Любимый варвар

Глава седьмая

Кристина переодевалась, чтобы пойти в дом пастора играть в бридж. Ей нравилась эта игра, она ждала этих вечеров, как единственного развлечения в своей монотонной жизни.

Она открыла свой гардероб и без всякого энтузиазма стала выбирать себе платье среди тех немногих, что висели там. С тех пор, как Алан покинул деревню, она потеряла всякий интерес к своей внешности — теперь это не имело смысла.

Ее главным интересом в жизни был маленький сын, и она тратила все, что могла на Кевина — игрушки, пони, сладости, — отказывая себе во всем, стараясь возместить ребенку отсутствие отца.

У Кристины уже не осталось никаких чувств к человеку, которого она когда-то считала своим мужем. Страдания и муки отошли в прошлое, хотя и не были забыты, и у нее не было никакого желания ни видеть его, ни слышать о нем.

Она даже не могла говорить об отце Кевина после того, как вернулась в Орчардхей с ребенком. Даже Джейку она не могла открыть свою душу. Потом она встретила Алана Маннинга и тут поняла, что у них много общего.

Она почувствовала, что может говорить с Аланом так, как ни с кем другим. Он понимал ее. Он знал, что это значит, любить и потерять любовь. Он тоже потерял свою Розалинду, ту прекрасную девушку, на которой женился, почти так же, как Кристина потеряла свою любовь. Но Алан был связан. Он никогда не оставит Розалинду. Она сильно изменилась, но это была не ее вина. Она была больна, но она оставалась его женой.

Кристина ничего не знала об Алане Маннинге с тех пор, как он уехал, но игра в бридж в доме пастора казалась ей звеном, связывающим их. Пастор и его жена были друзьями семьи Маннингов, от них Кристина сможет узнать что-нибудь о нем, если Алан не захочет сам сообщить ей о себе.

Их дружба была глубокой и прочной, но никогда не переходила в более близкие отношения, несмотря на слухи.

Кристина думала об Алане, когда надевала одно из своих немногочисленных платьев. Это темно-зеленое платье она купила давно, оно очень шло ей и нравилось Алану.

Капитан Клунс интересовал ее только Как партнер по бриджу. Он отлично играл, всегда подвозил ее домой после игры и даже пытался пригласить ее на свидание. Но она отклоняла все его приглашения. Ей достаточно было встреч с ним раз в неделю за карточным столом.

Сейчас Кристина уже готова была выйти из дома, но ждала возвращения Ларри. Он уехал в Карчестер, но обещал вернуться вовремя, чтобы она успела прийти в дом пастора к восьми часам.

Она с нетерпением выглядывала в окно, когда зазвонил телефон.

Это был Ларри, он еще находился в Карчестере.

Кристина расстроилась.

— Но, Ларри, ты же обещал. Я уже собралась уходить.

Ларри извинялся. Он хотел сдержать свое обещание, но встретил друзей и совсем забыт о времени. Джейк, вероятно, скоро вернется, и тогда она сможет уйти.

— Джейк уехал куда-то, и я не знаю, где он и когда вернется. Я же сказала ему, что ты останешься с бабушкой. А я не могу подвести своих партнеров, в последнюю минуту просто невозможно найти мне замену. Ты мог бы быть более внимательным ко мне, Ларри... это мой единственный свободный день...

— Ну, Кристина, не сердись. Попроси мамашу Родд посидеть с бабушкой.

— Как я сейчас найду ее? У нее нет телефона.

— Попробуй найти Оливию! — посоветовал Ларри.

— Оливию?

— Да. Позвони в Розмари-Коттедж и узнай, не может ли она побыть здесь, пока я не вернусь.

— Ты сам должен был вовремя вернуться... Ну, ладно! Я позвоню Оливии.

Оливия приехала довольно быстро. Она воспользовалась велосипедом, который они нашли в сарае. Старый Джо почистил его и сделал вполне пригодным для езды. Конечно, седло было слишком низким, а руль слишком высоким, и тормоза сильно ослабли, но ездить на нем было еще можно.

Кристина была очень благодарна Оливии.

— Большое спасибо, что выручила меня. Надеюсь, Ева не возражала?

— К нам пришла мисс Смит, — сказала Оливия, — она учит Еву, как варить варенье из ежевики и яблок. Мы сегодня утром ходили за ежевикой, и Ева решила заняться кулинарным искусством. Мисс Смит увидела нас с корзинками и предложила свою помощь. Она принесла яблок и пустые банки для варенья. Я с удовольствием воспользовалась возможностью оставить их одних за приготовлением варенья. Слишком много поварих на кухне! Ну, объясни мне мои обязанности и можешь идти.

Кристина сказала, что Кевин уже спит, а бабушка тоже легла, но пока не спит.

— Обычно я заглядываю к ним часов в десять, — продолжала Кристина, — и, если бабушка еще не спит, готовлю ей теплое молоко. Она скажет тебе, как именно она любит.

— Может быть, ей не понравится, что я здесь?! — сказала Оливия.

— О, не беспокойся! Ты ей нравишься, можешь гордиться, потому что ей не нравится никто из наших друзей. Ну, я пошла. Не скучай и ни о чем не волнуйся. Если хочешь, можешь включить телевизор. Проголодаешься, возьми чего-нибудь перекусить. Найдешь еду в холодильнике. Я вернусь не раньше одиннадцати. Капитан привезет меня домой. Если Джейк или Ларри вернутся раньше меня, можешь меня не дожидаться. Панч составит тебе компанию, а Принц будет вас сторожить. Двери можешь не запирать. Еще раз спасибо, что пришла, Оливия.

— Я была рада помочь, — улыбнулась Оливия. — Тебе очень идет это платье.

Кристина покраснела от удовольствия:

— Спасибо.

Она накинула белый вязаный жакет на плечи и поспешила из дома. По короткой дороге через поле она могла быстро добраться до дома пастора.

Оливия устроилась в гостиной, где стоял телевизор, но не стала его включать. Она принесла с собой вязание. Толстый свитер, который она вязала для Дональда и после разрыва с ним засунула в дальний ящик. Теперь она решила закончить его. Она всегда сможет подарить его Мартину или... она почувствовала волнение от внезапно пришедшей ей в голову идеи... кажется, он получается слишком большим... он мог бы подойти Джейку!

Маловероятно, что она могла бы подарить его Джейку. Она не видела его со дня их встречи у калитки сада и думала, что он, должно быть, избегает ее. Он испугался, что зашел слишком далеко? Или он вернулся к Мейвис? А может быть, он не относился серьезно ни к одной девушке?

В тишине дома, где жил Джейк, мысли Оливии неизбежно обращались к его владельцу.

Вскоре в сельском клубе должны были состояться танцы, и Ева с Оливией хотели принять в них участие. Миссис Родд уже пообещала Кристине посидеть с Кевином и старой миссис Хадсон, но приехавшая на каникулы Мелисса предложила девушкам свою помощь.

— Если вы доверите мне своих детей, — сказала она Еве, я приду и посижу с ними, пока вы будете в клубе.

Они с благодарностью приняли ее предложение. Ларри должен был заехать за ними на своем «бентли». Он уверял, что им отбою не будет от партнеров. На старину Джейка мало надежды, сказал он. Он, вероятно, не пойдет. А если и придет, то приведет с собой Мейвис. И вообще, он не любит танцевать и обычно проводит время за стойкой бара...

Оливия старалась представить себе Джейка в нарядной одежде за стаканом вина, равнодушно взирающего на танцующих. Это было нелегко. Он никак не вписывался в подобную обстановку.

Ей не следует так много думать о нем, убеждала она себя, потому что он вовсе не думает о ней. Он ведь мог вновь увидеться с ней... и все же... она не могла сдержать волнение и даже какую-то тревогу при мысли, что он может в любую минуту вернуться домой и застать ее здесь. Если он придет, она будет держаться спокойно и естественно, решила она. Она будет вести себя дружелюбно, но сдержанно, как будто тех безумных мгновений у калитки сада никогда не было.

В десять часов она отложила вязание и пошла наверх посмотреть на своих подопечных, чувствуя себя ночной няней или Флоренс Найтингейл со свечой в руке, которую она зажгла, чтобы свет не побеспокоил спящих.

Кевин крепко спал, раскинув руки и уронив на пол одеяло. Он был очень худенький мальчик с характерными хадсоновскими рыжими волосами и узеньким личиком, усыпанным веснушками. Оливия поправила одеяло и пошла в комнату старой миссис Хадсон.

Старая дама лежала на спине, ее сморщенные руки покоились на белом покрывале, но она тут же открыла глаза, как только Оливия заглянула в комнату. Она быстро зажгла настольную лампу у кровати и спросила:

— Кто здесь?

— Не пугайтесь, миссис Хадсон, — тихо сказала Оливия. — Это я. — Она подошла к кровати. — Хотите, принесу вам чего-нибудь попить? — Окна ее комнаты выходили на фасад дома, и, хотя еще не совсем стемнело, в спальне было темно.

— Значит, они все ушли и оставили меня одну? — произнесла старушка с осуждением. — Меня могли бы убить в постели, а им все равно.

— Сегодня Кристина играет в бридж у пастора, а ваши внуки еще не вернулись, вот я и пришла, чтобы составить вам компанию.

— Какие глупости, — заворчала старая дама, тут же изменив свое мнение. — Не стоило беспокоить чужих людей. Я всегда им говорила, что прекрасно могу оставаться одна. Принц не пустит сюда посторонних, даже если Панч пропустит их.

Панч, толстый старый спаниель, последовал за Оливией наверх и, тяжело протопав по комнате, со вздохом улегся у кровати. Лабрадор остался внизу, в холле. Оливия была рада присутствию в доме собак. Дом был старинной постройки со множеством лестниц, коридоров и переходов. Освещенный светом летнего дня, он был замечателен, но сейчас в сумерках, он немного пугал Оливию. Она была рада, что старушка не спала. Хорошо, что есть с кем поговорить.

— Я бы выпила горячего молока с капелькой бренди, — сказала миссис Хадсон. — Бренди в шкафу, а ключ от него там, на столике. Видишь его?

Кристина ничего не говорила о бренди, поэтому Оливия взяла ключ немного неуверенно.

— Иди, девушка, иди, — поторапливала ее старушка. — Потом возвращайся и поговори со мной. Я не могу долго спать. Только подремлю немного. Принеси мне бренди и молоко и посиди со мной.

Оливия подогревала молоко на кухне, когда вернулся Ларри. Она обрадовалась, что ответственность за бренди можно теперь возложить на одного из членов семьи.

— Да, все в порядке, — беспечно подтвердил Ларри. — Она иногда принимает несколько капель. Я бы тоже немного выпил. А ты?

Оливия поблагодарила и отказалась, подумав при этом, что Ларри выпил уже достаточно.

— Спасибо, что спасла мою шкуру, — сказал он, — и дала Кристине возможность уйти. Она бы пилила меня целую неделю, если бы ей пришлось остаться.

Оливия напомнила ему, что он чуть было не нарушил все планы Кристины.

— Да, я знаю! У нее не так уж много развлечений — но кто виноват в этом? Конечно, не я. Слушай, Оливия, ты точно не хочешь выпить со мной?

Она опять отказалась:

— Я лучше сейчас приготовлю нам обоим кофе.

Он засмеялся:

— Намекаешь, что я уже набрался?

Она налила в чашку немного бренди, добавила горячего молока, никак не отреагировав на его слова.

— Да, я выпил немного, признаю, но кому какое дело, — сказал Ларри и плеснул в стакан приличную порцию бренди. — Твое здоровье!

Он стоял посередине кухни со стаканом в одной руке и бутылкой — в другой.

— Я должна поставить бутылку на место и вернуть ключ от шкафа твоей бабушке, — сказала Оливия.

— Куда ты торопишься?

— Молоко остынет.

— А она — очень недоверчивая старушка, наша бабуся, — сказал Ларри. — Хранит выпивку в запертом шкафу. А когда ты опять пойдешь со мной куда-нибудь?

— Я не могу часто оставлять Еву одну.

— Ерунда! — заметил Ларри. — Дело ведь не в этом.

Оливия задумалась. Неужели Ларри догадался о ее чувствах к брату? Не может быть. Об этом никто не знает!

— Ева мне все рассказала, — добавил он. Значит, он имел виду Дональда.

— Я думаю, уже вся деревня знает о моей неудачной помолвке, — спокойно сказала она.

— Этот парень, наверное, сошел с ума, — предположил Ларри допивая бренди.

— Спасибо тебе, Ларри, дорогой, — она решительно забрала у него бутылку и пошла за ключом, но он оказался проворнее.

— Сначала поцелуй меня.

— Брось свои шутки, Ларри. Твоя бабушка ждет.

— Поцелуй меня, и я отдам ключ.

— У меня нет настроения.

— Все еще любишь этого парня, так что ли?

— Ничего не могу поделать. Извини...

Ларри пробормотал какие-то нелестные замечания обо всех школьных учителях вместе взятых.

Оливия не стала разубеждать его. У нее уже не осталось никаких чувств к Дональду, но пока Ларри думает иначе, он не будет думать о серьезных отношениях с ней и не сможет догадаться о ее странных чувствах к его брату.

— Пожалуйста, Ларри, мне надо идти, — настаивала она.

— Мы поставим эту бутылку вместе, — серьезно произнес он. — Священный ритуал. Давай.

Оливия поставила бутылку в шкаф, Ларри запер его, но ключ не отдал.

— А сейчас мы поиграем в фанты... — Он держал ключ у нее над головой. — Вот предмет. Очень красивый предмет, а кто хозяин этого красивого предмета?

Оливия потеряла всякое терпение.

— Я не собираюсь больше задерживаться. Ты сам можешь вернуть ключ. — Она вышла из кухни, но Ларри поймал ее за руку в холле и заставил повернуться к нему.

— Нет, нет! — сказал он, озорно блеснув глазами. — У меня появилось настроение для легкого флирта. Ты так просто от меня не убежишь, моя красавица. — И он привлек ее к себе. Оливия отвернулась, и его поцелуй пришелся ей в ухо.

Спаниель оставался наверху, но Лабрадор Принц, лежавший у входной двери, вдруг вскочил и с лаем бросился в сад.

Оливия попыталась освободиться.

— Отпусти меня. Я слышу шум машины. Кто-то приехал.

— Мне все равно, — сказал Ларри и крепче обнял ее.

На каменных ступеньках крыльца послышались чьи-то уверенные шаги; собака вбежала в холл, виляя от радости хвостом.

Наконец Оливии удалось освободиться из объятий Ларри, когда на пороге появился Джейк.

С холодным презрением он перевел взгляд с Оливии на своего брата.

— Что здесь происходит?

Не глядя на него, Оливия поспешила на кухню и взяла чашку с молоком.

Она уже хотела подняться наверх, но Джейк преградил ей дорогу!

— Я хочу знать, что здесь происходит.

— Кристина пошла играть в бридж. А я согласилась побыть здесь с вашей бабушкой и Кевином.

Лицо Джейка помрачнело.

— Точнее сказать, ты пришла, чтобы побыть здесь с Ларри?

Оливия вспыхнула:

— Неправда. Кристина позвонила мне и попросила побыть здесь, потому что никого не было дома.

— Ларри был здесь.

— Ну, хватит, Джейк, — вмешался Ларри. — Я задержался в Карчестере и вернулся только минут пять назад.

Джейк резко повернулся к брату.

— Ты хочешь сказать, что тебя не было, когда Кристина должна была уходить?

— Ну и что?

— Все! — закричал Джейк. — Неужели на тебя ни в чем нельзя положиться? Как ты мне надоел!

— Взаимно, — ответил Ларри.

— Ну, мальчики, — сказала Оливия голосом воспитательницы детского сада. — Мы же не будем выходить из себя, правда?

Ларри слегка усмехнулся, но Джейк остался невозмутимым. Вспомнив, что Джейка в плохом настроении лучше избегать, Оливия быстро ускользнула, чувствуя почти жалость к Ларри, которому придется на себе испытать гнев брата.

Поднимаясь по лестнице наверх, она услышала, как Джейк сказал:

— Держись от этой девушки подальше, понял?

— Почему, черт возьми, я должен это делать?

— Потому что она не для тебя.

— Но и не для тебя, — бросил ему Ларри. — Она по-прежнему любит своего школьного учителя. Она сама мне сказала. Так что ни у кого нет шансов.

Дальше уже Оливия ничего не услышала. До нее только донеслось, как Джейк вошел в гостиную, громко хлопнув дверью. Ее беспокоило, что он видел ее и Ларри в холле и какие мог из этого сделать выводы.

Ее сердце затрепетало, когда она услышала его предупреждение брату.

«Держись от этой девушки подальше». Неужели она действительно что-то значит для Джейка? Может быть, он ревнует?

Оливия спокойно вошла в спальню миссис Хадсон, но в душе у нее царило смятение. Старушка сразу же открыла глаза, когда она приблизилась к ее кровати.

— Наконец-то! — проворчала она. — Я думала, ты пошла доить корову!

У Оливии задрожали губы:

— Простите, что задержалась. В чужой кухне трудно найти нужные вещи.

Старая дама с недовольным видом посмотрела на чашку, которую Оливия поставила на столик у кровати.

— Это чашка Кевина. Я пью горячее молоко из своей чашки, а не из этой.

Оливия расстроилась:

— Извините, я не знала. Это важно для вас? Может быть, мне сходить и поменять ее?

— Нет, нет. Садись, девочка, и не суетись. Из-за чего там был шум? Кажется, мальчики вернулись! — Она попробовала питье. — Почти холодное, и я не чувствую бренди! Ты принесла мой ключ?

Оливия сказала, что она заперла шкаф, но оставила ключ внизу.

Старушка была недовольна:

— Ларри нельзя доверять мои запасы. Он неплохой парень, но слабый. Он готов угощать каждого, если не он платит за выпивку.

Оливия уже хотела бежать вниз, но старушка указала ей стул у своей кровати.

— Ладно, не волнуйся. Садись же, ну что ты все суетишься.

Оливия села, чувствуя себя как школьница, получившая выговор от директора школы.

— Вы уверены, что не хотите, чтобы я подогрела ваше молоко, — спросила она.

— Нет, нет. Я выпью и такое. Лучше скажи мне, из-за чего ссорились мальчики? — Когда Оливия не ответила, она продолжала: — Из-за тебя, я думаю. Верно? Не стоит краснеть. Все понятно. Ты — красивая девушка. Мои внуки не каменные, а в округе так мало красивых девушек. Чувствуешь свою власть, когда двое мужчин добиваются твоей благосклонности, правда? Это кружит голову. — Глаза старой дамы блеснули молодым огнем. — Можешь мне не поверить, но когда-то и из-за меня ссорились мужчины.

Оливия искренне призналась, что вполне этому верит. Старушка еще сохранила следы былой красоты; у нее были тонкие черты лица и хорошая фигура, к тому же в ней ощущался характер. Бренди, вкус которого она не почувствовала, вернул румянец ее щекам и блеск голубым глазам.

Она протянула морщинистую руку и взяла ладонь Оливии.

— Когда я была молодой, я имела власть над людьми, благодаря своей красоте. Я была самой красивой во всем графстве, и мужчины плясали под мою дудку. Моя красота увяла, но я по-прежнему имею власть. Власть денег! — Она произнесла это с гордостью. — Моя молодежь хотела бы убежать от меня и жить по-своему, но пока я держу деньги, я держу в руках и их. Они знают, что не могут ничего получить без моего согласия, пока я жива, а я еще не собираюсь умирать. Они молоды. Они могут подождать, но они не могут жениться — запомни это, девушка. Мои мальчики должны плясать под мою дудку, а не то они услышат звук хлыста.

Оливия отдернула руку. Старая женщина и привлекала и отталкивала ее.

— Вы говорите так, — заметила она, — как будто ваши внуки — звери в цирке, а вы их дрессировщик.

Старая дама усмехнулась, довольная сравнением. Она удовлетворенно закивала седой головой.

— Думаю, я не могла бы этого сделать, — сказала Оливия.

— Что сделать?

— Привязать к себе кого-нибудь силой.

— А как еще я могу быть уверена, что они не бросят меня на старости лет? Я заботилась о Кристине и ее братьях, когда они были маленькими, теперь их очередь. Я хочу прожить в Орчардхей остаток своих дней, и не потерплю, чтобы за мной ухаживали чужие люди. Это обязанность моих внуков, делать то, что я хочу, и в первую очередь выполнять мои желания. Вот и все.

Оливия молчала. Старушка выпила немного молока, потом осторожно сказала:

— Ну, давай, высказывайся, что ты думаешь?

— Раз вы спрашиваете, я скажу. Я думаю, может быть вам было бы легче с вашими внуками, если бы вы дали им часть денег еще при вашей жизни, вы бы испытали удовольствие, неожиданно предоставив им такой подарок, и увидели бы их реакцию.

Старушка резко поставила пустую чашку на стол.

— Я не позволю им испортить свою жизнь, дав им деньги на пустые траты. Пусть они сами добиваются всего, а не рассчитывают на мои деньги.

Оливия знала, что дополнительные средства позволили бы Джейку расширить свое хозяйство, но она также знала, что он хотел добиться всего сам и был категорически против любого вмешательства. Поэтому она опять замолчала.

Но это не понравилось старой миссис Хадсон.

— Ну, девушка, говори. Что еще я должна сделать?

— Поверить в любовь и преданность ваших внуков, — осторожно сказала Оливия, — и забыть о свисте кнута.

Старушка вздохнула:

— Я устала. Очень устала. Богатство — это большая ответственность. Нужно быть беспощадной, иначе разоришься. Отдать часть денег при жизни, ты говоришь. Порадоваться счастью моих внуков. Радоваться? Кристина заберет ребенка и уедет отсюда навсегда, если станет независимой. Ларри тоже куда-нибудь удерет... Джейк... — Она задумалась.

— Джейк не бросит вас, — сказала Оливия.

Старческие глаза пристально посмотрели на нее.

— Но он может надумать жениться, а его жена будет против присутствия старухи в доме. Я не вчера родилась. Много ли теперь молодых людей, которые охотно живут вместе с надоедливыми стариками? Если старики слишком зажились на этом свете, их отправляют в дома для престарелых. Но со мной такого не случится, обещаю.

За решительными словами старушки Оливия почувствовала искреннее беспокойство. Бедняжка. Так вот чего она боится. Боится, что если ее внуки станут самостоятельными, они сами не будут заботиться о ней, а передадут ее чужим людям.

— О, миссис Хадсон, я уверена, что ничего подобного не случится, — мягко сказала Оливия. — Я бы никогда не стала никуда отправлять старую женщину, если она этого не хочет.

— Ага! — радостно воскликнула старушка. — Значит, это Джейк!

Оливия затаила дыхание.

— Я этого не сказала. Я только имела в виду, что я не сделала бы ничего подобного, и многие другие девушки моего поколения тоже. В этом я не единственная.

Внезапно старая дама рассердилась.

— Как ты посмела прийти сюда и указывать мне, что я должна делать и что не должна?! — закричала она.

Оливия вскочила.

— Миссис Хадсон... Извините, что я расстроила вас, но вы сами просили сказать, что я думаю.

— Я теперь вижу тебя насквозь, — кричала старая дама, выплескивая все свои скрытые страхи в потоке гнева. — Ты хочешь получить моего внука, но тебе нужны и деньги тоже! Ты пытаешься заставить меня отдать деньги, чтобы вы с Джейком тратили их.

— Нет.

— Ты, хитрая маленькая авантюристка, охотишься за моими деньгами! — выпалила старушка.

Оливия не выдержала.

— К черту ваши проклятые деньги!

Старая дама остолбенела. Потом она схватила палку, прислоненную к ее кровати, и решительно застучала ею об пол.

Джейк в комнате внизу тут же отреагировал на ее сигнал и примчался, перепрыгивая через три ступеньки.

— Ради Бога, бабушка, что случилось?

Старая миссис Хадсон трясущейся рукой указала на Оливию.

— Она охотится за тобой, мой мальчик. Она это делает ради твоих денег.

Оливия, уже взявшая себя в руки, испытывала чувство стыда за свою вспышку. Наверное, в атмосфере Орчардхей было что-то такое, что провоцировало ссоры. Привычка кричать друг на друга оказывалась заразительной.

Оливия обратилась к Джейку:

— Мне очень жаль, что я расстроила твою бабушку, но это просто недоразумение. Она неправильно поняла меня и все. Я... я, пожалуй, пойду. — Она взяла пустую чашку, чтобы отнести ее вниз.

— Подожди, — сказал Джейк. — Я хочу докопаться до сути. Что же все-таки здесь происходит?

— Ничего, — ответила Оливия. — Абсолютно ничего. До свидания, миссис Хадсон. Надеюсь, вы не сердитесь на меня.

Старушка закрыла глаза:

— Уходи, — сказала она.

Глаза Джейка сердито блеснули синим огнем.

— Мне ясно, почему Ларри задержался в Карчестере и позвонил Кристине, чтобы она послала за тобой. Это все было подстроено, чтобы провести здесь вечер вдвоем. Ты даже выманила у бабушки ключ от шкафа, чтобы Ларри мог воспользоваться бренди, которое мы держим для лечебных целей. — Он с презрением бросил ключ на столик у кровати.

— Как ты смеешь говорить со мной подобным образом! — возмущенно воскликнула Оливия.

— Я говорю с тобой, как мне нравится! — Его гнев был под стать ее собственному.

— Она пыталась заставить меня расстаться с моими деньгами, — вставила старая дама, вновь открыв глаза. — Она хочет жить в роскоши в Орчардхей. Ей нужен один из вас, но ей нужны и деньги тоже.

Лицо Джейка заметно помрачнело.

Оливии стало не по себе от его выражения. На этот раз он не закричал, его голос прозвучал глухо и безжизненно:

— Так ты сделала это?

— Что?

— Имела наглость оказывать влияние на мою бабушку в вопросе, который касается ее денег?

Оливия надменно подняла голову.

— Я пыталась замолвить словечко за ее внуков, вот и все. Что касается остальных обвинений, которые ты и твоя бабушка обрушили на меня, то вы можете думать, что хотите. Я не собираюсь оправдываться.

У нее защипало глаза, но она сдержала слезы. Эта ужасная женщина сначала заставила ее высказать свои мысли, а потом превратно истолковала их. Джейк увидел какой-то злой умысел в простой случайности, а Ларри, выпив слишком много, стал причиной ссоры и замешательства.

Она больше никуда не пойдет с Ларри. Хватит с нее этой семейки. Люди говорили правду. С ними невозможно иметь дело.

Джейк заговорил, роняя слова, как камни:

— Наша семья далека от идеала. Я признаю, что в нашей жизни можно было бы многое изменить. Но наши дела касаются только нас и никого другого. Мы не потерпим вмешательства посторонних. Понятно?

Оливия бросилась вон из комнаты вниз по лестнице, обиженная до глубины души. Значит, вот как он относится к ней. Как к посторонней. Может быть, считает, что она суется не в свои дела, как мисс Смит. То, что произошло тогда у калитки, ничего не значит. Совершенно ничего. Ее никогда не допустят в круг членов этой семьи: воюющий и все же единый мир, который Хадсоны защищают от внешнего мира и куда нет входа посторонним.

Она была посторонней.

«Мы не потерпим вмешательства посторонних...» Его лицо и голос были такими же твердыми и неприятными, как зеленые яблоки из его сада.

Оливия вывела свои старый велосипед из сада, где оставила его, и помчалась вниз с горы, как будто за ней гнались колдуньи.

Она никогда и близко не подойдет к Орчардхей, дала она себе слово.

Никогда. Никогда. Никогда.