроения не прибавил. — Ошибается ваш господин Бин. Еще пара таких сентенций — и я стану прямо-таки опасной для его здоровья.

Вышеозначенный святоша тут же ласково покачал головой с видом любящего дедушки и с удивительным проворством ткнул меня пальцами под ребра, снова лопоча что-то на китайском.

— Печень советует привести тебе в порядок. Уж слишком ты гневлива, — продолжил забавляться переводами Лик.

«Ну, знаете ли..»

Пока я раздумывала, что вообще на это можно ответить, мужчины отвлеклись, наконец, от обсуждения моей персоны и вспомнили, для чего, собственно, мы тут собрались. Проще говоря, проследовали в банк.

Пока Лик и господин Бин совещались с сотрудником, а потом вместе с ним куда-то отправились, Мир объяснял мне схему: сейчас они вместе сходят в хранилище и господин Бин убедится, что в ячейке лежит то, что ему нужно. Потом права на ячейку и ключ перейдут к нему, и он сам (или его представители) сможет воспользоваться ей в любой удобный для него момент времени.

— Я думала, эти ваши сяни — настоящие святые, а они — прохиндеи какие-то, — я была действительно разочарована.

— Да нет, просто не полные дураки, — не согласился Мир, — им тоже не с чего нам доверять. Куда больше меня интересует, почему Ликс так в них вцепился.

Об этом мы узнали чуть позже, когда все процедуры в банке были завершены, и мы все тем же составом переместились в расположенный неподалеку ресторанчик.

Услужливые официанты устроили нас за столиком в уютном и скрытом от глаз других посетителей уголке, так что никто не мог нас побеспокоить. Я приготовилась долго и усиленно слушать, и уж точно не ожидала того, что первую четверть часа буду усиленно вещать сама.

— Правда, что ты бывала за Вратами? — поинтересовался первым делом господин Бин.

Мы с Мироном молча адресовали нашему беглецу укоризненные взгляды: “это когда ты, милый друг, успел всю инфу слить?». Лик в ответ на это только улыбнулся чарующе, будто мы ему изящный комплимент отвесили.

— Правда, — ответила я, так и не дождавшись признаков раскаяния, и принялась рассказывать о Тарр-ди-Оре. Только о нем, без упоминаний об Узле, Эн-Джи-Эль и собственных приключений. Сначала я описала пожилому китайцу процветающий, пышущий красотой и здоровьем горный край, упомянула о том, что процветанием своим он обязан был эльдиону, потом — произошедшую катастрофу и ее последствия. Все то время, пока длилось повествование, господин Бин внимательно смотрел на меня, ловя каждое слово. Лик тихо переводил, но иногда складывалось впечатление, что сянь не столько слушал его, сколько пытался увидеть картины, которые возникали в моей памяти или проникнуться моими чувствами. Последние, как нарочно, совсем распоясались. Эмоции нахлынули, восторг и восхищение сменились болью и горечью, оставляющей отчетливый привкус пепла на языке. Взгляд мой нет-нет да и останавливался на любимых чертах, и сердце то сжималось сладко от дорогих мне воспоминаний, то принималось ныть от тоски. А когда я ловила на себе взгляд Лика, то не отводила глаз в смущении. Напротив, мне хотелось смотреть в эту непроницаемую, но родную сумеречную синь, и говорить, говорить только для него.

Рассказ мой закончился, а я все еще была не в силах вынырнуть обратно из своего личного космоса.

— Это похоже на правду, — снова перевел Лик. Сянь закивал, живо напомнив смешную игрушку с головой на пружинке, и дружески похлопал меня по руке, — он тебе верит.

— А откуда почтенным святым известно о том, что находится за Вратами? — столь уважительно задал вопрос Мир, будто это не он вчера называл сяней старыми пнями.

Сопровождающие господина Бина при этом вопросе заволновались и принялись что-то нашептывать своему наставнику, но он махнул на них рукой раздраженно, что-то буркнул и покачал головой недовольно — будто нерадивых учеников отчитал.

— Испокон веков первейшей целью священномудрых было достижение бессмертия, — обратился он к нам после этого. Мы упражняем дух, поддерживаем здоровье тела, чтобы достичь ее. А еще уходим для долгих медитаций и практик в горы. Это очень давняя традиция. Вот там-то предшественники мои и обнаружили Врата — переход в другой мир, по-вашему. А еще то, что за Вратами человек может если не стать бессмертным, то очень сильно продлить свою жизнь. Все благодаря голубому металлу, что рождали местные горы. Поняли они и то, что простым людям не стоит знать об этом: слишком велико искушение и слаб их дух. Демоны алчности и тщеславия легко заманят их в свои сети и случится беда.

Сянь на время умолк, позволяя нам самим достроить в уме картины альтернативной реальности. И они перед внутренним взором вставали страшные: споры и кровавые стычки сильных нашего мира, желающих получить в свое пользование этот источник вечной жизни, война с населением Таар-ди-Ора, которое вряд ли захочет отдать свое главное сокровище пришлым.

— Как же вы смогли сохранить такое в тайне? Неужели кроме священномудрых никто больше не находил Врата? — спросил Лик господина Бина.

— О, в этом нам помогли свойства Врат, — с готовностью отвечал пожилой китаец. — Они не находятся постоянно в одном месте, а возникают то тут, то там в горах и период открытия Врат не велик — не больше нескольких часов. Чаще всего они открываются здесь, в горах Тянь-Шань, но есть сведения, что и в Тибетском нагорье были такие случаи, — говоря это мужчина нахмурился и снова неодобрительно покачал головой. — За долгие годы наблюдений мы научились рассчитывать, где и когда откроются Врата в следующий раз.

— Тогда вы должны знать, когда именно в Таар-ди-Оре произошла катастрофа, — я даже дыхание затаила в ожидании ответа.

Сянь помедлил, словно тема была для него тяжелой, а потом, смотря прямо мне в глаза, произнес что-то и указал пальцем на себя. Я поняла его еще до того, как последовал перевод:

— Это было при мне. Не так уж давно, а по меркам истории — совсем вчера, — он помолчал, потом крякнул и совсем по старчески печально покачал головой и забормотал что-то невеселое, скользя по столу рассеянным взглядом. Я вопросительно посмотрела на Лика.

— Говорит, знал бы он заранее, что так получится, совсем бы другое генералу сказал, когда была такая возможность, — кратко пояснил тот и переглянулся с нашим блондином весьма многозначительно.

— А где, говорите, в тот раз Врата открылись? — так небрежно, почти нехотя спросил Мир, что сразу заставил меня заподозрить неладное.

Господин Бин повернулся к одному из своих то ли охранников, то ли учеников и без лишних церемоний легко потыкал того локтем, ясно что-то у него требуя. Мужчина почтительно кивнул сяню, хотя и не преминул продемонстрировать свое недовольство. Однако требуемое выполнил: достал из кармана смартфон и открыл карту.

— Здесь, — ткнулся в экран узловатый палец.

— Сычуань, — произнес Лик примерно с таким выражением, с каким произносят «добегались» или «ну все, приплыли» и очень красноречиво промолчал.

Мир подобной сдержанностью решил себя не утруждать и не отказал себе в удовольствии выругаться от души.

— В чем дело? — спросила обеспокоенно. Складывалось неприятное ощущение, что из всех присутствующих только я не в курсе чего-то очень важного.

— Можешь еще раз в подробностях описать катастрофу, которая произошла в Таар-ди-Оре? — попросил Лик.

— Могу, — эта картина так и стояла перед моими глазами, — земля дрожит, горы рушатся, как от сильного землетрясения, и вспышка… невозможно яркая, будто солнце взорвалось.

— Взорвалось… — повторил он почти бесцветно, и снова обменялся с Мироном тревожными взглядами.

— А в каком году это произошло? — поинтересовался тот у китайца.

— В две тысячи восьмом, — скорбно покачав головой, ответил тот.

Лик откинулся назад на спинку стула и задумчиво скрестил на груди руки.

— Страшное землетрясение как раз в том регионе, — пояснил он в ответ на мое недоумение.

— Ничего не понимаю, — нахмурилась я, — как землетрясение в нашем мире могло спровоцировать катастрофу в другом.

— Само по себе, наверное, никак, — Мир в раздумьях ущипнул себя за нижнюю губу, — только после землетрясения кое-что выплыло наружу. Например, то, что именно там, неподалеку проводились подземные испытания ядерного оружия.

Перед моими глазами снова встала слепящая стена света… и замелькали все когда-либо виденные мною кадры из хроник о ядерных взрывах. Да как же это..?

— Как? — глухо озвучила я последний вопрос, — Неужели мощный взрыв в нашей реальности может настолько искорежить другую?

— Не в нашей, Дея, не в нашей, — Лик смотрел тяжело, но почти бесстрастно, не столько обращаясь ко мне, сколько заглядывая внутрь себя. Потом повернулся к внимательно следящему за нашим диалогом сяню и спросил у него что-то. Тот закивал и охотно принялся за пояснения.

— Да, так и есть. Врата открылись неподалеку от места, где проходили испытания. Не наверху, внизу, в ущелье. Все могло бы обойтись без последствий, если бы не землетрясение. Господин Бин предполагает, что оно, помимо всех прочих бед привело к тому, что. хм… испытуемые объекты попали в Переход. Также он предполагает, что перемещение это оказалось максимально жестким и… реакция запустилась. Сколько объектов там было и каких — об этом он судить не берется, но, видимо, достаточно, чтобы разрушить Черный мир.

— Неужели никто не обратил внимание на взрыв?

— Да не было здесь никакого взрыва, — сдерживая раздражение, ответил Мир, — там он был, Дея, там. Здесь в это время все окрестности так ходуном ходили, что на Врата никто даже внимания не обратил.

— Иначе вы сейчас имели бы приятную беседу с агентами китайской разведки, — усмехнулся Лик.

— Может, это они и есть… или ты, — неожиданно пришло мне в голову.

— Может быть, — взгляд почти черных глаз снова стал непроницаемым, словно между нами невидимая перегородка опустилась. Как же мне хотелось растопить ее, смять, разбить вдребезги, только бы не ощущать этой намеренной чуждости, отстраненности, даже кулаки на миг зачесались. И когда я успела сжать пальцы?

«Нет, Медея. Не об этом сейчас надо думать, не об этом», — пронеслось в голове, — «Из четырех миров в живых остался один… и лишь вопрос времени — когда и с ним произойдет непоправимое…» Непоправимое? Я резко подняла голову и сфокусировалась на пожилом китайце.

— Господин Бин, вы упоминали, что у вас была когда-то возможность предотвратить эту ситуацию. Что вы имели ввиду? — спросила не так громко, но все присутствующие сразу повернулись в мою сторону.

Сянь внимательно выслушал перевод, а потом заговорил быстро, глядя мне в глаза.

— Много лет назад военные искали подходящее место для своих нужд. Они знали, что мы время от времени удаляемся в горы и относились к нам слегка снисходительно, как реликтам культуры или чему-то вроде этого. Один из генералов, который действительно мог влиять на решения, собрал нескольких из нас — и меня в том числе — и сообщил, что нам в любом случае придется подыскивать себе новые места для наших практик, но у него есть два равноценных варианта размещения их территорий и мы можем указать на тот, что стеснит нас меньше. С его стороны это был своеобразный жест доброй воли, дань уважение старине..

Мы думали долго. Наши мнения разделились, и мой голос оказался решающим… Я выбрал то, что выбрал, — господин Бин постучал ногтем по потухшему экрану телефона. — Генерал принял наше решение к сведению. Кто мог знать тогда о том, что случится? Только Небо, — он воздел вверх руки.

Мир что-то спрашивал и уточнял. Мой слух улавливал его вкрадчивый голос, восклицания сяня и бархатистый, спокойный баритон Лика… звуки отдалялись от меня, я слушала, но не слышала.

«Вот она! Вот та самая развилка, которая мне нужна», — мысль звучала в голове громко, звонко… — вибрируя и тревожа, словно звук серебристой струны неведомого инструмента.

Но разве может такое быть? Выбор одного-единственного человека — и столь страшные и неочевидные последствия для всех четырех миров… Да и можно ли убедить человека сделать другой выбор, под силу ли это даже Единому?

— Как? — услышала я собственный голос со стороны, — как именно вы принимали это решение?

Господин Бин выслушал вопрос и вдруг улыбнулся озорно, лукаво, блеснул мелкими белыми зубами.

— Я доверил выбор Небу, — сказал он, — и подкинул монету.

«Монета… как просто. Блестящий металлических кружок — и такая цепь событий…»

— Когда и где Врата откроются в следующий раз? — этот вопрос заставил меня вновь вернуться к текущей беседе.

Китаец долго молчал и смотрел на каждого из нас попеременно и, наконец, остановился на мне.

— Два факта, — изрек он наконец, — два факта заставляют меня ответить на ваш вопрос. То, что она, — кивок в мою сторону, — действительно уже была по ту сторону Врат. Не видя все своими глазами, так не расскажешь о той земле, — глаза его смотрели сочувственно, разделяя мою тоску.

— А второй? — поинтересовался Мир.

— Второй факт — это то, что очень уж вовремя вы задаете свой вопрос. В этом снова видится мне воля Неба, а я привык ей следовать, — господин Бин пожевал губами, собираясь с мыслями, и перешел на громкий шепот, — Врата должны открыться сегодня, в час Лошади, не так далеко отсюда.

— Час Лошади? — не поняла я.

— Примерно полдень, — быстро пояснил Лик и снова обратился к китайцу. — Вы проводите нас туда?

Помощники тут же замахали руками, закрутили головами. И без перевода было понятно, что они пытаются отговорить своего старшего от этой сомнительной затеи. Но тот быстро пресек их протесты, гаркнув так грозно, что я чуть не подпрыгнула на стуле. Ученики тут же притихли и перечить мастеру не посмели, хотя смотрели на нас не слишком дружелюбно.

— Проводить провожу, — согласился сянь, — только поторапливаться нужно.

Мы не заставили себя долго упрашивать.

— Провожу и там и оставлю, чтобы свидетелей лишних не было, — бурнул Мир себе под нос то, что крутилось в голове у каждого из нас троих.

— Это не важно, — пожала я плечами… мы должны там быть… Точнее, Лик должен.

Я очень смутно представляла себе, почему я так решила, но мысль эта казалась естественной и совершенно правильной. Лик… и я с ним. Да, я могу хоть сейчас позвать посланницу, но пока не готова. Не готова с ним проститься..

Одного из сопровождающих господин Бин отпустил, второй ученик сел за руль их внедорожника, сам мастер расположился на переднем сидении рядом с ним. Мы же втроем заняли весь задний ряд сидений. Я в центре — мужчины по бокам.

Ехать пришлось долго, часа два, не меньше, но это время казалось мне недостаточным. Я не вслушивалась в отрывочные фразы, которыми то и дело обменивались мои спутники, зато наглым образом прижалась к плечу Лика и обвила его руку своими так, будто имела на это полное право. Он не стал отстраняться или делать попыток высвободиться, только посмотрел на меня озадаченно и тягостно.

«Что с тобой делать, болезная?», — наверное, так, можно было прочитать этот взгляд… Но сейчас и это не имело значения. Глаза… знакомые до каждой черточки, крапинки — темно-синяя бездна, в которую я падала, мой личный космос, внимательно в меня всматривающийся, сумрачное небо, в котором я могла парить даже не имея крыльев… Черные стрелы ресниц, каждая из которых легко пробивала мое глупое сердце, подобно соломенной мишени.

— Потерпи меня немного, совсем немного, Лик… — улыбалась я нелепо, ощущая его тепло и еле уловимый аромат нагретого на солнце янтаря, — пожалуйста.

Он приподнял краешек губ в подобии улыбки, слегка склонил голову к плечу и легонько, совсем невесомо, нажал указательным пальцем мне на нос.

Так я и ехала всю дорогу, вцепившись в него, будто ребенок в огромного плюшевого медведя, подаренного кем-то дорогим, кто никогда уже не вернется… Ехала и не хотела, чтобы эта дорога когда-либо заканчивалась..

Но кто бы меня спрашивал. Разумеется, этот момент настал. Мы вышли из стоящего на обочине дороги авто и отправились за нашим проводником по каменистым горным тропам. Сначала хорошо заметными, а потом — и такими, что и не увидишь, если о них не знаешь.

— Далеко еще идти? — Мир не выдержал первым.

— Видите воон ту расщелину? — указал пальцем господин Бин, — ну-ка, приглядитесь внимательнее.

Два почти отвесных горных склона так тесно были расположены друг рядом с другом, что между ними и камня нельзя было просунуть… Это если сверху. Внизу же щель между ними позволяла спокойно войти взрослому широкоплечему мужчине, образуя своеобразную, очень тесную стрельчатую арку. Темную… но если присмотреться, по другую сторону ее явно проглядывались контуры совсем других гор… черных, знакомых..

— Таар-ди-Ор! Это он! — воскликнула я. И это стало сигналом. Мы ускорили шаг и уже через четверть часа достигли цели.

— Это и есть те самые Врата? — Мир разглядывал расщелину с сомнениями. Лик же..

Он вглядывался вдаль, туда, где в темном закопченном небе видны были острые пики гор иного мира, и с лица его на глазах сбегала краска. Первые несколько метров по ущелью он прошел медленно, будто очарованный, потом резко выдохнул и прибавил шага. Я едва за ним поспевала.

— Ликс, куда ты несешься как подстреленный? — не смолчал идущий позади меня Мир. Но Лик, по-моему, даже не услышал… Он вообще ничего сейчас не замечал, только скользил ошеломленным взглядом по резким, ломаным линиям отрогов и вершин и выше — по черным крылатым теням, мелькавшим над ними в чернильном сумраке неба. Пальцы его сжались в кулаки так сильно, что казалось, побелевшие костяшки сейчас прорвут кожу — и тут же разжались бессильно… и я не видела жеста безнадежнее.

Пошатываясь, будто пьяный, он подошел к одному из обломков скалы, которых здесь было множество, провел по нему рукой, тяжело на него опустился, опершись на колени локтями и сгорбив спину и долго, бесконечно долго смотрел перед собой страшным, опустошенным взглядом.

Я до крови закусила губу, представляя себе, какие именно картины проносились перед ним.

Тихо, стараясь унять грохочущее сердце подошла и опустилась перед ним на колени, прижавшись щекой к его ладони.

Черные ресницы вздрогнули, он медленно перевел на меня взгляд — и я, не успев сделать даже вдоха, с головой окунулась в черную беспросветную безысходность.

— Дея… — голос его звучал глухо, потеряно. Холодные пальцы несмело, почти робко, гладили мое лицо, узнавая, изучая заново. — Какой же я идиот, Дея… какой кретин! Я не должен был… — он резко выдохнул и, не договорив, отвернулся, смотря в сторону, — не должен был допустить этого…

Рука, которую я держала в своей, судорожно сжала мои пальцы… По смуглой скуле, по щеке зазмеились блестящие влажные дорожки, а он, словно не замечая этого, поднял глаза к небу… Они были даже по цвету похожи — его глаза и сумрачное, пропахшее пеплом и кровью небо мертвого мира.

— Лик, я все исправлю, слышишь? — я забралась к нему на колени, прижалась так крепко, как только могла, дрожащими пальцами стирала слезы с его щек, нежно целовала мокрые ресницы, — ты веришь мне, веришь?

Он только улыбнулся слегка… виновато и печально.

Я в отчаянии заозиралась по сторонам, почти не видя ничего вокруг… На какой-то момент взгляд выхватил Мира, стоящего рядом с Вратами. Он тоже улыбался со странным выражением светлой грусти. Зеленые глаза невыносимо сверкали… «Пора» — беззвучно шепнул он, я только кивнула в ответ, потом снова повернулась к Лику и в последний уже раз погладила его щеки и нежно, почти невесомо поцеловала самые желанные на свете губы.

— Помни меня, — сказала тихо и повторила уже громче в ответ на непонимающий взгляд, — Небо мое, пожалуйста. Помни. Меня.

И, закрыв глаза, быстро, пока не передумала, произнесла «Credo in unim Deum».