Лис Улисс и край света

Глава двадцать шестая Константин и подвиги

Вернемся немного назад, к Берте и Константину, спрятавшимся в кустах и наблюдавшими, как полицейский фургон увозит Евгения.

Когда погоня выдохлась, друзья осторожно выбрались на дорогу. Константин рванулся прочь, потянув за собой Берту:

— Бежим!

Но лисичка уперлась:

— Куда? Полиция в другой стороне.

— Но вокзал-то в этой!

— Вокзал? — Берта недобро сверкнула глазами.

— Конечно! Мы еще успеем на поезд!

Лисичка уперла лапы в бока — она часто так делала, когда сердилась.

— Константин, у меня просто нет слов!

— Ничего. Чтобы бежать на вокзал, слова не нужны. Даже наоборот, желательно делать это молча. Ну, чего ты ждешь, смываемся!

— А как же Евгений, а?

— Что значит «как Евгений»? Он в тюрьме и не может уехать!

— А мы, значит, можем, поскольку не в тюрьме?

— Ну да. — Кот недоумевал. Неужели Берте нужно объяснять такие элементарные вещи?

— Константин… А тебе не приходит в голову, что мы обязаны спасти Евгения? Ну, мы же вроде как друзья, не так ли?

— Конечно, приходит! Да я только об этом и думаю! Евгения обязательно надо спасти, он очень ценный друг! С ним же можно проехаться по всем провинциальным театрам и срубить кучу бабок! — Кот запнулся под гневным взглядом подруги. — Ну и, вообще… он наш друг… я что, против?

— И при этом ты бежишь на поезд?

— Разумеется! Мы приедем в Градбург, наймем лучших адвокатов…

— Железные Звери, Константин, — перебила его Берта.

— Что Железные Звери?

— Вспомни легенду. Вот-вот явятся Железные Звери и разнесут Вершину в щепки.

— А если легенда ошибается?

— А если нет?

— Но мы-то что можем сделать?!

— Ты должен что-нибудь придумать.

— Я?! — ужаснулся Константин. Он опустился на скамейку. Берта присела рядом.

— Конечно, ты.

— Как же я могу спасти Евгения? Я маленький, слабый зверек… В детстве много болел. Да и сейчас… Ап-чхи! Видишь? И хвостик что-то беспокоит. Я безвольный, трусливый, малодушный. И мой поезд вот-вот отъедет от перрона. Мой прекрасный, мой скорый поезд…

— Ты закончил? — сухо поинтересовалась Берта.

Константин посмотрел на нее умоляющими глазами.

— Пойдем на вокзал, а?

Берта отвернулась и вздохнула.

— А ведь Евгений — герой. Я им восхищаюсь.

Кот неодобрительно покосился в ее сторону.

— Перестань.

— Он великолепен…

— Прекрати!

— Теперь я знаю, кому из вас отдала бы предпочтение…

— Черт! Ладно-ладно, я согласен! Скажи спасибо, что март и я в тебя влюблен! Но первого апреля ты мне за все ответишь! Как я ненавижу подвиги, если бы ты знала!

Берта на радостях обняла Константина и чмокнула в щеку.

— Умничка! Ты уже придумал, что делать?

— Нет. Но я знаю, у кого спросить совета. Так что посиди в гостинице, а я — к Флейтисту.

— Я с тобой!

— Нет, это может быть опасно. Пока я тебя люблю, ты не смеешь рисковать. Вот кончится март, и иди хоть голыми лапами на дракона.

— Ты оставишь меня одну? — Берта старательно изобразила на мордочке испуг. — А вдруг Коварные Самцы?

— Какие Коварные Самцы? — удивился Константин.

— О, это такие хитрые самцы, которые находят одиноких девушек, притворяются будто по уши в них влюбились, красиво ухаживают, а после ужина и дискотеки бросают с разбитым сердцем!

— Ух ты, класс! Хочу быть Коварным Самцом!

— Не, у тебя не получится. Ты слишком хороший, — улыбнулась лисичка.

— Эй, попрошу без наездов! — возмутился Константин, но взять с собой Берту согласился.

К счастью, Флейтист-В-Поношенном-Пальто оказался на месте — когда друзья примчались в дом Гения, они застали мифологического тигра за разглядыванием «барометра». Вид у Флейтиста был невеселый.

— А, это вы… Взгляните-ка.

Но Константин и Берта и так уже обратили внимание, что с того времени, как они видели «барометр» в первый раз, столбы заметно выросли.

— Ого! — поразился Константин. — Дела в Вершине совсем плохи, да?

— Да, — ответил Флейтист. — Вы зря не уехали. Боюсь, что городу недолго осталось…

— Железные Звери? — шепотом спросила Берта.

— Не только. Железные Звери станут финальным аккордом. А до того еще наверняка крысы пожалуют. Тоже мало не покажется.

— Мы не можем уехать! Нашего друга забрали в полицию, мы обязаны его вытащить! — чуть не плача, сообщила лисичка.

— Это вы про того славного пингвина? Что он натворил?

— А разве в Вершине, чтобы тебя арестовали, надо что-нибудь натворить? — Константин скептически хмыкнул.

— Очень верное замечание, — усмехнулся Флейтист. — Как же вы собираетесь его освободить?

Кот пожал плечами.

— Мы надеялись, что вы посоветуете…

— Я? — удивился Флейтист.

— Ну да… У вас же больше опыта, чем у нас. На несколько веков.

— Это правда, — согласился тигр. — Но я не имею права вмешиваться в ваши дела.

Берта взмолилась.

— А вы только намекните! Ну, как тогда с легендой — вы же сказали, чтобы мы поговорили с археологом!

— Ммм… — Флейтист поставил «барометр» на стол. — Ладно, давайте так. Задавайте вопросы, на которые я смогу ответить только «да» или «нет». Это, конечно, уловка, но все же не прямое нарушение правил.

Друзья немедленно ухватились за эту идею.

— Мы можем спасти Евгения? — спросила Берта.

— Да.

— А набить морды всем полицейским Вершины? — поинтересовался Константин.

— Нет.

— А как мы можем спасти Евгения? — спросила Берта.

— Да, — ответил Флейтист.

— Ой, так нельзя. Ммм… Сейчас. А, вот! Мы можем убедить полицию в его невиновности?

— Нет.

Константин спросил:

— Может быть, мы могли бы связаться с крысами, убедить их войти с нами в военный союз, затем создать в Вершине подполье, вызвать из Градбурга профессиональных революционеров, захватить прессу, свергнуть мэра, создать временное правительство, жестко подавить оппозицию и издать закон, по которому Евгений объявлялся бы невиновным, а полицейские — врагами революции? Это бы помогло?

— Да.

— Ура! До Железных Зверей управимся?

— Нет.

Кот расстроился.

— Ох… А я-то уже обрадовался, что нашел такой легкий способ.

Тут Берту осенило.

— Мы можем его похитить!

— Да! — глаза Флейтиста одобрительно сверкнули.

— А разве мы сами справимся? — засомневался Константин, хотя идея ему понравилась.

— Нет, — ответил Флейтист.

— Нам понадобится помощь того, кто разбирается в похищениях? — спросила Берта.

— Да.

Константин возбужденно подпрыгнул.

— Похититель! Его как раз сегодня освободили! Уж он-то точно знает, как выкрадывать пингвинов из полицейских участков!

— Да, — кивнул Флейтист.

Однако Берта оптимизма друга не разделяла.

— А он согласится нам помогать?

— Нет.

Но кот уже увлекся этой идеей.

— Спокойно, подруга! Он не согласится, это понятно, но мы его вынудим! Флейтист, можно обманом убедить Похитителя нам помочь?

— Да.

Берта отыскала на полках телефонную книгу, но та оказалась очень старая — тех времен, когда Гений еще был жив.

— Ничего, — сказала лисичка. — Самого Похитителя здесь, конечно, быть не может, но, вероятно, есть его родители или деды. Вот! Есть адрес Муравейчеков! Та же улица, что у Башенек!

— Так это когда было, — заметил Константин. — Где гарантия, что Похититель живет там же?

— А ты вспомни статьи! Просперу помог Теодор Башенька, потому что оказался рядом!

— О… Тогда бежим!

— Погоди. А как мы обманем Похитителя?

— Пока не знаю. Сориентируемся на месте. Доверься моему вдохновению и опыту. Все-таки обманывать я умею. — Константин повернулся к Флейтисту. — Спасибо за помощь! Нам пора, этот Муравейчек живет на другом конце Вершины.

— Колеса быстрее лап, — сказал тигр.

— Чего? — удивился Константин.

— Это намек! — догадалась Берта. — Вы намекаете, потому что не можете сказать прямо, верно, господин Флейтист?

— Да.

— То есть нам следует найти транспортное средство на колесах, потому что это сэкономит время?

— Да.

— Но где мы найдем автомобиль? Вызовем такси?

— Велосипеды тоже ездят на колесах, — намекнул Флейтист.

— А где же мы возьмем велосипеды?

— В домах бывают чуланы, — намекнул Флейтист.

— Точно! А где в этом доме чулан?

— В некоторых домах неизвестных гениев чулан бывает вон там, — намекнул Флейтист, указывая лапой вглубь коридора.

В чулане действительно обнаружилось два велосипеда. Еще там нашелся термос. Пока Константин надувал покрышки, Берта наполнила термос свежезаваренным чаем, после чего мартовский вечер уже не казался таким безнадежно холодным, как прежде. Напоследок Константин, поддавшись порыву вдохновения, прихватил из чулана коробочку с накладными клыками. Друзья попрощались с Флейтистом, оседлали велосипеды и понеслись на другой конец города…

В доме Альфреда Муравейчека горел свет. Берта прислонила велосипед к забору и спросила Константина:

— Ну, как там твое вдохновение? Идеи есть?

— Есть одна… Только ничему не удивляйся, ладно?

— Знаешь, после всего, что нам довелось пережить, меня не так-то легко удивить.

— Вот и хорошо. Тогда слушай мои указания. Никаких улыбок, выражение морды строгое, глаза пылают праведным гневом.

— О, не беспокойся! Праведного гнева у меня хватит на сотню Похитителей!

— Вот и отлично. Идем.

Открывший им дверь Альфред Муравейчек выглядел утомленным и раздраженным.

— Не могли до утра подождать? — проворчал он, не поздоровавшись. — Ну, давайте, где расписаться? Только быстро, а то столько поклонников за один день — слишком даже для меня.

— Мы пришли не за автографами, товарищ Муравейчек! — строгим тоном сообщил Константин.

Похититель насторожился. Не за автографами? «Товарищ»?

— У нас к вам серьезный разговор, — продолжил Константин. — Впустите нас в ваш дом и поговорим. — Кот бросил оценивающий взгляд за плечо тигра. — Пока еще ваш.

— Что значит — пока еще мой?! — нахмурился Похититель. — Кто вы вообще такие?

— Меня зовут товарищ Константин, я — первый секретарь Вершинского революционного совета. А это товарищ Берта, народный комиссар из комитета по уничтожению кровопийц и угнетателей. Позвольте пройти. — Кот отстранил обалдевшего Муравейчека и зашел в дом. За ним с гордо поднятой головой и горящими праведным гневом глазами последовала Берта.

— Ничего домишко, — заявил Константин, обведя взглядом гостиную. — Пожалуй, здесь можно будет разместить не менее сотни сирот.

— Ка-каких сирот? — испугался Муравейчек. — В Вершине нет столько сирот.

— Будут, — заверил Константин. — После нашей революции обязательно появится много-много сирот. Так что не беспокойтесь. Надеюсь, вы не думаете, что мы бросим малюток без присмотра? Революция очень любит сирот. А вы, товарищ?

— Обожаю. Но при чем тут мой дом!

— У вас его конфискуют, как у барыги и угнетателя. А вас самого расстреляют или сошлют. Товарищ Берта, его сошлют или расстреляют?

— Это решит трибунал! — ответила Берта. — А вообще, конечно, расстреляют.

Муравейчек выдавил слабую улыбку.

— Это розыгрыш, правда?

— Правда, — кивнул Константин и уселся в кресло. — Это страшный розыгрыш судьбы. Все мы — дети смутного времени, и все можем сложить жизнь на алтарь революции! Однако ваши шансы выжить и даже сохранить за собой нечестно нажитый дом вырастут многократно, если вы перейдете на сторону народа.

— Прочь сомнения, товарищ! — решительно включилась в игру Берта, голова которой кружилась от обрывков воспоминаний об исторических фильмах. — Неужели вы не видите, как народ стонет под гнетом мэра и его приспешников? От всевластия и произвола жандармов? Близок уже тот день, когда мы выплеснем наш гнев на улицы, свергнем кровососов, перевешаем угнетателей, а на месте вашего магазина построим заводы и планетарии!

— Отличная речь, комиссар! — одобрил Константин. — Кроме того, товарищ Муравейчек, не забывайте, что именно нам вы обязаны своим освобождением из темницы.

— Вам? — удивился Похититель.

— А вы как думали! Наше подполье набирает силу! У нас имеются союзники во всех сферах! Товарищ Катерина помогла нам статьями, а товарищ капитан полиции выпустил вас на волю и арестовал реакционного сыщика, который нам совсем не товарищ! Видите, как мы сильны?

— Вижу. Но зачем вам понадобилась меня освобождать?

— Революция нуждается в вас! — Константин разошелся не на шутку. — В ваших способностях и бесценном опыте! Когда мы победим, новой власти придется очень часто похищать зверей. Тут-то вы и пригодитесь, товарищ Муравейчек. Я думаю, что, в случае вашего перехода на сторону народа, вы можете рассчитывать на пост министра похищений. А это, между прочим, куча льгот, личная машина с шофером и пассажирами, пожизненное право на похищения от двух до пятнадцати девушек в неделю и бесплатные деньги. И все это вы будете иметь вплоть до новых репрессий. Я бы на вашем месте от таких перспектив не отказывался.

— Да я и не отказываюсь…

— Умно и дальновидно, товарищ! В таком случае, вы вступите в борьбу прямо сейчас. Надо похитить… то есть вызволить из застенок нашего друга, подпольщика Евгения. Это очень важно, без него революционное движение рискует быть обеспингвинено.

Альфред Муравейчек перевел внимательный взгляд с одного революционера на другого.

— То есть ваш друг — пингвин?

— Да, товарищ! Но революция не делает различий между видами, плохо будет всем!

— Ах, вот оно что… — Похититель успокоился, но перемена в его настроении ускользнула от внимания слишком увлеченных подпольщиков. — Конечно, раз дела обстоят так, я непременно помогу революции. Я ведь тоже терпеть не могу угнетение.

— Замечательно, товарищ! — обрадовался Константин. — Так что же надо сделать для похищения из застенок нашего соратника?

— Ну-у-у… По идее, удачное похищение требует тщательной подготовки и максимальной осторожности. Следует собрать всю информацию о том, кого собираешься похитить, и о тех, кто может оказаться рядом, надо подкупить кое-кого, вырыть подземный ход, нанять самолет на случай побега, сшить для маскировки костюмы зайцев, потренироваться в стрельбе и беге, придумать шифр для тайной переписки, заручиться поддержкой враждебных государств, ну и еще кое-какие мелочи.

Революционеры выглядели подавленными.

— Ну что, товарищи, за дело? — спросил Муравейчек.

— Угу… — уныло отозвались подпольщики.

— В таком случае, прошу в мою машину — и вперед, на похищение!

— На похищение?! — удивился Константин. — А как же костюмы зайцев?

— Это все теория. А на практике мы просто возьмем и похитим нашего товарища!

Ехать в машине было куда комфортней, чем на велосипедах. Автомобиль мчался по ночным улицам, распугивая Деревянных Зверей. Пару раз друзьям показалось, что в тени домов крадутся длиннохвостые силуэты, весьма напоминавшие крыс, но приглядеться не удавалось — машина Похитителя быстро проносилась мимо.

— Когда революция победит, мы установим комендантский час — с двух дня до девяти утра, — заявил Константин. — В это время преступникам будет запрещено выходить из дома и улицы полностью очистятся от преступности.

— Здорово! — одобрила Берта. — Все преступления будут совершаться исключительно по домам! Очень удобно!

Кот пригляделся к дороге.

— Товарищ Муравейчек, а разве полиция не в другой стороне?

— Мы едем не в полицию, — ответил Похититель. — Сначала заедем в мэрию. У меня там есть один приятель — как раз по вечерам работает, — он отвлечет на себя полицейских, и тогда у нас вообще все гладко пройдет.

— А… — успокоился Константин. — Классно.

Но Берту ответ Муравейчека насторожил. Что-то здесь было не так, но что именно — она не понимала, поэтому бить тревогу не стала. Может, у нее просто нервишки пошаливают…

Несмотря на поздний час, в мэрии все еще оставался народ. Это были те звери, которым не удалось родиться «жаворонками» — будучи «совами» они заявлялись на работу не раньше полудня, часов до трех досыпали на столе и покидали рабочее место глубоким вечером.

— Цитадель зла, — яростно процедил сквозь зубы Константин, когда друзья, ведомые Муравейчеком, направлялись к лифтам. — Скоро она падет под всесокрушающим натиском народных масс! А на ее месте мы возведем больницы и космодромы. А потом и их снесем — потому что место это проклято, здесь угнетали народ!

— Так и будет, — сурово добавила Берта. — На обломках старого мира мы разрушим новый!

Они спустились на лифте на минус второй этаж. Здесь, под землей, находился архив.

— Мой друг — архивариус, — пояснил Муравейчек. — Сейчас мы его найдем и обо всем договоримся.

Архив представлял собой освещенное бесчисленными лампами гигантское царство стеллажей, уходящих на несколько метров вверх, под потолок. Количество папок на них исчислялось тысячами. Это был подлинный некрополь Вершинского делопроизводства, грандиозный памятник несбывшимся мечтам и нереализованным проектам.

— Харон! — позвал Муравейчек, и крик его унесся по бумажным курганам к дальним границам царства.

— Я здесь! — донеслось в ответ.

— Отлично, он на месте, — обрадовался Похититель. — За мной!

В центре архивной Вселенной, на перекрестке межстеллажных путей обнаружился пятачок, на котором располагался стол и несколько стульев. Из-за стола навстречу визитерам поднялся тигр средних лет.

— Какие гости! Альфред! Сколько же я тебя не видел, с ума сойти! Часа четыре, а то и больше! Кто это с тобой?

— Это мои товарищи — Берта и Константин.

— Берта! Константин! Сколько же я вас не видел! Всю жизнь, а то и больше!

— Берта и Константин сражаются за правое дело, — важно объяснил Муравейчек. — Я им помогаю. Ты тоже должен им помочь.

— Увы, мой друг, но никак. Ты же знаешь мой принцип: от помощи не отказывайся, но помощи не оказывай. Сожалею. Хотите кофе?

Муравейчек недовольно поморщился. А Константин нахмурился и строго произнес:

— Не время для кофе, товарищ! В эту суровую годину…

— Погодите, — остановил его Муравейчек. — Позвольте, я сам попробую его убедить. У меня имеются кое-какие рычаги давления на эгоистичных архивариусов. Харон, отойдем на минутку.

Муравейчек отвел архивариуса в сторонку и принялся настойчиво что-то ему втолковывать. Харон стал поглядывать на Несчастных с интересом.

— Они мне не нравятся, — шепнула Берта.

— Да, приз наших симпатий они бы не выиграли, — согласился Константин.

— Не в симпатиях дело! Просто я им не доверяю. Не забывай, этот Муравейчек — опасный преступник!

— Да я и не забываю. Но пока же все идет, нормально, верно?

Берта пристально посмотрела на друга.

— Константин… А что именно идет нормально? Ты уверен, что то, что идет нормально — это то, что нужно нам, а не кому-нибудь другому?

Вопрос поставил кота в тупик. Но обдумать его всесторонне он не успел, потому что вернулись тигры. Харон улыбнулся:

— Ладно, убедили, помогу вам похитить вашего дружка. Ступайте за мной.

Он двинулся вдоль стеллажей, а Муравейчек показал лапой колеблющимся Несчастным, что все в порядке и волноваться не нужно. Берта с Константином неуверенно последовали за архивариусом. Замыкал процессию Муравейчек.

В дальнем углу архива обнаружилась небольшая кухонька.

— Прошу вас, — Харон посторонился, пропуская вперед кота и лисичку.

— Зачем нам кухня? — удивился Константин.

Архивариус лукаво ухмыльнулся.

— О, это особенная кухня! Сейчас убедитесь. Да вы проходите, проходите.

Но стоило Константину и Берте оказаться внутри, как дверь за ними захлопнулась на замок. С криками «Эй, что за шутки!» и «Откройте немедленно!» друзья заколотили в нее.

— Можете стучать, сколько угодно, товарищи, — рассмеялся в ответ Похититель. — Все равно никто не услышит.

— Муравейчек, что вы себе позволяете! — возмущалась Берта. — Зачем вы это делаете?!

— Ну, причина у меня есть, не сомневайтесь, — ответил из-за двери обманщик. — Неужели вы думали, что я поверил во всю эту чепуху про революцию? Полагаете, я не догадался, что вы с арестованным пингвином и есть та троица, которую так хочет заполучить наша доблестная полиция? Ну, что же, мои дорогие, раз хочет, то получит. Но не сразу, конечно.

— Эй, что вы задумали? — выкрикнул Константин.

Тигры за дверью расхохотались.

— Одну простенькую, но эффективную комбинацию, — ответил Муравейчек. — Через хорошую знакомую, занимающую важный пост, мой друг Харон убедит мэра назначить за вашу поимку награду. И вот тогда-то мы вас и выдадим! Правда, гениально?

— Какая гнусность! — поморщилась Берта.

— Я знал, что вы оцените. Так что придется вам пока посидеть здесь. Надеюсь, скучно не будет, ведь вы сможете всласть обсудить, какой замечательный мир построите после того, как все разрушите. До свидания, товарищи! Держитесь, как герои!

Когда торжествующий смех тигров затих вдали, Константин сполз по двери на пол.

— Ты была права, — сказал он. — Меня это даже где-то радует.

— Что здесь может быть радостного? — В лисичкином голосе звенело отчаяние.

— Ну, приятно осознавать, что я влюбился в такую умную самочку. Но этим вся моя радость и исчерпывается. Слушай, раз ты такая умная, может, знаешь, как нам выбраться?

Но Берта не знала. Она опустилась на пол рядом с Константином, уронила голову ему на грудь и тихо заплакала. Кот обнял ее за плечи и стал мрачно вещать о том, как важно в любой ситуации сохранять оптимизм. Наконец лисичка успокоилась, плач перешел во всхлипы, а они, в свою очередь, в ровное дыхание. Берта задремала. А Константин закрыл глаза и принялся в уме перечислять все известные ему способы выбраться с запертой кухни, лишенной окон и подземных ходов. Когда известные способы закончились, он стал перечислять неизвестные. Но в них было много непонятного, и кот не заметил, как уснул.

Через несколько часов его разбудили доносящиеся из-за двери грохот и крики.

— Берта, проснись! Что-то происходит!

Дверь дрогнула под мощным ударом снаружи. Кот и лисичка вскочили и прижались к стене напротив, Константин обнял Берту.

— Все будет хорошо, — апокалиптическим тоном заверил он, а сам подумал: «Неужели правда революция?»

Еще несколько сильных ударов, сопровождаемых воплями и руганью, и дверь вышибло из петель. За ней оказалась группа возбужденных крыс.

— Кухня! — восторженно заорали они.

Через мгновение помещение заполонилось захватчиками, которые, игнорируя пленников, принялись потрошить кухню на предмет выявления всего съедобного и условно съедобного.

Воспользовавшись суматохой, Константин вытянул впавшую в ступор Берту наружу. Их глазам предстало шокирующее зрелище: полчища крыс разоряли архив, превращая в труху деловую летопись Вершины. Орда резвилась на полную катушку и по всему залу летали надкушенные и прожеванные обрывки документов.

Наметанный глаз Константина, с детства привыкшего к столкновениям с уличной шпаной, быстро оценил ситуацию: для того, чтобы добраться до лифта, следовало пробиться через огромный зал, полный расшалившихся крыс, некоторые из которых уже с любопытством поглядывали в сторону кота и лисички. Поддавшись инстинкту самосохранения, Константин понесся вдоль стены в противоположную сторону, утягивая за собой вцепившуюся в его лапу Берту. Добежав до дальнего угла зала, они в растерянности остановились. До них доносились далекие крысиные вопли — захватчики сюда пока не добрались. Константин оглянулся по сторонам, прикидывая, куда двинуться теперь. Результат его размышлений выразился в простеньком слове «попались». Кот затравленно поглядел наверх, и сердце его громко и часто забилось. Нет, не попались!

— Помоги мне, — сказал он спутнице. — Надо добраться до вентиляционной решетки.

Со стеллажей полетели картонные коробки и папки, и очень скоро на полу у стены образовалась горка. Константин подсадил на нее Берту, приподнял лисичку за задние лапы и та добралась до решетки.

— Попробуй ее вытащить!

Берта потянула на себя решетку и та с легкостью поддалась.

— Ура! — обрадовался Константин. — Полезай внутрь, быстрее!

Повторять не пришлось. Лисичка с готовностью послушалась, в воздухе замелькали ее ботинки, потом они исчезли и на их месте появилась Бертина голова.

— Кидай рюкзак!

Константин бросил ей рюкзак, а затем с разбегу взлетел на горку, подпрыгнул и, подтянувшись на лапах, забрался в вентиляционную шахту.

— Я смотрел один фильм, — сказал Константин, двигаясь ползком вслед за подругой. — Так там главных героев преследовали огромные жуки-мутанты, и они тоже убегали через вентиляцию, а там их подстерегали гигантские тараканы, и вот…

— Константин, еще одно слово о насекомых любого размера, и я ударю тебя ботинком! — раздраженно предупредила Берта.

— Да я просто хотел отвлечь тебя разговором от неприятной прогулки по шахте.

Лисичка в ответ яростно зашипела.

— Да, змеи там тоже были, — вспомнил Константин. — Все, молчу, молчу!

— Здесь еще решетка, — сообщила Берта спустя пару минут. — А за ней какой-то коридор.

— Попробуй вышибить решетку локтем! — возбужденно посоветовал кот.

— Уже, — ответила Берта, и тут же раздался звук падения решетки на пол.

Коридор, в котором оказались друзья, был узковат и слабо освещался тусклыми лампами.

— Смотри, там дверь! — Константин указал вглубь коридора.

Там действительно оказалась железная дверь, кот толкнул ее, и та с легкостью поддалась. Друзья очутились на лестничной клетке.

— Ура! — Они кинулись наверх, но их ждало разочарование: этажом выше лестница обрывалась у другой железной двери, и она ни в какую не согласилась открываться.

— Придется идти вниз, — вздохнул Константин.

— Ох… Мы и так под землей, куда же еще вниз-то… — расстроилась Берта.

— Ничего. В замке графа Бабуина нам с Евгением и Марио, чтобы выбраться, тоже пришлось спуститься глубоко под землю. Сработало там, сработает и здесь.

Двумя этажами ниже друзей поджидала очередная дверь, и, в отличие от своей предшественницы, она с готовностью распахнулась, впустив кота и лисичку в новый коридор. Только этот коридор был совсем не похож на тот, в который они попали из вентиляционной шахты: скорее его следовало назвать туннелем — он был не частью здания, а вырублен в скале, и его необработанные каменные стены освещались не лампами, а факелами.

— Однако, — резюмировал Константин, обменявшись с подругой недоуменными взглядами. — Это куда же мы попали? Древневершинское метро? Для лилипутов?

Издалека донесся гул множества голосов.

— Наверное, пассажиры, — предположил кот. — Хором поют «О, где же, где же наш поезд?».

— Никакое это не метро, — возразила Берта. — Узко для метро. Почему-то факела, а не лампы. И где рельсы?

— Да ясно, что не метро, — легко согласился Константин. — Но разум цепляется за простые и привычные объяснения, чтобы не дать мне впасть в панику. Выбора-то у нас нет — придется идти на эти голоса. А я хвостом чувствую, что удовольствия нам это не доставит.

По мере того, как друзья приближались к «хору», их тревога усиливалась. Шаги создавали своеобразную рваную ритмическую картинку, на которую ложились голоса, и получавшаяся музыка проникала в подсознание, пробуждая заложенные в нем глубинные страхи перед неведомым.

Углубившись в туннель, Несчастные начали разбирать отдельные слова, произносимые нараспев невидимым хором:

— Мы… Сил… Мы… Нет…

Берта схватила Константина за лапу, чтобы было не так страшно. Туннель совершил поворот и разветвился на два коридора: один, затемненный, уходил направо; другой — налево, и в конце его горел яркий свет. Оттуда же доносились голоса.

Константин и Берта, не сговариваясь, двинулись влево, и вскоре туннель вывел их на маленькую площадку, под которой обнаружилась гигантская, освещаемая кострами и факелами пещера, заполненная зверями, облаченными в белые балахоны с островерхими капюшонами. Держась за лапы, звери образовывали три кольца вокруг центра пещеры, где возвышалась на постаменте огромная, метра четыре в высоту, кофемолка. Она слегка подрагивала, стенки ее излучали голубоватое свечение, и острый дурманящий запах кофе чуть ли не сбивал с лап.

Звери в балахонах медленно, как в трансе, раскачивались и произносили нараспев уже знакомую Несчастным мантру: «Как мы устали. Сил наших нет. Ох. Нет, мы уволимся». Кофемолка в ответ с готовностью вибрировала, искрилась и перемалывала несколько тонн кофейных зерен. Константин и Берта изумленно наблюдали за этой сценой, не зная, что и подумать.

Внезапно «молящиеся» одновременно, будто по мановению дирижерской палочки, смолкли и упали на колени. Объект поклонения тоже застыл в неподвижности, прекратив молоть и сиять. В наступившей тишине ближайшая к кофемолке фигура простерла лапы к идолу и воскликнула голосом мэра Вершины:

— О Великая Кофемолка! Тебе приносим мы в жертву свое время! Ради тебя мы живем! На благо тебе мы трудимся! Мы уничтожили в здании все запасы чая и какао, отдав тебе безраздельную власть! Помоги же и ты нам, о Великая Кофемолка! Ибо пришла беда, с которой мы не в силах справиться!

И кофемолка ответила. Голос ее исходил откуда-то из недр горы кофейных зерен и звучал он низко и грозно:

— Какой помощи вы ждете от меня, дети мои?

— Орды крыс грабят и разоряют наш город! Спаси нас, о Великая Кофемолка! — со слезами в голосе взмолился мэр, и его примеру последовали остальные: «Спаси, спаси нас, Великая Кофемолка!»

— Хорошо, я спасу вас! — возвестила Великая Кофемолка, и подземная пещера огласилась ликующими возгласами. — Но! — Крики смолкли. — Сначала вы должны заплатить!

— Мы готовы! — воскликнул мэр. — Сделаем все, что ты потребуешь!

— Хорошо. Принесите мне все золото, что есть в ваших домах!

— Мы сделаем это, о Великая Кофемолка!

— Далее. Переведите из бюджета города три миллиона банкнот в Градбургский Национальный Банк на имя Великой Кофемолки, номер счета 4543525.

— Мы сделаем это, о Великая Кофемолка, — повторил мэр, но теперь в его голосе слышалось удивление.

Берта подергала Константина за рукав и указала назад в глубину туннеля.

— Там кто-то есть, — испуганно прошептала она. — Видишь движущийся огонек?

— Вижу, — тоже шепотом ответил кот. — Ну-ка, поглядим.

Друзья двинулись назад, в то время как за их спинами святыня продолжала набивать цену за спасение города от нашествия. Теперь она требовала самолет и воздушный коридор до Градбурга.

Огонек исчез, и друзья решили, что он переместился в соседний, темный, рукав туннеля. И не ошиблись. Стало очевидно, что это медленно удаляющийся карманный фонарик. Ступая на цыпочках и стараясь не дышать, Берта и Константин осторожно последовали за ним.

Фонарик высветил железную дверь, в круге света появилась лапа и постучала в нее. Дверь отворилась, впуская пришельца внутрь, а потом закрылась за ним, но не плотно, и друзья пошли вперед, ориентируясь по полоске света, как по маяку. Они подкрались к двери и Константин чуть-чуть ее приоткрыл — очень осторожно, чтобы те, кто внутри, ничего не почувствовали, но чтобы при этом хоть что-то видеть. И друзья увидели, да такое, что были потрясены до глубины души, ибо ничего подобного не ожидали.

Их взглядам предстала ухоженная просторная кабина. Одна ее стена казалась абсолютно прозрачной — за ней открывался вид на пещеру Великой Кофемолки. Берта и Константин догадались, что это вовсе не стена, а гигантский монитор. К нему примыкал массивный стол, заставленный электронной аппаратурой, рычагами, кнопками и микрофонами. А сидели за столом двое: архивариус Харон и Пародия Фугас. Рядом с Хароном лежал фонарик, а госпожа Фугас, склонившись над микрофоном, произносила:

— …лишь тогда я смогу помочь вам, дети мои.

Внизу, в пещере, с задержкой в долю секунды, Великая Кофемолка повторяла измененным голосом:

— … лишь тогда я смогу помочь вам, дети мои.

Харон сделал Пародии знак и та выключила микрофон.

— Дорогая, — архивариус нежно накрыл ладонью лапу тигрицы. — А три миллиона не маловато ли будет? Пускай дадут пять миллионов!

— Не будем жадничать, милый, — ласково возразила Пародия Фугас. — А то еще они что-нибудь заподозрят.

— Ты права, любовь моя! Продолжай!

Константин отпрянул от двери и потянул за собой ошалевшую Берту.

— Ни фига себе… — проговорила лисичка, когда они вернулись в освещенный коридор.

Кот повернулся к ней, глаза его азартно блестели.

— Берта, у меня идея! Гениальная! Сам Улисс до такого бы не додумался!

Лисичка восприняла это заявление скептически и потребовала подробностей.

— Сейчас объясню! Только для начала… — Константин порылся в рюкзаке. — Ага, вот они!

— Накладные клыки? — удивилась Берта. — Зачем?

— Мы должны выглядеть устрашающе. А то сейчас, — извини, конечно, за прямоту, — но тебя и ребенок не испугается.

— А зачем нужно, чтобы меня боялись? Я никого пугать не собираюсь. Тем более детей.

— Собираешься, только пока об этом не знаешь. Надевай клыки и слушай…

Несколько минут спустя ритуал в пещере был прерван появлением новых действующих лиц. Два удивительных субъекта, самец и самка, твердой походкой приближались к Великой Кофемолке со стороны одного из многочисленных подземных туннелей, что роились под муниципальным комплексом. Кофепоклонников поразило не столько появление незнакомцев, сколько невязавшийся с их видом термос в лапах самки и внушительного размера клыки. «Саблезубый кот? Саблезубая лиса?!» — недоуменно и испуганно перешептывались молящиеся.

Навстречу пришельцам нерешительно выступил мэр Вершины.

— Кто вы такие? — вопросил он, стараясь, чтобы его голос звучал грозно.

Незнакомцы остановились напротив мэра и смерили его высокомерными взглядами.

— Мы чайные жрецы! — важно произнес кот. — Посланцы Великого Заварочного Чайника, древнейшего и сильнейшего из питьевых божеств!

Толпа ахнула, а мэр отшатнулся.

— Чаеверы! Да еще и жрецы! — ужаснулся он. — Как вы посмели явиться сюда! Немедленно убирайтесь!

— Уберемся, но лишь тогда, когда получим то, за чем пришли!

— И что же это? — насторожился мэр.

— Один из наших братьев-чаеверов томится в застенках вашего нечестивого города! Мы требуем документ, подписанный мэром, дающий нам право освобождать заключенных!

Мэр горделиво вскинул голову.

— И думать забудьте!

Жрец недобро прищурился.

— Что ж… Тогда пеняйте на себя. — Не поворачиваясь, он протянул лапу к жрице. Та сунула в нее крышку от термоса, которая в перевернутом виде становилась чашей, и плеснула туда чаю.

Жрец вытянул чашу перед собой и грозно произнес:

— Если вы не выполните наше условие, я оболью вашу Кофемолку чаем!

Кофепоклонники содрогнулись.

— Придти сюда с чаем, этим греховным зельем! Какое святотатство! — роптали они. А мэр взмолился:

— Нет-нет, пожалуйста, не делайте этого! Мы сделаем все, о чем вы просите, только не причиняйте вреда Великой Кофемолке!

— То-то же, — довольно ухмыльнулся жрец, опуская лапу с чашей.

Но радость его оказалась преждевременной, потому что в этот момент заговорила сама Великая Кофемолка, и голос ее звучал презрительно:

— Жалкие глупцы! Неужели вы думаете, что ваш ничтожный чай способен причинить вред мне, Великой Кофемолке! Да ваш Заварочный Чайник ничто по сравнению со мной! Дети мои, не бойтесь за меня! Хватайте их!

Лисица-жрица испуганно пискнула, а кот-жрец растерялся. Но лишь на мгновение.

— Ах, так! — рассердился он. — Ну ладно!

Однако, вопреки ожиданиям кофепоклонников и подруги-жрицы, он не выплеснул содержимое чаши на кофемолку, а залпом осушил ее сам.

Чаша выпала из его лап. Выпучив глаза, жрец захрипел и схватился за горло. Толпа, еще секунду назад готовая схватить пришельцев, нерешительно затопталась на месте. А чайный жрец с криком повалился наземь, раскинул лапы и забился в конвульсиях. Все, включая и саблезубую лисицу, испуганно отпрянули.

Кот неподвижно замер. Затем медленно поднялся на задние лапы, посмотрел на мэра стеклянным взглядом и протянул к нему лапы.

— Вижу, — тихо изрек он, но в напряженной тишине это прозвучало взрывом. — Вижу… Кнопки. Рычаги. Окно вижу. За окном Великая Кофемолка. Двух тигров вижу. Хотя нет! Один тигр и одна тигрица. Я знаю их имена! Их зовут…

— Стойте! — громогласно перебила его святыня. — Я передумала, я боюсь чая! Дети мои, я запрещаю вам слушать этих зверей и разговаривать с ними, но наказываю дать им то, что они просят, и проводить с миром! Да поскорее!

— Все сделаем, о Великая Кофемолка! — воскликнул мэр. — Да будет так!

Никто не заметил, как жрец и жрица облегченно выдохнули и обменялись победными взглядами…

Гиена Катерина добралась до мэрии, и это стоило ей немалых сил и нервов, так как по дороге приходилось беречься грабителей и мародеров из крысиного племени.

Мэрия казалась вымершей. Журналистка, не мешкая, бросилась к лифтам — она намеревалась получить убежище у самого мэра. Что может быть надежней?

Лифт вознес ее на последний этаж, и Катерина, выпрыгнув в коридор и свернув за угол, оказалась в просторной приемной. Здесь она наконец успокоилась, увидев стоящих по периметру вдоль стен вооруженных охранников в масках с прорезями для глаз. С такой защитой ей нечего бояться.

— Я к мэру! Меня зовут Катерина, господин мэр… э-э… ждет меня!

Охранники не шелохнулись, но журналистка почувствовала, что их взгляды прикованы к ней. От этого стало неуютно. Она подошла к дубовой двери, ведущей в кабинет мэра, взялась за ручку, и тут ее задние лапы подкосились, а сердце оборвалось. Как же можно быть такой невнимательной! Видимо, ее разум помутился от страха и переживаний. Ведь только сейчас она обратила внимание на то, что все охранники — низкого роста, они никак не могут быть ни тиграми, ни гепардами!

Гиена скосила глаза на ближайшего бойца и встретилась с его насмешливым взглядом.

— Входите, госпожа Катерина, — ровным голосом произнес он, и все мысли о бегстве моментально выветрились из ее головы. Дороги назад не было…

Она вошла в кабинет.

У окна, спиной к ней, стоял очень высокий, почти не уступавший ей в росте, крыс в генеральском мундире.

— Рад вашему приходу, госпожа Катерина, — сказал крыс, не оборачиваясь.

Журналистка не ответила. Все ее силы уходили на то, чтобы не дать лапам подкоситься от страха и уронить свою хозяйку на пол.

— Не бойтесь, — генерал Гаубиц отвернулся от окна и впился в нее ледяным взглядом. — Вам ничего не угрожает. Уж мне-то вы можете верить.

— Ну да… — плаксиво пискнула гиена. — А мой дом… После всего, что я для вас сделала…

— Сочувствую. Но не думайте, что мы неблагодарны. Поверьте, мы чрезвычайно высоко оцениваем ваш вклад в дело падения Вершины и, разумеется, учли это. Ведь вам оставили пакетик от риса, не так ли?

— Но… Но…

— Подойдите, госпожа Катерина!

С трудом шевеля негнущимися лапами, гиена выполнила приказ.

— Взгляните, — генерал простер лапу в сторону окна. — Какое величественное зрелище! Город, заполненный нашими отрядами. Это как извержение вулкана, как наводнение! Вам страшно? Вижу, что да. Но как впечатляюще! Как грандиозно! Ну, у вас же тонкая натура, неужели вы не в состоянии оценить эстетическую сторону катастрофы?

— Я… да… в состоянии… Но почему? Почему?

— Уроки истории, милейшая Катерина. Их нельзя забывать. А вы забыли.

— Не понимаю…

— Все это когда-то уже происходило — в других городах, в иные времена. Очень давно. Но потом прекратилось. Мы долго ждали, госпожа Катерина, очень долго… И вот дождались! Сейчас — наше время, и мы вступили в свои права — как в древности. Происходит это так. Сначала в городе появляются Бумажные Звери. Для нас это знак, мы стекаемся к этому городу со всех сторон и испытываем силу его духа: выбираем один дом, терроризируем его и смотрим, что получится. Если город предает своих, значит, его можно брать голыми лапами. И после того, как появляются Деревянные Звери, приходим мы и выносим из города все, что только возможно. В конце концов, не пропадать же добру, верно?

— Пропадать? — не поняла Катерина.

— Все равно скоро нагрянут Железные Звери. Вот мы и проводим генеральную чистку до их появления. — Крыс повернулся к окну и сложил лапы за спиной. — Вершина — лакомый кусочек. Хоть и небольшой, но все-таки город. Мы даже проигнорировали точно такие же события в одной деревеньке по другую сторону гор, чтобы полностью сконцентрироваться на Вершине. Это только начало… Придет черед и других городов, покрупнее и побогаче…

— Но почему они должны придти, эти Железные Звери? — тихо спросила Катерина. — Неужели это как в легенде?

— Вы о той галиматье, что опубликовала ваша газетенка? — Генерал расхохотался. — Конечно, нет!

— Но почему же тогда?!

Ответить генерал не успел, потому что дверь распахнулась и в кабинет промаршировал один из охранников. Он протянул военачальнику рацию и доложил:

— Разведка, генерал!

Амадей Флюгер потерял счет времени. Он не знал, сколько часов уже находится на пустыре в положении «ниц», слушая землю вместе с крысами, и уж тем более не имел ни малейшего понятия, зачем это нужно. Но интуиция подсказывала ему: нет и не может быть дела важнее. И когда придет срок, все станет ясно.

Вдруг его прижатое к земле ухо, уже привыкшее к тишине, уловило какой-то далекий звук. У Флюгера перехватило дыхание, он зажмурился, весь превращаясь в слух. И теперь услышал четко, хоть и очень издалека — как будто с другой стороны мироздания, — звук, такой, словно бьют металлом по металлу.

Он поднял голову и поглядел по сторонам. Крысы тоже зашевелились.

— Слышу! — объявила одна.

— Слышу! — вторила ей другая.

— Слышу! — полетело над пустырем.

И когда все сообщили, что слышат, один крыс встал и вытащил из кармана рацию:

— Это разведка! Мне нужен генерал!

После короткой паузы рация ответила:

— Генерал Гаубиц! Докладывайте!

— Мы слышим железо!

На последнем этаже главного здания мэрии генерал Гаубиц вернул рацию солдату и приказал:

— Уходим! Оповестить командиров всех отрядов! На отступление даю час!

Охранник кивнул и полетел выполнять приказ.

Генерал повернулся к притихшей журналистке.

— Спасибо за компанию. Мне пора. С собой не приглашаю.

Катерина осталась в кабинете одна. Она прильнула к окну и увидела, как пришли в движение крысиные реки на улицах Вершины. Серые отряды уплывали в сторону Сабельных гор, таща на себе все, что хватало сил унести.

Вражеское войско оказалось исполнительным: через час, данный генералом Гаубицем на отступление, ни одного отряда, ни единого серого бойца в Вершине не осталось.

Крысы покинули тонущий город.