Литературная Газета 6472 ( № 29 2014)

Долгое эхо слова

Сразу после печально известного апрельского (1985 г.) пленума ЦК КПСС мы, прежде всего писатели и журналисты, почувствовали некое осязаемое счастье от того, что вездесущий Главлит (государственная цензура) со дня на день на наших глазах терял свою грозную силу и неоспоримую власть. Однако вскоре мы убедились, что одна крайность была заменена другой. Гласность и свобода слова в одной отдельно взятой стране на практике воспринимались как абсолютная вседозволенность, хамская тональность, патологический и примитивный слог с матом. Популярными становились бездари и трусы, которые брали смелость взаймы у перестройки. И весь этот кавардак и бардак ещё задолго до "интернетизации" печати привёл к самому страшному: потере результативности и действенности печати.

Да, Главлит - это, конечно, страшно. Особенно при сталинском тоталитаризме. В моей документальной повести «Без права на смерть» о трагической судьбе моих родителей и миллионах судеб, ставших жертвой сталинщины, я подчёркивал, что если бы тогда в СССР существовала хотя бы одна-един­ственная свободная от Главлита, от госцензуры, хотя бы одна какая-нибудь ведомственная многотиражка, то вполне возможно, что многое пошло по другому пути. Может, я глубоко заблуждаюсь, тем более известно, что история не терпит сослагательного наклонения... По крайней мере после XX съезда многое изменилось в огромной стране. И я вовсе не о том, что мы, поколение XX съезда, не только вскоре читали в «Известиях» «Самородок» Шелеста, смотрели фильм «Чистое небо», в журнале «Новый мир» читали «Один день Ивана Денисовича» Солженицына. Именно в те времена я часто печатался в областных и союзных газетах. И вот на что всегда обращал внимание. Вопреки сусловскому режиму, когда вновь начали закручивать гайки, тем не менее многие публикации были действенными.

Помнится, одного из крупных руководителей России (уже после Беловежья) я спросил о том, как он терпит невероятные выпады и оскорбления, которые безответственно, если не сказать – безнаказанно, озвучиваются средствами массовой информации. Он, не задумываясь, словно был готов к такому вопросу, ответил: «А я давно не читаю их». И добавил: «Я делаю всё, чтобы в первую очередь мои домочадцы не читали их». Нечто подобное было и в Ереване. В кабинете у не менее крупного руководителя на краешке стола я увидел толстенную кипу аккуратно сложенных газет. Улучив момент, спросил: «Когда успеваете читать всё это?» Последовал ответ: «А я их совсем не читаю! Вот как секретарша приносит, так и уносит вечером». И добавил: «Раньше читал. Но потом увидел, что вместо логики и аргументов, вместо желания дойти до истины какая-то восторженная, самонадеянная дикость и цель – оскорбление личности. Вот и подумал, что всё это помешает моей работе. И зачем мне портить настроение на весь день?»

Я не хочу развивать тему морали в средствах массовой информации, создающих общественное мнение. Ибо подчас неизвестно, кто больше виноват: газета или её «жертва». Но думаю о том, к чему приводит тот факт, что кто-то может категорически (пусть даже вынужденно, оправданно) обходить стороной газеты.

Что же получается в конечном итоге? Получается кошмар. Подчинённые жалуются своим шефам, что в газетах их оскорбляют, что речь идёт о клевете, о пасквиле, что бесполезно на них подавать в суд. Шеф успокаивает подчинённых: «А вы не читайте газет, как я не читаю». Это уже настоящая катастрофа. Даже если в печати появится правдивый аналитический материал журналиста, то он, увы, не стоит ни копейки (кстати, и в прямом смысле тоже, ведь нынче, как известно, нет понятия «гонорар»). Это ведь, проще говоря, не выгодно ни народу, ни стране.

...Приведу несколько примеров из моей собкоровской практики в «Литературной газете». Работая врачом в 60-х и 70-х годах на Камчатке, я внимательно следил за успехами армянских прозаиков, поэтов, артистов, особенно спорт­сменов. Писал о них в моих записных книжках. И вот в самом к конце 60-х довольно бурно запало в душу имя многократного чемпиона СССР, Европы, рекордсмена мира Шаварша Карапетяна. Имя его тогда гремело. Продолжал следить за его успехами и когда переехал жить в Ереван. И вдруг узнаю, что начало забываться имя человека, который сорок пять раз становился победителем в международных соревнованиях по подводному плаванию. Завоевал сто тридцать шесть золотых и серебряных медалей. Именно в ту пору (с 1976 года) на спортивном небосклоне Армении появляется новая звезда – Юрий Варданян, будущий олимпийский чемпион с сорока тремя мировыми рекордами по тяжёлой атлетике. А вот Шаварша забыли совсем. Дело в том, что мало кто из спортивных болельщиков Шаварша знал: в сентябре 1976 года в Ереване произошла страшная трагедия. Переполненный троллейбус шёл через дамбу-плотину, свисавшую стеной-берегом довольно крупного Ереванского озера, неожиданно врезался в невысокий бордюр и полетел вниз. В воду, на девятиметровую глубину. И именно в это время на озере тренировались Шаварш Карапетян и его брат (тоже многократный чемпион по подводному плаванию) Камо. По сути, два самых сильных пловца на земле. В тот год Шаварш установил свой десятый мировой рекорд и лишь на секунду отстал от него Камо, пришедший вторым.

Шаварш, перед тем как прыгнуть в воду, обращаясь к брату, произнёс всего несколько слов: «Я достаю – ты подбираешь на полпути». И они спасли 20 человек.

Меня в те дни не было в Ереване – очередная длительная командировка от «Литературной газеты». О самой трагедии, как я узнал потом, было написано несколько заметок в местных газетах и блистательная статья в «Комсомольской правде». А потом – глухое молчание. Годы спустя в свой квартальный план (у нас такое было в «ЛГ») я поместил предложение вернуться к подвигу Шаварша и предложил, чтобы о нём написал Геннадий Бочаров – король драматических, героических, романтических документальных очерков.

Статья вышла. Целая полоса. Сотни тысяч откликов (подобные цифры для шестимиллионной «Литературки» были нормой). Газета несколько раз возвращалась к теме Шаварша. Я тогда часто ловил себя на том, что действенность – это тоже творчество. Печатались письма и предложения читателей. Герой был награждён орденом «Знак Почёта», его именем называли пионерские отряды, имя его носит одна из малых планет. И по сей день помнят его на постсоветском пространстве.

...Осенью 1979 года в «Литературной газете» вышла моя статья «Расплата» о драматической опасности «пьяного зачатия», в результате которого рождаются ущербные дети. Нескончаемые потоки читательских писем обязали газету продолжить тему. Появились статьи «Дети карнавала», «Жертва – собственный ребёнок!», «Зло, порождающее зло», «Сухой закон» для детей». Завершилась эта своеобразная акция тем, что в Армении министерство юстиции, курирующее загсы, выпустило массовым тиражом небольшую мою брошюру «Открытое письмо новобрачным» (чтобы хватило всем новобрачным). Большинство союзных республик последовало примеру Армении.

...В середине 1987 года «Литературная газета» опубликовала статью с тревожным названием «Ереван в беде». В статье рассказывалось о том, что в миллионном городе, где проживала треть населения Армении, ядовитые химические вещества, исходящие из труб предприятий объединения «Наирит», долгое время просто отравляли город. Вся эта химия патологически влияла на здоровье населения, особенно на развивающийся эмбрион, на жизнеспособность плода.

Чуть ли не в каждом номере газета возвращалась к этой теме. Забегая вперёд, отмечу, что в последнем номере года вышел материал под названием «Постановление правительства». В итоге – была создана авторитетная правительственная комиссия, которая на месте разобралась в создавшейся ситуации. А в декабре 1987 года Совет Министров СССР вынес постановление «О дополнительных мерах по улучшению экологической обстановки в Ереване».

Важнейшей особенностью многих публикаций в «Литературной газете» всегда был широкий общественный резонанс. Было привлечение внимания читателя к теме, которую раскрывал автор. Думаю, нет ничего абсурднее, чем популярная, некогда нелепая формула – «газета живёт один день». Кстати, совсем недавно «ЛГ» с соответствующим врезом перепечатала упомянутую выше мою статью, написанную около сорока лет назад. В конце концов не нами, а нашими мудрыми предками сказано, что даже небеса не могут помочь людям, которые игнорируют действенность и результативность. И вообще – человек рождён для действия. А вот Цицерон сказал, кажется, что для нашего нынешнего поколения: «Именно действие придаёт добродетели истинную ценность и достоинство».

Теги: Армения , культура