Любовь на капоте

14. Полина и Казанцев

Полина

Во вторник после обеда зарядил дождь. Качественный такой майский дождь с грозой, несколькими волнами ливня, которые перемежались периодами кажущегося затишья.

С работы меня забрал Стас, завез домой. Мы успели почаевничать, я накинула на плечи поверх водолазки с коротким рукавом тонкую ветровку, вместо офисных брюк со стрелкой влезла в узкие джинсы.

Не могу сказать, что предстоящая встреча с Казанцевым меня пугала, но, учитывая опыт предыдущих занятий с ним и его неприветливый тон во время телефонного разговора, ожидала от инструктора очередного подвоха.

В этот раз Казанцев ждал меня у стойки администратора в компании Георгия и Виктора. Стоял боком ко входу, опираясь на деревянное ограждение, что-то печатал в своем телефоне. Заслышав хлопок закрывшейся за мной двери, быстро поднял голову, полыхнул взглядом – цепким, хмурым. В отличие Георгия и Виктора, улыбнуться даже не пытался.

Зато другие два мужчины не постеснялись одарить меня радостными приветствиями.

– Привет, Поля! – помахал Витя.

– Полина, проходите, рад вас видеть, – двинулся навстречу Галкин, протянул руку, словно для приветствия.

Я отказываться от поданной руки не стала, и мужчина, поймав, чуть сжал мою ладонь, заглянул в глаза:

– Напоминаю вам о вашем обещании подумать над моим предложением! Впрочем, – Георгий лукаво подмигнул, – сейчас ничего требовать не буду: ваш тренер вас уже заждался.

– Вроде я даже немного заранее приехала, – не стала скрывать своего недоумения.

Казанцев демонстративно выключил телефон, кинул в карман, кивнул мне в знак приветствия, но обратился к своему другу:

– Так, может, уже отпустишь мою ученицу, Жора?

– Да-да. – Мужчина выпустил мою руку и, продолжая ухмыляться, обернулся к другу. – Эх, Саня, завидую тебе! Пара часов в компании очаровательной девушки – лучшее завершение трудового дня!

Не отвечая на подначку, Александр Аркадьевич махнул мне рукой в сторону коридора, ведущего к выходу на автодром:

– Идемте, Полина, а тот этот дамский угодник еще час тут соловьем перед вами разливаться будет.

Мне показалось, или Казанцева задело наше с Галкиным теплое общение?

– Как прошло ваше предыдущее занятие, Полина? Чему вас научил Георгий? – в этот раз Казанцев нарочно посторонился так, чтобы я могла видеть левую, не обезображенную шрамами часть его лица.

Вопрос прозвучал вполне разумный, и я вкратце рассказала инструктору о том, чем занимались мы с Галкиным в прошлый раз.

Александр Аркадьевич выслушал меня внимательно. Оценок давать никаких не стал, лишь буркнул, когда я умолкла:

– Хорошо, я понял. Сегодня дождливо, погода самая подходящая, чтобы поучиться тормозить на мокром асфальте.

– Да, это очень нужно! – кивнула я.

До трека, залитого неглубокими лужицами, добрались без происшествий и молча.

Казанцев

– Итак, разгоняемся до стандартных шестидесяти километров в час, потом по моей команде начинаем тормозить. – Отдал я первое на сегодня указание.

– Угу, – почти не размыкая губ, промычала ученица и «легла на курс».

Я внимательно наблюдал за ее движениями. Видно было, что девушка по-прежнему чувствует себя неуверенно. Переключая передачи, она поворачивала голову и опускала глаза, чтобы взглянуть на рычаг, который двигала из положения в положение с таким видом, будто выполняет сложнейшую хирургическую операцию.

– Тормозим, – скомандовал я, едва мы вышли из плавного поворота.

Лисицына засуетилась, заметалась взглядом между лобовым стеклом и коробкой переключения передач, теряя драгоценные мгновения. Отпустила газ, включила нейтралку, выжала одновременно тормоз и сцепление. Шкоду повело, зад начало заносить влево.

– Руль влево, быстро! И первую передачу включи! – забывая выкать, приказал скороговоркой.

Полина подвисла, потеряла еще пару секунд, забыв, видимо, с перепугу, где право, где лево. Потом все же сообразила, заработала руками, выкручивая баранку, но поздно: машину уже развернуло поперек трека и понесло на обочину.

К счастью, впереди нас ждали не бетонные отбойники, а расположенная в центре бывшего стадиона маневровая площадка. Проскользив по ней пару метров, машина, наконец, остановилась.

– Так, выйди из машины, отдышись. Почувствуешь, что готова к разбору полетов – жду тебя в салоне. – Отправил я подышать свежим воздухом сбледнувшую с лица девчонку.

Слушать ее испуганное сопение было выше моих сил. Разумеется, если бы нас несло на ограждения, я бы перехватил управление, чтобы не допустить аварии.

Полина молча выскочила из машины под реденький дождик. Встала прямо, запрокинула голову, подставляя лицо прохладным каплям. По движению ее обтянутой водолазкой груди я понял, что она делает глубокие вдохи, пытаясь выровнять дыхание.

Черт побери! Даже сейчас, испуганная, бледная, она выглядела так сексапильно, что моя фантазия тут же нарисовала картинку, как я подхожу, обнимаю ее сзади, ловлю и сжимаю ладонями два упругих полушария, так соблазнительно подчеркнутых облегающей тканью. Словно желая меня помучить, Лисицына взялась прохаживаться взад-вперед перед носом Шкоды, покачивая бедрами и поводя закаменевшими от напряжения плечами.

Я попытался закрыть глаза, чтобы не есть девчонку взглядом, но стало только хуже: картины, которые рисовало мое воображение, выглядели совсем не целомудренными. В паху стало еще горячее и теснее. Да что ж я как прыщавый юнец со спермотоксикозом? Откуда это все?!

Пользуясь тем, что Полина меня не услышит, я ругнулся, замычал, выпуская из груди вместе с рыком избыток впечатлений.

Лисицына, устав мокнуть под дождем, вернулась, уселась на водительское сидение, взглянула на меня виновато:

– Я безнадежна, да?

– Не безнадежна, но вопиюще безграмотна, – не стал щадить ее самолюбие. – Повыдергивать бы руки и ноги тому инструктору, который тебя учил.

– Что я делала не так?

– А вот это мы с тобой сейчас и разберем по пунктам, раз уж раньше никто не удосужился объяснить. Запоминай. Первое. Как только ты переключилась на нейтралку и выжала сцепление – считай, ты потеряла управление: автомобиль перестает слушаться руля, особенно на мокрой дороге. Поэтому переключаться между передачами нужно очень быстро. – Я убедился, что Лисицына внимает мне, даже почти не моргая, и продолжил: – Второе: при заносе руль автомобиля с передним приводом нужно выкручивать в сторону заноса. Пояснить?

– Да, пожалуйста, – похоже, если б у Полины была с собой тетрадь и ручка, она принялась бы конспектировать мои пояснения.

– Смотри. Ты начала тормозить, зад Шкоды повело налево. Соответственно, и руль нужно было тут же начинать выкручивать влево. Для заднего привода правило обратное, там руль нужно выкручивать в сторону, противоположную заносу. Но тебе предстоит ездить на машине с ведущей передней осью, так что запомни и запиши себе на подкорку первую часть этого правила.

– Запомнила.

Я немного помолчал, давая Полине еще раз осмыслить сказанное. На ее лице читалась напряженная мыслительная работа.

Наконец, глаза девчонки прояснились, она моргнула, уставилась на меня в ожидании дальнейших слов:

– Что-то еще?

– А еще, Полина, ты должна смотреть на дорогу. Или в зеркала. Но никак не на свою руку, которая переключает передачи.

– Но я…

– Понимаю, – не стал даже слушать ее оправдания. – Клади руку на рычаг, выжимай сцепление, закрывай глаза. Буду учить тебя переключать передачи наощупь.

Эта идея пришла мне в голову как раз в тот момент, когда я озвучивал последнее замечание, и показалась удачной – я накрыл сжавшийся на рычаге кулачок Лисицыной ладонью и взялся водить ее рукой в разные стороны, одновременно поясняя:

– Вот сейчас ты не можешь двинуть рычаг ни влево, ни вверх, ни вниз. Это значит, что он стоит на нейтралке. Чтобы включить первую передачу, толкай его вправо и одновременно вверх до щелчка.

Холодные пальчики Полины доверчиво расслабились, позволяя мне вести их за собой. Нежная бархатистая кожа обласкала мою ладонь. В груди у меня что-то надломилось, треснуло, рассыпалось ржавыми осколками. Кровь забурлила, кипящей волной хлынула вниз, к бедрам… Я не любитель игр в подчинение, но покажите мне нормального мужика, которого не заводит женская покорность?

Я с трудом справился с голосом:

– Теперь двигаем руку вниз-вправо до щелчка, а потом продолжаем движение вправо, но толкаем рычаг вверх – легонечко, просто чтобы чувствовать верхний край.

Я прошелся таким образом по всем четырем передачам, потом вернулся к нейтралке и показал, как находить наощупь передачу заднего хода.

– Повторим еще раз. – Выпускать руку девчонки не хотелось до дрожи. – Первая. Вторая. Третья… Чувствуешь?

– Да. – Тихо, с легким придыханием, от которого волоски на предплечьях дыбом, а член – колом.

– Повтори это упражнение самостоятельно еще пару раз, – я все же убрал ладонь с ее кулачка и постарался избавиться от предательской фантазии, которая уже нарисовала мне картинку, в которой Лисицына вот так же покорно кладет свою ладошку и двигает ею совсем другой рычаг – тот, который, болезненно пульсируя, уперся в мою ширинку…

Чтобы остыть и отдышаться, в этот раз под дождь выбрался я. Оперся задом о капот автомобиля. Сделал несколько глубоких вдохов и выдохов. Потер шею. Трения, скольжения и прочей стимуляции требовала совсем другая часть тела. Я глянул туда – сверху вниз: «Не дергайся, младший брат. Сейчас тебе точно ничего не обломится. И мне тоже».

Пора бы отвлечься от фантазий и привести мысли в порядок. По привычке я взялся считать от трехсот до нуля, каждый раз отнимая тройку: триста, двести девяносто семь, двести девяносто четыре… Досчитав до тридцати, почувствовал, что наваждение развеялось, вожделение схлынуло.

Уселся обратно на пассажирское сидение. Полина разомкнула веки, уставилась на меня сияющим взглядом:

– Получается!

– Вот и хорошо. – Я глянул на часы. До конца занятия оставалось минут сорок. – Теперь давай снова выезжай на трек, будешь делать все то же самое, но в движении.

Брать Полину за руку больше не рискнул: казалось, прикоснись я еще раз к ее коже – меня начнет колотить, словно я схватился за оголенный провод под напряжением в двести двадцать вольт. Впрочем, после тренировки с закрытыми глазами Лисицына и сама прекрасно справлялась.