Литературная Газета 6247 ( № 43 2009)

Неизвестный Думбадзе

Cовместный проект "Евразийская муза"

Неизвестный Думбадзе

ПАМЯТЬ

По инициативе Католикоса всея Грузии Илии Второго прах Нодара Думбадзе 14 сентября, в 25-ю годовщину со дня смерти, перенесли из парка отдыха Мзиури в Пантеон выдающихся деятелей на горе Мтацминда.

Романы Думбадзе «Я, бабушка, Илико и Илларион», «Я вижу солнце», «Белые флаги», «Не бойся, мама!», «Закон вечности» переведены на многие языки мира, в том числе и на такие редкие, как бенгальский, норвежский, а также на все языки бывших республик Советского Союза.

Двадцать лет прожив в Западной Грузии, я видел, как популярен Думбадзе у себя на родине. Но и в России он не менее читаем и почитаем.

Однажды я провёл две недели в доме отдыха под Сухумом.

Случайно узнал, что на нашей же Набережной, одиннадцать, стоит дача уже покойного Нодара Владимировича Думбадзе.

День съезжал к вечеру.

После дождя тучи посветлели, запроглядывало солнце.

Дача была от дома отдыха всего в каком-то километре. На берегу моря.

Из-за сосен как-то несмело выглядывал тихий, простенький домик в два этажа. Сад зарос травой в пояс. Тропинка заглохла. На калитке, возле которой печалились цветки магнолии, — лёгкая цепочка, игрушечно маленький замок в ржавых подтёках… На всём печать запустения.

Нигде никакой, даже обычной, таблички.

Имение Нодара Владимировича сиротливо обегал старенький штакетник.

Нигде здесь у калиток не увидишь лавочек. Зато у Нодара — пожалуйста.

Я присел на его лавочку и в грусти засмотрелся на бешено ревущее море. Вода — буграми, со стоном постоянно летящими вдогон друг за дружкой.

И у моря свои творческие муки…

Мимо проплывали два дельфина. Шли к югу, к сторонушке, милой Нодару.

Ко мне подошёл незнакомый рыженький мальчик в веснушках и похвалился:

— Я собираю зелёные камушки! — Он выставил ржавую консервную банку. — Потом маме покажу.

— Твои зелёные камушки когда-то были бутылочными осколками. Море и камни отполировало…

— Да это вода их смутила!

— Ка-ак ты сказал?

Он терпеливо, солидно разъясняет:

— В шторм бутылки бьются об сопливые медузы. Получаются осколки. А вода осколки смутила.

— Отшлифовала?

— Нет. Смутила! — в досаде выкрикнул малешка.

Опираясь на палочку, к нам трудно подошла крупная старуха с больными толстыми ногами.

Она села на Нодарову лавочку и спросила мальчика:

— Дядю просвещаешь?

Мальчик засмущался и медленно пошёл по берегу, выискивая на шёлковом песке зелёные камушки.

— Внук, — кивнула она, показывая глазами на мальчика. — Колин росток… А сам Коля уже отошёл… Рак прибрал…

Мария Павловна Батюк — соседка.

Их тридцатилетнее соседство ни разу не омрачилось хоть минутной размолвкой. Думбадзе и Батюки — дружные соседи. Двор обо двор, и калитка на двор!

Нодар любил русскую речь, русские частушки и русскую еду. И всякий раз, когда Мария Павловна готовила на плите во дворе, Нодар безошибочно угадывал, что там будет сегодня на столе. Особенно любил он борщ.

— Слышу, у вас борщ. Я иду.

Между их усадьбами не было забора. Получалось, двор был общий. Не надо было идти в калитку. Он по тропке пошёл напрямую к Батюкам. На нём были тельняшка, шорты и солдатская панама, которую подарил ему Николай Батюк.

Николай Батюк.

Это имя вам ничего не говорит? Тогда откройте думбадзевский роман «Не бойся, мама!». И среди основных героев вы встретите пограничника с таким именем…

— С людьми Нодар был прост, как крестьянин, — сказал мне Гвазава Автандил по прозвищу Авто, сосед и один из его приятелей, сухумский шофёр. — Свои книжки он писал только ночами. Однажды я увидел его рано утром у калитки. Спрашиваю, почему ему не спится. Он и отвечает, кисло махнув рукой: «А! Моя муза такая шалопутка! Прибегает ко мне только ночью».

Каждое утро Нодар плавал в море.

С лодки ловил ставриду, кефаль, барабульку.

И всё, что росло у него в саду, он сам посадил. И сосны, и яблони, и инжиры, и мушмулу…

У его дочек Мананы и Кетино была аллергия на амброзию. И эту блажь он с корнем выдирал в округе своими руками.

Как-то Нодар приютил бездомную дворняжку. Назвал Сильвией. Она была очень ласковая, игривая. Ходила на задних лапках. В благодарности лизала руки, лицо того, кто подкармливал её.

И это не мешало Сильвии быть жуткой курощупкой. У соседей всех кур подавила.

И тогда Нодар сказал дорогим соседям:

— Ваши куры пали смертью храбрых. Вам и решать судьбу Сильвии. Как поступите, так и будет. Я возражать не стану.

И соседи отвезли её в далёкое горное село. Оставили у роскошного ресторана. У ресторана уж не пропадёт!

Вскоре приехали к Нодару гости. Повёз их Нодар в этот знаменитый ресторан «Мерхеули».

Сидят за столом на террасе. Пьют, шутят и завели умный разговор о сверхспособностях человека.

— Вот вы говорите тут всякие высокие слова, — сказал Нодар. — Но это всего лишь слова. А вот меня понимают все животные! Вон видите, официант за кухней играет с собачкой? Я её позову. И она прибежит ко мне как к родному человеку.

Все заинтересовались.

— Сильвия! Сильвия! — позвал Нодар.

Услышала Сильвия, подлетела, стала в радости лизать Нодару руки, лицо. Давно ж не виделись!

Все были поражены.

— Ты, наверно, слишком хорошо знал эту собаку раньше? — спрашивают гости.

— Откуда! Вот спросите у официанта, как её зовут.

Тот ответил:

— Найда.

— Я даже имени её не знал! — сказал Нодар. — Сильвией назвал. Крикнул первое имя, что пришло на ум.

Все были шокированы.

Приезжает Нодар на дачу и говорит обступившим его соседям:

— Всем вам большой привет от уважаемой госпожи Сильвии. Она жива и здорова, чего и вам желает!

Анатолий САНЖАРОВСКИЙ