Ликвидатор

Глава пятнадцатая

Отпуск закончился. За два дня до его окончания неожиданно позвонил с базы Персиков и сообщил, что мне надлежит явиться в условленное место, где меня заберет вертолет, уже послезавтра, то есть на сутки раньше.

На следующее утро я загрузил в «восьмерку» три чемодана. Один – мой, два других – Рамоны. В первом она везла вещи, которые месяц назад взяла из дома, во втором – то, что я ей купил за прошедшие четыре недели. В основном это была одежда, обувь, косметика и прочая ерунда, приблизительно на пятнадцать тысяч долларов.

Я выдал обслуге по двести долларов премиальных, предупредил, чтобы ровно через месяц, к моему следующему приезду, всё было в лучшем виде, помахал ручкой и выехал за ворота…

Я видел этих восьмерых людей последний раз в жизни. Не потому, что все они разом вдруг скончались от сенной лихорадки, нет. Просто в ближайшие десять–пятнадцать лет посещение Юрмалы не входило в круг моих новых служебных обязанностей. Тогда я этого ещё не знал. Моя голова на протяжении всей дороги до Пярну была занята несколько другими мыслями. Это заметила и Рамона. Когда мы миновали латвийско-эстонскую границу, она спросила:

– Ты почти не разговариваешь последние три часа. О чём-то думаешь?

– Думаю, – согласно кивнул я, включая сигнал левого поворота и выворачивая на встречную полосу, имея вполне конкретное намерение обогнать еле тащившийся туристский автобус «неоплан» с немецкими номерами. Когда «восьмерка» снова вернулась на правую сторону дороги, я пояснил: – Думаю над твоим ультиматумом. Трудную ты поставила передо мной задачу. Я бы даже сказал – почти невыполнимую…

– Вот видишь – почти! Значит, ты всё-таки допускаешь возможность ухода со службы? – обрадованно воскликнула Рамона, одновременно хитро прищурив глазки.

– Теоретически – да. Но вот практически… – Я несколько раз цокнул языком и нахмурился. – К тому же где еще мне будут платить такие деньги? Я уже слишком привык жить, не думая о завтрашнем дне.

– Но ты же мужчина!

Я так и не понял, что имела в виду Рамона. Наверно, то, что я должен уметь заработать при любой ситуации. Что ж, если так, то я с ней полностью согласен.

Самым любимым моим анекдотом был про грузинского экскурсовода. Когда одна русская женщина, впервые приехавшая на Кавказ, во время посещения зоопарка спросила экскурсовода – видного, хорошо одетого мужчину, – кем является очень смешной дикий кабанчик, мужчиной или женщиной, то кавказец цокнул языком, покачал головой и сказал: «Запомни, дэвушка, мужчина – это тот, у кого есть деньги! А это, – он высокомерно показал на кабанчика, – самэц…»

В этот момент я вдруг вспомнил про два миллиона долларов, которые спокойно лежали на моем счету в бельгийском банке.

Всю оставшуюся дорогу до Пярну мы с Рамоной говорили много, но ни о чем конкретно. Так, дорожная болтовня. Когда я подруливал к утопающему в зелени дому, Гарик, несомненно почувствовавший близость родных стен, радостно залаял, толкая огромной пятнистой мордой сидящую впереди Рамону. Она обернулась и потрепала его по уху.

– Всё, малыш, приехали. Мы снова дома…

Ничего себе «малыш», килограммов тридцать пять!

Я весь отпуск старался не показывать, как до чертиков надоела мне эта псина. Боялся обидеть Рамону. Этот, второй, хоть и походил на первого Гарика как две капли воды, все же отличался весьма мерзким характером. Больше всего мне не нравилась его дурная привычка постоянно ревновать свою хозяйку к ее двуногому кавалеру, а также каждое утро прибегать в спальню и стаскивать с нас одеяло.

Я отдал Рамоне ключи и документы от «тазика» восьмой модели, с тоской вспомнив об оставленном в Юрмале «мерседесе», сказал, что позвоню с работы, как только доберусь до места. Остановил такси, забросил на заднее сиденье чемодан, послал любимой женщине и ее мерзопакостному псу воздушный поцелуй и сорвался с места вместе с облаком дорожной пыли.

В назначенный час я уже подлетал на вертолете к известной мне посадочной площадке в недрах Карпатских гор. Когда шасси коснулись гладкого серого покрытия, к вертолету подъехал камуфлированный джип. В нем сидели двое. Одного боевика я не знал, вероятно, он прибыл с последним пополнением, а вторым был мой старый знакомый Соловей. Выглядел он сумрачным и настороженным. Когда я уселся на заднее сиденье, он обернулся ко мне и сказал:

– У нас здесь сплошные ЧП, командир. Вчера ночью был пожар, в одном из помещений первой колонны…

– По пьянке?

– Вроде того. Они вернулись с задания, «положили» какого-то очень важного дядю в Москве, а босс как раз находился в отлучке. Словом, напились, подрались и подпалили примерно пятьдесят метров помещений в общей сложности. – Соловей махнул рукой. – Один обгорел так, что просто труба. Док говорит – пятьдесят процентов поверхности кожи как корова языком слизала. А то и больше. В любом другом случае этого парня уже давно спустили бы в утилизатор вместе с мусором, но здесь совсем другое дело. Знаешь Короля?.. Он и есть тот бедолага. Босс сказал, что оторвет доку яйца, если тот не поставит инструктора на ноги. Вот так.

– Понятно, – я кивнул головой и полез в карман за сигаретами.

Мне было знакомо это имя – Король. Главный инструктор по ликвидации, он учил наемных киллеров поражать мишень из всех возможных в природе позиций с первого выстрела. Раньше, как и я, Король, служил в армии, в звании подполковника. До попадания на базу я однажды встречался с ним в одной из воинских частей недалеко от Ташкента. Тогда он был инструктором у снайперов спецназа. Мы были знакомы лично, я просто знал его в лицо и знал, что он настоящий профессиональный убийца, безжалостный и жестокий. Не знаю почему, но, услышав о том, что он внезапно превратился в цыпленка табака, я испытал удовольствие.

– А вторая проблема?

– Разве я говорил, что есть вторая? – удивленно поднял брови Соловей.

– Я ошибся?

– Да, правда… Поэтому-то босс и вызвал тебя раньше времени. Дело в том, что сегодня вечером на базе будет большой сходняк «бугров» со всей России и, как я предполагаю, не только. Толковище! – с придыханием протянул боевик, будто говорил не о съезде мафиозных авторитетов, а о длинных и загорелых женских ногах. – Поговаривают, будем менять место дислокации поближе к матушке-столице!

– Кто поговаривает? – Я вдруг снова вспомнил о стукачах и внесенной мной в схему модернизации базы скрытой камере для их отлова. – Конкретно!

– Да так, слышал… – замялся Соловей, пожимая плечами. – А ты? Босс ничего не говорил?

– О таких вещах сообщают в последнюю секунду. Не говорил. Кстати, не знаешь, он подписал мою схему модернизации?

Соловей наморщил лоб, будто пытаясь вспомнить что-то, не очень для него существенное.

– Ползали там какие-то умельцы с проводами и всякой ерундой. Целую неделю. А что, новую сигнализацию устанавливали?

– Ага. Пожарную, – усмехнулся я, выпуская изо рта густую струю сигаретного дыма.

– Странно… – скривил рожу боевик, словно его насильно накормили лимоном. – Что же она тогда не сработала?

– А её не было в помещениях первой колонны, – безразлично отозвался я. Меня сейчас больше интересовала установленная в одном из рабочих кабинетов бункера скрытая камера. Если все прошло нормально, она еще сослужит хорошую службу. Как я и предполагал, Персиков вряд ли стал читать положенную ему на стол схему, просто подписал её, не глядя.

Джип миновал последний поворот, выскочил из леса к подножию скалистого холма и остановился возле въезда в туннель. Невидимая камера засекла машину и сидящих в ней людей, а затем на приборной доске джипа загорелась красная лампочка. Въезд разрешен.

Мы тронулись с места и скрылись во чреве туннеля. Вторые ворота пропустили нас столь же быстро. И только за ними я почувствовал едва уловимый запах гари. Учитывая отдаленность от главного выезда с базы помещений первой колонны, можно было предположить, какой хипеш был здесь прошедшей ночью. Но тут я вспомнил о Короле, и на моем лице появилось выражение полного удовлетворения. Хорошо, что во время пожара здесь не было меня.

Джип въехал в помещение стоянки автотранспорта и остановился на отведенном ему месте в правом крыле. Я взял чемодан и направился в сторону лифта, но неожиданно натолкнулся на самого Владимира Адольфовича. Вероятно, «большой босс» решил встретиться со мной незамедлительно. Он молча кивнул в сторону длинного, освещенного лампами дневного света прохода, подождал, пока я не поравняюсь с ним, а потом спросил:

– О пожаре, конечно, знаешь? Чёрт бы его побрал!..

Впервые за все время знакомства с этим человеком я вдруг услышал вырвавшиеся из его рта потоки сквернословия. Когда же Персиков наконец закончил ругаться, то сообщил еще одну новость – с сегодняшнего дня запрещено употребление алкоголя и контакты с девчонками. В последний раз одна сука принесла к нам на базу гонорею…

Еженедельные посещения базы проститутками, которых специально привозили из, львовского борделя, ставшие уже традицией и одним из основных стимулов для вынужденных прозябать в замкнутом пространстве боевиков, всегда доставляли хлопоты. Начать хотя бы с того, что ни одна девчонка не должна была знать, что ее везут на случку с голодными головорезами мафии. Они были твердо уверены, что армейское начальство просто регулярно устраивает расслабуху для работающих на некоей секретной территории солдат-контрактников. За свои вояжи они не получали денег, а для владельцев интим-клуба это был своего рода бартер взамен на рэкетирскую крышу. К тому же всех проституток предупреждали самым серьезным образом, что не стоит рассказывать никому о поездках в «армейский гарнизон». До сих пор все проходило вполне гладко, не считая попыток некоторых бандитов склонить девочек к прямо-таки ненормальным извращениям. Но случай, о котором сообщил Персиков, был первым за несколько лет, в течение которых «организмы», как их презрительно называли боевики, навещали базу.

Лично я так ни разу и не принял участия в случках с дешевками, хотя, как любой нормальный мужик, тоже испытывал естественную потребность в сексе. Одна мысль, что где-то далеко, у самого моря, меня ждет любимая женщина с голубыми бездонными глазами, нежной загорелой кожей и пахнущими фиалками волосами, заставляла меня смотреть на приезжающих мочалок совсем другими глазами. Поэтому сообщение о запрете на «кувыркания» я воспринял совершенно равнодушно. Меня интересовало другое.

– Говорят, будем переезжать поближе к Москве?

– Неизвестно ещё, – буркнул на ходу босс. – Может быть. Сейчас этот вопрос прорабатывается.

Мы подошли к лифту, и Персиков нажал кнопку.

– Вечером, в девятнадцать часов, должен быть обеспечен режим особой охраны. Я, конечно, доверяю твоему… м-м… заму,– не найдя подходящего определения для Рысько, Владимир Адольфович усмехнулся.– Но тебе, Валерий Николаевич, все-таки больше. Я обещал тебе тридцать суток отпуска? Так?

– Вроде… – Я зашел в кабину вслед за боссом и включил подъемный механизм. Двери сомкнулись, лифт плавно пошел вверх, и через три секунды кабина находилась уже на другом, более высоком уровне.

– Остались ещё сутки. Сегодня чтоб все было в лучшем виде, а завтра наверстаешь. До шести часов вечера тебя никто беспокоить не будет. Сходи в спортзал, в бассейн. – Персиков развёл руки. – Сейчас переоденься, найди Дреевского и поставь человек пятнадцать снаружи. Только не очень далеко, так как специально на сегодня я отозвал всех свободных людей из первой колонны, и они уже с самого утра находятся на местах. Вся дорога от вертолетной площадки до базы поделена на сектора и простреливается. Это на случай крайней необходимости. Но не помешает усилить охрану ещё несколькими боевиками. Дело предстоит очень серьёзное, ждём больших людей.

– Сколько их будет, и как они будут прибывать? – машинально спросил я, но потом поправился: – Вернее, как – понятно, но вот группами или по одиночке и с какими интервалами, это мне нужно знать, чтобы контролировать ситуацию.

– Ты не кипятись. Вряд ли кому-то захочется, кроме меня, конечно, встретить их в этих девственных местах. Но я, ты понимаешь, просто обязан предпринять необходимые превентивные меры без опасности. Слишком высокие будут гости. Можно сказать, вся элита «структуры» и еще несколько человек, кто совсем скоро займет в ней место, а также пара-тройка посторонних, чье присутствие на встрече обязательно ввиду важности обсуждающихся вопросов. Они будут прибывать в четыре захода, на четырёх разных вертолетах, с четырёх разных направлений. Вертолеты привезут автомобили с тонированными стеклами, где будут находиться участники встречи. Вертолет приземляется, машина тут же покидает его и самостоятельно двигается к базе. В этот момент осуществляется свободный въезд, без какой бы то ни было остановки перед всеми воротами туннеля. В то же самое время первый вертолёт поднимается и улетает, а на площадку, ориентировочно через пятнадцать минут, садится следующий. После окончания встречи я лично отдам соответствующую команду, и все будет так же, но с точностью до наоборот… Как видите, Валерий Николаевич, ничего сложного. Все продумано задолго до сегодняшнего дня на самом высоком уровне и одобрено всеми участниками встречи. Твоя группа будет контролировать движение автомобилей на прилегающих к базе трехстах метрах дороги – на всей площади склона и вдоль всей протяженности туннеля.

– Пока понятно. Если что, разберусь на месте.

Мы остановились возле двери в мои «апартаменты».

Персиков кивнул, хотел было уже двинуться дальше по коридору, но я остановил его:

– Кстати, Владимир Адольфович…

– Да? – Босс обернулся и внимательно посмотрел на меня,

– Тот план, что я составил перед отпуском, с ним все в порядке?

– Что?.. А-а, да, все нормально. Я дал команду установить новое оборудование. По-моему, позавчера закончили. Несколько камер наблюдения, новые датчики на передвижение и прочие причиндалы, влетевшие в копеечку. Загляните на центральный пульт, проверьте их работу. И обязательно сходите посмотреть на Короля и пепелище… Только недолго, пора готовить встречу гостей.

– Понял, выполняю. – Я кивнул, проводил Персикова взглядом, отпер ключом входную дверь и прошёл в свою комнату, одновременно обнаружив сорванную нитку в правом верхнем углу двери. У меня, несомненно, побывали гости.

Только те ли это гости, которых я ждал? Для осуществления контроля над комнатой начальника охраны, тем более пустой, не обязательно входить внутрь. Вполне достаточно дежурному оператору на центральном пульте слежения включить изображение на мониторе, передаваемое встроенной над дверью с внутренней стороны вращающейся камерой. Исключение составлял лишь бункер. В остальном же девяносто четыре процента помещений контролировались таким же образом, и мои апартаменты не были исключением. Но на практике возможность слежения за комнатами руководящего состава не использовалась. По крайней мере, открыто.

Но я, безусловно, ждал гостей. Ими должны были быть техники, подключающие к моему видеомагнитофону троекратно запутанный в схеме кабель, ведущий от камеры в одной из комнат бункера непосредственно к моему портативному, с восьмимиллиметровой пленкой аппарату и никуда больше, в том числе и на центральный пульт. И если всё получилось так, как я задумал, то он должен быть на месте… Ну, стукачи, берегитесь! Я нагнулся, внимательно осмотрел заднюю сторону телевизора, но не нашел там ничего нового. Та же картина предстала моему взгляду и при осмотре видеомагнитофона. И лишь «пройдя по кабелю», я обнаружил подсоединенные к нему возле самой двери, под плинтусами, ярко-красные проводки. Техники не стали городить огород, зная о наличии в каждом приличном телевизоре – а у меня в комнате стоял четырнадцатидюймовый «Сони» – тюнера входящих программ. Через один кабель можно без проблем смотреть несколько сотен программ. Главное – правильно подключить. В мастерстве работавших на базе техников я не сомневался. Тем более что у них никогда не вызовет подозрений прямой кабель, ведущий в комнату начальника охраны, а не к центральному пульту, как делалось обычно. Как раз то, что мне и нужно!

Я быстро переоделся в чёрную робу и направился в помещение центрального пульта видеонаблюдения. Там дежурил хорошо мне знакомый боевик Валентин, в пору своей молодости успевший получить радиотехническое образование. Открыв дверь, я увидел, что он смотрит голливудский боевик по одному из главных мониторов. Остальные, тоже подключенные, показывали привычную картину нескольких, самых важных и требующих, согласно инструкции внутренней службы охраны, постоянного контроля помещений. Здесь были две «картинки» туннеля, оружейный склад, склад «особых грузов», три помещения лаборатории психотропных разработок, несколько основных коридоров и запасной, расположенный на самом верхнем уровне базы, выход из этого подземного монстра. Остальные несколько десятков камер тоже работали двадцать четыре часа в сутки, но не были постоянно подключены к мониторам на центральном пульте, они, по мере либо необходимости, либо согласно графику планового включения, выбирались самим дежурным. К таким камерам относилась и та, что была установлена в моей комнате. Но не она сейчас интересовала меня.

– Привет, мужик, – сказал я, подходя к Валентину.

Он поспешно выключил американский боевик и вернул на экран монитора изображение одного из помещений, должное быть постоянно воспроизведенным. Он знал, что нарушил распорядок несения службы и сейчас, глядя на появившегося рядом и изловившего его с поличным начальника охраны, ждал неминуемого наказания. Я же выдержал многозначительную паузу, посмотрел на Валентина, затем перевел взгляд на монитор, затем – снова взглянул на дежурного и неодобрительно скривил губы.

На лице Валентина без труда читалось смятение. Дело в том, что в зависимости от тяжести проступка любой из боевиков, за исключением разве что меня, мог быть наказан либо денежным штрафом, либо – карцером. А так как дежурство на пульте видеонаблюдения считалось одним из самых ответственных, то Валентину, вздумай я на него капнуть, грозило и то и другое. Он с таким ужасом смотрел на меня, что не знай я его как облупленного, никогда бы не поверил, что передо мной один из самых отъявленных головорезов во всем подразделении охраны. Он, несомненно, в душе уже смирился с неминуемой потерей двадцати пяти процентов месячного содержания и двумя сутками в сыром и темном карцере на одной воде. Но я решил, что наживать сейчас лишнего врага мне вовсе ни к чему.

– Ладно, расслабься. – Я небрежно махнул рукой и, услышав вздох облегчения, сел рядом на свободный стул. – Из того, что я предложил боссу перед отпуском, все установили?

– До последнего винтика, – с готовностью кивнул боевик и пробежался пальцами по клавиатуре рабочего компьютера.

Он нашёл нужный файл, и через несколько секунд на экране нарисовалась вся схема, в точности совпадающая с набросанной мною на бумаге тридцать дней назад. Камера в одной из комнат нижнего уровня была подключена, кабель от нее вел прямо в комнату начальника охраны. Это была первая и единственная камера во всех помещениях бункера. Я сильно рисковал, внося ее в план модернизации, но, как и.думал, Персиков, не вникая, просто отдал техникам мое «произведение» и дал приказ выполнить все предписанные мною работы. А на следующий день после моего отъезда – я именно на это и ставил – он на несколько дней покинул базу. Когда же Владимир Адольфович вернулся, мой сменщик, в тандеме с главным техником, доложили ему об исполнении. Установить камеру даже в одном из помещений бункера сложности не представляло. Главному технику было достаточно предъявить в секретный отдел, ведающий электронными кодами всех дверей на базе, подписанный боссом план, и секретчик незамедлительно впустил техников в запрещенное для доступа посторонних помещение и разрешил провести там установку дополнительного оборудования. Точно так же он впустил их и в мою комнату. Все произошло в точности до запятой.

Я не стал надолго задерживаться у центрального пульта наблюдения, решил посетить место недавнего пожара и медицинский пункт, где сейчас пребывал на грани жизни и смерти убийца-инструктор Король. Как я выяснил уже через пять минут, от огня были приведены в полную негодность две жилые и одна учебная комнаты, где киллеры из первой колонны проходили курс теоретического обучения премудростям ликвидации. Там я застал двух мастеров-строителей, уже принявшихся приводить в порядок выгоревшие до черноты помещения. Оба они были мне знакомы, так как являлись штатными строительными работниками, осуществлявшими текущий ремонт и поддержание в надлежащем внешнем виде помещений базы. Они-то и поведали мне истинную причину происшедшего.

Вчера после обеда двое наемных убийц – основной и дублер – вернулись из Москвы, где без сучка и задоринки отправили на тот свет одного крупного чиновника Министерства обороны, никак не желавшего быть сговорчивым и дружить со «структурой». Фотографию «мишени» ликвидаторы получили непосредственно перед выполнением задания, и один из киллеров с удивлением узнал на предъявленной ему фотографии отца своего лучшего друга. Оказалось, они были знакомы с детства, и киллер очень хорошо относился к нему, несмотря на то что последние несколько лет они не встречались – сын этого военного, друг киллера, погиб во время межнациональной резни в Карабахе.

Отец друга через некоторое время получил очередное офицерское звание, повышение по службе и пропал из поля видимости, а приятель сына из спортсмена-стрелка, призера мировых соревнований по стендовой стрельбе, превратился в одного из двадцати пяти «профессионалов смерти», постоянно дислоцирующихся на базе и совершающих вояжи по разным городам не только России и ближайших республик, но и в более далёкие экзотические страны. Например, в Таиланд, где совсем недавно он ликвидировал некоего иностранного посла, каким-то образом мешающего осуществлению крупных коммерческих проектов «структуры» в восточно-азиатском регионе.

Киллер блестяще выполнил задание, вернулся на базу и тут-то его и прихватила жесточайшая психологическая депрессия. Нервное напряжение последних дней, когда он сначала узнал, что ему предстоит хладнокровно убить близкого человека, а потом – убил его с первого же выстрела из снайперской винтовки Драгунова, потребовало разрядки, каковая приняла форму жуткой пьянки, в которой помимо самого киллера участвовали его дублер, тоже принимавший косвенное участие в выполнении задания, а также монстр-инструктор Король, ни с того ни с сего решивший «наступить на пробку», хотя ранее он крайне редко прикасался к алкоголю.

Напившись, киллер и дублер сначала подрались, потом – помирились, после, на полусогнутых, все-таки добрались до своих постелей, а сам инструктор решил продолжить возлияние в помещении учебного класса, где и уснул с зажатой между пальцев сигаретой. По крайней мере, именно такая версия рассматривалась в качестве основной. В дальнейшем начался пожар, замкнуло электропроводку, и пламя вспыхнуло в соседних помещениях.

Самым интересным во всей этой истории был тот факт, что по иронии судьбы именно эти три выгоревших помещения оказались единственными на базе, где не была установлена противопожарная сигнализация. Тревога была объявлена только тогда, когда дым добрался до ближайшего датчика пожарной безопасности, и в каждом коридоре базы истошно взвыла сирена.

Почти насмерть угоревшего Короля немедленно поместили в медчасть. Но док отнюдь не гарантировал, что инструктор выживет, тем более в условиях небольшого медпункта. Поэтому сегодня, после окончания совещания «больших боссов», на одном из вертолетов Короля должны были отправить в элитный госпиталь, где уже– все договорено, и прямо с машины он попадет на операционный стол. Об этом я узнал уже у самого дока, когда после посещения места пожара зашел в медчасть. Док, молодой двадцативосьмилетний парень, выглядел растерянным. И это понятно – с таким серьезным случаем поражения огнем ему пришлось столкнуться впервые с момента окончания Военно-медицинской академии.

Сам же инструктор по убийству представлял собой, мягко говоря, зрелище, не слишком радующее глаз. Достаточно только представить обмотанную с головы до ног бинтами и стерильными простынями мумию, всю в кроваво-коричневых пятнах крови и антисептического препарата против ожогов, распространяющую по всей палате неприятнейший запах паленой кожи и сгоревшего волоса. Нормальному человеку находиться в одной палате с таким потенциальным жмуриком более минуты совершенно невозможно. На это был способен только трудяга-док, сам когда-то выбравший себе такую специальность. Он сидел рядом с потерпевшим почти неотлучно и молил Бога, чтобы Король не завернул копыта еще до того, как его перегрузят на вертолет и поднимут в небо. В глубине души док уже считал Короля трупом. Но он также знал и о желании Персикова вернуть своего любимца обратно в строй любыми силами и не считаясь ни с какими затратами, так что предпочитал не огорчать босса мрачными прогнозами. Чем черт не шутит… Может, еще и выкарабкается. Шанс – не более чем один из ста.

– Не переживай, всё будет нормально! – Я шлёпнул парня по спине и направился обратно в свою комнату, на ходу поглядывая на развешанные в каждом коридоре электронные часы с неприятными зелеными цифрами. В моем распоряжении есть еще минут пятнадцать, а потом я должен объявлять сбор и направляться наружу, устанавливать посты охранения на склоне холма и в прилегающем к въезду в туннель леске.

Я убедился, что в настоящий момент дежурный на пульте наблюдения не просматривает мою комнату, удостоверился, что предложенная мною схема реализована полностью и портативная камера не имеет выхода на главный пульт, выяснил ситуацию с пожаром и навестил головешку-Короля. Теперь было самое время запереть дверь изнутри, включить мой «Сони» и лично удостовериться в исправной работе «левой» камеры.

Так я и сделал. А потом еще развернул телевизионную подставку на сорок пять градусов по направлению к глазу телекамеры, предательски моргающему красным огоньком круглые сутки, – теперь дежурный не смог бы с полной уверенностью сказать, что именно в данный момент смотрит начальник внутренней охраны.

Потом я с непринужденным видом развалился на кровати прямо в высоких шнурованных ботинках с «танковым» протектором, взял в руку пульт дистанционного управления и, включив автоматическую настройку, стал ждать появления на экране нужного мне изображения одной из комнат бункера.

И оно, как всегда, появилось совсем неожиданно. Но более всего меня удивило не это. Благодаря какой-то непонятной оплошности, техники установили скрытую камеру не в том помещении, которое я внёс в схему, а в соседнем! Вероятно, я не достаточно четко обозначил место установки.

Перед моими глазами сейчас был господин Персиков собственной персоной, он сидел в комнате для совещаний один за продолговатым, янтарного цвета столом из карельской березы, вокруг которого стояли двенадцать обитых коричневым бархатом стульев с резными спинками, и молча изучал какие-то документы, веером разложенные на столе. Рядом, на соседнем стуле, покоился хорошо знакомый мне несгораемый «дипломат», иногда виденный мною в руке у босса и всякий раз – пристегнутым к запястью стальным наручником. На столе, сгруппированные по четыре, стояли пузатые бутылочки с немецкой минералкой, небольшие пластмассовые стаканчики, перед каждым из стульев лежали чистый лист бумаги, авторучка и хрустальная пепельница. Сомнений не было – именно в этом помещении и будет проходить совещание самых больших людей «структуры».

Трудно передать словами, какое странное чувство вдруг овладело мной, едва я понял, что благодаря нелепой случайности смогу стать единственным, кроме самих участников, человеком, которому представится возможность окунуться в святая святых мафиозной структуры, в ее Тайный Совет! Более того, я смогу узнать внешность и имена истинных руководителей, лица которых не увидит больше никто, так как от вертолета и до автомобильного въезда в сам бункер они ни разу не покинут бронированные лимузины с тонированными стеклами. Интересно, удивлюсь ли я, узнав в ком-то из будущих гостей хорошо известных в том, официальном, мире людей?

Но тут я вспомнил что ровно через пять минут мне необходимо покинуть свою комнату, прихватить полтора десятка отборных боевиков и в течение нескольких часов самым тщательным образом обеспечивать безопасность мафиозной элиты, контролируя каждый квадратный метр прилегающей к «подземному городу» территории. Необходимо… если только не прибегнуть к хитрости. А видит Бог, я уже не хотел лишать себя возможности на несколько десятков минут стать невидимым и практически неуловимым соглядатаем. Ведь у меня же есть видеомагнитофон с портативными кассетами с восьмимиллиметровой пленкой! Но увы, если я включу запись непосредственно перед своим уходом, то кассета закончится как раз к началу совещания. Что же делать?..

Таймер, конечно таймер! Я просто запрограммирую видеомагнитофон на планируемое время прибытия гостей, и он начнет осуществлять запись в строго обозначенное время. До смешного просто, об этом мог бы догадаться любой пятиклассник, имеющий дома видео. Только вот… компактная видеокассета не рассчитана на три часа, как формат VHS, а лишь на полтора. Хотя и это уже немало.

Неожиданно я вздрогнул, услышав громкий стук в дверь. Но сразу же расслабился, когда до моих ушей донесся хрипловатый баритон Соловья, командира одного из отделений.

– Шеф, пора выступать! Время! – И он ещё раз сильно грохнул кулаком по металлической облицовке двери.

– Собирай команду. Ровно через пять минут я буду у первых ворот. Экипировка по схеме два, с полным боекомплектом и приборами оптического наблюдения. А теперь иди и не мешай мне «пугать медведя»!

Я услышал, как Соловей рассмеялся и как гулкие в пустынном пространстве коридора шаги стихли где-то в районе дальнего лифта. Пронесло.

Я нашел видеокассету с самой дерьмовой записью, вставил ее в видеомагнитофон, установил на таймере ориентировочное время, на пятнадцать минут позже планового прибытия последнего вертолета, выключил изображение, достал из холодильника банку холодного пива, выпил ее в один заход, зашвырнул в корзину для мусора и, закрыв за собой дверь, направился в оружейную комнату.

Спустя четыре с половиной минуты я уже находился около первых, внутренних, ворот туннеля и внешне ничем не отличался от наемника-одиночки, приготовившегося занять недельную круговую оборону против целой армии «воинов ислама». Разве что базуки у меня с собой не было, а все остальное я не поленился захватить. Неожиданно появился Персиков. Он оценил экипировку бойцов, одобрительно улыбнулся, сказал что-то вроде «ничего страшного, просто необходимые меры предосторожности» и отправился восвояси. А мы, небольшая, но вполне способная захватить какое-нибудь «карманное» африканское государство армия, выступили на задание.

Спустя тридцать минут все боевики подразделения внутренней охраны уже заняли определенные мной точки на местности, рассредоточившись в радиусе трехсот пятидесяти метров, и постоянно находились в контакте со мной через портативные рации малого радиуса действия. А я расположился на самом верху холма, недалеко от запасного выхода с базы, ближе к закрытому камуфлированной решёткой отверстию вентиляционного коллектора. Лежал, думал и время от времени бросал оценивающие взгляды на прикрепленную к поясу чёрную бухту капронового шнура длиной двадцать пять метров.