Любопытство не порок

Глава 8

– Гости были? – с этим вопросом я вернулась к своему рабочему месту.

– Не-а, – тут же ответил мне Ромка, старательно пряча раскрытую книжку под пачкой бумаги для ксерокса. Я с самым невинным видом подошла и выдернула его чтиво наружу. Это оказалось издание стихов Баркова.

Честно говоря, я и сама уже была не рада, что увидела эту книгу. Не зная, как реагировать, я положила найденный шедевр на место и тихо погладила Ромку по опущенной голове. Краем глаза я заметила, как побагровели его уши.

«В следующий раз будет прятать надежнее», – подумала я, стараясь, однако, не рассмеяться. Все-таки я его начальник, и дама немного умудренная.

Как ни в чем не бывало, я прошла к своему кабинету, открыла дверь и спросила, не оглядываясь:

– А где Маринка?

– Ушла, – упавшим голосом ответил мне Ромка.

Посмотрев на Сергея Ивановича, застывшего перед монитором, я уточнила:

– Куда же это направилась наша путешественница? За булочками?

– Не думаю, Ольга Юрьевна, – задумчиво ответил Кряжимский, аккуратно раскладывая пасьянс. В свободные минуты Сергей Иванович любил себя побаловать бабушкиными удовольствиями. – Как мне показалось, у нее возникли дела личные…

При этих словах мне стало даже как-то нехорошо. Маринкина способность изобретать себе проблемы, а потом ненароком обрушивать их на меня была настолько известна, что я прошла назад и села на Маринкин стул. В ногах появилась гадкая слабость и голова закружилась.

– Ромка, – обратилась я к нашему любителю заветной поэзии, – рассказывай, как дело было.

– Обычно, как всегда, – Ромка незаметно отодвинул вновь замаскированного Баркова локтем. – Она тут все ходила и ворчала, а потом позвонил какой-то Антон, Марина поговорила с ним и радостно нам так объявила, что.., как, как она сказала, Сергей Иванович? – Ромка повернулся лицом к Кряжимскому.

Сергей Иванович, прищурившись, посмотрел на меня.

– Мариночка объявила нам, что рак на горе свистнул, и ее рабочий день закончился, – тонко улыбаясь, ответил он.

– А вам она передавала привет! – радостно закончил Ромка, и я, услышав все эти жуткие вещи, обхватила голову руками и, будучи не в силах ничего сказать, только пробурчала что-то непечатное. – Вам плохо? – испугался Ромка и, соскочив со стула, заметался по редакции.

Я расслабленно помахала рукой.

– Успокойся и сядь на место, – скомандовала я, – или нет, сходи и вызови сюда Виктора, он, наверное, в своей фотолаборатории.

Ромка исчез, а я посмотрела на Сергея Ивановича, уже забросившего свой пасьянс и с любопытством наблюдавшего развернувшуюся перед ним мизансцену.

– Перебесится девочка, и все нормально будет, – пробормотал он, пытаясь меня успокоить, но получилось наоборот.

– Сергей Иванович! – закричала я. – Это же тот самый Антон, который приходил сюда с Жанной!

На лице Сергея Ивановича ничего не отразилось.

– Или Жанна, или Антон, или они оба вместе нас и заперли в том кабинете. По крайней мере, Жанна была последней, кто видел живой Риту! А сейчас Маринка пошла на свидание с этим Антоном, теперь вы понимаете, почему я разнервничалась?!

Кряжимский медленно приоткрыл рот и так же медленно его закрыл.

– Теперь понял, – сказал он.

– Вспомните, пожалуйста, – взмолилась я, – что она еще сказала, кроме той ахинеи про рака! Куда пошла или, может, поехала? Где у нее назначено свидание?

Сергей Иванович пожал плечами и покачал головой.

– Ничего больше она и не сказала, Ольга Юрьевна, – Кряжимский заволновался, начал потирать себе шею, руки и при этом жалобно поглядывал на меня, словно в очередной Маринкиной глупости я обвинила его.

Чтобы не тянуть время в объяснениях, я молча встала и, добравшись наконец до своего кабинета и поискав в ящиках стола, нашла визитку Жанны, оставленную ею в прошлое посещение редакции.

Когда я вернулась к Кряжимскому, рядом с ним уже сидел на стуле Виктор, спокойный и надежный, как всегда. Тут же крутился и Ромка.

– Ты в курсе? – спросила я у Виктора.

Он кивнул.

Я, держа визитку Жанны в руке, пододвинула ближе к себе Маринкин телефон и быстро набрала номер.

Сделать мне это пришлось раз шесть, прежде чем я поняла, что мне никто не ответит. Обгоревшая галерея не работала.

Номер домашнего телефона на визитке не был проставлен, и я растерянно оглядела всю свою компанию, ожидая от них совета.

– Никто не отвечает на работе у Жанны, – сказала я, – а она была единственной ниточкой, которая могла бы вывести на Антона… Что делать будем, «свидетели»?

– Есть городская справочная, звоним туда, спрашиваем, и нам отвечают! – крикнул Ромка.

– Может быть, и получится, – согласился Кряжимский, а Виктор пожал плечами.

– Ты предложил, ты и показывай, как это все делается, – сказала я Ромке.

Он дозвонился до справочной, и я, поговорив с оператором, поняла, что Виктор, как всегда, оказался прав: Сойкина Жанна Петровна в нашем городе не числится.

– Разрешите, я попробую разузнать что-нибудь через картинную галерею, – предложил Кряжимский, подходя ко мне и беря трубку телефона. – Это же одна тусовка, а у меня есть кое-какие знакомые…

Я отошла от стола, достала сигарету и закурила. Нервничала я страшно, я уже не обижалась на Маринку за ее вечные фокусы, мне хотелось только, чтобы с ней ничего не случилось и она осталась живой.

Виктор подошел ко мне и положил руку мне на плечо. Сразу же стало легче и спокойнее. Бог мой, какой же он надежный мужчина и какая Маринка дура беспросветная, что профукала его самым дурацким образом!

То есть, это я так считаю, а она врет, что не сошлись характерами.

Сергей Иванович тем временем, порывшись в своем пухлом блокноте, позвонил кому-то из своих знакомых и после необходимого вступления про то, как-твои-дела-а-у-меня-как-обычно – я вся издергалась, вынужденная выслушивать подобную чушь, – начал наконец-то спрашивать про Жанну Петровну. По ответам Кряжимского я поняла, что дело не выгорает.

Топнув в нетерпении ногой, я уже было хотела потребовать, чтобы он прекратил эту бессмысленную беседу, как вдруг одна реплика Сергея Ивановича заставила меня насторожиться.

– Та самая Рита, которая работала в отделе у Спиридонова? А при чем здесь она?

Я подскочила ближе и нажала кнопку селектора. Сразу же стал слышен голос собеседника Кряжимского. Это была незнакомая мне дама. Судя по ее интонациям, она была весьма рада быть хоть чем-то полезной нашему заместителю главного редактора.

– .они же дружат, Сереженька, – говорила дама, и я бросила быстрый взгляд на смутившегося Кряжимского, – Рита точно может знать, где живет Жанночка, только вот Риты сегодня нет на работе, наверное, заболела…

– Леля, – уже не скрывая имени абонента, ответил Кряжимский, – насчет Риты я хочу тебе сказать…

На этом слове Сергей Иванович замолчал и испуганно воззрился на меня, потому что я, не сдерживаясь, каблуком туфли наступила ему на носок ботинка. Больно, конечно, я понимаю, но извинюсь потом, лишь бы он сейчас не сказал лишнего.

Показывая губами и жестами «адрес, адрес, берите», я сумела направить Кряжимского в нужное русло.

– Адрес Риты, пожалуйста, дай мне, Лель, – пробормотал Кряжимский, и когда он записал его на листке бумаги, а дама начала у него спрашивать, почему он к ней давно не приходил в гости, я отключила селектор. На чужую личную жизнь я не покушаюсь, и, если Сергею Ивановичу так хочется, то он может один раз поговорить со своими женщинами и в рабочее время. Начальство не против.

Взяв лист с записанным адресом, я сперва прочитала его сама, потом протянула Виктору. Виктор взял листок в руки, глянул на него и кивнул мне. Отлично, значит, он знает, куда ехать.

Помахав у Сергея Ивановича перед лицом рукой, я привлекла к себе его внимание. Он витиевато извинился перед Лелей и прикрыл мембрану трубки ладонью.

– Я уже заканчиваю, – пробормотал он, почему-то пряча от меня глаза.

– Мы с Виктором сейчас едем к Рите домой, – громко прошептала я ему, и Сергей Иванович, услышав это, вздрогнул от неожиданности, едва не уронив трубку телефона.

– Как, зачем? – спросил он.

– Спросите что-нибудь полегче, – ответила я, – долго объяснять, но мне кажется, что все эти истории завязаны вместе. А если на работе про Риту ничего не знают, то это может означать, что не знают и там, – я положила два пальца себе на плечо, а второй рукой сделала жест, словно поправляю козырек фуражки. – Номер моего сотового у вас есть, систематически будем созваниваться. Продолжайте искать адрес Жанны, но какими-нибудь другими методами, не через Риту. Поняли, почему?

– Кажется, да, – ответил Сергей Иванович, и я, не тратя больше времени на разговоры, махнула Виктору и направилась к выходу.

Я, вернувшись в редакцию, так и не успела снять с себя верхнюю одежду, а Виктор сразу пришел из своей лаборатории в куртке «Пилот».

– Меня возьмите, Ольга Юрьевна! – выкрикнул Ромка, кинувшись за мною следом.

– Тебе спецзадание, – на ходу выдала я.

– Какое еще спецзадание? – недоумевал Ромка.

– Подготовишь реферат о творчестве поэтов-диссидентов, современников Пушкина.

– Чего, кого? – обалдел Ромка от непонятной фразы и остановился посредине комнаты с таким растерянным видом, что я рассмеялась.

Сергей Иванович, перехватив взгляд Ромки, пальцем показал ему на запрятанного Баркова.

Ромка покраснел как вареный рак и ничего больше не сказал.

Мы с Виктором спустились по лестнице и вышли на улицу. Передав Виктору ключи от своей «Лады», я с удовольствием подождала, когда мне откроют дверь и села на переднее правое сиденье.

Мы протряслись по разбитым дорогам мимо щелястых заборов, и Виктор, остановив машину, кивнул мне на тот дом, номер которого был указан в записке Кряжимского.

Если верить данному Сергею Ивановичу адресу, Рита жила в старом одноэтажном деревянном и оштукатуренном доме, запрятанном среди кривых улочек исторического центра города. В нынешние времена центр переместился и благоустраивался, а здесь все оставалось как и много лет назад.

Впечатление было, честно говоря, так себе. Выйдя из «Лады», я с удивлением увидела, что у этого дома и удобства на улице.

Хлопнула дверка, и через несколько минут Виктор встал рядом со мною. Я взяла его под руку.

Встретившись с ним взглядом, я тихо сказала:

– Ты знаешь, сейчас я уже почти боюсь. А вдруг там ее родители? Я же не могу сказать, что их дочь умерла, если они сами об этом не знают.

Я посмотрела на Виктора. Тот помолчал и сказал мне только одно слово:

– Маринка.

Я вздохнула:

– Пошли.

Мы, осторожно ступая по оттаявшей грязи, обнажающей все неровности разбитой кривой тропинки, шли к покосившемуся крыльцу старого дома.

У входной двери, широкой и низкой, сверху слева блестела кнопка нового звонка.

Виктор позвонил два раза, и мы стали ждать.

Послышались шаги, потом загремели засовы, дверь открылась.

На пороге стояла высокая худая девушка с короткими, с мелкой химией волосами. Она была одета в темный свитер и теплую юбку. На ногах – шлепанцы.

– Здравствуйте, – озадаченно проговорила она, – а вы к кому?

Я глубоко вздохнула и ответила слегка замявшись:

– Здравствуйте, а Рита дома?

Произнеся эти слова, я не выдержала и, прикрывшись ладонью, сделала вид, что сильно закашлялась. Мне было неудобно.

– А ее нет, – ответила девушка и неуверенно добавила, – она где-то задержалась, наверное…

При этом девушка с интересом взглянула на Виктора, но тут же постаралась спрятать этот свой интерес.

– Да? – выдавила я и замолчала, соображая, что еще сказать, чтобы девушка предложила нам войти, но она сама подсказала мне выход.

– Вы с нею заранее договорились?

Виктор, как всегда, решил все за меня, кивнул и слегка подтолкнул меня в спину. Я тоже кивнула как автомат.

– Пройдите, что же я вас держу на улице, – засуетилась девушка и, отступив на шаг, пропустила нас в низкие полутемные сени. Это были точно сени, а не прихожая. Сразу перед дверью было перегороженное помещение, очевидно, когда-то предназначенное для кур. Или овец. Не знаю точно, я не специалистка.

Разувшись здесь же, перед этим бывшим загоном, мы зашли внутрь дома.

В первой комнате стоял старый полированный стол, диванчик, два стула, двухкомфорочная газовая плита, на стене висел рукомойник.

Сюда же выходили две двери. Одна из них была закрыта, другая отворена.

– Проходите, садитесь за стол, если хотите, можете пройти в Ритину комнату, – пригласила нас девушка и показала на закрытую дверь.

Отказываться было бы уже просто глупо. Поэтому я и приняла предложение.

Мы вошли в малюсенькую комнату, площадью приблизительно в восемь-десять квадратных метров. Здесь как-то уместились двустворчатый шкаф, кровать, письменный стол и даже две книжные полки, на одной из которых стояла птичья клетка без жильцов.

– А где же птички? – спросила я.

– Крякнули, – с готовностью ответила девушка.

– А-а, – разочарованно протянула я, – это были утки…

Мы рассмеялись.

– Давайте знакомиться, – предложила девушка, – меня зовут Нина.

Мы с Виктором представились, и как-то сам собою начался разговор. Оказалось, что Нина с Ритой снимают этот домик на двоих и живут вместе уже несколько лет. Помня поведение Риты с Жанной, я с подозрением посмотрела на Нину. Девчонка как девчонка. Тоже искусствовед, только работает не в картинной галерее, а в университете.

Поставив чайник на плиту, Нина вернулась в Ритину комнату, мы закурили и продолжили беседу.

– Не знаю даже, когда она вернется, она ничего мне не сказала, – Нина бросила осторожный взгляд на Виктора и промолчала, решив не признаваться, что Риты и ночью не было дома.

Знала бы она, что Рита больше никогда не придет.

Я увидела на Ритином столе раскрытую книгу необычно большого формата, со страницами, прикрытыми листами тонкой папиросной бумаги, и подошла посмотреть, что это такое.

– А вы где работаете? – внезапно засуетилась Нина. – А то я у вас и не спросила даже.

– В газете «Свидетель», – ответила я, – есть такая газета в Тарасове, может быть, слышали?

– Еще бы, – ответила девушка и опять спросила:

– Оба работаете?

– Конечно, – я с интересом взглянула на Нину, не понимая причины ее неожиданной нервозности.

– Уф, – с облегчением вздохнула она и тут же объяснила:

– Эту книжку она принесла из галереи… В принципе этого нельзя было делать… Но Рита собиралась ее вернуть. Она просто немного поработала с нею.

Я посмотрела на обложку. Это был второй том каталога живописного собрания графа П.Р. Нарышкина. Положив книгу, как она лежала, я, кое-что вспомнив, наугад спросила Нину:

– По этому каталогу Рита сделала свое сенсационное открытие, верно?

– Да, она вам рассказала?

Нина, подойдя ко мне, ткнула пальцем в одну из черно-белых иллюстраций на открытой странице каталога.

– Рита очень гордилась тем, что нашла эту картину, она считалась утерянной еще с тех времен. Это ван Хольмс. Вы знаете ван Хольмса?

– Немного, – честно ответила я, недоуменно взглянув сначала на Виктора, а потом на фотографию найденной Ритой картины.

Это была та самая картина, которую сегодня мне показывал Сергей Иванович Кряжимский в буклете выставки «Ару-галереи». Единственная картина, сгоревшая при вчерашнем пожаре.

– А как же этот… – я помолчала, вспоминая фамилию коллекционера, – Гриншпун или Гринцпуль не знал, что за сокровище у него в руках?

– Не знал, – ответила Нина. – Картина Хольмса была закрыта поздней живописью, тоже старой, но не пятнадцатого века. Рита взялась подработать, ее попросили подреставрировать вещь; она убрала верхний слой и не поверила своим глазам. – Нина засмеялась. – Это уже было поздней ночью, ко мне приехал жених, представляете? Мы с ним в моей комнате, вдруг громкий стук в дверь с диким криком: «Нинка, просыпайся, я Хольмса нашла..»

Нина рассмеялась своим воспоминаниям, я снова переглянулась с Виктором. История с пожаром поворачивалась уже совсем другой стороной, и возникали новые вопросы, требующие ответа.

– Я не специалист в живописи, – честно призналась я. – Скажите, пожалуйста, ведь подрамник – это что-то, относящееся к холсту?

– Конечно, холст на него и натягивается. Без подрамника картины на холсте быть просто не может, – ответила мне Нина.

– А ведь Хольмс писал на досках, – блеснула я плодами чужих знаний, и Нина с уважением взглянула на меня и заговорила, с осторожностью подбирая слова.

– Это верно, итальянские художники только при жизни Хольмса разработали технику масляной живописи на холсте. Это было обусловлено реальными причинами: не росли в Италии такие качественные дубы, как в Голландии…

– Не хотели, – понимающе поддакнула я.

– Вот именно, – подхватила Нина, – а импорт был дорог, как и сейчас, впрочем. Вот они и нашли выход из положения. По принципу: голь на выдумки хитра. Было известно, что в мире существуют три картины ван Хольмса, написанные на холсте. Одна из них была в России у Нарышкина. Ее следы затерялись после революции. И вдруг такое открытие. Это же сенсация!

Нина замолчала, вдохновленная своими собственными словами; она ведь тоже, как и Рита, была искусствоведом. Молчала и я, обдумывая полученную информацию. Слова Нины о ее женихе позволяли мне естественно перейти и к вопросу о Жанне, не боясь непонимания.

– А можно мне задать неожиданный вопрос? – спросила я Нину.

– Хоть два, – ответила она.

Я посмотрела на Виктора.

– Виктор, выйди, пожалуйста, – попросила я его.

Виктор вышел в первую комнату, и я услышала, как он там сел на диван. Я наклонилась ближе к Нине.

– Я вчера была на презентации в «Арт-галерее» и там по поведению Риты и Жанны Сойкиной.., вы знаете Жанну?

– Да, конечно, кто ж ее не знает! – сразу же ответила Нина.

– Так вот, – я на всякий случай оглянулась на дверь и еще больше понизила голос, чувствуя, что предательски краснею, – я подумала, что Рита и Жанна…

– Что? – заинтересованно переспросила Нина, тоже переходя на шепот. – Что?

– Ну, мне показалось, что они.., нестандартно ориентированные.., вот.

Я смутилась окончательно и уже пять раз пожалела, что вообще начала этот разговор.

Нина, услышав мои слова, сначала замерла, а потом разразилась искренним веселым смехом.

– Да вы что! – воскликнула она, наконец успокоившись. – Ни в коем случае! Вот я скажу Ритке, какое мнение о ней сложилось, когда она вернется! Посмеемся вместе!

После этих Нининых слов я почувствовала, что оставаться здесь и продолжать играть свою роль я больше не в силах.

Взглянув на часы, я покачала головой:

– Е-мое, а ведь уже пятый час!

– Не знаю даже, где она, – начала Нина и вдруг, хлопнув себя по лбу, вскричала:

– Чайник!

Она выскочила за дверь, и я за ней. Виктор, стоя перед столом, уже заваривал чай.

– Спасибо вам большое, а то я совсем забыла про него, – поблагодарила Нина Виктора, и тот просто кивнул в ответ, как всегда, предпочитая жест слову.

– А может быть, Рита сейчас у Жанны? – решилась я на последнюю провокацию.

– Да, запросто такое может быть, – согласилась Нина с моим предположением, – последнее время она частенько у Жанны пропадает. К тому же у Жанны буквально на днях мужа убили… Хоть они с ним и разругались, уже и жили отдельно, но я думаю, все равно жалко… Точно, у Жанны, наверное, – повторила Нина.

Тут я не удержалась и спросила адрес Жанны.

Как все оказалось просто! Жанна жила за городом, в ближней деревне, в коттедже. Деревня относилась уже к району и поэтому адреса Жанны не было в городской справочной службе.

Попрощавшись с Ниной и пообещав заезжать еще, мы выехали с Виктором на дорогу.

После нескольких минут молчания, пока моя кокетливая «Лада» тряслась по оскорбительным для нее «козьим тропам», иначе и не скажешь, я закурила и попыталась вслух подвести итог только что услышанного от Нины.

– Пропал из галереи один Хольмс и почти наверняка был продан либо за границу, либо богатому коллекционеру у нас. Тут же появляется второй Хольмс, словно по спецзаказу. Хотя это все чистое совпадение. Вопрос ставлю так: появление второго Хольмса было бы выгодно тому, кто продал первого?

Я посмотрела на Виктора, он никак не отреагировал на мои слова. Пришлось отвечать самой на свой собственный вопрос:

– А еще и неизвестно. Появление второго Хольмса могло сбить цену на первого. Не поэтому ли он и сгорел?

Я снова посмотрела на Виктора и опять получила ту же реакцию. Тогда я откровенно взмолилась:

– До этой деревни нам долго ехать, скажи, пожалуйста?

Виктор бросил взгляд на часы, потом на меня и медленно покачал головой.

Я вздохнула и отвернулась к окну.

Город кончался, по обеим сторонам дороги застыли деревья, упорно тянущиеся ветками вверх.