Любовь короля. Том 1

7 Пленница

Полуживые от усталости Кэвон и Ёмбок сидели, привалившись к толстым земляным стенам подвала. Связанная Сан, сидевшая чуть поодаль, всматривалась в полутьму. Случайно встретившись с ее разъяренным взглядом, Ёмбок испуганно вздрогнул. Он локтем подтолкнул Кэвона.

– П-почему нас т-тут з-заперли?

– Будь я проклят, если знаю. Скоро кто-нибудь да явится.

– П-поесть б-бы.

– Думаешь, ты один проголодался? Хоть бы раз нас накормили перед работой!

– Г-госпожа, наверное, т-тоже г-голодна…

– Эй, сейчас не время жалеть других. Не забывай, что все это из-за нее. Дьявол!

В отличие от Ёмбока Кэвон смело уставился на девушку. Разглядев узелок у нее за спиной, он ткнул приятеля в бок.

– Ну-ка принеси сюда ее узелок. Наверное, там найдется что-нибудь съестное.

Ёмбок, всегда слушавшийся Кэвона, неохотно подполз к девушке. Но стоило ему потянутся к перевязи у Сан на груди, как она со всей силы ударила его ногами. Ёмбок вскрикнул и повалился на спину. Понаблюдав за скулящим товарищем, Кэвон поднялся и рывком сорвал узелок со спины Сан. Раскрыв его, бандит некоторое время не мог вымолвить ни слова. Кто бы мог подумать, что в этом невзрачном мешочке окажется так много ценных вещей! Тут были дорогие шпильки и заколки для волос, серьги и кольца, а также множество золотых бусин. Подползший к Кэвону Ёмбок раскрыл от удивления рот. Оба чхольдонца на время забыли и о голоде, и о жажде.

– Я с самого начала понял, что она не простая девчонка.

– Т-тут еще и одежда… – Ёмбок схватил турумаги и приложил к себе. – К-какой к-красивый!.. Ай!

Вскочив на ноги, Сан дала Ёмбоку хорошего пинка и попыталась вырвать у него турумаги. Ёмбок, не понимавший, почему она на него напала, лишь защищался, не выпуская турумаги из рук.

– Ну-ка прекратите! Дьявол! Дай сюда эту тряпку! – заорал Кэвон.

Разняв дерущихся, Кэвон выхватил турумаги у Ёмбока и посмотрел на Сан. На этот раз ее ядовитый взгляд пронял даже Кэвона. Ее рот без остановки двигался под повязкой, словно она пыталась что-то сказать. Подумав, Кэвон снял повязку.

– Вы за это поплатитесь! – были ее первые слова.

Кэвон криво усмехнулся.

– Как видишь, уже платим. Это из-за тебя мы здесь.

– Из-за т-тебя!

Сан гневно зыркнула на Ёмбока, и тот смущенно отвернулся, почесывая голову.

Она сказала уже спокойнее:

– Из вашего разговора с Мусоком я поняла, что он должен убить меня. Кто его нанял?

– Понятия не имею, – раздраженно ответил Кэвон.

– Если скажешь, отдам тебе все золото.

Кэвон рассмеялся и сунул узелок за пазуху.

– Как видишь, оно и так у меня.

– Мы здесь заперты вместе. Как только кто-нибудь появится, я скажу, чтобы тебя обыскали. Но если ты ответишь на мои вопросы, то, может быть, промолчу.

Кэвон сжал кулаки и еще злее сказал:

– Это правда. Не знаю я, кто его нанял.

– Но вы исполняли поручение того же человека! Как вы можете его не знать? Говори!

– Послушай-ка… – начал Кэвон, и в его голосе послышалась угроза. – Может, для тебя наши жизни значат не больше, чем жизнь мухи, но мы свои жизни ценим, потому что других у нас нет. Из-за тебя нас с Ёмбоком чуть было не отправили на тот свет. После твоего появления в Чхольдоне кто-то разыскал нас и избил до полусмерти. Мы не видели, кто это был, потому что нам завязали глаза. Так, может, это ты нам ответишь? Как ты и наши мучители связаны с этими треклятыми стрелами?!

– Хочешь сказать, вас пытали и велели меня отыскать?

Голова у Сан пошла кругом, но глаза воинственно сверкали.

– Вот именно! В праздник восьми духов мы почти выполнили задание! Дьявол! Если бы не тот малец, нам не пришлось бы сейчас торчать здесь!

– Подожди. Так это вы похитили меня в праздник восьми духов? По приказу того же нанимателя?

– Нам сказали найти мальчишку, который расспрашивал про стрелы. А оказалось, что это девчонка. Знала бы ты, как мы удивились!

– Вы меня похитили, но вас догнал Лин и план сорвался?

– Не знаю, как все произошло. Я отлучился, оставив тебя с Ёмбоком. Он прибежал ко мне белый как мел, все лепетал про какого-то демона, который его чуть не растерзал. Его трясло так, будто он действительно увидел призрака, но из его бреда я кое-как понял, что явился тот малец, который помогал тебе в переулке в нашу первую встречу.

– Это Лин. Он опять меня спас… – сказала Сан упавшим голосом.

Кэвон и Ёмбок переглянулись, но Сан уже пришла в себя.

– Так почему меня решили убить? – спросила она прежним требовательным тоном.

– Ты что, не понимаешь? Нас просто использовали на побегушках! Отправили посмотреть, как Мусок расправится с женщиной, объяснять ничего не стали. Мы встретились с Мусоком, он велел ждать у стены вместе с двумя его людьми. Мы и ждали. А что этой женщиной окажешься ты, нам и в голову не приходило!

– Знал ли наниматель, что в Чхольдон приходила девушка, переодетая мужчиной?

– Хм… Не думаю. По крайней мере, мы об этом не сообщали.

Сан медленно кивнула. Судя по всему, таинственный наниматель был планировщиком убийства Вона. А теперь он же хочет убить дочь Ёнъин-бэка, не зная, что это она интересовалась подложными стрелами. Тогда почему он собирается ее убить? Разве не задумал он при помощи Ёнъин-бэка устранить наследного принца и обручить его дочь с Ван Чоном, будущим правителем Корё? Некоторое время поломав над этим голову, Сан опять взглянула на Кэвона:

– Если вы ничего не знаете о нанимателе, то, наверное, вам неизвестны и те, кто нас здесь запер? И с Мусоком вы встретились впервые?

– Все так. Если бы Мусок тебя убил… нам, конечно, было бы жаль… но нам пообещали свободу, как только мы подтвердим твою смерть. А еще они отпустили бы мать Ёмбока – ее похитили, чтобы мы не сбежали… Дьявол, они ведь не думают, что мы сбежали сейчас? Мы отсутствуем, наверное, целые сутки… А она совсем старенькая…

Услышав его слова, захныкал Ёмбок. Сан немного смягчилась.

– Послушайте меня, – сказала она, понижая голос. – Думаю, нас заперли здесь бывшие союзники вашего нанимателя, которые по какой-то причине с ним не поладили. Он хотел, чтобы меня убили немедленно, а Мусок сказал, что об этом позаботятся другие. Еще он сказал, что вам надо передать это нанимателю. Понимаете, что это значит? Вас скоро выпустят. Но когда вас отпустят, отправляйтесь не к нанимателю, а в Мандариновый дом возле масличного рынка у горы Чанамсан. Он также известен как Кымгвачжон. Найдите там Суджон-ху Ван Лина. Он встретится с вами, если скажете, что вас отправила Сан. Объясните ему, что произошло. Он спасет меня и поможет вам.

– А ч-что б-будет с м-матушкой? – всхлипывая, спросил Ёмбок.

– Скажите ему и про нее тоже. Он спасет вашу матушку.

– Ну вот еще. К чему такие сложности, если достаточно передать донесение? Чем скорее все закончится, тем лучше! – Кэвон сердито вытащил узелок из-за пазухи и швырнул его на земляной пол. – Не хочу иметь с тобой никаких дел! Суджон-ху Ван Лин? Ты из такой же знатной семьи, как он? Стоит влезть в свару благородных особ, и можно считать, что покойник!

– Как ты не понимаешь: это уже произошло! Вы узнали слишком много секретов знатного и опасного человека и уже не жильцы на этом свете. Как только передадите сообщение, вас убьют. И матушку Ёмбока не пощадят. Поверьте мне!

Сан внимательно изучала мужчин, пытаясь понять, как подействовали на них ее слова. Кэвон не хотел поддаваться и просто отвернулся от нее, но Ёмбок, казалось, сомневался, не зная, что делать. Сан схватила его руки в свои, насколько ей позволяла веревка.

– Единственный способ нам всем остаться в живых – это найти Ван Лина.

Когда мягкие руки Сан коснулись его, Ёмбок охнул и застыл. Кэвон злобно оттолкнул его подальше от девушки.

– Хватит! Мы выполним наше задание и будем свободны.

– Прошу, послушайте меня! Иначе вас…

Деревянная дверь заскрипела, заставляя Сан замолчать. Из тускло освещенного коридора появилась крепко сбитая женщина лет за тридцать и уставилась на развязанный узелок.

– Ты что же, собралась подкупить их золотом? – насмешливо спросила вошедшая, ставя на пол корзинку с рисовыми шариками и водой. – Говорят, что Ёнъин-бэк с помощью богатства может управлять даже ваном – выходит, и дочь вся в отца? Слышала я, что она на него не похожа, да кровь не обманешь.

– Ты здесь главная? – спросила Сан, в упор глядя на женщину.

Та расхохоталась, запрокинув голову, словно вопрос слишком наивен и глуп.

– Поешь вот, – сказала она, развязывая руки Сан.

Женщина не была главарем, но была близким ему человеком. Когда некоторое время спустя в их подземную камеру вошел настоящий главарь, крупный черноволосый мужчина с густой бородой, женщина назвала его отцом. Сан впилась в бородача взглядом, позабыв о еде.

– Поели? – хрипло спросил мужчина.

Ёмбок, рот которого был набит рисом, схватил последний шарик.

Увидев узелок, мужчина кивнул дочери, и та собрала все в опустевшую корзинку. Кэвон следил за ней с неприкрытым сожалением.

Главарь уселся рядом с Кэвоном.

– Слушай внимательно, что ты должен передать. Скажешь, что дочь Ёнъин-бэка держит у себя командир Ю Сим. Нас использовали для грязных дел, и больше терпеть я не намерен. Я отдам дочь Ёнъин-бэка в обмен на своих людей, которых томят в застенке, и триста кынов серебра. Скажи, что мне известно о плане присвоить богатство Ёнъин-бэка, и, если мои условия не выполнят, я отпущу девушку и расскажу все, что знаю. А если выполнят, согласен работать и дальше, но на разумных условиях. Ждать буду четыре дня, не больше. Все понятно?

– Не знаю, запомню ли я все, – ответил Кэвон со смущением.

Ю Сим понимающе кивнул, но повторять не стал. Более того, его голос стал резким.

– Если не справитесь, Мусок убьет и вас, и старуху, которую держат заложницей.

Он встал и направился к выходу.

– Стой! – прозвучал звонкий голос, и Ю Сим остановился.

Сан подошла к нему, и мужчина удивленно воззрился на девушку.

– Если они доставят это сообщение, вы все умрете.

– О чем это ты, малышка?

Сан ткнула его пальцем в грудь.

– Ты, твоя дочь, твои товарищи. Вы все умрете.

– Не очень-то добрые сказки ты рассказываешь.

– Подумай хоть немного. Тебе стало кое-что известно об очень опасном и могущественном человеке. Как ты думаешь, он будет чувствовать себя спокойно, если сейчас пойдет на уступки? Для него лучший выход – устранить всех, кому что-либо известно. Не забывай, что он приказал убить и меня, то есть для него избавиться от человека проще простого. Как только твое сообщение передадут, вы все покойники.

– Мы не кучка жалких воров, с которыми легко разделаться.

– Тем больше угроза для него, и тем сильнее будет его желание избавиться от вас.

Ю Сим покачал головой, глядя на Сан как на забавную зверушку.

– За девчонкой посмотрит Сонхва, – сказал он своим людям, которые ждали в коридоре. – А этих заставляйте повторять послание, пока не запомнят. Когда будет от зубов отскакивать, отправляйте их в путь.

– Ты что, не слышал меня?! – гневно спросила Сан и дернула мужчину за рукав.

Тот с жалостью посмотрел на нее и вышел, но через несколько мгновений раздался его голос:

– Я все слышал, малышка, но решения принимаю здесь я.

– Ты получишь столько серебра, сколько захочешь. И твои товарищи будут спасены. Только освободи меня и скажи, кому ты отправляешь сообщение, – крикнула Сан.

– Мне известно, что ты убежала из дома. Даже если я отпущу тебя, ты туда не вернешься.

Ю Сим говорил на ходу, и голос его затихал. В темницу вошли два вооруженных человека, чтобы сопроводить Сан в другое помещение.

Девушка отступила на несколько шагов, чтобы оказаться поближе к Ёмбоку.

– Запомни, что я сказала, – зашептала она ему. – Только так мы сможем выжить.

Охранник протянул к ней руку, и Сан вышла из подвала.

Лин услышал, что кто-то идет, и насторожился. Получив разрешение, он с утра прятался в самом тихом помещении монастыря Кванмёнса. Встреча супруги наследного принца и дочери Ёнъин-бэка должна пройти в соседней комнате, и Лин терпеливо сидел в кладовой, где хранились одеяла, одежда монахов и различная утварь. Он собирался выйти к Сан, когда та будет ждать наследную принцессу. Лин прильнул к дверной щели.

Однако в комнату вошла не Сан, а две служанки с серебряными подносами в руках, на которых стояли шкатулки, украшенные перламутром. Женщины поставили подносы на низкий и длинный деревянный стол, но не ушли, а несмело осматривались вокруг.

– Чхэбон, как ты думаешь, госпожа скоро будет здесь? – спросила одна из них.

– Не раньше чем помолится у колодца.

– А наследная принцесса появится позже?

– Да, говорят, она еще не приехала. Пока прибудет да вознесет молитвы, пройдет много времени.

Служанки переглянулись и, словно сговорившись, одновременно присели на корточки перед подносами. Их глаза были прикованы к шкатулкам, но ни одна не осмеливалась открыть и посмотреть, что внутри.

– Чхэбон, кажется, та шкатулка стоит неровно.

– Ой, и правда. Подарок наследной принцессе негоже так подавать.

Чхэбон сделала вид, что поправляет шкатулку и пальчиком как бы случайно приподняла крышку.

Женщины ахнули. Небольшая шкатулка была заполнена молочно-белыми жемчужинами. Проверив одну, любопытные прислужницы уже не могли остановиться. Они наперебой открывали крышечки шкатулок, в которых лежали и золотые бусины, и агатовые и нефритовые кольца, и шпильки пинё, украшенные лазуритом и серебром.

– Настоящее богатство! И это все для наследной принцессы? – изумленно спросила Чхэбон, завороженно рассматривая широкое кольцо, по которому, точно паутинка, вился тонкий серебряный узор.

– Разве ты не видела украшений молодой госпожи во флигеле? Почему ты так удивляешься?

– Не говори, чего не знаешь. Молодая госпожа почти ни с кем не разговаривает, и я не могла видеть ее украшений. Когда я прихожу во флигель, меня порой даже на порог не пускают: отдам, что принесла, и ухожу обратно. А госпожа меня встречает только в вуали.

– Я слышала, она ест как птичка. Должно быть, совсем исхудала.

– Птичка, запертая в клетке… Да, в последнее время совсем ни к чему не притрагивается. Не видно ее и не слышно. Не понимаю я, как можно так жить.

– Наверное, напугана предстоящим замужеством.

Лин слушал с усиленным вниманием. Эта тема его очень интересовала, и он хотел, чтобы служанки поговорили подольше.

– Если она и дальше будет голодать и грустить, то что за брачная ночь будет у ее мужа! – развязно пошутила вторая служанка, и Чхэбон нахмурилась.

– Скажу по большому секрету, – сказала она, понижая голос. – По-моему, наша госпожа…

– Что, что? – загорелась ее собеседница.

– …с кем-то встречается.

– Не может быть!

– Я не должна оставаться во флигеле на ночь, но вчера присела на ступенях позади дома, да и уснула. Открываю глаза – ночь! Я собралась было бежать к себе, и вдруг слышу, как кто-то милуется в комнате госпожи…

– Да она, наверное, просто во сне заворочалась.

– Не похоже было… Так уж там вздыхали и возились… Ну, ты знаешь… Ох, зачем я только услышала!

– Ты ведь не выдумываешь, правда?

– Нет, конечно! Я ведь тоже не сразу поверила. Но они все возились и возились, а потом мужчина как застонал!

– Ой-ой-ой!

– Я прямо оторопела. С места двинуться не могла. Чувствую, сердце у меня стучит, как молот, а к лицу жар приливает. Так и сидела, пока все не закончилось. Вдруг понимаю, что кто-то уходит, да так тихо, что только легкий шорох и слышно. Но это не все – как только он ушел, госпожа принялась всхлипывать, да все никак не могла успокоиться. Так я и не спала всю ночь; видишь, какие у меня глаза красные?

– Ох, да что же это такое! Чхэбон, разве ты не должна рассказать господину?

– Господин сейчас так занят, что его и не видно. Да и жалко мне госпожу. Как же горько она плакала! Если пойдет слух перед свадьбой, чем все это закончится?.. Нет, не могу я рассказать.

Лин слушал, до боли закусив губу. Как могла Сан привести мужчину в свои покои?! Он с силой сжал кулаки, а потом вдруг беззвучно рассмеялся. «Как она могла, спрашиваешь? Да какое ты имеешь право задавать такие вопросы? Ты для нее никто. Не лезь в чужую постель».

Сан сказала, что умрет, если не выйдет замуж за любимого человека. Так что для нее стоит расстаться ради него с честью?

«Ты пришел сюда, чтобы помочь Сан убежать, – напомнил себе Лин. – А побег для нее – это возможность быть с любимым. Так зачем же ты теперь злишься и осуждаешь ее, если все знал с самого начала? Нужно не злиться, а пожалеть ее – она проплакала всю ночь!»

Лин действительно почувствовал боль. Как она, должно быть, страдает! Ему очень хотелось ее увидеть, прямо сейчас. Он беспомощно прислонился затылком к стене, больше не наблюдая за тем, что происходит в комнате.

Снаружи послышались голоса, и служанки, по-видимому, засобирались.

– Мы как раз все сделали и уходим, – послышался голос Чхэбон.

Затем прозвучал другой голос, который Лин тоже знал. Это была одна из куннё, прислуживавших его сестре. Судя по всему, она обращалась к гостье.

– Супруга наследного принца скоро прибудет. Располагайтесь, здесь вас никто не побеспокоит.

Зашуршал шелк, в комнате осталась только одна женщина. Лин закрыл глаза. Ему казалось, что он слышит ее легкое дыхание.

«Я пришел сюда, чтобы помочь Сан, – сказал он себе. – И помогу ей, какой бы план она ни придумала».

Он осторожно толкнул дверь кладовой, но она все равно скрипнула, и сидевшая на стуле женщина в вуали испуганно оглянулась.

– Это я, Сан.

Лин подошел ближе, но женщина продолжала вжиматься в спинку стула.

– Сан?

Лин нахмурился. Прежде чем женщина смогла что-либо сделать, он схватил ее за горло. Его глаза сверкали как у безумца.

– Ты не Сан!

Женщина пыталась вырваться, но у нее не было ни единого шанса. Лин надавил сильнее, и она прекратила сопротивление, откинув голову и с трудом вдыхая воздух. Свободной рукой Лин сдернул вуаль. Перед ним сидела девушка со шрамом. Пиён.

– Сейчас я тебя отпущу, – холодно процедил сквозь зубы Лин. – Ты будешь вести себя тихо и ответишь на все вопросы. Вздумаешь закричать или соврать – сверну тебе шею. Все поняла?

Пиён попыталась кивнуть. Лин ослабил хватку, и несчастная девушка некоторое время восстанавливала дыхание. На ее глазах выступили слезы, и Лин отвел взгляд, подавляя раскаяние. Сан рассказывала ему о служанке, которая была для нее как сестра, но сейчас не время для жалости. Дав девушке прийти в себя, Лин начал допрос.

– Сан сбежала?

Пиён кивнула, и кровь отхлынула у него от лица.

– Когда?

– Три… три дня назад.

Несмотря на всю серьезность положения, Лин почувствовал прилив радости. Если прошло три дня, история, рассказанная Чхэбон, не имела отношения к Сан. Эта мысль настолько его захватила, что на мгновение Лин забыл обо всем остальном. Придя в себя, он смущенно откашлялся.

– Куда она ушла?

– Я не знаю…

– Все это очень странно, – холодно сказал Лин и надавил ей на горло. – Если бы ты три дня притворялась госпожой, Ёнъин-бэк давно бы тебя раскусил. Как ты осмелилась прийти сюда? Это он тебя отправил, чтобы скрыть правду о дочери? Может, с ней что-то случилось, о чем ты не говоришь?

– Нет, все не так! – Пиён замотала головой, не отводя глаз от Лина. – Я переодеваюсь в ее платье, чтобы госпожу не стали искать. А господин нездоров и не знает, что сейчас происходит.

– Он не встает с постели? Серьезно болен?

– Да.

– Но это значит, что ты должна встречаться с его управляющим вместо Сан?

– Управляющий знает, что господин заболел, и взял все на себя… Он говорит, что надо делать вид, будто все идет как обычно, и не рассказывать о болезни господина, иначе это плохо скажется на торговле… Даже слуги дома не знают…

Лин задумался, а потом очень серьезно сказал:

– Если Сан и ее… спутник нуждаются в помощи, я готов помочь. Но раз Ёнъин-бэк так серьезно болен, свадьбу перенесут, и, наверное, для Сан лучше вернуться. Где она сейчас? Безопасно ли то место?

– Господин, простите, вы Суджон-ху? – спросила Пиён дрогнувшим голосом.

Лин подозрительно посмотрел на нее и ответил:

– Да, меня зовут Ван Лин. Ты слышала обо мне от Сан?

От переизбытка чувств Пиён чуть не расплакалась. «Так это он!» – восторженно думала девушка.

Ван Лин сильно отличался от того образа, который нарисовала себе Пиён. Наслушавшись историй госпожи о том, как Лин чуть не сломал ей руку и чуть не свернул ей шею, Пиён представляла огромного и грубого человека. Она и подумать не могла, что у него такая белая кожа, стройное тело, волевое и привлекательное лицо. Однако некоторые ожидания оправдались: в их первую встречу Лин ее душит. Но ведь это ради госпожи, а значит, можно ему простить. Пиён почувствовала себя ужасно счастливой, хотя ситуация к тому и не располагала.

«Он настоящий красавец. Идеальная пара для госпожи. И хотя госпожа считает, что безразлична ему, я вижу, как он переживает. А что, если он тоже…»

Прервав свои размышления, она положила руку на бьющееся сердце и сообщила:

– Я думаю, вы сможете узнать, где находится госпожа.

– Как?

– От мужчины, который помог ей выбраться из города.

– Кто он? – как-то странно спросил Лин, будто ему стало не по себе.

Запинаясь и краснея, Пиён ответила:

– Один… близкий мне человек. Я увижусь с ним завтра и спрошу.

– Тот самый человек, с которым ты провела сегодняшнюю ночь во флигеле?

– Как вы узнали?! – изумленно воскликнула Пиён.

Лину стало стыдно. Он поспешил еще раз удостовериться, что ночью во флигеле была не Сан с любовником, и совсем не подумал о чувствах Пиён.

– Просто предположил. Так ты утверждаешь, что Сан в безопасности?

– Да, я думаю, что у нее все хорошо… Я узнаю для вас, где она. Если вы найдете ее, госпожа будет очень рада!

Лин смутился. Судя по всему, Сан не рассказала служанке, как при расставании в праздник восьми духов запретила ему приближаться. Однако Пиён истолковала его смущение по-своему, увидев в нем признак глубокого чувства. Почему же госпожа так уверена в безразличии Лина?

Пиён осторожно спросила:

– Вы хотите вернуть госпожу домой?

– Если состояние Ёнъин-бэка позволяет отложить свадьбу, то лучше ей находиться дома.

– Но это всего лишь отсрочка. Госпоже все равно придется выйти за вашего брата.

– В нашей семье не любят Ёнъин-бэка, и отсрочка поможет всем прийти к единому мнению. Уверен, семья не согласится на этот брак. Как только найду Сан, скажу ей об этом.

– Но как вы тогда женитесь на госпоже?

– Что-что?

– Если ваши родные против дочери Ёнъин-бэка, как вы сможете на ней жениться?

– Я? Жениться на Сан? О чем это ты?!

Пиён не отводила от него взгляда. Лин был растерян и потрясен.

– То есть вы собираетесь просто вернуть ее? И все? Тогда мне незачем сообщать, где она! Если вы явитесь, чтобы доставить ее домой, госпожа только сильнее расстроится! Из-за чего, вы думаете, она убежала из дома?!

– Что ты имеешь в виду? Из-за чего она убежала? Почему она расстроится? – в замешательстве спрашивал Лин.

Теперь Пиён знала, как тяжело приходилось ее госпоже. Этот мужчина не понимал никаких подсказок! Если не сказать ему прямо, он так и останется в неведении. Пиён так разозлилась, что на глаза навернулись слезы.

Едва не плача, она затараторила:

– Она не хочет выходить ни за кого, кроме вас, потому и убежала, взяв с собой один маленький узелок! Вы видите в ней только друга, но она относится к вам по-другому! Это ради вас она так красиво оделась в праздник восьми духов! Неужели вы так ничего и не поняли?!

– Сан?.. Ради меня?.. – потрясенно пробормотал Лин.

Его недоверие только подстегнуло Пиён, и теперь она почти кричала:

– Ни за что не скажу, где она! Можете прямо сейчас свернуть мне шею! Это ваше равнодушие ее довело!

Лин не сказал больше ни слова. Молча дождавшись, пока Пиён успокоится, он произнес:

– Завтра я хочу увидеть мужчину, о котором ты говорила. Где и когда я его застану?

– Считайте, что ничего я вам не говорила. Не хочу, чтобы госпожа опять из-за вас страдала.

– Я должен с ней встретиться. И если все, что ты сказала, правда, Сан тоже будет желать этой встречи. Говори, во сколько он тебя навестит?

Его хладнокровие и спокойствие ошеломили Пиён.

– Вмешательство Ю Сима все осложняет.

Сон Ин говорил неторопливо, поглаживая бороду, будто дело не требовало решительных действий.

Наблюдавший за двоюродным братом Сон Панъён постепенно вскипал.

– Это не просто какое-то осложнение. Ю Сим готов рискнуть жизнью, чтобы разоблачить нас. Вся наша семья будет уничтожена. Нанимать это отребье было ошибкой. Они готовы на все!

Сон Ин лишь хмыкнул и кивнул, словно соглашаясь с Панъёном. Он бросил взгляд на двух неряшливых вестников, забившихся в угол комнаты. Кэвон и Ёмбок с завязанными глазами стояли на коленях, явно прислушиваясь.

Сон Ин подошел к ним, присел на корточки и спросил свистящим шепотом:

– Вы доставили дочь Ёнъин-бэка в укрытие Ю Сима, верно?

– Да, господин.

Голос Кэвона дрогнул. Когда они пришли в «Павильон пьянящей луны», на них снова набросились, скрутили и надели повязки на глаза. В голове стучало предсказание Сан о неминуемой смерти. Теперь они уже ничего не могли сделать, лишь послушно и быстро все выполнять, надеясь на чудо. Смерть еще никогда не была так близко, и Кэвона трясло от страха.

– И он сказал, что его отряд использовали для грязных дел и больше он не намерен терпеть?

– Ну, тот лохматый мужик выглядел недовольным…

– Он хочет обменять дочь Ёнъин-бэка на своих людей и триста кынов серебра?

– Мне он тоже показался чересчур жадным…

– А если я не послушаюсь, он использует дочь Ёнъин-бэка, чтобы убить меня…

– Нет-нет, господин. Не убить, а рассказать. «Расскажу все, что знаю» – так он сказал. Но лохматый говорил еще, что согласен работать дальше, так что вы можете все уладить…

– Это то же самое! Раскрытие наших секретов для нас означает смерть! – внезапно заорал Сон Панъён, охваченный яростью. Его бесило, что Сон Ин продолжает разговаривать с этим ничтожеством, хотя ничего нового тот сообщить не мог. – Мы их кормили и одевали, чтобы получить такой удар в спину?! Хватило бы и моих людей, зачем было нанимать бандитов!

– Тише, тише. Мы поговорим об этом позже, – попытался успокоить его Сон Ин.

– Как теперь поступить с Ёнъин-бэком? Мусок обманул нас и не убрал его дочь. Он продумал все с самого начала, иначе не убил бы Кухёна!

– Нет, предательство Мусока и Ю Сима не столь всеобъемлющее. Кухёна Мусок убрал только из-за того, что тот мешал побегу. Видимо, они действительно думают, что я пойду им навстречу, раз они работали на меня. Эти глупцы совсем не знают, с кем имеют дело, – Сон Ин улыбнулся брату и опять повернулся к Кэвону: – Почему вы не убили девушку сразу же, как Мусок привел ее? Избавься вы от нее, и мы избежали бы многих неприятностей.

– Господин, нас отправили убедиться, что некто Мусок убьет какую-то женщину. Как мы могли взять это на себя? Слишком большая ответственность. Мы не могли быть уверены, что вы это одобрите.

– Мысль очень правильная. Жаль, не всем она приходит в голову. – Сон Ин опять взглянул на Панъёна, как бы спрашивая: «Ты по-прежнему считаешь, что это моя вина?» Панъён смутился и пожал плечами. – Но, с другой стороны, если не думать своей головой, теряешься, как только ситуация немного изменится. Меня раздражают несообразительные люди.

От этих негромких слов по спине Кэвона пробежал холодок. Свистящий сухой голос предвещал смерть.

Кэвон поспешно сказал:

– Но мы же не знаем, кто вы, что делаете и чего добиваетесь! Выход для нас – следовать вашим приказам! Наше единственное преступление заключается в том, что мы делали все, что нам велели!

– Конечно, конечно. Я знаю. Но, к несчастью, мой брат доставил вас ко мне. Я терпеть не могу встречаться с исполнителями, даже если они только слышат мой голос.

– Господин, но мы ничего не видим! Мы не знаем, какой вы из себя. И мы настолько глупы, что у нас ничего не задерживается в голове. Я уже забыл все, о чем вы говорили!

Не обращая внимания на жалкие вопли Кэвона, Сон Ин подошел к брату и тихо сказал:

– Раз Ю Сим потерял рассудок, мы должны избавиться от него. Что до этих двух… – Сон Ин кивнул на посланников. – Они больше нам не нужны. Разберись с ними прямо сейчас – слишком много знают.

– Ч-что б-будет с м-моей м-матушкой? – вдруг воскликнул Ёмбок.

Сон Ин любезно ответил:

– Мой брат говорит, что старуха очень горластая.

То ли смех, то ли рыдания вырвались из груди Ёмбока. Сон Ин нахмурился.

– Я ненавижу, когда шумят. Особенно когда шумят вульгарно и грубо.

Покачав головой, он вышел.

Панъён некоторое время стоял с недовольной миной, а потом подошел к двери и выглянул, чтобы позвать помощников.

– Куда все подевались? – только и успел произнести он.

Что-то тяжелое ударило его по затылку, и Панъён рухнул на пол.

Кэвон, обычно настолько благоговеющий перед знатью, что не смел наступить даже на тень высокородного человека, сейчас, не раздумывая, прошелся по спине Панъёна и выскочил в коридор. Недоумки завязали посланникам глаза, но оставили свободными руки и ноги, не зная, что имеют дело с Огненным Кулаком из Чхольдона. Да кто же не нападет на обидчика, когда тот остался один и повернулся спиной? Кэвон вырубил Панъёна одним ударом, выскочил в коридор, но сразу же вернулся, еще раз наступив на спину лежащего, и помог подняться Ёмбоку. Тот рыдал, позабыв обо всем на свете.

– Вставай, Ёмбок, вставай. Сейчас появятся его помощники, времени нет.

И действительно, как только Кэвон и Ёмбок вышли из комнаты, они увидели бегущих к ним вооруженных людей. Чхольдонцы со всех ног бросились в другую сторону. Им удалось вырваться на улицу, но преследователи не отставали. Как ни петляли по переулкам приятели, оторваться не удавалось. Они бежали так быстро, что не успевали подумать, куда можно спрятаться, а потому их поимка была лишь вопросом времени. Подгоняемые страхом смерти, Кэвон и Ёмбок неслись, расталкивая прохожих и перепрыгивая через прилавки.

– К-кэвон, ч-что н-нам д-делать? – плача и задыхаясь сумел выговорить Ёмбок.

Лопаясь от злости, Кэвон вдруг вспомнил о Сан.

– Ты помнишь, что говорила девчонка?

– К-кто?

– Дочь Ёнъин-бэка, или кто она там на самом деле! Она называла какое-то место.

– Ч-чанамсан?

– Верно! Кымгвачжон у масличного рынка! Суджон-ху Ван Лин!

– К-кым… – попробовал выговорить Ёмбок.

– Слушай меня внимательно. На той развилке мы разделимся. Не знаю, выживем мы или умрем, или умрет только один из нас, но от развилки ты отправишься к Кымгвачжону. Если найдешь Ван Лина и он пообещает нам помочь, расскажешь ему, где девчонка. Понял?

– Д-да!

На развилке Кэвон толкнул Ёмбока в сторону горы Чанамсан, а сам остановился, огляделся, схватил длинный кнут, лежавший возле чьей-то хижины, и принял боевую стойку.

– К-кэвон! – испуганно крикнул Ёмбок, увидев, что Кэвон не двигается с места.

Кэвон заорал во все горло:

– Беги, болван! Не смей позабыть, что я сказал!

Ёмбок рванул вперед, больше не оборачиваясь. А Кэвона вскоре окружили преследователи, к которым присоединился хозяин кнута и любопытные торговцы.

Шумно выдохнув через большие ноздри, Кэвон раскинул руки и крикнул во все легкие:

– Быстрее зовите стражников! Арестуйте вора, который стащил кнут, и людей, которые собираются его убить! Чего глазеете? Стража, стража!

Один из преследователей подскочил к нему, и Кэвон взмахнул кнутом. Перед глазами чхольдонца сверкнуло лезвие.

Сонхва прищурилась и вздохнула. Девушка так безнадежна, что вызывает жалость, а не раздражение.

Сан, с детства не делавшая рисовые шарики, так усердно мяла рис, что он превращался у нее в кашу.

– Будешь так долго возиться – и к вечеру не успеешь. Все наши, должно быть, уже щелкают зубами от голода.

– Я просто не понимаю. Рисовые зерна должны прилипать друг к другу, а не к моим рукам! – пожаловалась Сан, показывая женщине не рисовый шарик, а скорее рисовую лепешку.

– Я же сказала тебе смочить руки.

– Ой!

Сан положила неудавшийся шарик в бамбуковую миску, намочила руки и взяла новую горсть риса. Увы, и на этот раз вышла лепешка.

– Ты как будто не шарики делаешь, а уничтожаешь врага, – насмешливо сказала Сонхва. – Если так мять, рис станет твердым и неприятным на вкус. Бери поменьше риса и не дави так сильно.

– Ой, прости.

Сан зачерпнула еще одну пригоршню риса. На этот раз она не забыла ни одного из указаний, и ей наконец удалось сделать рисовый шарик.

– Как тебе этот? – радостно спросила она свою наставницу.

Сонхва откусила от шарика, пожевала и нахмурилась. Сан приуныла.

– Невкусно?

– Это же просто рис. Ты ничего не добавила?

– А разве надо было?

Сонхва поставила перед ней горшочек.

– Посоли хотя бы. Мужчины не любят пресную еду.

– А-а-а…

Сонхва с улыбкой наблюдала, как Сан посыпает солью лепешки в бамбуковой миске. Девушка удивляла ее. Она была пленницей, но вела себя спокойно и даже дружески. Казалось, разница в социальном статусе совсем ее не заботит. Она не возражала против непочтительного обращения и пыталась помогать на кухне, как будто неумолимое приближение смерти не имело значения. Сонхва не могла похвастаться знакомством с благородными девицами, но все-таки была уверена, что эта девушка не такая, как все. Больше всего женщину изумляло, что Сан не имела никакого понятия о домашней работе. Как выяснилось, она не умела ни ткать, ни шить и, похоже, ни разу не готовила еду. Чем же она занималась дома?

В первый день Сонхва разозлилась на пленницу и с раздражением заметила:

– Ты ничего не умеешь! И одежду, и еду делают для тебя другие! Как ты выживешь, если никто не станет тебе помогать? Подумать только: прожить всю жизнь, не работая!

Сан не обиделась на ее слова. На самом деле она сочла замечание справедливым.

– Ты права, – сказала она. – До сих пор я жила на всем готовом. Теперь я одна, и мне придется всему научиться.

Затем засучила рукава и сказала, что готова к любой работе. И хотя Сонхва на первых порах только и делала, что сердилась, бранилась, делала замечания и выражала неодобрение, Сан не отчаивалась и продолжала трудиться.

Сейчас Сонхва уже не ругалась, а тихо посмеивалась, наблюдая, как ее милая ученица прилежно сыпет соль. Затем очнулась и выхватила горшочек из ее рук.

– Сколько ты собираешься высыпать? Это все-таки рисовые шарики, а не соляные.

– Я насыпала слишком много?

Оставшуюся в руке соль Сан стряхнула на пол. Ошарашенная Сонхва заглянула в горшочек.

– Запомни, соль очень ценна, с ней нельзя обращаться как с песком. Наверное, в твоем доме о ней даже не думают, но для нас она на вес золота!

– Прости, я не знала. Больше так не буду.

– Как же они это съедят?.. – воскликнула Сонхва, попробовав одну из лепешек и сразу же выплюнув пересоленный рис.

Сан смутилась и спросила:

– Что же делать? Налить воды?

– Куда, в шарики? Чтобы получилась каша? Ну-ка отойди, я сварю еще риса, перемешаю с этим и сделаю все заново.

Сонхва отпихнула Сан и ловко принялась за дело.

– Как же ты собиралась жить одна? Хотела продать свои побрякушки и нанять прислугу?

– Я вообще об этом не думала… – честно призналась Сан. – Мне казалось, все как-нибудь образуется.

– Зачем ты вообще сбежала из дома? Жила бы себе в довольстве! – сказала Сонхва и сразу же пожалела о своих словах, потому что девушка приуныла.

– Да, в довольстве… – еле слышно ответила она, присев у огня на корточки. – Теперь я понимаю, как глупо тратила время. Вместо того чтобы научиться необходимому, я занималась бесполезными вещами. У меня не было никакой цели – я просто хотела, чтобы мне было весело и интересно. И вот она я, совершенно беспомощная.

– Ну-ну, не вини себя так. Все не так плохо, – попыталась приободрить ее Сонхва.

Женщина слышала, почему Сан убежала из дома. Для людей, постоянно рисковавших жизнями, эта причина казалась незначительной, но Сонхва понимала, что нежеланный брак может довести до отчаяния.

Она спросила как могла мягко:

– Это ведь его турумаги ты носишь? Того мужчины, из-за которого не хотела выходить замуж?

Сан вздрогнула и не ответила.

– Почему тебе помогал убежать не он, а Мусок?

– Не важно.

Сонхва присела рядом с ней.

– Скажи мне. Может быть, я смогу дать хороший совет, – сказала женщина и тут же мысленно себя отругала: к чему ее советы девушке, которая скоро умрет?

Однако Сан вдруг ответила:

– Из-за того, что разозлилась… Я сказала ему, что сбегу из дома и даже покончу с собой, если не смогу выйти замуж за любимого человека, а он так и не понял, что я говорю о нем. И предложил мне помочь с побегом. То есть ему все равно, что у меня есть любимый. Он всегда был равнодушен, и больше я не могла терпеть. Решила больше его не видеть, поэтому и приняла помощь Мусока. Не было бы Мусока – согласилась бы на любую другую помощь.

– Значит, равнодушен… А ты признавалась ему? Говорила, что он тебе нравится?

– Зачем? Он и бровью не повел бы. Он служит наследному принцу и, кроме него, никого не видит.

– Ну ты и глупышка, – сказала Сонхва и щелкнула Сан по лбу. – Откуда ты знаешь, если не говорила? Ты наверняка ошибаешься. Ни один мужчина не откажет женщине, какой бы важной работой ни был занят.

– Нет, он другой, – настаивала Сан.

– Дорогая моя, других просто не существует.

– Откуда ты знаешь? Ты ведь не мужчина.

– Я-то не мужчина, но мой опыт побольше твоего.

– А тебя когда-нибудь не замечал мужчина, который тебе нравился?

– Ага. Почти десять лет.

Сан вытаращила глаза. Десять лет! Она почувствовала что-то сродни благоговейному страху. А также любопытство, которое была не в силах сдержать.

– А что случилось через десять лет?

– Поженились.

Как так? Сан удивленно раскрыла рот. Сонхва усмехнулась.

– Я влюбилась в него в тринадцать, но он считал меня просто милой девчушкой. Женщин в нашей общине не так уж много, каждую оберегают, как родную сестру, вот и я была для него всего лишь сестрой. Конечно, меня это не устраивало. Но что я могла поделать? Занятие наше опасное, мужчины рисковали жизнью. Как и ты, я считала, что любимый придает значение только своим обязанностям. Он всегда был холоден; говорил, что любовь, семья и счастье подождут до следующей жизни. Я все понимала, но сердцу-то не прикажешь. И когда мне исполнилось семнадцать, призналась, что он мне нравится. Сказала ему, что хочу быть его женой, пожить по-человечески.

– А он?

– Наотрез мне отказал. Назвал нас живыми мертвецами. Сказал, что все давно должны были умереть, а жить по-человечески для таких, как мы, – незаслуженная роскошь.

Ее история захватила Сан. Она представляла себя на месте женщины, а Лина – на месте ее любимого.

– Я не могла его переубедить. Мне хотелось умереть. Видеть его каждый день было настоящей мукой. Только я знала, что не видеть еще хуже, и решила быть рядом с ним, стать ему товарищем и сестрой до конца жизни, пусть я от этого и страдала. Но когда мне исполнилось двадцать три, отец встретил одного человека, благодаря которому наша кочевая жизнь закончилась. Ты, наверное, догадываешься, что это был тот самый человек, который приказал убить тебя. Так вот, у нас появилась своя земля, и мы спали в собственном доме. Казалось, мы прочно встали на ноги, и во мне опять разгорелось желание выйти замуж. Я второй раз попросила его взять меня в жены, и он второй раз отказал.

– Вот это да! Я бы такого не выдержала!

– Это был всего лишь отказ жениться. Дело не в том, что я ему не нравилась… Тогда я решила, что не буду больше просить.

– Ты придумала что-то другое?

– Да. Не могу сказать, что это хороший способ, но он избавил меня от мучений.

– Что же ты сделала?

– Голой залезла к нему в постель.

Кровь так сильно прилила к лицу Сан, что покраснела даже шея. Сонхва рассмеялась, но, когда ее смех утих, на губах появилась горькая улыбка.

– Я и сама признаю, что это не лучшая мысль. Но ничего другого я не придумала… Мой любимый страшно рассердился.

– То есть у тебя ничего не получилось?

– Подожди, это еще не конец. Я сказала ему, что одной этой ночи мне хватит на всю оставшуюся жизнь, что воспоминания помогут держаться долгие годы.

– Но это же…

– Попрошайничество? Ты права, я выпрашивала его любовь как нищенка. Но я хотела принадлежать ему, и мне было все равно. Поэтому я взяла его руку… – Сонхва взяла руку Сан и положила себе на левую грудь. Сан вздрогнула и попыталась вырваться, но Сонхва держала ее слишком крепко. – …и сделала вот так. Я хотела, чтобы он почувствовал, как сильно бьется мое сердце. Я прижимала его руку к груди и вдруг поняла, что он сам держит мою грудь.

– Понятно, понятно, отпусти же!

Лицо Сан, ставшее совсем бледным, опять заливала краска. Сонхва наконец отпустила ее.

– Ну а потом я стала его женой. Не подумай, что я советую тебе проделать все то же самое.

– Потрясающая история, – сказала Сан, откашлявшись и приложив руки к пылающим щекам. – А сейчас твой муж здесь? Я его видела?

– Не здесь, но ты его видела.

– Как так?

– Я рассказывала тебе про Мусока. Он мой муж.

Прилившая к лицу кровь застыла, и Сан стала какой-то синеватой. Сонхва опять рассмеялась.

– Ты испугалась из-за того, что мой муж спит с другой женщиной? – спросила она.

– Ты… знаешь? – Голос Сан дрогнул.

– Все это ради нашего общего дела. Посмотри, он смог доставить тебя сюда, а значит, его поступки оправданны. Он может отдать свое тело, но не отдаст свое сердце.

Сонхва пыталась говорить спокойно, но голос выдавал ее истинные чувства, и Сан поняла, что она страдает.

Все слишком запуталось. Пиён полностью доверяла Мусоку и отдалась ему. Но оказалось, что это Сонхва позволила мужу встречаться с другой женщиной, потому что так нужно для какого-то общего дела.

Сан затрясло от гнева, и она резко сказала:

– Что же это за общее дело? Присвоить имущество моего отца? Ради этого можно изменить жене, надругаться над невинной девушкой и убить меня?

– Изменить? Я не считаю это изменой! Со мной все в полном порядке! А насчет остального… Да, мы занимаемся и воровством, что поделать. Но у нас есть и бо́льшая цель! – еще резче ответила Сонхва.

Не отставая от нее, Сан сильнее повысила голос:

– И что же это за цель? Выполнять приказы вашего нанимателя?

– Мы просто объединились с ним, потому что добиваемся одного! Мы хотим изгнать монголов с нашей земли, чтобы в Корё жили только корёсцы!

Глаза женщины пугающе засверкали. Как же она отличалась от тех бездомных, что осели на земле Сан! Девушка немного смягчилась.

– Вы – это кто?

– Еще до твоего рождения на Тамне развернулось сопротивление монгольской армии. Отец был одним из тех, кто противостоял монголам. Сопротивление разгромили, но кое-кто выжил, перебрался на материк и продолжил свое дело. Мы – последние из Самбёльчхо.

– Самбёльчхо!

Сан приходилось слышать о них от Лина. Три особых отряда, или Самбёльчхо, были созданы кланом Чхве, властвовавшим в то время в Корё. Эти частные войска подавляли народное недовольство против гнета военных. Сначала в связи с увеличением числа преступлений, совершаемых ночью, был создан особый отряд ночных патрульных Ябёльчхо, но личный состав отряда быстро увеличивался, и вскоре Ябёльчхо был поделен на Левый (Чвабёльчхо) и Правый (Убёльчхо) особые отряды. Кроме того, из корёских воинов, бежавших из монгольского плена и вернувшихся в столицу, создали особое подразделение Синыйгун, то есть Армию справедливости духа. Эти три особых отряда стали называть Самбёльчхо. Созданные для борьбы с противниками военного режима, отряды со временем стали защищать режим и от монгольской угрозы. Вместе с королевским двором и кланом Чхве они разместились на острове Канхвадо, где в числе прочего наказывали всех несогласных с высокими налогами.

Когда государь Вонджон пошел на переговоры с монголами и долгая война завершилась, военный режим, раздираемый внутренними противоречиями, рухнул. Так особые отряды, бывшие главной силой режима, лишились самой основы существования. Не желая, чтобы их распустили, воины особых отрядов начали сопротивление королевской семье и поддерживавшей ее монгольской армии. К ним присоединились даже те, кто ранее боролся с военным режимом. В этом не было ничего странного: людям нужны нормальные условия жизни, при которых можно спокойно работать и сохранять плоды своего труда. И военный режим, и королевская семья вкупе с монголами не могли обеспечить им этого – они одинаково угнетали народ, высасывая из него последние соки. Поэтому простые люди приветствовали Самбёльчхо и сражались вместе с воинами особых отрядов, хотя еще совсем недавно считали их своими врагами.

Сопротивление в конце концов подавили монголы, оказавшие помощь королевским войскам. С тех пор прошло более двадцати лет, и Сан никак не ожидала оказаться в руках бывших воинов Самбёльчхо.

– Вы действительно Самбёльчхо? – еще раз переспросила Сан. – Но это было так давно! Кроме твоего отца, тут нет никого, кто мог бы сражаться на Тамне. В то время вы все еще были слишком юны…

– Ты права. Мой отец командовал одним из подразделений в составе Убёльчхо. Остальные либо дети воинов, служивших в трех особых отрядах, либо прибившиеся к нам беженцы. Но все мы считаем себя наследниками Самбёльчхо и храним его славу в наших сердцах! – с гордостью ответила Сонхва.

Однако Сан только нахмурилась:

– Какую славу?

– Славу сопротивления монголам ценой собственной жизни! Для корёсцев это естественно. Благородный дух сопротивления чужд только знати, уже попавшей под власть монгольских обычаев.

– Да, были люди, по-настоящему сопротивлявшиеся захватчикам. Но воины Самбёльчхо не думали о независимости страны, когда начали свое восстание. Они взбунтовались против королевской семьи, потому что не хотели, чтобы их отряды расформировали. На деле Самбёльчхо могли даже преследовать тех, кто боролся за независимость. Последняя битва с монголами сделала их легендами, но это лишь фасад, скрывающий правду. Слава принадлежит не Самбёльчхо, а людям, которые с самого начала сопротивлялись монголам!

– Это одно и то же! Мы и есть эти люди! И мы отличаемся от вас, знати!

– Нет, не одно и то же. Самбёльчхо были частными войсками, защищавшими продажных военных чиновников, орудием власти клана Чхве. Если вам действительно небезразлична судьба Корё, вы не должны становиться марионетками в чьих-то руках, грабить и убивать, но должны помогать наследному принцу, который со временем накажет бесчестных чиновников и улучшит жизнь подданных. Ваш наниматель хочет избавиться от наследного принца только для того, чтобы самому захватить власть, как раньше ее захватили военные.

– Что за глупости ты говоришь! Наследный принц – сын монгольской принцессы! – рассмеялась Сонхва.

– Он также сын корёского вана. Власть империи простирается далеко, но наследный принц сможет защитить свободу Корё, если у него будет сильная поддержка при дворе. Он уже упразднил бесполезную должность чиновников-квоннонса и сослал неисправимых взяточников. А что сделал для народа ваш наниматель, желающий убить наследного принца? Я уверена, что он об этом даже не говорил! Он просто пользуется вами, разжигая вашу ненависть к монголам. Те, кто хочет устранить наследного принца, не патриоты, а рвущиеся к власти злодеи!

Сонхва казалась смущенной и не сразу нашлась с ответом. Но она не могла допустить, чтобы Сан выиграла в споре, а потому упрямо покачала головой.

– Мы не станем слугами монгола! Мы сделаем так, чтобы Корё принадлежало только корёсцам!

– И что это будет за страна? Государство, в котором люди превращаются в бродяг, потому что у них отняли землю, урожай и даже семена для посева? Государство, где чиновниками становятся благодаря личным связям и взяткам? Чем ваше Корё будет отличаться от того, что существует сейчас? Вы когда-нибудь слышали, чтобы ваш наниматель говорил об этом? Если бы он хоть немного думал о корёсцах, он не заставил бы ни вас, ни Мусока делать то, что вы делаете. Подумай сама, какое отношение имеют его приказания к вашей якобы общей цели?

– Мы не можем идти другим путем, потому что всегда были противниками королевской семьи, – уже не так уверенно сказала Сонхва и опустила глаза.

Сан взяла ее руку и крепко сжала.

– Нет, можете. Вам стоит обратиться к наследному принцу и рассказать о своем нанимателе. А потом вместе с принцем идти путем, который приведет к спасению народа Корё.

– Как ты можешь предлагать такое! – воскликнула Сонхва, вырывая руку и вскакивая. – Это предательство!

– Вы уже предали вашу славу, которой так гордитесь, пойдя на поводу у нанимателя, – не дрогнув, ответила Сан, тоже вставая. – А скоро сами станете жертвами предательства, потому что ваш наниматель смотрит на вас как на орудие, которым можно попользоваться и выбросить.

Вдруг распахнулась дверь и в кухню вошел мужчина.

– Что-то горит? – спросил он.

Сан бросилась к очагу, делая вид, что сильно переживает из-за подгоревшего риса. Сонхва даже не посмотрела в ее сторону, а только поправила волосы.

– Пхильдо, ты что здесь забыл?

– Командир приказал привести девчонку.

– Значит, кто-то прибыл из Кэгёна?

– Да, только что.

– А наши люди? Их отпустили?

– Отпустили. Они пока за холмом, несут триста кынов серебра. А еда скоро? – Пхильдо схватил рисовый шарик, приготовленный Сан, засунул в рот, но в следующее мгновение скривился и выплюнул рис на пол. – Что это за гадость?! Вы отравить нас хотите?!

– Не ори. Тебе дали задание, вот и выполняй. И скажи, что еда будет попозже.

Сонхва положила пересоленные шарики в только что сваренный рис и принялась перемешивать. Она слышала, как Сан прошла позади нее, но не оглянулась. Как она могла посмотреть в глаза девушке, если знала, что ее уводят на смерть?

– Спасибо за все, чему ты меня научила. Надеюсь, когда мы опять встретимся, я не доставлю столько хлопот, – весело сказала Сан у нее за спиной.

Сонхва вздрогнула. Она знала, что больше они не увидятся.

Сан пошла за Пхильдо к дому Ю Сима, внимательно осматриваясь. Определенно лагерь располагался поблизости от провинции Кёджудо[64]: высокие хвойные деревья закрывали небо. Они словно забором окружали небольшую общину, разбитую на несколько участков: на одном находилась кухня, жили женщины и дети; на другом проживали Ю Сим и остальные мужчины; были здесь также поле и площадки для тренировок. Сан не видела способа выбраться отсюда.

– С какой стороны прибудут ваши товарищи с серебром? За деревьями ничего не видно, – рискнула спросить она у Пхильдо.

Тот, нисколько не насторожившись, махнул рукой:

– Вон там на холме есть смотровая площадка. А рядом тренируются воины, так что, если что-то случится, с этим быстро разберутся. – Бросив взгляд на девушку, он добавил: – Если сбежишь, тебя быстро найдут. А можно и не искать – все равно в одиночку ты из этого леса не выберешься. Даже не думай о побеге.

Пхильдо как бы невзначай провел по рукоятке меча. Сан хмыкнула. Однако ничего стоящего придумать она не могла, и к дому Ю Сима подходила чернее тучи. Еще шагов сорок – и ей придется проститься со своей головой.

«А чего хорошего в том, чтобы выжить?» – вдруг подумала она. Домой вернуться нельзя, все ее имущество отобрали. Обосноваться нигде не получится, потому что она потеряла свой статус. Ей остается только странствовать, рассчитывая на случайные заработки и подаяния. В конце концов, грязная и в обносках, она сдохнет где-нибудь на обочине. Сан передернуло от отвращения. Хорошее же будущее ее ждет! Лучше уж умереть здесь и сейчас.

Сан опустила голову, смирившись с судьбой.

Пхильдо спросил, все ли в порядке, но она не ответила.

– Конечно, тяжело вот так идти на смерть, – принялся рассуждать Пхильдо. – По правде сказать, все наши удивлялись, глядя на тебя. Ты только и делала, что расспрашивала да училась. Ни на детишек не прикрикнула, ни на простое обращение не разозлилась, ни на еду не пожаловалась. Говорят, ты из самой богатой в стране семьи, но я не могу в это поверить. Очень уж ты странная. Как ты могла нормально жить, зная, что скоро умрешь?

– Зачем ты живешь? – вопросом на вопрос ответила Сан.

Пхильдо оторопел, не зная, что на это сказать. Как зачем? Если живой, то надо жить, разве не так? Однако такой ответ казался ему легковесным, и Пхильдо не торопился произносить его вслух.

Сан повторила:

– Зачем ты живешь? У тебя нет хорошей одежды, ты питаешься одними рисовыми шариками, ты можешь в любой день погибнуть. И тем не менее ты не выглядишь несчастным. Что тебя поддерживает, дает тебе силы? Призрачная слава Самбёльчхо?

– Я не имею никакого отношения к Самбёльчхо, – смущенно ответил Пхильдо и почесал в голове. – Я здесь не очень давно. Командир подобрал меня, когда я был в бегах после того, как насмерть забил одного мерзавца. Тот одолжил мне мешок риса, а в уплату требовал чуть ли не весь урожай. Я уже думал, что и сам не жилец, но утешился, оказавшись здесь среди таких же, как я.

– И это все, что тебе нужно от жизни? Большего ты не хочешь?

– Чего-то большего хотят все. Будь моя воля, выбрал бы жить, как раньше, – на своей земле, занимаясь своим хозяйством. По правде сказать, драться и размахивать мечом не по мне. Командир и Сонхва обещают, что, если все пойдет хорошо, у нас будет больше земли и мы сможем жить как люди. Все мои надежды на это.

– А если они не сбудутся и придется до конца только драться? Ведь ты можешь погибнуть уже сегодня.

– Ради правого дела пойду и на смерть.

– Правого дела? Ты же сказал, что не имеешь отношения к Самбёльчхо.

– Мне достаточно того, что так считают командир и Сонхва.

Голос Пхильдо чуть дрогнул. Он опять почесался, на плечи полетела перхоть. Сан вдруг поняла, в чем дело.

– Сонхва же замужем, – сказала она.

– Они женаты только на словах, не живут вместе. Мусок такой человек, что готов умереть в любой момент. Если что-то случится с его названной женой, он и глазом не моргнет. И тем более если она захочет другого мужчину.

– Стало быть, она тебе нравится. А ты – ей.

– О нет! Сонхва думает только о Мусоке, меня и не замечает. – Пхильдо покраснел. – Я даже не мечтаю прикоснуться к ней. Просто стараюсь оберегать, потому что Мусока никогда нет рядом. Но это все, клянусь!

Помимо воли раскрывший свой самый заветный секрет, Пхильдо был готов провалиться сквозь землю.

– Я тебе верю, – сказала Сан.

Как будто забыв, что девушка скоро умрет, Пхильдо приложил палец к губам и сказал:

– Никому не рассказывай. Я не собираюсь ничего делать, правда. Мне достаточно просто видеть ее. И так будет до самой моей смерти.

Сан кивнула, а ее сердце отозвалось болью на эти искренние слова. Ему достаточно просто смотреть на любимую! А она так разозлилась на равнодушие Лина, что решила никогда его больше не видеть!

«И теперь мне предстоит умереть».

На нее вдруг накатил ужас. Она никогда, никогда не увидит Лина! Как можно было этого пожелать?! Нет, она берет назад свои слова! Ее тело пробила дрожь.

«Лин, я так хочу тебя увидеть! Хотя бы еще один раз!»

Посиневшими губами Сан еле слышно произнесла:

– Нет. Я… не могу сейчас туда пойти.

– Что? – переспросил Пхильдо, успевший уйти на несколько шагов вперед.

Сан посмотрела ему в глаза и покачала головой.

– Я должна выбраться отсюда. Мне нужно кое с кем встретиться.

– Но командир…

– Я не могу так умереть. Сонхва сказала, что я должна признаться! Мне нужно с ним поговорить!

– О чем ты?..

Услышав имя любимой, Пхильдо застыл в нерешительности. Он понял лишь то, что Сан не хотела умирать. Ему было искренне жаль девушку, но он, конечно, не мог ее отпустить. Пхильдо медленно направился к Сан, а она так же медленно отступала.

– Ты опаздываешь, – раздался громкий голос, и Сан приросла к месту.

Ю Сим подошел к ней и грубо схватил за руку.

– Неплохо ты придумала. Охмуряешь беднягу, чтобы сбежать с ним?

– Это не так!

– Это не так, командир!

Сан и Пхильдо запротестовали одновременно. Ю Сим не обратил на их слова никакого внимания и потащил Сан за собой. Девушка упиралась изо всех сил.

– Вы не можете отдать меня им, пока не увидите товарищей и серебро. Как только они получат меня, они перебьют здесь всех. И мужчин, и женщин, и детей!

– Ты опять за свое? Угомонись, все кончено.

– Вы все ошибаетесь! Ваш наниматель и не думает освобождать Корё от монголов! Вас просто используют, чтобы прорваться к власти!

– Это мы еще посмотрим.

– Не посмотрите, потому что будет поздно! Что за упрямый старик!

– У нас нет выбора, девочка. Работать на нашего нанимателя – единственный способ выжить. А теперь помолчи, пожалуйста.

– Вы можете жить на моей земле! Вас никто там не тронет! Пхильдо!

Даже около двери Сан продолжала отчаянно упираться. Пхильдо как завороженный смотрел на нее.

– Иди на холм, встреть наших товарищей, – приказал ему Ю Сим, и только тогда мужчина очнулся и поспешил выполнить поручение.

Теперь никто не защитит Сан.

Ю Сим взялся за дверную ручку. Сан извернулась и выхватила кинжал, спрятанный на груди. Но она не успела пустить его в ход, потому что дверь распахнулась и в проеме возник человек с поднятым мечом. Через мгновение он рубанул по спине главаря.

– Ю Сим! – воскликнула Сан.

Главарь повалился на нее, и девушка попыталась не упасть и удержать мужчину.

Из деревянного дома запахло дымом и показались первые языки пламени. Оттуда выскочили еще двое вооруженных мужчин.

– Подонки! – взревел собравшийся с силами раненый Ю Сим и выхватил меч. – Я выжил, когда монголы жгли Чиндо и Тамну! Я командир Ю Сим! Думаете, со мной так легко справиться?!

– Убей девчонку! – приказал, по-видимому, старший из группы.

Один из его подчиненных поднял меч и пошел на Сан.

Раздался крик, но закричала не девушка. Убийца, приближавшийся к ней, вдруг упал замертво. За его спиной стоял Пхильдо. Руки, державшие окровавленный меч, дрожали.

– Забери пленницу, всех наших и спрячьтесь в лесу! – крикнул ему Ю Сим.

– Командир! – с отчаянием выкрикнул Пхильдо, глядя, как того теснит противник.

К нему и Сан подскочил третий убийца. Пхильдо оттолкнул девушку, и в тот же миг меч рубанул ему по руке. В лицо Сан брызнула кровь. Словно обезумев, она подняла кинжал и вонзила в плечо нападающему. Здоровой рукой тот так сильно ударил Сан, что она отлетела. К счастью, кинжал остался при ней. Убийца подошел, уселся на нее и занес нож.

«Мне конец», – подумала Сан.

От сильного удара головой о землю помутилось в глазах, но, когда она увидела страшное лицо нависшего над ней человека, в ней проснулось желание жить. Собрав последние силы, Сан резко воткнула кинжал в грудь мужчины. Не издав ни звука, убийца повалился на нее, придавив к земле. Его нож воткнулся в землю, едва не задев Сан.

Закрыв глаза, девушка прошептала:

– Мне надо увидеть тебя, Лин… Мне есть что сказать…

Сразу после этого она потеряла сознание.

Сонхва пристроила на голове бамбуковую миску с рисовыми шариками и направилась к тренировочной площадке. Бросив взгляд на дом отца, она ускорила шаг.

«Бедная девочка, – обратилась она мыслями к Сан. – Но что толку теперь о ней думать. Ничего уже не изменить».

Наверняка Пхильдо уже довел ее до места, а может, Сан уже мертва.

«Какая же она глупышка!» – сказала себе Сонхва, вспоминая прощание на кухне. По какой-то причине к ее глазам подступили слезы. Ну почему любовь так жестока? Если бы Сан не была влюблена, она не сбежала бы из дома и не оказалась здесь. В девушке Сонхва узнавала себя. Почему любовь толкает женщин на безрассудство? Есть ли ответ на этот вопрос? Вероятно, все дело в самой женской натуре. К такому заключению Сонхва пришла уже у места назначения.

Завидев ее, голодные мужчины прекратили тренировку и радостно поспешили навстречу.

– А Пхильдо еще не вернулся? – спросила Сонхва.

– Нет. Странно, где его носит?

– У него приказ от командира. Наверное, задержался в его доме, – предположила Сонхва.

Но действительно ли Пхильдо там? Она опять повернулась к дому отца. Над домом клубился дым.

– Почему там дым? – растерянно спросила Сонхва.

Никто не ответил. А в следующее мгновение на площадку из леса полетел град стрел. В казарму попали горящие стрелы, и сухое деревянное помещение сразу вспыхнуло. Повалил едкий дым, люди метались, не зная, что предпринять. И в этот хаос из леса ворвались вооруженные до зубов мужчины в черных одеждах. Сбитых с толку людей Ю Сима могли уничтожить в мгновение ока, но, к счастью, после тренировки у многих в руках осталось оружие, так что завязалась ожесточенная схватка.

Прячась за мужскими спинами, Сонхва смогла добежать до леса. Она хотела в обход добраться до дома отца, но путь ей преградил юноша, направивший на нее меч. Его лицо было худым и бледным. К юноше подскочил мужчина и указал на нее пальцем.

– Г-господин, это од-дна из н-них!

Сонхва узнала заику. Должно быть, это он привел сюда отряд, уничтожавший ее собратьев. «Сан оказалась права! Нас предали!» – подумала женщина и тут же почувствовала, как лезвие меча коснулось ее горла.

– Где дочь Ёнъин-бэка? – спросил юноша.

Его холодный повелевающий голос подействовал на беглянку. Сонхва уже подняла руку, чтобы показать на дом отца, но внезапно остановилась. «Нет, если скажу ему, он убьет и меня и ее».

Вместо ответа она голой рукой отвела меч от своего горла. Заика шумно вдохнул, пораженный ее смелостью, и даже юноша, казалось, удивился. Только после этого Сонхва заговорила.

– Она в надежном месте, вам ее не найти. Я дочь Ю Сима, и, если ты остановишь бойню и спасешь наших людей, я тебя провожу. Иначе можешь меня убить.

– Ваши люди в белом?

Не дожидаясь ответа, юноша заломил ей руку и оставил с заикой. Сам же бросился в гущу сражения. Сонхва не могла потерять его из виду: там, где оказывался юноша, люди в черном падали как скошенная трава. Однако юноша вдруг одним ударом уложил и человека в белом, и Сонхва заскрипела зубами от злости.

– Что ты делаешь?! Ты же убьешь их всех! Не думай, что я скажу тебе, где искать девушку!

– Н-нет, он п-просто оглушил его р-рукояткой м-меча, – сказал ей заика, по лицу которого струился холодный пот.

Сонхва присмотрелась и поняла, что заика прав. Более того, юноша вообще не зарубил ни одного человека – он либо оглушал противников, либо поражал жизненно важные точки. Несмотря на то что он противостоял десяткам мужчин, юноша двигался легко и быстро, как в танце. Сонхва раскрыла от изумления рот.

– Кто он такой?!

– С-суджон-ху В-ван Лин. М-молодая г-госпожа п-просила его п-позвать.

«Так вот оно что! – наконец поняла Сонхва. – Это не человек нанимателя!»

Похоже, это владелец того турумаги, что носила Сан. Не успела Сонхва об этом подумать, как юноша уже стоял перед ней.

Он проговорил, тяжело дыша и едва сдерживая нетерпение:

– Я остановил бойню, веди меня к ней.

Он действительно сделал то, что она сказала! Сонхва чуть не рассмеялась. Она сразу поняла, что юноша испытывает к Сан очень сильные чувства. Лин заметил насмешку в ее глазах и кивнул на свой меч.

– Если не сделаешь этого, я переверну здесь все и найду ее. Но сначала убью тебя.

– Идем, идем! Я тоже хочу попасть туда побыстрее.

Сонхва устремилась вперед. Дым над домом означал, что у отца что-то случилось. Чем ближе они подходили к месту, тем сильнее колотилось ее сердце.

«Нет, они не могли добраться до отца! К тому же с ним Пхильдо!»

Вскоре они увидели тела возле дома. У обгоревшей лестницы растянулся мужчина в черном. Чуть дальше застыли в смертельном объятии Ю Сим и второй убийца. Еще дальше лежал на земле Пхильдо, а рядом с ним, лицом вниз – третий убийца в черном.

– Отец! – вскрикнула Сонхва и бросилась к Ю Симу.

Она перевернула его на спину. Мертвый воин по-прежнему крепко сжимал меч, которым поразил противника. Сонхва вцепилась себе в волосы и зарыдала.

– Этот ж-жив! – сказал Ёмбок, указывая на Пхильдо.

Услышав заику, Сонхва бросила взгляд на лежащего мужчину, вскочила и подбежала к Пхильдо. Она обняла его и стала звать по имени.

Пхильдо слабо пошевелился. Не прекращая говорить с ним, Сонхва принялась завязывать его глубокую рану куском ткани, оторванной от своей одежды.

Лин пытался понять, куда подевалась Сан. Тут все были мертвы – значит ли это, что ей удалось сбежать?

Наконец он заметил, что кто-то лежит под третьим убийцей. Лин одним прыжком оказался рядом, перевернул мертвого – и увидел залитую кровью Сан. На мгновение Лин застыл как пораженный громом.

«Неужели она мертва?!» С этой мыслью Лин упал на колени рядом с девушкой. Ее лицо было красным от крови. Дрожащими пальцами он коснулся ее щеки. Еще теплая.

«Я опоздал! Из-за меня она умерла!»

Вне себя от горя, Лин поднял тело Сан и крепко прижал к себе. Он чувствовал, что тело мягкое и теплое, но все еще не понимал, что это значит. Лишь какое-то время спустя он обрел способность мыслить и понял: что-то не так. Лин припал ухом к груди девушки. Ее сердце билось! Причем билось ровно. Он поднес палец к носу Сан и понял, что девушка дышит. Жива!

– О Сан! Что же ты со мной делаешь! – простонал он и легонько пошлепал ее по щеке.

Девушка вздрогнула, ее ресницы затрепетали. Она широко раскрыла глаза и вскрикнула, будто проснулась от ночного кошмара.

– Сан, это я, – нежно сказал Лин.

– Лин?.. – спросила девушка, не веря своим глазам.

– Теперь все хорошо, – улыбнулся он.

Только проведя рукой по его лицу, Сан поверила, что он ей не снится. Обняв Лина за шею и притянув к себе, она разрыдалась.

Лин прильнул к ее шее и сквозь запах крови почувствовал аромат орхидеи. Как бы он жил без нее? Не говоря ни слова, Лин крепче сжал девушку в объятиях.