Ловушка для Сверхновой

Глава 22. Возвращение домой

Олег Громов

Мирно голубели панорамные экраны. Расслабившись в кресле-капсуле, я бездумно вглядывался в буйство красок, которые звёздные скопления выплеснули на бархатный задник космической ночи. Пребывал в эйфории, ощущая себя свежим и даже помолодевшим, хотя наноботы сумели восстановить лишь моё здоровье, реально омолодить они не могли — время вспять не повернёшь.

Когда звездолёт оказался в нужной точке Икс, я создал «ловушку для Сверхновой» имени Артура Никитина — нечто похожее на чёрную дыру, которая захватила энергетический луч, посланный взорвавшейся Гиперновой. Теперь он не достигнет Земли, не сорвёт с неё озоновый слой, не превратит нашу планету в мёртвый обугленный камень.

А потом через другую дыру я отправил звездолёт прямиком к солнечной системе. И теперь мы мчались на всех парах домой, к родной планете. И я в каком-то нетерпении, переходящим в раздражение, поглядывал на датчик, отсчитывающий парсеки до перехода на околоземную орбиту. Сейчас мы находились в районе пояса Койпера.

Система тревожно пискнула несколько раз, привлекая к себе внимания. Лёгкие шаги. Манящий флёр цветочных ароматов. Чуть скрипнуло кресло второго пилота рядом, принимая в себя тело посетителя.

— Как чувствуешь себя? — поинтересовался я.

Бледностью Эва смахивала на покойника, на веках и под глазами разошлась сеточка тонких голубых жилок, черты лица заострились, словно высохли от палящего зноя, обветренная кожа обтянула скулы, подбородок.

— Хорошо, — свела ладони домиком, провела по лицу. Встряхнула головой, от чего на миг разметались чёрные спиральки волос, и вновь распались по округлым плечам, обтянутым блестящей тканью с золотистым оттенком. — А ты как тут?

— Всё ОК. Летим домой.

— Жаль, что я не видела всего этого.

В голосе звучало искреннее сожаление, но я решил не объяснять, что никто бы не выжил, находясь вне защитной капсулы анабиоза. Никто, кроме меня, разумеется. А что пришлось пережить мне под воздействием жёсткой радиации, Эве лучше было не знать. Не для нежных женских ушей этот рассказ.

— Я могу показать. В общих чертах.

Вызвал голографическую имитацию — взрыв «бомбы», размером с небольшую планету. Распустилась чёрной розой дыра, стала жадно поглощать ослепительный яркий луч, бьющий из одного из полюсов Гиперновой. Это выглядело как-то жутко, словно подглядываешь за гепардом, который завалил оленя и рвёт его на куски.

— Да, это красиво, — медленно, и как-то на удивление печально проронила она. — Ты использовал туннель пространства-времени. Артур говорил, что могут быть осложнения. Побочные явления. Временные парадоксы, искажение пространственно-временного континуума.

Я не ждал, что Эва будет прыгать от радости, как маленькая девочка, но то, что мои действия вызвали у неё лишь встревоженность, покоробило меня.

— Эва, сейчас уже ничего не изменишь, — буркнул я. — Всё уже произошло. Ничего не вернёшь. Хочешь, покажу звездолёт?

Раньше репортаж Эвы мог стать сенсацией. Но сейчас, когда весь мир провалился в сортир, никому не было дела до какого-то космического корабля, запущенного в глубины космоса электронным призраком. Но она всё-таки согласилась, наверно, из вежливости. Впрочем, чем ещё можно было заняться на космическом корабле?

Миновали огромный голографический экран, где раскинув «крылья» солнечных батарей, словно огромная стрекоза, парил звездолёт.

— Большую часть корабля занимают установки и лаборатории по производству топлива. У нас здесь установлены двигатели, какие только можно представить, — начал рассказывать я, когда мы вышли в округлое помещение, из которого отходили коридоры, один из них привёл нас к шахте лифта.

— Интересно, этот лифт похож на тот, что был в комплексе, — задумчиво проронила Эва.

— Да, вроде того.

Створки раскрылись мягко и почти бесшумно. Одна странность — несло сыростью, тошнотворным запахом гниения. Хотя сама кабина поражала нереальной чистотой.

— Здесь лаборатория по созданию плазмы, — сказал я, когда мы спустились на пару уровней вниз.

Эва обошла здоровенный чан — камеру, из которой иглами дикобраза симметрично торчали пучки тонких труб. На лице девушки читался неподдельный интерес, что удивило меня — женщина и так интересуется техникой? Что она в этом понимает?

— И как там все происходит?

И тут я растерялся, как на экзамене по физике в академии. Но тут же в голове будто зазвучал чей-то знакомый голос, а я как попугай начал повторять:

— В этих трубах находятся конденсаторы и линии передач. Они подают в реакционную камеру импульс электротока. Это создаёт сильные магнитные поля вокруг цилиндра с капсулой, где находится особое вещество. Когда оно начинает сжиматься, зелёный лазер мощностью в триллионы ватт нагревает его. И затем осуществляется ядерный синтез. Происходит выброс нейтронов большой энергии.

— Да, это интересно.

Голос Эвы стал искажаться, звучать неестественно низко, как мужской. Потом вновь выровнялся. Когда вышли в коридор, остановившись возле лифта, от яркого цветочного аромата уже подташнивало. Или нет, вовсе не это вызывало у меня столь странные ощущения. Но что?

— Олег, тебе плохо? — Эва тоже заметила моё состояние.

— Нет, — пробормотал я. — Всё в порядке.

Но пол ушёл из-под ног, сознание помутилось, расслоилось, будто кто-то нарезал бытие на тонкие прозрачные пластины, начал перемешивать с тошнотворно- мерзким скрипом. Это состояние длилось секунду-две, потом вновь разум обрёл ясность.

Кабина распахнула в очередной раз створки, в нос ударил запах то ли солярки, то ли отработанного бензина.

— Здесь у нас производят химическое топливо, — объяснил я. — Поэтому так воняет. Не дыши носом, если противно.

— Противно? — тонкие изогнутые брови удивлённо взлетели. — Отлично пахнет. Чем-то приятным. Одуряюще приятным.

Втянула воздух, блаженно прикрыв глаза. Крылья носа нежно затрепетали, губы едва заметно подёрнулись. Неужели реально эта вонь так нравилась ей?

Зал заполнял лабиринт блестящих труб, которые шли то вверх, то под прямым углом. Оплетали башню, выкрашенную в ярко-красный цвет, будто лианы мощный ствол баобаба.

— Это установка по производству водорода, — объяснил я. — У нас тут два способа его производства. Из воды, скажем из астероидов, и комет. Ну, или просто можно собрать атомы водорода из космоса.

— Да, я читала об этом, — Эва с ноткой превосходства улыбнулась. — С помощью особой воронки можно собрать межзвёздную диффузную материю. Она состоит в основном из атомов водорода. Потом их можно ускорить в термоядерном реакторе. Как топливо и как рабочее тело.

Я понятия не имел, что такое «диффузная материя» и смутно помнил о «рабочем теле» — что-то связанное с работой ракетных движков. Эва знала об этом больше меня, — раздражение захлестнуло меня. Хотя вида постарался не показать.

— Олег, а ты ведь не понял то, что я сказала? — в голосе Эвы послышались странно игривые интонации.

На лице засияла манящая улыбка. Подошла ближе с грацией пантеры, и горячий язычок заскользил по моей щеке.

— Эва, ты что?! — я рефлекторно отшатнулся. Никакого желания предаваться любовным утехам у меня не возникло.

— Но ты же хочешь меня?

Приблизилась, прижав меня большой литой грудью к стене. Обняла за талию. И рука скользнула за ремень, требовательно попыталась расстегнуть мне брюки. Затылком ощутил холодную поверхность, горячее дыхание на моей шее.

— Давай, сделаем это прямо сейчас и здесь, — протянула руку куда-то за мою спину, пытаясь нащупать ручку на двери.

Потеряв опору, рухнул назад, пытаясь изо всех сил уцепиться за воздух. Удар. Резкая острая боль в затылке — череп словно треснул, расколовшись на куски. И веер ярко-голубых вспышек, как от бенгальских огней.

Сознание вернулось, а вот зрение нет. Я лежал на полу, вдавливаясь щекой и рукой в склизкую, ледяную поверхность. Приподнялся на локте, пытаясь понять, где нахожусь. Ничего не видно, лишь тьма клубилась, протягивая свои щупальца, будто живая — так казалось от острой боли, сжимавшей голову в тиски.

Присел и волосы шевельнулись противно на затылке. Попытался опереться на левую руку и чуть не упал. Схватился за неё и правая рука сжала пустой рукав. Мороз по коже парализовал, сковал. Что за чертовщина. Где я? Куда делся мой крутой биопротез?

Стоп. Стоп. Я припоминаю. Это научно-исследовательский комплекс. Мы пришли сюда вместе с Гришаней, Эвой и Мизэки. Прошли все его ловушки. И вот, когда финиш этого чудовищного испытания был близок, Мизэки вдруг решила украсть разработку Артура и, видимо, сбежать на свой корабль-сферу.

Зал с телепортом, падающие хлопья в лучах света. И Мизэки с бластером в руке. На меня вновь обрушилось ощущение полного бессилия, которое я чувствовал тогда. Когда ты здоров и силен, но не можешь справиться со слабой, хрупкой девушкой. Я доверял Мизэки, считал, что она безоговорочно предана мне. Но оказалось она лишь манипулировала мною.

Боялся, если Мизэки использует телепорт, то во всем комплексе вырубится электроэнергия. Все лифты и входы заблокируются, а без устройства порталов мы не сможем выбраться. Не говоря о том, что копия личности Артура будет стёрта, а я так хотел сохранить её. Догнать звездолёт на космолёте. Мизэки смогла бы узнать координаты. Да, собственно говоря, при всей своей тупизне в математике и физики, я бы смог приблизительно понять, куда отправился наш космический корабль. Я ещё помнил данные из технических отчётов по проекту. Достаточно знать дату, когда стартовал корабль, импульс ускорения, что зависело от типа двигателей, которые использовались, и мы бы смогли отыскать пропажу.

— Олег! Олег! Что с тобой, Олег!

Звучавший неподдельным отчаяньем крик разорвал тьму на клочья. Хлынул яркий свет, ослепив на миг. И перед собой совсем близко я увидел бледное лицо Эвы. Кажущиеся огромные серо-зелёные глаза излучали волны тревоги и жалости. Я сидел у стены, она на коленях стояла рядом. Судя по моим горящим жаром и болью щекам, била меня, пытаясь привести в чувство.

— Что это было? — глупо улыбаясь, попытался встать, держась за стену.

— Не знаю, что случилось. Ты вдруг вскрикнул, схватился за голову и упал.

— Да? И всё?

С подозрением вгляделся в её лицо, пытаясь понять, хотела Эва соблазнить меня или мне это лишь привиделось? Но она выглядела лишь обеспокоенной и отстранённой. Проклятье, откуда эти видения? Такие реалистичные, жестокие, они пришли ко мне не во сне, а наяву. И что-то спровоцировало их. Но что? Это пугало меня, зудело внутри, как шершень, попавший за стекло. Особенно терзали воспоминания о том, как я лежал в ледяной тьме и левой руки у меня не было.

— Ладно. Пойдём покажу наш вычислительный центр. Тоже интересно.

Вышли в основной холл, и по коридору направились к лифту, как Эва остановилась и спросила:

— А что здесь?

— Ничего интересно. Каюты для пассажиров.

— Для пассажиров? Зачем? Разве звездолёт собирался кого-то перевозить?

Я бросил взгляд на ровный ряд овалов-дверей, идущих по левую руку, и задумался. Действительно, наш космический корабль должен был выполнить лишь одну миссию — создать ловушку, которая бы встала на пути смертельного для Земли гамма-излучения. Но зачем понадобились каюты? Загадка.

— Наверно, Моргунов предполагал, если проект Артура будет свернут, он передаст звездолёт в руки компании Редьярда Кэлли, — задумчиво обронила Эва. — Я читала об этом проекте. Через туннель пространства-времени путешествовать к планетам земного типа. И тогда на телешоу сказала Артуру об этом. Он был очень не доволен, — она грустно усмехнулась. — Считал, что это невозможно.

Мы дошли до кают, одна из них гостеприимно распахнула двери перед нами. В крохотном помещении в минималистском стиле втиснулась лишь кровать-капсула, небольшой столик, встроенный в стену, шкафчик. И душевая кабинка. Внутри все белое — стены, потолок, пол. Только большое круглое окно — иллюминатор, за которым темнел глубокий космос, отличало это место от больничной палаты.

— Да, точно такая же каюта, как у меня, — разочарованно протянула Эва и направилась к двери.

А меня словно магнитом притянуло к иллюминатору, и я заворожённо вгляделся в танец искорок-звёзд.

— Да, Макбрайд, вы знаете, если бы я захотел, то просто ликвидировал бы вас. А не стал платить такие огромные деньги.

Знакомый голос заставил резко обернуться. Каюта раздалась вширь и ввысь, превратившись в роскошный кабинет в старомодном стиле. На стенах, обитых полосатым шёлком — картины в резных рамах. И не какая-то безвкусная современная мазня в виде «обезьяна насрала на холст и размазала задницей», а творения старых мастеров — портреты, сцены охоты, пейзажи. Массивный стол со столешницей, обшитой зелёным сукном, уже потёртым, что придавало ему совсем какой-то старинный вид. За ним сидел немолодой мужчина в костюме-тройке. Крупный нос, густые усы и косматые брови. Сомнений не осталось — сам Модест Моргунов.

Напротив в кожаном кресле с высокой спинкой вальяжно развалился его гость. Плотный мужчина с округлыми плечами, одетый в щеголеватый белоснежный летний костюм. Модные солнцезащитные очки, напоминающие очки-консервы пилотов начала эпохи воздухоплавания. И я узнал этого человека, несмотря на такие сильные изменения в его одежде и внешности. Сам Гордон Макбрайд, лидер секты «Очищающая сила сверхновой».

Сукин ты сын, Моргунов! Значит, ты сам и спонсировал эту секту! Как же я сам не догадался об этом?! Балбесина! Поэтому он так долго не давал согласия разнести лагерь к чертям собачьим! Но как это возможно? Одной рукой выделять деньги на проект Артура. Другой создать организацию, которая всячески вредила нашей работе!

Стоп. Стоп. Но это лишь мои видения. Я ущипнул с силой себя за руку. Ногти больно впились в кожу, оставив кровавую царапину. Значит, я не сплю, не в коме. Но как я могу видеть всё это?

— Вы бы не стали ликвидировать меня, — Макбрайд нагло осклабился. — Знаете, что иначе всем бы стало известно, что вы вкладывали деньги в нашу организацию.

— Ну и что из того? Кто бы поверил в это? — Моргунов откинулся на спинку кресла, презрительно вздёрнув подбородок.

Вытащил из хьюмидора сигару, аккуратным движением отрубил кончик специальной гильотиной, эффектно раскурил длинной спичкой. И в мои ноздри влился потрясающий аромат дорогого свёрнутого вручную листового табака. Все мои органы чувств — слух, зрение, обоняние, осязание работали!

— Сукин сын, говнюк хренов, — громко и как можно отчётливой произнёс я.

Но ни Моргунов, ни Макбрайд даже не дрогнули. Продолжали лениво перебрасываться словами, явно пребывая в полной гармонии друг с другом.

— Да, деньги — это хорошо. Но вы обещали мне ещё кое-что, — сказал Макбрайд с хитрецой.

— Каюту на звездолёте вы получите, — Моргунов сунул сигару в уголок рта, и выпустил дым, повисший лохматым синеватым облачком. — Единственное условие — вы должны переехать в научно-исследовательский комплекс. И главное. Не попасться на глаза Никитину. По крайней мере пока вы полностью не измените внешность.

— Он не узнает меня, — Макбрайд хохотнул. — Омоложение Золина творит чудеса. Я уже сейчас ощущаю себя лет на десять моложе. Ну а потом…

Сжав челюсти до хруста, решительно шагнул к креслу. Запылала жаром моя левая рука, создав длинный, отливающий синевой меч. Размахнулся и со всей силы обрушил на голову ублюдка.

Но что это? Катана просвистела сквозь Макбрайда, а я, не ощутив опоры, рухнул вниз. И лишь податливая пружинящая масса кровати-капсулы смягчила падение. Хорошо, Эвы не было рядом. Не видела моего позора.

Пытаясь унять раздражение, вышел в коридор.

Обняв себя за плечи, Эва стояла возле голографического экрана, где выводилась картинка уже не существующей на Земле реальности — снежные просторы Арктики. Равнодушный солнечный свет разбивался о причудливо изрезанные горы, похожие на подтаявшие средневековые замки изо льда, ложился глубокими синими тенями. Большой белый медведь караулил у проруби тюленя. Рассекая низко нависшую над стальной водой ткань неба, громко и надрывно кричали чайки.

— Эва, тебе плохо?

Она подняла на меня серо-зелёные глаза — в расширенных зрачках бился страх. Не выдержал, обнял её, прижал к себе. Но она высвободилась и отвела взгляд.

— Не надо, — сказала тихо и с какой-то обречённой безнадёжностью. — Почему тебя так долго не было?

— Не знаю, Эва, как это объяснить, — я прошёлся мимо экрана, и казалось снег захрустит у меня под ногами, а ледяной ветер просквозит насквозь. — У меня видения какие-то. Странные.

— Это не видения.

Я повернулся на каблуках и уставился на неё:

— Ты их тоже видела?

— Да, видела. Но это… Как тебя объяснить. Это нечто похожее на передачу информации из ионосферы Земли. Понимаешь?

— Мы ещё довольно далеко от Земли. Сейчас в поясе Койпера.

— А что ты видел?

— Чушь какая-то. Пригрезилось, будто я в кабинете Моргунова. А там сидит этот говнюк Макбрайд и они мило так беседуют. Представляешь, как будто Моргунов и основал эту секту.

— Это не новость, — ошарашила она меня. — Об этом уже все давно знают.

— Ни хрена себе. Откуда?

— Макбрайд сам об этом всё рассказал. Выложил головидео в глобалнет, где хохотал над всеми.

— Это может быть подстава и вообще… Ладно, пойдём, покажу наш вычислительный центр.

— Зачем? Это обязательно?

Ответ Эвы меня удивил. Она вдруг потеряла интерес к исследованию корабля. Почему? И её тоже мучили галлюцинации? Если видения, которые передавались мне, были прошлым, то когда это Эва пыталась соблазнить меня? А что же могла видеть Эва? Её нервозность передалась и мне. В голове образовалась странная пустота и лёгкость, словно я сам стал меньше весить. Но на звездолёте искусственная сила тяжести работала идеально. И будто кислорода в воздухе стало меньше. Мои наноботы должны были справляться с любым моим нездоровьем, но сейчас почему-то хандрили, так же, как я сам.

— Да хотела, — она вновь обхватила себя за плечи, сгорбилась, будто хотела согреться. — Хорошо, пойдём, — кажется даже зубы у него стучали, она дрожала. Но не от холода, скорее от страха.

Когда коридор закончился тупиком, я подошёл к стене и провёл ладонью по ребристой поверхности. Краска словно облезла под моей рукой, обнажив панель ввода пароля. Сверху на кронштейне, состоящим из множества сочленений, выдвинулся «глаз» сканера, резкий оранжевый луч ослепил меня, «сняв» изображение сетчатки моих глаз. Система защиты от проникновения была

установлена серьёзная. Но кого нам здесь бояться?

С гулким скрежетом отъехала крышка люка, обнажив нутро переходного колодца в святая святых — вычислительный центр. Помог Эву спуститься вниз и сам отправился за ней.

Из голубоватого сумрака проступали ряды высоченных массивных шкафов, смахивающих на небоскрёбы старого Нью-Йорка. От них отходили трубки охлаждения, хитро переплетённые между собой.

— Ну вот, это «мозг» нашего корабля, — сказал я.

Звучало пафосно, но по сути так и было. Человечество ещё не додумалось до настоящего искусственного разума, повторить мозг человека оказалось невозможно. Но всякий раз, находясь здесь, в этом зале, размером в половину футбольного поля, я испытывал нечто, похожее на благоговение, страх дикаря перед неведомым существом, превосходящего меня. Высший разум, масштабы которого осознать я был не в силах.

— Олег! Что это?!

Крик Эвы заставил меня подскочить на месте. Я бросил взгляд и по коже продрал мороз. Хаос. Полный бардак. Дверцы открыты, из них вывались кишки перепутанных оборванных проводов. Фонтан искр. На подгибающихся ногах пробежался между рядами, проехался по липкой луже, натёкшей вокруг одного из шкафов.

Кто мог это сделать и зачем? Чтобы вывести из строя систему управления этим сложнейшим комплексом не нужно было рвать провода. Достаточно взломать систему изнутри. Программно. Какой смысл уничтожать её физически?

Что-то промелькнуло в груде проводов, вывалившихся из шкафа у стены. Зашевелилось, будто живое. И всё это нечто, слившись в единое целое, двинулось на меня. Раскрыв розовато-фиолетовую пасть с белыми острыми зубами, загнутыми внутрь, как крючки, с пола поднялась анаконда толщиной с фонарный столб. Свилась в плотный клубок, как сжатая пружина, готовясь распрямиться и всей своей массой обрушиться на меня. Бежать! Бежать! Рвалась наружу мысль, лицо охватило жаром, потекли струйки пота по спине, ноги стали ватными.

— Да, это красивое зрелище. Жаль, что никто, кроме нас не видит этого.

Эти простые слова, прозвучавшие так спокойно и мирно, отрезвили меня, сознание прояснилось, воздух вновь наполнился свежей прохладой, и свет стал ярче. Встряхнув головой, я огляделся по сторонам. Всё в порядке. Вдоль стен ровными рядами, как солдаты на плацу, вытянулись шкафы, выкрашенные тёмно-синей краской. Мирно перемигивались индикаторы. Царил идеальный порядок. Проклятье! Почему мне опять привиделась эта чертовщина?! Раздражение хлынуло в душу.

— Олег, с тобой всё в порядке? — Эва остановилось около меня, оглядела обеспокоенно. — У тебя взгляд, как у безумного, — покачала головой.

Я расслабился, прислонился к стене и выдохнул. Объяснять, что меня вновь посетили страшные видения, не хотелось. Действительно Эва подумает, что у меня не всё в порядке с головой.

— Ладно. Надо возвращаться.

Я пропустил Эву вперёд, чтобы она поднялась по лестнице первой. Понаблюдав, как мелькает её упругая попка, обтянутая золотистым комбинезоном, поднялся вслед.

Но стоило вылезти из люка, как меня оглушил страшный грохот, завывания сирены, взрывы, вопли и сухой стрекот пулемётных очередей.

И коридор изменился, вместо пластиковых панелей под розовато-серый мрамор — небрежно положенная кирпичная кладка проступала сквозь обвалившуюся штукатурку.

— Полковник, вам удалось!

Сердце ёкнуло от звуков такого знакомого, родного голоса. Сомнений нет — Ян Беккер. Пятна серой цементной пыли и крови на лице. На правой щеке бугрился кривой рубец от плохо зажившей раны. Но глаза сияли радостью и безмерным обожанием. И тут только я заметил длинный деревянный ящик со стилизованным рисунком ракеты. Ян оттащил его к стене, вскрыл быстрым ударом ломика.

Проход с арочным потолком выходил куда-то наружу, где сквозь завесу густого дыма виднелись остовы зданий. И здесь рядом было несколько бойцов в камуфляжной форме. Кого-то я узнал — мои пилоты с базы. Кто-то был совсем незнаком мне. Но все они восприняли моё появление, как само собой разумеющиеся. Никто не удивился, словно я отлучился лишь на минутку.

— Гнокси атакуют! — оглушил вопль одного из парней, высокого и лысого, как чугунное ядро, и такого же иссиня-чёрного.

— Чего орёшь, Курт? — Беккер осуждающе взглянул на него. — Лучше помоги Полковнику. Мы сейчас по ним шваркнем из базуки! — довольно ухмыльнулся.

С базукой на плече я ринулся по коридору вместе с остальными ребятами.

Ослепив на миг, хлынул в глаза солнечный свет с высокой лазури, как бывает только в самый жаркий июньский полдень. Через мгновение прозрев, я увидел обрушившиеся стены домов с беспомощно торчащими из них кусками арматуры, выгоревшие дотла остовы машин на брусчатке, поваленные платаны с разметавшейся во все стороны пышной кроной.

Тут ходили смахивающие на здоровенных пауков странные существа, высотой с трёхэтажный дом. Мысль о том, как эти твари могла появится на Земле, пронеслась в голове, но исчезла, совсем не потревожив, и скорее добавив азарта и адреналина в кровь. Чего бояться, когда рядом со мной был Ян, держал на плече такую же базуку, как и я? А Курт тащил ящик с ракетами.

Миновав лабиринт разрушенных стен, один за другим мы взобрались на второй этаж здания. Оказалось, что это прекрасная смотровая площадка, и в то же время плацдарм для нападения — лучше не придумаешь.

Ян высунулся из-за оконного проёма. Оставив шлейф огня и дыма, ракета взвилась в воздух, и врезалась в один из двенадцати глаз «паука», тот зашатался, но устоял на ногах. С ритмичным скрежетом, как подъёмный кран, лихо развернулся в нашу сторону. У стилизованных жвал с громким треском закрутился ярко-голубой шар. Сильно запахло озоном.

Но я не стал мешкать, вскинул базуку на плечо.

— Полковник! Бейте в глаза! Попадите в глаза!

Следуя совету Яна, прицелился в длинный ряд фасеточных глаз, нажал спуск. Взрыв! Оставшиеся без башки, ноги-ходули беспорядочно походили взад и вперёд, зашатались и рухнули на торчащую из земли, словно огромный зуб, кирпичную стену.

Словно при замедленной съёмке я видел, как на меня летит груда обломков. Вот- вот рухнут на меня всей своей тяжестью, похоронят живьем. Но что-то мешало отклониться, словно меня укутали в плотное одеяло, не давая даже пошевельнуться.

Крик, тихий, как стон умирающего, как шелест осенних листьев:

— Олег! Олег! Очнись! Пожалуйста! Не оставляй меня!

Столько в этом крике было отчаянья, страданий, мольбы о помощи. Я дернулся, ещё раз, скорее инстинктивно и разнес на куски эту реальность.

Я сидел, привалившись к стене, а рядом на коленях стояла Эва. Губы тряслись, лицо заливали слезы. Бросилась ко мне на шею, обняла холодными как лёд руками.

— Дорогой, любимый, милый, — шептала, беспорядочно тыкаясь в меня теплыми губами, как слепой котенок. — Ты так напугал меня.

Отстранив её, я приподнялся. В голове, как блохи поскакали мысли. Опёрся о стену и оглянулся. Да, это коридор на звездолёте. Что за чертовщина со мной творится? Откуда эти видения? И что они означают? Кто-то хочет мне что-то сообщить?

— Чт-т-то ты видел? — заикаясь, пробормотала Эва, по-прежнему не отводя от меня взгляда, наполненного жалостью до краёв.

— Всё в порядке, Эва, — я прижал её к себе, ласково погладил по спине, она тяжело обвисла в моих объятьях, всхлипывая, как маленькая напуганная девочка.

Подумал с досадой, что так и не сказал Яну, что был рад увидеть его живым и невредимым. Но в глубине души поселилась надежда, что парень смог выбраться из смертельного торнадо. И мы увидимся с ним вновь. Я ведь так хочу этого. Чертовски сильно хочу!

Я не знал, в какую реальность попал на этот раз — альтернативную, виртуальную. Или может быть ионосфера услужливо показала мне будущее, но душу грела мысль, что я спас Землю, и теперь осталось только одно дело. Всего-навсего вернуться домой и навести там порядок.