Лунные капли во флаконе

Глава 11

Садовая дорожка шла под уклон, но джентльмены не торопились. Они неспешно прогуливались под полуденным солнцем, напоминающем о том, что июнь близился к концу: теперь земля прогревалась еще в первой половине дня, и уже к обеду воздух наполнялся настоящим летним зноем, а безоблачное небо становилось почти белым.

— В Лондоне сейчас наверняка печет, как в аду, — предположил Ричард. Молодой человек был одет лишь в легкую льняную сорочку и жилет, однако даже без сюртука ему было жарко.

— И поэтому вам не хочется туда возвращаться, мистер Харви? — уточнил мистер Черрингтон, тростью отбрасывая с дорожки камушек.

— Честно признаться, не только поэтому, — ответил Ричард. — Как вы догадываетесь, я ехал сюда не просто с дежурным визитом, но я и сам не ожидал, что мое пребывание здесь окажется настолько приятным. За последние несколько дней я как никогда прежде уверился в своих матримониальных планах.

Мистер Черрингтон усмехнулся.

— Что ж, рад слышать это, — отозвался он. — Поскольку мы с вашим отцом уже неоднократно касались предстоящего брачного контракта, то я не вижу никаких препятствий для того, чтобы начать необходимую подготовку. Полагаю, вы найдете сумму в тысячу фунтов удовлетворительной для приданого.

— Разумеется, — кивнул Ричард, — мне известно, что вы с моим отцом детально обсудили все нюансы нашего договора, и почти все бумаги подготовлены. Впрочем, я уверен, что мы можем быть совершенно спокойны, когда за дело берутся юристы из фирмы мистера Ллойда. Для меня нет большей радости, чем взять мисс Амелию в жены даже и без столь щедрого приданого, как бы легкомысленно это не звучало, — его улыбка была искренней.

— Мне лестно слышать это, мистер Харви. Вы знаете, что мы с вашим отцом еще много лет назад думали об этом браке, и теперь мне отрадно видеть, что наши планы сбываются. Я не мог желать для Амелии лучшего супруга.

— Можете быть уверены, я сделаю все, чтобы оправдать ваше доверие. Кстати, я уже наводил справки по поводу подходящих домов в Хампстеде. Один из них мне особенно приглянулся — прекрасный особняк с широкими окнами на пересечении Росслин-Хилл и Гейтон-роуд.

— Это в северной части Лондона, насколько я помню?

— Именно так. Район весьма респектабельный и спокойный. Полагаю, мисс Амелии будет там вполне комфортно.

— Северная часть города и мне представляется удачным выбором, — кивнул господин Черрингтон. — Для женщины лучше находиться подальше от суеты и развлечений центрального Лондона. Надеюсь, что с помощью вашей деловой хватки сделка состоится довольно быстро.

— Владелец дома настроен исключительно положительно, — заверил его Ричард. — В любом случае, я был бы рад объявить о помолвке и назначить дату свадьбы уже к середине июля.

— Что вы думаете о январе? — спросил мистер Черрингтон.

— Я и сам хотел предложить время после рождества, — согласился Ричард. — Я возьму на себя объявления в газетах, если вы не возражаете.

— Разумеется.

Дойдя почти до самого края сада, где дорожка делала поворот, мужчины направились вдоль живой изгороди. Солнце поднялось высоко, и она почти не давала тени. Становилось все жарче. Ричард бросил задумчивый взгляд на дом, в это мгновение напомнивший ему мираж в раскаленной пустыне. К счастью, в их случае до оазиса было рукой подать, да и дом был более чем реальным.

— Скажите, господин Черрингтон, — вдруг спросил молодой человек, щурясь на солнце, — а кем были предыдущие владельцы этого особняка? Кажется, я слышал от кого-то фамилию Вудворт.

— Вудворт? Да, эта фамилия мне знакома, но последними владельцами были не они. Если быть точным, последние несколько лет дом пустовал, и я заключал сделку с конторой недвижимости, которая выставила его на продажу. Прежние хозяева, МакМилланы, были вынуждены продать ее из-за просроченных долговых обязательств. Это все, что я о них знаю.

— Значит, вам неизвестно, куда они уехали потом, и что с ними случилось?

Мистер Черрингтон криво усмехнулся.

— Я ни разу не общался с ними, и не испытывал ни малейшего желания этого делать. Где-то в документах есть их нынешний лондонский адрес. Но мне он всегда был без надобности — чего можно ожидать от каких-то шотландских голодранцев, которым по чистой случайности удалось высоко подняться. Но этого недостаточно, — он вздернул подбородок и бросил взгляд на Ричарда. Тот почтительно промолчал. — Нельзя надеяться, что все будет складываться само собой. И МакМиллану недостало здравого смысла, чтобы хотя бы сохранить свое состояние, не говоря уже о том, чтобы преумножить его.

— Все же я хотел бы попросить у вас адрес этих людей, — мягко произнес Ричард.

— Если вам угодно.

Они уже подошли к дому, и Ричард вслед за хозяином дома поднялся по широкой лестнице. Но все-таки он не удержался от еще одного вопроса.

— Что же до тех, давних владельцев…

— Вудвортов, — подсказал мистер Черрингтон, отдавая шляпу и трость дворецкому. Ричард тоже не без удовольствия освободился от головного убора и взъерошил волосы. Гласфорс с поклоном исчез. В глубине холла горничная обметала пыль с замысловатых завитушек кофейного столика и висящего над ним зеркала.

— Да, Вудвортов. Любопытно, как давно они жили здесь?

— Еще в начале века, — пожал плечами мистер Черрингтон, — не могу сказать наверняка, но с тех пор миновало уже много лет. Вас так заинтересовала история дома?

— Признаться, я лишь услышал историю о пожаре, в котором кто-то погиб, — сообщил Ричард.

— Кажется, об этом упоминал торговый агент, но они всегда говорят слишком много, знаете ли. Впрочем, мы и в самом деле переделываем комнату, которая многие годы после пожара стояла пустой. Но я не слышал, чтобы кто-то умер. Встретимся за обедом, — Мистер Черрингтон, очевидно, больше не желал распространяться на тему, так интересующую Ричарда, и быстрым шагом направился прочь.

Едва взявшись за перила, Ричард услышал за спиной негромкое покашливание. Бросив взгляд через плечо, он заметил горничную, которая стояла у нижней ступеньки, благочестиво сложив руки поверх передника — но ее взгляд был слишком уж настойчивым для служанки. Ричард промолчал, лишь приподнял одну бровь.

— Простите, сэр, — едва слышно проговорила девушка и быстро опустила глаза, по всей видимости, вспомнив о том, что ей не следует так пялиться на джентльмена, однако на ее выразительном лице ясно отпечаталось желание что-то немедленно сообщить. — Я не должна была обращаться к вам, но случайно услышала ваш разговор с господином Черрингтоном.

— Неужели? — не скрывая сарказма, спросил Ричард.

— Тот пожар… — она быстро обернулась. — О нем здесь столько всего рассказывают, — сказала она уже громче, и снова на мгновение подняла глаза, но тут же опустила их долу.

— Хм… — молодой человек никак не мог решить, как ему отнестись к чересчур разговорчивой горничной, сующей свой носик, куда не следует. Но, наконец, любопытство победило.

— И что же о нем рассказывают? — после недолгой паузы спросил Ричард. — И где именно «здесь»?

— В деревне, тут неподалеку, — с готовностью отозвалась та. — В том пожаре сгорела молодая леди, хозяйка этого дома, и с тех пор он проклят! А ее муж повесился от горя, представляете? Нам рассказывала об этом Салли, деревенская молочница, у которой мы покупаем… — радостно затараторила она в предвкушении длинного рассказа.

— Как интересно! — оборвал ее Ричард. — Впрочем, я полагаю, нам не стоит обсуждать эту крайне любопытную тему, стоя посреди холла. Разве тебе не влетит, если тебя кто-нибудь увидит?

Девушка закусила губу и слегка нахмурилась.

— Мне точно влетит от миссис Уильямс. Но мы можем поговорить и там, в коридоре, — она кивнула куда-то вбок, снова оживляясь. — Я могла бы рассказать вам все подробно! Салли такая разговорчивая…

— Пожалуй, лучше я сам прогуляюсь до деревни и поговорю с этой Салли, — вдруг решил Ричард.

— Вы? Пойдете в деревню? — ахнула горничная со смесью восхищения и ужаса.

— Почему бы и нет, — молодой человек решительно повернулся к служанке. — Далеко эта деревня? В какой она стороне?

— До Монк Вуда около получаса ходьбы, если не слишком торопиться. Сегодня я как раз должна пойти туда за продуктами, — добавила она.

— Отлично! Значит, ты проводишь меня к вашей молочнице.

— Я, сэр? — девушка вся зарделась, и на ее лице расцвела улыбка. — Конечно, если вам угодно…

— Да, да. Пожалуй, я отправлюсь сразу после обеда. Тебя встретить у черного хода?

— Позади дома есть калитка, — ответила она. — Сразу за ней начинается дорога, которая ведет в деревню.

— Отлично, значит, возле калитки. — Он повернулся к ней спиной и принялся подниматься по лестнице. — Кстати, — вдруг вспомнил он, и горничная подняла на него взгляд, — я не спросил, как тебя зовут?

Та снова порозовела.

— Конни, сэр, — тихо ответила она.

Положа руку на сердце, дорога в деревню не заслуживала такого громкого названия. Скорее ее можно было назвать извилистой тропинкой. По обе стороны от нее виднелась неглубокая колея, проложенная редкими повозками. Она петляла и извивалась, пересекая поля, огибая холмы и неглубокие овраги. Тут и там на пути попадались небольшие рощицы и отдельно стоящие раскидистые деревья, наводящие на мысли об открытках с буколическими видами.

Над землей разливался послеполуденный зной, заставивший птиц и грызунов попрятаться в укрытия, и только в траве без устали стрекотали кузнечики. Конни несла на сгибе локтя большую плетеную корзину, следуя на почтительном расстоянии за Ричардом, которому их дорога уже начала казаться бесконечной.

Но вскоре вдоль тропы потянулась деревянная изгородь, за которой пасся скот. Едва поборов в себе желание сморщиться, молодой человек невольно ускорил шаг. Еще через несколько минут показались серые покатые крыши сельских домов, которые лепились друг к другу вдоль единственной улицы, в которую переходила тропа.

— Вот мы и пришли, мистер Харви, — бодро заметила Конни, поравнявшись с ним.

— Хм, — только и ответил он, критически окидывая взглядом весьма живописные домики. Прямо в уличной пыли играли несколько босых ребятишек, которые при виде молодого хорошо одетого джентльмена смолкли и во все глаза уставились на такое чудо, какого, вероятно, не видали за всю свою жизнь, да и вряд ли еще увидят. Крошечная девчушка с льняными волосами, но при этом совершенно чумазая, встала на цыпочки и прошептала что-то на ухо мальчику постарше — наверное, брату.

— А здесь живет Салли, — горничная показала на широкий приземистый дом, и, подойдя к двери, постучала. — Это я, Конни, горничная, — прокричала она.

Где-то из глубины дома — или из внутреннего двора — послышался глухой звук, и вслед за ним наступила тишина. Горничная искоса бросила взгляд на Ричарда, но тот внимательно рассматривал выкрашенные в темно-коричневый цвет балки, укрепляющие стены домика. Наконец за дверью послышались шаги, и она распахнулась, являя взгляду Ричарда дородную женщину с красными узловатыми руками. Почти всю ее фигуру закрывал большой линялый передник. Ее небольшие пронзительные глазки уставились на него, однако молочница тут же перевела взгляд на горничную.

— Добрый день, — преувеличенно любезно произнесла она и отступила назад, давая посетителям войти.

— Миссис Уокер, этот господин — мистер Харви из Лондона, — Конни сделала ударение на последнее слова. — Он приехал несколько дней назад, и попросил меня…

— Я гость мистера и миссис Черрингтон, — Ричард прервал ее грозящий затянуться монолог, переступая высокий порог. — Меня крайне заинтересовала одна история, которую я по случайности услышал, и Конни сообщила мне, что вам, как никому другому, известны ее подробности.

— Мистер Харви говорит о пожаре. О том пожаре, — подчеркнула девушка. — Пожалуй, я пойду, — сказала она, заметив взгляд Ричарда. — Мне еще нужно купить овощей и зелени.

С этими словами она исчезла вместе со своей корзиной.

— Если вам и впрямь хочется послушать о том самом пожаре, то Конни правильно поступила, что привела вас сюда, — зачастила молочница. — Да вы присаживайтесь, в ногах ведь правды нет, — спохватилась она и показала в сторону одной из скамей, расположенных по обе стороны стола.

Молодой человек осторожно присел на краешек, попутно окидывая взглядом дом. Обстановка была крайне скромной, но было ясно, что хозяйка зорко следит за чистотой и порядком — на маленьких окнах красовались красные с белым занавески, посуда сверкала за прозрачными как слеза стеклами слегка накренившегося буфета, а на деревянном полу не было заметно ни малейших признаков сора.

— Что ж, миссис Уокер, мне и в самом деле хочется узнать, что же тогда произошло. Но ведь это было так давно, что все должно было уже позабыться.

— Ох, сэр, у нас ведь здесь не так часто случаются большие события. О том пожаре до сих пор малые дети знают. А уж когда это случилось, чего только не рассказывали, а к господскому дому и вовсе подходить боялись.

— Но что же там стряслось? Я слышал, что в пожаре погибла женщина, а ее муж после этого покончил с собой.

Салли хмыкнула.

— Уж и не знаю, кто вам об этом рассказал… Да, так и было. Говорят, господа поссорились, только все равно никто не знает, почему, да и как случилась беда, никто толком не видел. Только все знают, что она упала в камин и сгорела заживо. Пытались огонь залить, да было уже поздно.

— А что ее муж? Он и в самом деле умер?

Молочница пожала плечами.

— Может, умер, а может, и нет. Судачили разное: и что он в болоте утонул, и что повесился, а другие — что уехал в Лондон, да там и спился. Но наверняка вам никто не скажет.

— А что говорили о доме? Вы слышали что-нибудь о призраке?

— Призрак? — женщина пристально посмотрела на Ричарда. — Вот чего-чего, а такого не слыхала.

— Значит, с тех пор здешних обитателей ничто не беспокоило?

Женщина с любопытством смотрела на молодого человека.

— Если здесь кто-нибудь и знает больше меня о том пожаре, так это старая Меган Хьюз, — задумчиво произнесла молочница. — Она в те годы была девчонкой и служила в господском доме, так что ей известно больше остальных.

— В таком случае, я буду рад побеседовать с ней, — Ричард встал.

— Она живет в последнем доме по этой улице, — хозяйка с готовностью поспешила к двери, чтобы отворить ее перед гостем. — Одна живет: ни детей, ни мужа у нее не осталось. Я ее навещаю каждый день, как-никак, моя двоюродная тетя.

— Благодарю вас, — молодой человек вышел за порог. — Вы мне очень помогли.

Та закивала.

— Да что там, — она явно торопилась вернуться к своим делам по хозяйству. — Вы поговорите с Меган Хьюз, она хоть и старуха, но память у нее еще хорошая. Это у нас в роду, — добавила она, прежде чем затворить дверь.

Двоюродная тетка молочницы открыла Ричарду не сразу. Он успел рассмотреть давно не крашеные и оттого бесцветные ставни и старый медный колокольчик, который дребезжал так, будто был старше всех домов Монк Вуда, вместе взятых, и заприметить легкое движение занавесок. Вслед за этим изнутри послышалось тихое шарканье, стук задвижки, и вот дверь приоткрылась, образовав неширокую щель, откуда на молодого человека уставилась пара внимательных темно-карих глаз.

— Здравствуйте, вы миссис Хьюз? — с опаской поинтересовался Ричард.

Глаза прищурились, с ног до головы оглядывая молодого человека.

— Меня зовут Ричард Харви, я гость мистера и миссис Черрингтон, — продолжил он, поскольку старушка продолжала хранить молчание, — мне любезно сообщили, что вы многое знаете о прежних хозяевах дома, в особенности о пожаре…

Сразу после этих слов дверь распахнулась, и перед глазами Ричарда предстала вся невысокая фигурка старой женщины в поношенной одежде. Невзирая на жару, ее плечи были укрыты теплой клетчатой шалью. Лицо миссис Хьюз было испещрено множеством тонких морщинок, бледная кожа с старческими пятнами напоминала пергамент, а передвигалась женщина с заметным усилием.

— О пожаре… — повернувшись к гостю спиной, которую сильно согнуло бремя лет, женщина поковыляла вглубь дома, махнув рукой в знак того, чтобы Ричард закрыл дверь. Тот переступил порог и последовал за хозяйкой. Та с трудом добралась до кресла, придвинутого к окну, и устало опустилась в него. — Хоть и давно это было, а помню все, как вчера! — сказала она, не глядя на молодого человека.

— Вы ведь служили в самом доме, миссис Хьюз?

— Служила… Носила уголь да чистила камины. Мне всего-то лет десять было, а может, и тринадцать. Старалась на глаза хозяевам не попадаться — нам, деревенским, экономка спуску за это не давала. А уж господа и вовсе не замечали. Но только вот мы все видели, да примечали!

— Что же?

Старуха посмотрела на него, и ее тонкие губы искривились в улыбке, обнажив бескровную челюсть, где уцелело всего несколько зубов.

— А с чего это такой господин интересуется тем, что давным-давно быльем поросло? — вдруг спросила она, с любопытством изучая молодого человека.

Тот не смог сдержать улыбки.

— Я услышал историю об этом пожаре и заинтересовался ею, — начал он, — кроме того, мне рассказали нечто странное о той женщине, Элинор Вудворт, которая, как говорят, погибла в пламени.

Глаза пожилой женщины на несколько мгновений вспыхнули при упоминании имени своей прежней госпожи.

— Да, я видела это! Она была такой молоденькой и такой пригожей, так любила развлекаться и танцевать, так часто смеялась! Хоть я в ее комнатах и не прислуживала — куда мне! — только все об этом знали, даже самый последний помощник конюха. На ней было красивое белое платье, только вот совсем тонкое… Знаете, как оно быстро вспыхнуло?

— Но как же это случилось? — Ричард уловил мгновение, чтобы вклиниться в ее сбивчивый монолог. — Почему же начался пожар?

— Это он ее толкнул, ее муж. Прямо в камин — а он жарко горел, я ведь свое дело знала! Как раз растопила его сухими поленьями. Помню, до рождества еще далеко было, а холода уже стояли, как в январе…

— Так значит, во всем виноват ее муж? — он снова предпринял попытку направить рассказ женщины в нужное русло.

— Он ее толкнул, — рассеянно закивала она. — Но он ведь не хотел, так уж само вышло! Они часто спорили, это верно, да только, небось, сами знаете — милые бранятся, только тешатся. Кто же думал, что такое произойдет! Только однажды случилась беда, а все из-за этого камина. Я сама за дверь выскочила, как только господа в комнату вошли, уж больно наша миссис Слейтер не любила, чтоб слуги под ногами мешались. А сама стою под дверью, — она усмехнулась. — Я хоть и девчонкой была, а понимала, что дело плохо… — она смолкла, глядя в пустоту и уже не видя не Ричарда, ни окружающей ее бедной обстановки. — А когда раздались эти ужасные крики, и прибежали другие служанки, я вместе с ними бегала за водой, только все уже было напрасно. Она вся полыхала, наша леди Элинор, вся горела, как свечка!

— И что же потом, миссис Хьюз?

Мутный взгляд старухи остановился на нем.

— И платье сгорело, и сама она уже и на человека-то не похожа была, — громким шепотом поведала она, и ее зрачки расширились. — Вся обугленная, кожа полопалась, а от лица и вовсе ничего не осталось, только обуглившееся мясо. А уж тот запах я вовек не забуду, как сейчас его помню! И куда только подевалась ее красота — всю ее пожрал огонь, ничего не оставил! И гроб пришлось закрытый заказывать, да и кто пришел на похороны… Только муж, да челядь, да еще из деревни — благородная госпожа все-таки, не каждый день такое увидишь. Как свеча, сгорела, в одночасье. — Она на мгновение смолкла. — Такое тонкое платье было, ткань-то дорогая, да не согревала, а вспыхнула сразу…

— А что же ее муж? Должно быть, сильно горевал? — поинтересовался Ричард.

Старуха махнула рукой, как будто он спросил о чем-то незначительном.

— Горевал, небось — жена умерла все-таки. Только после этого он скоро пропал, только никто не знает, куда — говорили, и что в город уехал, и что помер. — Она сгорбилась, с трудом переводя дыхание, а ее взгляд потух, выдавая полное безразличие их владелицы к судьбе несчастного вдовца. — Только если он и умер, то не здесь — на нашем кладбище только могила леди.

— Значит, она похоронена где-то неподалеку? — уточнил молодой человек.

— Да на нашем кладбище и похоронили. Оно у церкви, ее колокольню отовсюду видно. — Она с подозрением посмотрела на молодого человека. — Только вам-то что до этого, в толк не возьму. Ну да не мое это дело… — она с притворной покорностью вздохнула, легко покачав головой, и прикрыла глаза.

Ричард решил, что самое время уходить, и направился к двери. Казалось, что старушка уже задремала, и он, бросив взгляд на ее сморщенное, похожее на печеное яблоко, лицо, решил просто молча уйти, чтобы не тревожить ее зря. Самое время отыскать Конни — правда, перед этим он все-таки нанесет еще один визит.

Как и описала Меган Хьюз, найти кладбище Монк Вуда оказалось несложно. Оно начиналось сразу за церковью и поднималось на небольшой холм, откуда открывался вид как на деревню, так и дом Черрингтонов вдалеке. Это место не внушало ни мыслей о вечном, ни страха перед смертью — по крайней мере, не этим жарким днем в полдень. Аккуратные могилы стояли стройными рядами вдоль протоптанной дорожки, однако как Ричард ни всматривался в надгробия, имени Элинор Вудворт не попадалось ему на глаза. Наконец, на самом верху холма под раскидистым вязом он увидел некогда роскошное, но теперь поросшее бурьяном надгробье. Оно стояло отдельно от других могил, куда более простых и скучных, словно не принадлежало их миру. Оно было чужим на деревенском кладбище, и оттого пряталось подальше от глаз случайных прохожих там, куда мало кто доходил.

Старуха говорила, что ходила прибираться к могиле своей бывшей хозяйке, но не делала этого, очевидно, уже несколько лет. Теперь дорожка заросла высокой травой, камень порос мхом, и имя покойной почти стерлось с плиты, будто не желая лишний раз напоминать, кто здесь похоронен. Только присмотревшись, можно было заметить витиеватую надпись:

Какая разумная эпитафия! Вот уж действительно, пусть лучше покойницу примут ангелы, чем она будет беспокоить покой приличных семейств и таких впечатлительных барышень, как Амелия Черрингтон. Ричарду внезапно подумалось, какой же молодой была эта самая леди, погибшая в пожаре. И что стало с ее мужем? Действительно сошел с ума и покончил с собой? А ее дети? Были ли они у нее?.. О женщине не было известно ничего, кроме четырех строчек на надгробном камне и сбивчивом рассказе старой женщины — единственной, в чьей памяти она осталась. Была ли она красивой? Каков был ее нрав? Ричарду вдруг представилась стройная темноволосая дама в легком белом платье начала века, гуляющая по саду дома Черрингтонов — дома, тогда еще принадлежавшего ей. Она легко скользит над землей, чуть приподняв длинный шлейф своего платья, оборачивается и улыбается ему такой знакомой улыбкой…

Но что за наваждение! Молодой человек покачал головой и сам рассмеялся своей сентиментальности. То улыбается ему Амелия, так же, как и день назад, когда они шли вдоль ручья, взявшись за руки.

Но прежде, чем отправиться по своим делам дальше, он еще ненадолго задержался у могилы Элинор Вудворт, чтобы выдрать несколько безобразных сорняков, разросшихся у надгробия, и расчистить дорожку перед ней. Уже отойдя на пару шагов от могилы, он вдруг наклонился и сорвал несколько стеблей водосбора, росших среди сорных трав — невесть какой букет для такой леди! — и положил их на плиту.

Поезд из Чатема прибыл на станцию «Черинг-Кросс» без четверти двенадцать, и, несмотря, на раннее время, Ричард понял, что успел уже порядком проголодаться. Он должен был успеть сегодня посетить банк и нотариуса, зайти на чай к кузине Мэйбл и объявиться перед мистером и миссис Харви с радостной новостью от Черрингтонов, чтобы обговорить все детали. Но больше всего ему хотелось найти этого МакМиллана, который мог пролить свет на фантазии Амелии по поводу дома. В конце концов, раз эта мысль уже второй день не дает ему покоя, с ней следует разобраться!

Но вместо этого молодой человек направился на Пэлл Мэлл, где рассчитывал перекусить и отдохнуть. Клуб «Атенеум» располагался совсем недалеко от Стрэнда, куда прибывал его поезд, и Ричард решил прогуляться пешком. Хоть солнце и было спрятано от прохожих за густым слоем смога, погода стояла преотличная, и Ричард неторопливо шагал по Трафальгарской площади, раздумывая, что неплохо было бы купить дом именно здесь, например, на Уайтхолл или Реджент-стрит. Или, быть может, подальше на Мэлле, зато с видом на парк Сент-Джеймс? Пока это были лишь мечты: как бы Ричард того ни хотел, он не мог себе позволить переехать с молодой женой в самый престижный район Лондона и занять трехэтажный дом. Он уже присмотрел несколько подходящих вариантов на севере Лондона, в спокойном, и, как бы охарактеризовала его миссис Харви, респектабельном Хампстеде, вдали от городской суеты и грязи. Амелии должно там понравиться — да и много ли она видела в Лондоне, сидя безвылазно в своем доме?..

Незаметно для себя Ричард подошел к трехэтажному зданию с колоннами, построенному в стиле классицизма и напоминавшему скорее музей изящных искусств, нежели мужской клуб. Бросив шляпу и перчатки вышколенному лакею, который почтительно поклонился и исчез, Ричард прошел по хорошо знакомому залу с колоннами и огромной лестницей, ведущей наверх, и зашел в помещение справа — обеденный зал, который, несмотря на ранний час, был полон. Разумеется, господа Арнольдс, Грэнфилд и Бизли, а также множество других знакомых и не очень Ричарду лиц были уже здесь. Порой молодому человеку казалось, что они здесь жили: всех их, лишь немного измененным составом, можно было застать и в самое раннее время за утренним чаем, и встретить вечером за покерным столом.

Грэнвилл помахал ему рукой, и Ричард направился к их столику сквозь густую завесу сигаретного дыма.

— Харви, ты в Лондоне? — поприветствовал его Бизли, коренастый юноша неопределенных лет, напоминавший болонку в сюртуке и бабочке.

Как всегда незаметно появившийся официант принес обеденную карту и сменил заполненную пепельницу.

— Ты разве не должен быть в… в…

— Эссексе, — пришел ему на помощь Грэнвилд, не отвлекаясь от своей холодной телятины.

— Вообще-то, в Кенте, — поправил Ричард. — И на днях я снова туда возвращаюсь.

— Так понравились кентские просторы и верфи? И… что там у них вообще есть?

— Поверь мне, друг мой Арнольд, много чего прекрасного… Сэндвич с беконом и язык, — обратился он к подоспевшему официанту. — И шардоне на наш столик, нам есть, что отпраздновать.

— О, да Кент богат хорошими новостями! Что же за повод? — поинтересовался Бизли.

— Похоже, друзья мои, я женюсь.

Ричард поднял свой бокал, за столом повисла напряженная тишина.

— Одумайся, Харви! Еще не поздно!

— Увы, — покачал тот головой. — Все решено…

— И кто же счастливица, захомутавшая тебя? Мы ее знаем? Она из Лондона? Она не бывала на балах у леди Лавгуд? — казалось, Бизли не собирался прекращать поток вопросов, и сами они интересовали его больше, чем ответы.

— Едва ли вы ее знаете, — усмехнулся Ричард. — А вот я знаю ее с самого детства. Теперь же мы с ее отцом решили, что не имеет смысла и далее тянуть, если все было ясно с самого начала.

— И сколько же ей лет?

— Семнадцать.

— Семнадцать?! — Грэнфилд поперхнулся своей телятиной и отодвинул тарелку. — Ну тогда ясно, почему мы ее нигде не видели — она, наверное, и в Сезоне еще не участвует.

— Отец спешит избавиться от своего счастья, его можно понять, — засмеялся Бигли, который сам не так давно счастливо избежал уз Гименея с некой великовозрастной дочерью баронета из Бристоля и был весьма доволен такой удачей.

— В январе ей уже будет восемнадцать, — Ричард будто бы и не слышал подколок, неторопливо разрезая говяжий язык на мелкие кусочки. — Разве не чудесный возраст?

— Воистину. Воспитаешь, как тебе самому того захочется, раз она еще такой ребенок. Как она вообще? — не унимался Бигли.

— Хороша, — коротко ответил Ричард.

— Как белый голубь в стае воронья среди подруг красавица моя! — рассмеялся Грэнфилд.

— Никто и не сомневался, что наш Ричард Харви не выберет себе дурнушку! Блондинка, я полагаю?

Он кивнул.

— Твоя Бекки тоже блондинка, — отчего-то вдруг вспомнил Арнольдс. — Где она сейчас? Ты когда к ней в последний раз на Друри-лейн захаживал?

— Я давно у нее не был, — пожал плечами Ричард, — а почему это так тебя интересует?

— Ну, коль скоро ты станешь женатым человеком, не пристало тебе ходить к модисткам и актрискам из Ковент-Гардена, а вот я взял бы ее себе под крылышко.

— Не торопись, вдруг Харви решит оставить ее про запас, — усмехнулся Грэнфилд, выпуская колечко дыма изо рта. — Кто знает, как сложится…

— Кто знает, мистер Грэнфилд, кто знает, — задумчиво проговорил Ричард.

— И все же, расскажи про невесту, эта Бекки никому не интересна, кроме Арнольдса!

— Она пока еще мне не невеста, мы объявим о помолвке в середине лета. Быть может, я привезу ее в Лондон — я видел, что кентская идиллия надоела ей. И пока не кончился Сезон, может быть, свожу на ужин к кузине — вы же знаете, какие вечера она устраивает.

— Сколько таинственности! Неужели мы, твои лучшие друзья, не можем узнать даже ее имени?

— Всему свое время, — с этими словами Ричард достал из кармана жилета часы и нахмурился. — И, думаю, мне уже пора.

— Куда торопиться! Ты разве не сыграешь с нами партию в бильярд? Бигли так страдает, что лишился партнера, у которого он хоть иногда мог бы выигрывать, правда, Бигли? — Грэнфилд беззлобно потрепал своего соседа по столу, но тот лишь насупился.

— К сожалению, у меня нет времени ни на бильярд, ни даже на сигару. Мне еще нужно найти некого Гордона МакМиллана, а для этого придется ехать на другой конец Лондона.

С этими словами Ричард встал и собрался уже уходить, как Арнольдс его остановил.

— Постой-ка, МакМиллан… Я слышал эту фамилию!

— Полагаю, каждый второй шотландец имеет такую же. Или Мак-еще-что-нибудь.

Арнольдс задумчиво забарабанил пальцами по столу.

— МакМиллан, МакМиллан… Постой, он тебе что-то задолжал?

— С чего бы? — удивился Ричард.

— Я знаю одного МакМиллана, точнее, мой дядя его знает — хоть и мечтает забыть. Тот должен ему сотню фунтов вот уже вечность.

— Твой дядя страдает из-за какой-то сотни? — удивился Бигли. Дядя Арнольдса имел титул и место в палате лордов, а доход с его земель позволял содержать не только собственную семью, но еще и нерадивого племянника, который к тридцати годам не придумал ничего лучше, как днями напролет сидеть в «Атениуме».

— Мой дядя отзывался о нем, как о неприятном и мелочном человеке, которому помог только из уважения к его семье и родителям. Только вот не знаю, как его зовут, дядя именовал его исключительно шотландским проходимцем.

— Непросто будет найти шотландского проходимца в Лондоне, — протянул Ричард, поднимаясь со своего места и доставая из кармана сложенную вдвое бумажку. — Но мне повезло, и у меня есть его адрес, и теперь мне предстоит далекий путь на Уорик-лэйн.

— Что тебе вообще от него надо? Раз он ничего не задолжал…

— Он может рассказать одну интересную историю, — загадочно проговорил Ричард. — Про фамильные тайны, проклятия и привидения…

— И пиратские сокровища? — уточнил Бигли.

— И проделки фэйри, — кивнул Ричард. — Но едва ли он окажется хорошим сказочником! А теперь, друзья мои, прошу меня извинить, но время не ждет.

— Не пропади там! — предостерег его перед опасным путешествием Грэнфилд.

— И передай привет от дяди, — напомнил Арнольд.

Распрощавшись с друзьями, Ричард еще раз взглянул на часы и поспешил к выходу.

Уорик-лэйн кардинально отличалась от фешенебельного Пэлл-Мэлла, где находился джентльменский клуб. Нет, трущоб здесь не было: вдоль улицы выстроились кирпичные дома, добротные, хотя и простые с виду. Нищих и торговок, которых порой было трудно отличить друг от друга, здесь было не больше, чем в других частях города — они предпочитали клянчить деньги там, где те водились. Здесь же обитали ремесленники, продавцы и те рабочие, которым удалось поднять голову и накопить на возможность жить среди тех, кто страстно желал примкнуть к среднему классу.

Ричард попросил остановить кэб около дома номер пять — такого же скромного и непримечательного, как и все остальные. Порог был тщательно вычищен, и это подавало надежду, что все не так плохо.

— Сэр, — робко окликнул его женский голос.

Ричард обернулся на зов — он доносился из окна на первом этаже, из которого высовывался огромный кружевной чепец в оборках и лентах, внутри которого была спрятана голова пожилой дамы.

— Вы кого-то ищете, сэр? Могу я вам чем-нибудь помочь? — чепец с интересом его рассматривал.

— Я ищу мистера Гордона МакМиллана, который, согласно имеющейся у меня информации, здесь проживает.

Женщина поджала губы и еще раз осмотрела Ричарда с ног до головы.

— Такой приличный молодой человек, что вам может быть надо от этого МакМиллана? А ежели вы за долгами к нему пришли, то только зря время потратили…

— И все же, могу я его видеть?

— Ох, конечно, сейчас вам открою! — опомнилась она и со всей возможной поспешностью она заторопилась к двери.

Всего через каких-то пару минут, после продолжительной возни с ключами и поминанием всех святых, будто бы те лично врезали этот замок, дверь перед Ричардом распахнулась, и на свет появилась та самая пожилая женщина. Она была настолько маленького роста, что едва доходила ему до середины плеча, и носила теплое шерстяное платье, не совсем уместное этим жарким днем, однако добротное и всего с одной небольшой заплаткой на локте.

— Пройдемте, сэр, я вас к ним отведу, — женщина указала на темный коридор, куда Ричард вступил, как в пещеру, и даже непроизвольно пригнулся на входе. — Они у нас квартиру на верхнем этаже снимают. Я бы их выгнала, но мой муж — добрый человек — не хочет. Говорит, что МакМилланы эти тоже приличная семья, а где же вы такие приличные семьи видели? Одно слово, шотландцы…

Она успела поведать о том, что остальные семьи в доме исключительно достойные, что их целыми днями не слышно, а вот от МакМилланов только беспокойство одно: и кошка их повадилась у остальных достойных семей рыбу таскать; и кредиторы присылали каких-то мужиков долги выбивать — вот уж шуму-то было! А дочка его, говорят — ой, нет, вам такого знать не следует. Ричард мужественно терпел сбивчивый рассказ этой пожилой женщины, которая медленно поднималась на самый верх по скрипучей лестнице, освещая себе дорогу единственной свечкой, которую держала в руках: в «Атенеуме» собирались в следующем году проводить электричество, сюда же еще даже газовое освещение не проникло.

— А говорят, раньше они в богатом доме где-то в южном графстве жили, ну можете себе такое представить, а, сэр? Врут, небось.

— Небось, — откликнулся Ричард.

Женщина остановилась у единственной двери на последнем этаже и громко постучала.

— Бренда, открывай! К вам тут джентльмен пришел!

С той стороны двери раздались невнятные голоса, которые успели что-то между собой обсудить, поспорить и придти к соглашению — и, наконец-то, дверь открылась. На пороге стояла высокая тощая женщина неопределенного возраста, которая, должно быть, была моложе проводницы Ричарда с первого этажа, однако выглядела такой усталой и издерганной, что молодой человек легко мог ошибиться на десяток-другой лет. Она нервно вытирала руки о сероватого цвета фартук и переводила взгляд с квартирной хозяйки на Ричарда.

— Ну Мэридит, я же сказала, что мы все заплатим, — заныла она вдруг таким пронзительным и высоким голосом, что молодой человек едва удержался, чтобы не вздрогнуть.

— Да ты, Бренда, совсем ослепла! К вам настоящий джентльмен пришел! Но если до конца недели я не увижу оплаты, то терпеть не буду, — пожилая дама гордо вскинула подбородок, отчего ее чепец заколыхался, будто огромная медуза, и ушла прочь, бормоча что-то себе под нос.

— А коли вы не за долгами пришли, так очень рада вас приветствовать, — проговорила миссис МакМиллан и протянула ему руку с красными и погрубевшими пальцами, которую Ричарду пришлось аккуратно поднести к губам.

— Миссис МакМиллан? — уточнил он на всякий случай. — Я хотел бы поговорить с вашим мужем.

— А что такое? — тут же откликнулась женщина, бегая глазами из стороны в сторону. — Он, знаете ли, не здоров.

— У меня к нему вопрос по поводу одного места, которое он хорошо знал. А быть может, и вы слышали о неком доме в Монк Вуд, под Чатемом?

— Ох! — всплеснула она руками и сразу словно преобразилась: улыбнулась и перестала поправлять то передник, то волосы, постоянно выбивающиеся из-под чепца. — Вы говорите о нашем особняке? Знали бы вы, мистер…

— Харви.

— Знали бы вы, мистер Харви, что за дом там у нас был!.. Мы сейчас временно стеснены в средствах, — зашептала она все тем же высоким голосом на грани истерики, — а тогда жили, как благородные. Ох, вот это был дом! Но несчастливый, вот уж несчастливый.

— Что вы имеете в виду? — переспросил Ричард.

— Бренда, да что ты там застряла! — донесся хриплый крик из соседней комнаты, от которого подпрыгнула мебель и задребезжали тарелки.

— К нам гости пришли! Ты даже не догадаешься, зачем! — крикнула она, и Ричард понял, за что эту семью так не любят соседи. Наверное, их голоса слышны даже с улицы.

— Я проведу вас в гостиную, — церемонно сообщила миссис МакМиллан.

Они еле разошлись в узком коридоре, но хозяйка дома вела Ричарда за собой так, словно кругом стояло с десяток лакеев, а она сама была по меньшей мере герцогиней. Гостиная представляла собой небольшую комнату с тусклым оконцем, сквозь которую в комнату едва попадал солнечный свет, а включать освещение здесь не торопились. Мебели было немного — настолько немного, что Ричард смог насчитать только два стула возле круглого стола и старый потертый диван, на который не рискнул бы сесть. Книжные полки, стройными рядами вытянувшиеся вдоль противоположной от входа, стены были практически пусты, и лишь кое-где стояли потрескавшиеся статуэтки или остатки сервиза. Если присмотреться внимательнее, можно было увидеть, что это довольно дорогой фарфор, от которого откололись крупные кусочки или слезла краска, но молодой человек не слишком интересовался изучением столовой посуды.

Один из стульев занимал мужчина, которого еще сложно было назвать стариком, однако из среднего возраста он давно уже вышел. Ричарду не удалось рассмотреть его лица, поскольку тот сидел к нему в пол-оборота, глядя на стол перед собой, но рыжую бороду, сильно тронутую сединой, и некогда добротный твидовый костюм, теперь потертый, засаленный и надетый поверх спальной рубашки, он заметил.

— Добрый день, мистер МакМиллан. Меня зовут Ричард Харви, и я пришел к вам, чтобы задать несколько вопросов по поводу вашего старого дома в Кенте, — он решил, что если не желает провести в этом доме вечность, говорить следует по существу.

Наконец мужчина повернулся к Ричарду и принялся его пристально разглядывать, словно тот пришел просить милостыни. Ричард ненавязчиво изучал его в ответ. Гордон МакМиллан был когда-то красивым мужчиной, но следы его красоты заплыли жиром, скрылись под одутловатостью лица, выпали вместе с волосами и растворились в остекленевшем взгляде. Его лицо было красным, как некогда лацканы пиджака, а засаленный шейный платок явно давил на шею, и он постоянно его оттягивал.

— Какая честь, какая честь, — проговорила миссис МакМиллан, прерывая затянувшуюся паузу. — Позвольте, я угощу вас чаем!

— Плеснула бы лучше гостю джина, кому нужен твой чай, — проворчал МакМиллан и доверительно обратился к Ричарду. — У нас хороший!

— Уж вечера бы дождался, паршивец! Одна только выпивка на уме! — заголосила миссис МакМиллан и исчезла в дверях.

Он кашлянул, привлекая к себе внимание.

— Мистер МакМиллан, вы ведь раньше жили в особняке возле деревни Монк Вуд, Кент?

— Жил, — кивнул тот, поглаживая бороду.

— Сейчас я веду некоторые дела с его текущим хозяином, — Ричард решил не уточнять, какого именно плана были те дела. — И он просил меня уточнить кое-что про этот дом. И кроме как к вам, мне не к кому обратиться.

Бывший хозяин дома приосанился и с чувством собственной значимости глянул на Ричарда.

— А то, уж я-то все знаю! Я там без малого сорок лет прожил, дом еще мой отец купил. Он, знаете ли, важным человеком был. Эх, славно мы тогда жили, — мечтательно произнес он, затуманенным взглядом глядя куда-то в сторону.

— Вам известно что-нибудь об истории этого дома?

— История? Да какая там история! Старый он, еще прошлого века, а до нас там настоящие лорды жили, и все в их вкусе обставлено было, ну чисто дворец. Вот только дорогой он был, а папаша мой мне кроме этого дома ничего и не оставил — вот и как такую махину содержать, а? Там одних слуг невесть сколько без дела шастало, а нам ведь много и не надо, вон Бренда отлично одна справляется.

В подтверждение его слов на пороге возникла миссис МакМиллан с подносом, на котором рядом с чайником и двумя простыми чашками соседствовала потемневшая от времени серебряная сахарница, а для мистера МакМиллана жена приготовила бутылку джина и стакан. Она степенно разлила по чашкам светлую заварку, напоминавшую скорее воду со следами былого напитка, и протянула ее гостю. Мистер МакМиллан же потянулся к стакану, наполнил его и опрокинул одним махом, пока Ричард только пробовал на вкус спитой чай. Сама женщина присела на краешек дивана и устремила на мужа орлиный взгляд, готовая чуть что вскочить с места и то ли устроить скандал, то ли броситься защищать своего Гордона.

— Прекрасный чай, миссис МакМиллан, — вежливо произнес Ричард.

— Самый лучший! Больше ничего не желаете? — в ее голосе звучало некоторое опасение, что джентльмен может затребовать изысканный десерт, а ей и предложить нечего, кроме печеных яблок.

— Благодарю. Итак, мистер МакМиллан, вы говорили что-то о лордах…

— Лордах? Не знаю я никаких лордов. А, вы про прежних жильцов? Да были какие-то… — Ричард с разочарованием понимал, что одного стакана джина хватило, чтобы сбить его собеседника с нужного настроя, однако приготовился терпеливо ждать.

— У которых вы купили дом, — подсказал молодой человек.

— То ж как давно было, дай-ка подумать… Мне тогда и десяти лет не было. Помню, отец мой лично у бывшего хозяина покупал — ну, лорд который. Как же его звали… Вур… Вуд…

— Вудворт, — помог Ричард.

— А вы откуда знаете?

— Изучал историю дома, — коротко пожал плечами мистер Харви. — Вы говорите, сам лорд Вудворт приходил? Значит, он не умер?

— А что бы это ему умирать! Правда, отец потом рассказывал, что какой-то он потертый для лорда был, но уж точно не покойник.

Ричард задумчиво кивнул.

— И когда же вы его видели?

— Он один раз к нам приехал, подписать что-то там надо было. Я его и не видел, только карету у ворот с гербом заметил, а папаша потом говорил, что лорд тот от дома желал побыстрее избавиться, вот и нам продал за бесценок. Такой дом — и задешево, ну вы представляете? А до этого он чуть ли не два десятка лет бесхозным стоял, лорд туда и заезжать не желал! Вот скажите на милость, кто так делает — дом бросает и уезжает? И какой дом! — в который раз произнес он со смесью восхищения и тоски.

— И что же, лорд Вудворт ничего не рассказал?

— А я почем знаю? Говорю же, я ребенком был. Может и говорил что, только кого это теперь волнует! Мне самому пришлось дом продавать, причем за смешные деньги. А купили его и вовсе недавно, опять же он брошенным стоял. Вот не хотел я оттуда уезжать!

— Не хотел он! — подала голос миссис МакМиллан, о присутствии которой Ричард уже было счастливо забыл. — За долги заложил дом, а выкупить не смог!

— А ну молчи! — прикрикнул на жену Гордон МакМиллан, и та тотчас послушно затихла.

Ричарду вовсе не хотелось присутствовать при семейной ссоре, пусть даже это и была привычная манера общения достопочтенного семейства, и он перебил хозяина:

— Значит, вы говорите, дом вас прежде всем устраивал?

— Ну конечно! Может, комнаты наверху тесноваты, но мы люди простые, нам много не надо.

Вспомнив свою гостевую комнату в том доме, которая по размеру составляла примерно две гостиные в лондонском жилье мистера МакМиллана, Ричард едва удержался от комментария.

— Однако, как я могу судить, комнату на первом этаже вы так и не отремонтировали, хоть и прожили там так долго: сначала в семье вашего отца, затем и в вашей собственной?

— А вы все знаете, я погляжу, — пробормотал он. — Была там комната — вся грязная, окна заколочены… Ребенком я туда лазил иногда, но потом надоело. Отец сначала хотел ее перестроить, но нам и остальных хватало, на кой нам еще одна сдалась? А вот гостиная зато у нас богатая была — вся лордовская мебель осталась. Он о ней, небось, даже и не вспомнил. Потом поистрепалась, конечно, ну да ничего, нас с Брендой это не смущало.

— Как же, не смущало, — заворчала она. — И что под конец у нас одна горничная осталась, тоже не смущало? И что топили мы всего две комнаты, чтобы уголь не жечь?

— А что вы знаете об истории этого дома? — Ричард вновь попытался направить разговор в нужное русло.

— Это вы о чем? — подозрительно осведомился МакМиллан.

— Я имею в виду, знаете ли вы, что в той запертой комнате раньше, еще до вашего приезда, был пожар?

— Ну, ясное дело, пожар! Там все закопченное было, как будто эти лорды и не убрали ничего — так, подмели самую малость. Вся комната выгорела, это же надо! Чудо, что остальной дом не сгорел.

— И вы, наверняка, слышали, что в пожаре сгорела предыдущая хозяйка дома, леди Вудворт?

МакМиллан почесал голову и хмыкнул.

— Может и слышал, только кому это интересно. Она, может статься, и сгорела, а нам их дом достался, так что нечего о ней вспоминать, — он вновь плеснул себе джина. — А вы, вообще-то, о чем спросить хотели?

Если бы Ричард сам знал, о чем именно он хотел узнать, он бы не сидел здесь вот уже час, а направился бы к кузине Мэйбл или в какое-нибудь другое, куда более приятное место. И все же он решил попробовать.

— В деревне ходят странные слухи об этом доме. Знаете ли, про приведения, проклятия и другие суеверия, которые, разумеется, не должны волновать таких здравомыслящих людей, как мы.

— Матерь Божья, что же вы говорите такое! — воскликнула миссис МакМиллан. — Уж не об этом ли вы хотите спросить?

— Как бы странно это ни звучало, но именно об этом. Вы жили в этом доме долгое время, не замечали ли вы ничего необычного?

— Это вы приведений имеете в виду? Вот уж в это я не верю, — решительно заявил МакМиллан и в подтверждение своих слов даже стукнул кулаком по столу, хотя и без этого жеста Ричард ему полностью бы поверил.

— А вот ложки пропадали, — вдруг припомнила Бренда. — И сквозняки еще по дому гуляли, да ох какие холодные! Особенно зимой. Это не могло быть приведением? — спросила она испуганно.

— Едва ли, миссис МакМиллан. Некоторые говорят, что видели дух покойной леди Вудворт, и, более того, она являлась им и беседовала с ними.

— Вот уж глупости!

— Разумеется. Однако подобные слухи ходят, и местные жители обходят дом, будто там сам дьявол поселился. А обитатели дома видели призрак.

Миссис МакМиллан испуганно прикрыла рот руками.

— Ох, Гордон, может и хорошо, что мы оттуда переехали. Вдруг бы и нам призрак явился? Вот что бы мы с ним делали!

— А что с ним делать? Его посуду мыть не заставишь, — хрипло рассмеялся ее муж.

Ричард криво улыбнулся.

— Тогда остается полагать, что это лишь досужие слухи, раз за столько лет жизни в доме покойная леди Вудворт вас так и не навестила, — подытожил он скорее для себя, чем для собеседников.

— И слава Богу! — все не могла успокоиться миссис МакМиллан.

Ричард понял, что разговор с этой премилой семейной парой пора завершать, если только ему не хочется услышать пару-другую историй об их долгах, тяжелом финансовом положении и чудесном доме, от которого пришлось отказаться. Наскоро попрощавшись с мистером МакМилланом и его супругой, он направился к выходу, и уже у самой двери вспомнил, что неплохо было бы их поблагодарить. Причем чем-нибудь более значимым, чем вежливым «спасибо». Порывшись в карманах, он извлек на свет монету в один фунт, которая едва ли избавила МакМиллана от всех его проблем, однако была достойной платой за информацию — или даже ее отсутствие. Молодой человек положил ее в ладонь миссис МакМиллан, вышедшей его проводить, и исчез за дверью быстрее, чем она успела что-либо сказать.