Лучшая доля

Глава 8

— Третий, Котёнок на тебе, — тихо шепнул Вилорг в рацию, наблюдая, как легко Ярина взбиралась по забору. Как его успели отключить, уму непостижимо. Видимо его ребята уже привыкли к выходкам несносной девицы, способной найти любую дырку и протиснуться в неё. Взрывная и колючая, Марго нисколько не удивила Феропа своей эскападой. Свободолюбивая, вольная как ветер, а из-за этого могут возникнуть с ней проблемы. А вот они Вилоргу были не нужны.

— А почему сразу Третий? — недовольно услышал манаукец голос Пятнадцатого. — Я её первый увидел.

— Приказы не обсуждаются, — весело отозвался Эмарат, лёгкой тенью скользящий за ничего не подозревающей Яриной, которая шла и со злости пинала всё, что под ногу попадалось.

— Первый, — обиженно позвал Пятнадцатый Вилорга.

— Хорошо, иди тоже. Третий может и не справиться с ней, если придётся силком возвращать.

— Спасибо.

И весёлый смех остальных ребят в ответ. Парни от нудной работы уставали и любили подобные игры. Азарт был у каждого в крови, поэтому они и придумывали себе развлечения. Вилоргу оставалось лишь следить, чтобы сильно не заигрывались. Работа есть работа и от неё зависела жизнь объектов.

Вернувшись в кабинет к другу, Фероп взял свой недопитый бокал и молча следил за Шандаром. Тот сидел в кресле и молчал, рассматривая свои пальцы.

— Где я ошибся? — тихо спросил он у Вилорга.

— Я тебе всегда говорил — все беды от баб. Так что везде, с самого начала, когда решил взять на себя ответственность за одну из них.

— Тогда бы Лилия погибла, — тихо отозвался Шандар, подняв тяжёлый взгляд на друга.

— Тогда ты не ошибся ни в чём. И тебе придётся принять девчонок такими, какие они есть, и не ныть, что они не слушаются.

Шандар покивал головой.

— Они не доверяют мужчинам.

— Вот и дай им на тебя посмотреть. И вообще, ты чего Маргарите такого сказал, что она отсюда в ярости вылетела?

— Ты знал, где она была вчера?

— Да, я её и привёз домой.

— Спасибо.

— Не за что. Она же твоя подопечная.

— Она хочет стать репортёром. Спецкором, — усмешкой отозвался Шандар. — Я сказал, что опасно и запретил. Она обвинила меня в том, что отобрал у неё всё и ничего не дал взамен. Разве она права?

— Нет конечно, — усмехнулся Вилорг. — Но это же женщина. Ты что, логику в её мышлении ищешь? Не ищи и отпусти её. Я прослежу. Моим парням она нравится, если уж и попадём в засаду, так хоть умрёт счастливая. Не в этом ли наша задача — делать их счастливыми?

Шандар от напряжения стиснул зубы.

— Я должен беречь их жизни.

— Знаешь, это очень сложный вопрос. Давай ты подумаешь о другом. У тебя завтра появится жена. А Марго подопечная, которую возле себя тебе не удержать. Я дополню тебе её досье, и ты поймёшь, что все её подработки — это лишь прикрытие для истинной работы. Она репортёр до мозга костей и будет лучше, если ты её отпустишь под моим присмотром. Она второй раз влезла на мою территорию. Лучше будет, если все её вылазки будут спланированы мной и моим отрядом. Она не знает кто я и, надеюсь, не узнает.

Последнее Вилорг выделил с нажимом, а Шандар кивнул, принимая правоту его слов.

— Ты не спеши, подумай. Да и займись делами, наконец. У тебя коммуникатор скоро взорвётся от не принятых сообщений.

— Может, Розе тоже дать возможность уйти?

Фероп было встал, да так и замер, опираясь руками о подлокотники. Мысль, озвученная Шандаром, поражала своим отчаянием. Нахмурив брови, Вилорг немного подумал и вдруг его осенило.

— Отпусти, — дал он совет, чувствуя, что это верное решение. — Прямо сейчас. Лучше решить это сегодня, пусть выберет сама. Так будет лучше вам обоим.

Фероп посидел, немного подождал ответа друга, но тот ушёл в свои мысли слишком далеко. Камин тихо потрескивал, из динамиков панорамного окна изредка раздавались звуки заснеженного леса. Сам кабинет наполнила какая-то траурная тишина. Вдруг Шандар поставил стакан на столик и молча направился в коридор. Фероп нажал на кнопку рации и тихо спросил:

— Как Котёнок?

— Расчищает береговую линию от камней. Так что скоро река обмелеет, — трагично шепнул Пятнадцатый, а Вилорг покачал головой. Совсем как дети.

Станция «Астрея»

Брачное агентство «Алые паруса»

Прикрыв глаза, Светлана Игоревна прогоняла в голове весь разговор с ши Семионтом. Для их встречи всё было готово. Она собрала для начала лишь общие тесты по определению психотипа, чтобы показать неразумному мужчине, что не стоило давить на нервную одинокую женщину. Чувствовала себя Светлана как перед экзаменами: вроде всё выучила, а страшно до икоты. А если мужчина раскусит её замысел? Как тогда поступить?

Отправив сообщение, она призналась себе, что боялась позвонить лично. Голос подводил, и неприятно сосало под ложечкой. Светлана вдруг поняла, что влезла во что-то опасное, и это было ей несвойственно. Это риск. Риск угодить в свою же ловушку. Дать обещание, которое придётся выполнять, подарить надежду и самой же её загасить.

По селектору секретарь сообщила о приходе манаукца. Он был, как обычно, не только пунктуален, но и галантен, придя не с пустыми руками. Держа в руках букет розовых орхидей, мужчина чинно приблизился к её столу. Тонкий сладковатый аромат цветов лёгким шлейфом окутывал пространство вокруг манаукца, и Светлане Игоревне пришлось взять себя в руки, чтобы открыто не ловить этот чарующий запах носом. Букет ромашек она забрала домой, зато от них осталась ваза, в неё-то и поставила букет госпожа Богомолова, когда приняла подношение, по-другому эти цветы и не назовёшь.

— Рад новой нашей встрече.

Амрит открыто улыбался, не заносчиво, а естественно и обезоруживающе. Он, как и прежде, был одет в деловой костюм на этот раз глубокого серого цвета, а светло-сиреневая сорочка выгодно оттеняла и без того белую кожу манаукца, придав ей необычное сияние.

— Не ожидал, что вы пригласите меня сами.

Вот оно то, о чём твердила Линда — перехватить инициативу. Это Светлане Игоревне удалось, и не могло не придавать ей уверенности в дальнейших шагах.

— Да, я решила, что свернуть вас с намеченного пути невозможно, вы всё равно рано или поздно добьётесь моего расположения. Поэтому я не хочу вас мучить, так как вы, наверное, и сами поняли, что вчерашний поцелуй не оставил меня равнодушной. Обманывать саму себя я не желаю. Вы привлекательный мужчина с хорошим стабильным достатком, неженаты, правда, обременены подопечными. Но, думаю, я с этим разберусь.

Ши Семионт расплылся в хитрой улыбке, явно довольный собой и похвалой Светланы, а та продолжала, намереваясь полностью заманить противника на свою территорию:

— Детей у вас нет, что немаловажно. Ко мне неравнодушны, поэтому лучше попытаться скрепить наши отношения прямо сейчас. Не вижу смысла откладывать. Мы должны получше узнать друг друга, привыкнуть. Поэтому и пригласила вас к себе для общения, присаживайтесь.

Брюнетка сильно нервничала, так сильно, что ладошки вспотели. Вдруг ничего не получится? Вдруг он поймёт, к чему она всё это устроила? Что тогда будет? Он, конечно, взрослый мудрый мужчина, но тем не менее манаукец, а значит, может не совладать со своим взрывным нравом.

— Для начала я предлагаю нам с вами пройти небольшой тест, а точнее, нарисовать психопортреты как друг друга, так и себя самих. Так мы увидим себя чужими глазами. То есть со стороны.

Открыв верхний ящик стола, Светлана Игоревна выдала манаукцу планшет для рисования и стилограф, такой же набор достала и для себя.

— Вы должны понимать, что я, как сваха, обязана научить нас уважать друг друга, и через это уважение между нами может зародиться более глубокое чувство.

— Мне это не нужно, — уверенно отодвинул от себя планшет Амрит, гневно хмурясь. — Я и без этого вас люблю…

— Это нужно мне, — с нажимом отозвалась Светлана Игоревна и пододвинула к ши Семионту планшет. — Я собираюсь выйти замуж раз и навсегда и жить долго и счастливо с мужем в браке. Без ссор и скандалов. А для этого нужно узнать друг друга намного лучше. Стать ближе и понятнее.

Амрит сомневался. Женщина видела, как он боролся с самим собой, готовый испепелить планшет одним лишь взглядом сердитых алых глаз. И госпожа Богомолова в душе надеялась, что он вспылит, откажется и бросит затею связываться с такой дотошной женщиной, но — увы! — плечи ши Семионта опустились, и он нерешительно взял в руки планшет, примеряясь к стилографу, который был тоньше обычной ручки.

В женщине тоже велась борьба. Она была приятно удивлена тем, что манаукец решился на этот тест, без воплей, обвинений, но и испугал своим стремлением не отступать. Светлана Игоревна включила свой планшет и с милой улыбкой сообщила мужчине, желая дожать его, чтобы он бросил эту затею:

— Поэтому для начала нарисуйте мой портрет.

— Ваш? — опешил Амрит, а хозяйка брачного агентства пыталась не улыбаться слишком коварно, чтобы не вызвать подозрения. Ведь для неё не было секретом, что среди манаукцев нет художников, дизайнеров и других творческих личностей. Их раса подвизалась на поприще силовых структур.

— Да, — кивнула она, заметив панику в глазах ши Семионта, — мой, а я нарисую вас.

Светлана, поглядывая на мужчину, накладывала линии друг к другу, чтобы более правдоподобно нарисовать своего испытуемого. С ласковой улыбкой следила, как хмурится и пыхтит Амрит, как аккуратно выводит стилографом по экрану планшета окружности. Через несколько минут рисование её увлекло, и она испуганно вздрогнула, когда ши Семионт со страшными ругательствами сломал тонкий хрупкий стилограф.

Закусив губу, чтобы не рассмеяться над обиженным выражением лица манаукца, Светлана Игоревна протянула ему свой, а сама решила рисовать пальцем. Ещё через час усердной работы манаукец отложил планшет, протяжно выдохнув.

— Это сложно, — заявил он, а женщина взглянула на его творение.

Там была нарисована смешная женщина в полный рост. Схематическое лицо. Глаза-пуговки, волосы волнами уложены на плечи, алые губы и карикатурная одежда. Госпожа Богомолова молча отдала свой планшет мужчине.

— Теперь опишите что видите, — попросила она, а сама любовалась творением манаукца. Такое мог нарисовать ребёнок дошкольного возраста или начальной школы. Приятно удивил цвет, которым манаукец раскрасил тело — приятный персиковый оттенок, лёгкий, практически прозрачный. Сиреневое платье, алые губы. Манаукец уделял основное внимание цвету. И портрет рассказал женщине намного больше, чем она того желала.

— Мужчина, — нерешительно заговорил ши Семионт, отрывая Светлану Игоревну от анализа. — Бледный. Хмурый.

— Хорошо, — усмехнулась Светлана, когда услышала вздох облегчения. — А я вижу милую женщину. Довольно стройную, — разглядывала она две полоски, которые должны были определить ширину её талии и плавно перетекали в такого же размера бёдра. — Темноволосую, — оттенки, которые выбрал манаукец, рассказали женщине о тех чувствах, которые Амрит испытывал, глядя на неё, — и… - тут глаза Светланы рассмотрели на груди небольшой цветочек. Что это, так же было понятно для свахи, так как кулон этот она не надела, зато с любовью убрала в шкатулку к другим ювелирным украшениям. А раз мужчина его изобразил, то указал ей на её же статус. Он считал её своей женщиной. Просто вызов какой-то. — … Цветочную, — попыталась Светлана Игоревна перевести всё в шутку.

— Это не просто цветок, — попытался указать манаукец на ошибку.

— Да?! — Светлана не хотела заострять на кулоне внимание мужчины, поэтому приказала: — Тогда не будем рисовать сами себя, а сразу перейдём к другому тесту, нарисуйте дом, дерево и человека.

— Опять рисовать?! — взревел не то от гнева, не то от страха Амрит, выпучив глаза.

Брюнетка кивнула и протянула планшет.

— Это подскажет мне ваши жизненные приоритеты.

Семионт видел по глазам женщины, что она лукавит, делая вид, что не поняла его посылов в рисунке. Не могла не понять что это за цветок, и какой вопрос он адресовал ей, изобразив его. Почему она не носит его подарок? Ведь кулон ей понравился, он помнил, как она обрадовалась такому изящному украшению. Светлана питала слабость к цветам, вот и сейчас нет-нет да смотрела на букет. Протяжно вздохнув, мужчина взял в руки хрупкий стилограф. Значит, захотела узнать его жизненные приоритеты. Узнает. Главное чёртову палку очередной раз не переломить.

Маргарита

Долго гуляя возле реки, кидала камушки в бурный поток. Река хоть и лесная, но быстрая, стремительная и ледяная. Даже в такую жару в голову не приходило в ней искупаться. Пологий каменистый склон весь был неровный, валуны приходилось обходить или перепрыгивать. Я смотрела в прозрачные потоки реки, в белые завихрения, на отражения высоких деревьев, обрамляющих обрывы двух берегов сплочённым строем, пытаясь отыскать в себе ответы на вопросы, понять причины своей злости. Почему я не могу быть как все? Только и делаю, что расстраиваю дорогих мне людей. Я же хочу, чтобы все были счастливы: и Роза, и Лилия. Так отчего же веду себя так, что им приходится стыдиться меня. Наверное, всё же лучше жить одной. Хоть и сложно будет объяснить свой порыв сёстрам.

Словно в ответ на мои мысли на руке завибрировал коммуникатор. С экрана на меня очень встревоженно смотрела младшая сестрёнка.

— Маргаритка, ты где?

— Гуляю, — напряглась я от её шепота.

— Иди скорее домой. Розе плохо.

Я чуть не упала, запнувшись о небольшой камень.

— Что случилось? — попыталась на ходу прояснить ситуацию.

— Шандар хочет отменить свадьбу.

После этого я всё же поскользнулась на мокром камне и ударилась бедром об острый край валуна. Зашипев от боли, всё же переспросила у Лилии:

— Как это отменить?

— Я только услышала, что он сказал Розе, а она сейчас ревёт, заперлась и никого не пускает. Что делать?

— Сейчас буду, — пообещала я младшей, сама же не знала что делать. Роза же ослица у нас. Как задумает, так и будет. Так что же случилось между ними? Почему жених решил накануне торжества всё отменить? Роза бы на такое не пошла. Никогда бы не подвела ни себя, ни Шандара.

Сердце стучало тревожно. Я бежала обратно в особняк, превозмогая боль в бедре. Если этот красноглазый манаукец потребует кредит за операцию, то я просто не знаю что сделаю с ним. Так и знала, что мужчинам верить нельзя. Вечно предают, обманывают и бросают!

Что должен чувствовать человек, когда от него скрывают что-то очень важное? И как бы он ни старался, ему не удаётся об этом узнать. Лилия пыталась не обижаться на сестёр, шептала себе, что просто еще мала для таких тайн, которые скрывали между собой старшие. Но обидно было всё равно. Она так тщилась понять, хотела помочь, а в итоге Маргаритка попросила её погулять, пока та будет успокаивать Розу. Для Лилии не было секретом, что Марго всегда в любой ситуации примет удар на себя, и как бы ни было страшно, средняя сестра всегда защищала и отчаянно боролась за семью. Она мирила сестёр, она зарабатывала за троих. Роза была главной, головой семьи, решала насущные проблемы, но Лилия знала, что Маргарита способна лучше Розы справиться даже с самой безнадёжной ситуацией.

Девушка брела по особняку, который теперь стал для неё новым домом, прислушивалась к разлившейся тишине и боялась, но не за себя, а за старшую сестру. Поспешное замужество окончательно подточило её нервы. Если бы на месте Розы была Маргаритка, то та бы не позволила себе сомневаться в своём выборе. Она бы не устраивала истерики и не позволила бы себе срывы. Её психика была сильнее. А то, что происходило сейчас, пугало, так как причина была не только в состоянии Розы. Даже Маргаритка начинала сдавать. Она слишком страдала синдромом старшей сестры, опекая и Розу тоже, и её боль воспринимала сильнее, чем свою собственную.

Лилия спустилась на первый этаж, ведя рукой по шершавой поверхности стены пальцами, думала о том, что же от неё скрывают. И чем больше она об этом размышляла, тем тяжелее становилось на душе. Казалось бы, Роза решилась на брак по расчёту. Лилия много читала об этом на сайтах. В чатах женщины обменивались сплетнями о щедрости манаукцев и их странной любви именно к землянкам.

Девушка остановилась возле малой гостиной, где увидела Шандара. Он стоял спиной к двери, заложив руки за спину. Высокий, широкоплечий. Ткань рубашки только подчёркивала элегантность этого манаукца. Лилии он нравился, с первой встречи будущий зять произвел на неё благоприятное впечатление, и она одобряла выбор старшей сестры. Так почему же та сомневалась, выходить ли за Шандара замуж.

Манаукец словно почувствовал её взгляд и обернулся. В глазах его читалось разочарование. Не её он хотел увидеть, и это было понятно. Девушка хотела уже уйти, но Шандар остановил.

— Лилия, — мягко позвал он, и та подняла на него свои глаза.

Мужчина пригласил её присесть, почувствовав, что девушке одиноко, как и ему.

— Они разговаривают? — уточнил он у Лилии, так как слышал, что Маргарита вернулась.

— Да, Маргаритка её успокоит и всё будет хорошо. Не расстраивайтесь.

— Мы же на ты, — усмехнулся манаукец, заметив, что девушка ведёт себя по-взрослому, хотя для её возраста это было необычно. Или для девушек-манауканок необычно? Шандар не мог судить.

Он сел в мягкое, оббитое светлой кожей кресло и улыбнулся младшей Яриной. Бедный ребёнок. Натерпелась от старшей сегодня. И ведь совершенно не обиделась, не заревела, не раскричалась. Словно готова прощать Розе всё её выходки.

— Я не могу не расстраиваться, — признался он Лилии. — Если Роза решит улететь, мне нечем будет её удержать.

— Мы не улетим. Всё наладится. Вы же любите друг друга, а любовь способна свернуть горы, — вдохновлённо заявила девушка, а Шандар усмехнулся. Святая простота.

— Тебе нравится на Новомане? — решил сменить он щекотливую тему о любви. Её как раз и не было, а значит, чуда может и не произойти.

— О да, очень. Я, если честно, и не мечтала увидеть настоящее голубое небо, да даже серое оно прекрасно. А воздух здесь такой живительный, словно наполняет меня энергией, а лес. Я так хочу сходить в лес, очень жду, когда мне позволят длительные прогулки.

Вдруг девушка умолкла и загрустила. Понтер понимал её. Ведь если Роза улетит, улетят и сёстры. Неожиданно для себя он шепнул:

— Ты можешь остаться. Тебе я всегда рад. И этот дом покупал вам.

Лилия медленно подняла взгляд на манаукца. Шандар же отвернулся. Они были так похожи с Розой. Только Лилия молодая, нежная, чистая. Зачем он ей это сказал, мужчина не знал, но точно не жалел, ведь это была истинная правда. У него был другой дом, родной, на Манауке. И если Роза бросит его, то зачем ему этот особняк несбывшихся мечтаний.

— Я останусь, — робко шепнула Лилия, упрямо глядя на мужчину. Ей было стыдно за поведение сестры. И она не понимала её, а еще видела, как больно было Шандару, и жалела его. — Мне нравится здесь. Я не хочу возвращаться на станцию.

Манаукец прекрасно знал причину. Ему объяснил врач, что для младшей Яриной лучше смена места жительства, чтобы тяжёлые воспоминания не подточили её дух. Ей нужно было забыть о болезни, нужна была надежда на светлое будущее, и мужчина для себя решил, что будет щитом для этих землянок. Для каждой, как вместе, так и по отдельности.

— Спасибо, — подавшись вперёд, он пожал руки девушки. Её тонкие пальчики больше не были ледяными, а отзывались теплом. Мягкие, хрупкие и нежные.

Лилия опустила взгляд, скрывая свою улыбку. Ей нравилось, что манаукец такой добрый и заботливый. Она не хотела расставаться с ним. И если она не улетит, то не полетит и Роза. Маленькое коварство на благо будущего сестры. И Лилия призналась себе, что была рада остаться в этом райском уголке. Скоро она сможет гулять самостоятельно, изучить лес. Она мечтала об этом, хотела открыть для себя новый мир. Поэтому и вела себя эгоистически, но просто не могла иначе. На станции осталось слишком много тяжёлых мыслей, которые часто крутились вокруг смерти. А здесь она видела свет местной звезды и расцветала, как яркий цветок, раскрывала свои лепестки ей навстречу и всё это благодаря Шандару.

В коридоре послышались шаги. Кто-то спускался по лестнице. Понтер чуть сжал пальцы девушки и убрал свою руку, вставая. Он слышал женские шаги, а значит, сейчас он узнает решение Розы.

При появлении сестры, Лилия тоже встала с кресла, встревоженно оглядывая в зарёванное лицо. Из-за её спины появилась Маргарита, хмурая и недовольная. Лилия забеспокоилась, неужели не удалось образумить старшую сестру? Что-то пошло не так?

— Шандар, — начала Роза, а Лилия закусила губу, переживая, — извини. Я сорвалась. Я веду себя как истеричка и не понимаю что со мной. Я первый раз выхожу замуж, поэтому очень сильно нервничаю.

— Я понимаю, — мягко успокоил её манаукец. Он бросил взгляд на Лилию, с теплом в сердце видя, как та нервничала. Ведь если Роза сейчас отменит свадьбу, то девушка выступит против отлёта. Это будет тяжёлая битва. И, возможно, Шандару придётся встать на сторону старших сестёр, чтобы из-за него не развалилась такая сплочённая семья.

— Простишь ли ты меня? — сдержанно и официально спросила его Роза, а мужчина улыбнулся шире.

— Роза, я не могу тебя упрекнуть в твоём поведении. Это всё нервы. Все мы подвластны эмоциям, особенно мы, манаукцы, и мне прекрасно понятно твоё состояние. На твоём месте я бы уже всю посуду перебил.

Лилия, прикрыв ладонями рот, еле сдерживала смех. Роза, глядя на неё, немного расслабилась, а Маргарита вошла в зал и сложила руки на груди.

— Ты меня тоже тогда прости, Шандар, за то, что накричала.

Роза и Лилия в удивлении воззрились на свою сестру, которая, не стесняясь, продолжила:

— Я не имела права хамить тебе, и …

— Я тоже виноват, Маргарита. Это ты прости. Ты была права во многом. Я подтолкнул тебя к твоей мечте, а потом запер в клетке. Поэтому извини и я не буду препятствовать тебе. Просто знай, что можешь в любой момент попросить меня о помощи, я уверен, она тебе понадобится, если ты решишь продолжить.

— Что продолжить? — тут же вскинулась Роза. — Вы о чём?

Маргарита не нашлась что ответить, и Шандару пришлось самому объяснять:

— Роза, Маргарита хочет стать репортёром, а не ведущей канала, как я думал.

— И? — непонимающе протянула старшая сестра.

Манаукец понял одну вещь, глядя на сестёр.

— То есть для вас это не новость?

— Маргаритка прославленный репортёр, просто об этом никто не знает, — робко объяснила Лилия манаукцу. — Так как это опасно… для нас, — добавила она ещё тише.

— То есть вы прекрасно знали, что это опасно!? — взревел манаукец.

Лилия бесстрашно погладила его по руке, несмотря на то, что Понтер готов был рвать и метать.

— Нам нужны были деньги, — осадила его Роза. — Много денег! Или ты думаешь, мы не переживали с Лилией о сестре? Да мы спать не могли, пока она живая и невредимая не возвращалась домой.

— Так, всё-всё, — Маргарита ухватила Роза за руку и утянула её подальше от манаукца. — Не так это и опасно. Я же не глупая, чтобы лезть на рожон.

— Кто бы говорил, — тихо шепнула Роза сестре, и та залилась краской.

— Мне это трудно понять, — сокрушённо произнёс Шандар, зарываясь рукой в волосы. Ему нужно было успокоиться и попытаться принять всю сложившуюся ситуацию как норму. Норму для землян, но не манаукцев. У него сердце кровью обливалось, стоило подумать в какие неприятности могла попасть средняя Ярина. — Как же хочется тебя запереть, — бросил он Маргарите, а та окинула его раздражённым взглядом. — Но я дал себе слово, что не буду лезть в твои дела. Однако имей в виду, без защиты не оставлю, поняла?

Его указательный палец грозил Маргарите, которая молчала и сверлила его своим недовольным взглядом.

— И как это ты себе представляешь? Спецкор с телохранителем. Я должна быть незаметна!

— Мы поговорим об этом потом. Я договорюсь с нашей полицией, чтобы они брали тебя с собой. Одна ты точно никуда не полетишь.

— С полицией? — удивление, смешанное с радостью, впервые озарило лицо Маргариты. Шандар даже не поверил, что девушка способна на подобные эмоции.

— Да, с манаукской полицией, я ей доверяю.

— Я тоже, — быстро согласилась с ним Марго.

А мужчина, настроенный на долгие споры, растерялся. Ещё и Лилины поглаживания по предплечью успокаивающе на него действовали, мешая злости взять верх.

— И знаешь, спасибо тебе, ведь я планировала покинуть вас, чтобы ты мне не мешал, а теперь словно камень с плеч.

— Маргарита! — хором выкрикнули сестры, удивлённые её решением.

— А что? Мешать новобрачным нельзя. И вам надо побыть вместе, — затем усмехнулась, обняла Розу за плечи и добавила, обращаясь к ней: — Очень надо.

Лилия замерла, словно каменное изваяние, сцепив руки. От манаукца не укрылась её грусть и даже мысли, которые проносились в голове девушки.

Он обнял её, как Маргарита Розу и мягко заявил:

— Не улетай. Я мечтал о большой семье, и думаю, Розе вы будете нужны, так как я часто буду по работе отлучаться. Я не хочу, чтобы она страдала от одиночества.

Роза с благодарностью посмотрела на своего жениха, с трудом сдерживая слёзы.

— Прости, — беззвучно шепнула она манаукцу, а тот кивнул, прижимая к себе разревевшуюся Лилию, у которой будто груз свалился с души. Она так боялась, что придётся расставаться. Сама мысль потерять кого-то из любимых причиняла боль, и она боялась одиночества. Шандар словно озвучил её страхи и опять спас от этой участи.

Вилорг стоял в комнате видеонаблюдения и качал головой.

— Развели мокроту. И чего ревут, всё же хорошо.

Его слушали все в охране, но высказался лишь самый смелый.

— Женщинам свойственно плакать, — упрекнул его Аракл. — Вы слишком жестоки к ним.

— Женские слёзы делают мужчин слабыми, — осадил его командир, задумчиво разглядывая Марго, единственную среди сестёр, которая не плакала, а успокаивала, пытаясь улыбаться. Манаукцу не понравилась её радость от известия, что она будет с охраной. Что-то она замыслила, и ему стоило приготовиться к худшему. Женщины — вестницы бед и неудач. Коварные создания.

Маргарита

Вправлять мозги Розе оказалось намного сложнее, чем я думала, но мне это удалось. Когда я зашла к ней в комнату, то поразилась тому, с какой ненавистью старшая воззрилась на Лилию. Это было подло с её стороны.

Я выпроводила младшую, чтобы не травмировать её. Подошла к дивану, на котором расселась эта королевна всех обиженных и униженных, забираясь на него с ногами. Посмотрите-ка на неё, у неё горе, у неё несчастье — замуж не хочет. Волосы не причёсаны, глаза зарёванные, нос опух уже от слёз. Смотреть противно.

— Не смей обвинять Лилию в своих проблемах. Слышишь? — наступала я на неё, тыча пальцем. — Не смей! Это было твоё решение, твой выбор. А я тебе говорила, что нечего было взваливать на себя ношу, которая тебе не под силу. И что теперь? Страшно? Противно? Ненавидишь её за то, что тебе предстоит?

— Нет.

— Если неспособна нести ответственность, то и нечего было строить из себя героиню. Я бы собрала деньги. Поднапряглась и сумела. Но тебе надо было показать какая ты классная, какая умная. Так что теперь терпи. И нечего строить из себя загубленную невинность. Шандар не виноват в том, что ты попалась на его пути со своими проблемами, но он, тем не менее, готов их решать, не останавливаясь только на Лилии. Он пытается угодить тебе, только тебе, дура. А ты? Ты хоть немного можешь представить себя на его месте? Каково это — брать в жёны ту, что его ненавидит?

— Я его не ненавижу. Мне просто страшно. Знаешь, что пишут про манаукцев?

— Конечно знаю! — возмутилась ей в ответ. — Более страстного любовника в жизни не встречала, — стала перечислять самые распространённые цитаты из форумов. — Секс-машина. То, что у него штанах, ни одному землянину и не снилось. Ах, — я прикрыла рот ладонью, парадируя рафинированную искусственную куклу, коих в последнее время, благодаря унжирцам, становилось слишком много, — что я говорю? И не только землянину, но и унжирцу! Такой секс-марафон! Я еле стою на ногах, — затем я вернула себе свой голос и холодно спросила у сестры: — Ты про это?

— Да, — кивнула та, поправляя волосы и стирая слёзы с глаз. — Я боюсь. Я не такая страстная, да я даже абсолютно не страстная, нисколечко. Мне бы один раз пережить.

Я присела рядом с сестрой, погладила её по голове.

— Слушай, забудь о тех неудачниках, с которыми встречалась. Поверь мне, каждый мужчина — это новая книга. Порой, конечно, попадаются одинаковые сюжеты, но всё равно читается по — другому. Вот и Шандар будет для тебя открытием. Просто доверяй ему больше. И говори что не так. В сексе же главное общение.

— Скажешь тоже. Я вообще терпеть не могу разговаривать во время секса и чтобы кто-то болтал надо мной.

— Роза, ты сама себя слышишь? Ты должна сейчас успокоиться и перестать истерить. Извинись перед Лилией, она не виновата в том, что тебе придётся выйти замуж за манаукца. Можно было обойтись и без свадьбы, это твоё решение. Ему нужен всего лишь ребёнок. А Понтер повёл себя как настоящий мужчина, который не просто хочет, что бы ты от него залетела, но и уважает тебя как женщину, будущую мать своего ребёнка. Не порти свою жизнь. Ты будешь уважаемой женой, возможно даже любимой. Так чего же ты сидишь тут и злобой своей отравляешь самый лучший момент в своей жизни? Думаешь, замуж будешь выходить бесконечное множество раз? Или же это всё же твой единственный брак?

— Прости, — Роза подалась ко мне и обняла, — прости меня.

— Я не злюсь и не у меня тебе надо просить прощения.

— Я поняла, — сестра поцеловала меня в щёку и поднялась с дивана, поправляя измятый подол платья.

Я пошла вслед за ней, надеясь, что она одумалась и это не временное просветление. Хотя мне хотелось бы, конечно, чтобы она отказалась. Не её это — жертвовать собой ради семьи. Слишком тяжёлая ноша. Да и Шандара жалко. После слов Лилии я поняла, что по-скотски с ним поступала не только Роза, но и я. Малышка оказалась чуткой и повела себя правильнее нас, своих старших сестёр. Умнее или мудрее, но добрее, это точно.

Ёкарный бабай, как же стыдно за свои слова. Ему и так сейчас не сахарно из-за выходок Розы, еще и я тут выплясываю. Лучше, конечно же, покинуть планету, чтобы не нагнетать обстановку. Может, будь они одни и поговори, наконец, спокойно и обстоятельно, то не было бы этих склок.

Но хоть я и извинилась, всё равно чувствовала себя дрянью. Он ведь услышал меня и решил отпустить, позволить мне стать тем, кем я мечтала — спецкором, да еще и снимающим репортажи о манаукской полиции. Я просто не могла поверить, что он это сказал, да так сердито, словно наказывал. Ах, если бы он знал, что я именно об этом и думала, даже заплатила осведомителю недавно, чтобы он почаще скидывал наводки. А тут такой подарок небес!

Я столько раз писала репортажи об изменах супругов, поэтому никогда не понимала, зачем вообще они женились, коли так скоро забыли о своих клятвах и любви. Глядя на свою старшую сестру возле её новоиспечённого мужа, терялась в догадках, как сложится их жизнь, ведь в их семье не было одной из самых важных составляющих — взаимной любви.

После вчерашней истерики многое изменилось в отношениях теперь уже супругов. Они стали чаще улыбаться, и Роза сама прижималась к Понтеру. Она смотрела на него ласково, но не как на любимого. Я бы узнала этот взгляд из тысячи. Так наша мама смотрела на отца. Многолетние наблюдения за родителями позволяли мне безошибочно распознавать в толпе влюблённые глаза. Я сидела за столом рядом с Лилией, поглядывала на новобрачных, которых поздравлял сам наместник, приехавший на праздник с супругой, и мне не нравилось то, что я видела. Это беспокоило. Тревожные звоночки трезвонили в голове. Лилия, моя маленькая девочка, смотрела на Понтера глазами нашей матери, а мне дурно становилось. Любовь, нежность и горечь — всё смешалось в её взгляде.

Я осушила бокал и решила проветриться. Говорить что-то Лилии я не имела права. Девочка у нас не глупая, даже умнее в чём-то меня. Правда, несправедливо, что она влюблялась в того, кого ей не стоило любить. Почему он, муж старшей сестры?

Возможно, со временем всё изменится. Ведь по логике Понтер первый мужчина, который отнёсся к ней по — доброму. А как выздоровеет окончательно, станет путешествовать, заведёт новые знакомства и влюбится по-настоящему в другого.

Я вышла на террасу, оглядывая невысокие деревья сада, ухоженные клумбы, утопающие в цветах, вымощенные тропинки. Спокойствие и умиротворение. За спиной раздавалась музыка и громкие поздравления, а мне было тошно.

Лучше бы я не видела того, что мне открылось. Лезть в чужие жизни мне надоело. Рушить, сминать, менять. Я облокотилась о перила террасы, тяжело вздыхая. Как же я сразу не заметила отношения Лилии к Шандару? Только на церемонии бросилось в глаза то, как она нерешительно поцеловала зятька в щёку, густо покраснев, чуть заикаясь, поздравила и то, с какой тоской обняла сестру, а затем быстро вернулась на свое место.

У Лилии глаза мамы, в них можно утонуть, потеряться в их лазури. Может, стоит её увезти?

— Тц, — мысленно одёргивая себя, покачала головой и опустила её, разглядывая цветы на клумбе вдоль дома. Сколько раз повторяла, что зареклась лезть в чужие жизни, так нет — опять!

Пусть всё идёт своим чередом. Лилии надо повзрослеть и просто познакомиться с другими мужчинами. Да, ей нужны друзья, нужно общение. Мне бы подумать о том, чем заняться дальше, а не решать, какая доля будет лучше для сестёр. Это их судьба, не моя. Свою я строю сама.

— Очаровательно, — услышала я наглый голос Вилорга. Принесла нелёгкая.

Я медленно выпрямилась, сдержав порыв сделать это резко. На мне было приталенное розовое платье длиной до середины бедра, и не мудрено понять, что он там увидел очаровательного. Всё было, конечно же, прилично, подол точно прикрывал стратегические места, да только при этом туго обтягивал бёдра, обрисовывая их контур. Я неосмотрительно встала задом, совсем расслабилась, позабыв об этой занозе у меня в этом самом месте. И так весь вечер доставал меня своими тяжёлыми взглядами да острыми словечками.

— Слышал, вы собираетесь покинуть нас.

О, эта мысль с его приходом стала слаще мёда. Я медленно обернулась, облокотилась на одну руку, поправила волосы, оценивающе прошлась по статной фигуре Вилорга с головы до самых мысков начищенных до блеска мужских туфель и обратно. А ведь с виду и не скажешь, что мужчина на работе. Светлый бежевый лёгкий костюм смотрелся достаточно празднично, лишь опытный взгляд заметит стягивающие широкие плечи ремни кобуры. Под мышкой у Вилорга пряталось оружие, поэтому и пиджак он не застёгивал. В руках два бокала с шампанским. Я оглядела террасу, озадаченно нахмурилась. Я здесь одна. Он кого-то ждёт? В ответ на моё недоумение мужчина протянул один бокал мне.

— Яд? — холодно спросила, но смело приняла бокал.

— Хуже, алкоголь, — улыбнулся Вилорг.

Его мой откровенный взгляд не смутил, а я ведь старалась. Я была недовольна его реакцией. Точнее, его спокойствием. Ёкарный бабай, непробиваемый какой. Хотелось вывести его из себя, чтобы перестал ко мне цепляться.

— Куда собралась улетать? — поинтересовался у меня Фероп, а я задумалась.

Хочу ли я покидать Новоман? Нет. Давно мечтала жить на планете. Душные станции, стены которых навевали безысходность и психологически давили, стали утомлять. Да и сестёр бросить сердце не позволит.

— Хочу купить квартиру в Яшаме, — смело ответила, наблюдая, как мелькнула тень в глаза Вилорга. Я ликовала. Ну что, съел? Думал, я сбегу насовсем, спрячусь, скроюсь?

— Забавно, — пробормотал он, а затем поднял бокал, предлагая тост. — За молодых.

Я усмехнулась. Молодые были старше меня, но устаревшая привычка так называть новобрачных умиляла. Тост, конечно же, поддержала и даже пригубила шампанское, распробовала его вкус. Вроде ничего не подсыпал. С него станется. Вот не могу я с ним чувствовать себя раскованно, так и тянет огрызаться. Что с этим типом не так?

— А вы когда нас покинете? — решила уколоть его в ответ. Ведь не собирался же он здесь поселиться. — Жена не заждалась?

— Жена? — усмехнулся манаукец и повторил мою позу, облокачиваясь локтем о перила, ставя на них свой бокал. Смотрю, психологическая атака началась. Хитрый, и что же тебе надо от меня, мистер Таинственность?

— Так интересно есть у меня жена или нет? А что если нет?

Я рассмеялась топорному актёрскому таланту манаукца. Да кто так к женщине подкатывает. Что это за кривая угрожающая ухмылка, которая больше на похабную смахивает? Да и эти смешные поползновения в мою сторону. Звёздный мачо, поглядите-ка на него. Я чуть не отодвинулась от напирающего мужчины, сверлящего меня победным взглядом. Да, мне было неуютно — этакий громила подкрадывается, давя своей аурой. Прихлопнет и не заметит, но и сдаваться не собиралась — не на ту напал. Я первая пришла на террасу, пусть валит отсюда, трусливо поджав хвост, а то распушил перья.

— Так сразу и видно, — шепнула я в ответ и провела своим острым ноготком по его белоснежной рубашке.

Манаукец замер и прищурился. Почувствовал, что я приготовила для него пакость. Был бы галстук, потянула бы за него, а так пришлось строить из себя соблазнительницу нетронутых мальчиков: закушенная губа, взгляд из-под ресниц, томный вздох.

Я сделала маленький шажок, встав чуть ли не впритык с ним, и шепнула:

— Опыта совсем нет.

С наигранной печалью вздохнула и сделала шаг назад, но не успела, мужчина схватил меня за плечо, дёргая к себе. Я жалобно вскрикнула от боли и попыталась отцепить от себя стальные пальцы манаукца.

— Опыта нет? — яростно шепнул Вилорг, скаля зубы.

— А что, есть? — не выдержала и выкрикнула от злости ему в лицо.

— Да ты сама как себя ведёшь? Злобная девчонка, ненавидящая мужчин, которая только и может, что плеваться ядом!

Это было обидно до слёз. Уел меня манаукец, но и мне захотелось отплатить ему той же монетой.

— А ты даже толком не знаешь как вести себя с женщиной. Откуда опыту-то взяться, если тебя никто не хочет. Вот из-за этого и нет у…

Я чуть язык не прикусила, когда увидела, с какой ненавистью на лице Вилорг схватил меня за затылок и впился в губы болезненным поцелуем. Никакой нежности или страсти я и в помине не чувствовала, лишь боль в губах и давление на зубы. Я стала вырываться, пытаясь оттолкнуть от себя присосавшуюся пиявку, но мешал бокал в руке, да и манаукец был сильнее меня в тысячу раз.

Вилорг неуловимым движением развернул меня спиной к саду, прижав к каменным перилам. Я протестующе мычала, вырывалась и ахнула, когда мужчина перестал целовать, чтобы ловко усадить меня на них. Оглянулась, оценивая высоту возможного падения. Если я резко отклонюсь назад и потеряю равновесие — до земли лететь метра четыре!

Испуганно обернулась на нависающего с усмешкой Вилорга. Он настойчиво раздвинул мои колени в стороны, и я, чтобы не упасть, схватилась за его плечо.

— Ты чего делаешь? — спросила, не скрывая своего страха. — Убить меня решил?

— Это слишком легко, — шепнул манаукец, опять схватив меня за затылок. — Есть идея поинтереснее.

Я поняла, что это за идея, но теперь я была готова, поэтому насмешливо усмехнулась и с превосходством отозвалась:

— То есть ты уверился, что я права и опыта у тебя нет. Хочешь, чтобы я тебя научила хотя бы целоваться? Не по адресу.

Я дама гордая, с незнакомцами не целуюсь, особенно с такими противными и вредными. Это я хотела сказать да не успела. Манаукец насмешливо блеснул алыми глазами.

— А что так? — съехидничал он, удерживая моё лицо уже двумя руками в опасной близости от шеи. — Сама неопытна?

Я оскорбилась, задетая за живое. Решил меня проучить? Ну держись, модифицированный, я в гневе! Поставив бокал на перила, оскалилась, имитируя соблазнительную улыбку, ласково провела руками по шелковистой ткани рубашки на груди, заведя руки на шею, а она у него была широкая, жаль, не задушить. Вилорг, как послушный мальчик, нагнулся ко мне, и я, ласково начав поцелуй, прикусила ему нижнюю губу, ликуя над тем, что поймала его врасплох. Он не ожидал, а я продолжила: лизнула пострадавшую губу и вновь медленно сжала её между зубов, наблюдая, как расширяется зрачок, как тонет алая радужка глаз. И меня раззадоривала эта игра, которую начала не я. Манаукец придвинулся ещё ближе, зарылся в мои волосы, испортив причёску, и углубил поцелуй. Он словно принял вызов и сменил грубость на ласку. Поцелуй у нас получился шальной, дерзкий. Каждый из нас хотел доказать другому, что он спец в поцелуях.

И я ответственно подошла к делу. Прикрыв глаза, ловила горячие губы Вилорга, но, кажется, увлеклась, позволив манаукцу властвовать, вести в этом безумстве. Волоски на коротко стриженом мужском затылке приятно щекотали мои ладошки. Дыхание сбилось, но не хотелось останавливаться. Кто первый сдастся, тот и проиграл. А мне очень хотелось быть победительницей этого маленького состязания. Я могла так целоваться час — проверено в юности, и за спиной выигранный студенческий конкурс. Но тогда мне не хотелось продолжения, а сейчас я млела и плавилась, и распалялась, всё теснее прижимаясь к Вилоргу. Исследовательский азарт во мне проснулся вместе с желанием потрогать манаукца, узнать, какой он под рубашкой, испробовать на вкус его кожу, окунуться в мужской аромат с головой.

— Ой! — услышала я словно бы ответ на свои мысли.

Ой? Почему «Ой?» Нет, тут больше подойдёт «О да». Вилорг замер, и я открыла глаза, встречаясь с ним взглядом. Он попытался отодвинуться — я выиграла! С сожалением отстранилась, наблюдая гамму чувств на лице манаукца, одна из которых горечь. Он был разочарован тем, что я победила.

— Там Лилия, — тихо шепнул мне Вилорг, кивнув головой назад.

Я в панике соскочила с перил, одёргивая платье. Только этого еще не хватало, что бы младшая сестра меня застукала целующейся с Феропом!

Теперь я поняла, чей возглас услышала. И вовсе он не моего внутреннего голоса, а Лилии! Оттолкнув от себя мужчину, я хотела догнать сестру, но манаукец остановил и пальцем поправил помаду на моих губах. Я недовольно ударила по его ладони, отстраняясь, злясь на Вилорга. Если бы его слова не задели меня, не случилось бы этой глупой ситуации. И как теперь объясняться с сестрой? Как же я не любила подобные конфузы!

— У себя поправь, — огрызнулась я на модифицированного наглеца и поспешила в зал. Украдкой подтёрла по линии губ, надеясь, что не сильно помада и смазалась. Ёкарный бабай схвати за яйца этого несносного манаукца!