Лучшее за год 2003. Мистика, магический реализм, фэнтези

Когда беззаботен и строен я был…

Я что-то хотел рассказать, но забыл.

Когда я был юным и стройным… Пардон.

Гудит в голове склеротический звон,

И сосредоточиться мне не дает

Огромный и толстый живот.

Так вот.

О, вспомнил! Я мальчиком был,

Но волею рока диету забыл:

Мы с Гензель, сестричкой, гуляли в лесу,

Не чуя беды на носу.

Увы! В лапы ведьме попалися мы,

А это, поверьте, похуже тюрьмы.

Старуха та в пряничном доме жила —

А там леденцы в окнах вместо стекла,

Зефирная мебель, на кровле — бисквит.

Старушку от сладкого, ясно, тошнит —

Живя в той дремучей чащобе одна,

Мясца возжелала она

И нас изловила.

Критический взгляд:

«А что-то ты, миленький мой, худоват.

Сестренка что спичка, как щепка ты сам.

Нет, кости себе я на стол не подам!

Я постное кушать совсем не люблю.

Ну что ж, не беда. Потерплю».

И бабушка рьяно за дело взялась —

Откармливать нас на убой принялась.

Посадила нас в клетки

И молвила: «Детки!

Ваша новая жизнь началась!»

Решила, видать, не жалея затрат,

Впихнуть в нас и пряничный домик, и сад

Несет нам зефир, шоколад, мармелад,

Пирожные и лимонад,

Печенье, варенье, к нему леденцы,

И все повторяет: «Ням-ням, молодцы,

Ах, какой аппетит!»

И в рот нам глядит,

Будто мы ей родные птенцы.

Уж сладкое комом мне в горле встает,

Живот на глазах все растет да растет,

А бабушка рядом лежит в гамаке

С поваренной книгой в руке.

Какое терпенье! Какое смиренье!

Внушает оно уваженье.

Старуха порой покидает насест

И мне сообщает: «А Гретель не ест!

Ну что за дела!

Я ей пышку дала!

Я б сожрала в единый присест!

А эта нахалка всего-то за день

Конфетку склюет — ну совсем дребедень,

Вот и сала в ней мало,

Ах, ждать я устала!

Неужели покушать ей лень?!»

Сестрица во тьме

Придвигалась ко мне —

Положение дел обсудить.

Говорю: «Нет проблем,

Я лучше поем,

Растолстею, но буду жить!

Ты послушай, сестра…»

На язык остра:

«Жирный боров!» — вскричала она.

«Погоди! — говорю. —

Нетерпеньем горю!

Ты напрасно худа и бледна.

Если мы растолстеем,

То спастись сумеем,

Потому что не влезем в печь.

Так что лопай, сестренка,

И чавкай звонко,

Чтобы старухе нас не испечь.

У меня есть идея —

Поправляйся скорее.

Мы обманем ведьму вдвоем:

Попросим беспечно

Показать, как в печку

Залезать, на примере ее».

О женщины! «Ложь!»

(Их разве поймешь?)

«А фигура?» — рыдала она.

«Не глупи, сестрица,

Не то томиться

Ты в духовке будешь одна!»

И старуха кормила-поила нас

И твердила, что прирастанье мяс

Утешенье для старческих глаз.

Прерывала кормежкой нам сладкие сны

По ночам, при свете звезд и луны

Говорила: «Дружочек,

Вот этот кусочек

Вы с Гретель скушать должны».

Я лелеял свой план,

Жевал марципан,

Был готов пойти на обман —

И пришлось сестрице

Со мной согласиться,

Чтоб покинуть сей ресторан.

Читатель, ты знаешь, что было потом:

Мы, ведьму изжарив, покинули дом,

Точней, что осталось,

Ибо самую малость

Мы не съели в порыве своем.

Но, прежде чем, гордо пыхтя, удалиться,

Подвал обыскать предложила сестрица.

И о чудо! О чудо!

Сокровищ три пуда

Мы нашли, рискнув там порыться.

Читатель, мораль мемуара проста:

Я бодр и, поди, доживу лет до ста,

И сестрица при мне,

Довольна вполне,

Как и я, здорова, толста.