Лорд Дракон

ГЛАВА 11

Грэй уже различал башни Уэллсбрука, выраставшие перед ним по мере приближения к замку. Сделав еще один шаг по невспаханному полю, он наступил на острый камень и, схватившись обеими руками за травмированную ногу, зарычал, запрыгав на другой.

Колючки, камушки и острые ветки вонзались ему в ступни, оставляя после себя порезы и ушибы. Когда он был рабом, его стопы были грубыми, привычными к хождению босиком. Каждый шаг напоминал о былых позоре и унижении. Опустив ногу, он захромал по старой борозде, пообещав себе, что если останется на зиму в Уэллсбруке, то поймает ублюдка — главаря тех воров. Он оставил остальных ждать помощи, которую пошлёт им, как только доберётся до замка. Настроение было не из лучших.

Сегодняшний день выдался паршивым. Сначала на него напала эта необузданная ведьма Джулиана, затем Иоланда вернула подаренные им перчатки, передав через графа Ювидейла, что больше не желает никаких презентов от лорда де Валенса и разговаривать с ним вообще не намерена. До этого Грэй не задумывался, насколько бесцеремонно выглядело со стороны то, как он увез Джулиану с турнира. Один этот поступок указывал на степень безумия, до которой он дошёл из-за этой ведьмы.

Получив послание от Иоланды, он отправился на её поиски и обнаружил девушку в ухоженном саду Хавизии. Проскользнув через дверь в стене, окружающей сад, он незаметно приблизился к одиноко сидевшей девушке. Когда его тень накрыла её, она, не поднимая глаз от книги, внезапно зашипела. Он опешил, пораженный злобой в её голосе.

— Кишки дьявола, ты загораживаешь мне свет, девчонка, отойди или я продам тебя… милорд?

Она резко замолчала, заметив его. Её глаза сузились, и на какое-то мгновение Грэю показалось, что на него чёрно-красным взглядом уставился египетский крокодил. Он моргнул, решив, что всё происшедшее лишь плод его воображения. Грэй поклонился, когда девушка встала и отложила книгу.

— Я думала, это моя служанка.

— Милостивая госпожа, я пришел объясниться насчёт сегодняшнего утра.

— Что бы вы ни сказали — это не оправдает ваших действий.

— Только послушайте.

— Я уже послушала о корыте, — сказала Иоланда.

Этот ласковый голосок был ему знаком. Благодаря такой интонации она казалась мягче и моложе.

Иоланда, подцепив длинный золотистый локон, упавший на плечо, начала накручивать его на палец. — Не объясняйте ничего. Мне остаётся лишь отвергнуть вас, чтобы спасти свою гордость. Все будут говорить, что это именно я отклонила ваши ухаживания, и не станут шушукаться, что вы предпочли Джулиану.

Он уставился на неё, и она ответила ему таким же пристальным взглядом. Исчезла та милая и бесхитростная девица, с которой он танцевал. Грэй оказался лицом к лицу с молодой, решительно настроенной женщиной.

— Не спешите…

Он хотел было объясниться, но она ушла, проскользнув в скрытую за завесой виноградных лоз дверь, и Грэй обнаружил, что разговаривает со скамьей. Разговор не удался. Своим недавним поведением он выставил себя в невыгодном свете.

Сейчас по всем землям Уэллсов все, кому не лень, чесали языками, что он бросил Иоланду ради Джулианы. Очевидно, девушка поверила слухам — да он бы и сам им поверил. В конце концов, наследники обширных баронских владений обычно не проводят свободное время в корытах с дочерьми лордов.

На его слова о том, что он был разъярен и желал расплаты, никто не обращал внимания. Артур испуганно лепетал что-то о выборе другой, более богатой, чем Джулиана наследницы. А вспоминания о всёзнающей ухмылке Люсьена до сих пор заставляли Грэя ёжиться.

— Святые угодники, мессир, — сказал ему тогда Люсьен. — Ты, должно быть, на самом деле охвачен страстью, раз на глазах у всех барахтаешься со своей любовью в корыте.

— Я не барахтался, — проворчал Грэй себе под нос, покидая поле, ноги покрывали ссадины и слой пыли. Порой остроумие Люсьена раздражало не на шутку.

Да, точно, сегодня выдался паршивый день. Он был зол на Джулиану Уэллс. Девица вполне возможно стоила ему невесты. Если ему не удастся вернуть благосклонность Иоланды, то та не согласится выйти за него замуж. А его гордость не позволит ему принудить её к этому браку, да к тому же, ей-богу, есть же и другие наследницы. Почему Джулиана напала на него? Действительно ли её невоздержанный характер столь ужасен и сродни безумию? Нет, она злилась из-за его ухаживания за Иоландой.

Грэй подходил к восточному мосту. Телеги, фургоны и люди двигались в обоих направлениях, спеша достигнуть цели, прежде чем зайдет солнце и закроются ворота. Страх, овладевший им, вытеснил мысли о Джулиане. Он закрыл глаза, вспоминая доки Александрии. Именно там он впервые был раздет, осмотрен и ощупан. Знакомые чувства стыда и унижения вернулись к нему. Боже праведный, неужели он так никогда и не отмоется от той «грязи»?

— Думай о том, что сделаешь с мерзавцем, забравшем твою одежду, — убеждал он себя. — Где твоя храбрость, дурак? Соберись.

Подпитывая гнев мечтами о том, как он казнит вора, подвесив того голым на стене замка, он покинул поле и ступил на дорогу, ведущую к входу в замок. Фермер, тянущий за собой телегу сена, заметил Грэя и споткнулся, из-за чего на него наткнулась шедшая позади женщина с корзиной хлеба. Она уже начала браниться, но остановилась посреди гневной тирады и, приоткрыв почти беззубый рот, уставилась на Грэя. А потом завизжала.

Всё больше людей поворачивалось, изумлённо взирая на происходящее. Некоторые, не узнавая его, хихикали. Он подошёл к телеге с сеном и укрылся за ней.

— Чего уставился? Достань-ка лучше для меня плащ.

— Ми-ми-лорд. Как… где…

Грэй уже подумывал стукнуть крестьянина, но его отвлекло хихиканье. В тени восточной сторожки Грэй заметил стройную темноволосую фигуру, облаченную в тёмно-лиловый шелк. Джулиана Уэллс посмеивалась, прикрывая губы тонким платком, но даже если бы Грэй ослеп, то всё равно узнал бы эти переливы смеха. Зарычав, он скользнул взглядом по зубчатым стенам замка, проверяя, не привлек ли он своим видом внимание других девиц. К счастью, вовремя появившаяся Хавизия, взглянув на него, разогнала всех девушек со стены.

Крестьяне, надсмотрщики, помощники шерифа и чумазые дети, словно бурлящая вода, омывающая потоком валун, попавший в её течение, недоверчиво разглядывая, окружили его. Взрослые усмехались, когда думали, что он на них не смотрит, дети откровенно хихикали. Кровь застучала в висках. Он так сильно стиснул зубы, что чуть не сломал их. А Джулиана Уэллс стояла у сторожки и смеялась.

— Рога дьявола! — Он указал пальцем на охранника, стоящего около Джулианы. — Ты, не стой там и не смотри на меня, раскрыв рот, как какой-то пьяный шут. Неси сейчас же свой плащ. Все остальные, прочь!

Охранник оказался низенького роста, и плащ доходил Грэю только до середины икр. Завернувшись в него, он перешёл мост, а внезапно притихшая публика скрылась. Грэй рыкнул на охранников, стоявших по обе стороны от поднятой решетки, и они исчезли. Затем повернулся к Джулиане.

— Чего ухмыляешься, женщина? Принеси мне одежду.

Улыбка Джулианы исчезла. — Ты не будешь командовать мной, словно мальчишкой на побегушках, Лорд-Без-Одежды. — Её пристальный взгляд переместился от плаща к его голым ногам, и она хихикнула. — Теперь, когда ты знаешь, каково это — чувствовать себя объектом всеобщего развлечения, — возможно, подумаешь дважды, прежде чем окунать леди в корыто.

— Повторю при первой же возможности, — прорычал Грэй. Его ноги зудели, и он начинал мёрзнуть. — Сейчас же неси мою одежду.

Взмахнув тёмно-лиловым шёлком одежд, Джулиана развернулась и фыркнула через плечо. — Сам себе её принеси. А я посмотрю на твои успехи со стены.

Разъяренный, он набросился на неё, разворачивая к себе лицом.

— Я не пойду через весь замок в одном плаще!

— Тогда можешь заночевать прямо у ворот, — отрезала Джулиана. Она выдернула свою руку и прошла под опускной решеткой.

Пока он следовал за ней, кто-то цапнул его за лодыжку. Крик диких гусей предупредил об опасности. Он отскочил с дороги, когда один из дворовых гусей, взмахнув крыльями, зашипел на него.

Джулиана смеялась так сильно, что, обхватив себя руками, согнулась пополам. Грэй, преследуемый гусем, скакал вокруг неё, уворачиваясь от нападения. Охранники и слуги, привлечённые смехом Джулианы, столпились вокруг, таращась на Грэя широко раскрытыми глазами.

Вновь разъярившись, Грэй прекратил кружить по двору и, схватив Джулиану за талию, поставил между собой и гусем. Птица остановилась, расправила крылья и загоготала, в то время как Джулиана, разразившись проклятьями, пыталась отодрать от себя руки Грэя.

— Гром небесный! Отпусти меня, ты, чёртов сукин сын.

— Джулиааана!

Грэй посмотрел поверх её головы и увидел, что Хьюго указывает в их сторону со стены. Как и несколько минут назад, у зрителей внезапно обнаружились срочные дела. Лорд Уэллсбрук спустился вниз, его потемневшее от гнева лицо приобрело цвет умры[15].

— Что здесь происходит? — рявкнул он. — Неужели ты и полдня не можешь прожить без того, чтобы не опозорить меня? Вероятно, не можешь. И вот я нахожу тебя во дворе замка, дерущейся с… — Хьюго впервые обратил внимание на Грэя. — Храни вас Господь, милорд. Что… О, нет. Снова этот Джон Раздеватель!

Грэй отпустил Джулиану. — Джон Раздеватель?

— Проклятый богом негодяй, зло подшучивающий над моими друзьями. Последние месяцы он не появлялся. Я думал, что он исчез, но… Клянусь Троицей! Вы поймали его?

— Если бы поймал, разве я стоял бы здесь голым?

— Да, да. — Хьюго, казалось, вспомнил о дочери. — А почему ты снова ссоришься с этим рыцарем?

— Он приказал мне принести его одежду, словно я рабыня.

— Только после того, как ты начала глумиться надо мной, — выдавил Грэй сквозь стиснутые зубы.

Брови Хьюго сошлись в прямую линию. Затем он всплеснул руками.

— Ну что мне с тобой делать? — закричал он на Джулиану. — Ты уже третий раз за день устроила представление на глазах у всего замка. Так вот, у меня кончилось терпение. Ты, моя старшая дочь, собственноручно принесёшь одежду лорда де Валенса и проводишь его в Львиную Башню, как и следует поступить учтивой леди знатного происхождения.

— Но, отец…

— Я желаю, чтобы в комнату на третьем этаже принесли бадью и горячую воду. Лорд Квентин отправился домой, так что она свободна.

— Бадью?

Теперь Грэй улыбался, и его улыбка стала ещё шире, когда горящее от возмущения лицо Джулианы сравнялось по цвету с тоном её платья.

— Ты была страшно невежлива, моя благородная красавица. Я уже достаточно настрадался от твоего характера, безрассудства и нежелания вести себя согласно твоему благородному происхождению. Так что будешь прислуживать сиру де Валенсу во время его пребывания в Уэллсбруке.

— Отец!

Хьюго ткнул в Джулиану пальцем. — Будешь, иначе я запру тебя в комнате, а то поместье продам.

Грэй был уверен, что Джулиана замолчала скорее из-за тревоги за будущее Вайн-Хилла, чем от испуга.

Грэй попросил Хьюго послать отряд за Эдмундом и остальными. Он оставил их у ручья, ибо Эдмунд из-за травмы всё ещё не мог передвигаться на длинные расстояния, а лишний раз напрягать Имада Грэю не хотелось. Высказав просьбу, он поднял взгляд и увидел, как Джулиана нарочито тяжелой поступью пересекает двор замка.

— Она исправит своё поведение, милорд. Это я вам обещаю. Больше не будет проявлений её скандальной грубости.

— Благодарю вас, милорд.

Хьюго проводил Грэя в отведенную ему комнату и ушёл, чтобы послать людей за Эдмундом. Грэй сел на край кровати, занимавшей большую часть комнаты, и осмотрел израненные ноги.

Вытянувшись в полный рост, прикрыв бёдра плащом и закинув руки за голову, Грэй лежал на кровати, когда в комнату ворвалась Джулиана, швырнув связку одежды ему в лицо. Застежка пояса больно стукнула по носу. Ругаясь, Грэй стремительно вскочил. Джулиана попыталась убежать, но он поймал её, обхватывая сзади и прижимая руки к бокам.

— Я сыт по горло твоими нежностями.

Грэй уже был готов к атаке, когда она попыталась со всей силы наступить ему на ногу, поэтому, развернув девушку лицом к себе, он крепко сжал её в объятиях. Она покраснела, пытаясь вырваться из его рук. Затем он почувствовал, как она передвинулась, отводя назад ногу, обутую в сапожок. Грэй приподнял её, так что их лица оказались на одном уровне. Взгляды встретились, и он, на мгновение, забыв о своём гневе, оказался во власти дамасского сияния.

— Да что с тобой такое, женщина? Ты изводишь меня с той самой минуты, когда я тебя встретил, теперь же ты расстроила мою помолвку с Иоландой.

— Я извожу тебя? Ты тот, кто разбил мои горшочки с травами. Ты тот, кто… кто… — Она сдунула с лица локон. — И после всего этого, ты ведешь себя с Иоландой, как сладкоголосый змей-искуситель!

— Змей? Я лишь вёл себя как учтивый рыцарь, невоспитанная ты девица. Да ты просто ничего не знаешь об искусстве любви. Девушкам нравится слышать от поклонников такие речи. Неужели тебе хотелось бы, чтобы я устроил помолвку, а затем женился, ни разу не обратив на неё внимания? Кстати, многие мужчины так и поступают. Джулиана, ты слушаешь меня?

Он наблюдал, как её взгляд опустился с его лица к шее, скользнул по плечам и затем вниз, туда, где их тела прижимались друг к другу. Она сделала глубокий вдох и возобновила борьбу.

— Негодяй, ты не одет. Пусти меня.

Дыхание с шумом вырвалось из его лёгких, когда колено вонзилось ему в бедро. Обхватив Джулиану покрепче, он сжимал её до тех пор, пока она не вскрикнула.

— То-то же, — сказал он, когда девушка притихла и уставилась на него сердитым взглядом. Он приторно улыбнулся и заслужил подозрительный взгляд от Джулианы. — А сейчас, моя упрямая девчонка, посоветуй мне, как освободить тебя, дабы не оскорбить твою девичью скромность?

Он надеялся, что на сей раз она не станет извиваться, двигая бедрами. Грэй втянул в себя воздух, лицо исказилось от удовольствия, перемешанного с болью. Джулиана не собиралась останавливаться.

В отчаянии он сделал несколько шагов, прижимая её к стене и не давая пошевелиться. Её голова ударилась о покрытый штукатуркой камень. Борясь с натиском желания, Грэй прижался к ней всем телом.

— Прекрати! — крикнул он, когда она снова принялась извиваться. — Во имя Господней милости, если ты дорожишь своей честью, не двигайся.

На этот раз она ничего не ответила, но дергаться всё же перестала. Он прикусил щёку и, чтобы охладить закипающую кровь, вынудил себя думать о рабском прошлом. Через несколько минут он восстановил дыхание.

Грэй поднял голову. — Господи, твоя воля, никогда не думал, что сдерживаться так тяжело.

— Теперь ты отпустишь меня?

— Только когда ты скажешь, почему пыталась разрушить мои планы женитьбы на Иоланде.

Серебристые глаза вновь пронзили его.

— Она тебе безразлична. Как и любого другого рыцаря в христианском мире, тебя привлекают в ней лишь земли и богатство.

— Теперь я знаю, что ты ещё и слабоумная в придачу. Как можно заключать брак без альянса? Разве я только что не сказал тебе, что пытался по-дружески расположить к себе девочку так, чтобы наш союз устраивал обоих? Брак в нашей среде — долг, обязательство, союз во благо безопасности и силы. По крайней мере, в отличие от большинства, я хоть заботился о её чувствах. Но тут вмешалась ты. И я спрашиваю: почему?

— Гром Господень! Потому что она безразлична тебе. Я наблюдала за тобой. Ты даже не интересуешься ею. А когда изрекаешь свои цветистые фразы, обращаясь к ней, твои глаза холодны, как лёд.

— Ты думаешь, что любовь и брак идут рука об руку? Ты знаешь, что такие вещи недопустимы для наследника барона. Я должен выгодно жениться ради блага своей семьи. И, в конце концов, ты должна понять, что Иоланда очень молода. Она не волнует меня так, как …

Грэй остановился и позволил своему пристальному взгляду окинуть достоинства Джулианы. Глаза стального цвета с искорками падающих звёзд, розовые губы, небольшой решительный носик. Самую изящную шею, которую он когда-либо видел, ложбинку, разделяющую груди, о которых он мечтал. Его кровь снова начала закипать. Медленно текли минуты, пока он обдумывал новые и неожиданные мысли.

Джулиана появилась из ниоткуда и смутила его покой. После стольких лет рабства он редко терял сон из-за чувственных желаний, пока не встретил её. Только через несколько дней, проведённых возле неё, он оставил попытки изгнать Джулиану из своих ночных грёз.

Чем дольше он знал её, тем сильнее мучился. Когда он ел, он думал о Джулиане. Когда скакал на лошади, он думал о Джулиане. Когда бился на турнире, он думал о Джулиане. Хуже всего, что и когда он ухаживал за Иоландой, он тоже думал о Джулиане. Одна была простой овсянкой, в то время как другая — чистейшим перцем и корицей.

Внезапно он понял, что не хочет тратить жизнь, вкушая простую овсянку. Он — круглый дурак, если думает, что вынесет подобное. Его чувства полны лишь одной Джулианой, и теперь он знал, что так будет всегда. Даже сейчас он желал её.

— Ты знаешь, — сказал он тягуче и ласково. — Несмотря на богатство, Иоланда весьма заурядна. В то время как ты, радость моя, необычна. Интересно, на вкус ты столь же остра, как и на язык?

Она снова начала бороться с ним. — Грязный развратник! Именно поэтому ты и должен оставить бедную Иоланду в покое. Почему она должна терпеть мужа, считающего её заурядной?

— Да, действительно, зачем мне обременять себя столь заурядной женой, когда у меня могла бы быть ты?

Она прекратила бороться и уставилась на него с открытым от удивления ртом. — Что?

— Да, — сказал он скорее себе, чем ей. — Видимо, ты проникла в мою кровь и заразила её, а почему бы и нет? — Рассуждая, он ожидающе смотрел на неё. — В конце концов, радость моя, страсть и власть часто переплетаются друг с другом. Не так ли?

В доказательство своих слов он прижался к ней бёдрами. Она недоумённо смотрела на него, и он видел, что смысл его слов не до конца дошел до неё. Но он также заметил трепетание пульса на её шее и то, как румянец медленно заливает её лицо. Грэй посмотрел на приоткрытые губы и прижался к ним своими. Джулиана попыталась сомкнуть рот, но его язык уже проскользнул внутрь. Она замерла, как испуганная лань. Грэй дразнил её своим языком, затем проложил дорожку поцелуев к уху.

— Радость моя, — шептал он. — Ты славишься своей заботой о других. Ты страдаешь, когда страдают другие. Сделай одолжение — не заставляй же страдать меня.

Внезапно она, казалось, растворилась в нём. Сопротивление оставило её тело, и он ослабил хватку. Руки Джулианы поднялись к его шее. Он глубоко погрузился в её рот, затем провёл носом от щеки до горла.

Его руки скользнули под платье, поглаживая грудь. Верхняя туника мешала. Его губы и мужское достоинство трепетали в едином ритме с пульсом на её горле, которое он осыпал поцелуями. Когда же её бедра прильнули к нему, он потерял всякий контроль над собой, разорвав на ней верхнее платье. Ладонь накрыла грудь, и он снова припал к её рту. Грэй уже собирался сорвать с неё нижнюю тунику, когда услышал позади какой-то стук.

Подняв голову, он обернулся и увидел Хьюго Уэллса, впившегося в него взглядом, словно медведь, посаженный на цепь. Позади него, держа бадью, стояли четверо мальчишек. Джулиана вскрикнула, затем быстро обошла Грэя, заслоняя его от отца. Грэй возвёл глаза к потолку.

— Что за проклятый, полный сплошных неудач день!

Он ждал воплей, криков, грома и молний. Однако Хьюго повёл себя совершенно иначе. Он упёр руки в бока, молча изучая их, а затем начал постукивать ногой.

— Ээ, отец, — сказала Джулиана. — Ничего не было.

Хьюго вытолкал мальчишек в коридор и захлопнул дверь. Повернувшись к ним, он спросил:

— Что вы выбираете, де Валенс — брак или смерть?

Грэй откинул голову и рассмеялся так, что Джулиана повернулась, с удивлением уставившись на него. Хмурый взгляд становился всё сердитее и сердитее, а Грэй всё смеялся и смеялся, и, казалось, никак не мог остановиться.

— Ну конечно, брак, милорд.

— Брак! — Она отшатнулась, но, вспомнив про его обнажённое тело, вернулась на место. — Гром Господень, я не сдамся на милость распутного злодея с дурным прошлым и… и …

— Дочь, ты выйдешь замуж за этого мужчину. Это мое последнее слово.

— Он — волокита! И на турнире он не попросил моего…

— Джулиана, минуту назад я тебе нравился. — Ему следовало объясниться с ней, но девушка была слишком взвинчена; когда они с Хьюго спорили, между ними вспыхивали искры, так что спокойный разговор представлялся невозможным. Она сердито смотрела на него через плечо. Чёрные волосы отражали тёмно-лиловый шёлк её одежд, контрастируя с серебристым блеском глаз.

Он не сдержался, и его губы растянулись в широкой улыбке. — Не ты ли находила меня достаточно привлекательным всего минуту назад?

— Ты наслал на меня какие-то чары. Ты потерял Иоланду, а теперь, будучи пойманным в ловушку, тебе не остается ничего другого, как взять меня в жены.

Грэй подошел сзади и опустил руки ей на плечи. — Я жажду быть пойманным.

— А я нет, — парировала она, стряхивая его руки. — Слишком поздно я раскрыла твоё истинное лицо. Ты такой же, как и остальные, нет, даже хуже, раз используешь свою внешность и свои… свои распутные приёмы, чтобы получить желаемое. Любая женщина, которая выйдет за тебя замуж, будет вынуждена наблюдать, как ты преследуешь и заваливаешь её служанок, а также любую другую несчастную деревенскую девку или жену фермера, которые окажутся на твоем пути. Я видела, что Эдмунд Стрэйндж ведет себя так, а ты не отличаешься от него. Ты мне не нужен, милорд. Не нужен, даже если тебя окунут в марципан и подадут украшенным перьями.

Джулиана злым взглядом уставилась на его подбородок, а затем вышла из комнаты, с грохотом захлопнув за собой дверь. Прежде чем обратиться к Грэю, Хьюго убедился, что она ушла достаточно далеко.

— Не обращайте внимания на её необдуманные слова. Она выйдет за вас замуж. Я прослежу за этим.

— Не сомневаюсь в этом, милорд.

— Я пошлю за вашими слугами. Завтра первым делом, де Валенс, мы обсудим брачное соглашение.

Грэй кивнул. Уэллс покинул комнату, впуская мальчишек с бадьей. Грэй присел на кровать, ожидая, пока бадью наполняли горячей водой.

Он совершил безумную вещь: пренебрег богатой наследницей — подарком короля, да ещё ради женщины, которая считала его приспешником дьявола. Он позволил тому, что у него между ног, управлять головой. Джулиана Уэллс не была богатой наследницей. Да, её семья была богатой, но их состояние было не настолько значительным, чтобы считаться достойным союза с наследником Стрэтфилда. Ему придется объясниться по поводу своего выбора перед больным отцом и всей семьей. Впрочем, он не позволит им вмешаться. Он собирается заполучить дерзкую Джулиану и никого другого.

Эта новая идея женитьбы на Джулиане Уэллс была неожиданной и весьма притягательной. Теперь, когда он обдумал всё, Грэй осознал, что рядом с нею он забывал о своей истерзанной душе. Когда он увидел её у ворот, то отбросил прочь мерзкие воспоминания о Саладине, рабстве и наготе. Кто будет сокрушаться о прошлых огорчениях, состязаясь в беседе с леди, чьё остроумие разит не хуже его меча? И она заставила его пылать, чего не удавалось ни одной женщине до неё, даже искусным мастерицам своего дела, с которыми его сводил Саладин.

Он прогнал воспоминания. Саладин был извращенцем, любившим наблюдать за совокуплениями Грэя с другими рабынями. Он подчинялся, чтобы спасти свою жизнь… и ненавидел себя за это. Но Джулиана прогнала стыд и ненависть. Казалось, вся мерзость сгорела в его страсти к ней, в его желании соблазнить и завоевать её. Он был так поглощён своими планами мести и своим долгом жениться на богатой наследнице, что не понимал этого раньше. Теперь же он полностью прозрел.

Он женится на Джулиане Уэллс. Конечно же, он должен ухаживать за ней, но совершенно не тем способом, каким он хотел завоевать простодушную Иоланду. Джулиана — куда более серьёзный вызов. А пока он будет ухаживать за леди с дамасскими глазами, нужно найти и повесить вора, лишившего его одежды и унизившего его перед нею.