Любовь короля. Том 1

8 Трещина

Лагерь был разрушен. Ветхие хижины сгорели, тренировочная площадка превратилась в кладбище. Насыпав последний курган, Лин устало оперся на лопату и с болью в сердце осмотрелся вокруг.

Мужчины, напавшие на лагерь, все до единого были убиты воинами Ю Сима – вероятно, в отместку за смерть главаря и товарищей. Когда Лин вернулся на тренировочную площадку, все уже было кончено. Он не мог винить пострадавших от нападения, хотя его надежда допросить убийц пошла прахом. Среди обитателей лагеря не нашлось никого, кто знал бы нанимателя. Даже Сонхва не могла помочь – нанимателя знал только ее погибший отец.

Это открытие разочаровало Лина. Как оказалось, даже Мусок не связан с нанимателем напрямую – он получал приказы от какой-то женщины, которую здесь тоже не знали.

Лин вспомнил, как объяснявшая все это Сонхва вдруг замолчала и ее глаза наполнились ужасом.

– Они могли убить Мусока, – прошептала она.

На это Лину нечего было сказать. С Мусоком он так и не встретился, потому что в Кымгвачжон заявился Ёмбок, слезно умолявший спасти Кэвона. Пока Лин спасал его приятеля, а затем торопился разыскать Сан, он совершенно забыл про Мусока. Сонхва была права – его могли убить. И тогда все нити, ведущие к нанимателю, были бы оборваны.

«Но я знаю, что его цель – присвоить состояние Ёнъин-бэка, – думал Лин. – Так что остается выяснить, куда утекают деньги, и я найду его. А потом заставлю заплатить за все».

Лин бросил лопату. Делать здесь больше нечего. Ему надо доставить Сан обратно в Кэгён. Он пошел к кухне, где Сан и Сонхва собирались в дорогу.

Сан хотела, чтобы выжившие отправились в Покчжончжан. Узнав, что люди Ю Сима считали себя наследниками Самбёльчхо, Лин стал возражать, но Сан уперлась и настаивала на своем.

– Они тоже подданные Вона, поэтому мы должны о них позаботиться! – заявила она.

– Нет, они изменники. Их нельзя считать беженцами, как тех, кого ты селишь на своей земле. Последствия могут быть очень плохими.

– Они больше не станут воевать с королевской семьей, – сказала Сан, умоляюще хватая Лина за руку. – Им нужны земля и крыша над головой, вот и все. Они собирались вокруг Ю Сима просто потому, что им некуда было идти. Теперь, когда главарь мертв, никто из них не помышляет о борьбе. Прошу тебя, Лин, поверь мне!

Лин не смог переубедить ее и уступил. Сначала он не сомневался, что настоит на своем, но как устоять перед взглядом ее огромных черных глаз? Теперь ему придется вписывать в подворные реестры и бывших подельников Ю Сима. Лин сделал для себя вывод: если он не может уговорить Сан не делать что-либо, остается лишь помогать ей.

Шагая к кухне, Лин достал из-за пазухи кинжал, принадлежавший Сан. Он вытащил его из груди мертвого мужчины у дома Ю Сима. Поглаживая клинок, Лин представлял его в руках девушки. Борясь за свою жизнь, она убила человека. «Как же ей было страшно, – думал Лин. – Бедная Сан…»

У него сжималось сердце, когда он вспоминал, как она рыдала у него на груди. Если бы только он прибыл немного раньше! Он расправился бы с убийцами, и ей не пришлось бы пережить этот ужас. Лин винил себя за опоздание.

«Я сделаю все, чтобы такого больше не произошло», – пообещал себе Лин, сжимая кинжал.

Вдруг он увидел, как к нему со всех ног бежит Сонхва. За ней еле поспевал Ёмбок. Юношу пронзило зловещее предчувствие.

– Что случилось? – крикнул он.

– Господин, Сан внезапно упала замертво!

– Что?!

– Я думаю, она могла повредить что-то внутри, когда на нее напали…

Лин бросился к дому, где находилась кухня. Ни Сонхва, ни Ёмбок не могли бежать наравне с ним и отстали. Оказавшись внутри, Лин с такой силой толкнул дверь в комнату Сан, что дерево треснуло.

Сан вскрикнула и подскочила на месте. Она переодевалась, сверкали белизной ее обнаженные плечи. Лин был поражен не меньше ее. Он застыл, не в силах отвести глаз от плавных линий обнаженной плоти. Сан схватила одежду, брошенную на пол, и поспешно прикрылась.

– Что ты здесь делаешь, Лин?!

– Прости, я… – Лин растерялся, не зная, что сказать. Его взгляд упал на кинжал, который он по-прежнему сжимал в руке. – Я хотел вернуть тебе это.

– Потом вернешь, выйди отсюда!

Лин выскочил и плотно прикрыл за собой дверь. Никогда еще он не попадал в такое неловкое положение. Ужасно глупо и стыдно. Чувствуя, как краска заливает лицо, Лин быстро вышел из дома и столкнулся с Сонхвой. Увидев, что он покраснел как рак, Сонхва просияла.

– Что это значит? – спросил Лин, едва удерживаясь от ругательств.

– Господин, почему вы здесь? Разве Сан не одна в комнате? – насмешливо сказала Сонхва. – Зачем уходить так быстро? Я все подготовила, чтобы вы могли рассказать ей о своих чувствах.

– Что за нелепость!

– Вы нечасто оказываетесь наедине, стоит использовать случай. Вы нравитесь ей, она нравится вам – так почему не поговорить друг с другом?

– Есть обстоятельства, тебе неизвестные. Не вмешивайся.

– Думаете, у знатных людей и любовь другая? Все то же самое: либо кто-то нравится, либо нет. Может, я и не знаю каких-то там обстоятельств, но зато мне известно, что госпожа прошла через многое из-за вас.

Лин поджал губы. Не потому что не хотел обсуждать это с женщиной, а потому что отчасти признавал ее правоту. И все же недопустимо отправлять мужчину в комнату полуобнаженной девушки!

– Ты хотела помочь госпоже, но только поставила ее в неловкое положение. Не делай так больше.

– В неловкое положение?! Госпожа ждет вашего признания. Если не можете сказать, покажите действием! – ответила Сонхва и повернулась к только что подошедшему к ним Ёмбоку: – Ты чего еле тащишься? Надо укладывать вещи!

Она схватила Ёмбока и увела за собой. Лин был так потрясен нескромностью женщины, что рассмеялся. И тем не менее слова «госпожа ждет вашего признания» засели у него в голове.

Вскоре вещи были собраны, а раненые размещены на телегах. Напоследок живые попрощались с погибшими, поплакав на их могилах. Не плакала лишь Сонхва. Вытащив из волос шпильку пинё, она положила ее на могилу отца. Вслед за ней и другие женщины оставили на могилах вещи на долгую память. Затем они тихо покинули кладбище и углубились в лес.

Когда пересекли холм, отделявший лесной лагерь от внешнего мира, Сонхва попросила всех остановиться.

– Отсюда мы направимся в Сохэдо. Господин с госпожой должны как можно быстрее оказаться в Кэгёне, так что попрощаемся здесь.

– Вы доберетесь без нас? – обеспокоенно спросила Сан.

Сонхва решительно подтвердила:

– Конечно. За нас не волнуйтесь. Постарайтесь быстрее найти человека, который убил моего отца и наших товарищей.

Сан взглянула на Лина, и тот кивнул. Между ними вдруг влез Ёмбок.

– Т-тогда я т-тоже с г-господином и г-госпожой…

– Куда это ты собрался? – оборвала его Сонхва и схватила за ухо. – Без тебя нам не обойтись.

Ёмбок кричал и сопротивлялся.

– Я п-понесу узелок г-госпожи, ей т-тоже н-нужна м-моя п-помощь!

– Она и сама справится. Там только то, что она принесла сюда.

– Н-но в К-кэгёне м-меня ждет К-кэвон!

– Твой приятель будет отлеживаться в Кымгвачжоне до полного выздоровления. Не переживай за него и помоги общине добраться до Покчжончжана. Потом можешь вернуться в Кэгён, – сказал Лин, разрешая спор.

Ёмбоку оставалось лишь подчиниться.

На прощание Сонхва многозначительно улыбнулась Лину, и он отвел глаза. Лин не ожидал, что останется вдвоем с Сан, и ему было тем более неловко из-за того, что он предложил отправиться из лагеря ночью, чтобы не привлекать лишнего внимания.

Сан бросила взгляд на идущего рядом Лина. Как обычно, тот смотрел только вперед. И все же девушке было очень хорошо. Еще бы: она не только выжила, но и увидела его снова! Сан мысленно вознесла благодарственную молитву, как делала в праздник восьми духов. Теперь она понимала Пхильдо, которому было достаточно всего лишь видеть любимую. Именно поэтому Сан решила не признаваться в чувствах, на чем так настаивала Сонхва. Ей с лихвой хватало того, что Лин откликнулся на ее зов, спас и утешил. Конечно, он откликнулся только как друг, но ведь сейчас она рядом с ним, и одно это уже восхитительно.

«Лин, отныне я отказываюсь от своих чувств. Они помешали нам быть вместе, а я хочу оставаться с тобой», – подумала Сан, и на ее губах заиграла нежная и грустная улыбка. Она упрекала себя за опрометчивые поступки, и сердце ее ныло.

Внезапно Лин посмотрел на нее:

– Что случилось?

– Ничего… – Сан опустила глаза: пусть она и решила, что они только друзья, выдержать его взгляд не так-то просто. – Когда ты отдашь мне кинжал?

Она пнула камешек, попавший под ногу.

– А, в самом деле.

Лин поспешно вынул из-за пазухи кинжал и передал ей. Их пальцы соприкоснулись, оба вздрогнули и отдернули руки. Кинжал с лязгом упал на землю. Так же одновременно они присели, чтобы поднять кинжал, и стукнулись лбами.

– Прости.

– Нет, это я виновата.

Повисло неловкое молчание. Раньше они чувствовали себя свободно друг с другом, даже подолгу не разговаривая, но сейчас тишина действовала так странно, что трудно было дышать.

– Извини за тот случай, – с видимым усилием произнес Лин.

– Какой?

– Когда я ворвался в твою комнату…

Сан густо покраснела и опустила голову. Надо же было ему появиться, когда она сняла чогори! Вспомнив, как он рассматривал ее оголенные плечи, Сан почувствовала, как тело бросает в жар.

Лин прикусил губу. Зачем он об этом заговорил?! Стало только еще хуже!

Опять повисла напряженная тишина. Оба чувствовали себя страшно неловко. Кроме их шагов, не слышалось ни звука.

Прошло довольно много времени, прежде чем Лин сделал новую попытку заговорить.

– Вероятно, брак с Чоном не состоится. Здоровье твоего отца не позволяет провести церемонию прямо сейчас, а за появившееся время наследная принцесса поможет все отменить. У тебя есть шанс с человеком, которого ты любишь…

– Это уже не важно.

– Что?! – воскликнул Лин, останавливаясь.

Сан тоже остановилась, удивленная его возгласом.

– Ты чего?

– Почему это уже не важно?

– Я собираюсь вернуться домой и жить нормальной жизнью.

– Но ты же говорила, что твоим мужем должен быть только он. Из-за него ты убежала из дома, разве не так? Ты говорила, что лучше умереть, чем… – Лин запнулся, слишком смущенный, чтобы продолжать.

Глаза Сан потускнели.

– Зачем ты вспоминаешь об этом? Хочешь сказать, что поможешь мне убежать с ним?

Как же трудно быть просто его другом! Готовность Лина соединить ее с другим мужчиной мучительнее, чем смерть. Ее плотно сомкнутые губы задрожали.

Лин растерялся, не зная, что думать.

– Когда ты сказала, что это уже не важно, ты имела в виду, что разлюбила его?

– Да, я его разлюблю.

– Разлюбишь? Что это значит?

– А то, что я люблю его больше жизни, а он не проявляет ко мне ни малейшего интереса! Так что хватит предлагать помощь, никакого побега не будет!

– Вот оно что.

Сам того не желая, Лин снова разжег в Сан обиду. Внутри у нее все закипело. Ну что за недоумок! Он так ничего и не понял!

Лин же, напротив, почувствовал огромное облегчение. На его губах появилась слабая улыбка, и это еще сильнее разозлило Сан.

– Расскажи мне о нем. Что он за человек?

– Он недоумок.

– Вот как… И это все, что ты можешь сказать?

– Самый большой недоумок на свете! Ни разу не догадался, о чем я ему говорю!

– Хм…

– Он понятия не имеет, что у людей есть чувства! Только притворяется, что ему это известно.

– Вот это да.

– У него каменное сердце! Он ничего не чувствует!

– Ты действительно так думаешь? Почему же он тебе нравится?

Они стояли так близко, что чуть не касались друг друга. Сан почувствовала запах сосны, и это неожиданно ее успокоило. Яростный огонь в глазах угас, и они наполнились печалью.

– У этого недоумка… – Сан помолчала, словно не могла говорить. – …сильный дух и высокие устремления. Он вдохновляет меня. Но он смотрит только вперед и не замечает меня, хотя я всегда рядом с ним.

Глаза Сан наполнились слезами. «Мне надо остановиться. Я не смогу говорить спокойно», – подумала она, но было уже поздно. Слезы хлынули из глаз.

– Ох, Сан. – Лин принялся стирать слезы с ее щек. – Этот недоумок до сих пор не знал, как мучил тебя. Ему очень жаль. Простишь ли ты его?

Что это значит? В глубокой растерянности Сан наблюдала, как лицо Лина медленно приближается. Она почувствовала его теплое дыхание, запах сосны усилился. Все происходило так медленно, что Сан могла оттолкнуть Лина в любой момент, но она лишь смотрела на него как завороженная. Его губы легко коснулись ее губ, в следующий миг она почувствовала их мягкость и жар. Сан распахнула глаза. Еще мгновение, и Лин оторвался от нее. Неловко улыбаясь, он смотрел на нее сверху вниз. Ошеломленная Сан не сразу поняла, что именно произошло.

– Ты… ты сделал это из жалости? – спросила она дрожащим голосом.

Лин нахмурился:

– Что такое ты говоришь, Сан? Может, я и недоумок, но не настолько же.

Он опять прильнул к ее губам. Это прекрасный сон! Сан закрыла глаза, всем существом впитывая жар поцелуя. Его горячие губы медленно ласкали ее, доводя до головокружения. Нет, все слишком явственно, чтобы быть сном! Во сне можно увидеть лишь то, что уже происходило в действительности, – только произошедшее словно разбивается на кусочки, и из них собирается что-то новое. Во сне нельзя испытать ощущения, которых еще не знал! Значит, все происходит на самом деле! Чудо! Настоящее чудо! Сан даже забыла, что надо дышать.

– Сан, ты не дышишь, – сказал Лин, отрываясь от ее губ, и только тогда девушка перестала задерживать дыхание и приоткрыла глаза.

– Недоумок, о котором я говорила, никогда бы такого не сделал.

– Тогда, может, больше не стоит так его называть?

Увидев насмешливую улыбку, Сан вспыхнула и толкнула Лина в грудь.

– Так ты знал, что я говорила о тебе?! Знал и молчал?!

– Прости. Я хотел признаться, но не мог придумать, как это сделать. Как ты говоришь, недоумок.

Лин взял ее за руку и рывком притянул к себе. Потеряв равновесие, Сан упала ему на грудь. Одной рукой обняв ее за талию, второй Лин приподнял ее подбородок и опять собрался поцеловать, однако Сан стала вырываться из объятий.

– Пора идти, Лин!

– У нас полно времени.

– Вдруг нас увидят!

– Мне все равно.

– Лин, я не думала…

«…что ты такой», – хотела сказать Сан, но не успела, потому что он накрыл ее рот губами. Этот поцелуй был более глубоким и долгим, чем раньше.

Лин не мог оторваться от Сан, и она трепетала в его руках. Какое неожиданное превращение! Она и не подозревала, что хладнокровный и сдержанный Лин такой страстный. Ничего более удивительного она еще не испытывала. Сан закрыла глаза, погружаясь в блаженство.

– Сан и Ван Чон?!

Улыбка исчезла с губ Вона, а на лбу появилась складка. Первое, что он услышал от жены после возвращения из Тэдо, была новость о готовящемся браке. «Ван Чон, ты пытался провернуть это, пока меня не было! Как ты посмел!»

Вон так крепко сжал кулаки, что казалось, на руках лопнет кожа. В последнее время Сан занимала все его мысли. Это из-за нее он поспешно вернулся домой, хотя Хайсан упрашивал его погостить подольше, а мать не успела побыть с семьей после долгой разлуки. Лишь после запрета хана он понял, что желает Сан так сильно, что не способен откладывать встречу с ней даже на день. И что же он узнает, оказавшись в Кэгёне? Мало того, что Сан теперь не может стать его женой, Ван Чон хочет украсть ее для себя! Гнев забурлил в Воне, как горный поток.

Тряхнув головой, Тан сказала:

– Не думаю, что этот брак состоится. Невеста не нравится моей семье, и…

«Не нравится? Сан? Эта редкая жемчужина в оправе из кораллов и серебра? Да по сравнению с ней Ван Чон просто камень с пыльной дороги!» – успел подумать Вон, прежде чем Тан закончила фразу.

– …и она сама отказалась выходить за него.

«Ну конечно! Сан ни за что не выйдет замуж. Она как вольная птичка», – про себя возликовал Вон.

Тан взволнованно продолжала:

– Она даже сбежала из дома.

– Сан? Сбежала?

Лицо Вона озарила довольная улыбка, но он тут же усилием воли принял серьезное выражение.

– Куда она отправилась? Это небезопасно.

Тан покачала головой:

– Ее побег держали в секрете. К счастью, Лин нашел ее и вернул домой.

– Лин? Я всегда знал, что могу на него положиться! Но если она вернулась, приготовления к свадьбе возобновились?

– Нет. Ёнъин-бэк серьезно болен. Ходят слухи, что он при смерти. Правда, Ван Чон не видит в этом препятствия…

– То есть он по-прежнему хочет на ней жениться? – нахмурился Вон.

– Да, он очень упрям. Говорит, что позаботится о девушке, если Ёнъин-бэк покинет этот мир.

– Сан может сама о себе позаботиться.

– Я тоже так думаю. Она смелая и сильная. Я бы никогда не решилась на такие поступки.

Вон удивленно взглянул на супругу. Судя по всему, ее восхищение Сан было искренним. Вону вдруг стало жаль жену, не скрывавшую благосклонности к женщине, в которую он влюблен. Конечно, Тан ему тоже не безразлична. Но правда в том, что он может относиться к ней лишь как к сестре.

– Чон должен отказаться от своего намерения. Я поговорю с ним не как сестра, а как наследная принцесса.

Тронутый ее словами, Вон нежно пожал ей руку.

– Я сам разберусь с этим, Тан.

– Вы? Но как? – спросила Тан, пытаясь унять бешено заколотившееся от его прикосновения сердце.

– Чон не может жениться на ней. Это приказ императора.

– Как? Император знает о женитьбе моего брата?!.

– Дело в том, Тан… – Вон замолчал, думая о том, как ей сейчас будет больно. Но нет, она должна знать. Такова судьба наследной принцессы. – Дело в том, что император пришел в ярость, узнав о моем браке с девушкой из королевского рода, а потому запретил союзы даже между дальними родственниками. Мой отец еще не издал необходимый указ, но император сообщил мне об этом лично, поэтому я обязан следить за соблюдением нового правила. Кроме того, мне надо как можно быстрее повторно жениться на девушке другой фамилии.

Он сильнее сжал руку Тан, избегая смотреть ей в глаза. Тан поняла его чувства и накрыла его ладонь свободной рукой.

– Я все понимаю. Это не ваше желание, а приказ императора.

– Знай: сколько бы жен я ни имел, королевой быть только тебе. – Вону было известно, что если он женится на монгольской принцессе Будашири, дочери Гамалы, Тан не бывать королевой, но этот вопрос был несрочным, и Вон решил не уточнять. – И еще. У меня не будет от них детей.

Хотя Вон не сказал об этом прямо, Тан не сомневалась, что он имеет в виду. Без сомнений, он хочет, чтобы матерью его детей стала она. Ей показалось это естественным. Она все еще девственница, и, конечно, муж не ляжет в постель с другой женщиной, прежде чем ляжет с ней. Тан не волновалась об этом. Ее беспокоило кое-что другое.

– Ваше высочество, но если по названой вами причине вы запретите брак Чона, то как быть с Лином?

– При чем здесь Лин?

– У Лина и Сан тоже одна фамилия.

– И что с того?

– Они любят друг друга. Если брак Чона запретить, новое правило станет для них непреодолимым препятствием.

Что? Лицо Вона стало пустым. Его Сан? Его Лин? Как они могут любить друг друга?

Тан мягко улыбнулась:

– Вы удивлены? Понимаю, я тоже не сразу поверила. Мне казалось, Лин никогда не влюбится. Но если подумать, иначе и быть не могло. Лин мужчина, а рядом с ним ежедневно находилась красивая женщина. Было бы странно, если бы в нем не пробудилось чувство.

Все верно. Вон испытал это на себе. И все же Лин другой! Лин жил только преданностью своему другу и повелителю! В замешательстве Вон потер лоб. Он не смог бы сказать, какое из двух открытий потрясло его больше: то, что в душе Лина нашлось место для кого-то еще, или то, что Сан полюбила кого-то другого. Оба в равной степени невероятны. Вон даже стал запинаться.

– Как… как ты узнала? Они сами тебе сказали?

– О нет! Лин все отрицал. Но я обо всем догадалась. Зачем бы еще Сан убежала из дома? Зачем бы Лин бросился ее разыскивать? Зачем бы она вернулась с ним?

Вон расслабился и облегченно вздохнул. Если Лин все отрицал, значит, он действительно не влюблен. Как можно бросаться такими предположениями! Они друзья и, конечно, заботятся друг о друге. Но это не любовь. Лин даже не смотрит на женщин, а Сан ведет себя как мальчишка. Вон убеждал себя, что Тан не права, но подозрение уже пустило корни в его сердце. «Я должен увидеть их как можно скорее! Но прежде…»

Он внезапно поднялся:

– Я отправляюсь к его величеству. Он сказал, что примет меня позже, но мне необходимо срочно получить его разрешение.

Скрывая разочарование, Тан поднялась вслед за супругом. Она велела себе быть признательной, так как наследный принц пришел к ней сразу же, как вернулся. Пусть их встреча и коротка, она наконец увидела его. И пусть она мечтала о большем, чем простое пожатие руки, все же и это было приятно. Провожая мужа глазами, Тан отгоняла грустные мысли. Но когда он ушел, она вдруг кое о чем вспомнила и переполошилась.

«Наверное, его величество хотел отложить встречу, потому что он сейчас с той женщиной! Как его высочество сможет обсуждать что-либо при ней?!»

Как и предполагала Тан, ван не занимался государственными делами. Он находился в покоях любовницы, и известие о том, что наследный принц добивается встречи, вывело его из себя. В конце концов он согласился принять сына, но был страшно недоволен.

Комната, куда вошел Вон, слишком благоухала непривычным чувственным ароматом. Хотя солнце было еще высоко, здесь царил полумрак. За опущенными шелковыми занавесями угадывалась огромная кровать; оттуда доносился слабый шорох. Там же находилось и средоточие аромата, ударившего в нос Вону. Отец встретил его в ночном одеянии, развалившись в кресле. Вон вежливо поклонился.

– Простите, что побеспокоил, ваше величество. – Увидев недовольный взгляд вана он добавил: – От королевы я узнал, что вы заняты делами, и не подозревал, что застану вас в такой обстановке.

Правитель сел прямее и улыбнулся немного сконфуженно.

– Ты и сам мужчина, так что должен понять отца, – сказал он, словно извиняясь.

Вон усмехнулся, но тут же взял себя в руки и изобразил на лице полное понимание.

– Конечно, ваше величество.

– Ты ведь тоже отправился к наследной принцессе, как только приехал. Мы с тобой очень похожи.

Если бы потребовалось назвать только одного человека, на которого Вон ни за что не хотел быть похожим, он выбрал бы своего отца. Однако наследный принц ничем не выдал своих чувств. С мягкой улыбкой он сел напротив вана.

Желая поскорее избавиться от визитера, тот нетерпеливо спросил:

– Так в чем дело? Как я понял, ты пришел не по поручению матери.

– Ваше величество дали разрешение на брак Сохын-ху Ван Чона и дочери Ёнъин-бэка. Но этот брак невозможен.

– И ты называешь это срочным делом? Брак откладывается, потому что Ёнъин-бэк при смерти. Думаю, теперь они поженятся только после того, как невесте исполнится восемнадцать.

– Все не так просто, ваше величество. Императору очень не понравилось, что наследной принцессой стала дочь Совон-ху Ван Ёна, так что он запретил брачные союзы между родственниками, и особенно браки принцев и принцесс с представителями королевской фамилии.

– Он грозится сделать это с тех пор, как я занял корёский трон. Не волнуйся. Ёнъин-бэк хорошо служил мне, и я позабочусь о его дочери, даже если он нас покинет.

– Позаботьтесь о ней, но не выдавайте замуж.

Взгляд вана полоснул по сыну, точно нож. «Если наследник сказал: не делать, все будет ровно наоборот», – говорил этот взгляд. Ван хмыкнул, скрывая свое настроение, а наследный принц заговорил любезнее.

– Если Ёнъин-бэк умрет, лучше всего будет взять его дочь под защиту королевской семьи, дав ей высокий титул. Все знают, как богат ее отец, а она унаследует все его состояние без остатка. Выйдя замуж, она принесет мужу очень много денег, а значит, и огромную власть. Но если не выдавать ее замуж, со временем состояние Ёнъин-бэка перейдет королевской семье. – Глубоко вдохнув, наследный принц быстро добавил: – Если вы прислушаетесь к моему совету, я женюсь на дочери Хон Мунге.

– Что? Ты это всерьез? – Ван подался вперед.

Бывший военный советник Хон Мунге, верой и правдой служивший предыдущему государю, навлек гнев королевы Вонсон, потому что скрывал в монастыре старшую дочь, не желая отправлять ее в Юань. Ван очень ценил Хон Мунге еще с тех пор, как был наследным принцем, однако не сумел противостоять королеве. По ее приказу имущество Хона конфисковали, а его самого отправили в ссылку. Королева так разъярилась, что не остановилась и на этом: она высекла дочь Хона до крови, а потом отдала ее вместе с одной из сестер в жены монголам, занимающим незначительное положение. В ссылке Хон Мунге пробыл недолго, однако ко двору его больше не приближали. Если он станет тестем наследного принца, для королевы это будет серьезным политическим поражением. Такая возможность не могла не заинтересовать вана.

– Моей третьей женой вы можете выбрать кого пожелаете, – продолжал наследник. – Я также обещаю больше не порицать и не ссылать тех чиновников, что вам дороги.

Ван был весь внимание. Бросив взгляд на шелковую занавесь, отгородившую кровать, Вон вздохнул и добавил:

– Я попробую убедить королеву принять женщину, которая находится за этой занавесью.

Глаза вана расширились.

– Ты очень щедр. И все это ты сделаешь ради имущества Ёнъин-бэка, которое перейдет его дочери?

– Я сделаю это ради королевской семьи. Недальновидно позволить родственнику стать богаче государя.

– Ты сильно изменился. Раньше ты не пошел бы на такие уступки.

– Я лишь недавно понял, что мудрый правитель должен знать, когда уступить.

– Ха-ха, похоже, женитьба хорошо на тебя повлияла, и ты действительно повзрослел, – удивленно и радостно рассмеялся ван.

Он хорошо знал, какое сильное влияние оказывает на королеву Вонсон наследник. Ван боялся ее, потому что всегда ей проигрывал, но теперь она проиграет сыну. Благодаря наследному принцу его Муби будет защищена! Всего-то и надо, что обречь дочь Ёнъин-бэка на одинокую жизнь. Ван с удовольствием принял предложенную сыном сделку.

– Я сделаю, как ты просишь.

– А я сдержу свои обещания.

– Тебе повезло: говорят, что третья дочь Хон Мунге талантлива и красива. Когда ты планируешь устроить церемонию?

– Чем быстрее, тем лучше.

Отец и сын никогда еще не были так близки. Возможно, в первый раз за все время они расстались друг с другом с улыбками на губах. Однако, когда на выходе из комнаты Вон услышал, как отец зовет свою Муби, он почувствовал отвращение.

«Грязный старик!»

Он вышел за дверь и услышал женское воркование.

«Как он мог пасть так низко?»

Вон не хотел оставаться здесь ни минутой дольше. Он быстро отправился к себе и сообщил, что намерен посетить усадьбу Ёнъин-бэка.

Чтобы быстрее добраться до усадьбы, Вон поехал верхом. Как только он покинул дворец, его сердце наполнилось волнующим предвкушением. Как давно он не видел Сан! Последний раз они встречались в праздник восьми духов, когда Сан преобразилась в настоящую красавицу. С тех пор случилось многое: он женился, побывал в далекой стране и, вернувшись, расстроил будущий брачный союз Сан и Ван Чона. И вот наконец он сможет увидеть ее. Этот день он запомнит навсегда, потому что впервые встретит Сан, зная, что любит ее. Неудивительно, что его сердце бьется так сильно.

Однако чуть погодя Вон понял, что ему чего-то не хватает. Ну конечно! Рядом с ним нет Лина.

«Почему он не поспешил во дворец, чтобы увидеть меня? Неужели так и торчит в Управлении дворов, вычисляя моих противников?»

Наследный принц знал: если Лин не появился, на то есть веская причина. И наверняка она как-то связана с ним самим, потому что Лин всегда думал только о своем царственном друге.

Отвлекшись от мыслей о Сан, наследный принц понял, что очень соскучился по верному Лину. Он остановил коня и подозвал одного из телохранителей.

– Чан Ый, отправляйся в Кымгвачжон и скажи Ван Лину, что я буду ждать его в усадьбе Ёнъин-бэка. Если Лина не окажется в Кымгвачжоне, найди его.

Вону стало немного неловко за то, что он до сих пор не подумал о Лине. А все потому, что его потрясли новости о браке Сан.

«Прости, Лин, – мысленно обратился он к другу. – Мне очень жаль».

Вон пожал плечами. Да, ему действительно жаль, но он влюблен, и мысли о любимой женщине вытесняют все остальные. Самое важное сейчас – увидеть Сан.

Он пришпорил коня и вскоре прибыл в усадьбу, произведя переполох неожиданным появлением. Высокого гостя немедленно провели в покои Ёнъин-бэка.

Как и сообщали Вону, состояние Ёнъин-бэка ухудшилось. Казалось, парализованный вельможа находится на волосок от смерти. Однако Вон стремился навестить хозяина усадьбы вовсе не потому, что интересовался его здоровьем. У постели отца он ожидал увидеть Сан, но ее почему-то здесь не было.

– Где Сан? – спросил наследный принц.

Чхэбон, подглядывавшая у двери, грохнулась на колени и распростерлась в поклоне.

– Молодая госпожа сейчас во флигеле. Она сказала, что хочет побыть одна и велела никого не пускать, но раз такое дело, я ее позову…

– Не стоит, я пойду сам. Выполняй пожелание госпожи и больше никого туда не пускай.

Чхэбон не смела поднять глаза, но ее распирало от любопытства. Все знали, что наследный принц не принимает подарков от сановников и богачей, а значит, сюда приехал не за этим. Так что же заставило его появиться у Ёнъин-бэка почти сразу после возвращения из Тэдо? Он даже не интересуется здоровьем хозяина! Вместо этого наследник спрашивает о молодой госпоже и называет ее по имени! Женщины в Корё имели равные права с мужчинами в наследовании имущества и могли повторно выходить замуж, но чтобы их называли просто по имени? Такого Чхэбон никогда не слышала. Даже одно то, что наследный принц знал, как зовут госпожу, было более чем удивительно.

«Что происходит?» – ломала голову Чхэбон.

На самом деле две недели назад молодую госпожу как подменили, и Чхэбон, как и все остальные слуги, до сих пор не могла прийти в себя. С того дня, как господин упал и больше не поднимался, молодая госпожа отсиживалась во флигеле, точно преступница, но две недели назад переехала в главный дом и взяла все дела в свои руки. Иногда она забывала про вуаль, и тогда все видели ее лицо – гладкое и красивое, без какого-либо намека на шрам. Слуги терли глаза и трепетали в необъяснимом страхе. Но никто не сомневался, что перед ними действительно госпожа: пусть ее и не видели несколько лет, сходство с девочкой, какой ее помнили, сохранилось. Сияющая красота молодой госпожи приводила Чхэбон в восторг. До нее, как и до других, дошел слух о том, что никакого шрама нет вовсе, и теперь оказалось, что это правда. Молодая госпожа показала себя хорошей хозяйкой, и все дела в усадьбе, расстроившиеся с началом болезни Ёнъин-бэка, вернулись в обычное русло.

Наравне с неожиданным превращением госпожи Чхэбон и ее закадычную подругу Сунъён интересовало, почему прекратились тайные любовные встречи во флигеле. Чхэбон еще несколько раз удалось подслушать музыку страсти, доносящуюся из флигеля, где, как думала любопытная служанка, проводили ночи молодая госпожа и ее загадочный любовник. Чхэбон упорно приходила по ночам к флигелю с целью выяснить, кто этот мужчина, но ей ни разу не удалось увидеть его. А как только госпожа перебралась в главный дом, таинственный роман прекратился.

Что же произошло? Незадолго до превращения молодая госпожа провела несколько дней в монастыре, молясь о здоровье отца, – не открылось ли ей там что-нибудь необычное? Как еще объяснить такие внезапные перемены?

Как бы там ни было, а госпожа стала другим человеком, и одного этого было достаточно, чтобы разжечь любопытство Чхэбон. А тут еще появляется наследный принц и называет госпожу по имени! Нет, это уже слишком. Как только наследник вышел из ворот главного дома, Чхэбон как угорелая понеслась к Сунъён, чтобы хорошенько все обсудить.

Пользуясь объяснениями служанки, наследный принц добрался до большого сада. Увиденное поразило его. «По-видимому, Ёнъин-бэк считает себя ваном, разгуливая здесь», – подумал Вон. Большой сад усадьбы ни в чем не уступал королевскому.

Редкие постройки в саду располагались так продуманно, что в них можно было находиться в полном уединении. Что касается флигеля, то его вообще невозможно было рассмотреть из большого сада. Дойдя до ворот, ведущих в малый сад, Вон почувствовал сильное сердцебиение. «Я увижу Сан совсем скоро!»

Он знал, что впереди еще малый сад, а там – еще одни ворота, но сердце уже начало колотиться быстро и громко. Пусть опыт у него был не очень большой, наследный принц уверенно чувствовал себя с женщинами, и сейчас его состояние объяснялось тем, что он шел не просто к женщине, а к любимой. Возможно, свою роль играла и необходимость скрывать от нее любовь и желание, потому что он не мог получить ее в жены.

Вон приоткрыл ворота и остановился. До него донесся негромкий голос Сан.

– Я не знаю, что еще можно сделать, – сказала девушка так беспомощно, что у Вона защемило в груди.

Ей ответил мужчина:

– Не волнуйся, мы обыщем все склады на рынке. За такое короткое время никто не смог бы украсть огромное состояние, не оставив следа.

Вон прекрасно знал этот спокойный и сильный голос.

«Так они здесь вместе?»

Он не мог заставить себя войти в малый сад и продолжал стоять у ворот.

«В этом нет ничего странного, – убеждал он себя – Они близкие друзья и могут встречаться наедине».

И все же что-то его останавливало.

«Почему не в Кымгвачжоне, а здесь? Почему Сан сказала, чтобы ее не беспокоили?»

Незнакомое ранее чувство мучило его, сжимая внутренности. Вон с силой закусил губу, оставив на ней темный след.

«Вероятно, они обсуждают что-то тайное и важное и не хотят, чтобы их подслушали. Может быть, это касается моих врагов. Наверное, Сан теперь трудно покидать усадьбу, так как болезнь отца требует ее постоянного присутствия. Если подумать, ничего странного в такой встрече нет».

Тогда почему он не торопится широко распахнуть ворота и войти? Вон не мог ответить на этот вопрос. Он не сомневался, что друзья обрадуются его возвращению, но…

«Они любят друг друга».

Так сказала его супруга. Не из-за этих ли слов он не решается потревожить друзей? Конечно нет, это всего лишь домыслы! Через приоткрытую дверь он увидел Сан: волосы собраны в хвост и завязаны красной лентой, лицо не закрыто вуалью, тугой пояс на пышной юбке подчеркивает тонкую талию. Как же она красива! Вону казалась, что за прошедшее время она стала более женственной. В ней безупречно все: и лоб, и щечки, и глаза, и губы, и подбородок, и шея. Вон жадно разглядывал ее, и его окатывало горячей волной.

Лин стоял в пяти-шести шагах за ее спиной. Довольно близко, хотя и в пределах допустимого. Вону они казались очень серьезными и даже более отстраненными, чем во время ссор в Кымгвачжоне.

«Что за ерунда, какая любовь?» – в очередной раз возразил он супруге.

И все равно остался на месте, прислушиваясь.

Сан заговорила громче:

– Обыщем все склады? Сколько на это уйдет времени? Не все купцы связаны с моим отцом, а ключник Пэ забрал все счетные книги. Скорее всего, там есть записи о незаконных делах. И я думаю, что деньги и документы спрятаны в разных местах. Купцы не пойдут нам навстречу, потому что расследование может плохо повлиять на торговлю. Да и какое мы имеем право проводить это расследование!

– И все-таки рано сдаваться. Если мы не найдем нанимателя, будет гораздо хуже. Тебе уже приходят фальшивые векселя. Должно быть, ключник Пэ давно на стороне нанимателя и подделывал подпись твоего отца.

– Все это только догадки. Мы не можем установить истину, не навредив другим, – сказала Сан и покачала головой.

Когда она вернулась после побега, в усадьбе ее ожидали пустой флигель и смертельно больной отец. Вероятно, Пиён удалось сбежать. У Сан не было времени разыскивать ее. Ей нужно было разобраться с векселями, хлынувшими в усадьбу. Первое, за что требовалось заплатить, – роскошные подарки наследной принцессе. Чхэбон и Сунъён подтвердили, что подарки доставлены в монастырь Кванмёнса, так что у Сан не возникло никаких подозрений, и она заплатила за них серебром, которое нашлось в доме. Еще несколько векселей – и серебра в доме почти не осталось. Тогда-то и выяснилось, что ключник Пэ бесследно исчез, прихватив с собой все бухгалтерские книги. Сан ничего не знала о делах отца и совершенно растерялась. Ей не было известно ни сколько у отца денег, ни где искать его движимое имущество. Ёнъин-бэк поставлял товары огромному количеству торговцев, но, узнав, что их поставщик при смерти, те затаились и не спешили платить.

Оставшись без денег, Сан продала часть земель, чтобы содержать усадьбу и кормить слуг и рабов. Лин вызвался помочь и обратился к правительственным чиновникам, но ничего не добился. Зато ему и Сан удалось убедиться, что многие сделки Ёнъин-бэк проворачивал незаконно.

– Пока все не так плохо. У отца много земель, и я смогу продержаться долго, но… – Сан закрыла руками лицо. – Я ненавижу эту усадьбу. Тут живут сотни людей, а я чувствую себя одинокой. Отец при смерти, няня и Пиён исчезли. Я боюсь, что наниматель расправился с ними. Я потеряла всех, кто поддерживал меня в этой жизни!

– Сан, – ласково позвал Лин. – Иди ко мне.

Он распахнул руки, и Сан с готовностью укрылась в его объятиях. Уткнувшись юноше в грудь, она теребила ворот его одежды. Лин прижал Сан к себе, положив подбородок девушке на макушку.

– Ты потеряла не всех, – сказал он, поглаживая ее по спине. – У тебя есть я.

– Тогда не уходи, – как обиженный ребенок произнесла она, и Лин сильнее прижал ее к себе. – Оставайся со мной.

– Ты знаешь, что это невозможно. Тебе пора к отцу…

– Я так устала от векселей! Останься и помоги мне.

– Я делаю что в моих силах.

– Нет, я не прошу разобраться с векселями. Просто будь рядом.

Лин хотел отпустить ее, но Сан вцепилась ему в плечо. Юноша сдался и опять притянул ее к себе. Уткнувшись носом в изгиб ее шеи, он с наслаждением вдохнул аромат орхидеи.

– Сан, я не могу открыто здесь находиться, иначе пойдут слухи. Твой отец болен, а брак еще не отменен.

– Мне все равно.

– Тебе не должно быть все равно… К тому же мне пора увидеться с его высочеством. Он уже во дворце.

– Как всегда! – Сан с силой оттолкнула Лина. – Вон у тебя на первом месте. Ты думаешь сначала о нем и только потом обо мне!

– Ты не права. Сегодня я пришел, как только ты позвала, хотя уже собрался к его высочеству.

– Это правда? – с подозрением спросила она. – Я для тебя важна так же, как Вон?

Лин кивнул со слабой улыбкой.

Никто, кроме Сан, даже не догадывался, что значит наследный принц в жизни Лина. Сказать, что она для него важна так же, как принц, означало, что она важнее всего на свете. «В следующий раз спрошу, важнее ли я Вона, и загоню его в угол», – коварно подумала Сан и снова прильнула к Лину. Юноша нежно коснулся губами ее лба, а потом медленно поцеловал в висок и в закрытые глаза. Щеки Сан порозовели, губы приоткрылись. Лин, сначала не думавший о поцелуе в губы, не смог устоять перед этим невинным, но в то же время чувственным выражением. Он припал к ее губам, и поцелуй длился долго-долго, потому что ни один из них не хотел его прерывать.

Вон похвалил себя за то, что не решился войти в малый сад. Или все-таки лучше было войти? Окажись он там сразу, ему не пришлось бы видеть этих незнакомцев. Страстно припавших друг к другу незнакомцев с лицами его друзей.

«Они любят друг друга».

Тан оказалась права. Он считал, что его Лин думает только о нем, но собственными глазами убедился в обратном. Он считал, что его Сан не интересуется мужчинами, но она очаровательна и соблазнительна рядом с любимым. Вон бесшумно отступил от ворот и вернулся в главный дом.

– Возвращаетесь во дворец? – спросил его телохранитель Чин Кван.

– Нет. На полпути я подумал, что лучше подождать ее здесь. – Вон повернулся к Чхэбон и Сунъён, которые были тут как тут, и приказал: – Проведите меня в приемную. Я подожду молодую госпожу там.

Служанки, склонившись так, что чуть не падали, показали наследному принцу приемную. Звякнули серебряные бусины на украшении, которое он прятал в рукаве.

«Они любят друг друга».

Вон пытался привыкнуть к этой мысли и воспринимать ее так же спокойно, как слова «они обедают» или «они практикуются на мечах».

«Лин и Сан мои самые близкие друзья. Я сам заставлял Лина принять Сан и быть к ней добрее. Это я соединил их. И если они счастливы друг с другом, я буду первым, кто их поздравит».

Он стоял перед выбором – потерять или не потерять самых дорогих ему людей. Как он может принять другое решение? И все же душа его не успокаивалась.

«Я в любом случае не могу жениться на Сан. Мне не стоит совершать глупостей, о которых я буду жалеть в дальнейшем».

Вон решительно ударил кулаком по столу и поднялся. Но в следующий миг в дверях показалась Сан, и сердце его ухнуло вниз.

– Вон! Это действительно ты! Какая неожиданность! Ты ведь только что прибыл в Кэгён? – радостно приветствовала она.

Вон почувствовал, что за широкой улыбкой Сан прячет смущение.

«Как же я хотел услышать этот голос! Как же я хотел увидеть это лицо!»

Вон ненадолго прикрыл глаза, а потом опять посмотрел на Сан.

Она не изменилась с тех пор, как они встретились впервые. В тот день, переодетая мальчиком, она показалась Вону очень красивой. Ее красота захватила его, так все и началось. Он считал красоту ценным качеством и сначала думал, что девушка будет важна ему, как изысканное произведение искусства, однако теперь его чувства стали не столь просты. Вероятно, с самого начала в его сердце зародилось нечто помимо восхищения красотой. Да, Вон готов был признать, что влюбился в нее с первой же встречи, еще не зная, что она женщина. Любовь к ней всегда отличалась от любви к Лину, хотя он долго этого не признавал. Ни один человек не вызывал у Вона такого сильного желания, как она. Желания глубокого, яростного, почти животного.

Жадные глаза Вона остановились на губах девушки. Краснее, чем обычно, они немного припухли, выдавая ее окружающим. Больше всего на свете Вон хотел впиться в этот соблазнительный рот, мять и кусать эти зовущие губы.

Увидев его странный потемневший взгляд, Сан чуть отвернулась и прикрыла губы ладонью, делая вид, что почесывает нос. Ей было очень неловко.

Такой непривычный жест разгневал Вона, а гнев подпитал его желание.

– Ты выглядишь лучше, чем я ожидал, – сказал он со спокойствием, удивившим его самого. – Учитывая, что твой отец болен, а Ван Чон не оставляет тебя в покое.

– О, вы всегда все знаете, ваше высочество. Да, отец не встает, но я справляюсь.

– Кто-нибудь тебе помогает?

– Нет…

Глаза Вона заискрились доброй улыбкой.

– А Лин? Я просил его заботиться о тебе, пока я в отъезде.

– Сейчас нам трудно встречаться – я не могу покидать усадьбу.

– Вот как.

Вон хмыкнул, медленно сел за стол и положил руки перед собой. Он улыбнулся Сан, но не прежней искренней улыбкой, какую всегда вызывала у него девушка, а продуманной улыбкой, которую оставлял для дворца.

– В таком случае я рад помочь.

– Что ты имеешь в виду?

– Думаю, узнав о болезни Ёнъин-бэка, его компаньоны в городе и его управляющие в провинциях постараются урвать максимум выгоды. Множество торговцев попробуют подсунуть фальшивые векселя. Тебе придется со всем этим разбираться, не так ли?

– Да, но…

– Если ты будешь платить всем подряд, с чем ты останешься?

– Все будет в порядке, Вон. В конце концов, это не мое состояние, а состояние отца.

– Да ты никак в самом деле решила стать бодхисаттвой?.. Хорошо, допустим, ты не беспокоишься о себе, но что будет с людьми, за которых ты в ответе? С твоими рабами, с твоими крестьянами, с твоими беженцами, которых ты укрываешь?

Пораженная Сан тоже села за стол.

– Ты знаешь и о беженцах?

– Ох, Сан. Тебе до сих пор неизвестно, что Лин подделывает подворные реестры, чтобы беженцы получили статус свободных людей? Он тебе не сказал? Я давно попросил его этим заняться.

Лицо Сан просветлело, и, забывшись на мгновение, Вон тоже счастливо улыбнулся.

– Если ты не защитишь свою собственность, им опять придется скитаться.

Радостное выражение покинуло лицо Сан, и она побледнела.

– Кроме того, Ван Чон по-прежнему настаивает на браке с тобой. Все говорит о том, что ван намерен его поддержать. И не забывай о моей матери. Теперь ей известно об обмане Ёнъин-бэка, и она этого так не оставит. При первой же возможности она отправит тебя в Юань, и это тоже будет несчастьем для всех, кто от тебя зависит. – Заметив, как подрагивают ее руки, Вон вдруг резко изменил тон и весело закончил: – Но не вешай носа, Сан. У тебя есть я!

Он подошел к ней и сел рядом.

– Я отдам тебя под защиту королевского двора. Ван присвоит тебе титул и пришлет сюда чиновников, которые помогут во всем разобраться. Ты сможешь выследить тех, кто пытается прибрать к рукам собственность Ёнъин-бэка. Все мошенники, которые кружат сейчас около усадьбы, как мухи, исчезнут в одно мгновение. Думаю, я смогу убедить мать в важности твоего пребывания в Корё. От тебя потребуется только одно.

– И что же это?

– Никогда не выходить замуж. – Глядя прямо в расширившиеся глаза Сан, наследный принц насмешливо добавил: – Ты ведь и не хотела становиться чьей-то женой. Работа по дому тебе ненавистна; ты получаешь удовольствие от занятий, которые больше подходят ученым мужам или военному люду. Так что не думаю, что это неприемлемое условие.

– Вон, дело в том, что я…

– Подумай, что даст тебе королевская защита. Ты сохранишь состояние отца и до конца жизни сможешь заботиться о зависящих от тебя людях.

– Но…

– Сан, это вовсе не значит, что ты должна прожить всю жизнь одна. Давай оставим этот вопрос на потом. Сейчас важно другое, и я предлагаю тебе выход. Не забывай, что я всегда буду помогать тебе.

Сан молчала, уставившись в стол. Вон поднялся.

– Я отправляюсь отдать приказ, чтобы сюда прислали королевских чиновников.

Наследный принц вышел из приемной, сам открыв дверь. Не дожидаясь, когда к нему подбежит помощник, он сам обулся и прошел мимо слуг, стоявших по обе стороны с опущенными головами. Выйдя из приемной всего через пару минут, Сан уже не увидела Вона.

– Ваше высочество, вернулся Чан Ый, – доложил Чин Кван.

Вон уселся в седло и оглянулся, кивнув телохранителю.

Чан Ый приблизился.

– Я не смог найти Суджон-ху, ваше высочество.

– Попробуй еще раз. Уверен, теперь у тебя получится.

– Мне передать, чтобы он прибыл к вам во дворец?

– Нет, скажи ему, что я очень устал и сегодня намерен отдыхать. Пусть остается дома и ждет, когда я его позову. Скажи, что я настаивал на том, чтобы он никуда не выходил.

Чан Ый поклонился и отбыл.

Вон повернулся к Чин Квану.

– Если Чан Ый не успеет перехватить Лина и тот прибудет во дворец, передай ему то же самое. И предупреди остальных.

Вон подстегнул коня и поскакал к дворцу. Он мчался так быстро, будто уходил от погони. Все сопровождавшие его воины остались далеко позади. Он и в самом деле убегал: от Лина, который будет его разыскивать; от самого себя, так как знал, что взорвется, если увидит друга; от незнакомой ему прежде злой ненависти, черной тучей повисшей в его душе.

«Лин, ты говорил, что женщины тебе не нужны! – Вон так сильно сжимал поводья, что сдирал кожу на руках. – Говорил, что живешь только для того, чтобы служить мне! Что для женщины нет места в твоем сердце, потому что ты слишком сильно любишь меня! Но втайне ты нашел женщину, которую любишь так же сильно – нет! – даже сильнее! И это женщина, в которую я влюблен! Не ты ли говорил мне перед женитьбой, что я раскаюсь, если на самом деле желаю кого-то другого? Ты был прав! Из-за женитьбы на твоей сестре я не смогу взять в жены Сан и вечно буду жалеть об этом. Я раскаиваюсь в том, что настаивал на вашем сближении; в том, что хотел двоих друзей вместо одного. Но знаешь что, Лин? Это ты заставил меня обо всем пожалеть! В тот самый миг, когда поцеловал Сан у меня на глазах!

Лин, я уже не смогу относиться к тебе как прежде. Не смогу смотреть в глаза, которые раньше видели только меня, а теперь светятся любовью к женщине. Не смогу слушать твои речи, так как знаю, что твой рот приникал к губам Сан. Я всегда буду думать о том, что отрываю тебя от нее… Но я все-таки скучаю по тебе, Лин! Чем больше я злюсь на тебя, тем больше скучаю!

Я ненавижу тебя, но понимаю, что не могу тебя ненавидеть. Я не хочу нашей встречи, но умираю от желания увидеть тебя. Я так любил тебя, Лин! Есть ли большее несчастье на свете? Мне придется стать другим человеком. Придется перед тобой надевать маску. Я должен похоронить свои чувства и стать холоднее льда, иначе не смогу взглянуть на тебя.

Знай, что это ты виноват в том, что я изменюсь. Что бы ни случилось, все дело в тебе, Лин. Все из-за того, что ты заставил меня пожалеть!»

Дрожа от отвращения к самому себе, Вон хлестнул коня и помчался еще быстрее.