Лучезарно-голубое

Глава 13

Столовая, расположенная позади длинной гостиной, была выдержана в красных и белых тонах. На полу лежал красный ковер, на окнах висели шторы из алой узорчатой ткани. Стены комнаты были выкрашены в белый цвет. С потолка свисала хрустальная люстра. Джонни расположился слева от одетой в белое платье с жемчугами хозяйки, которая рассуждала о погоде в этих краях. По левую руку от него восседала старая дама в черном туалете, с аппетитом и жадностью поглощавшая пирог. Барт, сидевший во главе овального стола, повернулся к Дороти. Она надела абрикосового цвета платье из мягкой ткани и зачесала волосы высоко наверх.

Нэн – «бедная маленькая Нэн!» – в этот вечер была в красном. Ее темные волосы скрепляла красная бархатная лента. Лицо девушки сияло. Узы любви и веры, крепко связывающие ее с Диком Барти, были почти осязаемы для всех находящихся в комнате. Дик с обаятельной улыбкой сидел между двумя хорошенькими девушками.

В гостиной перед ужином Джонни был потрясен, увидев, насколько тот образ Нэн, который он создал, не соответствует действительности. Однако ему удалось взять себя в руки. Ну, ладно. Он уже здесь. Зачем они пригласили его? Старой дамы сначала не было в гостиной, и Джонни опасался, что она совсем не появится. Потому что он ей понравился. Может быть, он смог бы поговорить с ней еще раз. Узнать все, что возможно, прежде чем вежливость и обаяние исчезнут, и ему открыто скажут, зачем его позвали. Или попросят не задавать вопросов. Или поинтересуются, что ему удалось выяснить.

Теперь старая дама сидела за столом. Но разговор вела Бланш.

Барт рассказывал Дороти что-то о том, как на фабрике (километрах в двух от дома) превращают виноград в вино.

– Часть оборудования устарела, – сказал Барт, – нам придется заменить его.

– Мы с Диком собираемся заняться этим, – решительно произнесла Нэн. – Нам так хочется. Правда, Дик?

«Мы» – Джонни в сотый раз дали почувствовать, что Нэн стала уже частью этой семьи, что ее место здесь и она находится вне его досягаемости.

– Да, верно, – согласился Дик. – Я, кажется, женюсь на девушке с кучей денег. Мы могли бы сделать все одним махом. Бабушка собирается дешево продать нам свою долю. Правда, бабушка?

Старая дама потягивала кофе:

– Эта доля должна была перейти к твоему отцу, – сказала она. – Я отдам ее тебе.

– Я никогда не понимал, – заявил Дик, – почему жена не должна вкладывать деньги в дело мужа.

Это замечание не предназначалось Джонни, но тем не менее откликнулся на него именно он:

– Я тоже, при условии, конечно, что предварительно это дело беспристрастно оценит какая-нибудь надежная компания, а эти деньги будут рассматриваться как вклад. – Он улыбнулся. В нужный момент Джонни умел быть обаятельным.

– Естественно, – согласился Дик. – И разумеется, у этого вклада должны быть обычные гарантии.

– Конечно, – спокойно подтвердил Барт, однако Джонни увидел, как его лицо исказило отчаяние.

Джонни повернулся к Бланш.

– Пока я не забыл, – неожиданно произнес он, – не могли бы вы, миссис Барти, назвать мне имена слуг, работавших здесь семнадцать лет назад?

Бланш долго собиралась с мыслями, прежде чем ответить на этот вопрос.

– Я не могу сказать вам. Я тогда не жила здесь.

– А вы, мистер Барти? – обратился Джонни к хозяину.

– В это время я служил на Западе, – неторопливо пояснил Барт.

Джонни заглянул в серые глаза напротив.

– Дик? – быстро спросил он.

– Сомневаюсь, что смогу вспомнить, – ответил Дик, – они приходили и уходили.

Осталась одна старая дама.

– Значит, я должен обратиться к вам, – улыбнулся Джонни. – Вы не поможете мне?

– Помогу – в чем? – она дожевывала последний кусок. В первый раз за все время старуха посмотрела на него.

– Мне нужны имена слуг, работавших здесь семнадцать лет назад.

Казалось, старуха не слышала его. Ее лицо ничего не выражало. Барт мягко заметил:

– Мама все забывает. Возможно, в бумагах моего отца сохранились какие-нибудь записи. Еще что-нибудь?

Вопрос прозвучал спокойно, но Джонни заподозрил в нем скрытую насмешку.

«Ну, хорошо, – подумал он. – Попробую быть обаятельным».

– Прошу прощения за то, что говорю о своей работе, – подчеркнуто вежливо сказал он, откинувшись на стуле. – Возможно, вы не совсем понимаете, в чем она состоит. Мне надо собрать такую информацию, которая делает повествование более живым и интересным – описание места, атмосфера, разные пустяки. Из всего этого и рождается рассказ. Я полагаю, никто из вас никогда не писал? Писатель бы меня понял. Те книги, которые выпускает Граймс, скорее относятся к художественной литературе. Моя информация придает его историям колорит.

– Слуги могут добавить колорита? – поинтересовался Дик.

– Мне кажется, что да. Вам, наверно, и в голову не приходит, – ответил Джонни, – насколько необычен этот старый дом, например. Или как романтично для обычного читателя звучит рассказ о вашем бизнесе. Или какой яркой фигурой был старый хозяин дома.

Все гости внимательно слушали его. Только одна пара глаз не одобряла его грубой лести. Это были голубые глаза Дороти Паджетт. Но Джонни продолжал:

– Или какой интерес для читателя представляет ваш характер, миссис Барти.

– Я прожила настоящую жизнь, – гордо заявила старуха. – Это сейчас меня отставили в сторону. Но я прожила настоящую жизнь.

– Представляю, – пробормотал Джонни.

– Два мужа. Оба умерли. Моя дочь Нелли тоже умерла. Натаниэль… Все скончались. И Кристи тоже.

– Кристи… – повторил Джонни. – Молодая красивая женщина убита в этом доме. Вы не представляете, как завораживает…

– Вряд ли мы сможем себе представить, – сухо перебил его Барт.

– Мне кажется, вы уже достаточно рассказали о вашей работе, мистер Симс, – заметила Бланш. – Не могли бы мы побеседовать о чем-нибудь более приятном?…

Старая дама повторила:

– Барт умер. Натаниэль тоже.

– Напротив, дорогая, – заметил Барт-младший жене. Она побледнела под его взглядом. Потом он вежливо повернулся к Джонни: – Мистер Симс, мы пригласили вас сегодня для того, чтобы вы могли поговорить о вашей работе. Вы так заинтересовали нас, что мы готовы прямо сейчас ответить на все ваши вопросы. Я правильно тебя понял, Дик?

– Да, – согласился Дик и улыбнулся.

– Ничего лучшего и желать было нельзя, – быстро ответил Джонни.

– Ответьте мне, – беззаботно обратился к нему Дик, – вы пришли к выводу, что тогда, в юности, это я убил Кристи?

– Клинтон Макколи убил Кристи, – решительно вставила старая дама.

– С кем вы уже встречались, Симс? – спросил Барт, не обращая внимания на мать. – Кроме Кейт Каллахэн?

– У меня состоялась очень приятная беседа с вашим отцом, миссис Барти, – обратился Джонни к Бланш.

– Как там папа?

– Из разговора с ним я узнал кое-что интересное, – сказал Джонни. – Простите меня, ведь в то время вы с Диком встречались?

– Один или два раза, – ответила Бланш. Ее глаза смотрели в пустоту.

– Я никогда не слышал об этом, – мягко заметил Барт Барти.

Нэн сидела неподвижно и рассматривала тарелки. Из глаз Дороти исчезло неодобрение. В них появилась тревога.

– Да, мы встречались раз или два, – согласился Дик.

– Миллион лет назад, – добродушно произнес Джонни, – как сказала бы мисс Каллахэн. В самом деле, ваш сосед по комнате, Дик, сказал мне, что вы встречались, практически, со всеми девушками в округе.

– Сосед? Ах, да. Старина Джордж. Ну, это ерунда, – засмеялся Дик.

– Он по ночам частенько удирал из школы, – продолжал Джонни. – Он отсутствовал и в ту самую ночь. Ну, вы сказали, что знаете об этом.

Бланш откинулась в кресле и с шумом ударилась о его спинку.

– Мистер Симс, вы пытаетесь доказать, что Макколи невиновен? – спросил Барт.

– Я уверен, что он невиновен, – ответил Джонни.

Тут заговорил Дик.

– Плохо, что многие уже умерли или уехали отсюда и с ними невозможно поговорить. Вы считаете, что Макколи невиновен? Но вы не ответили на мой вопрос. Вы считаете, что виновен я?

– Значит, алиби Дика не выдержало проверки? – спросил Барт. – Дик, что ты на это скажешь?

– Ну, ладно, – вздохнул Дик, – Джордж не хотел признаться, что он отсутствовал в ту ночь. А я тем более.

Нэн смотрела на говоривших так, как будто не могла понять, о чем идет речь.

Барт резко спросил:

– Где же ты был в таком случае?

– Мы были молоды, – ответил Дик. – Никто не хотел ссориться с предками, не хотел, чтобы его исключили из школы. Тогда нам казалось, что это имеет значение. – Дик посмотрел на Бланш, лицо которой побледнело так, что это было заметно, несмотря на макияж. – На самом деле у меня есть гораздо более надежное алиби.

– Я просила тебя не копаться в этом, – сказала Бланш своему мужу бесцветным голосом. – Но тебя не остановить. В ту ночь, когда убили Кристи, Дик был со мной.

– Где? – ледяным тоном поинтересовался Барт.

– У нас в доме.

– В полночь? – Супруги обменивались репликами через весь стол.

– Да. Он бросил в мое окно горсть песка, и я спустилась вниз. Мы поговорили на боковом крыльце. Он хотел, чтобы я потихоньку выбралась из дома и пошла с ним на танцы. Но я сказала ему, что уже очень поздно. Это было в полночь.

Дик вздохнул:

– Сумасшедший подросток. Старина Джордж удрал, ну и я… Это казалось вопросом чести. Барти не собирался сидеть в школе, как пай-мальчик, если парни вроде Джорджа Раша удрали.

С точки зрения Джонни, слова Дика звучали вполне правдоподобно.

– Цели у меня не было, свиданий не намечалось, – Дик пожал плечами. – Я пытался уговорить Бланш, но безуспешно. – Дик улыбнулся ей.

– Почему же все это не выяснилось тогда? – Барт обращался только к своей жене. – Убийство! Твой собственный отец участвовал в этом деле в качестве адвоката.

– Папа запретил мне встречаться с Диком, – ответила Бланш, – и я обещала ему. Он уже спал, в доме было темно, я постаралась не разбудить его. – Бланш казалась рассерженной. – В школе подтвердили алиби Дика. Почему я должна была беспокоиться по этому поводу?

– Скрывать часть правды, – холодно заметил Барт, – все равно, что лгать.

Бланш поморщилась. Старуха не спускала с нее глаз.

Внезапно Джонни обратился к ней:

– Это вы подобрали булавку с пола и отдали ее Натаниэлю? – смело спросил он.

В глазах Барта промелькнул гнев.

Но старуха быстро ответила:

– Конечно, нет. Булавка была у той женщины.

– У какой женщины? У Кейт Каллахэн? – Барт уставился на мать. – И ты это знала, мама? Но ты же давала присягу…

– Натаниэль не понимал, что это была фамильная драгоценность, – объяснила старуха, – а я понимала. Но я не сердилась на него. Я просто сказала, что он должен вернуть ее прежде, чем об этом узнает его отец. Он никогда не понимал Натаниэля. Натаниэля нет больше, – добавила она.

– Вернуть! – Барт был крайне раздражен. – Как и когда Натаниэль смог вернуть эту булавку?

Бланш пояснила:

– Мы достали ее, я и Дик, – в ее взгляде была горечь. – Мы нарушили закон. Слишком долго эта давняя глупость омрачала мою жизнь. Теперь я в конце концов смогу перестать «лгать».

Старуха хихикнула.

– Это вы забрались в квартиру Кейт? – настороженно спросил Джонни.

– Я всегда знала, – с горечью произнесла Бланш, – что Дик не мог совершить убийства, потому что он был со мной. И я все время была уверена, что убийца – Макколи. Потому что он лгал про булавку. Я могла бы доказать это. Я просила вас не копаться в этом старом деле.

– А сейчас вы можете доказать? – поинтересовался Джонни.

– Ну, булавка была не в кармане Макколи, а в ящике комода Кейт Каллахэн.

– Мой отец не был создан для интриг, – вставил Дик. – Он ударился в панику. Дед, наверное, убил бы его. Отец умолял меня. В то время для меня это было как вызов. Я мог проверить, чего я на самом деле стою. Ничего ужасного. Бланш и я совершили кражу со взломом. Однако с благородной целью, – Дик улыбался. – Сумасшедшие подростки.

– Вы нашли эту булавку в комнате Кейт после убийства? – Джонни оживился. – В воскресенье ночью?

Дик посмотрел на Джонни и мягко ответил:

– Да, именно ночью в воскресенье. Чувствуется, что вы походили по округе.

– Это я нашла ее, – сказала Бланш.

– И вы взяли ее?

– Конечно, – ответил Дик. – Спасли жизнь отца, можно сказать. – Теперь он как будто забавлялся.

– Бланш, – недоумевал Барт, – неужели ты позволила своему отцу защищать этого человека в суде, утаив от него такую информацию?

– Я была подростком, – Бланш слегка заикалась, – я ослушалась отца и пошла с Диком. И то, что мы сделали, было незаконно. А кроме того, еще до суда я уехала в школу. – Бланш подняла голову. – Какое это могло иметь значение?! – воскликнула она. – Это просто доказывало, что Кейт Каллахэн лгала. Что Макколи взял булавку Кристи. Все, что я знала, только подтверждало мнение присяжных.

– Но вы же не присяжные, – с сильным чувством проговорила Дороти. – И не судьи.

– Дети, – со вздохом сказал Дик, – никогда не доносят друг на друга. У нас было настоящее приключение. И конечно, все это было сделано для моего отца.

– Это же ради отца, – повторила Нэн.

У Джонни было такое чувство, что он упустил что-то.

– Все это ужасно глупо, – проговорил Дик. – Ну, ладно, по крайней мере, сейчас все ясно. Разве нет?

– Ясно? – переспросил Джонни.

– Ложь, секреты, а несчастный человек сидит в тюрьме! – воскликнула Дороти.

– Но ведь он убийца, – высокомерно возразила Бланш. – По отношению к нему не совершили никакой несправедливости.

Барт поднялся и обратился к Джонни.

– Пойдемте со мной, Симс.

– Барт! – позвала Бланш дрожащим голосом, но ее муж даже не повернулся.

Джонни последовал за ним через холл и по лестнице в кабинет. Одна мысль сменяла другую.

«В темноте, – думал он. – Молоденькая девушка крадется по лестнице в темном доме. Возбужденная, дрожащая от страха, она проникает в чужую комнату, почти наверняка в темноте». Бланш считала, что она что-то знает и в чем-то может быть уверена. Но Джонни сомневался. Он ничего не знал и ни в чем не мог быть уверен.

В кабинете было темно. Барт включил свет. Он порылся в ящике одного из застекленных шкафов.

– Я храню много всякой ерунды, – пробормотал он и вытащил несколько коричневых папок. – Может быть, здесь есть имена слуг.

– Все это случилось так давно, – медленно начал Джонни, – я не знал людей, связанных с этим делом…

– Кажется, я тоже, – хмуро откликнулся Барт.

– Расскажите мне о Натаниэле, – попросил Джонни. – Он был художником?

– Да, он пописывал картины, – сухо подтвердил Барт.

– Я не знаю, что и подумать, – признался Джонни, потирая затылок. – А вы?

Барт помолчал.

– Я тоже. Моя мать была фанатично предана Натаниэлю. Он находил в ней заступницу, и, мне кажется, ей это льстило. В то время как я самостоятельно жил вдали от дома. Но я ее сын и должен заботиться о ней, как это делал мой отец. – Джонни неожиданно понял, что этот принцип Барта является предметом его гордости.

Барт замолчал. Через минуту он заговорил снова:

– Натаниэль был лгуном. Он лгал, когда заявлял, что не имел дела с Кейт Каллахэн. Моя мать знала это. Но она покрывала его и потому лгала сама, – в уголках рта у него таилась горечь. – Сын покрывал отца – и потому украл. Сейчас мне, как и вам, хочется докопаться до сути этого дела. – Потом он спросил напрямик: – Вам хочется думать, что это дело рук Дика?

Джонни ответил:

– Надеюсь, то, чего хочу я, никак не связано с этим делом. Как вам кажется, Дик заставил вашу жену покрывать его?

– В темноте? – ответил вопросом на вопрос Барт.

– Кто назвал Бланш время их свидания? – осторожно поинтересовался Джонни.

Дрожащими руками Барт открыл одну из папок.

– А что вы скажете о деньгах? – Барт поднял голову. – Дик утверждает, что он не предполагал, будто Нэн – богатая наследница. Но, может, он знал?

– Может быть, – медленно произнес Джонни. – Я тоже думал об этом.

– Я вот почему спросил, – сказал Барт. – Вам не приходило в голову, что Дика больше привлекает мисс Дороти?

– Нет, – Джонни был потрясен.

– Понаблюдайте за ним, – мрачно посоветовал Барт. – Она – красивая девушка и необычайно привлекательная. Лакомый кусочек. Почему же такой человек, как Дик, обратил внимание на более скромную? Скромную во всех отношениях.

– Нэн всегда была робкой, – холодно ответил Джонни.

– Я хочу дать вам представление о нашем семейном деле, – начал Барт. – Нам предстоит многое заменить. Нам нужны машины для разливки по бутылкам, машины для выдавливания сока, тракторы. Я уже взял ссуду в банке. А теперь мать отдаст Дику свою долю капитала в деле. У меня нет права помешать ей. Ее доля невелика в процентном отношении. Теперь, если Дик вносит сразу большой капитал, я вынужден взять эти деньги и сделать его полноправным партнером. Именно этого ожидает от меня моя мать. – Лицо Барта окаменело. – Я занимаюсь этим делом многие годы. А Дик все это время, что называется, шатался по свету, искал приключений. Думаете, он мужественный человек?

– Я не думал об этом, – пробормотал Джонни.

– Дик – слабый человек, – продолжал Барт. – Он никогда в жизни ничем серьезно не занимался и ничего не доводил до конца. Я сильнее его.

– Я верю вам, – мягко сказал Джонни.

Барт отвел глаза.

– Конечно, я связан, – проговорил он. – Ну, что ж, посмотрим. Бухгалтерские книги. Счета по дому. А, вот и тот год.

Джонни переписал нужные имена в блокнот. Барт не имел представления, где сейчас живут повар, горничная или приходящая прислуга. Фамилия садовника была Делеван.

– А в ту ночь он мог быть здесь? – поинтересовался Джонни.

– Он и был здесь. Я слышал, что полиция брала у него показания. Но в суд его не вызывали.

– Что это были за показания?

– Вот этого я не знаю.

– Как получилось, что он оказался здесь?

– Ну… В роще перед домом был натянут гамак. Иногда, если он работал допоздна, а на следующий день хотел быть здесь пораньше, он брал на кухне что-нибудь поесть и спал в гамаке. Отец уволил его, как только узнал об этом. Считалось, что гамаком могут пользоваться только члены семьи. – Барт стоял, и казалось, что в нем воплотилась гордость всех поколений Барти.

– Его не вызывали в суд в качестве свидетеля?

– Нет.

– Интересно почему?

– Должно быть, потому, что он ничего не видел, – предположил Барт.

– Здесь есть какой-нибудь адрес? Минутку… – Джонни щелкнул пальцами, – я знаю, где его искать. Кто-то мне сказал, что он живет в маленьком поселке Туми. Его показания обеспечили Натаниэлю алиби.

– Натаниэль, – презрительно сказал Барт, – не мог убить даже мухи. Обычно это делала за него моя мать.