С японским рестораном, принадлежащим Илье Голубеву, Ангелину связывали приятные воспоминания из разряда сентиментальных. Именно здесь Анатолий сделал ей официальное предложение руки и сердца и в качестве свадебного подарка преподнес путевку на остров Бали. Вдыхая терпкий запах любимых желтых хризантем, Ангелина рассматривала рекламные проспекты туристической фирмы, и ей грезился вспененный океан, белый песчаный пляж, тростниковые бунгало и фешенебельные отели в зарослях экзотических цветов и лиан. Но так уж случилось, что свадебное путешествие превратилось в предсвадебное, а сама церемония свадьбы срывалась уже второй раз.
Конечно, можно было утешать себя избитой фразой о том, что штамп в паспорте ничего не значит, и живут с человеком, а не с бумажкой. Да, безусловно, истинные чувства дарованы небесами, где заключаются все счастливые браки. Но Ангелина свое счастье выстрадала долгими годами одиночества и теперь мечтала о стабильности и покое. Ей хотелось называться женой, а не подругой, ждать каждый вечер мужа, а не возлюбленного. Пусть кто-то скажет, что это — ханжеские мысли эгоистичной собственницы. Пусть кто-то посмеется над ее старомодными предрассудками. И разговоры, и насмешки остались в другой, прошлой жизни. Теперь все переменилось, и она была точно уверена в том, что Анатолий — мужчина ее мечты. Он полностью соответствовал ее представлению об идеальном супруге: красивом, образованном, интеллигентном, заботливом, надежном, веселом. А такие сокровища на дороге не валяются, обязательно найдутся желающие подобрать.
А Голубев сколько лет ходил в холостяках, страдая по сбежавший супруге? Нет, конечно, он в евнухи не записывался, но влюбиться по-настоящему как-то не получалось. Однако только наивной деревенской простушке Кате удалось вызвать в нем это чувство.
Какую замечательную свадьбу сыграли они на Бали: в лучшем отеле, со сказочными ритуалами, бассейном с лепестками гибискуса и розовым маслом… Воспоминания о чудесно проведенном времени согрели Ангелину, как ласковые лучи солнца на острове вечного лета. Промозглый город уже не казался ей таким унылым и серым. Вместе с вернувшимся настроением проснулся аппетит, и Ангелина уже предвкушала удовольствие от суши с лососиной и тигровых креветок.
Швейцар улыбнулся, узнав бывшую машину хозяина, и взял под козырек, когда из-за руля выскользнула элегантно одетая дама. Он всегда с особой тщательностью придерживал перед Ангелиной дверь и провожал до входа в зал, памятуя о том, как в первый вечер своего появления здесь она подвернула ногу, сломала каблук и живописно растянулась в холле, усыпав весь пол лепестками желтых хризантем. Но видно эта дама не желала учиться на собственных ошибках: она снова хромала, передвигаясь на острых шпильках.
Анатолий взял свою спутницу под руку, помог подняться по ступеням и вместе со швейцаром провел ее до самого столика, оберегая, как драгоценную фарфоровую статуэтку.
— А почему стол до сих пор не накрыли? — рассердился хозяин на нерадивых работников.
Но девушки-официантки не боялись его напускной сердитости. Их хозяин был добрым человеком и гневался редко — как правило, когда сильно хотел есть.
— Сию секунду, — с поклоном ответили две улыбчивые красотки в одинаковых черных париках и максимально укороченных кимоно. — Уже несем. Мы два раза стол накрывали, а еда-то стынет…
Польщенный их угодливостью, Голубев вальяжно развалился в кресле и гордым взором окинул компанию. Толик хихикнул и отвернулся, Лина сделала вид, что ее очень заинтересовал витиеватый восточный орнамент на скатерти, только Катя нахмурила брови и показала мужу сжатый кулак.
— Хоть раз поешь спокойно, без показухи и демонстрации власти над своими вышколенными гейшами, — посоветовала она.
— Если б я был султан, я б имел трех жен, — Анатолий подразнил друга.
— Ты и одну-то поиметь не можешь! — обиделся на него Илья.
— Один-ноль в пользу Ильи, — констатировала Ангелина, постучав вилкой по краю пустого бокала.
— Намек понял, — спохватился Толик, откупоривая для дам сливовое вино.
— Нет, нет, — категорически отказалась Ангелина, накрывая рюмку ладонью. — Мы с Катюхой с коньяка начали, им и продолжим. К тому же я хочу сохранить ясность мыслей, а сливовое вино расслабляет и делает меня покладистой и покорной, как восточную женщину.
— Разве это так плохо? — лукаво блеснул глазами ее жених.
— Когда как, — последовал уклончивый ответ.
— А зачем тебе вдруг понадобилась ясность мыслей?
— «Во всем мне хочется дойти до самой сути».
— Неужели такой хорошенькой женщине, да еще наряженной в роскошное вечернее платье пристало говорить о серьезных вещах, цитировать классиков… — Голубев щелкнул пальцами, подзывая официантку. — Подогрей нам с Анатолием сакэ, а то оно остыло. И принеси бутылку лучшего коньяка для наших прекрасных дам.
— Коньяк тоже подогреть?
— Я тебе подогрею! — погрозил ей пальцем хозяин. — Кто ж коньяк подогревает?! Настоящие гурманы считают, что этот напиток должен соответствовать комнатной температуре.
— Но я видела, как наш швейцар пил горячий коньяк, — доказывала свою правоту официантка.
— Дядя Паша, милая, опытный дегустатор, — деликатно отозвался о швейцаре хозяин. — Он пьет все, что горит.
— Точно! — девушка игриво вильнула бедрами, отчего ее кимоно всколыхнулось, демонстрируя черные кружевные трусики и ажурные резинки чулок.
— Балда ты! Дядя Паша пьет глинтвейн, который варит по своему фирменному рецепту, — Голубев улыбнулся. — Теперь я понимаю, по каким критериям администратор отбирает персонал для моего заведения.
— А я у вас только до лета буду работать, — пообещала «гейша».
— Жаль, — Илья жмурился, как сытый кот. — А какое знаменательное событие в вашей жизни произойдет летом?
— Буду поступать в Лесгафта. Я же спортсменка — бегунья на длинные дистанции…
— Сделай милость, сбегай за коньяком, — попросила ее Катя. — Здесь недалеко, в баре. А потом можешь болтать с моим мужем, сколько тебе заблагорассудится.
Официантка унесла сакэ и вернулась с бутылкой коньяка.
— За вами поухаживать? — предложила она жене хозяина.
— О, нет! — Катя расцвела лучезарной улыбкой. — Я привыкла, чтобы за мной ухаживал мой драгоценный супруг.
— Как угодно, — «гейша» склонилась перед ней в ритуальном поклоне. — Тогда я принесу сакэ.
— Ревнуешь, котенок, — Илья поцеловал жене пальцы.
— Не обольщайся, — выдернула руку женщина.
Драгоценный супруг откупорил коньяк, налил дамам, себе и Анатолию плеснул из глиняной бутылочки сакэ и провозгласил тост:
— Друзья! Чем старше я, тем дольше и бережливее храню все притчи деда. Вы позвольте — я тост свой притчей заменю. Был у хунзахского хана излюбленный метод казни: он отправлял осужденных на очень высокую гору и там оставлял обнаженных. Ночью, зимой ли метельной выдержать пытки холодной даже полчаса не мог тот, кто был жертвою хана. И жили два горца — два друга, которые, словно две речки, впадающие в одну, верны были дружбе своей. Когда же один из друзей стал жертвою хана — другому надежды совсем не осталось, чтоб другу помочь. Но, однако, была оговорка у хана, что если на гору взошедший преступник к рассвету еще не замерзнет, останется жив, — то простит он его… И вот жертву раздели и повели на вершину. «Крепись!» — ему друг его крикнул. «Крепись! На горе, что напротив, костер разожгу я. Крепись же!» И голый, замерзший, несчастный увидел вдали — на вершине — горящий костер, и надежда теплом его тело согрела. Гора ледяная была. И ветрами она обдувалась. Но помнил он друга, который спасает его хоть надеждой. И вспомнил очаг того друга, где он согревался не раз, вино, что он выпил с товарищем верным своим, и тепло становилось ему. Всю ночь он стоял на горе. И всю ночь — ни на час — костер, что напротив, не гас. А утром простил свою жертву смирившийся хан. И горец вернулся домой, только дружбой спасенный. Понравилась притча иль нет — я не знаю. Но я предлагаю свой тост за дружбу! Пускай она будет меж нами, как души связующий мост.
Все дружно зааплодировали покрасневшему от удовольствия Илье, прекрасно понимая, что такую длинную речь Голубев выучил заранее.
— А как ты ответишь своему лучшему другу? — спросила у Толика Лина, чокаясь пузатым бокалом с его плошкой.
— Если человек пьет один, значит ему плохо. Если пьет с друзьями, значит ему хорошо. За друзей, с которыми приятно пить.
— Теперь моя очередь, — вызвалась Катя.
— Правильно, котенок, — поддержал ее муж.
Катя пригладила волосы, подняла бокал с темно-янтарным коньяком.
— В дремучем лесу жила стая волков. Вожак был очень старый. И когда стае пришлось идти на охоту, вожак сказал, что не в состоянии вести их. Из стаи вышел молодой, крепкий волк, подошел к вожаку и попросил, чтобы тот разрешил заменить его. Старый волк согласился, и стая отправилась на поиски пропитания. Через сутки стая пришла с охоты с богатой добычей. Молодой волк похвалился вожаку, что они напали на семерых охотников и без труда расправились с ними. Пришло время стае снова идти на охоту, и снова повел ее молодой волк. На этот раз стая долго не возвращалась. И когда старый волк увидел молодого волка, залитого кровью, он спросил, от кого они так пострадали. Молодой волк рассказал вожаку, что стая напала на троих охотников, долго билась с ними, все волки погибли, и в живых остался только он один. Старый волк удивленно спросил: «Но ведь в первую охоту стая справилась с семью вооруженными охотниками, и все вернулись целыми и с добычей?» На это молодой волк ответил: «Тогда было просто семь охотников, а в этот раз были трое лучших друзей». Так выпьем же за дружбу!
— Я вижу, семейство Голубевых основательно подготовилось к сегодняшнему мероприятию. А каков твой ответ лучшей подруге? — поинтересовался Анатолий.
— Наливайте, я скажу свой тост за дружбу, — подмигнула Ангелина Кате. — Один ревнивый муж стал подозревать, что его жена завела себе любовника. Наняв частного сыщика, он попросил его последить за женой. Через несколько недель сыщик доложил: «Вот вам все доказательства ее измены. Она действительно изменяет вам с вашим лучшим другом». Прокрутив отснятую пленку, муж увидел свою жену с другом в кино, в театре, на пляже, на танцах, в ресторане. Ошеломленный, он потерял дар речи и только бормотал: «Нет, этого не может быть, я этому не верю». «Но как же можно не верить, если я вам принес документальное доказательство?» — обиделся сыщик. «Я говорю не об этом, — ответил муж. — Я даже представить себе не мог, что моя жена может быть такой веселой и радостной». Так выпьем же за друзей, которые приносят радость в наши семьи.
— Да уж! — покрутил головой Голубев. — И как прикажете это понимать?
— Так же, как твои заигрывания с длинноногими бегуньями на длинные дистанции, — хихикнула Катя и чокнулась бокалом с подругой.
— Котенок, я же кремень! — стукнув кулаком в грудь, поклялся в верности жене Голубев.
— Илюша, не делай из меня посмешище. Ты, не стесняясь, заглядывал ей под юбку в присутствии нашей друзей.
— Прости. Это пагубная холостяцкая привычка, от которой трудно избавиться за один день. К тому же я эстет, и ничто человеческое мне не чуждо, — пытался оправдываться Голубев. — Я ж на нее как на картину любовался или как на скульптуру… наслаждаясь духовно, без всякого вожделения и грязных помыслов.
— Ты бы на меня так почаще любовался, можно даже с вожделением, — разрешила Катя. — А то ты либо ревнуешь без всякого повода, либо смотришь на меня, точно на пустое место.
— Катюха, не жалуйся. Ты знала, за кого выходишь замуж! Я такой, какой я есть — джентльмен с экстремальными наклонностями. Со мной, как на вулкане, от скуки не умрешь!
— Я сейчас от голода умру! — пожаловалась супруга. — Тогда ты овдовеешь и снова сможешь наслаждаться холостяцкой свободой и длинноногими гейшами.
Красотки в мини-кимоно наконец-то принесли заказанные блюда и ловко сервировали стол. Угодить хозяину было несложно: Голубев ел все и много, но его любимым блюдом был салат «оливье», который Катя называла кладезем холестерина, осетрина горячего копчения — непременно с хреном и бифштексы из свинины с кровью, к которым и Анатолий питал слабость. Хрупкая Катерина, морившая себя домашними диетами, при выходе в свет позволяла себе какое-нибудь оригинальное блюдо, шеф-повар лично готовил его для жены хозяина. Перед Катей гейши поставили тарелку с красно-коричневой запеканкой, посыпанной сверху рубленой зеленью, и салат из лука-порея с базиликом и авокадо. Анатолий, не дожидаясь закусок, схватился за нож и вилку, воткнул их в бифштекс и отрезал крупный кусок. Дымящееся мясо на срезе было нежно-розовым, с тонкой красной прожилкой. И только одна Ангелина была для повара отрадой и утешением, потому что она всегда заказывала блюда национальной кухни.
Растратив на заздравные речи весь боевой пыл, компания неразлучных друзей приумолкла. Даже балагур Голубев безмолвствовал, сосредоточив все свое внимание на трех тарелках. Он по очереди отрезал то кусок бифштекса, то ломтик смазанной хреном осетрины, то подцеплял вилкой горку салата. Катя ковырялась в тарелке, не забывая о кругляшках порея и веточках сиреневого базилика.
— Вкусно? — брезгливо поморщившись, поинтересовался у жены Голубев.
— Угу.
— Бьюсь об заклад, что это какая-нибудь вегетарианская гадость…
— Ешь своих убиенных животных и помалкивай, — огрызнулась Катя. — И не порть мне аппетит. Это, между прочим, баклажаны, запеченные с помидорами, без соли и масла. От баклажанов, кстати, не поправляются, а помидоры, только не в сыром виде, содержат очень полезное для организма вещество — ликопен. Лук-порей необходим для поддержания работы сердца, а базилик — вообще трава долгожителей.
— Можно без лекции о здоровой и невкусной пище? Анатолий, ну хоть ты ей объясни, что ничто не заменит хороший кусок мяса. — Голубев искал поддержки у друга-медика.
— Это спорный вопрос, — Анатолию не хотелось встревать в спор супругов и давить на Катю профессиональным авторитетом.
— Я ведь, когда с ней познакомился, — откровенничал Илья, — думал — родной человек: и выпить может, и поесть от души. Да и посмотреть было на что — богиня из провинции, кровь с молоком! Кто вбил в ее упрямую головку, что сейчас модно быть похожей на гремящий костями скелет! Раньше она мне обеды из четырех блюд готовила — пальчики оближешь. Но после поездки на Бали моя жена решила, что наш внешний облик не соответствует идеальному внутреннему состоянию. А чтобы достигнуть полной гармонии, нужно дойти до крайней степени истощения.
— Тебе до крайней степени истощения нужно идти очень и очень долго, — оценила перспективы мужа Катя. — Лично я встала на истинный путь и питаюсь согласно китайской философии. Растительная пища является наиболее приемлемой, так как травы помогают организму очиститься и вылечиться от многих болезней самостоятельно и естественно.
— Ой, только не надо агитировать меня за здоровый образ жизни! Я и так ради тебя курить бросил, — Голубев напомнил жене о своих достижениях.
— Илья, не надо, — улыбнулась Катя. — Курить ты бросил! Рассказывай об этом кому-нибудь другому. У меня же нюх как у собаки, я все чую. Если я молчу и не делаю тебе замечаний, это не значит, что я верю тебе безоговорочно.
— Кто не курит и не пьет, тот здоровеньким помрет, — пошутил Илья. — Кстати, у меня родился новый тост. Давайте выпьем «За здоровье!»
— За здоровье! — Катя выпила и обратилась к Анатолию: — Разве традиционная медицина отрицает пользу здорового образа жизни?
— Нет, конечно! — тот залпом опрокинул сакэ. — Но здоровый образ жизни — это расплывчатая формулировка. Я категорически против навязывания узконациональных философских концепций.
— Расшифруй! — потребовал Голубев. — Ты ж не на симпозиуме.
— Нельзя внедрять в массовое сознание мысль о том, что какая-то отдельная философия должна стать культовой для всего человечества. Японская кухня — замечательно, но нельзя заставить всех поголовно питаться рыбой, рисом и овощами. По традиции каждый народ имеет свою национальную кухню, основу рациона в которой составляют продукты и растения, произрастающие и производимые в данной местности. Русские едят мясо, потому что у нас холодно, и нам необходима калорийная пища, чтобы организму хватало энергии для нормального функционирования.
— Ангелина, а ты что молчишь?! — возмутилась Катя. — Они вдвоем против меня ополчились, а ты, подруга, словно воды в рот набрала.
— Вы так увлеченно спорили, — Ангелина ловко подхватила креветку палочками, обмакнула ее в соус и не спеша прожевала. — А я слушала вас и наслаждалась тем, что имею на данный момент: приятной компанией, вкусной едой, близостью любимого человека. Еще час назад у меня была температура, и я ощущала себя разбитой и больной. Все это было последствием стресса и реакцией моего организма на агрессивную попытку внедрения чужеродной воли. Я абсолютно уверена, что в основе всех заболеваний лежат эмоциональные переживания — печаль, гнев, неудовлетворенное желание, страх и тому подобное. Почитаемые тобой древневосточные медики, Катюша, говорили: «Если сделать добрым и чистым сердце человека, удалить из него все сомнения, несбыточные желания и злые намерения, то многие болезни пройдут сами собой». Люди, придерживающиеся этого принципа, дольше живут, реже болеют, активнее трудятся, излучают оптимизм и бодрость.
— Умница! — похвалил Ангелину Голубев. — В самый корень проблемы зришь! Я тоже против внедрения чужеродной воли! Я тоже за удовлетворение желаний!
— Тогда, если все, в принципе, со мной согласны, — Ангелина отложила в сторону палочки и отпила немного конька для храбрости, — я поговорю с вами начистоту.
Анатолий и Илья густо покраснели, налили себе сакэ и выпили без тостов и без компании. Катя сделала наивное лицо, захлопала накрашенными ресницами, как кукла, и тоже налила себе выпить.
— Двух заговорщиков я вычислила сразу. Но тут особого ума не требовалось, чтобы раскусить этих экстремалов-любителей, — Лина подняла бокал и кивнула Анатолию и Илье. — А вот причастна ли Катерина к великому мужскому заговору?
— Я не понимаю, о каком заговоре идет речь? — Катины глаза округлились еще больше.
— Теперь понятно! Катя ни при чем. Это меня чрезвычайно радует, потому что я считаю женскую дружбу не менее святой, чем мужскую.
— Да я за тебя!.. Да ты столько для меня сделала! Да я никогда! — горячилась Катя, выплескивая коньяк на скатерть.
— Значит, Катюша, они тебя не посвятили в свой гениальный стратегический план по развешиванию крупнокалиберной лапши на уши наивным возлюбленным.
— Какой лапши?! Зачем?! — недоумевала Катя.
— Затем, что наши мужчины решили сами, без нас, разобраться с сегодняшним происшествием, — доложила юной приятельнице Ангелина.
— Как?! — вскинулась на мужа Катя. — И это после того, что мы сегодня натерпелись?!
— Вот именно! — не выдержал необоснованных нападок Анатолий. — Именно по этим причинам! Мы с Илюхой любим вас, дорожим вами и не хотим, чтобы вы лезли в это грязное и опасное дело.
— Мы из лучших побуждений! — поддержал его Голубев.
— Нужно их наказать, — предложила Катя. — Только я не знаю, как.
— Я знаю, — подсказала коварная подруга. — Я тебя позже научу.
— Придется просить прощенья, — первым ретировался Голубев.
— Согласен, — кивнул Толик.
Оба, как по команде, рухнули на колени, подняли вверх руки и хором выпалили:
— Простите нас, мы больше так не будем.
Затем Голубев вынул из кармана пиджака сотовый телефон-«раскладушку» последней модели, манерно откинул мизинцем крышечку и громко, на весь зал прокричал:
— Алло! Это голландский цветочный аукцион? Срочно пришлите два букета королевских лилий. Нет, через час — это очень долго. Даю вам три минуты и плачу в десятикратном размере. Разрешаю для транспортировки использовать секретный правительственный канал. Поторопитесь. Дело государственной важности!
— Алло! — вслед за ним прокричал в свой мобильник Анатолий. — Это амстердамский алмазный фонд? Срочно пришлите два кольца из последнего каталога с седьмой страницы. Уже выслали? Ждать через три минуты? Молодцы! За оперативность я повышу ваш гонорар в два раза.
Даже Ангелина, привыкшая к чудачествам жениха, опешила от такого представления. Что касается Кати, то она с удовольствием взирала на Илью, стоящего перед ней на коленях, а затем протянула прощенному мужу руку в знак примирения и для поцелуя.
Ровно через три минуты швейцар дядя Паша вошел в зал и громогласным голосом спросил:
— Кто заказывал два букета из Голландии?
Посыльный торжественно внес два огромных букета. Официантки-«гейши» поставили две высокие напольные вазы рядом со столом, где хозяин принимал своих гостей. Ангелина еле сдерживала смех, но губы невольно расплывались в улыбке, поэтому она склонила лицо к цветам и сделала вид, что нюхает подаренный букет.
— Кто заказывал кольца из Амстердама? — еще через минуту прокричал швейцар.
Анатолий махнул рукой, и другой посыльный вручил Ангелине и Кате черные бархатные коробочки.
Катя ахнула, ослепленная сиянием бриллианта и тут же надела кольцо на палец. Вытянув руку, она полюбовалась на подарок издалека, потом поднесла его к самому носу, потом снова сняла и покрутила в руках, потом снова надела.
— Спасибо, спасибо, милый, — твердила она, обвивая шею мужа худенькими руками. — Мне так приятно… Так приятно.
Ангелина открыла свою коробочку, где оказалось кольцо из розового золота с семью бриллиантами. Она не любила вычурные ювелирные изделия, предпочитая только те вещи, которые не бросались в глаза помпезностью и дороговизной, чтобы носить без опаски. Этот подарок соответствовал ее строгому вкусу.
— А ты что скажешь? — Анатолий лукаво улыбался.
— Ты лучше всех!
— Горько! — выкрикнул Голубев и отсалютовал залпом из откупоренной бутылки шампанского.
— Горько! — поддержала мужа Катя.
— Горько! — скандировал персонал ресторана, вышедший полюбоваться на представление, разыгранное их импозантным хозяином.
— Горько! — прошептала Анатолию Ангелина, и сама приникла к его губам.
— Кто заказывал торт со взбитыми сливками? — выкрикнул метрдотель.
— Неужели мы? — догадался Голубев.
Две официантки вывезли из кухни на сервировочном столике огромный белоснежный торт. Первый ярус украшали искусно сделанные из карамели бутоны, второй — уже распустившиеся розы. А третий ярус венчали фигурки жениха и невесты.
Повар сделал шаг вперед и послал Ангелине воздушный поцелуй. «Гейши» сняли верхний ярус на блюдо и поставили его на стол жениха и невесты. Оставшиеся ярусы они разрезали на части и предложили угощение всем желающим. Столик с тортом отправился в путешествие по залу.
— Дорогой! — капризно потребовала у своего спутника миловидная блондинка. — Я тоже хочу такую свадьбу.
— Как скажешь, дорогая, — не противился покладистый кавалер.
— Я хочу свадьбу в этом ресторане! — настаивала она.
— Хорошо, дорогая, — согласился он.
— И закажи цветы из Голландии и кольцо из Амстердама! Чем мы хуже других?!
— Закажу, — печально вздохнул ее спутник.
— А торт пусть будет в три раза больше!
— Зачем?!
— Не спорь со мной, — предупредила она. — Иначе я потребую, чтоб и кольцо было в три раза больше!
— Нет, нет! Я не спорю. Я прямо сейчас пойду и закажу торт. — Мужчина встал из-за стола и направился в кабинет администратора ресторана.
— Ох, Голубев, какой же ты хитрец! — прищурила глаза Ангелина. — Такая реклама! Бьюсь об заклад, что завтра молва об этих чудесах разнесется по всему Питеру.
— Ну, Илюха, ты и жук! — покачал головой Толик. — Как же я сразу тебя не раскусил.
— Нечего меня кусать, — усмехнулся Голубев. — И не за что! Клянусь, что про торт я ни сном, ни духом не ведал. Для меня это такой же сюрприз!
— А кольцо-то хоть настоящее? — переполошилась Катя.
— Обижаешь, котенок. Оно, конечно же, не из Амстердама, а из «Якутских алмазов». Но бриллиант такой же настоящий, как и моя любовь.
— И цветы не из Голландии, а из соседнего цветочного магазина. Но зато от чистого сердца, — раскрыл мужскую тайну Анатолий. — А представление мы с Илюхой заранее отрепетировали, чтобы этот день запомнился навсегда.
— Ты неисправим, — поцеловала жениха Лина. — Но я и не хочу, чтобы ты исправлялся!
— Правда?
— Правда, — ответила она и шепотом добавила, — поехали домой. Ведь ты же знаешь, чем мы займемся, когда останемся наедине?
— Надеюсь, что знаю.
— Конечно, знаешь, — повторила она ему на ухо. — Ты расскажешь мне все-все без утайки о том, что случилось, когда тебя похитили вместе с лимузином и запертым в багажнике водителем.
— Горько! — по-своему расценил их интимное шушуканье Голубев.
— Ой, горько мне, горько! — откликнулся Анатолий, целуя упрямую невесту.