Литературная Газета, 6547 (№ 13/2016)

Политика, опрокинутая в прошлое

Политика, опрокинутая в прошлое

Общество / Год великих историков

Теги: Россия , история , политика

Что представляет собой современная российская историческая наука

2016-й – год двух значимых юбилеев (175-летие Ключевского и 250-летие Карамзина), повод поговорить о проблемах современной исторической науки и её практических аспектах. «ЛГ» готовит серию публикаций на эту важную тему. Мы рассчитываем, что историки смогут рассказать об исторической науке и практике без излишнего академизма и не обходя острых углов. Это будут интервью, авторские материалы – дискуссия на профессиональные темы, но интересная широкому кругу читателей.

Открывает дискуссию историк Евгений Спицын.

– История – это всегда болевая точка, повод для конфликтов, спекуляций, поле политической борьбы. Вопросы истории обсуждаются в публичном пространстве, в СМИ, на ток-шоу, они будоражат общество и формируют мировоззрение. Однако иногда кажется, что процесс этот никак не связан с исторической наукой. Что не только СМИ дилетанствуют, не привлекают в необходимой степени профессионалов, но и профессионалы «ушли в себя». А ведь традиция Ключевского и Карамзина – это популяризация истории, активная просветительская деятельность.

Что, по-вашему, представляет собой современная историческая наука в этом смысле? Решает ли она задачу распространения знаний? Существуют ли у неё просвещенческие цели? Работает ли она как «институт популяризации»?

«ЛГ»-ДОСЬЕ

Евгений Спицын –

выпускник Московского педагогического государственного университета. В 2000–2008 гг. – директор одной из московских школ, с 2007 по 2009 г. – проректор Института мировых цивилизаций. Автор учебника «Полный курс истории России для учителей» в 4 томах.

– Не вполне могу согласиться, поскольку лишь очень немногие СМИ приглашают профессиональных историков для публичных дискуссий, где они могли бы спокойно и – главное – аргументированно, на базе достоверных исторических фактов и источников разоблачать многочисленные байки и исторические мифы, которые, увы, давно стали достоянием общественности. «Литературная газета», как и газета «Культура», в данном случае является редким исключением.

А что касается ситуации в самой исторической науке, то, на мой взгляд, она носит двоякий характер. С одной стороны, лучшие традиции русской и советской исторической науки продолжают многие крупные историки разных политических взглядов, например, те же академики В.Л. Янин и А.А. Зализняк, доктора исторических наук Н.И. Павленко, И.Я. Фроянов, Н.С. Борисов, А.А. Горский, В.В. Фомин, Б.Н. Миронов, Ю.Н. Жуков, недавно скончавшийся В.Н. Земсков. Но, увы, не они определяют лицо современной исторической науки, а разного рода «паркетные академики» типа Ю.С. Пивоварова и А.А. Чубарьяна. Не секрет, что весь постсоветский период штамповались разного рода липовые диссертации по истории, огромное количество наших депутатов и чиновников обзавелись запасными парашютами, став профессорами и докторами исторических наук, разбираясь в истории, пардон, как свинья в апельсинах.

Чтобы не быть голословным, приведу ряд «шикарных» примеров. Среди тем диссертаций, защищённых под руководством г-на А.А. Данилова, который 13 лет был первым заместителем у А.А. Чубарьяна, а затем у Ю.С. Пивоварова в ВАКе по историческим наукам, есть такие чудо-диссертации, как «Счётная палата Российской Федерации в условиях становления и развития системы финансового контроля в России (1995–2003 гг.)» (Сергей Абрамов, бывший глава правительства Чечни), «Власть и пресса в СССР и Российской Федерации (1985–1999 гг.)» (Олег Митволь, бывший префект САО г. Москвы), «Оборонно-массовая и спортивная работа среди молодёжи Российской Федерации (1991–2003 гг.)» (Виктор Каверин, зав. кафедры физической культуры МПГУ), «Формирование системы обеспечения национальной безопасности Российской Федерации в условиях нарастания угрозы международного терроризма (1992–2004 гг.)» (Софья Шаргородская, вице-консул РФ в Греции), «Становление и развитие экологического образования в контексте природоохранной политики Российской Федерации в 1992–2003 гг.» (Ирина Шилина, декан факультета социальной коммуникации МГСУ)...

Согласитесь, подобного рода «диссертации» по истории могут вызывать как минимум недоумение.

– Насколько современная историческая наука политически ангажирована? Насколько она подчинена какой-то «линии партии»? Зависит ли карьера современного историка от его политических взглядов, идеологических предпочтений? Приверженность каким историческим концепциям помогает двигаться по служебной лестнице быстрее? Можно ли в связи с этим говорить о клановости в исторической среде, о «лагерях», конфликтующих школах?

– Безусловно, история – это наука «политическая», неслучайно известный историк-марксист академик М.Н. Покровский как-то сказал: «История – это политика, опрокинутая в прошлое». Ведь очень часто многие государственные мужи, политики и их обслуга, в том числе и политологи, в своих решениях и спорах опираются именно на исторические аргументы. Другое дело, что многие из них либо просто не знают самых элементарных фактов, либо сознательно искажают их. Таких примеров пруд пруди. Например, по тому же Пакту Риббентропа – Молотова 1939 года или «Крымской эпопее» 1954 года.

Что касается клановости, то она всегда была в науке, в том числе и в исторической. Однако раньше, то есть в императорской России и Советском Союзе, эта клановость существовала в рамках разных научных школ, и спор между кланами шёл по существу острых исторических проблем: например, об общественном строе Древней Руси, истории опричнины или о генезисе капитализма.

Сейчас же всё очень резко и вполне сознательно сместилось в сугубо идеологическую плоскость, и споры идут вокруг дутых исторических проблем: об изначальной кровожадности и деспотичности русской монархии, об особой кровавости и трагедийности русского исторического процесса, об извечном рабстве русского народа, о равновеликой ответственности Третьего рейха и СССР в развязывании Второй мировой войны и т.д. Хотя давно и хорошо известно, что, например, за всё время многолетнего правления Ивана Грозного погибло куда меньше людей, чем за одну Варфоломеевскую ночь в Париже 24 августа 1572 года.

Только один характерный пример: небезы­звестный академик-погорелец Ю.С. Пивоваров в своём интервью журналу «Профиль» прямо заявил: «Тот же Александр Невский – одна из спорных, если не сказать смрадных фигур в русской истории, но его уже не развенчаешь... А Ледовое побоище – всего лишь небольшой пограничный конфликт, в котором Невский повёл себя как бандит, напав большим числом на горстку пограничников. Так же неблагородно он поступил и в Невской битве, за что и стал Невским. В 1240 году он, пробравшись в ставку шведского ярла, правителя Биргера, сам выбил ему копьём глаз, что среди рыцарей считалось не комильфо».

Видать, этому академическому прохвосту неведома элементарная вещь, известная любому студенту-первокурснику истфака: во всех русских летописях «лицом» назывался передовой строй своего или неприятельского войска, а не физиономия конкретного исторического персонажа, поэтому, когда летописец писал, что «Олександр самому королеви Бергелю возложи печать на лице острым своим копием», то он имел в виду, что в ходе Невской битвы новгородские «копейщики» во главе с князем Александром Невским смяли шведский «лицевой» строй, а затем потопили несколько шведских кораблей и разгромили их базовый лагерь, уничтожив там «злотоверхий шатёр» королевского ярла и шведского епископа.

А что касается клановости, то теперь она вышла за рамки самих исторических школ и вылилась в чистую групповщину либо сугубо этнического, либо политического свойства с ярко выраженным привкусом либерал-западничества русофобского толка. Именно по этому принципу и идёт формирование новой научной «элиты» и стремительное продвижение по служебной лестнице своих людей.

– В какой степени, по-вашему, решена в России проблема преподавания истории и в школах, и в вузах? Удалось ли внедрить концепцию «Единого учебника»? Жизнеспособна ли она? Удалось ли сформировать в среде историков единый подход, прийти к общему пониманию целей, идеологических задач?

– Она не просто не решена, она загнана в угол. Поручение президента страны, я считаю, полностью провалено. Провалено абсолютно сознательно и внаглую, и за это должен нести ответственность министр образования г-н Д.В. Ливанов, его первый зам г-жа Н.В. Третьяк и главный куратор исторической науки академик А.А. Чубарьян, а также те бизнес-структуры, которые все эти годы получают гигантские прибыли от издания учебной литературы за государственный счёт. Никакого конкурса, конечно, не было, всё вылилось в пустую трату государственных средств и очередной распил бюджетных денег между аффилированными с Минобр­науки издательствами.

Самое смешное, что уже в конце декабря 2015 г. с резкой критикой новых учебников по истории России выступили многие руководители образовательных учреждений города Москвы, которые сами принадлежат к лагерю горячих сторонников асмоловской вариативности образования. И.М. Бронштейн, директор школы № 1371: «Если мы дадим трём школам учебники трёх издательств, то к экзаменам выпускники трёх школ придут с совершено разными представлениями, например, о древней истории славян». М.Я. Шнейдер, директор гимназии № 45: «Времени на создание учебников было мало. Стремление выпустить книгу оперативно привело к спешке… В некоторых из представленных учебников истории даже редактирование не доведено до конца. И в таком виде я бы их детям не давал»…

В исторической науке всегда было и будет немало острых проблем. Я хорошо помню, что мой великий учитель, выдающийся русский историк профессор Аполлон Григорьевич Кузьмин (1928–2004) на первой же лекции дал нам, своим очередным студентам, гениальную установку: «Между двумя разными точками зрения лежит не истина, а проблема», и задача настоящих историков состоит в том, чтобы скрупулёзно разбираться в существе этих проблем, опираясь исключительно на новое прочтение старых и поиск новых источников, достоверные факты и артефакты, а не на новые идеологические веяния и очередные штампы.

– Скоро столетие Октябрьской революции (а прежде и Февральской). За последние четверть века сделано многое, чтобы это историческое событие воспринималось в обществе как переворот. Как вы полагаете, следует ли на государственном уровне отметить эту дату? В какой модальности? Существует ли какая-то форма политического примирения в отношении к Октябрю 1917 года? Предлагалась такая формула: объединить две революции 1917-го в одну и назвать её Великой русской революцией. Как вам такая идея?

– Во-первых, думаю, что по аналогии с Великой французской революцией нашу революцию также можно назвать Великой русской революцией в том смысле, что и та и другая прошли через несколько этапов, причём диаметрально противоположных. Там на смену жирондистам пришли якобинцы, а у нас на смену февралистам – большевики. Но, по сути, это, конечно, были разные «социальные революции». Февральская – в чистом виде государственный переворот, осуществлённый масонами, вождями которых были А.Ф. Керенский, А.И. Гучков, Н.В. Некрасов и другие персоналии либерального «прогрессивного блока». Октябрьская – тоже государственный переворот (сами вожди большевиков его именно так и называли все 20-е годы), однако в данном случае они свергли не законную власть, а власть преступников, захвативших её в результате дворцового переворота. Причём власть абсолютно беспомощную, которая за полгода не смогла решить ни одной кричащей проблемы. Пустая говорильня, распад страны, экономический хаос, поражения на фронте… По сути, большевики подобрали власть, которая, как публичная девка, валялась на промозглых петроградских мостовых.

И когда нам говорят, что именно большевики ввергли Российскую империю в кровавую смуту 1917 года, а затем и в Гражданскую войну, я всегда советую этим «знатокам» сесть за школьную парту и сдать экзамен по истории «Великой русской революции 1917–1920 гг.». Притом надо отметить, что Октябрьская революция, в отличие от Февральской, действительно была не просто госпереворотом, а Великой социальной революцией, оказавшей огромное, а главное – позитивное влияние на развитие всей человеческой цивилизации. Поэтому отметить 100-летие Октября надо на государственном уровне, тем более что почти 75 лет день 7 ноября был настоящим государственным праздником и реально отмечался всем народом.

А примирение, безусловно, возможно и нужно. И базой такого примирения должны стать: 1) принцип историчности, т.е. оценки тех событий, исходя из позиций и реалий того времени, и 2) достоверность и изучение реальных фактов, а не очередных мифов и штампов.

Уверяю вас, что эпоха Французской революции и наполеоновских войн была не менее кровава, чем наша революция и Гражданская война, тем не менее день14 июля многие десятилетия является государственным праздником Французской республики. А мы вновь и вновь устраиваем бойню на историческом фронте и отдаём информационное поле на откуп проходимцам от науки и безграмотным политиканам, которые своим псевдоисторическим бредом пиарят исключительно себя и только вносят раскол в единство нашей нации, разрушая стабильность нашего Отечества! А единство народа и его нацеленность на великие свершения – это не только залог нашей выживаемости, но и наших великих побед.

Беседу вёл Вадим ПОПОВ