Лучезарно-голубое

Глава 20

Дик Барти шел по холлу второго этажа. Около двери в спальню Барта и Бланш он остановился и прислушался. Хозяева внизу принимали гостей. Поэтому он смело открыл дверь их комнаты, в которой был телефон.

Ответа на междугородный звонок пришлось подождать. Внешне Дик оставался совершенно спокойным. Только сжатые зубы свидетельствовали о клокотавшем в нем гневе.

В конторе Копленда ответили, что мистера Копленда сегодня, к сожалению, нет.

– Наберите домашний номер, – попросил он телефонистку.

По домашнему телефону ответил женский голос.

– Междугородная вызывает мистера Чарльза Копленда.

– Его нет дома. Это говорит миссис Копленд. А кто?…

– Япоговорю с миссис Копленд, – вмешался в разговор Дик.

– Не могли бы вы подсказать мне, где можно найти вашего мужа? – спросил он, и в его голосе зазвучали мурлыкающие нотки. – Мне очень неловко вас беспокоить, но это очень важно.

– Он улетел в Хестию, – ответил голос в трубке. – Правда, я не знаю, куда именно. Мне очень жаль.

– А когда он предполагал вернуться? – помедлив, спросил Дик.

– Скоро, я думаю, – она откликнулась на мягкие ласкающие нотки в его голосе. Ей захотелось помочь ему. – Он поехал сообщить о смерти. Надеюсь, он вернется к вечеру, он полетел на самолете.

– Понимаю. Как печально.

– О, да, – жалобно проговорила она. – Естественно, это был его долг. – Она пыталась казаться мужественной, но в голосе прозвучало одиночество.

– Вы не знаете имя тех людей, к которым отправился мистер Копленд, чтобы я мог позвонить туда?

– Имя? Да, он сказал мне. Макколи.

Поскольку Дик ничего не ответил на ее слова, она продолжила:

– Это все, что я знаю. Вряд ли это поможет вам…

– Надеюсь, что поможет, – мягко заверил ее Дик. – Большое спасибо.

– Не за что. А как мне передать, кто звонил?

Но он уже повесил трубку.

Его глаза мрачно блестели. В два шага он добрался до двери и вышел в холл. Затем поправил галстук и, волоча ноги, начал спускаться по лестнице.

Джонни вошел в гостиную и влился в число гостей. Среди них он заметил Маршалла и кивком головы поприветствовал его. Священник, сидевший в кабинете, ожидал сигнала к началу церемонии. Все ждали. Джонни тоже ждал. «Сработает ли? В современном мире наука – это что-то вроде фетиша. Люди, которые не верят ни во что другое, верят в науку. Пусть он тоже поверит, – взмолился Джонни. – Пусть он думает, что женится вовсе не на деньгах. Пусть он не вспомнит, что глаза у Макколи – карие. Как это помнит Барт. Пусть он чем-нибудь выдаст свои намерения относительно денег».

В комнате наверху Нэн разговаривала с Дороти.

– Успокойся, Дотти, и приведи себя в порядок. Прошу тебя, не порть моей свадьбы.

Дороти держала на лице холодное влажное полотенце.

– Я буду в полном порядке.

– Интересно, – Нэн мерила шагами ковер на полу, – кто же из нас теперь старше?

– Я не знаю. Думаю, разница невелика. Не имеет значения, – Дороти пытливо посмотрела в зеркало на свои глаза, потом взяла сумочку с косметикой.

Нэн теребила маленькую драгоценную булавку у себя на плече.

– Я думаю, булавка должна принадлежать тебе, – задумчиво сказала она. – Ведь она не моя. Это булавка твоей матери.

– Не хочу даже дотрагиваться до нее! – пылко воскликнула Дороти. – Это булавка Кейт.

Нэн в нерешительности отошла от нее.

– Из-за нее мой отец уже семнадцать лет сидит в тюрьме! Все это время я могла бы иметь отца! Я не дотронусь до нее! И завтра же встречусь с отцом.

– Завтра? – переспросила Нэн. Ее глаза были широко открыты и очень серьезны.

– Как можно раньше.

– Я думаю, Джонни поедет с тобой, – сказала Нэн как бы издалека. Казалось, она пытается понять чувства, которые испытывала Дороти, ее реакцию на случившееся.

– Кажется, все в порядке, – вздохнула Дороти. – Пойдем. Выходи замуж за этого Дика, если ты так настаиваешь на этом. А мы с Джонни сможем уехать еще днем.

– Дот, но ведь Барт – твой дядя. Старая миссис Барти – твоя прабабушка. Они же твоя семья.

– Они никогда не интересовались мной, – сказала Дороти. – Они думали, что во мне течет плохая кровь. Моя семья – Эмили. Я никогда не забуду лет, проведенных с нею. Но напрасно она не открыла мне все с самого начала. Я бы все поняла как надо.

Дороти выглядела взволнованной, но высокой и сильной.

– Я… Я тоже все поняла бы как надо, – проговорила Нэн слабым голосом. – Я хочу сказать, если бы я была на твоем месте. Конечно, мы с Диком собирались повидать… мистера Макколи. Просто Дик для меня на первом месте, ведь я влюблена в него. – Казалось, Нэн с некоторым опозданием начала осознавать, какой должна бы быть естественная реакция человека на случившееся.

– Я тоже, – ответила Дороти. – Уже три года я влюблена в Джонни Симса. Я просто обожаю его.

Две кузины стояли, внимательно глядя друг на друга.

Наконец Нэн проговорила:

– Ну и хорошо. Ты можешь взять себе Джонни. И у тебя есть деньги, и все такое. Я очень за тебя рада.

– Мне не нужны эти деньги, – с презрением сказала Дороти. – Меня они совершенно не волнуют. Джонни уже почти влюблен в меня, и я сделаю все, чтобы завоевать его любовь. Возьми эти деньги себе.

Нэн прищурилась.

– Можешь считать это моим свадебным подарком, – беззаботно добавила Дороти. – Сейчас я могу думать только об одном: у меня есть отец! И еще Джонни. Он поможет мне узнать всю правду об убийстве моей матери.

– Но если именно твой отец… сделал это? – Нэн искала себе оправдание.

– Я не боюсь правды, – ответила Дороти. – Но если он не делал этого, Нэн, я не пойду ни на какие жертвы, не буду хранить никаких секретов ради кого бы то ни было.

Нэн сразу поняла, что Дороти имела в виду.

– Что бы ты ч-чувствовала, – произнесла она дрожащим голосом, – если бы твоего Джонни обвинили в чем-то? Ты бы все равно ему верила, ведь так? – Лицо у Нэн помрачнело.

– Ах, но Джонни я знаю, – решительно возразила Дороти. – Я знаю и люблю его родителей. И в этом небольшое отличие. Ну да ладно. Ты готова? Пошли?

Нэн набрала воздуха, потом посмотрела в зеркало и ответила:

– Готова.

Джонни стоял в гостиной. Кто-то поставил на проигрыватель пластинку. Гости замолчали. Бланш заняла место около кресла старухи. Все стояли тихо, ожидая начала церемонии.

В облачении, с книгой в руках вошел священник. Он положил книгу на аналой и молча встал рядом.

Дик вошел в комнату в сопровождении какого-то мужчины. Джонни не знал его. Они встали слева от священника. Дик был совершенно спокоен, по крайней мере, внешне. Его серые глаза, холодные и слегка враждебные, внимательно смотрели на священника.

Грациозно, с высоко поднятой головой вошла Дороти. Ее блестевшие глаза, не задерживались ни на ком. Она встала справа от священника.

Жених посмотрел на подружку невесты.

Наконец появился Барт, ведя под руку Нэн. Невеста, вся в белом, с темными застенчивыми глазами, шла, опустив голову. Она двигалась с несколько забавным достоинством, которым защищалось ее самолюбие. Джонни знал, что она не уверена в себе. «Кто-нибудь должен поддержать ее», – с прежней болью подумал он.

В комнате звучала только музыка.

Барт подвел невесту к жениху. Но жених не посмотрел на нее: его взгляд был направлен через ее голову на Дороти.

Священник начал произносить знакомые слова:

– Нежно любимая…

Наконец он дошел до:

– Кто отдает эту девушку замуж?

Барт отошел от невесты. Нэн казалась такой маленькой. Теперь никто не поддерживал ее.

В комнате повисло необычайное напряжение. Невеста покачнулась. Священник замолчал. В его глазах промелькнуло сомнение. На мгновение показалось, что церемония замерла на точке шаткого равновесия между «да» и «нет». Гости почувствовали, как произнесенное «да» пронеслось по комнате. Так огонь мгновенно охватывает сухую траву.

Жених взял невесту под руку и заботливо склонил к ней голову. Невеста улыбнулась и подняла на него глаза. Священник откашлялся.

Церемония продолжалась и подошла к концу.

Они стали мужем и женой.

Гости столпились вокруг новобрачных с поздравлениями. Только Джонни Симс печально вышел в холл и через двойные двери прошел на крыльцо. Он смотрел на пышную листву деревьев и размышлял о своем поражении. «Хватит с меня уловок», – думал он.

Кто-то встал позади него. Это был Маршалл.

– Ужасно.

Джонни не смог пошевелить языком, чтобы пробормотать слова согласия. Невеста разрезала свадебный пирог. Чтобы снять неловкость, почему-то охватившую всех, гости засуетились вокруг старухи. Старуха словно только и ждала этого. Поэтому жених смог улучить момент и прошептать на ухо новобрачной:

– Переоденься, дорогая! Давай поскорее уедем отсюда.

– Это, наверное, не положено?

– Какое нам дело до того, что положено, а что нет? Поторопись. Тебе прислать Дороти? – Дик казался нетерпеливым. – Вы, девушки, любите поговорить.

Нэн обеими руками подобрала юбку и приготовилась уходить.

– Нет, я не хочу разговаривать. Я хочу поскорее уехать. Мне не нужна Дороти. Я пойду переоденусь.

– Правильно, любовь моя, – мягко одобрил он.

Невеста потихоньку выскользнула из столовой и побежала вверх по лестнице. Жених подошел к подружке невесты.

– Ты поможешь Нэн? – прошептал он ей на ухо.

Дороти подняла на него блестящие глаза.

– Конечно, – с готовностью сказала она.

Но когда она поднялась к Нэн в комнату, та холодно сказала ей:

– Не беспокойся, Дотти. Я сама справлюсь. Ступай вниз.

– Хорошо, – спокойно ответила Дороти и удалилась, закрыв за собой дверь.

В зале второго этажа не было никого, кроме жениха. Когда Дороти была уже возле лестницы, он подошел к ней.

– Дорогая Дороти, – сказал он и одной рукой крепко обхватил ее плечи. Другой он безжалостно сжал ее челюсть. Боль пронзила Дороти, а насилие просто потрясло ее.

Дик почти отнес ее в комнату, которая раньше была спальней Натаниэля. Там он опустил ее на ноги. Он мог справиться с ней одной рукой, потому что ее тело стало тяжелым, мускулы вялыми, и вся она трепетала от страха. Он закрыл дверь и запер ее на ключ.

Джонни Симс вернулся в дом. Через большой холл он прошел в кабинет – комнату, где погибла Кристи. Он нашел телефон и набрал номер. Он потерпел поражение, а вместе с ним Граймс, Копленд, отец Кляйн… Он должен мужественно встретить неудачу. Он должен сообщить об этом Клинтону Макколи.

Дороти не могла говорить. Огромная рука зажимала ей рот. По его глазам было видно, что он не тот человек, с которым можно разговаривать.

– Дорогая Дороти, – говорил он, – произошла ужасная ошибка. Я бы предпочел, чтобы ты была моей невестой, живой и здоровой.

Он так прижал ее к стене, что она не могла опереться на ноги. Они даже не доставали до пола.

– Я повешу тебя в чулане, как старый костюм, который не берут в дорогу. Я подвешу тебя за твою хорошенькую шейку. – Его губы поцеловали шею Дороти. Она затрепетала и выгнулась, стараясь отстраниться.

– Все подумают, что это самоубийство, – продолжал Дик. – Прекрасная Дороти. Такая молодая. Но мне нужны деньги Барти.

Она отчаянно замотала головой – нет!

– Нэн – твоя единственная родственница, – спокойно продолжал Дик. – Макколи мертв. Неважно откуда, но я об этом знаю.

Он открыл дверь чулана.

– Думаешь, я не сделаю этого? – Казалось, он наслаждался. – Думаешь, не посмею? Посмею, и никто не поверит, что это моих рук дело. Все будут говорить, что я не посмел бы. – Дик довольно засмеялся. – Люди всегда считали, что я не посмел бы. Но, как видишь, они ошибались.

Свободной рукой он держал фланелевый пояс от купального халата.

– Для убийства нужно совсем немного времени, – объявил он Дороти. – Просто удивительно, как немного!

Дороти понимала, что, даже будь она в состоянии говорить, ни одно ее слово не изменило бы его намерений. Она не могла ни говорить, ни кричать, не могла ничего противопоставить его массе и силе. Она была совершенно беспомощна.

– Кристи хватило одного удара, – продолжал он. – На это ушла одна секунда. Я даже удивился. Правда, с мисс Макколи пришлось повозиться.

Пояс обвивал ее шею, но Дороти даже не чувствовала этого. Сердце ее замирало от ужаса и горя.

– Целых пять минут, – сказал Дик, – а это очень много. Я хотел быть полностью уверенным. И мне нельзя было оставлять никаких следов. На тебя столько времени не потребуется. Я как раз успею переодеться.

Пояс затягивался. Он держал оба конца пояса за ее шеей и закручивал их. Когда пояс закрутился настолько, что Дороти почти не могла дышать, Дик Барти уже двумя руками завязал узел.

– Я быстренько увезу Нэн, – продолжал он, доверительно улыбаясь. – Некоторое время тебя никто не хватится. А мы будем далеко. Медовый месяц обычно проводят в потаенных местах. Потребуется какое-то время, чтобы найти нас. Никто даже и не подумает на меня. Если ты достаточно смел, то – знаешь, Дотти? – ты просто неуязвим. Можно делать все, что захочешь.

Теперь он держал ее, одной рукой приподняв за талию. Другой рукой он закреплял пояс где-то наверху. Закончив, он посмотрел ей в глаза.

– Жаль, что я не знал раньше, – произнес он с некоторым сожалением. – Мне следовало бы обратить внимание. – В его голосе прозвучало раздражение. – Меня никогда не интересовал цвет глаз.

Потом он отпустил ее талию, и тело Дороти обвисло под собственной тяжестью. Голова ее стала тяжелой, а потом вдруг неожиданно легкой. Дороти корчилась от боли. Она смутно осознавала, что Дик Барти пристраивал к ее ногам старый чемодан, но уже теряла всякую способность слышать и видеть. Потом Дик закрыл дверь чулана.

Внизу Джонни кричал в телефонную трубку:

– Эмили! Эмили!

– Уже есть ордер на его арест, – хрипел Граймс на другом конце провода. – В конторе шерифа. Копленд уже должен был добраться до вас. Послушай, Джонни, мы не можем припереть его к стене. У нас нет абсолютно никаких доказательств!

– А чем вы располагаете? – спросил, задыхаясь от волнения, Джонни.

– Во-первых, взятая напрокат машина около больницы памяти Шмидта. Время подходит. Во-вторых, человек в шляпе в комнате Эмили. Рыжеволосая женщина, видевшая, как мужчина в шляпе вышел из комнаты. Но она не видела его лица и поэтому не может опознать. Помни, ты не должен признаваться, что у нас только такие факты.

Джонни снова повторил:

– Эмили!

И хотя после этого он не сказал больше ни слова, ему казалось, что он продолжал выкрикивать проклятия.

Граймс решительно заявил:

– Дождись представителей закона. Потом попробуй загнать его в угол. Получи у него признание. Перехитри его, если сможешь.

Джонни повесил трубку и пошел в холл. Там он увидел Копленда и рядом с ним Маршалла и Барта Барти.

– Я взял такси, – сказал Копленд. – Шериф копается, но будет с минуты на минуту. Надеюсь, что так.

Джонни спросил:

– А где?…

– Ушел наверх переодеваться, – ответил Барт, угадав вопрос. – Нэн с Дороти тоже наверху.

Джонни казалось, что он бушевал и кричал. На самом деле он не издал ни звука, но ноги сами понесли его к лестнице.

Остальные последовали за ним, на ходу обмениваясь информацией.

Джонни забарабанил в дверь комнаты Нэн. Она была одна и переодевалась.

– Джонни?… – взвизгнула она.

– Где Дик Барти?

– Прекрати! – закричала она. – Оставь нас в покое!

– Где он?

– Я тебе не скажу! – Она топнула ногой, словно рассерженный ребенок.

Джонни повернулся и пошел по холлу, по пути открывая все двери. Глубокий шкаф с полками, ванная, пустая спальня, духи Дороти.

Наконец Джонни подошел к бывшей комнате Натаниэля. Дверь ее была заперта на ключ.

– Барти! – закричал Джонни.

Ответа не было.

– Там где-то льется вода, – сказал Маршалл, тяжело дыша.

– Это в ванной, – предположил Барт. – Он не слышит.

Джонни начал бить ногой по замку. Громкие тяжелые удары.

По лестнице торопливо поднялась Бланш.

Из комнаты раздался голос Дика:

– Что такое? Входите. Почему вы не заходите?

– Отопри дверь! – заорал Джонни.

– Она не заперта.

Джонни еще раз пнул ногой дверь.

В замке повернулся ключ, и Дик открыл дверь.

– Кто мог запереть ее? – удивленно произнес он. – Что происходит?

Джонни в ярости ворвался в комнату, чувствуя себя так, будто в нем было девять футов росту.

– Ну-ка, минуточку, – прошипел Дик Барти, сжал кулаки и напряг мускулы, готовясь нанести удар.

Джонни умел драться ногами. Он размахнулся правой ногой и ботинком ударил Дика Барти в челюсть. Дик зашатался и упал на пол.

Маршалл, Копленд и Барт Барти вошли в комнату.

Они увидели мертвенно-бледного он гнева Джонни, который стоял посреди комнаты, глядя себе под ноги. Там на полу лежал Дик Барти, и его лицо выражало удивление и даже уважение. Неужели последнее было вызвано учиненным над ним насилием?

Нэн отчаянно закричала. В одном белье, плача, она растолкала мужчин и бросилась к Дику.

– Замолчи, Нэн, – гневно сказал Джонни. – Немедленно замолчи! Тихо!

Он хотел избавиться от любого шума: звука проклятий в голове, оглушающего звука пульсаций собственной крови. Он был почти оглушен ими. Но вдруг его мозг уловил слабые сигналы, и, сделав над собой усилие, Джонни прислушался к ним. Где-то в комнате раздавалось легкое постукивание: тук-тук-тук. Что это? Где? За этой дверью?

Джонни рывком открыл дверь чулана и увидел Дороти. Ее розовое платье обвисло, кончики туфель постукивали о стенки чулана, тело слегка поворачивалось вокруг крюка, на котором она была повешена.

Нэн пронзительно закричала от ужаса. Джонни обеими руками схватил качающееся тело. Приподняв его одной рукой, другой он попытался ослабить ткань, страшно затянувшуюся вокруг шеи.

Ему на помощь пришел Маршалл. Он сорвал пояс с высоко прибитого крюка. Шатаясь, Джонни опустился на одно колено, на другое бережно положив тело Дороти.

Нэн отчаянно закричала:

– Дотти! Дотти! – и уткнулась лицом в плечо Дика.

– Как это случилось? Дороти! – громко спросил тот.

– Доктор Дженсон внизу, – сказал Барт Барти. – Я помогу вам ее донести.