Литературная Газета 6472 ( № 29 2014)

Быть и остаться армянином

Мы продолжаем рубрику, где традиционно задаём три вопроса армянам, родившимся и выросшим за пределами Армении.

1. Какие обстоятельства стали причиной того, что вы родились и выросли вдали от исторической Родины?

2. Как ваше происхождение соотносится с гражданством? Такая вынужденная двойственность обедняет или обогащает?

3. Какие ассоциации вызывает у вас выражение "свой среди чужих, чужой среди своих"?

Рубина Пирумян-Минасян

Родилась в 1936 году в Тавризе (Иран).

Живёт в Глендэйле, Калифориния (США).

По специальности инженер. Окончила Тегеранский государственный университет. В 1980-1989 гг. обучалась на факультете языка и культуры Среднего Востока Калифорнийского университета (UCLA, Лос-Анджелес). В 1985–1995 гг. в том же университете преподавала армянский язык и литературу. В 1989-м получила степень доктора филологических наук по специальности «армянская литература». Занималась сравнительным исследованием армянского геноцида и еврейского холокоста в литературе. Автор ряда учебников.

1. Мои родители – иранские армяне*. И их родители тоже, кроме деда со стороны матери, который в 1906 году в качестве солдата Епрем-хана перебрался из Эрзрума (Западная Армения) в Иран, где и обосновался после революции со своей семьёй.

2. Большую половину своей жизни я была гражданкой Ирана, в котором родилась. В те годы женщина в избранной мной профессии была крайне редким явлением, тем не менее я не испытывала на себе дискриминации. Однако глубоко осознавала, что, будучи армянкой, принадлежу к национальным меньшинствам страны (в Иране к ним относились армяне, евреи и ассирийцы). Домашнее воспитание, как и национальное воспитание, полученное в местных культурных организациях, пробудили во мне тоску по столь близкой и недосягаемой Родине, укрепили осознание национальной принадлежности и её самобытности. Но всё это было до Исламской революции, поскольку во время и после неё я с семьёй – мужем и двумя детьми, переехала в Соединённые Штаты Америки.

Последние тридцать лет я гражданка США, полностью приобщилась к языку, культуре, нравам и обычаям страны. Не чувствую себя членом национального меньшинства, поскольку дифференциация людей здесь проводится по расовому признаку, и я принадлежу к белому большинству (Caucasian). И всё же в Америке я сильнее чувствую связь с Родиной, ощущаю себя армянкой диаспоры. Но это не говорит о моей раздвоенности, отнюдь, просто во мне скрестились три притягательные силы: место рождения – Иран; моя Родина, то есть Армения, в тоске по которой я была воспитана и которая меня вдохновляла; и наконец, США, страна, в которой я навсегда поселилась. Это полюса, порой взаимоисключающие и противоречащие друг другу, а порой друг друга дополняющие и обогащающие мою личность.

3. Эти слова так перекликаются с моим душевным миром! Совершенно естественно, что с моим складом ума, образом жизни зарубежной армянки я как чужих воспринимаю не армянских соседей, коллег, соотечественников. Мне гораздо комфортнее в армянской среде, в армянском землячестве – и в Иране, и в США. Увы, печальнее звучит другая половина фразы.

Да, я чувствовала себя чужой на Родине во время общения и встреч с самыми разными людьми, из разных кругов общества и вынуждена была признать: в мировоззрении, в восприятии общечеловеческих и национальных ценностей есть огромное отличие. Может, я чересчур чувствительна, щепетильна? Или мои помыслы, чаяния чересчур иллюзорны? Может, мои мечты, мои устремления отдалили меня от действительности? Не знаю. Но знаю, что в этих душевных тревогах и метаниях я не одинока. Известный ирано-американский писатель-армянин Акоп Карапенц почувствовал отчуждение к народу Армении. Он с болью признался, что ощутил себя «чужим и пришлым, а ведь они мои братья[?] Я утратил связь с кровью и землёй… пытался вновь обрести ритм, который поубавился на чужеземных проспектах».

Помогут ли частые контакты между Арменией и диаспорой изменить это странное ощущение и проложить ту стезю, на которой армянин вновь полноценно приобщится к своей нации как её неотъемлемая частица?..

______________________________

* В 1604 г. шах Аббас организовал насильственное переселение в Персию около 300 тысяч армян. Армянская диаспора в Иране, имеющая 400-летнюю историю, – одна из крупнейших в мире армянских диаспор, которая вносила и вносит огромный вклад в развитие этой страны.

Андраник ХЕЧУМЯН

Родился в 1955 году в Тегеране.

Живёт в Тегеране.

Переводчик, театральный деятель. Член Союза драматургов и режиссёров «Дом театра Ирана». Член правления Союза драматургов Ирана. Член Союза писателей Армении.

1. Родился я в Тегеране, в семье иранских армян. Уже более 400 лет, со времён шаха Аббаса, армяне проживают в Иране.

2. Я прекрасно чувствую себя в Иране, и моё армянское происхождение не воспринимается мной как помеха. Напротив, страна, которая внесла огромную лепту в развитие мировой цивилизации, благотворно влияет на мой духовный мир. Это страна с богатой поэзией и культурой, и жить бок о бок с таким народом – большая радость.

3. Это вообще неприемлемое для меня понятие и в Иране, и в Армении. У меня много друзей-персов, с которыми я работаю. Мы друг друга любим и уважаем. Точно так же складываются мои отношения и в Армении, где родные и близкие люди никогда не позволяют мне ощущать себя чужим на Родине. Я счастливый человек, потому что я не чужой ни среди армянских, ни среди иранских друзей и знакомых.

Валерий ПЕТРОСЯН

Родился в 1942 году в Баку.

Живёт в Москве.

По специальности химик. Заслуженный профессор МГУ им. Ломоносова, ректор Открытого экологического университета, президент центра «Экология и здоровье», академик-председатель секции химии Российской академии естественных наук, эксперт ООН по химической безопасности, член Исполкома Международной ассоциации инженеров и учёных за глобальную ответственность (INES), член Европейского комитета «Химия и окружающая среда», председатель Экологического совета Правительства Москвы.

1. Мои родители родом из Мардакерта (Арцах): папа – Петросян Самсон Тевосович, 1912 г.р., после окончания школы в Арцахе поехал учиться в Ленинград на инженера-строителя. После окончания института вернулся в Арцах, но не найдя работы по специальности ни в Арцахе, ни в Ереване, устроился на работу в Баку и с 1935 года жил там, женившись на своей землячке Чилингаровой Тамаре Арутюновне 1914 г.р.

2. Поскольку я родился и провёл детство в Баку, в котором вследствие бурного развития в XX веке нефтяной промышленности и соответственно быстрого роста населения жили в основном приезжие из других республик Советского Союза, интернациональная атмосфера была привычна. Не возникало вопросов типа: «А ты кто по национальности?», «А почему ты живёшь и учишься здесь?» и т.д. И когда я приехал в интернациональный МГУ, где учились представители всех пяти континентов, у меня не было никаких проблем в установлении дружеских связей с иностранцами. При этом я всегда подчёркивал, что являюсь армянином и поэтому, например, будучи в студенческие годы солистом джаз-оркестра МГУ, пел не только русские, но и армянские песни Арно Бабаджаняна, Жака Дуваляна и Жана Татляна. Став профессиональным химиком, я осознал, что моё армянское происхождение не создаёт для меня каких-либо препятствий для моей карьеры, тем более что в химическом сообществе СССР блистали такие яркие армянские звёзды, как выходцы из Арцаха, лауреаты Ленинской и Государственных премий, академики И.Л. Кнунянц и Н.С. Ениколопов, а также министр химической промышленности СССР Л.А. Костандов. Поэтому, отвечая на поставленный вопрос, я бы сказал, что, как всегда, в любой проблеме есть положительные и отрицательные стороны. И в этой конкретной проблеме положительной стороной является важный жизненный опыт, приобретаемый в интернациональном сообществе, а отрицательная сторона – отсутствие условий для полного освоения родного языка. Я многократно наблюдал это в таких странах, как Австралия, Аргентина, США и Франция, где в армянской диаспоре старшее поколение, владеющее родным языком, пытается сохранить его и передать следующим поколениям. Но молодёжь, общаясь в социуме на языке страны, в которой они живут (английский, испанский, французский), неохотно общаются дома с родителями на армянском языке, в лучшем случае понимая, что говорят им, но отвечают всё равно на местных языках. Следовательно, необходимо очень аккуратно (без навязывания) искать возможность для того, чтобы донести до новых поколений как культуру стран, в которых они живут, так и культуру Армении.

3. Я хочу подчеркнуть, что моё интернациональное воспитание помогает мне в России чувствовать себя во всех ситуациях абсолютно «своим», прежде всего за счёт хорошего владения русским языком. И когда я оказываюсь среди так называемых чужих, т.е. в зарубежных странах, я тоже не чувствую себя «чужим» благодаря хорошему знанию английского языка. Когда аспиранты из лаборатории в Калифорнийском технологическом институте, в котором я работал, видели, что я пишу статьи по-английски без словаря (а они всегда словарём пользуются), то они шутили: «Теперь мы видим, что КГБ действительно хорошо готовит шпионов». Вторая половина поставленного вопроса более сложная, потому что, когда я приезжаю в Армению (а я стараюсь это делать ежегодно), я, конечно, был бы рад совершенствовать свой армянский язык, чтобы не чувствовать себя «чужим среди своих». Но все армянские коллеги, включая молодых аспирантов и сотрудников, владеют русским языком, который они тоже хотят совершенствовать, и к сожалению, складывается ситуация, как в Германии или Италии (я немного говорю на этих языках), где местные коллеги предпочитают со мной общаться на английском. Так что мне остаётся только с радостью слушать, как жители Армении говорят на родном языке между собой. А ещё я с удовольствием слушаю в своей машине в московских пробках диски с армянскими песнями и подпеваю, даже если не до конца понимаю смысл некоторых выражений.

Теги: Армения , культура